CC BY
12Шиндель С.В.
Кандидат культурологии, доцент кафедры экономики и гуманитарных наук, Энгельсский технологический институт (филиал) СГТУ имени Ю.А. Гагарина.
Основы формирования национальной идентичности в XXI веке: история или мифология?*
Аннотация. В статье исследуются возможности науки (истории) и мифологии (идеологии) для обоснования специфики национальной идентичности. Указывается на то, что история в ее «чистом виде» используется в этой роли достаточно редко, но открытые ей факты становятся органичной частью общественно-политической мифологии. Мифология является ответом на соответствующий социально-политический заказ и предполагает проведение двух последовательных процедур: селекции и реинтерпретации. Селекция заключается в отборе фактов, которые подтверждают то или иное мифологическое представление (например, о том, что все немцы любят порядок). Реинтерпретация позволяет выстроить на основе отобранных фактов относительно целостную идеологическую систему, включающую представления о национальной идентичности. Представления о национальной идентичности, таким образом, являются ядром данной мифологии, поскольку основной движущей силой, основным субъектом истории на настоящее время являются не «великие личности» (как в XIX в.), а народы, нации, этносы. Данные представления опираются на такие теоретические абстракции, как национальное мировоззрение, менталитет, национальное самосознание, национальный характер, историческое предназначение нации и т.п. В научной литературе они используются очень широко, хотя по своему характеру не являются научными в силу невозможности их эмпирической проверки. Например, такое понятие как национальный характер представляется не более чем набором стереотипов, типа: «в России никто не улыбается». Представления об историческом предназначении той или иной нации вообще видятся опасными по причине возможности с их помощью обосновать господство одной нации над другими, т.е. национализм.
Ключевые слова: история, идеология, мифология, национальность, этнос, идентичность, национальное самосознание, менталитет, национальный характер, историческое предназначение.
Schindel S.V.
Candidate of Cultural studies, Associate Professor of the Department of Economics and Humanities, Engels Technological Institute (branch) of Gagarin State Technical University. Russia, Saratov.
The foundations of national identity in the 21st century: history or mythology?
Abstract. The article studies the possibilities of science (history) and mythology (ideology) to justify the specificity of national identity. It is pointed out that history in its "pure form" is used in that particular role quite rarely but the revealed facts are becoming an organic part of socio-politi-
* © Шиндель С.В., 2023.
Основы формирования национальной идентичности в XXI веке: история или мифология?
cal mythology. Mythology responds to the relevant socio-political order and involves two consecutive procedures: selection and reinterpretation. Selection consists in the fact selection that confirms this or that mythological idea (for example, that all Germans love order). Reinterpretation allows to build on the basis of the selected facts a relatively integral ideological system, including ideas about national identity. They are thus the core of this mythology as the main driving force and the main subject of history at present is not "great personalities" (as it was in the 19th century), but peoples, nations and ethnos. These concepts are based on such theoretical abstractions as national worldview, mentality, national identity, national character, historical purpose of a nation, etc. In the scientific literature they are used very widely although they are not scientific in nature due to the impossibility of their empirical verification. For example, such a concept as a national character seems to be nothing more than a set of stereotypes, such as: «No one smiles in Russia». In general perceptions of a nation's historical purpose are considered dangerous because of the possibility to justify the domination of one nation over others, i.e. nationalism.
Key words: history, ideology, mythology, nationality, ethnos, identity, national consciousness, mentality, national character, historical purpose.
В современную эпоху, характеризующуюся таким процессом, как глобализация, перед каждой нацией остро стоит проблема формирования собственной социально-культурной идентичности. Наиболее прочным фундаментом, на котором выстраивается национальная идентичность, является история, опирающаяся на археологические данные и письменные свидетельства. Представляя собой науку, история стремится к созданию объективной, т.е. не зависящей от политических реалий и субъективных мнений, картины прошлого. В результате зачастую возникает ситуация, в которой объективная картина не соответствует запросам политических элит, не всегда отвечает их актуальным интересам. Таким образом, возникает необходимость создания соответствующей мифологии (идеологии).
на настоящее время мы часто наблюдаем множественные попытки «переписать историю» с целью формирования национальной идентичности, отвечающей «интересам времени». В ряде случаев подобные практики приводят к расцвету национализма, фашизма, отрицанию прав других наций на существование и политическим ре-
прессиям. Принимая это во внимание, следует признать, что проблема основ, на которых формируется национальная идентичность, сегодня актуальна как никогда.
Понятие мифологии в данном случае понимается нами как по сути тождественное понятию идеологии, но обладающее более широким смысловым спектром: если под идеологией, как правило, понимается мировоззренческая система, связанная с областью политики, то понятие мифологии представляется более нейтральным и может быть соотнесено практически с любым объектом. например, мы можем говорить о мифологии «шикарной жизни», основными проводниками которой являются художественные фильмы и новостные программы.
Если мы говорим об истории, то необходимо заметить, что она в той или иной степени также является социально и политически ангажированной наукой. Этот факт неоспорим, поскольку сами учебники истории периодически переписываются. Именно поэтому выше мы указали на то, что история не вполне объективна, но лишь стремится к объективности. Анализ археологиче-
ских данных и интерпретация письменных свидетельств придают истории ее убедительность, однако следует учесть, что интерпретация всегда осуществляется на основе сознательных или бессознательных мировоззренческих установок исследователя.
Если основатель учения об интерпретации (герменевтики) В. Дильтей полагал, что мы понимаем «устойчиво фиксированные проявления жизни» на основании «общности духа» [15, с. 135-142], то в дальнейшем это положение было подвергнуто критике. В настоящее время тезис об историчности сознания исследователя, т.е. о его принадлежности определенной эпохе, не вызывает сомнений. Это, в свою очередь, означает, что современность часто мешает нам «ухватить» неповторимость прошлых эпох.
Отмеченная методологическая трудность не является препятствием для признания истории в качестве науки, но указывает лишь на то, что историческое знание с течением времени может подвергаться значительным корректировкам, т.е. содержит в себе широкий пласт относительного знания. Данная относительность открывает возможности для манипуляций с историческими фактами в интересах различных социально-политических групп. Иначе говоря, когда научное знание «погружается» в социум, над ним надстраивается то, что Ж.-Ф. Лиотар метанаррацией [17, с. 80-91], т.е. мифология.
Мифология (идеология) формируется, на наш взгляд, благодаря процессу, включающему две последовательно проводимых процедуры: селекцию и ре-интерпретацию. Процедура селекции заключается, с одной стороны, в отборе фактов, «работающих» на превращение мифологии в относительно стройную систему и, с другой стороны, в созна-
тельном забвении и игнорировании тех фактов, которые данному превращению не способствуют. Когда в итоге набирается достаточное количество фактов, они подвергаются реинтерпретации с целью подтверждения исходного тезиса, связанная совокупность которых составляет представление о национальной идентичности в целом.
Например, мы можем выдвинуть тезис о том, что «все русские ленивы», и в качестве примера привести ряд народных сказок («По щучьему веленью» и т.п.); мы можем выдвинуть и противоположный тезис, подведя в качестве его обоснования ряд других народных сказок или, скажем, факт наличия у многих современных россиян нескольких мест работы. и в том, и в другом случае противоположные по смыслу тезисы будут выглядеть довольно убедительно, хотя правила формальной логики говорят нам о том, что один из тезисов с необходимостью должен быть ложным.
Следует обратить внимание также на то, что идеология базируется на достаточно ограниченном числе примеров, на основании которых делаются всеобщие выводы. Проблема в том, что, сколько бы примеров русской лени мы не привели, мы никогда не можем с уверенностью распространить этот тезис на всех представителей нации. иначе говоря, перед нами индуктивное суждение, имеющее по определению вероятностный характер, но претендующее на всеобщность.
Эту особенность индуктивных суждений в свое время отметил К. Поппер, выдвинувший в качестве критерия научности принципиальную опровержи-мость (фальсифицируемость) теории. Действительно, в отличие от системы научных высказываний, каковой является теория, идеологическая система принципиально неопровержима, по-
скольку любой факт при соответствующей интерпретации способен стать ее подтверждением. неопровержимыми и, следовательно, не научными с точки зрения К. Поппера явились марксизм и психоанализ: «Я обнаружил, что те из моих друзей, которые были поклонниками Маркса, Фрейда и Адлера, находились под впечатлением некоторых моментов, общих для этих теорий, в частности под впечатлением их явной объяснительной силы. [...] Раз ваши глаза однажды были раскрыты, вы будете видеть подтверждающие примеры всюду: мир полон верификациями теории. Все, что происходит, подтверждает ее» [9, с. 242] С мифологией дело обстоит даже проще, чем с псевдонаучными теориями, поскольку любые попытки ее ниспровержения могут быть объявлены происками врагов.
Помимо отмеченной неопровержимости идеология согласно Г. Косикову обладает следующими качествами:
1. Принципиальной неполнотой, поскольку отражает лишь небольшой «фрагмент» мира. Добавим: неполнота идеологии производна от того, что она выражает интересы не всего общества, но определенной группы.
2. Претензией на универсальность, т.е. на то, чтобы полностью заменить человеческое мировоззрение.
3. Агрессивностью, т.е. нетерпимостью к другим идеологиям и иным формам мировоззрения.
4. Принудительностью, поскольку она стремится подавить личностное сознание. В ряде случаев, когда речь идет о политической идеологии, принуждение может принимать форму репрессий.
5. Апелляцией к естественному происхождению. идеология не признает себя продуктом развития общества и культуры, но выдает себя за нечто естественное.
6. Стереотипностью, поскольку отрицает индивидуальное видение мира, но дает человеку совокупность социально одобряемых представлений.
7. Иммобилизмом, поскольку стремится подстроить изменчивую жизнь под «раз и навсегда» заданные схемы [6, с. 277-302, с. 280-281; 11].
Не трудно заметить, что все отмеченные качества относятся и к такому концепту, как национальная идентичность. Идентичность фрагментарна, поскольку в своих официальных версиях отражает только лучшие качества нации: «Безумны те, которые связывают русскую самобытность и своеобразие с технической и экономической отсталостью, с элементарностью социальных и политических форм и хотят сохранить русское обличье через сохранение пассивности русского духа. самобытность не может быть связана с слабостью, неразвитостью, с недостатками» [1, с. 63]. Идентичность претендует на универсальность, является одним из образцов стереотипного видения мира и принуждает человека ассоциировать себя с совокупностью общепринятых взглядов. Она часто имеет агрессивный характер как по отношению к иным формам идентичности (скажем, религиозной), так и в отношении иных взглядов на человека определенной национальности (со стороны представителей других национальностей). Ассоциировавший себя с ней человек полагает, что это «нормально» и «естественно». наконец, она, как правило, не изменяется во времени: «самобытный тип русской души уже выработан и навеки утвержден» [1, с. 63]. Не будет лишним добавить, что изменения представлений о национальной идентичности происходят только в результате политических изменений, имеющих революционный характер и радикально
меняющих весь общественный уклад.
Стереотипность идентичности часто принимает форму гротеска или, если угодно, карикатуры. В качестве примера приведем современный текст, который называется «Русская семья в представлении американской» (точнее его следовало бы определить как представления российского автора о стереотипных представлениях американцев о русской семье). Этот небольшой по объему текст размещен на многочисленных сайтах, что, безусловно, говорит о его востребованности, по крайней мере, отечественным читателем:
«- Дорогая, я дома!
- Почему так поздно?
- По дороге медведь ногу вывихнул -пришлось водкой отпаивать.
- Садитесь все! Давайте выпьем водки.
- Мам, я пойду поиграю с медведем.
- Хорошо, только стачала выпей водки.
-А где наш дедушка?
- он вторую неделю стоит в очереди за талонами на талоны.
- Хорошо, что он перед этим выпил водки. и ты без дела не сиди - иди тоже выпей водки.
- Ладно, иди, погуляй, сынок, и не забудь написать вечером отчёт в КГБ! А по пути домой не забудь купить водки -она заканчивается.
- Дорогая, что-то жарко. Выключи, пожалуйста, атомный реактор.
- Сейчас водку допью и выключу, а ты пока сыграй на балалайке» [10].
Вероятнее всего, у рядовых представителей западного мира, представления о русских (для них все россияне - русские) сводятся к водке, балалайке и медведям, к которым в последние пару десятилетий добавились «русская мафия» и «русские хакеры». Есть еще «русская зима», исторически обусло-
вившая становление сурового и неулыбчивого россиянина.
Поскольку мифология претендует на естественное происхождение, в представлениях о национальной идентичности часто преувеличивается роль ландшафта и климата. Начало этой тенденции было положено еще и.Г. Гердером, продолжена она была в работах Н.Я. Данилевского, О. Шпенглера и А. Тойнби (в меньшей степени), и нашла очередное свое воплощение у Г.Д. Гачева: «Жизнь долгой работой естественного отбора создает высокую культуру животных и растений, идеально прилаженных к данному космосу... Но подобно и люди-племена, поселившиеся на тех или иных пупырях или вмятинах Земли, среди лесов или среди снегов, в ходе труда-производства из здешних материалов развивает совершенную по данному месту породу культуры. Культура есть при-лаженность - человека, народа, всего натворенного ими, выплетенного из себя за срок жизни и историю - к тому варианту природы, который ей дан (к которому он придан, человек и народ, как соответствующая ему порода существ)» [3, с.17-18]. Проблема в том, что даже если мы признаем культуру неким аналогом растения, вырастающего из определенного ландшафта и органично связанного с ним, то следовало бы уточнить, о какой культуре идет речь. Если о традиционной, то при чем здесь идентичность современного человека? Если о современной, то как влияет на ее специфику природный ландшафт? В мегаполисах XXI века ландшафты и климаты приблизительно одинаковы и, если следовать логике самого Г.Д. Гаче-ва, никакой специфики национальной идентичности в рамках данных пространств наблюдаться не будет.
Но, как все мы знаем, национальная
идентичность сохраняется даже в тех случаях, когда некоторая социальная общность изолированно проживает на инокультурной территории. Примером могут служить существующие на территории США общины русских староверов, практически повсеместно распространенные китайские кварталы и т.д. При необходимости можно найти огромное количество примеров, подтверждающих тезис о том, что ландшафт не оказывает решающего воздействия на формирование национальной идентичности.
Как таковая национальная идентичность по мере изучения обретает все больше и больше дефиниций. Все они, как правило, представляют собой совокупность одних и тех же компонентов, перечисляемых в различном порядке. Например, К.С. Гаджиев полагает, что национальная идентичность включает в себя множество компонентов, среди которых мировоззрение, национальное самосознание и менталитет, а также национальный характер, историческая память, этнонациональ-ные образы, национальные традиции, мифы, символы и стереотипы поведения и др. Кроме того, в понятие национальной идентичности входят такие составляющие, как исторически сформировавшиеся, представления о месте страны в мире, ее культурно-цивилиза-ционной принадлежности, национальных интересах, геополитических амбициях и приоритетах и т. д. [12, с. 3-17]. Попытаемся разобраться, какие из компонентов являются реальными феноменами, а какие представляют собой чисто умозрительные фикции.
Первым компонентом, который не соотносится ни с какими реалиями, является упомянутое «мировоззрение». Для того, чтобы проанализировать реальный смысл данного
понятия, на наш взгляд, достаточно задать вопрос: «чье?». Любое общество представляет собой совокупность различных социальных групп, каждая из которых обладает своим мировоззрением, не сводимым к мировоззрению других групп. Очевидно, что мировоззрение чиновника и человека без определенного места жительства будут до некоторой степени отличаться. Мировоззрение какой из составляющих общество социальных групп следует выделить в качестве эталонного, т.е. адекватно отражающего специфику национальной идентичности?
«Национальное самосознание», «национальный характер», «менталитет» - все эти понятия также являются абстракциями, и само их существование при отсутствии конкретных данных не может быть подвергнуто эмпирической проверке. Все они, вероятнее всего, являются инвариантами развития понятия «духа нации», активно используемого теоретиками XIX века. Поскольку данное понятие к середине XX в. исчезло из научного дискурса, на смену ему пришли, перечисленные выше, не менее абстрактные понятия. В чем проявляется национальное самосознание [19, с. 308-318]? Анализируя данное понятие, И. В. Борисенко использует понятие национального образа: «национальный образ - идеальное конструирование этнической общностью как носительницей культуры определенных представлений о себе, о своих типических чертах, особенностях национального характера, а также о своей стране. Национальный образ - одна из важнейших составляющих национального самосознания. суждения о характерных чертах и особенностях своего народа непременно соотносятся с представлениями о характерных свойствах других народов и их представителей» [2, с. 17].
Здесь важно ответить на два взаимосвязанных вопроса: чьи суждения выступают маркерами, и каковы обосновывающие их выбор аргументы?
Что мы можем сказать относительно национального характера помимо того, что южные нации темпераментнее северных (да и то с оговорками) [16]? Наконец, менталитет, как прямой потомок «духа нации» определяется следующим образом: «Менталитетом обычно называют совокупность особенностей мышления, восприятия реальности и принятия решений, свойственных определенной нации или народу. То есть, это часть мировоззрения, которая является не индивидуальной для человека, а общей для большого числа людей, принадлежащих к одной этнической или социальной группе» [20; 13]. но если признать, что менталитет нации является лишь одним из компонентов индивидуального менталитета, то какова в действительности познавательная ценность данного понятия?
Феномен «исторической памяти», действительно, существует. но его наполнение, его качественная специфика, не являются общими для нации в целом. Отчасти они зависят от возраста конкретной социальной группы, отчасти, как показывают нам последние политические события в ближнем зарубежье, они зависят от политического заказа. Как было уже сказано, исторический, т.е. научный факт, становящийся общественным достоянием, открывается для превращения в мифологию (идеологию).
Все остальные, наличествующие в представленном определении компоненты - «этнонациональные образы, национальные традиции, мифы, символы и стереотипы поведения» - едва ли занимают много места в сознании массового человека и существенным
образом влияют на особенности его поведения [18]. Для человека, принадлежащего цифровому миру, они не более чем атавизмы, не имеющие практического значения и, следовательно, лишенные ценности.
Поскольку одна абстрактная фикция склонна порождать другую, развитие «духа нации» породило концепт цели развития или «исторической миссии» конкретных наций. В сущности, в основе концепта осмысленности исторического развития человечества (равно как и мира в целом) лежит христианская идея Божественного Промысла, согласно которой всякому развивающемуся объекту предуготована определенная цель. Следовательно, у каждого из населяющих Землю народов также есть своя цель существования. Как об этом писал И.Г. Гердер: «Целью китайцев была тонкая мораль и учтивость, целью индийцев - некая отвлеченная чистота, тихое усердие и терпеливость, целью финикийцев - дух мореплавания и торговли» [5, с. 441].
На русской интеллектуальной почве идея мессианства укоренилась благодаря славянофилам (И.В. Киреевскому [7, с. 26-44] А.С. Хомякову [8, с. 44-59]), к которым часто причисляют и Н.Я. Данилевского. Отмечая особую просветительскую миссию русского народа (или, если брать шире, славянского типа), Н.Я. Данилевский разделил все человечество на три обширных общности: 1) народы, представляющие собой «этнографический материал»; 2) народы, образовавшие самобытные «культурно-исторические типы» и 3) народы-разрушители, так называемые «бичи Божьи» [14, с. 109-112]. К последним философ причислял, в частности, турок-османов, как бы отрицая наличие у них высокой и своеобразной культуры.
На сегодняшний день представляется, что определять историческую роль какой-либо национальности в качестве этнографического материала или видеть ее миссию исключительно в разрушении, мягко говоря, не вполне корректно. Помимо того, что представления о цели существования наций как правило не соответствуют историческим реалиям, они могут в открытой форме унижать национальное достоинство.
В целом отметим, что ни одно из подвергнутых анализу понятий не позволяет нам очертить современные представления о национальной идентичности. Значительная часть используемых в социально-гуманитарных теориях понятий вообще не соответствует какому-либо из реально существующих объектов. В этой связи, возможно, следует прислушаться к высказанному К.Г. Гемпелем методологическому требованию: «Понятия, не функционирующие в эмпирически проверяемых гипотезах («энтелехия», «историческое предназначение нации», «самореализация абсолютного разума» и т.п.) не должны включаться в объяснение ибо по сути являются метафорами, не обладающими познавательным содержанием» [4, с. 23].
На основании проведенного исследования следует сделать вывод о том, что основой формирования национальной идентичности в XXI в. является отнюдь не история, а мифология (идеология), надстраивающаяся над историческими фактами при освоении их обществом. Значительная часть понятий, используемых при выявлении сущности национальной идентичности, является совокупностью умозрительных (метафизических) конструкций, не соответствующих ни одному из реально существующих объектов. Возможно, достаточно обширный
социологический мониторинг представлений субъектов различных национальностей об их идентичности позволит теоретическим понятиям выполнить функцию адекватных объяснительных принципов.
References
[1] Berdyaev N. The fate of Russia. Experiments on the psychology of war and nationality / N. Berdyaev / M.: "Thought", 1990. 206 p. P. 63.
[2] Borisenko I.V. National Image of Russia: Philosophical and Cultural Analysis: Dissertation for the Degree of Candidate of Philosophical Sciences / IV Borisenko. - Rostov-on-Don: SFU, 2008. P. 17.
[3] Gachev G. D. National images of the world. Cosmo - Psycho - Logos / - M.: Academic project, 2007. 512 p. P. 17-18.
[4] Gempel K.G. The logic of explanation / K.G. Gem-pel / M.: House of Intellectual Books, Russian Phenomenological Society, 1998. 240 p. P. 23.
[5] Herder I.G. Ideas for the philosophy of the history
of mankind / I.G. Herder / M.: Nauka, 1977. 703 p. P. 441.
[6] Kosikov G. Ideology. Connotation. Text (on the book by R. Bart S/Z)/ G. Kosikov // Bart R. S/Z. - M.: RIK "Culture", Publishing House "Ad Mar-ginem", 1994. 303 p. P. 277-302. P. 280-281.
[7] Lossky N.O. History of Russian Philosophy / N.O. Lossky / - M.: Higher. school, 1991. 559 p. P. 26-44.
[8] Lossky N.O. History of Russian Philosophy / N.O. Lossky / - M.: Higher. school, 1991. 559 p. P. 44-59.
[9] Popper K. Logic and the growth of scientific knowledge / M.: Progress, 1983. 594 p. P. 242.
[10] The Russian family in the view of the American. // URL: http://www.yaplakal.com. (03.20.2022).
[11] Bart R. S/Z. - M.: RIK "Culture", Publishing House "Ad Marginem", 1994. 303 p.
[12] Gadzhiev K.S. National Identity: Conceptual Aspect // Questions of Philosophy, 2011. № 10. P. 3-17.
[13] Gachev G.D. Mentality of the peoples of the world / - M.: Algorithm, Eksmo, 2008. - 544 p.
[14] Danilevsky N.Ya. Russia and Europe / M.: Institute of Russian Civilization, Blessing, 2011. 816 p. P. 109-112.
[15] Dilthey V. Sketches for the Critique of Historical Reason // Questions of Philosophy. 1988. № 4. P. 135-142.
[16] In relation to Russia, this concept is widely used by various authors. In particular, see Kara-Mur-za P. Russia under attack / P. Kara-Murza / - M.: Yauza-Press, 2010. 384 p.
[17] Lyotard J.F. State of postmodernity / - M.: Institute of experimental sociology; St. Petersburg:
Aleteyya, 1998. 160 p. P. 80-91.
[18] All this heterogeneous material is presented in the book by Yu.S. Stepanova. See Stepanov Yu.S. Constants: Dictionary of Russian Culture / Yu.S. Stepanov / - M.: Academic project, 2004. 992 p.
[19] Is it right to derive Krupp guns from the philosophical views of I. Kant, as V.F. Ern? See Ern V.F. From Kant to Krupp / V.F. Ern / - M.: Pra-vda Publishing House, 1991. 575 p. P. 308-318.
[20] What is mentality: concept, examples, types of mentality. // URL: https://dnevnik-znaniy. ru/znaj-i-umej/chto-takoe-mentalitet.html (04.25.2022).
[21] Gachev G.D. National images of the world. Eurasia - the space of a nomad, farmer and mountaineer / - M.: Dee-Dik Institute, 1999. 368 p.
Список литературы
[1] Бердяев Н. Судьба России. Опыты по психологии войны и национальности/ Н. Бердяев / М.: «Мысль», 1990. 206 с. С. 63.
[2] Борисенко И.В. Национальный образ России: философско-культурологический анализ: диссертация на соискание ученой степени кандидата философских наук / и. В. Борисен-ко. - Ростов-на-Дону: ЮФУ, 2008. С. 17.
[3] Гачев Г. Д. Национальные образы мира. Космо
- Психо - Логос / - М.: Академический проект, 2007. 512 с. С. 17-18.
[4] Гемпель К.Г. Логика объяснения/ К.Г. Гемпель
/ М.: Дом интеллектуальной книги, Русское феноменологическое общество, 1998. 240 с. С. 23.
[5] Гердер и.Г. идеи к философии истории чело-
вечества/ И.Г. Гердер / М.: Наука, 1977. 703 с. С. 441.
[6] Косиков Г. Идеология. Коннотация. Текст (по поводу книги Р. Барта S/Z)/ Г. Косиков // Барт Р. S/Z. - М.: РИК «Культура», Издательство «Ad Marginem», 1994. 303 с. С. 277-302. С. 280-281.
[7] Лосский Н.О. История русской философии/ Н.О. Лосский / - М.: Высш. шк., 1991. 559 с. С. 26-44.
[8] Лосский Н.О. История русской философии/ Н.О. Лосский / - М.: Высш. шк., 1991. 559 с. С. 44-59.
[9] Поппер К. Логика и рост научного знания / М.:
Прогресс, 1983. 594 с. С. 242.
[10] Русская семья в представлении американской. // URL: http://www.yaplakal.com. (Дата обращения: 20.03.2022).
[11] Барт Р. S/Z. - М.: РИК «Культура», Издательство «Ad Marginem», 1994. 303 с.
[12] Гаджиев К.С. Национальная идентичность: концептуальный аспект // Вопросы философии, 2011. № 10. С. 3-17.
[13] Гачев Г.Д. Ментальности народов мира / - М.: Алгоритм, Эксмо, 2008. - 544 с.
[14] Данилевский Н.Я. Россия и Европа / М.: Институт русской цивилизации, Благословение, 2011. 816 с. С. 109-112.
[15] Дильтей В. Наброски к критике исторического разума // Вопросы философии. 1988. № 4. С. 135-142.
[16] Применительно к России данное понятие широко используется различными авторами. В частности см. Кара-Мурза С. Россия под ударом / С. Кара-Мурза / - М.: Яуза-Пресс, 2010. 384 с.
[17] Лиотар Ж.ф. Состояние постмодерна / - М.: Институт экспериментальной социологии; СПб.: Алетейя, 1998. 160 с. С. 80-91.
[18] Весь этот разнородный материал представлен в книге Ю.С. Степанова. См. Степанов Ю.С. Константы: Словарь русской культуры / Ю.С. Степанов / - М.: Академический проект, 2004. 992 с.
[19] Правомерно ли выводить пушки Круппа из философских воззрений И. Канта, как это сделал В.ф. Эрн? См. Эрн В.ф. От Канта к Круппу / В.Ф.Эрн / - М.: Издательство «Правда», 1991. 575 с. С. 308-318.
[20] Что такое менталитет: понятие, примеры, виды менталитета. // URL: https://dnevnik-znaniy.ru/znaj-i-umej/chto-takoe-mentalitet. html (Дата обращения: 25.04.2022).
[21] Гачев Г.Д. Национальные образы мира. Евразия - космос кочевника, земледельца и горца / - М.: Институт Ди-Дик, 1999. 368 с.
