CC BY
152
УДК 811.512.141
Salyakhova Z.I. THE CONCEPTS OF VOICE PROBLEMS STUDYINQ IN LINQUISTICS. The article is devoted to studying the concepts of voice problems in linguistics. The history and development of the doctrine of voice category, as well as its various ways in linguistics are demonstrated. Urgent on modern phase of linguistics theory voice category, which is associated with functional-semantic trend in the study of linguistic phenomena is considered.
Key words: voice, classification, principle, semantics, word formation, morphogenesis, transitivity, intransitivity, reflexivity.
З.И. Саляхова, канд. филол. наук, доц. СГПА им. Зайнаб Биишевой, г. Стерлитамак,
E-mail: s.zuhra@hotmail.com
ОСНОВНЫЕ КОНЦЕПЦИИ ИЗУЧЕНИЯ ЗАЛОГОВОЙ ПРОБЛЕМАТИКИ В ЛИНГВИСТИКЕ
Статья посвящена изучению концепций залоговой проблематики в лингвистике. Прослеживается история и развитие учения о залогах, а также различные направления изучения категории залога в языкознании. Рассматривается особо актуальная на современном этапе развития теории языкознания категория залоговости, которая связана с функционально-семантическим направлением изучения языковых явлений.
Ключевые слова: залог, залоговость, классификация, принцип, семантика, словообразование, формообразование, переходность, непереходность, возвратность.
Термин залог (перевод с греческого diathesis) употреблялся уже в древнейших грамматиках церковнославянского, а затем и русского языков. Будучи калькой, точным морфологическим слепком греческого слова, этот термин издавна не удовлетворял русских грамматистов (даже тех, кто признавал категорию залога живым и существенным элементом грамматической системы русского глагола). В понятие залога вкладывалось и вкладывается крайне разнообразное и противоречивое лексико-грамматическое содержание [1, с. 476]. Несмотря на то, что категория залога прошла длинный путь исторического развития, учение о залогах до сих пор содержит очень много неясностей. Еще древнеиндийские, древнегреческие, римские и латинские языковеды определили залог как грамматическую категорию, его формы (действительный, страдательный, средний, общий, отложительный), семантический признак и предполагали существование безличного залога. Исследования древних языковедов послужили отправной точкой для изучения залоговой проблематики в лингвистике.
Мелетий Смотрицкий впервые цельно изложил систему славянских залогов. Смотрицкий предварительно до изложения системы залогов устанавливает два класса глаголов: переходных и непереходных («самостоятельных»). Далее Ме-летий Смотрицкий устанавливает пять залогов: действительный, страдательный, средний, отложительный и общий. «Действительный залог есть, иже действо знаменует слога -ся, страдательный из себе творит: яко бью, творю и прочая. Страдательный есть, иже страдание знаменует, и за отложением -ся слога действительный бывает: яко бьюся, творюся и прочая. Средний есть, иже ни действо знаменует, ни страдание, и во страдательное не прелагается: яко стою, здравствую, теплею и прочая. Отложительный есть, иже окончание убо страдательного имать, знаменование же или действительного самого яко боюся или самого среднего яко труждлюся и прочая. Общий есть, иже окончение страдательного имать, знаменование же действительного вкупе и страдательного яко касаюся и прочая» [2, с. 182]. Все эти определения представляют собой механическое перенесение греко-римской грамматической традиции на почву славянской грамматики [3, с. 17]. Установленная им система залогов, отличалась всеми недостатками, характерными для греко-римской классификации глаголов по залогам, несмотря на это концепция Мелетия Смотрицкого послужила отправной точкой для целого ряда авторов более поздних периодов при изучении залогов. Влияние греко-римских традиций наблюдалось и во взглядах М.В. Ломоносова на залоги. Все же он подверг существенным изменениям систему Мелетия Смотрицкого, приспособив ее в значительной мере к особен-
ностям русского языка. Он определил шесть залогов: действительный, страдательный, возвратный, взаимный, средний и общий. М.В. Ломоносов дал определение каждому залогу. Исключив из системы Смотрицкого отложительный залог, он на основе значений глаголов на -ся установил два новых залога: возвратный и взаимный. Необходимо отметить, что М.В. Ломоносов обратил внимание на связь залоговых форм с различиями реальных значений глаголов и с различиями их синтаксического употребления и впервые обстоятельно осветил значение глаголов на -ся и их развитие, чем он дал большой толчок лингвистической мысли для работы в этой области.
В грамматиках первой половины XIX в. учение о залоге сводилось к лексико-синтаксической классификации глаголов по характеру отношения действия к объекту [1, с. 477]
А.Х. Востоков устанавливает в глаголах те же шесть залогов, что и М.В. Ломоносов. Но он делает оговорку: «Из них главные суть два: действительный и средний. Прочие происходят от действительного» [3, с. 20]. А.Х. Востоков считал, что залоги различаются не по окончаниям, а «по значению», какое глагол получает в употреблении с другими словами. Продуктивными представляются мысли А.Х. Востокова о том, что залог глагола определяется в зависимости от его конкретных синтаксических связей. С точки зрения А.Х. Востокова, в категории залога чаще всего выступает синтаксическая и лексическая стороны глагола в их взаимной связи, в их соотношении. Его концепция в основном характеризуется тем, что в ней отсутствует единый принцип определения залога, который мог бы служить единым основанием для деления глаголов по залоговым группам [3].
Г. П. Павский выделил в категории залога три общих се-мантико-грамматических типа: действительный, страдательный и средний (т.е. глаголы переходного, страдательного и непереходного значений). Он связывал это деление глаголов с «различными состояниями живущих, действующих и страдающих существ» [4, с. 3]. По мнению Г.П. Павского, основная функция возвратной формы - делать глаголы непереходными. В связи с этим возвратные глаголы включаются в систему среднего залога (кроме тех, которые имеют страдательное значение). Действительный глагол, принявший частицу -ся, которая останавливает действие при самом лице и не позволяет ему переходить на внешние предметы, принимает вид и значение среднего залога, и все возвратные глаголы можно назвать средними [4]. Г.П. Павский так же как и А.Х. Востоков утверждал, что среди глаголов «средних возвратных» обособленную группу составляют слова, которые образуются посредством приклейки -ся к формам среднего
залога: стареться, белеться, краснеться. Г.П. Павский сопоставлял эти глаголы со словосочетаниями идет себе, живет себе («снег белеется» равносильно: белеет себе), а также различал взаимные глаголы и глаголы, в которых частицею -ся изображается безличность. В трудах Г.П. Пав-ского было установлено несколько новых значений, свойственных формообразующему суффиксу -ся. Несмотря на продуктивность исследования залога, в концепции Г.П. Павского была затенена синтаксическая точка зрения на залог [1, с. 478].
Ф.И. Буслаев в работе «Историческая грамматика» собрал очень богатый фактический материал, освещенный с исторической точки зрения, чем значительно способствовал разрешению основных вопросов, связанных с проблемой залогов. Залог, по мнению Ф.И. Буслаева, прежде всего, означает деятельность предмета или переходящую на другой предмет, напр., читаю книгу, привыкаю к труду, или непереходящую, напр., стою [5, с. 343-344]. Буслаев называет глаголы первого типа переходящими, глаголы второго типа непереходящими. Эти два общих и основных класса глаголов, связанных с разными синтаксическими конструкциями,
- глаголов переходящих и непереходящих - по залоговым различиям одинаково распадались на группы действительных, страдательных, средних и возвратных глаголов. В.В. Виноградов подверг критике это деление и отметил, что в делении глаголов выступают ошибки и противоречия, так как, по Буслаеву, действительные глаголы находятся как среди переходящих, так и непреходящих глаголов.
Между тем «действительный глагол» означает действие предмета, переходящее на другой предмет, название которого ставится в винительном падеже [1, с. 479]. А.А. Потебня писал: «Каким же образом действительный глагол, по сущности переходящий, может быть в то же время непереходящим и, наоборот, средний, по сущности непереходящий, может быть в то же время переходящим?» [6, с. 197]. Несмотря на такого рода критику, концепция Ф.И. Буслаева была основана на анализе многочисленных фактических материалов древности и современного ему состояния залогов, и, безусловно, имели значение для дальнейшего их изучения. Существенную роль в процессе разработки залогов сыграли исследования К.С. Аксакова [7, с. 542-557]. К.С. Аксаков, не отказываясь окончательно от учения о залогах, пытался вложить в него новое грамматическое содержание. Ученый решительно выдвигал принцип соотносительности как основу залоговых различий. Прежде всего он противопоставлял глаголы без -ся глаголам возвратным с -ся. Концепция К.С. Аксакова почти целиком совпадает с тем учением о залогах русского глагола, которое было впоследствии развито акад. Ф.Ф. Фортунатовым в статье «О залогах русского глагола» [8].
Существенную роль в процессе разработки залогов русских глаголов сыграли замечания, сделанные В.И. Далем по этому вопросу. В.И. Даль в процессе работы над словарем [9] практически столкнулся со всем несовершенством разработанной до него системы залогов. Он отметил, что применение принятой системы залогов на практике приводит к невероятной путанице. Приведя целый ряд нелепостей, допущенных в Академическом словаре при указании залога глаголов, В.И. Даль писал, что это не случайные ошибки, а вытекающие из самой сущности принятой системы. Он считал, что «для русского языка распределение глаголов на залоги дело вовсе постороннее, случайное, переходчивое; они могут, хотя без всякой пользы, применяться только к каждому частному случаю [10]. В.И. Даль указал на то, что русские глаголы по своему образованию делятся на два основных разряда: прямые (невозвратные) и возвратные. Мысль о двух разрядах глаголов, выраженная Далем, оказалась весьма продуктивной для дальнейшей разработки системы залогов. С мыслями В.И. Даля о залогах совпали выводы Н.П. Некрасова, который признавал существование двух основных классов глаголов: невозвратные (прямые) и возвратные.
Н.П. Некрасов утверждал, что в делении глаголов на два разряда В.И. Даля отражается простой, здравый научный смысл русского человека, не забитого теориею и школярством, и меткий взгляд на самую теорию русского глагола. Однако, каким бы справедливым не было это деление, оно требует объяснения или некоторого оправдания. Этому объяснению Н.П. Некрасов посвятил свои дальнейшие исследования [11, с. 32-83].
В конце XIX в. дан был новый толчок развитию учения о залогах трудами Ф.Ф. Фортунатова и его учеников - Г.К. Ульянова и В.К. Поржезинского [1]. В.В. Виноградов отмечал, что статья акад. Ф.Ф. Фортунатова «О залогах русского глагола» [8] уточнила и объединила то, что было наиболее ценного в предшествующей грамматической традиции. С. Карцевский утверждал, что исследование Ф.Ф. Фортунатова, уточнившая идеи Н. Некрасова и показавшая, что актуальной функцией возвратной формы является интранзитивизация переходных глаголов, ознаменовала собой новый этап в изучении залогов [12, с. 82]. Концепция залогов, построенная Ф.Ф.Фортунато-вым, была основана на принципе соотносительности грамматических форм и соответственных значений. Анализируя многообразие глагольных форм с -ся в русском языке, Ф.Ф. Фортунатов в первую очередь выделял глаголы, которые без -ся не существуют, и указывал, что они вследствие отсутствия соотносительности не имеют значения отдельной грамматической формы. Он выделял формы с -ся, образованные от переходных глаголов и формы с -ся, образованные от непереходных глаголов. Ф.Ф. Фортунатов определил наиболее важные значения глагольных форм с -ся, образованные от переходных глаголов. Исследуя глагольные формы с -ся, образованные от непереходных глаголов (например, хвастаться, краснеться) Ф.Ф. Фортунатов указывал, что данные формы с -ся не имеют значения непереходного залога, так как при них нет соотносительных форм без -ся с переходным значением, т.е. формой залога, по его мнению, располагают лишь соотносительные, парные глаголы без -ся и на -ся. Он резко обособлял те группы, которым присуща лишь форма возвратного залога, но не значение, не функция ее. Ф.Ф. Фортунатов в глаголах различал только два залога: переходный залог -глагольные формы без -ся, имеющие переходное значение, и непереходный залог - соотносительные формы с -ся, имеющие непереходное значение.
Новых значений возвратной формы и новых типов возвратных глаголов, по сравнению с теми, которые уже были отмечены А.Х. Востоковым, Г. П. Павским и К.С. Аксаковым, у Фортунатова не было отмечено. В концепции залога Ф.Ф. Фортунатова морфологические признаки явно возобладали над синтаксическими, отмечает В.В. Виноградов [1, с. 483]. Отношение к субъекту, обобщенное до понятия непереходности, вовсе не исчерпывало тех синтаксических явлений, которые сочетались с категорией залога. Проблема залоговых различий отрывалась от вопроса о строе предложения и его типах. Несмотря на это, схема залогов Ф.Ф. Фортунатова оказала решительное влияние на последующие грамматические суждения о залогах. Концепцию акад. Ф.Ф. Фортунатова дополнил В.К. Поржезинский [13], указав еще на два залоговых значения возвратной формы: непрямое возвратное значение и значение полноты проявления признака.
Особую значимость в учении о залогах представляют труды А.А. Потебни. По учению А.А. Потебни, ни один глагол не может сразу обладать несколькими залоговыми значениями: «Выражение: глагол такой-то переходит в такой-то залог - мы должны понимать таким образом, что перед нами два различных, но однозвучных глагола, принадлежащих к двум различным залогам, и что глаголы эти находятся между собою в отношении исторического преемства» [14]. Залоговое значение, по мнению А.А. Потебни, возникает и осуществляется в предложении, в составе которого слово только и живет настоящей, индивидуальной жизнью. Залог, как отмечал А.А. Потебня, есть отношение субъекта к объекту, точнее: отношение сказуемого к подлежащему и дополнению [14]. Далее он писал, что
деление глаголов на объективных и субъективных - зерно, из которого вырастает категория залога.
Синтезировать теорию залогов Ф.Ф. Фортунатова с учениями А.А. Потебни намеревался А.А. Шахматов. В.В. Виноградов развивая концепцию Фортунатова-Шахматова отметил, что Шахматов очень близок к Фортунатову и его школе в понимании сущности залога и в определении значений возвратной формы [1, с. 614]. Определение залога А.А. Шахматова целиком совпадает с определением Ф.Ф. Фортунатова. А.А. Шахматов отметил, что формами залога называются «те различные произведенные от одного и того же глагола образования, в которых обозначаются различного рода отношения действия или состояния, выраженного глаголом, к его субъекту [15, с. 168-188]. Он указал, что морфология при изучении залогов занимается выяснением тех формальных средств, которыми выражается категория залога. В русском языке, по мнению А.А. Шахматова, имеется два формальных способа выражения залога: 1) исконно существующие различные формы причастий, образованных от глаголов, обозначающих действие или состояние, проистекающее от самого субъекта (причастие действительного залога) и от глаголов, обозначающих действие, переходящее с другого (психологического) субъекта на субъект предиката (причастия страдательного залога); 2) прибавление частицы -ся. Вслед за Ф.Ф. Фортунатовым он признает, что наряду с глаголами, обозначающими залоговые различия, в русском языке много глаголов, не подводимых под категорию залога из-за отсутствия соотносительных форм (например, идти, долженствовать, возненавидеть, бояться). Опираясь на более широкий и разнообразный материал, А.А. Шахматов различал в кругу возвратных глаголов те же оттенки значений, что и Ф.Ф. Фортунатов. Так же как и Ф.Ф. Фортунатов он делил залоги на три основные группы: действительный, страдательный и возвратный (термин «средний залог» он заменил на термин «возвратный») [15, с. 61-67]. Таким образом, в соответствии с теорией А.А. Потебни признак переходности и непереходности становится у А.А.Шахматова фундаментом учения о залогах. О. Паролкова [16, с. 33] утверждала, что теории Фортунатова и Шахматова являются антиподами, взаимно исключающими друг друга. Однако И.П. Мучник [3, с.8], указывал, что нельзя согласиться с этой мыслью, так как в этих теориях содержится больше общего, чем различного.
Концепция Ф.Ф. Фортунатова получила то или иное отражение в учениях В.В. Виноградова [1, с. 476-510], который разъяснил значения формообразующего и словообразовательного аффикса -ся, стремился определить соотношения между глаголами на -ся и глаголами без -ся, а также осветил вопрос об активных и пассивных оборотах, о переходных и непереходных значениях глаголов. В.В. Виноградов отмечал, что в русском языке категория залога прежде всего выражается в соотношении возвратных и невозвратных форм одного и того же глагола. На основе этого явления лежит синтаксическое свойство глагола воспроизводить оттенки одного общего грамматического понятия (отношения действия к субъекту и объекту) соотносительными формами - основной и производной, осложненной агглютинативным аффиксом -ся. В.В. Виноградов, отмечая неоднородность семантической природы залога, полагал, что категория залога находится на самой пограничной черте между грамматикой, лексикологией и фразеологией, в области грамматики - ближе к синтаксису предложения, чем к морфологии слова.
Залоги являются самой «запутанной» проблемой русской грамматики, считал С. Карцевский [12]. По его мнению, в традиции русской грамматики было принято называть залогами то, что в действительности представляло две разные системы отношений, из которых одна вращается вокруг понятия «объект», центром другой является понятие «деятель». Понятие «деятель» в свою очередь, должна рассматриваться в двух планах: с точки зрения безличности процесса и с точ-
ки зрения отношений между деятелем и подлежащим. С. Кар-цевский указывает, что именное понятие «деятель», соответствует субстанции, производящей действие (процесс). Эта субстанция стремится всегда выступать в качестве подлежащего в предложении, и в зависимости от того, достигает она этого или нет, предложения выступают то как действительные, то как страдательные. И.П. Мучник подверг критике мысли С. Карцевского, относительно префиксации как средства транзитивации непереходных глаголов. По мнению И.П. Мучника, аналогия между префиксацией как средством транзитивации и возвратной формой, как средством нейтрализации представляется несостоятельной. Эти явления существенно отличаются друг от друга. В то время как любой переходный глагол, сочетаясь с -ся, становится непереходным, очень многие непереходные глаголы, присоединяя к себе префикс, все же продолжают оставаться непереходными. Следовательно, по степени универсальности, префиксация, как средство транзитивации, нельзя сравнить с возвратными формами, как средствами нейтрализации. Кроме того, утверждал И.П. Мучник, присоединение к непереходному глаголу префикса изменяет во всех случаях не только его грамматическое значение (транзитивация), но и лексическое (верить, уверить, сверить) [3, с. 44]. И.П. Мучник отметил, что концепции «возвратность-невозвратность» и «действительный и страдательный залог» требуют всесторонней разработки с привлечением большого круга языковых фактов.
Таким образом, принципиальные основы первой концепции залогов были заложены в статье Ф.Ф. Фортунатова «О залогах русского глагола» [8]. С. Карцевский утверждал, что статья Ф. Фортунатова, уточнившая идеи Н. Некрасова и показавшая, что актуальной функцией возвратной формы является интранзитивизация переходных глаголов, ознаменовала собой новый этап в изучении залогов [12, с. 82].
A. Маргулиес писал: «Краткая статья (Ф. Фортунатова) богатством мыслей и убедительностью выделяется среди всего, что сказано в славистике о залоге» [17, с. 19]. Концепция Ф.Ф. Фортунатова получила то или иное отражение в работах А.М. Пешковского, М.Н. Петерсона, А.А. Шахматова,
B.В. Виноградова, С. Карцевского, Р Якобсона. Сравнительно позже появилась насыщенная богатым материалом работа Н.А. Янко-Триницкой «Возвратные глаголы в современном русском языке» [18], где содержится своеобразная трактовка ряда явлений в сфере возвратности-невозвратности. В работе Н.А. Янко-Триницкой осуществлена одна из первых попыток критического обозрения эволюции изучения залогов русских глаголов с древнейших пор, с учетом разнообразных форм изучения этой категории в далекой древности: у индусов, греков и римлян [3, с. 10]. Необходимо отметить, что возвратность-невозвратность представляют важную часть залоговой проблематики и в настоящее время.
На современном этапе развития теории языкознания особую актуальность приобретают системно-структурные аспекты лингвистического анализа в единстве с аспектами коммуникативно-функциональными. Результаты семантических исследований требуют поисков нового в сфере системности, охватывающей различные типы языкового содержания в их соотношении к средствам формального выражения. Интенсивное развитие лингвистической семантики становится стимулом для осмысления роли и формы, системы и структуры в целостном комплексе научного познания языка и речи [19, с. 10]. В связи с разработкой теоретических оснований функциональной грамматики, базирующейся на понятии поля, была осознана возможность и целесообразность более дифференцированного представления ряда ФСП (функционально семантического поля). Как комплекс ФСП целесообразно рассматривать и залоговость. Основанием для этого служат, по мнению А.В. Бондарко, с одной стороны, различия между ФСП активности и пассивности, возвратно-
сти, взаимности и переходности/непереходности, а с другой
- наличие между ними определенной общности. Концепция залоговости предполагает, что речь идет не просто об отношении действия к субъекту и объекту (такое отношение само по себе всегда одинаково в денотативно-понятийном аспекте - в том смысле, что если в ситуации есть действие, субъект и объект, то действие всегда осуществляется субъектом и так или иначе затрагивает объект). Речь идет об отношении к семантическим категориям субъекта и объекта, рассматриваемым в их соответствии с тем или иным элементом синтаксической структуры предложения [20, с. 127-129]. Развитие
концепции залоговости нашли отражение в трудах А.В. Бондарко, В.С. Храковского, Э.Ш. Генюшене, В.П. Недялкова, Ю.А. Пупынина, М.А. Шелякина, И.Б. Долинина и др.
Обобщая вышеизложенное, нужно отметить, что зало-говость может быть определена как комплекс функционально-семантического поля, которые охватывают разноуровневые средства, характеризующие глагольное действие в его отношении к субъекту и объекту как семантическим категориям, которым соответствует тот или иной элемент синтаксической структуры предложения (подлежащее, прямое или косвенное дополнение).
Библиографический список
1. Виноградов, В.В. Русский язык (грамматическое учение о слове). - М., 1972.
2. Грамматика Славенская правильное Синтагма, потщанием многогрешного мниха Мелетия Смотрицкого... - М., 1648.
3. Мучник, И.П. Грамматические категории глагола и имени в современном русском литературном языке. - М., 1971.
4. Павский, Г.П. Филологические наблюдения над составом русского языка. Рассуждение 3. О глаголе. - СПб., 1842.
5. Буслаев, Ф.И. Опыт исторической грамматики русского языка. - М., 1858. - Ч.2.
6. Потебня, А.А. Из записок по русской грамматике. - М.; Л., 1941. - Т.4.
7. Аксаков, К.С. О русских глаголах: полн.собр.соч. - М., 1875. - Т.2. - Ч.1.
8. Фортунатов, Ф.Ф. О залогах русского глагола // Известия ОРЯС. - СПб., 1899. - Т. IV. - Кн. 4.
9. Даль, В.И. Толковый словарь живого великорусского языка. - СПб., 1880.
10. Даль, В.И. Второе введение: о русском словаре // Толковый словарь живого великорусского языка. - М., 1955.
11. Некрасов, Н.П. О значении форм русского глагола. - СПб., 1865.
12.Karcevski, S. Systeme du verbe russe. - Praha, 1927.
13.Поржезинский, В.К. Возвратная форма глаголов в литовском и латышском языках. - М., 1903.
14.Потебня, А.А. Из записок по русской грамматике. - М.; Л., 1941. - Т. 4.
15.Шахматов, А.А. Очерк современного русского литературного языка. - М., 1941.
16. Parolkova, O. K problematice zvratnych sloves a tzv. zvratneho pasiva v soucasne spisovne rustine a cestine. «Slavia», roen. XXXVI. ses. I. -
Praha, 1967.
17.Margulies, Alf. Die Verba reflexive in den slavischen Sprachen. - Heidelberg, 1924.
18. Янко-Триницкая, Н.А. Возвратные глаголы в современном русском языке. - М., 1962.
19.Проблемы функциональной грамматики. Полевые структуры / Я.Э. Ахапкина, А.В. Бондарко [и др.] / отв. ред. А.В. Бондарко,
С.А. Шубик. - СПб., 2005.
20.Теория функциональной грамматики. Персональность. Залоговость / А.В. Бондарко, Т.В. Булыгина [и др.] / отв. ред. А.В. Бондарко. -СПб., 1991.
Bibliography
1. Vinogradov, V.V. Russkiyj yazihk (grammaticheskoe uchenie o slove). - M., 1972.
2. Grammatika Slavenskaya praviljnoe Sintagma, potthaniem mnogogreshnogo mnikha Meletiya Smotrickogo... - M., 1648.
3. Muchnik, I.P. Grammaticheskie kategorii glagola i imeni v sovremennom russkom literaturnom yazihke. - M., 1971.
4. Pavskiyj, G.P. Filologicheskie nablyudeniya nad sostavom russkogo yazihka. Rassuzhdenie 3. O glagole. - SPb., 1842.
5. Buslaev, F.I. Opiht istoricheskoyj grammatiki russkogo yazihka. - M., 1858. - Ch.2.
6. Potebnya, A.A. Iz zapisok po russkoyj grammatike. - M.; L., 1941. - T.4.
7. Aksakov, K.S. O russkikh glagolakh: poln.sobr.soch. - M., 1875. - T.2. - Ch.1.
8. Fortunatov, F.F. O zalogakh russkogo glagola // Izvestiya ORYaS. - SPb., 1899. - T. IV. - Kn. 4.
9. Dalj, V.I. Tolkovihyj slovarj zhivogo velikorusskogo yazihka. - SPb., 1880.
10. Dalj, V.I. Vtoroe vvedenie: o russkom slovare // Tolkovihyj slovarj zhivogo velikorusskogo yazihka. - M., 1955.
11. Nekrasov, N.P. O znachenii form russkogo glagola. - SPb., 1865.
12.Karcevski, S. Systeme du verbe russe. - Praha, 1927.
13.Porzhezinskiyj, V.K. Vozvratnaya forma glagolov v litovskom i latihshskom yazihkakh. - M., 1903.
14.Potebnya, A.A. Iz zapisok po russkoyj grammatike. - M.; L., 1941. - T. 4.
15.Shakhmatov, A.A. Ocherk sovremennogo russkogo literaturnogo yazihka. - M., 1941.
16. Parolkova, O. K problematice zvratnych sloves a tzv. zvratneho pasiva v soucasne spisovne rustine a cestinë. «Slavia», rocn. XXXVI. ses. I. -Praha, 1967.
17.Margulies, Alf. Die Verba reflexive in den slavischen Sprachen. - Heidelberg, 1924.
18. Yanko-Trinickaya, N.A. Vozvratnihe glagolih v sovremennom russkom yazihke. - M., 1962.
19.Problemih funkcionaljnoyj grammatiki. Polevihe strukturih / Ya.Eh. Akhapkina, A.V. Bondarko [i dr.] / otv. red. A.V. Bondarko, S.A. Shubik. -SPb., 2005.
20.Teoriya funkcionaljnoyj grammatiki. Personaljnostj. Zalogovostj / A.V. Bondarko, T.V. Bulihgina [i dr.] / otv. red. A.V. Bondarko. - SPb., 1991.
Статья поступила в редакцию 29.10.11
УДК 821. 161
Flegentova T.N. THE BLESSING IS A GESTURE OF THE MOTHER IN THE NOVELS F. M. DOSTOEVSKY. The
blessing is a gesture of the mother, loving the son, wishing to protect him. Using the blessing (when mother crosses the son), mother calling the God-father as a part of the whole: the father - mother - the son. In the novel of F. M. Dostoevsky «Teenager» the scene of visiting of Arcady's mother in Tusharov's board has a ring composition. Within the limits of the text of whole novel visual gesture (cross imposing) is accompanied by sound action (cross imposing occurs during sounds of bells). Emblematic pictures of imposing of a cross model a situation of the hero's dream which is developed on the verge of two realities, terrestrial and heavenly. In consciousness of the hero Christmas and Easter events intertwine: the cross becomes a sign of destiny of the hero. «Unstated» (teenager's) Arcady's consciousness in terrestrial existence is consecrated with a parent cross.
Key words: the blessing, a cross, a situation.
