Основные этапы развития нормативного регулирования информационных технологий в уголовном процессе России Текст научной статьи по специальности «Право»

УДК 343.1 ББК 67.311

© 2017 г. М. О. Медведева,

адъюнкт Московского университета МВД России имени В. Я. Кикотя.

E-mail : [email protected]

ОСНОВНЫЕ ЭТАПЫ РАЗВИТИЯ НОРМАТИВНОГО РЕГУЛИРОВАНИЯ ИНФОРМАЦИОННЫХ ТЕХНОЛОГИЙ В УГОЛОВНОМ ПРОЦЕССЕ РОССИИ

В статье проводится ретроспективный анализ законодательства, регулирующего применение информационных технологий в отечественном уголовном процессе. Автор приходит к выводу о том, что современное разнообразие в обозначении технических средств в Уголовно-процессуальном кодексе Российской Федерации диктует необходимость теоретической разработки и формулирования соответствующих законодательных новелл с целью конкретного определения самого понятия «технические средства».

Ключевые слова: информационные технологии, нормативное регулирование информационных технологий, этапы развития нормативного регулирования, уголовно-процессуальное регулирование.

M. O. Medvedeva - Adjunct, Moscow University of the Ministry of Internal Affairs of Russian Federation

named after V. Ya. Kikot.

THE EVOLUTION MAIN STAGES OF NORMATIVE REGULATION OF INFORMATION TECHNOLOGIES

IN THE CRIMINAL PROCEDURE OF RUSSIA

The article presents a retrospective analysis of the legislation regulating the use of information technology in the domestic criminal proceedings. The author concludes that the current diversity in the designation of technical means in the Criminal Procedure Code of the Russian Federation calls for the theoretical development andformulation ofrelevant legislative developments with a view to a specific definition of the concept of «technical means».

Key words: information technologies, normative regulation of information technologies, evolution stages of normative regulation, criminal procedure regulation.

За последние десятилетия в сфере уголовного судопроизводства накоплен немалый опыт применения технологий, к примеру аудио- и видеозаписи, позволяющих объективно и точно фиксировать весь процесс доказывания. В свою очередь, развитие технологий как исторический процесс неуклонно вело к возникновению сопутствующих общественных отношений, впоследствии трансформировавшихся в правовые отношения и требующих своевременной актуализации нормативно-правового регулирования. В связи с этим и на основании анализа исторического материала представляется возможным выделить несколько этапов развития нормативного регулирования информационных технологий в уголовном процессе России.

Первый этап можно обозначить как «допра-вовой» и установить его хронологические рамки исходя из рассмотрения имеющегося на тот момент нормативно-правового регулирования: с момента принятия Устава уголовного судопроизводства 1964 года, действия уголовно-процессуальных кодексов РСФСР 1922 года и 1923 года (далее - УПК РСФСР 1922 года и УПК РСФСР 1923 года) и до принятия Уголовно-процессуального кодекса РСФСР 1960 года. Данный этап характеризуется тем, что некоторые технические средства фактически приме-

нялись при расследовании преступлений, однако никакого законодательного регулирования они не получили. Интересным представляется сопоставление УПК РСФСР 1922 года и УПК РСФСР 1923 года, который, по мнению ученых, являлся не новым нормативно-правовым актом, а переработанной редакцией существовавшего кодекса [1, с. 56; 2, с. 57]. Так, УПК РСФСР 1923года содержал ст. 81-86, регламентирующие порядок составления, обжалования протокола, при этом законодатель никоим образом не регламентировал сам порядок изготовления протокола [3], хотя на данном этапе уже имело место использование печатных машинок. Кроме этого, ст. 62 гл. IV «О доказательствах» УПК РСФСР 1923 года признавала доказательствами показания свидетелей, заключения экспертов, вещественные доказательства, протоколы осмотров и иные письменные документы и личные объяснения обвиняемого. Тем самым необходимо отметить, что стоящие перед законодателем на тот момент задачи реформирования уголовно-процессуального законодательства никак не отражали использование таких технических средств, как печатная машинка и фотоаппарат. При этом можно предположить, что названные пробелы в правовом регулировании были обусловлены в том числе и уровнем развития самих технических средств, злоупотреб-

ление правом при помощи которых являлось маловероятным.

Второй этап развития нормативного регулирования информационных технологий в уголовном процессе России, продолжавшийся с начала разработки Уголовно-процессуального кодекса РСФСР 1960 года (с 1958 года) до 90-х годов XX века, можно условно обозначить как«правовой аналоговый этап». Бурное развитие естественных наук и научно-технических достижений оказало большое влияние на уголовно-процессуальную деятельность, в связи с чем в этот период произошло внедрение информационных технологий, основанных на аналоговых процессах, использование которых, в отличие от предыдущего периода, уже имело законодательное регулирование.

Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР 1960 года (далее - УПК РСФСР 1960 года) изначально не предусматривал применения технических средств в уголовном процессе. Однако в 1966 году был издан Указ Президиума Верховного Совета РСФСР [4], который вносил изменения в ст. 141 УПК РСФСР и устанавливал возможность использования технических средств при изготовлении протокола следственного действия: «...Если при производстве следственного действия применялись фотографирование, киносъемка, звукозапись либо были изготовлены слепки и оттиски следов, то в протоколе должны быть также указаны технические средства, примененные при производстве соответствующего следственного действия, условия и порядок их использования, объекты, к которым эти средства были применены, и полученные результаты. В протоколе должно быть, кроме того, отмечено, что перед применением технических средств об этом были уведомлены лица, участвующие в производстве следственного действия» [5]. На протяжении всего времени действия УПК РСФСР 1960 года указанная статья регламентировала сначала использование печатных машинок, а позднее первых ЭВМ и персональных компьютеров. Кроме того, представляется интересным упоминание в названной статье о возможности использования в производстве следственного действия фотографирования, киносъемки и звукозаписи. Используемые технические средства фотографирования («пленочные» фотоаппараты, для получения снимков с которых были необходимы специальные условия - темная комната и пр.), киносъемки (видеокамеры с пленкой) и звукозаписи («пленочные» диктофоны) также были основаны на аналоговых процессах. Таким об-

разом, переход от простейших технических средств к техническим средствам, основанным на аналоговых процессах, не получил законодательного закрепления, значение имел лишь факт использования специальных технических средств как таковых.

Статья 141.1 УПК РСФСР, также введенная в 1966 году, предусматривала применение звукозаписи при допросе, которая отражала весь ход следственного действия. При этом невозможно было записать только часть допроса или повторить часть показаний, по окончании допроса допрашиваемому воспроизводилась вся сделанная звукозапись. В случае наличия дополнений таковые заносились на фонограмму в конце звукозаписи. Звукозапись производилась с применением диктофона или магнитофона, которые также были основаны на аналоговых процессах.

В 2001 году в УПК РСФСР 1960 года появилась новая статья 174.1 [6], предусматривающая, что по уголовным делам о тяжких и об особо тяжких преступлениях по судебному решению допускались контроль и запись телефонных и иных переговоров подозреваемого, обвиняемого и других лиц, которые могут располагать сведениями о преступлении либо иными сведениями, имеющими значение для уголовного дела. Следователь в течение всего срока осуществления контроля и записи телефонных и иных переговоров в любое время вправе истребовать от органа, осуществляющего контроль и запись переговоров, фонограмму для ее осмотра и прослушивания. Фонограмма в полном объеме приобщалась к уголовному делу на основании постановления следователя как вещественное доказательство и хранилась в опечатанном виде в условиях, исключающих возможность прослушивания и тиражирования фонограммы посторонними лицами, обеспечивающих ее сохранность и техническую пригодность для повторного прослушивания, в том числе в судебном заседании [5].

Приведенные технические средства базировались на аналоговых процессах и представляли собой первые примеры использования информационных технологий в уголовно-процессуальной сфере. В связи с уровнем развития информационно-технического прогресса в то время использовались исключительно информационные технологии, основанные на аналоговых процессах, однако законодательно были закреплены особенности производства следственных действий с применением технических средств.

Третьим, современным, этапом, который начался с принятия нового Уголовно-процес-

суального кодекса РФ 2001 года [7], является «правовой цифровой этап». Характерной чертой данного этапа выступает значительное внимание к нормативному закреплению информационных технологий в уголовном процессе. Здесь важно отметить, что информационное законодательство развивается в целом не только как вспомогательное средство, но и как совокупность общественных отношений, подлежащих нормативному регулированию. Нормативное регулирование, а также сами информационные технологии, используемые в уголовном процессе, преимущественно построены на цифровых процессах.

В ст. 5 УПК РФ (основные понятия, используемые в уголовно-процессуальном законе) отсутствует определение понятия «технические средства». Несмотря на это, в контексте закона неоднократно встречаются формулировки, касающиеся технических средств, иллюстрацией к чему является наличие их в ряде норм. Помимо этого, в Уголовно-процессуальном кодексе РФ содержатся другие упоминания об использовании технических, информационных, коммуникационных и иных средств без установления их понятийного значения. Такой подход законодателя не позволяет комплексно определить необходимые, то есть основные, существенные признаки технических средств для их доказательственного обозначения. Соответственно, как затруднительное прогнозируется установление общих процессуальных закономерностей в деятельности субъектов доказывания при формировании и использовании сведений, получаемых с помощью таких средств. Наличие процессуальных проблем в вопросах о возможности использования технических средств при производстве следственных действий находит отражение в работах многих ученых-процессуалистов, одним из которых является А. Е. Федюнин. Он, в частности, отмечает: «Отсутствие единого понимания сущности технических средств, применяемых в сфере уголовного судопроизводства, неопределенность их правового статуса и порядка использования в уголовно-процессуальной деятельности влекут за собой не только неясность нормативно-правовых формулировок, но и негативно сказываются на качестве дознания, предварительного следствия и судебного разбирательства уголовных дел» [8].

Так, в Уголовно-процессуальном кодексе РФ можно выделить следующие нормы о применении информационных технологий в уголовном процессе:

1) регламентирующие общий порядок применения техники в ходе производства следст-

венных действий (ст. 58, 164, 166 УПК РФ) и специальный порядок, относящийся к отдельным следственным действиям (ст. 170, 178, 179, 180, 186, 189, 190, 192, 193 УПК РФ);

2) определяющие порядок применения технических средств при ознакомлении с материалами уголовного дела для различных участников уголовного судопроизводства (ст. 42, 47, 53, 54, 58 УПК РФ);

3) определяющие условия применения технических средств в судах первой (ст. 241 УПК РФ) и кассационной (ст. 376 УПК РФ) инстанций;

4) допускающие возможность применения технических средств для изготовления различных процессуальных документов (ст. 166, 259, 303 УПК РФ).

Таким образом, приходится констатировать, что современное разнообразие в обозначении технических средств в Уголовно-процессуальном кодексе РФ диктует необходимость теоретической разработки и формулирования соответствующих законодательных новелл, определяющих само понятие о них.

При быстром развитии технического прогресса можно вести речь о формировании нового постцифрового этапа. Например, в настоящее время ведутся оживленные споры по поводу введения аудиопротоколирования в судах общей юрисдикции [9]. Особое внимание в процессуальной литературе уделялось и продолжает уделяться проблеме использования полиграфа. Обоснование принципа научности уголовного процесса оставляет эту проблему в уголовном судопроизводстве неразрешенной. По мнению сторонников внедрения полиграфа, на успех и достоверность тестирования влияют: технические характеристики прибора и методика работы с ним (принцип работы прибора и интерпретация полученных результатов); субъективные характеристики обследуемого; профессионализм полиграфолога и создаваемые им условия. Тем не менее нет нужды отрицать возможности полиграфа в деле получения ориентирующей информации, пусть и не являющейся доказательством, однако способной принести пользу при планировании расследования, выдвижении и проверке следственных версий и т. п. Такой точки зрения придерживается и председатель Комитета Совета Федерации по конституционному законодательству профессор А. И. Александров, высоко оценивая возможности использования полиграфа в оперативно-разыскной деятельности для построения версий, но не в качестве средства получения доказательств [10]. Научно-техническая обоснован-

ность полиграфа не вызывает сомнений, так как он представляет собой многофункциональный осциллограф. «Прибор не бывает ненаучным, - справедливо отмечает А. Р. Ратинов, -он или работает, или не работает [11, с. 257]. Нельзя не согласиться с тем, что проблема полиграфа состоит не в его технических характеристиках, а в интерпретации результатов, полученных с использованием этого прибора.

Также широкое распространение новейших информационных технологий при сборе и оценке доказательств имеет место и в судебных стадиях уголовного процесса. Например, специальное понятие «электронное правосудие», под которым понимается электронный документооборот или способ осуществления правосудия, основанный на использовании информационных технологий, стало общепризнанным в правовой терминологии. Электронная система правосудия предусматривает аудио- и видеопротокол, электронный архив и электронные исполнения решений.

Однако, несмотря на то, что рядом последовательно внесенных изменений в Уголовно-процессуальном кодексе РФ разрешены основные вопросы, связанные с изъятием, копированием и хранением материальных носителей информации в электронной форме, вопрос о критериях электронных доказательств (прежде всего, в отношении электронных носителей информации) в уголовном процессе до настоящего времени остается дискуссионным. Электронные носители информации являются одним из наиболее распространенных и в то же время сложных для изъятия объектов, поэтому целесообразно подробнее остановиться на их рассмотрении, опираясь на разработки криминалистов и ученых-процессуалистов по данной проблематике. По смыслу действующего законодательства под «электронным носителем информации», который может быть изъят в ходе следственного действия, следует понимать внутренний накопитель на жестком магнитном диске, оптические диски различных видов, магнитно-оптические диски, карты памяти различных форматов, USB флэш-накопители, гибкие магнитные диски, интегральные микросхемы памяти, оперативные запоминающие устройства ЭВМ, постоянные программируемые запоминающие устройства ЭВМ, оперативные запоминающие устройства периферийных устройств, а также иные носители. Из содержания ст. 81, 81.1, 182, 183 УПК РФ вытекает, что понятием «электронный носитель информации» охватывается весь указанный перечень устройств. Соответ-

ственно, производство их изъятия возможно как в форме обыска, так и в форме выемки.

Участие специалиста по общему смыслу закона предполагается в каждом из действий следователя (дознавателя), как в форме обыска, так и в форме выемки, по изъятию «электронных носителей информации» и (или) фиксации доказательственной информации, представленной в электронном виде.

Следует подчеркнуть, что вышеуказанное относится не только к изъятию, но и к копированию информации, представленной в электронном виде, с различных источников внешней памяти. Компетентный специалист владеет методами изучения информации, представленной в электронном виде, получаемой с мобильных и компьютерных устройств, удаленных накопителей внешней памяти, из лог-файлов браузеров, отображающих интересы пользователя, данных социальных сетей с выложенными фотографиями и комментариями, с временной и географической привязкой, СМС- и голосовых сообщений, отправленных с помощью различных программных средств, лог-файлов звонков и контактов адресной книги, а также в виде отпечатков пальцев и других физиологических данных пользователя, полученных со смарт-часов и других гаджетов. Такие действия необходимо выполнять с определенной систематизацией, начиная с осмотра места происшествия, электронной техники, источников внешней памяти и заканчивая изъятием данных с электронных накопителей информации, имеющих отношение к расследуемому преступлению.

На практике достаточно актуальной является тема изъятия различных устройств, которые своим прямым назначением не имеют запись, хранение и воспроизведение информации, хотя содержат в себе некий «электронный носитель информации» (чаще всего это карты памяти различных форматов или МР3-плее-ры, которые в первую очередь используются для воспроизведения аудио-файлов, мобильные телефоны, цифровые фотоаппараты, различные мобильные игровые консоли). Поскольку данный «электронный носитель информации» может содержать доказательственную информацию, представленную в электронном виде, изъятию подлежит все устройство, в котором он содержится. Это устройство приобщается к делу в качестве вещественного доказательства и подлежит экспертному исследованию. Из буквального толкования уголовно-процессуального закона вытекает, что изъятие такой техники также должно проводиться с участием специалиста. Однако это

противоречит здравому смыслу, поскольку любой пользователь современных гаджетов может производить манипуляции с ними. Поэтому в данном случае имеет место исключение из общего правила. По нашему мнению, изъятие электронных носителей информации, подобных указанным выше, при производстве обыска возможно и без специалиста, особенно в случаях крайней необходимости, к которым относится угроза утраты доказательства.

Таким образом, в связи с постоянным по-

Литература

1. Строгович М. С. Уголовный процесс. М., 1946.

2. Чельцов М. А. Советский уголовный процесс. М., 1951.

3. Об утверждении Уголовно-Процессуального Кодекса Р.С.Ф.С.Р. (вместе с Уголовно-Процессуальным Кодексом Р.С.Ф.С.Р.): постановление ВЦИК от 15.02.1923 // Собр. узаконений РСФСР. 1923. № 7. Ст. 106.

4. Указ Президиума Верховного Совета РСФСР от 31.08.1966 // Вед. Верховного Совета РСФСР. 1966. № 36. Ст. 1018.

5. Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР: утв. Верховным Советом РСФСР 27.10.1960 // Вед. Верховного Совета РСФСР. 1960. № 40. Ст. 592.

6. О внесении изменений и дополнений в некоторые законодательные акты Российской Федерации в связи с ратификацией конвенции о защите прав человека и основных свобод: Федер. закон Рос. Федерации от 20.03.2001 № 26-ФЗ // Собр. законодательства Рос. Федерации. 2001. №13. Ст. 1140.

7. Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации от 18.12.2001 № 174-ФЗ (в ред. от 19.12.2016) // Собр. законодательства Рос. Федерации. 2001. № 52 (ч. I). Ст. 4921.

8. Федюнин А. Е. Законодательная дефиниция «технические средства»: сущность, сфера применения, эффективность реализации // Юрид. техника. 2007. № 1.

9. Зеновина В. Предлагается ввести аудио-протоколирование в судах общей юрисдикции. URL: http:// www.garant.ru/news/958180/

10. О конституционно-правовых аспектах применения полиграфа в качестве доказательства в уголовном процессе: заключение Эксперт-но-консультативного совета при Комитете Сов. Федерации по конституционному законодательству от 08.11.2011. URL: http:// www.egtarlo.ru/stati/www.egtarlo.ru/stati/problemi-poligrafa-v-ugolovn-problemi-poligrafa-v-ugolovnom-protsesse/ om-protsesse/

11. Ратинов А. Р. Судебная психология для 11. Ratinov A. R. Forensic psychology for in-следователей. М., 2001. vestigators. Moscow, 2001.

явлением технических новинок существует потребность в развитии нормативного регулирования информационных технологий. Уже сегодня предполагается законодательное закрепление таких новейших технических разработок, как полиграф, видео-конференц-связь (видеосвязь), тензометрическая платформа для оценки стрессового психофизического состояния человека, система для ведения «электронных» уголовных дел, видеопротокол, «электронный судья».

Bibliography

1. Strogovich M. S. The criminal process. Moscow, 1946.

2. Cheltsov M. A. The Soviet criminal process. Moscow, 1951.

3. On approval of the code of Criminal Procedure, R. S. F. S. R.: decree of the All-Russian Central Executive Committee VTSIK (along with the Code of Criminal Procedure, R. S. F. S. R.): repealed // Code of justice. 1923. № 7. Art.106.

4. The decree of the Presidium of the Supreme Soviet of the RSFSR (repealed) // Bulletin of the Supreme Soviet of the RSFSR. 1966. № 36. Art. 1018.

5. Criminal procedure code of the Russian Federation (27.10.1960): approved by the Supreme Council of the RSFSR 27.10.1960 // Bulletin of the Supreme Soviet of the RSFSR. 1960. № 40. Art. 592.

6. On amendments and additions to some legislative acts of the Russian Federation in connection with ratification of the Convention on the protection of human rights and fundamental freedoms: Federal Law of the Russian Federation of 20.03.2001 № 26-FL // Meeting of the legislation of the Russian Federation. 2001. № 13. Art. 1140.

7. Criminal procedure code of the Russian Federation of 18.12.2001 № 174-FL (as amended on 19.12.2016) // Collected legislation of the Russian Federation. 2001. № 52 (part. I). Art. 4921.

8. Fedyunin A. E. The legislative definition of «technical means»: the nature, scope, and effectiveness of the implementation // Legal technique. 2007. № 1.

9. Zenovina V. Some proposition to introduce audioproduction in courts of General jurisdiction. URL: http://www.garant.EN/news/958180/

10. On the constitutional legal aspects of polygraph as evidence in the criminal process from 08.11.2011: conclusion of the Expert-consultative Council under the Federation Council Committee on constitutional legislation. URL: http://