CC BY
39
Раздел 7 СОЦИОЛОГИЯ
Ведущий эксперт раздела:
ЮРИЙ ЕФИМОВИЧ РАСТОВ - д-р социологических наук, профессор, действительный член Академии социальных наук, зам. председателя диссертационного совета по социологии при Алтайском Государственном университете (г. Барнаул)
УДК 616.89-008.441.44 (470)
Cherepanova M.I. THE BASIC TRENDS DISSEMINATION OF SUICIDAL LATENT RICK OF POPULATION OF NOVOSIBIRSK REGION. The article is devoted to the problems of reproduction suicidal risk of population in society of Novosibirsk region. The author define social conditions and factors of increasing suicidal behaviour. The article inludese model of regression analyse suicidal risk. It can be interesting of use for sociology of risk and sociology of deviations.
Key words: suicidal risk, reproduction of risk, society of risk, social-risk practice, social surroundings of risk, social transformation.
М.И. Черепанова, докторант АлтГУ, г. Барнаул, E-mail: mariya.cherepanova.2012@mail.ru
ОСНОВНЫЕ ТРЕНДЫ РАСПРОСТРАНЕНИЯ ЛАТЕНТНЫХ СУИЦИДАЛЬНЫХ РИСКОВ СРЕДИ НАСЕЛЕНИЯ НОВОСИБИРСКОЙ ОБЛАСТИ
Статья посвящена проблемам воспроизводства суицидальных рисков среди населения Новосибирской области. Автор определяет социальные условия и факторы, способствующие росту суицидального поведения. Статья включает регрессионную модель, описывающую специфику формирования суицидальных рисков в Новосибирской области. Приводится ее подробный комплексный анализ. Данная статья представляет научный интерес для специалистов в области социологии риска, а также социологии девиаций.
Ключевые слова: суицидальный риск, воспроизводство риска, общество риска, социальные рисковые практики, социальные условия риска, социальная трансформация.
Новосибирская область входит в состав Сибирского федерального округа, где критическая отметка, определенная ВОЗ как «высокий уровень суицида», превышена здесь более чем в 1,5 раза. Так, уровень суицидов составил в 2005 году-35,4; в 2006 году-35,2; в 2007 году 35,2; в2008- 34,7; в 2009- 33,6 на 100. тыс. населения. По данным официального сайта Госкомстата, по уровню доходов, заработной платы, уровню экономического развития Новосибирская область занимает 17-30 место по разным показателям в Российской Федерации, в регионе проживает 16,6 % населения имеющие доходы ниже прожиточного уровня. Численность безработных на 2009 год достигла 141 тыс. человек, из них 86 тыс. - мужчин и 55 тыс. женщин [1]. Социологическое исследование, направленное не изучение социальных рисков, в том числе суицидальных было проведено в Новосибирской области в марте-сентябре 2010 года. Выборка многоступенчатая, квотная (п=600). В данной статье нами были проанализированы оценки населения своего благополучия в контексте суицидального риска. Многие исследователи, начиная с Э. Дюркгейма, особо подчеркивали роль безработицы в детерминации самоубийств. Потеря работы - сильный психотравмирующий фактор и первичный источник стресса, «запускающего» механизм суицидального поведения. По мнению Б. Янга, безработица ведет к ослаблению индивидуальной идентичности, являющейся функцией трудовых ролей, к разрыву фундаментальной связи человека с обществом и в конечном счете - к социальной дезинтеграции. Согласно данным, представленного в статье социологического опроса, около половины опрошенного населения Новосибирской области испытывает тревогу разной степени интенсивности, связанную с потерей работы. Так, в группе респондентов, испытывающих страх безработицы, увеличивается вероятность суицидального риска, так как они более толерантны к допустимости суицида. Вместе с тем, суще-
ствуют дополнительные факторы, влияющие на толерантность суицида. (Р=0,001). Выявлена определенная косвенная связь между толерантностью к суициду и переживаниями относительно своей зарплаты, однако выявленная связь носит сложный, нелинейный характер, (Р=0,001) возможно дополнительные, неучтенные в исследовании факторы, также определяют ее. Негативные переживания являются не столько факторами латентной суицидальности, сколько создают благоприятные условия для ее существования. Уровень жизни и материальное благосостояние - важный структурный фактор, часто обсуждаемый в связи с проблемой самоубийств. Уровень доходов опосредует влияние экономики на суицидальное поведение. Однако характер и направленность этого влияния до конца не выяснены: результаты эмпирических исследований на эту тему довольно противоречивы [2]. Существует противоречивая зависимость суицидального риска от чувства неуверенности в завтрашнем дне, очевидно, что неуверенность в будущем, является благоприятным условием для роста социального пессимизма, так же как «ощущение падения благосостояния является одним из наиболее мощных социальных стрессов, который по силе и системности воздействия превосходит стрессы, возникающие во время стихийных бедствий» [3], однако, полученные факты требуют учета параллельного влияния других социальных переменных. Наибольшая допустимость суицидов не всегда однозначно зависит от материальных проблем населения. Однако в теориях социальной интеграции традиционно считается, что «нужда - главная конкретная причина самоубийства» [4]. Анализируя источники суицидальности, Р. Коски, в частности, приходит к выводу, что подростки из бедных семей в большей мере подвержены риску самоубийств, чем их материально обеспеченные сверстники [5]. Б. Янг в своем исследовании выяснил, что однопроцентный рост доходов на душу населения приводит к умень-
шению числа молодежных самоубийств на 0,11%. Усиление же бедности, снижающее социальную и экономическую интеграцию, негативно влияет на суицидальную ситуацию в обществе. Нами выявлена тенденция роста латентной суицидальности в зависимости от длительности безработицы. Утрата прежнего социального статуса способствует формированию психологического «комплекса неудачника», особенно у мужчин в связи с невозможностью выполнения ими традиционной роли главы семьи, усиливает социальную изоляцию индивидов. Поэтому безработные традиционно считаются «одной из самых суицидоопасных социальных групп [3]. Наибольший риск суицидального поведения, его допустимость выявлен в группах респондентов, оценивающих свой доход как у большинства, или гораздо ниже (Р=0.000). Как все виды социальных девиаций, самоубийства чутко реагируют на степень социальной и экономической дифференциации населения и темпы ее изменения. Чем выше степень дифференциации, тем выше показатели суицидального поведения. Оценка своего материального положения в определенной мере связана со степенью допустимости суицида, с другой стороны, наибольший риск в данном отношении представляет группа, которая отрицает какие-либо изменения своего материального положения (Р=0.000). Таким образом, несмотря на многозначность полученных данных, наиболее дифференцирующими социально-экономическими условиями, связанными с риском суицидального риска населения Новосибирской области являются: опасения безработицы, длительность безработицы, чувство неуверенности в завтрашнем дне, низкий уровень материального благополучия, сравнительные оценки своего дохода как значительно ниже, чем у других, пессимистичные прогнозы своего материального благополучия. В процессе анализа субъективных оценок своего социально-психологического благополучия нами были выделены факторы, достоверно связанные с возможностью суицидальных рисков у населения Новосибирской области. Так, например, существует достоверная зависимость суицидального риска от степени согласия с утверждением «Я достоин лучшей жизни», следовательно, состояние социальной фрустрации может являться важным условием формирования латентных суицидальных установок и намерений у представителей населения Новосибирской области (Р=0,005). Кроме того, отношение к установке «Добровольный отказ от жизни - это грех» может быть индикатором суицидального риска среди населения Новосибирской области (Р=0,000). Как представлено в результатах исследования, чем в большей степени согласны респонденты с данным утверждением, тем более отрицательно они относятся к явлению суицида, то есть данная установка является защитной в плане реализации суицидального поведения. Однако, существуют другие социальные переменные, способные, не зависимо от согласия с данным утверждением влиять на суицидальный риск. Наибольший вклад в су-ицидальность населения Новосибирской области вносит «ощущение невыносимости своей жизни» (Р=0,000). Анализ зависимостей данного негативного отношения к своей жизни с социально-демографическими характеристиками позволил выявить группу риска в Новосибирской области. Данную группу риска составили: преимущественно жители городов ф=0,01); мужчины и женщины в одинаковой степени ф =0,1); возрастные характеристики - 16-20 лет, 21-24года, 50-55 лет ф=0,04); преимущественно респонденты со средним профессиональным, а также высшим образованием ф=0,01); наемные работники коммерческих организаций, работники бюджетной сферы, ученики средней школы, безработные, студенты вузов ф=0,000). В процессе анализа данных социологического исследования нами выявлено ряд переменных, характеризующих социально-психологическое настроение респондентов, значимо связанных с риском суицидального поведения. Так, степень ощущения бессмысленности жизни, связана с увеличением степени допустимости суицидов (р=0,000), а также такие индикаторы как, «Я в целом не доволен собой» ( р=0,000), «В последнее время меня ничто не радует» (р=0,000). Толерантное отношение к ряду девиаций, также оказалось значимо связано с возможностью суицидальных рисков. Среди таких девиаций были выделены следующие: толерантное отношение к гомосексуальным связям (р=0.000); допустимость разводов (р=0.000); толерантное отношение к занятиям проституцией (р=0.000); допустимость нанесения себе повреждений ради идеи, удовольствия (р=0.000); допустимость рисков в жизни (р=0.000). Среди населения Новосибирской области выявлены значимые связи
допустимости суицида от удовлетворенности поддержкой семьи, а также взаимоотношений с родителями, детьми (р=0.000). По данным исследований суицидов мотивы семейного неблагополучия обнаруживаются более чем в 40% суицидальных попыток и завершенных суицидов. Поэтому одним из условий формирования суицидальной мотивации личности в настоящее время является семейное неблагополучия, а именно неспособность семьи выполнять социализирующую функцию. Суицидальное поведение, по мнению Д. Фримана, напрямую связано с недостатком социальной и экономической поддержки. Кроме того, во многих работах подчеркивается «абсолютное и устойчивое» суицидогенное влияние разводов и прочих семейных дисфункций, которые приводят к изменению «образцов социальной интеракции», разрушают «регулятивные и интегративные механизмы» и вызывают «хроническую семейную аномию». Обнаружены также более интенсивные установки на совершение суицида в семьях с неблагоприятным психологическим климатом. Там, где внутрисемейные, и, прежде всего, родительско-детские отношения характеризуются самими респондентами как теплые, доверительные или нормальные, субъективная приемлемость суицидального поведения намного ниже средних значений. Реже здесь возникают и мысли о самоубийстве. В семьях, где доминируют дисфункциональные отношения, царит эмоциональная холодность или систематически возникают конфликты, эти показатели резко повышаются.
Удовлетворенность своим здоровьем также является важной социальной переменной, определяющей не только удовлетворенность жизнью в целом, но и наличие антивитальных установок. В процессе исследования была выявлена значимая зависимость допустимости суицидов от степени удовлетворенности здоровьем, (Р=0,000), однако, данная зависимость является сложной и неоднозначной. Наибольшему суицидальному риску подвержена группа респондентов, скорее удовлетворенных своим здоровьем, выбирающие средние варианты ответов. Во многом это определяется тем, что это самая многочисленная группа в выборке, к тому же, для населения характерно скорее переоценка своего здоровья, чем его реальная оценка. Ценность здоровья в периоды ухудшения условий жизни сильно понижается, а число людей, считающих, что ради достижения целей можно пренебречь здоровьем, увеличивается, как и число людей, живущих «одним днем». Результаты социологических исследований показывают, что большинство россиян оценивают свое здоровье как удовлетворительное, однако число респондентов с плохим здоровьем в последнее время удвоилось, причем на 10 % возросло число респондентов, отметивших, что причиной ухудшения здоровья стали семейные конфликты. Реальное отношение к здоровью большинства россиян определяется традиционно укоренившимся на Руси представлением о низкой ценности человеческой жизни [6].
Анализ социально-демографических характеристик латентного риска суицидов показал, что, жители города более подвержены суицидальному риску, в равной степени характерен как для мужчин, так и для женщин (р=0.6); для респондентов разного возраста (р=0.9), не зависит от семейного положения (р=0.23); отношения к религии ((р=0.6), а также от основного занятия (р=0.8). Полученные результаты не являются неожиданными, так по материалам исследований А.И. Мягкова, И.В. Журавлевой и др. выявлено, что социально—демографические показатели часто являются вторичными факторами по отношению к социальным и экономическим [7].
Для построения модели социальных факторов риска суицидального поведения был использован регрессионный анализ, который позволил выделить переменные, с разной степенью значимости связанные с увеличением шансов попасть в группу суицидального риска среди представителей населения Новосибирской области. Так выявлены тенденции латентных суицидальных настроений среди горожан, (р=0.3); представителей со средним профессиональным образованием (р=0,19); семейное положение (разведены, вдовство) (р=0,19); отношение к религии (неверующий человек, атеист) (р=0,28). При реализации данных тенденций шанс суицидального риска составляет от Ехр(В)=0,53 до Ехр(В)=1,1. Переменные, связанные с оценкой своего социально-экономического статуса также на уровне предполагаемых тенденций могут стимулировать суицидальные настроения, наиболее значимые из них - длительность безработицы (р=0,17); а также степень защищенности себя от бедности (р=0,18.) Полученные данные согласуются с результатами подобных исследований, проведенных в России. Так, например, по данным
А.Ю. Мягкова выявлено, что все 100% из числа опрошенных респондентов, состоящих на учете в центрах занятости и являющихся, таким образом, официально зарегистрированными безработными, ранее уже совершали попытки самоубийства. Кроме того, в этой группе наблюдается и более выраженная суицидальная готовность, по сравнению с теми, кто в настоящий момент учится и работает, а также теми, кто давно уже бросил учебу и никогда не работал: 14,7% молодых людей этой группы, в отличие от 10,3% второй и 8,7% третьей из указанных категорий, в принципе не исключают для себя возможности повторения аутоагрессивных действий [7]. Анализ переменных социально-психологического самочувствия представителей населения Новосибирской области в контексте латентной суицидальнос-ти, позволил выявить достоверные значимые показатели. Так, например, оценка состояния своего здоровья как неудовлетворительного (р=0,000) увеличивает шанс суицидального риска в соотношении Ехр(В)=1,1. Установка «Добровольный отказ от жизни это грех» является защитным антисуицидальным фактором для населения (р=0,001), чем выше степень несогласия с данным утверждением, тем выше суицидальный риск, такой шанс составляет Ехр(В)= 1,1.
Социальное настроение (апатия; беспокойство; неуверенность в будущем; безысходность своего положения и.т.п.) является довольно значимой детерминантой суицидального риска (р=0,006), наличие такого настроения увеличивает шанс попасть в группу риска Ехр(В)= 1,1. Вероятно, одним из показателей негативного социального настроения является установка «Если жизнь бессмысленна, то незачем жить» (р=0,03), так респонденты, имеющие данное оценочное отношение к своей жизни увеличивают свои шансы подвергнуться суицидальному риску Ехр(В)= 1,0. Такая социальная переменная, как «Развод родителей в недавнем прошлом» (р=0,03), в 7 раз увеличивает вероятность суицидального риска Ехр(В)= 7,3. Полученные данные согласуются с результатами других подобных исследований. Из литературных источников известно, что от 90% до 100% суицидальных попыток, так или иначе, связаны с семьей, семейным окружением и внутрисемейными конфликтами [8]. В контексте сказанного очевидно влияние такой переменной как «удовлет-
воренность взаимоотношениями с родителями и детьми» (р= 0,13), реализация негативного полюса данной тенденции также способна увеличивать суицидальный риск -Ехр(В)=1,0.
Наибольший вклад в формирование суицидальных рисков выявили переменные, связанные с отношением к девиациям у населения Новосибирской области. Так, наиболее значимыми переменными явились: «допустимость гомосексуальных связей» (р=0.001), чем выше степень допустимости данной девиации, тем выше суицидальный риск Ехр(В)=1,0; «Допустимость нанесения себе повреждений ради удовольствия, идеи» (р=0.05), так увеличение степени аутоагрессии к себе в любых формах увеличивает шанс совершения суицида Ехр(В)=1,0. Выявлены сексуальные девиации, повышающие шансы суицида, так «Допустимость секса вне брака (р=0.02), увеличивает тенденцию попасть в группу риска Ехр(В)=0,9; такая переменная как «Половая связь, о которой вы жалели на следующий день» (р=0.02) имеет более выраженное суицидогенное значение, так как увеличивает указанные шансы более, чем в 4 раза Ехр(В)=4,4. Показатель «допустимость занятием проституцией» (р=0.05), также может являться индикатором суицидального риска Ехр(В)=1,0. Кроме того, в процессе регрессионного анализа было выявлено, что чем выше степень своей незащищенности от наркомании, тем выше суицидальный риск (р=0.04), шанс попасть в группу риска составляет Ехр(В)=1,0. Такой фактор, как «Проблемы у близких, связанные с попыткой самоубийства» (р=0.06), вероятно связан с наследственными или другими значимыми медико-социальными факторами. Опасность этого фактора в том, что он многократно увеличивает суицидальный риск Ехр(В)=15,7 и поэтому требует самого тщательного и подробного анализа.
В заключение необходимо резюмировать, что в Новосибирской области на момент исследования сложились специфические социально-экономические, а также социально-психологические условия, определяющие высокий уровень суицидальной активности населения в течение последних пяти лет. Представленные в статье данные, на наш взгляд, важны для разработки эффективных превентивных мероприятий по снижению уровня суицидов в регионе.
Библиографический список
1. Официальный сайт Госкомстата [Э/р]. - Р/д: http://www.gks.ru.htm
2. Кондричин, С.В. Региональная дифференциация электоральных установок, уровня самоубийств и смертности от насильственных причин: к вопросу об этногенезе социального поведения // Социологический журнал. - 2000. - № 3/4.
3. Jarosz, M. Suicide as an indicator of disintegration of the Polish society // Polish Sociological Review. - 1999. № 3.
4. Сорокин, П.А. Самоубийство как общественное явление // Социологический исследования. - 2003. - № 2.
5. Мягков, А.Ю. Суицидальное поведение молодежи: масштабы, основные формы и факторы / А.Ю. Мягков, И.В. Журавлева, С.Л. Журавлева [Э/р]. - Р/д: http://www.zipsites.ru/psy/info/
6. Бровчук, О.В. Основные факторы производства суицидальных рисков в современной России: дисс. ... канд. соц. наук. - Орел, 2004.
7. Мягков, А.Ю. Социально-демографические переменные в социологическом исследовании: проблемы достоверности самоотчетов респондентов. - М., 2002.
8. Жезлова, Л.Я. О соотношении некоторых видов девиации поведения и суицида в детско-родительском возрасте / Л.Я. Жезлова, Г.А. Скуратович // Актуальные проблемы суицидологи. - М., 1981. - Т. 92.
Bibliography
1. Oficialjnihyj sayjt Goskomstata [Eh/r]. - R/d: http://www.gks.ru.htm
2. Kondrichin, S.V. Regionaljnaya differenciaciya ehlektoraljnihkh ustanovok, urovnya samoubiyjstv i smertnosti ot nasiljstvennihkh prichin:
k voprosu ob ehtnogeneze socialjnogo povedeniya // Sociologicheskiyj zhurnal. - 2000. - № 3/4.
3. Jarosz, M. Suicide as an indicator of disintegration of the Polish society // Polish Sociological Review. - 1999. № 3.
4. Sorokin, P.A. Camoubiyjstvo kak obthestvennoe yavlenie // Sociologicheskiyj issledovaniya. - 2003. - № 2.
5. Myagkov, A.Yu. Suicidaljnoe povedenie molodezhi: masshtabih, osnovnihe formih i faktorih / A.Yu. Myagkov, I.V. Zhuravleva, S.L. Zhuravleva [Eh/r]. - R/d: http://www.zipsites.ru/psy/info/
6. Brovchuk, O.V. Osnovnihe faktorih proizvodstva suicidaljnihkh riskov v sovremennoyj Rossii: diss. ... kand. soc. nauk. - Orel, 2004.
7. Myagkov, A.Yu. Socialjno-demograficheskie peremennihe v sociologicheskom issledovanii: problemih dostovernosti samootchetov respondentov. - M., 2002.
8. Zhezlova, L.Ya. O sootnoshenii nekotorihkh vidov deviacii povedeniya i suicida v detsko-roditeljskom vozraste / L.Ya. Zhezlova, G.A. Skuratovich // Aktualjnihe problemih suicidologi. - M., 1981. - T. 92.
Статья поступила в редакцию 10.01.12
УДК 316.4
Shmarion Y.V., Litvinova S.V. THE SOCIALLY-TECHNOLOGICAL APPROACH TO DEFINITION OF STRATEGY OF DEVELOPMENT OF ACTIVITY OF A MUSEUM. In article problems of increase of efficiency of activity of museums are considered and ways of their decision are analyzed. The special attention is given to perfection of activity of a museum by means of a choice of optimum social technologies of management. The technology of definition of strategy of development of activity of a museum is offered.
Key words: social technology of management, management of museum activity increase of efficiency of activity of a museum.
