CC BY
39
Социология и социальная работа Вестник Нижегородского университета им. Н.И. Лобачевского. Серия Социальные науки, 2011, № 4 (24), с. 35-40 35
УДК 316.354
ОСНОВНЫЕ ПОЛОЖЕНИЯ ЦЕННОСТНО-РАЦИОНАЛЬНОГО УПРАВЛЕНИЯ
© 2011 г. А.А. Максименко
Костромской госуниверситет им. Н.А. Некрасова
Maximenko .Al@gmail .com
Поступила в редакцию 10.09.2011
На основе проведенного анализа доказывается возможность и продуктивность в условиях глобализации построения моделей, основанных на ценностно-рациональном управлении.
Ключевые слова: ценностно-рациональное управление, идентичность ценностей, сетизация, глобализация.
В настоящее время сформировались три основных подхода в глобализационном дискурсе:
1) революционный (Т. Фридман, Р. Кеохане, Дж. Най, К. Омаэ и др.), основан на экономической апологии неолиберализма, приветствует процессы денационализации экономики, развитие транснациональных финансовых, торговых и производственных сетей, акцентирован на положительных последствиях глобализационных процессов и возникающих связей и зависимостей; 2) эволюционный (И. Уоллер-стайн, Э. Гидденс, Дж. Розенау, Р. Фолк и др.), фокусируется на объективном эволюционном характере глобализационных изменений, формировании новой глобальной системы и необходимости адаптации обществ, социальных институтов, групп и индивидов к взаимозависимой и нестабильной социальной реальности;
3) скептический подход (Е. Витткопф, Ч. Кегли, Н. Ренвик), акцентирует негативные последствия глобализации.
В рамках нашей статьи мы интерпретируем глобализацию в ее понимании У. Беком: «глобализация - это «диалектический процесс, который создает транснациональные социальные связи и пространства, обесценивает локальные культуры и способствует возникновению третьих культур» [1, с. 203].
Один из основных методологических вопросов теории глобализации - это вопрос о рациональности. Какой тип рациональности доминирует в процессе глобализации и возможно ли в эпоху глобализации строить управленческие модели и системы на ценностно-рациональном основании?
Наиболее распространенной является методологическая позиция, рассматривающая глобализацию как продолжение и актуализацию
доминирующих признаков модерна, с господством формальной рациональности, то есть це-лерациональности по М. Веберу или системной рациональности по Ю. Хабермасу. Глобализация, несмотря на различающееся к ней отношение, понимается в целом как экспансия абстрактных, универсальных и унифицированных систем, использующих алгоритмы формализованного целерационального поведения.
Теория глобализации как американизации и «макдональдизации» Дж. Ритцера основывается на рефлексии концепции формальной рациональности в творчества М. Вебера, для которого идеальным примером проявления формальной рациональности служила бюрократия. Дж. Ритцер утверждает, что формальная рациональность не только не сдала свои позиции, но, наоборот, распространилась в те сферы социальной реальности, которые во времена М. Вебера были для нее закрыты. В качестве примера и «идеального типа» проявления подобной экспансии он взял сеть ресторанов быстрого обслуживания «МакДональдс».
По мнению Дж. Ритцера, «существуют четыре измерения формальной рациональности: эффективность, предсказуемость, упор скорее на количестве, чем на качестве, и осуществление контроля посредством замены человеческих технологий унификацией операций» [2, с. 497]. Эффективность означает поиск наилучших средств для достижения цели. Предсказуемость означает существование мира без неожиданностей. Калькуляция, то есть исчисляемость, предполагает, что рациональные системы, как правило, делают упор на количестве, а не на качестве. Контроль с использованием унифицированных, не учитывающих личностный фактор
технологий обесценивает квалификацию работника.
Рационализация с позиции теории макдо-нальдизации имеет следствием своего применения эффект, обозначенный в свое время К. Манхеймом как «дегуманизация», то есть определенное обесценивание творческих индивидуальных способностей индивида, лишение его статуса незаменимого базового элемента воспроизводства социальных систем (в частности, социальных организаций). По мнению Дж. Ритцера, «...такая формально-рациональная система привносит различные моменты иррациональности, из которых наиболее значительные - это демистификация и дегуманизация процесса приема пищи» [2, с. 498].
Формализованный характер рационализации ставит под сомнение возможность существования ценностно-рациональных альтернатив. Формальная рациональность позволяет системе рассматривать индивида не как гражданина, личность, а как потребителя, жизнедеятельность которого должна быть предсказуема, калькулируема, а его трудовая деятельность эффективна и унифицирована. В свою очередь, группы и общности должны быть калькулируемы и интерпретированы как необходимые и «полезные» для системы категории - «целевые группы», «аудитории» и т.п.
Помимо иррациональности, которую порождают вполне рациональные макдональдизиро-ванные системы, к их недостаткам Я.М. Рощина относит перечисленные ниже следствия:
- неэффективность;
- завышенные цены;
- иллюзия развлечений;
- иллюзия реальности;
- ложное дружелюбие;
- дегуманизация условий питания и труда;
- отрицательное влияние на здоровье;
- отрицательное влияние на окружающую среду;
- обезличенность работников и покупателей;
- гомогенизация продуктов и общества [3, с. 293].
Власть формальной рациональности является объектом пристального внимания и в постструктуралистской и постмодернистской теории. Контролю и калькуляции подлежит и «тело», о чем предупреждал М. Фуко, власть формализованных социальных систем создает в обществе потребления бесконечные «паноптикумы», структуры, наблюдающие за поведением конформистских потребителей. Современный супермаркет и офис представляет собой такой же наблюдаемый паноптикум, как и тюрьма у М. Фуко, предоставляя возможности оказания дисциплинарного воздействия на тело.
Однако, следуя концепции М. Фуко, Х. Шрадер утверждает, что «.каждая нация и каждое экономико-политическое пространство нуждаются не только в символах общности, но и в правилах исключения, так как именно инако-вость сообщает отличие и особенность собственной культуре» [4, с. 22]. Поэтому давление контролирующих и дисциплинирующих инстанций глобализации, в свою очередь, усиливает контрэффект дифференциации и фрагментации культурных смыслов и идентичностей, локализации (и глокализации) социокультурного своеобразия.
Ж. Бодрийяр, в свою очередь, говорит о власти знаков и производящих их систем. Господство с помощью знаковых систем меняет системные цели с процесса производства, получения прибыли и эксплуатации на манипуляцию знаками, смыслами и сознанием. Знаки отрываются от своих референтов и превращаются в «симулякры», воспроизводящие и транслирующие смыслы, не адекватные социальным событиям и ситуациям. Фундаментальным свойством симулякра выступает его слабая или вообще отсутствующая соотнесенность с какой-либо реальностью. По мнению Ж. Бодрийяра, в обществе потребления произошла революция симуляции знака-кода - симулякра, ведущая к появлению «гиперреальности». Но ее власти противостоят различные силы, ставящие под сомнение доминирование глобализационных процессов и тенденций: «Перед лицом этой унифицирующей и разлагающей власти видно, как повсюду возникают разнородные силы - не просто отличные друг от друга, а антагонистичные. За все более активным противостоянием глобализации, за сопротивлением политическим и экономическим стоит архаичное неповиновение: что-то вроде мучительного ревизионизма относительно достижений современности и «прогресса», неприятие не только глобальной техноструктуры, но и ментальной структуры равноценности всех культур» [5, с. 20].
Постмодернистская критика глобализации находит сторонников в рядах представителей социологии глобализации и культурной антропологии. А. Аппадураи подчеркивает дихотомический и дизъюнктивный характер глобализации: «Центральная проблема сегодняшнего глобального взаимодействия состоит в напряжении между культурной гомогенизацией и культурной гетерогенизацией» [6, с. 260]. Противостояние культурного своеобразия и унификации видится им в качестве центрального вопроса теории глобализации. Выделяя несколько направлений глобализационного социокультур-
ного воздействия: финансовые перемещения, этнические перемещения и технологические перемещения - А. Аппадураи сосредоточивается на радикальной критике культурного производства и влияния, являющихся тотализирую-щими инструментами вестернизации и американизации незападных обществ.
Л. Склэир утверждает, что основу глобализации составляют «культурно-идеологические транснациональные практики», являющиеся механизмами и инструментами господства глобального капитализма: «Культура всегда имеет идеологическую функцию в связи с потреблением в глобальной системе капитализма. Поэтому все культурные транснациональные практики в этой области являются одновременно идеологическими практиками и, таким образом, культурно-идеологическими. Идеи культурноидеологических транснациональных практик, и в особенности культуры - идеологии потребления в глобальной системе, являются средствами концептуального анализа в теории глобальной системы. Глобальный капитализм не терпит культурной нейтральности. Культурные практики, которые не могут войти в состав культуры - идеологии потребления, становятся оппозиционными силами контргегемонии. В этой связи они подлежат трансформации или маргинализации. В случае неуспеха подобных акций их ожидает физическое устранение» [7, с. 47].
На наш взгляд, закономерным ответом на тотальный характер глобальной универсализации и унификации являются системы и культуры, основанные на ценностно-рациональной основе, пытающиеся сохранить свою идентичность в рамках определенных социокультурных границ. Фрагментация и индивидуализация социальной жизни в качестве компенсаторной реакции вызывают на уровне общественного и индивидуального сознания потребности к коллективному действию, проявлению непотребительских, солидарных и даже альтруистических моделей поведения. Помимо этого, кризис идентичности детерминирует стремление к ее обретению и легитимации, а также к эмпатиче-скому разделению ее с другими, что с неизбежностью порождает генезис групп и общностей на основании идентичности целей и ценностей.
Однако культурная глобализация является сложным процессом, влекущим не только негативные следствия, угрозы, риски и перманентную неопределенность. Она способствует появлению новых специфических культурных моделей и образцов, плюрализму и микшированию культурных стилей и идентичностей в глобальном мире. Апологетика позитивных послед-
ствий глобализации в культурной сфере адептами неолиберализма имеет солидную библиографию, но ее ретроспекция и анализ выходят за рамки нашей статьи.
Э. Гидденс рассматривает глобализацию социальной жизни как продолжение модернистского проекта - «радикализированного модерна». Господствующими тенденциями институционализации в современных обществах являются:
1) глобализация модерна, то есть формирование мировой экономики и мировой системы разделения труда, глобальной системы международных отношений и т.д.;
2) рост скорости распространения социальных изменений и их проникновение на все уровни социальной реальности;
3) трансформация «внутренней природы» социальных институтов, распространение институциональных отношений с локального на глобальный уровень;
4) развитие механизмов «высвобождения», генезис разнообразных символических систем, появление эффекта власти экспертизы;
5) рефлексивное усвоение знания и институциональных требований.
Однако, различая «высокую современность» и веберовскую рационализацию классического модерна, Э. Гидденс рассматривает глобализацию в контексте идеи рефлексивной само-трансформирующейся модернизации, в рамках которой источником модернизационных изменений выступает рефлексия социальной реальности.
На уровне системной рациональности действует рефлексивная саморегуляция, определяемая, как «каузальные петли, реализующие в процессе воспроизводства социальной системы эффект обратной связи, которая в значительной мере определяется тем, что деятели знают относительно механизмов воспроизводства системы и используют в целях контроля» [8, с. 500]. На уровне поведения актора «рефлексивный мониторинг (или контроль) действия зависит от рационализации, которая в нашем случае понимается скорее как процесс, нежели как состояние» [8, с. 500]. «Стратификационная модель» актора, по Э. Гидденсу, включает рефлексивный мониторинг, рационализацию и мотивацию деятельности как устоявшуюся последовательность процессов.
Социальная реальность постсовременности характеризуется «реморализацией», то есть процессом, в ходе которого системная рациональность определенным образом уступает рефлексии, возвращающей этические и экзистен-
циальные проблемы в общественное сознание в качестве центральных. Идентичность индивидуального и коллективного субъекта предстает в процессуальном и гетерогенном образе и являет собой базовое условие его воспроизводства, подвергающегося в одном случае рефлексивной саморегуляции, а в другом случае - не-прекращающемуся рефлексивному мониторингу действия.
Таким образом, ценностно-рациональное основание действия теснит формальную рациональность и целерациональность поведения коллективных субъектов социального взаимодействия. Например, «следование европейским ценностям» коллективных акторов Европейского союза часто противоречит очевидной необходимости следования схемам и процедурам целерационального поведения и формальной системной рациональности (что, в свою очередь, демонстрирует наличие элементов ценностно-рациональной системы управления). Следовательно, ценностно-рациональные основания интен-циональности, телеологии и мотивации поведения получают возможности утвердить себя в качестве доминирующих регуляторов деятельности коллективных социальных субъектов, то есть социальных организаций. Проектирование и построение ценностно-рациональных систем управления становятся не только потенциальной возможностью, но и актуальной необходимостью. Таким образом, глобализационные процессы не знаменую собой «окончательную победу» системной целерацональности или ценностнорационального поведения.
Нас с позиции управления волнует довольно узкий и конкретный круг проблем в заданном контексте. Это прежде всего вопрос о природе организационных структур в условиях глобализации и, как следствие, вопрос о специфике отношений в деловой среде: сетизации организационного устройства современных организаций и деловой среды.
Идейным предвестником сетевой теории в экономике и управлении, на наш взгляд, стала концепция «дезорганизованного капитализма» С. Лэша и Дж. Урри, оформившаяся в середине 80-х годов XX века. По мнению ее авторов, еще в 60-70-е годы XX века в ведущих западных странах начинается переход к стадии дезорганизованного капитализма (disorganized capitalism) с постепенным размыванием иерархически организованных бюрократических систем управления организациями. Этот процесс выразился в следующих тенденциях: разукрупнении капитала, уменьшении средних размеров предприятий; сокращении численности рабочего
класса; повышении значимости уровня образования и росте значения индивидуальных свойств, компетенций и достижений человека; снижении роли мегаполисов; переходе борьбы профсоюзов с нанимателями с национального и регионального уровней на уровень отдельных фирм [9, с. 15]. Крупные формы организации производства теряют свое значение, несут массу издержек и становятся нерентабельными. Аналогичная тенденция затрагивает и управленческие системы.
Одним из первых ученых, кто связал процессы глобализации и сетеизации управленческих и производственных структур, является М. Ка-стельс. Средством и результатом глобализации общества, по его мнению, являются сетевые структуры. Именно сети, пишет М. Кастельс [10], составляют новую социальную морфологию наших обществ, а распространение «сетевой» логики в значительной мере сказывается на ходе и результате процессов, связанных с производством, повседневной жизнью, культурой и властью.
И.Г. Владимирова конкретизирует: «Глобализация бизнеса, формирование стратегических альянсов, сетей из компаний, информационные сети позволяют создавать «лучшую во всех отношениях» организацию, в которой любая функция и процесс реализуются на мировом уровне, что невозможно достичь в отдельно взятой компании». Далее И.Г. Владимирова довольно оптимистично, однако достаточно спорно высказывается в продолжение своей мысли: «В результате достигается и более высокая эффективность производства, возникает обстановка взаимодоверия и взаимоответственности. Компании соединяются вместе для того, чтобы использовать специфические рыночные возможности, которые для отдельно взятых компаний не существуют» [11, с. 25].
Термин «сетизация», по мнению Р. Патюре-ля [12, с. 137], означает метод стратегического менеджмента, заключающийся в формировании сети с ее узлами и связями для достижения целей в соответствии с потребностями и ожиданиями партнеров и деловой конъюнктурой. Автор рассматривает эволюцию организационных структур, приходя к выводу, что организация в форме сети - это гибридное решение, объединяющее три предыдущих типа структур (функциональную, дивизиональную, матричную), обеспечивающее более эффективный вариант разграничения деятельности и связей, а также пропорций между автономией и контролем и базирующееся на принципе разнообразия.
Исследователи, занимающиеся сетевой теорией в сфере управления, приходят к мнению, что сети, состоящие из нескольких компаний, могут быть представлены двумя организационными моделями. Это сеть, формирующаяся вокруг крупной компании с делегированием компаниям меньшего размера отдельных видов операций. В данном случае наблюдаются иерархизированные отношения с доминированием и зависимостью в производственных операциях. Второй тип сетевых структур - равноправные юридические соглашения. Подобного рода структуры, действующие чаще всего в рамках одного вида деятельности, позволяют повышать общую эффективность функционирования данных фирм (растет конкурентоспособность товаров, появляются возможности использования инноваций, происходит снижение управленческих расходов и т.д.).
По мнению И.Г. Владимировой, сетевые структуры являются идеальной школой повышения компетентности работников компании. Их отличает оптимальная структура издержек, при этом минимизации легко поддаются расходы на подготовительно-заключительные работы. Снижение издержек достигается также и тем, что сетевые структуры менее обременены так называемыми политическими организационными единицами, к которым можно отнести наблюдательный совет компании, производственный совет, согласительные группы и т.п. Эффективность рассматриваемых компаний гарантируется низким уровнем издержек и их рациональной структурой. Сети исключают дублирование использования рабочей силы и мощностей на разных участках, тем самым удается избегать высоких совокупных затрат на производство конечной продукции.
Глобализационная идентичность - важное условие сетизации деловой среды, снижающее неопределенности и риски в изменяющемся глобальном мире. Ее атрибуты обнаруживаются как во внутренней среде компании - организационной культуре, так и во внешней среде компании - бренде компании.
Проведенный анализ позволил сформулировать и обобщить следующие основные выводы.
1. Закономерным ответом на тотальный характер глобальной универсализации и унификации являются системы и культуры, основанные на ценностно-рациональной основе, пытающиеся сохранить свою идентичность в рамках определенных социокультурных границ. Фрагментация и индивидуализация социальной жизни в качестве компенсаторной реакции вызы-
вают на уровне общественного и индивидуального сознания потребности к коллективному действию, проявлению непотребительских, солидарных и даже альтруистических моделей поведения. Помимо этого, кризис идентичности детерминирует стремление к ее обретению и легитимации, а также к эмпатическому разделению ее с другими, что с неизбежностью порождает генезис групп и общностей на основании идентичности целей и ценностей.
2. Ценностно-рациональное основание социального действия в условиях глобализации получает возможность конкурировать с формальной рациональностью и целерациональностью поведения коллективных субъектов социального взаимодействия. Следовательно, ценностнорациональные основания интенциональности, телеологии и мотивации поведения получают возможности утвердить себя в качестве доминирующих регуляторов деятельности коллективных социальных субъектов, то есть социальных организаций. Проектирование и построение ценностно-рациональных систем управления становятся не только потенциальной возможностью, но и актуальной необходимостью.
3. Средством и результатом глобализации общества является распространение сетевых структур и сетизация деловой среды. Использование сетевого принципа организации детерминирует востребованность ценностно-рационального управления компанией. Сетизация деловой среды рассматривается как процесс формирования гибридной конструкции, использующей дихотомию «автономия - контроль» всех трех типов предыдущих структур управления (функциональной, дивизиональной, матричной) и обеспечивающей эффективный вариант диалектической взаимосвязи экономических интересов субъектов сетей и их деятельности. Авторское понимание сетизации деловой среды раскрывается с помощью общенаучного пентабазиса: информация и время несут в себе изменчивость и неопределенность; пространство и энергия -идентичность, которая обнаруживается как во внутренней среде компании (организационная культура), так и в ее внешней среде (бренд компании). Под сетизацией деловой среды мы понимаем процесс выстраивания (формирования) идентичных целей, продуктов (и как следствие технологий) и ценностей. Мы далеки от наивного предположения, будто сети как средство и результат глобализации - лишь удобный проводник капитала в поисках ресурсов или прибавочной стоимости капитала. В этой связи противоборство между сетями - это не борьба цен за счет масштабов роста сетей. Это борьба
идентичностей и ценностно-нормативных систем. Сети живут и развиваются во многом благодаря именно этому.
4. Готовность перехода национальной экономики к сетевой форме организации (и, в связи с этим, - готовность противостоять экспансии транснациональных сетей) недостаточно определять только по индексам государственного регулирования, развитости инфраструктуры, технологическому аспекту сетевой экономики. Необходимо также учитывать существующий кризис идентичности и идеологии в обществе, продуцирующих социальную разобщенность, индивидуализацию и атомизацию индивида.
5. Одним из основных факторов успешности сетей является наличие сильной организационной культуры, соответствующей целям компании, и сильных брендов. Сети смогут существовать настолько долго, насколько они могут поддерживать свою идентичность и противостоять (или находить консенсусы) идентичностям других сетей, в том числе национальным идентичностям других государств.
6. Сети выстраиваются при условии, что цели и ценности компании могут быть воспроизведены в различных точках пространства, экстерриториально. Генезис и распространение сетевой организации связывается с появляющимися возможностями консенсуса идентичностей, появлением среды для идей и ценностей. Глобализация позволила «открыть» государственные границы для экспансии идей и ценностей. Именно «мир без границ» («глобальная деревня» М. Маклюэна) создал новую морфологию общества, распространяя «сетевую логику». Каждая компания имеет свои идейные «границы», ограниченные миссией компании, и инструментальные «границы», ограниченные квалификацией работников (оборотной стороной различных подтвержденных компетенций).
7. Основным фактором сетизации деловой среды, на наш взгляд, является проявление солидарного интереса - основы формирования идентичности. Результативное экономическое поведение и оптимальное социальное взаимо-
действие возможны при установлении позитивных взаимоотношений между субъектами, занимающими разные уровни в системе социальноэкономических отношений и выполняющими в организациях различные функции. Этот компромисс основывается на солидарном интересе, благодаря которому формируются общие для всех существующих социальных групп ценности. В основе механизма солидарного интереса лежит понимание и интерпретация субъектом справедливости. В этом смысле чувство справедливости - это синоним «правильности», «равенства», «честности», «искренности», «правдивости», «нравственной истинности».
Список литературы
1. Бек У. Что такое глобализация? Ошибки глобализма - ответы на глобализацию / Пер. с нем. А. Григорьева, В. Седельника. Общ. ред. и послесл. А. Филиппова. М.: Прогресс-Традиция, 2001.
2. Ритцер Дж. Современные социологические теории. 5-е изд. СПб.: Питер, 2002.
3. Рощина Я.М. Социология потребления: Учеб. пособие. М.: Изд. дом ГУ ВШЭ, 2007.
4. Шрадер Х. Глобализация, (де)цивилизация и мораль // Журнал социологии и социальной антропологии. 1998. Т. 1. Вып. 2. С. 22.
5. Бодрийяр Ж. Насилие глобализации // Логос. № 1 (36). 2003. С. 20.
6. Appadurai A. Dsjuncture and difference in the global cultural economy// Robertson R. White K.E. Globalisation. Critical concept in sociology. Vol. 1. London 2003. P. 251-264.
7. Sklair L. Sociology of the Global System. N.Y.: Prentice Hall, 1995. P. 46-48.
8. Гидденс Э. Устроение общества: очерки теории структурации. М.: Академический проект, 2003.
9. Lash J., Urry J. The End of Organised Capitalism. Cambridge, Polity Press, 1987. P. 1-16.
10. Кастельс М. Информационная эпоха: экономика, общество и культура. М., 2000.
11. Владимирова И.Г. Компании будущего: организационный аспект // Менеджмент в России и за рубежом. 1999. № 2. С. 45-62.
12. Патюрель Р. Создание сетевых организационных структур // Проблемы теории и практики управления. 1997. № 3. С. 76-81.
BASIC ISSUES OF VALUE-RATIONAL MANAGEMENT A.A. Maximenko
In this article the author demonstrates production and possibility to build management models based in value-rational foundation in globalization.
Keywords: value-rational management, identity of values, networking, globalization.
