CC BY
287
ББК 88.486
Ю. П. Тимофеев, М. Х. Эжиева Астраханский государственный технический университет
ОСНОВНЫЕ ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ НАПРАВЛЕНИЯ В ИЗУЧЕНИИ ПОСТТРАВМАТИЧЕСКИХ СТРЕССОВЫ1Х СОСТОЯНИЙ ЛИЧНОСТИ
Жизнь современного общества в XXI в. изобилует стрессогенными ситуациями, приводящими к психическим травмам. Человеку, пережившему психическую травму, все-таки необходимо в дальнейшем найти в себе силы и заново адаптироваться к жизни в обществе. В связи с этим проблема реадаптации личности становится все более актуальной и требует изучения этиологии посттравматических стрессовых состояний личности в основных психологических направлениях.
Первые систематизированные описания психических нарушений, вызванных тяжёлыми психическими травмами и сходных с современными посттравматическими состояниями, относятся ко второй половине XIX в. В 1867 г. I. Ей^еп в работе «Железнодорожная и другие травмы нервной системы» к симптомам психических нарушений у лиц, пострадавших в результате железнодорожных катастроф, относит длительные ощущения «душевного дискомфорта», сны с тягостными переживаниями трагедии, расстройства памяти и внимания.
В 1889 г. Н. ОррепЬет вводит понятие «травматический невроз», в котором особое внимание уделяется эмоциональному и психологическому компоненту боевой психической травмы [1].
Е. КгаереПп рассматривает травматический невроз в качестве отдельной нозологической единицы в общей систематике психопатологии, причём существенную роль в течении нозологии уделяет истерическому реагированию и рентным установкам обследуемых. Относя травматический невроз к группе психогенных нарушений, исследователь включил в неё и невроз испуга как проявление выраженных патологических реакций на переживание тяжёлых катастроф с признаками нарушения сознания, спутанностью мыслей, возбуждением или заторможенностью [2].
Более подробное изучение последствий военной травматизации начинается в период Второй мировой войны. В 1941 г. А. Кардинер в одном из первых систематизированных исследований данной проблемы назвал изменения, вызванные военным стрессом, хроническим военным неврозом, который включает в себя как вегетативные, так и психологические симптомы. Автором было предложено первое комплексное описание всей симптоматики этого нарушения:
1) возбудимость и раздражительность;
2) безудержный тип реагирования на внезапные раздражители;
3) фиксация на обстоятельствах травмировавшего события;
4) уход от реальности;
5) предрасположенность к агрессивным реакциям и неспособность управлять ими [3].
В общих чертах симптомы, выделенные А. Кардинером, отмечались в исследованиях других авторов, хотя границы представлений о характере и механизмах воздействия факторов боевых действий на их участников существенно расширились.
В конце 40-х гг. В. Гиляровский сформулировал понятие о тимоге-ниях, в основе которых лежит патогенное начало, воздействующее на чувства человека в глобальном понимании, т. е. приводящее к различным клиническим состояниям, которые объединены общим аффективным гене-зом [4]. При этом автор отличал предлагаемое им понятие от широко распространённого понятия психогенеза, для возникновения которого он считал необходимым не наличие аффекта вообще как чего-то беспредметного, а аффективного переживания с определённым интеллектуальным содержанием. Ценные теоретические положения В. Гиляровского опирались на огромный и уникальный материал, который был накоплен специалистами во время Великой Отечественной войны в работе с эксквизитными, сверх-сильными психическими травматизациями самого различного плана.
Таким образом, термин «травматический невроз» использовался военными психиатрами до конца Второй мировой войны [5-8], но в итоге, как «не вполне адекватный в этиологическом отношении», был исключён из официальных классификаций. В последующие десятилетия наметилась тенденция к выделению специфических синдромов, характерных для пострадавших в различных катастрофах. Так, R. Leopold и Н. Dillon описывают посттравматический невроз выживших при кораблекрушениях в виде навязчивых и угнетающих воспоминаний, эмоционального снижения и приступов тревоги [9]. Этими же авторами предложен термин «пост-травматическая стрессовая болезнь» с психическими расстройствами острого периода (short term effects) и в течение длительного периода (long term effects). W. Niederland [10] и R. Lifton [11] выделяют «синдром выживших» (survivor syndrome) у жертв Хиросимы, причиной которого является ассимиляция травматического опыта. Проявления этого синдрома варьируют в широком диапазоне от зомбиподобной психической заторможенности (с выраженными личностными нарушениями) до здоровой психической адаптации с достаточно сохранной социальной активностью.
Изучая синдром выживших, В. Goderes [12] сравнивает его с синдромом множественных личностных нарушений с характерными дисфориями, внезапной агрессией, алкоголизацией и привычкой оценивать окружающее с точки зрения потенциальной опасности. A. Burgess, L. Hojrnstrorn вводят понятие «синдром изнасилованных» (rape-trauma syndrome), определяя его как специфический психосоматический синдром с острой фазой дезорганизации (с характерными импульсивными, эмоциональными и соматическими реакциями) и последующим долговременным процессом реорганизации с утратой обычной эмоциональности, травмато-фобией, повышенной раздражительностью, ночными кошмарами и сексу-
альными нарушениями [13]. В это же время появились исследования, посвящённые проблемам психической заболеваемости бывших военнопленных [14, 15] и психологическим последствиям пребывания в концентрационных лагерях [16]. Изменения, произошедшие с бывшими узниками в связи с пережитыми ими испытаниями, были названы синдромом концентрационного лагеря (синдром Траутмана, синдром лагерей уничтожения), основными проявлениями которого являлись инсомнии, хроническая усталость, раздражительность, беспокойство, тревога и депрессия.
Важную роль в формировании концепции посттравматических стрессовых расстройств (ПТСР) сыграло изучение личностных изменений у участников локальных войн. На основе наблюдений, сделанных в период боевых действий американской армии в Корее, была выделена группа психических расстройств, которая получила название «большая стрессовая реакция» (gross stress reactions). Эти нарушения определялись как состояния, возникающие в ситуациях, когда индивид подвергается воздействию значительной физической нагрузки или выраженного эмоционального стресса.
Важность исследований в этой области стала очевидной к середине 70-х гг. XX в., когда американское общество впервые вплотную столкнулось с проблемами, вызванными дезадаптивными формами поведения ветеранов Вьетнама. Выявленные в процессе исследований рост числа актов насилия, совершаемых этими лицами, количества суицидов, неблагополучие в сфере семейных и производственных отношений заставили общество принять необходимые меры по их реабилитации. В рамках государственной программы была создана специальная система исследовательских центров и центров социальной помощи ветеранам Вьетнама. В последующие десятилетия изучение этой темы было продолжено, а результаты изложены в ряде монографий, где были проанализированы теоретические и прикладные аспекты развития у комбатантов комплекса неблагоприятных состояний, имеющих стрессогенную природу.
Первое обобщающее исследование проблемы психологической адаптации вьетнамских ветеранов принадлежит P. Bourne [17]. К наиболее частым расстройствам отдалённого периода у комбатантов автор относит «повторяющиеся навязчивые воспоминания», которые часто приобретают форму ярких чувственно-образных представлений (так называемых "flashbacks"), сопровождающихся страхом, угнетением и сомато-вегетативными расстройствами, а также нарастающими состояниями отчуждения и безразличия с утратой ранее свойственных им интересов, чувством вины, устрашающими сновидениями боевого содержания и характерологическими изменениями.
В 1978 г. C. Figley вводит понятие «поствьетнамский синдром» (post-Vietnam syndrome) [18], в котором обращает внимание на выраженную специфику психических нарушений у комбатантов, а также на динамику развёртывания картины посттравматических нарушений. Во многих случаях болезненные переживания не исчезают со временем и, будучи всё более отчётливыми, проявляются внезапно на фоне внешнего благополучия.
Новые данные, полученные в результате исследований, позволили внести в 3-е издание официального американского диагностического стандарта Б8М-3 (1980 г.) раздел, где содержится описание диагностических критериев для определения нарушений, вызванных травмирующим воздействием на психику различных стрессогенных факторов, выходящих за рамки обычного человеческого опыта. Данный комплекс симптомов получил название синдрома посттравматических стрессовых расстройств (ПТСР).
С этого момента ПТСР рассматривается в качестве самостоятельной нозологической единицы, хотя дальнейшие исследования и обнаруживают целый ряд противоречивых и дискуссионных моментов в этом вопросе.
В отечественной психологии после Второй мировой войны проблема воздействия экстремальных факторов на личность практически не обсуждалась. Лишь в конце 80-х - начале 90-х гг. проблема пограничных нарушений, протекающих по типу ПТСР, стала привлекать пристальное внимание отечественных психологов. Принципиально иной уровень информированности и изменившаяся социально-психологическая ситуация в стране позволили профессионально обсуждать и изучать поставленные самим обществом проблемы.
Интерес отечественной психологии к зарубежным исследованиям в рамках изучаемой нами проблемы в значительной мере был обусловлен схожестью комплекса проблем ветеранов вьетнамской и афганской войн. Печальные события в Северо-Кавказском регионе актуализировали значимость этой темы и необходимость её изучения. В связи с этим отечественными психологами в последние несколько лет были опубликованы результаты ряда теоретических и прикладных исследований, посвящённых данному вопросу. Однако до настоящего времени нет общепринятой концепции, позволяющей объяснить причины, вызывающие стойкие нарушения психического и соматического здоровья большинства лиц, испытавших на себе воздействие факторов экстремальных ситуаций.
Важно подчеркнуть, что за прошедший век характер войн изменился, и теперь их жертвами становятся не только военные. Боевые действия все больше затрагивают жизнь гражданских людей, в том числе и детей. К сожалению, это стало тенденцией, и крайне важно, чтобы врачи научились выявлять и лечить посттравматические стрессовые расстройства.
В современной психологической науке существуют два основных направления, объясняющие внутреннюю структуру возникающих нарушений. В западной психологии любые травматические расстройства чаще всего трактуются как нормальная реакция человека на сверхинтенсивные (ненормальные) внешние воздействия. В отечественной психологии сложилась противоположная концепция, согласно которой нарушения, имеющие в своей основе травматическую природу, рассматриваются либо как болезнь, которую нужно лечить, либо как глубинные аномальные изменения в психике, нуждающиеся в соответствующей коррекции.
М. Магомед-Эминов выделил несколько основных моделей, объясняющих происхождение посттравматического нарушения [19]. Мы считаем, что в основе каждой из них лежит определённая психологическая кон-
цепция, которая внесла свой вклад в формирование общих представлений о природе постстрессовых состояний. В качестве основы для систематизации ведущих групп психологических концепций нами использован этиологический принцип, т. е. степень значимости психологических, биологических, когнитивных, эмотивных, поведенческих или социальных механизмов в процессе формирования и развития постстрессовых состояний в той или иной теории или модели.
Первая модель классификации М. Магомед-Эминова получила название реактивной. Главным её элементом является линейная зависимость между силой стрессора и интенсивностью возникающего нарушения. В качестве теоретического обоснования этой модели можно использовать бихевиоральную концепцию, в рамках которой и действует большинство западных специалистов. Примером такого подхода является теория Б. Ко-лодзина [20]. Автор рассматривает симптомы ПТСР как «боевые рефлексы», которые помогали человеку выживать в условиях экстремальной ситуации, но в мирной жизни стали существенно мешать процессу реадаптации. Согласно этой теории, степень и сила изучаемого нарушения интерпретируется с помощью поведенческой модели типа «стимул - реакция», что указывает лишь на наличие определённой корреляции между рядами некоторых переменных и является недостаточным для обоснования этиологии и генезиса ПТСР. Второй недостаток данной концепции, на наш взгляд, состоит в том, что в ней не учитывается неоднородность и «многоканальность» проявлений посттравматических расстройств. В отечественных и зарубежных исследованиях доказано, что сила возникающего стресса далеко не полностью зависит от степени интенсивности базовой психогении, в противном случае у людей, побывавших в одной и той же экстремальной ситуации, возникали бы аналогичные по силе и качеству посттравматические нарушения, что, как известно, не получило экспериментального подтверждения [21, 22].
Авторы другой биологической модели патогенеза ПТСР в большей степени обращают внимание на нарушение функций эндокринной системы, вызванное запредельным стрессовым воздействием [23]. Исследования нейроэндокринных изменений у лиц с ПТСР обнаружили выраженные нарушения обмена эндогенных опиоидов (в частности, низкий уровень эндорфина в плазме крови), что позволило рассматривать хроническое истощение эндогенной опиоидной системы в качестве одного из биохимических факторов развития ПТСР. Психологическая травма способствует высвобождению эндогенных опиатов, что вызывает облегчение внутреннего состояния человека. ПТСР, возможно, является результатом эндогенного синдрома опиоидной абстиненции. Имеются данные о повышении уровня дофамина и катехеламинов в плазме лиц, страдающих ПТСР. В частности, нейропсихологическая гипотеза Л. Колба [24], работавшего с ветеранами Вьетнама, обобщает психофизиологические и биохимические исследования в этой области. По мнению автора, любые раздражители, каким-либо образом связанные с экстремальной ситуацией, вызывают в мозге чрезмерную концентрацию гормона норэпинетрина, что ведёт к нарушению сбалансированности реакций возбуждения и торможения.
В этих случаях у лиц, страдающих посттравматическими нарушениями, наблюдается лихорадочный пульс и резкий скачок кровяного давления, которые по своей интенсивности неадекватны сложившейся ситуации. В основе подобных сбоев в работе эндокринных механизмов лежит факт длительного пребывания в зоне боевых действий, где комбатант долгое время испытывал страх, чувство тревоги и злости. Это оказывается непосильной нагрузкой для стрессового аппарата мозга и в конце концов выводит из строя тончайший механизм гормональной регуляции. В результате мозг может утратить способность регуляции уровня гормонов.
Вышеуказанные теории в той или иной степени отражают психофизиологический и психобиологический аспекты возникновения ПТСР. Значение социальных условий, в частности фактора социальной поддержки окружающих в преодолении ПТСР-синдрома, рассматривается в концепциях, получивших название психосоциальных. В них выделены основные факторы, имеющие социальную направленность и существенно влияющие на успешность адаптации человека после разрушительного воздействия психогении: отсутствие физических последствий травмы, прочное финансовое положение, наличие поддержки со стороны общества и группы значимых людей. При этом последнее условие влияет на успешность преодоления последствий травмы в наибольшей степени.
Таким образом, основной вклад исследований, проведённых в рамках реактивной модели, состоит в выявлении и анализе объективных причин и нейробиологических детерминант, вызывающих постстрессовые нарушения, а также в разработке методов, направленных на коррекцию поведения ветеранов и их социализацию.
Следующая модель, представленная в классификации М. Магомед-Эминова, обозначена как диспозиционная. Основная идея заключается в том, что стрессор, взятый сам по себе, безотносительно к индивидууму, не может вызвать никаких психологических последствий, поэтому детерминантой является сама личность. Одной из теорий, которую можно представить в качестве концептуального обоснования данной модели, является теория переживания Ф. Васшижа, разработанная в рамках личностнодеятельностного подхода [19]. Автор рассматривает феномен переживания как особую внутреннюю деятельность, позволяющую выдержать те или иные тяжёлые жизненные события и установить утраченное жизненное равновесие. Результат этого процесса - появление внутренних новообразований: осмысленности, умиротворённости, новых ценностных ориентации. Таким образом, переживание интерпретируется как активный результативный внутренний процесс, преобразующий именно внутреннюю ситуацию. В зависимости от того, какую позицию выбирает личность - защиты или совладения - результатом переработки экстремального опыта будет либо гармонизация внутренних и внешних личностных отношений, либо дальнейшее развитие постстрессовых нарушений.
На основе результатов теоретико-прикладных исследований в рамках диспозиционного направления разработаны модели психосоциального, когнитивного и психодинамического подхода в изучении ПТСР. Эти тео-
рии получили своё обоснование в ходе анализа основных закономерностей адаптации жертв травматических событий к условиям нормальной жизни. В рамках данных моделей особое внимание уделяется проблеме выхода человека из посттравматического стресса. Установлено, что в этом процессе наиболее эффективными являются две стратегии [25]:
1) целенаправленное возвращение к воспоминаниям о травматическом инциденте в целях его анализа и полного осознания всех обстоятельств травмы;
2) переосмысление носителем болезненного опыта истинных причин и значения травматического события с точки зрения обычной жизни.
На основании вышеизложенного мы делаем вывод о том, что основной вклад диспозиционной модели в развитие теорий посттравматических нарушений заключается в признании того факта, что реадаптация личности к мирной жизни идёт не пассивным, а активным путём. Человек, переживший воздействие экстремальных факторов не просто привычным образом реагирует на внешние стимулы. Эти реакции обусловлены глубинной работой многих личностных структур.
Недостаток диспозиционной модели заключается в том, что исследователи, работающие в рамках этого направления, не ставят перед собой задачу анализа и оценки объективных факторов, влияющих на возникновение ПТСР. Внутренняя личностная ситуация рассматривается в контексте «здесь и сейчас» - как некоторая данность, всё внимание направлено на изучение психических процессов, происходящих в структуре личности пострадавшего. На наш взгляд, создание развёрнутой картины возникновения и протекания постстрессовых состояний требует анализа как объективных, так и субъективных причин аномального развития личности (в терминах диспозиционной модели) после перенесённых психических нагрузок.
В третьей базовой модели - интеракционной - учитываются как личностные, так и ситуационные переменные, включая переменные взаимодействия и экстраординарные признаки окружения. В числе подобного рода интеграционных концепций мы рассматриваем нейропсихологиче-скую теорию эриксонианского гипноза, где развитие ПТСР объясняется с точки зрения взаимодействия психологических и нейробиологических процессов [26]. Ситуация психической травмы характеризуется возникновением мощного транса, который необходим для максимальной гибкости функционирования головного мозга, что обеспечивает быстрое обнаружение информации, необходимой для биологического выживания организма. Поступающий в этот момент поток информации формирует широкую и глубокую зону в системе головного мозга, прочно ассоциированную с негативным состоянием и легко активизирующуюся в различных жизненных обстоятельствах. Подобный транс, по мнению С. Гиллегена, является жёстким, бурным и аритмичным по своей природе [27]. Особенность психотравмы заключается в том, что любой естественный транс, предполагающий психическое и физическое расслабление, «оживляет» стрессовое событие. Такой взгляд на ПТСР объясняет большинство проявлений этого нарушения: навязчивые воспоминания, нарушения сна, повторяющиеся кошмары, затруднения засыпания, проблемы с концентрацией вни-
мания. При этом негативный транс не обеспечивает интеграции болезненных переживаний в общую структуру прошлого опыта человека, что лежит в основе формирования постстрессовой симптоматики со всем комплексом эмоциональных и вегетативных проявлений.
В процессе психокоррекции постстрессовых нарушений наряду с техниками эриксонианского гипноза часто используются различные методы нейролингвистического программирования (НЛП). Нейролингвистическое программирование представляет собой психологическую концепцию, согласно которой за счёт изменения представленного в сознании психического образа жизненной ситуации изменяется психическое состояние человека для обеспечения эффективной самореализации и удовлетворения актуальных потребностей. Одним из базовых положений НЛП является утверждение, что каждый человек несёт в себе скрытые, неиспользованные психические ресурсы. Основной задачей психокоррекции является обеспечение доступа комбатанта к внутренним ресурсам, извлечение из подсознания и доведение их до уровня сознания, а затем обучение эффективному использованию этих состояний.
Следующая модель, разработанная на стыке нескольких концепций, в современной литературе обозначена как личностно-средовой подход. Создатели этой теории - американский учёный J. Wilson с соавторами обращают особое внимание на то, что субъективные переживания одного и того же события индивидуальны в каждом конкретном случае [28]. Таким образом, форма реагирования на травмирующее событие и последующая адаптация зависят не только от параметров психогении, но и от психологической характеристики личности пострадавшего. Такой подход к проблеме авторы назвали теорией взаимодействия (Interactive theory).
Краткий обзор основных направлений, посвящённых изучению проблем, связанных с пребыванием человека в условиях экстремальной ситуации и его последующей реадаптацией к мирной жизни, позволяет нам сделать следующие выводы:
1. За несколько последних десятилетий отечественными и зарубежными учёными проведено большое количество исследований, касающихся различных аспектов постстрессовых состояний, что позволило сформулировать несколько концепций, лежащих в основе дальнейшего изучения данной проблемы.
2. Современный этап в исследовании постстрессовых состояний характеризуется необходимостью использования новых знаний, накопленных последователями различных психологических концепций и направлений, что обеспечит более полное понимание внутренних механизмов формирования и течения посттравматических стрессовых состояний и позволит изучить психологический контекст проблем, связанных с этим нарушением.
3. В целях создания эффективной психокоррекционной программы, позволяющей корригировать все уровни функционирования травмированной личности, необходимо использовать целостный интегративный подход, опирающийся на единство психологических, психофизиологических и социальных процессов, влияющих на формирование посттравматиче-ских стрессовых состояний личности.
СПИСОК ЛИТЕРА ТУРЫ
1. Oppenheim H. Die traumatischen Neurosen. - Berlin, 1889. - 176 p.
2. Kraepelin E. Введение в психиатрическую клинику: Пер с нем. - М., 1923. - 458 с.
3. KardinerA. The Traumatic Neuroses of WAIL. - N. Y., 1941.
4. Гиляровский В. А. Динамика невротических состояний в военное время и проблема их лечения // Травматические поражения центральной и периферической нервной системы. - Киев; Харьков: Гос. мед. изд-во УССР, 1946. - С. 285-288.
5. Аствацатуров М. И. Душевные болезни в связи с условиями военной службы. Статистические данные о душевных заболеваниях в различных армиях // Военномедицинский журнал. - 1912. - Т. CCXXXV. - C. 68-88.
6. Рончевский С. П. Вопросы психопатологии военного времени (по материалам войны 1914-1918 гг.) // Психозы и психоневрозы войны / Под ред. В. П. Осипова. - М.; Л.: ОГИЗ, 1934. - С. 14-66.
7. Гольман С. В. Неврозы военного времени (по материалам империалистической войны 1914-1918 гг.) // Психозы и психоневрозы войны / Под ред. В. П. Осипова. - Л.: Гос. изд-во мед. лит., 1941. - С. 91-126.
8. Сухарева Г. Е. Психогенные типы реакций военного времени // Невропатология и психиатрия. - 1943. - Т. 12, № 4. - С. 3-10.
9. Leopold R., Dilon H. Psycho-anatomy of a disaster: longterm study of posttraumatic neuroses in survivors of a marine explosion // Amer. J. Psychia. L. - 1963. - Vol. 119. -P. 913-921.
10. Niederland W. Psychiatric disorders among persecution victims - A contribution to the understanding of concentration camp pathology and its after affects // J. Nerv. Ment. Dis. - 1964. - Vol. 139. - P. 458-583.
11. Lifton R. J. The struggle for cultural rebirth. - Harpers, 1973. - P. 84-90.
12. Goderez B. I. The Survivor Syndrom. Massive psychic trauma and PTSD / Bull. Menninger Clin., 1987. - N 1. - P. 96-113.
13. Burgess A. W., Holmstrom L. L. Rape trauma syndrome // Amer. J. Psychiatry. -1974. - Vol. 131, N 9. - P. 981-986.
14. Daniels A. K. Normal mental ilness and understandable excuses // American Behavioral scientist. - 1970. - 14. - P. 167-184.
15. De Fasio V. J. Dinamic perspectives of the nature and effects of combat stress. In: Figley Ch. R. (Ed.) Stress disorders among Vietnam Veterans. - N. Y.: Brunner / Masel, 1978.
16. Russel A. Prisoner rage and the problem of combat aggression // Arch. Gen. Pcy-chiat. - 1974. - Vol. 31. - P. 807-811.
17. Bourne R. G. Men, stress and Vietnam. - Boston: Little, Brown, 1970.
18. Figley Ch. R. (Ed.) Stress disorders among Vietnam veterans. - N. Y.: Brunner / Mosel, 1978.
19.Магомед-Эминов М. Ш. Личность и экстремальная жизненная ситуация // Вестн. Москов. ун-та. - 1996. - № 4. - С. 47-61.
20. Колодзин Б. Как жить после психической травмы. - М.: Мысль, 1992. - 94 с.
21.Маклаков А. Г., Чермянин С. В., Шустов Е. Б. Проблема прогнозирования психологических последствий локальных военных конфликтов // Психологический журнал. - 1998. - № 2. - С. 15-27.
22.Динамика социально-психологического и психофизиологического состояния моряков экипажа АЛЛ «Комсомолец» в постстрессовый период / А. А. Бочен-ков, А. Г. Маклаков, С. В. Чермянин, А. П. Мухин // Психологический журнал. -1995. - № 1. - С. 52-63.
23. Symptom and comorbidity patterns in World War II and Vietnam veterans with post-traumatic stress disorder / J. R. Davidson, H. S. Kudler, W. B. Saunders, R. D. Smith // Compr. Psychiatry. - 1990. - Vol. 31, N 2. - P. 162-170.
24. Kolb L. C. A neuropsychological hypothesis explaining posttraumatic stress disorders // Amer. J. Psychiatry. - 1987. - Vol. 144, N 8. - P. 989-995.
25. Тарабрина Н. В., Лазебная Е. О. Синдром посттравматических стрессовых нарушений: современное состояние и проблемы // Психологический журнал. -1992. - № 2. - С. 14-29.
26. Эриксон М., Росси Э. Человек из февраля: гипнотерапия и развитие самосознания личности. - М.: Класс. - 1995. - 256 с.
27. Гиллеген С. Терапевтические трансы. - М.: Класс, 1997. - 407 с.
28. Wilson J. P., Zigelbaum D. PTSD and disposition to criminal behavior // Trauma and it's wake. - 1986. - Vol. 2. - P. 81-87.
Получено 05.07.2006
MAIN PSYCHOLOGICAL DIRECTIONS IN STUDYING PERSONAL POSTTRAUMATIC STRESSFUL STATES
Yu. P. Timopheev, M. H. Egyeva
The life of a modem society in XXI century is rich in stressful situations that cause different mental traumas. The person who has survived these traumas, has to collect his strength to readapt to life in a society. That is why the problem of person readaptation becomes more and more actual and requires studying of etiology of personal posttraumatic stressful states in basic psychological schools. As a result of the brief review of basic schools devoted to studying the problems, connected with the stay of a person in extreme conditions, his further readaptation by a peaceful life, the authors of the article came to the conclusion that it is necessary to use a complete integrative approach based on the unity of psychological, psychophysiological and social processes that may cause posttraumatic stressful states of a person. This approach is used in order to create an effective psychocorrection program that allows correcting all levels of functioning of an injured person.
