CC BY
35
Д. и. н., пофессор,
зав. каф. политологии СОГУ В.Д. Дзидзоев
Основные этапы межнациональных отношений и национальногосударственного строительства на Северном Кавказе (1917-1925 гг.)
В.Д. Дзидзоев
Современные межнациональные отношения и этнополитические процессы в республиках Северного Кавказа, в целом на юге Российской Федерации, имеют давние исторические, политические и правовые корни. Особенностями Северокавказского региона являются мно-гонациональность, многоконфессиональность и периодически повторяющаяся проблемность его для федерального центра. На протяжении многих лет здесь имели место завоевательные войны, набеги горцев друг на друга и на русские поселения, колониальная политика русского царизма, борьба за свободу и независимость, различные национальные, религиозные, не всегда преследовавшие благородные цели политические движения и т.д. Тем не менее в первые годы советской власти на Северном Кавказе были достигнуты большие успехи в национально-государственном строительстве малочисленных народов региона, которые в историографии Кавказа именуются горцами.1 Но и здесь не обошлось без перегибов, упущений и ошибок в национальной политике советского государства и межнациональных отношениях в регионе. Последствия отдельных из этих ошибок до сих пор негативно сказываются на этно-политических процессах, межнациональных отношениях в республиках Северного Кавказа.
В данной статье предпринимается попытка анализа политических, национальных, межнациональных, конфессиональных и этноконфес-сиональных процессов, тенденций межнациональных отношений, национально-государственного строительства на Северном Кавказе в 1917-1925 годах.
Рассматривая политические процессы, национальную политику, сложные и противоречивые межнациональные отношения на Северном Кавказе в 1917-1925 годах, когда различные политические силы предлагали и отстаивали диаметрально противоположные подходы в выборе национально-государственного строительства осетин, кабардинцев, балкарцев, карачаевцев, ингушей, чеченцев, дагестанцев, других горцев Северного Кавказа, моделей их экономического, политического и государственного развития, можно было бы, на мой взгляд, выделить десять основных этапов этих процессов и явлений. Их характеристики, по моему мнению, определяются различными фазами этнополитического, военного, религиозного, межнационального противостояния на Северном Кавказе.
Первый этап (май-октябрь 1917г.) начался с бурного всплеска национального самосознания малочисленных горских народов, лидеры которых на своем объединенном съезде 1 -10 мая 1917 г. во Владикавказе провозгласили создание национальной государственности в форме Союза объединенных горцев Северного Кавказа и Дагестана2 в составе России.
Второй этап (октябрь 1917-февраль 1918 гг) характеризуется ожесточенным этнополити-ческим, межнациональным (особенно между чеченцами и ингушами, с одной стороны, и казаками, с другой) противостоянием в регионе, ростом популярности в среде горских народов идеи национально-государственного строительства, готовности защищать ее с оружием в руках. В этот период в регионе уже заявили о
1 Термин «горцы», утвердившийся в историографии Кавказа применительно к малочисленным коренным (автохтонным) народам региона не совсем точный, так как под ним подразумеваются и равнинные народы, например, кабардинцы и кумыки, никогда не проживавшие в горах.
Союз объединенных горцев Северного Кавказа и Дагестана следует рассматривать как первую попытку создания объединенного автономного национально-государственного образования горцев Северного Кавказа.
себе три враждебных, и, разумеется, не признававших друг друга национально-государственных и национально-территориальных образования - Союз объединенных горцев Северного Кавказа и Дагестана, во главе с буржуазными лидерами горских народов, и Терская советская республика, провозглашенная на II съезде народов Терека, во главе с большевиками Северного Кавказа. Конституция Терской советской республики, принятая на II съезде народов Терека в Пятигорске (съезд завершил свою работу во Владикавказе, куда делегаты в целях безопасности в полном составе переехали 18 февраля 1918 г.), подтвердила, что республика является составной частью РСФСР [1].
В этот период казаки также заявили о своей автономии на Северном Кавказе. Все это создавало особую этнополитическую напряженность, межнациональное противостояние в регионе.
Третий этап (февраль-май 1918г.) ознаменовался небывалым подъемом классовой борьбы и межнационального противостояния, в результате чего на III (Грозненском) съезде народов Терека было принято решение о выселении казаков за пределы Терской советской республики и заселении «освободившихся» казачьих станиц чеченцами и ингушами. Противостояние имело не только классовый («революционный»), но и ярко выраженный межнациональный характер (с одной стороны - казаки, в основном этнические русские, с другой - горцы, в основном чеченцы и ингуши).
Четвертый этап (май-август 1918 г.) характеризуется перерастанием этнополитического кризиса и межнационального противостояния в гражданскую войну на Северном Кавказе, когда моздокские казаки во главе с Г.Ф.Бичерахо-вым напали на «красный Владикавказ», где проходил IV съезд народов Терека. В ходе так называемых «августовских событий во Владикавказе» были задействованы различные военнополитические, национальные силы, которые вели бои за политическую власть, за национальные интересы, например казаки, ингуши. Союз объединенных горцев Северного Кавказа и Дагестана, преобразован в Горскую Республику и с мая 1918 года взял курс на независимость.
Пятый этап (сентябрь 1918-февраль 1919 гг) отличается возрастанием классовой и межнациональной борьбы. В это время происходило объединение антисоветских сил (процесс происходил сложно и противоречиво), которые временно уничтожили советскую власть в регионе. Одновременно с советской властью, с Терской советской республикой уничтожалась и «независимая» Горская Республика, созданная
лидерами горских народов Северного Кавказа. Даже ярый антисоветский настрой не помог лидерам Горской Республики П. Коцеву, А.-Г. Чер-моеву, В.-Г. Джабагиеву, Г. Баммату и другим найти основу союза с А.И. Деникиным, который не признавал никаких автономных образований горских народов Северного Кавказа, а тем более их независимости.
На этом этапе нарастали различные противоречия и в антисоветском блоке сил. Генерал А.И. Деникин так и не нашел общего языка с временно покоренными горцами Северного Кавказа, что стало, на мой взгляд, одной из главных причин поражения Добровольческой армии в многонациональном и многоконфессиональном регионе. Обращаю особое внимание на то, что А.И. Деникин не нашел общего языка с горцами в первую очередь в национальноконфессиональном вопросе.
Шестой этап (март1919-март 1920гг.) отличается наивысшим подъемом и ожесточением борющихся за власть военных, политических, религиозных и национальных сил на Северном Кавказе. На этом этапе большевикам удалось расколоть союз антисоветских сил, создать из них мощный антиденикинский фронт в регионе. Большевики сумели привлечь на свою сторону значительную часть населения горских народов и одолели не только сепаратизм вдохновителей и сторонников Горской Республики, но и генерала А.И. Деникина, который и мысли не допускал о каких-либо автономиях для народов Северного Кавказа. А.И. Деникин (прозвище «царь Антон») на Северном Кавказе, как и по всей России, хотел восстановить дореволюционные монархические порядки, от которых веками страдали народы империи, и в первую очередь малочисленные нерусские народы национальных окраин, подвергавшиеся многочисленным унижениям, притеснениям и гонениям. В ходе революционного переустройства общества горские народы Северного Кавказа боролись за национальное, социальное и конфессиональное равноправие, за национальное самоопределение, чего никак не хотели понять генерал А.И. Деникин и его сторонники. Борьба с А.И. Деникиным ассоциировалась у многих горцев с борьбой за национальное самоопределение, за защиту шариата, равенство в национальном вопросе, в социальных и межконфессиональных отношениях. Именно под этими лозунгами объединились христиане, мусульмане, иудеи и атеисты Северного Кавказа. Под этими лозунгами против Добровольческой армии А.И. Деникина отчаянно сражались те, кто в 1917-1918 годах были еще противниками.
Седьмой этап (апрель 1920-январь 1921 гг.) начался победой объединенных сил над Добровольческой армией А.И. Деникина. Большевики, провозгласившие на II съезде РСДРП в 1903 г право нации на самоопределение, уже в конце 1920 г приступили к созданию Дагестанской и Горской АССР. Это был важнейший политический шаг еще не до конца окрепшей в регионе советской власти. В некоторых горных районах Дагестана и Чечни новая власть еще не была признана. Эти районы подчинялись еще ярому стороннику независимости Северного Кавказа Нажмутдину Гоцинскому. Тем не менее большевики приступили к сложнейшему процессу национально-государственного строительства на Северном Кавказе, одновременно продолжая наращивать темпы борьбы против различных антисоветских сил. В первую очередь они сосредоточили свои силы против сторонников Горской Республики, которую в той или иной степени поддерживали меньшевистская Грузия (правительство Горской Республики «временно» перебралось в Тифлис и оттуда давало своим сторонникам на Северном Кавказе инструкции, указания, советы и т.д.), мусаватистский Азербайджан, Турция, Великобритания и др. Большевики, в отличие от генерала А.И. Деникина, признавали национальное самоопределение нерусских народов как ключевой принцип своей национальной политики. Во многом этим определяется успех большевистской партии в военно-политическом, этносоциальном, межнациональном противостоянии на Северном Кавказе в 19171921 гг.
Восьмой этап (январь-сентябрь 1921 г.) характеризуется укреплением позиций советской власти, полной победой не только над А.М. Деникиным, но и горским сепаратизмом. С одной стороны, шло интенсивное национальногосударственное строительство на Северном Кавказе, с другой - обнаружились серьезные противоречия в концепции строительства Дагестанской и особенно Горской АССР Межнациональные и земельные проблемы, которые во многом были взаимосвязаны в регионе, не были до конца разрешены, что стало, на мой взгляд, одной из главных причин быстрого распада Горской АССР Уже 1 сентября 1921 г. из состава Горской АССР в отдельную автономную область с непосредственным подчинением Москве выделилась Кабарда, а чуть позднее -Балкария. Дальше процесс распада многонациональной республики, где накопилось множество экономических, политических, межнациональных проблем, невозможно было уже остановить.
Девятый этап (1 сентября 1921-8 июля
1924 гг.) начинается с отделения Кабарды от Горской АССР (1 сентября 1921 г.) и заканчивается полным распадом республики 8 июля 1924 года. Этот период знаменателен тем, что получившие статус автономных областей Кабардино-Балкария, Северная Осетия, Карачай, Чечня, Ингушетия при огромной помощи федерального и союзного центров заложили основы собственного автономного национальногосударственного строительства. Формы национального самоопределения горцев Северного Кавказа не оставались постоянно неизменными. В 1936 году автономные области Северного Кавказа были преобразованы в автономные республики в составе РСФСР Таким образом, создание основ национально-государственного строительства горцев Северного Кавказа явилось для них, несмотря на ошибки, просчеты и перегибы, средством практического разрешения национального вопроса. В этот период продолжалась борьба с остатками антисоветских сил, которые наибольшую силу имели в горной Чечне и в горном Дагестане.
Десятый этап (8 июля 1924-конец августа
1925 гг.) характеризуется усилением и окончательным укреплением советской власти на Северном Кавказе, где в это время были заложены крепкие основы национально-государственного развития малочисленных народов региона. Однако в этот период в горах Чечни и Дагестана все еще действовал большой повстанческий отряд во главе с одним из авторитетных и влиятельных врагов советской власти, имамом Северного Кавказа Нажмутдином Гоцинским, которому оказывали помощь некоторые иностранные государства, традиционно поддерживающие любые антироссийские силы и акции. Понадобились большие усилия частей Красной Армии, чекистов, милиции, активистов и добровольцев, чтобы по плану, разработанному командующим войсками Северо-Кавказского военного округа И.П. Уборевичем и полномочным представителем ОГПУ на Северном Кавказе Е.Г. Евдокимовым в конце августа 1925 г. уничтожить в горах Северного Кавказа (в Дайском ущелье) значительную часть повстанцев, а Н. Го-цинского и его ближайших сподвижников пленить (всего более 30 человек). У повстанцев было изъято 25 тыс. 300 винтовок, 4 тыс.319 револьверов, более 75 тыс. патронов и другие боеприпасы [2].
15 октября 1925 г. суд приговорил Н. Гоцин-ского к высшей мере наказания, и он был расстрелян в Ростове-на-Дону. С уничтожением
Н. Гоцинского была похоронена на долгие годы идея «независимой Горской Республики». На-
чиная с 1917 года и до конца 30-х годов ХХ века на Северном Кавказе в сфере межнациональных отношений, этнополитических процессов происходили сложнейшие явления, которые, на мой взгляд, были связаны с предысторией крайне противоречивых социально-политических взаимоотношений горцев, в основном чеченцев и ингушей, с одной стороны, и терского и сунженского казачества, - с другой. Результатом этих противоречивых, периодически перераставших в явно враждебные межнациональные взаимоотношения становились вооруженные стычки с многочисленными жертвами с обеих сторон, насильственное переселение части горцев с насиженных мест, политика и практика расказачивания, этносоциальная напряженность в местах близкого проживания казаков и горцев, этнопсихологическая готовность обеих сторон к кровопролитной войне во имя «исторической справедливости», которую противоборствующие силы, конечно же, понимали по-разному. Но именно это приводило противоборствующие силы к еще большей ненависти, ожесточению и неуемному желанию уничтожить оппонента. Здесь свою особую роль играла религия. Известно, что любая форма национализма «эффектнее» проявляется через религию. Национализм более понятен массам, более «патриотичен», когда он имеет «религиозный мундир». В этом можно убедиться на примере современного Косово, где противоборствующие силы не просто два разных по этногенезу народа - сербы и албанцы, но еще и ортодоксальные «православные сербы» и «мусульмане-албанцы». Мировой опыт, как правило, свидетельствует о тесной взаимосвязи национализма и религии, хотя бывают и исключения (например, в грузино-осетинском этно-политическом и межнациональном противостоянии нет религиозного составляющего). Взаимосвязь религий и национализма обусловлена особым местом религии в традиционной культуре каждого народа. Заметим, что религиозная культура, различные религиозные культы, традиции, обычаи индивидуально внедрялись в «ткань этнической жизни» каждого отдельного народа. У абсолютного большинства народов, в том числе и на Северном Кавказе, национальные традиции настолько переплетены с религиозными, что порой трудно отделить их друг от друга.
Февральская буржуазно-демократическая революция 1917 г., уничтожившая монархию Романовых и Российскую империю, стала мощным стимулом пробуждения национального самосознания малочисленных горских народов Северного Кавказа. Начиная с 1917 г., главной
характерной чертой национального самосознания горцев региона, их этнополитического развития в последующие годы стало естественное стремление к собственному национально-государственному образованию. В этом стремлении горцев, их религиозное сознание играло существенную роль. На протяжении долгих лет борьбы за свое достойное существование национальная и религиозная компоненты самосознания горцев не просто переплелись, но и стали позитивным фактором, способствовавшим росту их национальной жизни, национально-территориальному обособлению. Следует подчеркнуть, что по мере укрепления советской власти, на протяжении многих лет наступательной войны «на всех фронтах» с религией интегративная функция ее, разумеется, искажалась и сознательно извращалась.
В постсоветской историографии Кавказа имеются, на мой взгляд, спорные рассуждения о коренных и некоренных народах того или иного региона. Ученые пока не выработали единые критерии определения «коренного народа». Сложность объясняется несколькими причинами. Одна из них, на мой взгляд, состоит в том, что научному подходу к выработке определения существенно мешают политические и иные предрассудки. Политикам Российской Федерации, и не только им, занимающимся разрешением многочисленных межнациональных конфликтов, налаживанием сложных этнополитических процессов, иногда «создают» неожиданные проблемы четко сформулированные научные понятия и дефиниции. Сказанное относится и к понятию «коренной народ». Определенная часть ученых, политиков, общественных деятелей «не видит» разницу между коренным и некоренным народом только потому, что в ней они усматривают зерна нынешних или будущих потенциальных этнополитических, межнациональных раздоров. В таком подходе, видимо, имеется определенная доля истины. Тем не менее понятие «коренной народ» (или «коренная нация») с научной точки зрения заслуживает глубокого и всестороннего анализа. Оно должно иметь свою обоснованную научную дефиницию. Коренным (автохтонным) народом (коренной нацией) должен считаться, на мой взгляд, тот, который на данной конкретной территории живет веками, а то и тысячелетиями. Этногенез этого народа произошел именно здесь, и он создал на данной конкретной территории свои лучшие национальные творения (язык, эпос, культуру, традиции, духовность и т.д.), неоднократно защищал ее с оружием в руках от различных завоевателей и притеснителей, обильно проливая кровь своих сыновей
и дочерей, что дает ему политическое и моральное право называть эту землю исконной, родной,отцовской,суверенной.
Речь идет о том, чтобы имея по конституции равные возможности и права на всей территории многонациональной страны, возможности социально-экономического, политического и духовного развития коренного народа (коренной нации) на данной конкретной территории, где он по праву является коренным (автохтонным), максимально соответствовали его историческому статусу. Это должно признаваться как федеральным центром, так и другими народами, проживающими на исконной территории того или иного коренного народа, который и на законодательной основе, и по моральноэтическим соображениям и принципам обязан отстаивать права и интересы других народов, проживающих на исконной территории коренного народа (нации). В этой связи представляется интересным доклад подкомиссии ООН по предупреждению дискриминации и защите национальных меньшинств, где подчеркивается: «Коренное население - это коренные общины, народности и нации, сохраняющие историческую преемственность с обществами, которые существовали до вторжения завоевателей и введения колониальной системы и развивались на собственных территориях...» [3].
Данная проблема актуальна для многих регионов и народов Российской Федерации. Однако особую актуальность она имела, имеет и будет еще долго иметь для Северного Кавказа, где некоторые коренные народы в силу многих причин оказывались в численном меньшинстве на своей исторической родине. Это тем более важно, что национальная политика советского государства и сложные, противоречивые межнациональные отношения на Северном Кавказе, этнополитические процессы в регионе в 1917-1925 гг. объективно, всестороннее и глубоко до сих пор не изучены. Сказанное вовсе не означает, что по данной проблеме нет заслуживающих внимания работ. И в советское, и в постсоветское время этой проблеме уделялось большое внимание. Многим из них удалось «докопаться» до истины в отдельных аспектах и вопросах большой, злободневной и многоаспектной проблемы. Но речь в данном случае идет о том, чтобы исследовать сложнейшую проблему историографии Кавказа первой четверти ХХ в. с научных позиций, без идеологической «закваски», комплексно, с учетом всех деталей и особенностей противостояния набиравшей силы советской власти и определенной части многонационального населения Северного Кавказа. Факты истории свидетельствуют о
том, что на Северном Кавказе часть народов региона оказала отчаянное вооруженное сопротивление советской власти. Сказанное вовсе не означает огульное перечеркивание действительно больших достижений советской власти в решении национального вопроса. Здесь, на мой взгляд, следует иметь в виду два важных обстоятельства. Во-первых, идеального решения национального вопроса в мире не существует и вряд ли в будущем где-либо смогут найти универсальный метод решения этой сложной проблемы. Во-вторых, проблемы в сфере национальной политики и межнациональных отношений на Кавказе, доставшиеся советской власти от Российской империи в 1917 г., были слишком тяжелыми, «запущенными» и многогранными. Тем не менее многие из них советской власти удалось решить. Большевики в первые годы своего правления пытались максимально объективно решить проблему сложных и противоречивых межнациональных отношений на Кавказе, старались учитывать национальные интересы каждого народа, его вековые традиции, культуру, язык, религию и т.д. Новая власть, конечно же, искала совершенную модель социально-экономического, этнополи-тического развития Северного Кавказа как составной части РСФСР. Однако многие особенности большевистской партии и советского государства (однопартийность, авторитаризм И.В. Сталина, политическая и экономическая отсталость многих народов, особенно малочисленных и др.) не могли не отразиться негативно на формах и методах решения национального вопроса. С укреплением советской власти отчетливо обнаружилась разница между теоретической концепцией большевистской национальной политики и практикой. Так, например, в первые годы советской власти даже И.В.Ста-лин в отношении горцев Северного Кавказа, их национальных традиций, культуры, внутренней жизни был более мягким, подчеркнуто внимательным, уступчивым, доброжелательным и т.д.
Обращаю внимание и на то, что постепенно в антисоветскую борьбу на Северном Кавказе втягивались бывшие сторонники и активисты советской власти (например, чеченский журналист и публицист Хасан Исраилов, ответственный работник прокуратуры Чечено-Ингушетии Маирбек Шерипов, родной брат руководителя чеченских красных бойцов во время гражданской войны и др.), которые разочаровались в новой «народной власти», ее национальной политике. Для выяснения сущности национальной политики в 1917-1925 гг., феномена национального фактора необходимо, на мой взгляд,
иметь четкое представление о политических платформах противоборствующих сил, о роли и месте в них национального фактора, в целом национального вопроса. Для горцев Северного Кавказа это было очень важно. Для них отношение какой-либо силы (партии, Добровольческой армии, религиозной организации и т.д.) к национальному вопросу было не просто «позицией» той или иной стороны враждующих сил, борющихся за власть, а весомым аргументом поддержки или бескомпромиссной борьбы. И здесь более гибкими,наиболее дальновидными, прекрасными знатоками психологии нерусских народов оказались большевики, которые в национальном вопросе, в отличие от других общероссийских партий и генерала А.И. Деникина, четко сформулировали свой ключевой принцип - право нации на самоопределение, национальное и конфессиональное равноправие народов России. Во многом благодаря этому важнейшему принципу они смогли восстановить под лозунгом строительства социализма развалившуюся в 1917-1918 гг. Российскую империю. Общественно-политические события 1917-1921 гг. стали своеобразным детонатором сложных этнополитических процессов на Северном Кавказе, где различных запутанных проблем накопилось, быть может, больше, чем в других регионах страны. Лозунги большевиков о праве наций на самоопределение, о равноправии больших и малочисленных народов, о строительстве нового социалистического государства, где не будет места любой форме эксплуатации человека человеком, а самое главное - предоставление фактической независимости Финляндии, Польше, Грузии, Армении, Азербайджану, Украине и другим национальным окраинам бывшей Российской империи не могли оставить равнодушными значительную часть населения многонационального Северного Кавказа, которая была вовлечена в масштабный и противоречивый этнополитический процесс. Безземельным горцам, особенно чеченцам и ингушам, не могла не понравиться борьба большевиков против помещиков-землевладельцев, в целом против буржуазии, репрессии против казаков, по праву считавшихся притеснителями и врагами горцев, распределение между горцами конфискованных большевиками казачьих земель. Горцы Северного Кавказа в массе своей одобряли и поддерживали большевиков в их непримиримой борьбе с Добровольческой армией генерала А.И. Деникина с ее лозунгами «Россия едина и неделима», «Никаких автономий в России», которые ассоциировались у нерусских народов с попыткой реставрации ненавистного царского режима.
Эти и многие другие весомые, с точки зрения горцев, аргументы привлекали на сторону советской власти массу горского населения, которому доступно и понятно объясняли заботу большевиков о трудовом, бесправном народе. Таким образом, большевики лучше других общероссийских партий и генерала А.И. Деникина воспользовались национальным фактором для решения запутанного национального вопроса. Горцы поверили в партийные и советские декларации об идеалах равноправия народов и конфессий, об автономии для малочисленных народов и независимости в соответствии с правом нации на самоопределение вплоть до отделения и образования нового независимого государства. Следует подчеркнуть, что большевики в первые годы советской власти добились действительно внушительных успехов в практическом решении национального вопроса. Поставив почти фантастическую задачу ликвидации фактического неравенства (в экономическом, политическом, культурном и т.д. развитии) больших и малочисленных народов, большевики за относительно короткое время добились таких успехов, о которых горцы Северного Кавказа только мечтали. На X съезде РКП (б) в 1921 году в резолюции «Об очередных задачах партии в национальном вопросе» была сформулирована задача по «насаждению промышленности на окраинах путем переноса фабрик к источникам сырья» [4].
Национальная политика советского государства уже в начале 20-х годов XX в. была направлена на укрепление государственности горцев Северного Кавказа «в формах, соответствующих национально-бытовым условиям этих народов» [5]. Такая политика выравнивания уровней экономического развития бывших национальных окраин страны, советская интернационализация производства и культуры произвела коренной переворот в исторических судьбах горцев Северного Кавказа, где открывались широкие возможности для экономического, политического и культурного развития. Обращаю особое внимание на то, что эти действительно широкие возможности создавались большевиками исключительно в соответствии с их концепцией строительства многонационального социалистического федеративного государства. Все то, что не соответствовало и не вписывалось в эту концепцию, большевики по мере укрепления своей власти жестко отсекали. Такая позиция большевиков постепенно привела на Северном Кавказе, особенно в горных районах Дагестана, Чечни, Ингушетии, Ка-рачая к сложной этнополитической ситуации, о которой речь пойдет дальше.
Выше уже отмечалось, что в первом документе советской власти - Обращении «К рабочим, солдатам и крестьянам», принятом на II Всероссийском съезде Советов в день его открытия, подчеркивалось, что советское государство «обеспечит всем нациям,населяющим Россию, подлинное право на самоопределение»^]. Важно подчеркнуть, что в «Декларации прав народов России» в ноябре 1917 г. концептуальные положения советской национальной политики получили не только дальнейшее развитие, но и законодательное закрепление. Декларация провозгласила «равенство и суверенность народов России», отменила все и всякие национальные и национально-религиозные привилегии и ограничения [7]. Таким образом, горцы Северного Кавказа, мечтавшие из поколения в поколение о национальном и конфессиональном равноправии, получили возможность строить свою жизнь в соответствии со сложившимися национально-бытовыми условиями и традициями, но в рамках советского многонационального федерального государства. Советское правительство оказывало горцам Северного Кавказа огромную разностороннюю помощь в осуществлении предоставленных прав, в укреплении и совершенствовании национальной государственности,развитии национальной культуры. В то же время большевистская партия и советское правительство последовательно и целенаправленно проводили в жизнь линию на интернациональное сплочение трудящихся всех национальностей и вероисповеданий. Большевики неуклонно проводили атеистическую политику, которая во многих местах Северного Кавказа носила агрессивный, воинственный характер. По мере укрепления советской власти, большевики во внутренней политике, взаимосвязанной с национальной, стали допускать ошибки, перегибы, просчеты, которыми немедленно воспользовались различные антисоветские силы, «приютившиеся» на Северном Кавказе, особенно в горных районах Дагестана, Чечни, Ингушетии и Карачая. Эти силы в 1917-1925 гг. активно выступали против большевиков, поддерживая или «независимую» Горскую Республику, или «независимый» Северо-Кавказский эмират шейха Узун-хаджи, или имама Северного Кавказа Н. Гоцинского, или генерала А.И. Деникина.
В 20-е годы, несмотря на очевидные успехи новой власти, особенно в национально-государственном строительстве на Северном Кавказе, антисоветские силы продолжали вынашивать планы по борьбе «с большевистским режимом» в регионе. Таким образом, и без
того своеобразные, сложные условия еще больше осложнялись продолжительным и изнурительным противостоянием новой власти и антисоветских повстанческих группировок. Известный дагестанский ученый-исследователь, профессор Г.Ш. Каймаразов справедливо подчеркивает, что «нерусские народы Северного Кавказа в целом не прошли стадии капиталистического развития. Здесь в предоктябрьский период наряду со сложившимся капиталистическим укладом в ряде районов сохранились феодальные отношения, а также пережитки патриархально-родового быта. Это переплетение отношений, присущих различным общественно-экономическим формациям, общая отсталость и, как следствие, относительная неразвитость связей с внешним миром, дополнявшиеся многонациональным составом населения, многоязычием и естественно-географическими условиями горного края, накладывали глубокий отпечаток на весь процесс экономического, политического и культурного строительства».[10] В такой сложной обстановке, где часть вооруженного горского населения продолжала свою борьбу против новой власти, решать важнейшие этнополити-ческие проблемы становилось чрезвычайно трудно. Тем более, как уже подчеркивалось выше, большевики Северного Кавказа допускали немало ошибок и перегибов в реализации установок руководства ЦК РКП(б) и Совнаркома РСФСР. Так, например, В. И. Ленин в письме «Товарищам коммунистам Азербайджана, Грузии, Армении, Дагестана, Горской республики» особенный акцент сделал на том, что для укрепления советской власти на Кавказе, перехода кавказских народов к социализму всего более важно, чтобы коммунисты Закавказья и Северного Кавказа «поняли своеобразие их положения, положения их республик, в отличие от положения и условий РСФСР, поняли необходимость не копировать нашу тактику, а обдуманно видоизменить ее применительно к различию конкретных условий».[11] Анализ фактов и событий первых лет советской власти на Северном Кавказе позволяет утверждать, что коммунисты региона, особенно приезжие русские, не всегда понимали «своеобразие» местности, отличительные особенности Дагестана, Чечни, Ингушетии, других национально-административных территорий новых автономных государственных образований. Часть влиятельных местных коммунистов путем администрирования хотела быстро загнать горские народы Северного Кавказа в общероссийские «схемы» строительства социализма, копируя тактику коллег из Москвы и Петербурга. В.И. Ленин предвидел такой ход раз-
вития на Кавказе и поэтому обращал внимание коммунистов края на недопустимость «копировать нашу тактику». Одно из существенных различий между центром России и Кавказом, по справедливому мнению В.И. Ленина, состояло в том, что «кавказские республики - еще более крестьянские, чем Россия», и он настойчиво предлагал проявлять больше мягкости, осторожности, уступчивости по отношению к мелкой буржуазии, интеллигенции и особенно крестьянству. [11, с. 199] Однако не все коммунисты на местах, в том числе и на Северном Кавказе, прислушивались к советам В.И. Ленина, установкам Центрального Комитета РКП(б) и Совнаркома РСФСР. Одни не прислушивались из-за непонимания сложности этно-политической обстановки в многонациональном регионе, другие - из-за чрезмерной личной амбициозности, необузданности характера (как Макар Нагульнов в «Поднятой целине» М.А. Шолохова), коммунистического чванства, против которого неоднократно выступали В.И.
Ленин и другие наиболее дальновидные руководители советского государства. Была и такая часть местных коммунистов, которая не выполняла установки центральной советской власти потому, что ей самой они были не совсем понятными из-за малограмотности, бескультурья, невежества и т. д.
Партийно-советское руководство РСФСР требовало от коммунистов национальных окраин, в том числе Северного Кавказа, приложить максимум усилий для привлечения на сторону советской власти побольше представителей малочисленных коренных народов.
Несмотря на перегибы и ошибки, указания центральной советской власти легли в основу деятельности партийных организаций, органов новой власти по руководству национально-государственным строительством на Северном Кавказе. Важнейшее значение они имели для выработки правильной линии в национальной политике и межнациональных отношениях.
Литература
1.Борьба за Советскую власть в Северной Осетии.- Орджоникидзе, 1957. С. 74-84.
2. Дзидзоев В.Д. Национальные отношения на Кавказе (Издание третье). - Владикавказ, 2000. С. 159.
3. Коренное население. Глобальное стремление к справедливости. - М., 1990. С. 31.
4. Десятый съезд РКП (б). Март 1921. Стенографический отчет. - М.,1963. С. 598-607.
5. Ленин В.И. КПСС о советском многонациональном государстве. Х съезд РКП (б) 8-16 марта 1921 г. Резолюция «Об очередных задачах
партии в национальном вопросе» - М., 1981. С. 117.
6. Съезд Советов документах,1917-1936. т.1. 1959. С. 8.
7. Собрание узаконений и распоряжений рабочего и крестьянского правительства. 19171918. Сборник важнейших декретов. - М.,1919. С. 12.
8. Каймаразов Г.Ш. Формирование социалистической интеллигенции на Северном Кавказе. - М., 1988. С. 42.
9. Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 43. С.198.
