CC BY
235
УДК 81.2
ОСНОВНЫЕ ПРИНЦИПЫ ИССЛЕДОВАНИЯ СЛОВАРНОГО СОСТАВА СОВРЕМЕННОГО РУССКОГО ЯЗЫКА
© В. Л. Ибрагимова, Ф. Г. Фаткуллина*
Башкирский государственный университет Россия, Республика Башкортостан, 450074 г. Уфа, ул. Заки Валиди, 32.
Тел./факс: +7 (34 7) 273 6 7 78.
E-mail: flyzarus@rambler. ru
В статье речь идет об основных принципах изучения словарного состава современного русского языка. Подробно рассматриваются два ведущих научных направления современного языкознания: системный и антропоцентрический. Основная цель исследования — показать возможность и плодотворность описания лексико-семантической области русского языка с позиции нового общеметодологического подхода — сближения системно-языкового и функционально-речевого аспектов.
Ключевые слова: парадигма, системность, антропоцентризм, когнитивный язык, лексика, слово, значение.
Современная лингвистическая наука представлена разнообразными научными течениями и школами, в которых неоднозначно решаются проблемы как специальных аспектов рассмотрения лексического состава языка, так и общей теории значения (Никитин, Аскольдов, Васильев и др.). Тем не менее эти направления при всем своеобразии могут быть сведены к двум научным аспектам в описании языковых единиц: системному и антропоцентрическому. Это относится и к слову - основной единице лексико-семантической области языка.
Слово, как известно, способно отражать все многообразие и сложность окружающей нас действительности. В свою очередь, слово служит средством формирования и выражения национального менталитета, инструментом воздействия на человека: оно созидает и разрушает, ранит и исцеляет, возвышает и низвергает, утверждает и отрицает, проявляет человеческую личность. Все это, обусловливая неповторимость семантической структуры слова, индивидуальность его внутриязыковых и внеязыковых связей, создает тот сложный, многогранный, динамичный, упорядоченный и в то же время нередко противоречивый феномен, который называется лексической системой русского языка.
Многие лингвисты отмечают существенные отличия лексической сферы языка от фонологической и грамматической в плане системности и специфические трудности описания этой сферы, вытекающие из ее сложности, которая определяется не только множественностью состава ее единиц, но и принципиальной открытостью. Главное заключается в необычайной сложности ее основной единицы -слова, которое тоже представляет собой сложную систему как с точки зрения своего строения, так и в плане отношений с другими словами. Сложности данной области языка связываются и с недостаточной разработанностью самой теории системности применительно к ней, недостаточностью ее понятийного аппарата, а также адекватных методов исследования. Возможно поэтому лексико-семантическая система языка все еще остается изученной
недостаточно полно с позиции системности в практическом плане. В связи с этим хотелось бы еще раз остановиться на вопросе о научном освоении проблемы системности.
Системный подход к изучению явлений действительности, который предполагает наличие закономерных устойчивых связей между всеми частями изучаемого явления, в той или иной степени определяющих саму природу явления, адекватен самому объекту.
В науке неоднократно предпринимались попытки проследить генезис понятия «система». Дело это не простое, т.к. круг значений слова «система» в языке весьма обширен: сочетание, организм, устройство, организация, союз, строй, руководящий орган. Многозначность понятия «система» позволяет определить через него широкий круг разнородных явлений, имеющих, однако, нечто общее. К примеру, Кант определяет понятие «система» по отношению к такому «объекту», как человеческие знания, следующим образом: «Под системой я разумею единство многообразных знаний, объединенных одной идеей» [1, с. 68].
Существует много исследований философского и научного характера, в которых специально рассматриваются различные аспекты системного подхода к явлениям действительности и соотношения основных понятий и категорий системности (Пелипенко, Яковенко, Апресян, Романовская, Системный анализ и др.). Характеристика системы не исчерпывается констатацией наличия в ней взаимосвязанных и взаимообусловленных единиц. Та или иная система может быть частью другой, более сложной системы, но и сама, в свою очередь, может содержать связанные и постоянно взаимодействующие подсистемы различной степени сложности. Здесь речь идет о таких свойствах системы, как иерархизованность, инклюзивность, целостность, структурность и т.д. Что касается языка, то представления о системной организованности этого объекта напрямую связаны с научным освоением того факта, что системность внутренне присуща
* автор, ответственный за переписку
самой познаваемой и обозначаемой в единицах языка действительности: что язык - это тоже явление действительности, и уже в силу этого ему присуще свойство системности; что, наконец, отражая внеязыковой мир, он отражает и свойство системности этого мира. Другими словами, системность различных видов отражения и преобразования действительности человеком есть в конечном счете проявление всеобщей системности материи и ее свойств.
О системном характере языка впервые заговорил выдающийся немецкий ученый В. Гумбольдт. Затем об этом писали Г. Штейнталь, Ф. де Соссюр, И. А. Бодуэн де Куртенэ (в отличие от де Соссюра он признавал системность языка и в диахронии), Н. В. Крушевский и др. Системный характер лексики раньше всех осознал (задолго до немецких теоретиков семантического поля Г. Ипсена, А. Йол-леса, Й. Трира, В. Порцига) замечательный русский филолог М. М. Покровский. В последние десятилетия, как известно, представления о языке как системно организованном явлении в отечественной науке широко распространились и укоренились. Необходимость изучать в системных связях лексические явления была декларирована в «Тезисах Пражского лингвистического кружка»: «Значение слова определяется прежде всего его отношением к другим словам, т. е. его местом в лексической системе» [2, с. 83]. Как известно, системный подход к изучению объекта, в т. ч. и языкового, базируется на следующем положении: каждая единица системы определяется совокупностью отношений к другим единицам и оппозиций, в которые она входит. Такой подход позволяет выявить ранее неизвестные закономерности как в лексике, так и в языке в целом, по-новому осмыслить традиционно изучаемые явления: многозначность, омонимию, синонимию, антонимию и др. Семасиологи и лексикологи стремятся решить многочисленные теоретические и практические задачи, стоящие перед ними, поэтому различны методы и приемы исследования, различен и объем изучаемого материала: от нескольких слов до попыток представления лексики во всей ее целостности (например, в идеографических словарях-тезаурусах). Проблемы системности лексикосемантической области русского языка постоянно находятся в центре научных интересов как отдельных ученых (А. А. Брагиной, Л. М. Васильева, П. Н. Денисова, Э. В. Кузнецовой, И. А. Стернина,
А. А. Уфимцевой, Н. Ю. Шведовой и многих других), так и целых творческих коллективов в Москве и Санкт-Петербурге, Уфе и Екатеринбурге, Вологде, Воронеже и других научных центрах. С позиций системности исследованы большие массивы лексики. Особенно много работ, в которых рассматриваются лексические группировки внутри отдельных частей речи, главным образом знаменательных: глаголов, имен существительных, имен прилагательных.
Принцип системности наиболее реализован в лексико-семантической области языка. Будучи ба-
зовой структурной единицей языка, к тому же цельновыделимой из целостного «тела» языка, она более чем любая другая его структурная часть доступна непосредственному наблюдению. Сравнение структуры слова и структуры языка позволяет предположить, что слово являет собой некую самоподобную часть языка - его фрактал, структурно приближающийся к «голографическому» портрету языка в бесконечно многократном уменьшенном масштабе [3, с. 14-17]. На системообразующую природу слова указывал еще В. В. Виноградов: «...смысловая сущность слова не исчерпывается свойственными ему значениями. Слово по большей части заключает в себе указание на смежные ряды слов и значений. Оно насыщено отражениями других звеньев языковой системы, выражая отношение к другим словам, соотносительным или связанным с его значениями» [4, с. 148]. Рассматриваемые условия существования слова в кругу его смысловых партнеров Н. Ю. Шведова определяет как контекст класса, представляющий собой абстракцию «от осуществляемой самим языком систематизации своих ресурсов, т.е. отношений лексических единиц друг к другу» [5, с. 307]. Контекст класса «устанавливается путем определения места слова в границах одного из тех множеств, которые можно называть лексикосемантическим классом, подклассом, разрядом, группой, лексическим рядом и т.д., отвлекаясь от отношения слова к другим членам этого множества и от его противопоставленности единицам других лексических множеств» [5, с. 307-308].
Описание лексико-семантической области русского языка с позиции системности необходимо как с точки зрения теоретического осмысления этой сложной проблемы, так и в практических целях. Без ее решения многие теоретические и практические вопросы остаются без ответа. И хотя общие закономерности построения и функционирования лексико-семантической системы известны: слово вступает в парадигматические, синтагматические и деривационные отношения,- многочисленные исследования лексико-семантических полей и групп все же не дали желаемого результата: полного описания лексико-семантической системы русского языка пока нет, хотя отдельные ее участки исследованы довольно подробно. Наиболее полно она представлена в словарях - но, как справедливо отмечает Л. М. Васильев, не создано такого научного описания лексического состава словаря, которое реально показало бы всю обширную совокупность его лексических единиц в их конкретных связях и отношениях друг к другу [6, с. 14-17].
Системный характер лексики проявляет себя и в практике пользования языком (Ю. С. Степанов, Л. В. Щерба, П. Н. Денисов и др.). К примеру, П. Н. Денисов пишет, что мы при необходимости быстро находим нужное слово среди огромного количества слов только потому, что лексика системна, и это обстоятельство упрощает стратегию поиска.
Мы ищем слово не во всем словаре, а в рамках небольшой его части: синонимического ряда, семантического поля, лексико-семантической группы, на что ориентирует нас ситуация, коммуникативная задача, логическая связанность и ассоциативность мышления. При этом мы двигаемся вдоль структурных линий (синонимии, антонимии, гипонимии и др.), пронизывающих лексическую систему [4, с. 118].
При изучении лексики как системы возможен двоякий подход. Можно исходить из словарного состава как совокупности элементов и рассматривать их многообразную структурную организацию в рамках различных классов слов; можно также исходить из отдельных лексических единиц и выявлять их тождественные системные отношения в небольших единствах.
Нельзя познать сущность слова, не обращаясь ко всей лексико-семантической системе, но нельзя изучить и систему в целом, анализируя конкретное слово только в общем плане.
Поскольку лексическая семантика изучает содержание единиц языка и тех речевых произведений, которые из этих единиц строятся, то неизменно возникает вопрос: что же понимается под термином «значение слова»? В исследованиях последнего времени отчетливо наблюдается тенденция к противопоставлению ’значения’ как закрепленного за данной единицей языка относительно стабильного во времени и пространстве содержания, знание которого входит в знание данного языка, ’смыслу’ как связанной со словом информации, изменчивой во времени, варьирующей в зависимости от свойств коммуникантов, знание которой не обязательно для знания языка (И. М. Кобозева, Н. Д. Арутюнова, Е. В. Падучева, А. Е. Кибрик и др.). Выделяются две концепции семантики: широкая и узкая. Узкая концепция семантики делает своим предметом значение единиц языка и построенных из них языковых выражений. При широкой концепции семантики ее предметом, кроме того, является и смысл языковых выражений в конкретных условиях их употребления. Значение слова, как известно, формирует в совокупности предметная отнесенность, понятийная отнесенность, парадигматические
свойства слова, его синтагматические особенности, а также прагматический и фоновый аспекты. При этом все слагаемые лексического значения взаимообусловлены. Слово - как единица словаря и как элемент системы - содержит все названные свойства в свернутом виде. Еще А. Потебня писал, что слово - это свернутое суждение [7]. Они (элементы лексического значения) выявляются в речи, поскольку слово что-то называет и обозначает (денотативный и сигнификативный аспекты), оно выбрано из группы слов (парадигматический аспект) и связано с другими словами (синтагматика), через него выражено определенное отношение говорящего к тому, о чем говорится (прагматический аспект), в нем отражены определенные знания говорящего (фоновый аспект) [8-11]. Все перечисленные аспекты так или иначе отражены в структуре
значения лексико-семантического варианта слова, каковой и является основной единицей лексико-семантической системы языка.
Только комплексный подход, учитывающий также и морфологическую оформленность слова, даст возможность полно и аргументированно описать лексико-семантическую систему русского языка. Мы разделяем мнение Д. Н. Шмелева о том, что значение слова - явление самостоятельное, и оно не образуется текстом, а выявляется в нем, т.е. оно существует до текста [11]. Под термином «значение» мы понимаем значение однозначного слова или каждое отдельно взятое значение полисемичного слова. Другими словами, в качестве отдельных самостоятельных единиц нами рассматриваются лексико-семантические варианты слов.
Известно, что отношения, в которые вступают между собой слова в языке, обладают разной степенью системности. От констатаций сходств и различий между значениями противопоставленных друг другу слов, от выделения на этой основе общих для них и различительных семантических признаков приходит осознание того, что значение этих слов состоит из элементарных смысловых единиц -семантических компонентов, сем, соответствующих выделенным при сопоставлении признакам. Другими словами, значение каждой единицы языка состоит из набора семантических компонентов -это одна из гипотез, на которых базируется метод компонентного анализа, являющегося одним из ведущих методов при системном описании лексики (Дж. Лайонз, Г. С. Зевахина и др.), с помощью которого изучены и описаны целостные подсистемы лексики в разных языках.
Системный принцип изучения языка, его конкретных уровней дает возможность выявить таксономию единиц, представить их относительно полное и упорядоченное для данного языка описание. Поэтому постулирование системных отношений -обязательное условие научного описания языка: естественная коммуникация осуществляется непременно в рамках определенных тем, и употребление, выбор слова зависят от тематикоситуативного характера общения. В современном языкознании широко используется также принцип вертикального и горизонтального анализа семантики слова. В первом случае вышестоящие значения сравниваются с нижестоящими, во втором - сравниваются значения единиц одного и того же иерархического уровня. Например, вертикальный анализ позволяет выявить предикаты, идентифицируемые категориальной семой «деструкция». Лексикосемантические группировки, детерминированные данной категориальной семой, мы рассматриваем как семантическое поле. В нашем случае это семантическое поле деструктивности. При горизонтальном подходе выявляются дифференциальные семы, осуществляется анализ единиц того же уровня, определяются компоненты, позволяющие отделять значение слова от других значений того же уровня, а также включать слова в определенную систему
(группу, подгруппу, синонимический ряд). На основании этого состав лексико-семантического поля структурируется как лексико-семантические группы, которые сами могут обладать свойством поле-вости, поскольку в них также могут присутствовать единицы, связанные «вертикальными», иерархизо-ванными отношениями. Возможно более полный и адекватный учет системных связей позволяет увидеть анализируемую область лексики и всю лексику в целом как многомерное, стереометричное образование, развитие которого может осуществляться на вновь возникших связях как горизонтальной, так и вертикальной направленности.
Таким образом, процедура горизонтального и вертикального анализа используется для выявления строения лексико-семантической системы языка и ее различных фрагментов, описания их единиц в парадигматическом и синтагматическом аспектах.
Вторая половина XX - начало ХХ1 века ознаменованы смещением семиологического описания строя конкретного языка и его словаря в сторону антропоцентризма (когнитивной семантики). Суть этого явления заключается в том, что в последнее время наблюдается тенденция к более широкому включению в семантическое описание лексических единиц информации, которая на первый взгляд кажется не лингвистической, а энциклопедической. Но чем более точно лингвист стремится отразить в своем описании правила употребления слова, тем яснее ему становится, что говорящие учитывают при этом гораздо больше признаков предмета, чем принято было включать в лингвистическое значение соответствующего слова. Отсюда в семантике языкового выражения выделяяются два типа информации: лингвистическое (= «ближайшее») значение и экстралингвистическое (= «дальнейшее») [7], которые участвуют в процессах порождения и понимания языковых выражений в естественных условиях языковой деятельности человека. В этом же плане можно вести речь об информационном потенциале слова, латентных, ассоциативных семах и т. п.
Описание лексики с когнитивной точки зрения (с учетом «дальнейшего» значения) предполагает рассмотрение языковых единиц различной части-речной природы в плане отражения вполне определенного пласта человеческого опыта. Глагол, к примеру, понимается как языковая форма, передающая определенное ментальное содержание и имеющая во внутреннем лексиконе человека свое собственное вербальное и невербальное представление, свою репрезентацию. Смысл описания заключается тогда в том, чтобы объяснить, какое именно представление о мире фиксируется глаголом, к наречению каких сущностей он приспособлен, какие структуры знания стоят за ним, какая информация вербализуется при подведении ее под тело такого знака, как глагол. Следовательно, суть антропоцентрического аспекта изучения языковых единиц заключается в том, что в орбиту исследования включается рассмотрение отношения языка к отражаемой действительности, носителям языка, их
культуре и истории, т. е. обостряется интерес к человеческому фактору в языке, к языку как действующей, работающей системе, когда основное внимание уделяется роли лексических единиц в процессе их функционирования. Как отмечает
В. М. Алпатов, если в начале века ставился вопрос «Как устроен язык?», то в конце его - «Как язык функционирует?» [12, с. 17]. Эта идея выражена и в следующем постулате: «К области семантики
(в широком смысле) относится вся информация, которую имеет в виду говорящий при развертывании высказывания и которую необходимо восстановить адресату для правильной интерпретации этого высказывания» [13, с. 67]. Такой подход привел к «втягиванию» в сферу лингвистики, помимо лингвистических и экстралингвистических, явлений большого поля неэксплицированного знания, «окололингвистических» смыслов. Отражение и интерпретация «внеязычного» содержания, значимого в вербальной коммуникации, привели к появлению в науке таких понятий, как семантическое поле, понятийные, скрытые, функциональносемантические категории, коммуникативный фрагмент, фрейм, прототип, гештальт, концепт и др. Термин «концепт» в современных лингвистических исследованиях используется и при изучении семантической структуры слова, и при описании слова как культурного феномена. Наиболее строгой нам представляется дефиниция концептов, предлагаемая Ю. С. Степановым, который рассматривает их как устойчивые, константные понятия, постоянно присутствующие в культурном сознании. Особую функцию выполняют в языке единицы-прототипы, значения которых закреплены за стандартными прототипическими ситуациями. Теория прототипов позволяет по-новому осуществлять категоризацию мира [6].
Информация о мире, извлекаемая из опыта, хранится в памяти человека не в хаотическом беспорядке, а в виде разного рода связанных конструкций, именуемых в исследованиях по когнитивной психологии и семантике «схемами», «сценариями», «фреймами» (Залевская, Кибрик, Мин-скийи др.). В лингвистике преимущественно используется понятие «фрейма» (обобщенная схема). Под данным термином понимается структура данных для представления стереотипных ситуаций; с помощью теории фреймов можно рассмотреть внутрисистемные отношения, вопросы устройства, структуры языковой системы [14, с. 64]. Фрейм состоит из слотов, количество которых соответствует количеству элементов, выделяемых в данном фрагменте опыта. Если обратиться, к примеру, к деструктивной лексике, то концепты деструктивности в «свернутом виде» отображают деструктивные ситуации, что и обусловливает их специфическую -фреймовую - структурацию. А совокупность фреймов, объединенных по каким-либо параметрам и хранящихся в памяти, принято называть «гештальтами» [14, с. 368]. Под гештальтами понимают также хранящиеся в памяти сведения о чем-либо и
закрепленные за ними ассоциации. В таком понимании гештальт «деструкция» включает знания как о прототипической ситуации, так и о всех ее конкретных проявлениях и деталях, связанных с этим действием (разрушать, разрушаться, разрушение, обломки, удар и т.д.). «Когнитивные категории (концепты, фреймы, гештальты и т.п.) - это, по существу, традиционные логические, психологические, социологические и биологические категории в новом их истолковании, а когнитивная наука о языке (когни-тология), с которой связывается сейчас языковедами новая научная парадигма, сменившая структурную парадигму середины нашего века,- это наука о различных типах человеческого знания, в частности языкового и внеязыкового знания, и способах его репрезентации» (Васильев), а когнитивная лингвистика фиксирует внимание «на том, как языковые структуры взаимодействуют с неязыковыми» [6].
Семантические категории - это языковые категории, которые замыкаются внутри языка как знаковой системы, являясь относительно устойчивыми константами языковых значений, а семантические модели - это конструкции (парадигматические, деривационные и синтагматические), построенные из семантических категорий. Семантические категории пронизывают все слои языка: они лежат в основе всех семантических полей и классов слов, входят во все лексические и грамматические значения, организуют значения всех синтаксических конструкций. Типы их различны: они различаются по степени абстрактности, объему и структуре своего содержания, внешним средствам его выражения, характеру взаимоотношений друг с другом.
Итак, среди современных воззрений на язык актуальной становится идея понимания его как особого знания, существующего наряду с другими -интуитивным и научным, высказанная еще И. А. Бодуэном де Куртенэ. А. А. Потебня, как уже упоминалось, по этому поводу отмечал, что «значение слов, в той мере, в какой оно составляет предмет языкознания, может быть названо внутреннею их формою в отличие от внешней, звуковой, иначе - способом представления внеязыкового содержания. С такой точки зрения в языке нет ничего, кроме формы внешней и внутренней» [7, с. 47].
К «внутреннему содержанию» А. А. Потебня относил так называемые «дальнейшие значения», составляющие «внутреннюю форму языка» и структурирующие тем самым неязыковое содержание. Следовательно, и в когнитологии, опирающейся на изучение ментальных процессов и результатов этой деятельности, понятие «значение» становится одной из важнейших и широко обсуждаемых проблем. В связи с этим используется термин «когнитивная деятельность». Под когнитивной понимается адаптивная и регулятивная деятельность по переработке информации, осуществляемая челове-
ком. Языковое знание рассматривается не только как часть когнитологии, когнитивной лингвистики, но и представляется как специальное направление, в центре внимания которого находится язык как инструмент - система знаков, играющих роль в репрезентации и трансформировании информации (знания). Когнитивная лингвистика оказывается связанной с изучением когниции в ее лингвистических аспектах и проявлениях.
В лексической системе, таким образом, проявляется когнитивная функция языка, которая связана с тем, как через восприятие человека в языке отражаются явления внешнего мира. Данная функция обусловливает формирование знаний субъекта и накопление общественного опыта и, наоборот, как воспроизводится, познается через язык опыт человечества.
Исходя из сказанного, одной из основных проблем языкознания становится в последнее время также проблема обработки языком информации о мире. Разработка этой проблемы стала возможна благодаря объединению различных сфер, охватывающих смежные области многих наук. Не случайно открытием лексической семасиологии последних десятилетий признается многослойность, разноплановость лексической семантики, обусловленная новым общеметодологическим подходом к изучению языковых явлений - сближением его системно-языкового и функционально-речевого аспектов.
ЛИТЕРАТУРА
1. Кант И. Сочинения в шести томах. М.: Мысль, 1964. Т. 2.
С. 5-38.
2. Тезисы Пражского лингвистического кружка // Пражский лингвистический кружок: Сборник статей. М.: Прогресс, 1967. С. 17-41.
3. Ибрагимова В. Л. От фрактальной реальности языка // Семантические, грамматические и когнитивные категории языка. Уфа: Гилем, 2007. С. 14-17.
4. Денисов П. Н. Лексика русского языка и принципы ее описания. М.: Русский язык, 1993. 248 с.
5. Шведова Н. Ю. Лексическая система и ее отражение в толковом словаре // Русистика сегодня. Язык: система и ее функционирование. М.: Наука, 1988. С. 152-166.
6. Васильев Л. М. Общие проблемы лингвистики: теория и методы. Уфа: РИЦ БашГУ, 2007. 205 с.
7. Потебня А. А. Мысль и язык. Харьков, 1913. 225 с.
8. Фаткуллина Ф. Г. Деструктивная лексика в современном русском языке. Уфа: ИПК при Администрации Президента РБ, 1999. 300 с.
9. Минский М. Фреймы для представления знаний. М.: Энергия, 1979. 151 с.
10. Степанов Ю. С. Язык и метод: к современной философии языка. М., 1998. 779 с.
11. Шмелев Д. Н. Проблема семантического анализа лексики: на материале русского языка. М.: Наука, 1973. 279 с.
12. Алпатов В. М. Об антропоцентрическом и системоцентрическом подходе к языку // Вопросы языкознания. 1993. №3. С. 15-26.
13. Кибрик А. Е. Лингвистические предпосылки моделирования языковой деятельности // Моделирование языковой деятельности в интеллектуальных системах. М., 1987. С. 33-52.
14. Лакофф Дж. Лингвистические гештальты // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 10. М., 1981. С. 350-368.
Поступила в редакцию 14.03.2010 г.
