CC BY
201
6. Merlo G.G. Eretici ed eresie medievali. -Bologna, 1989. - 145 p.
7. Petrus Venerabilis Tractatus adversus Petrobrusianos // Petri Venerabilis ... opera omnia ... accurante J.-P. Migne [Patrol. Lat. Vol.189]. - Paris, 1854. - Col. 719-850. - [Электронный ресурс]. -Режим доступа: http://books.google.ru/books/about/
Petri_venerabilis_opera_omnia_accurante.html?id= V8UUAAAAQAAJ&redir_esc=y (дата обращения -09.01.2012); см. также: Petri Venerabilis Contra Petrobrusianos hereticos / ed. by J.Fearns. 3-d ed. Series: Corpus Christianorum, Continuatio Mediaevalis, 10. - Turnholti: Brepols, 1973. - 180 p.
УДК 94(470)"1918"
Лобанов Владимир Борисович
Санкт-Петербургский государственный лесотехнический университет им. С.М. Кирова
lobanov19772009@yandex.ru
ТЕРСКОЕ АНТИБОЛЬШЕВИСТСКОЕ ВОССТАНИЕ (июнь-ноябрь 1918 года): СОВРЕМЕННЫЙ ВЗГЛЯД
В данной статье рассматриваются эпизоды, связанные с борьбой против большевиков в Терской области на первом этапе Гражданской войны (июнь-ноябрь 1918 г.). Показана расстановка военно-политических сил накануне восстания, его начало, участие терского казачества, части осетин и кабардинцев в нем, политическая ориентация его руководителей Г.Ф. Бичерахова, Э. Мистулова, Н. Федюшкина. Предпринята попытка представить причины поражения восстания, выявить последствия для развития Гражданской войны в северокавказском регионе.
Ключевые слова: терское казачество, Бичерахов, Деникин, Киров, Шкуро, Добровольческая армия, Северный Кавказ.
Терское восстание - одно из череды вооруженных эсеро-меньшевистских выступлений конца весны - начала лета 1918 года, когда Гражданская война из локальных окраинных столкновений постепенно превращается в широкомасштабное фронтальное противостояние. Можно упомянуть в этой связи чехословацкий мятеж, ярославское восстание, восстание левых эсеров в Москве, ижевско-воткинский мятеж. Терское восстание было наиболее продолжительным (с июня по ноябрь 1918 г.), что отражало сильные антибольшевистские тенденции того периода на Северном Кавказе. Современные исследователи довольно подробно освещают восстание, справедливо считая его значительным событием в истории Гражданской войны на Северном Кавказе в 1918 г. Среди них нужно выделить московских историков Р.Г. Гагку-ева [1, с. 245-248] и В.Ж. Цветкова [2, с. 174-177], петербургских историков А.С. Пученкова [3, с. 165],
А.Х. Даудова и Д.И. Месхидзе [4, с. 54-55], владикавказского исследователя Ф. Киреева [5, с. 107114], кабардино-балкарских исследователей Э.В. Бурду [6] и О. Жанситова [7, с. 38-53], махачкалинского историка Р. Джамбулатова [8].
Терское казачество, как ярко выраженная контрреволюционная сила, боровшаяся за сохранение своего привилегированного положения, должна была рано или поздно проявить себя по примеру Дона и Кубани. Однако в начале 1918 г. советская власть здесь была установлена достаточно мирным путем. Набиравшие силу большевики во главе с С.М. Кировым, воспользовавшись бессилием Терско-Дагестанского правительства, собрали в конце января 1918 г. 1-й съезд народов Терека в Моздоке, куда съехались казачьи и горские представители. Обе эти стороны хотели его использо-
вать в своих интересах, для своей корыстной пользы. В итоге вопрос о власти повис в воздухе. Большевики организовали Терский народный совет, на некоторое время было установлено двоевластие, так как Терско-Дагестанское правительство еще формально функционировало, фактически же власть постепенно переходила к большевикам. Положение контрреволюционного правительства было настолько непрочным, что после 2-го съезда народов Терека, на котором бурную деятельность развивал Киров, в Терской республике (как стала называться область после этого съезда) была достаточно мирно установлена советская власть, но-вопровозглашенная республика стала составной частью РСФСР.
Все это, с одной стороны, укладывалось в ленинскую концепцию «триумфального шествия» советской власти по стране, с другой стороны, у казачества, превратившегося из привилегированного в угнетаемое сословие, появилась живительная почва для антисоветского восстания. Ведь горские народы, прежде всего чеченцы и ингуши, признавая советскую власть, желали всего лишь вернуть себе отнятые ранее земли на равнине, и новая власть нужна была как средство для достижения этого. Не без основания следует сказать, что новая власть была антиказачьей. Здесь большевики теперь уже в своих корыстных целях использовали национальный и земельный вопросы для захвата и удержания власти. Антиказачью суть советской власти тонко подметил прибывший весной 1918 г. с Персидского фронта полковник А.Г. Шкуро, который впоследствии использовал и не без успеха недовольство казачества для организации партизанского движения. Он писал о том, что даже наименование «казак» считалось контрреволюцион-
ным, вместо этого понятия появились непривычные термины «гражданин» и «товарищ». Обострились земельные конфликты с иногородними, советская власть не пользовалась уважением у подавляющей части казачества [9, с. 107]. Сделав ставку на горцев, советская власть стала проводить анти-казачью политику достаточно решительно, что выразилось в передаче четырех станиц сунженской линии ингушам под тем предлогом, что они когда-то принадлежали ингушам и в свою очередь разделяли горную и равнинную части Ингушетии. В этом контексте важнейшим моментом является то, что именно передача земли имела место в Ингушетии, а не в Чечне, где чеченцы тоже могли предъявить подобные претензии казакам. Советское руководство, зная о малоземелье ингушей, стремилось упрочить свое положение опорой на самый угнетенный и, следовательно, в будущем самый преданный им народ. Здесь одновременно намеренно разжигался национальный вопрос: советская власть представала перед горцами как избавитель от за-воевателей-казаков. Такими своеобразными мероприятиями насаждался интернационализм во взрывоопасном в этническом плане Северном Кавказе. С другой стороны, большевики отчетливо сознавали, что без проведения столь непопулярных в казачьей среде мероприятий, как частичная передача земли горцам, начнется открытое их противостояние с казаками, а в таком случае горцев уже будет невозможно привлечь на свою сторону и советская власть потеряет свою единственную опору в регионе. Недвусмысленная ориентация на горцев создавала объективные предпосылки для казачьего восстания.
Восстание первоначально планировалось начать в августе, после полевых работ, однако взятие Кисловодска отрядом А.Г. Шкуро 13(26) июня ускорило его начало [10, д. 19, л. 2]. Г.А. Вдовенко, непосредственный участник восстания, позже ставший терским атаманом, в качестве одного из поводов к выступлению указывал на намерение большевиков арестовать председателя Пятигорского (по другим - Моздокского) отдельского совета Г.Ф. Би-черахова, пользовавшегося известным авторитетом среди казаков. В конечном счете он стал во главе терского антисоветского движения.
Прежде чем остановиться на самом восстании, необходимо предварительно рассмотреть расстановку противоборствующих сил к его началу. Сведения, представленные в Москву командующим СКВО военспецом А.Е. Снесаревым, проливают свет на терскую ситуацию. 12 июня он писал о том, что, по сведениям прибывшего в Царицын командира владикавказского отряда М. Томашевского, за советскую власть стоят 600 тыс. человек, а против нее - 410 тыс. человек. Численность красных войск в области достигала 5 тыс. человек. Максимальное число, на которое, по словам М. Томашевско-
го, могли рассчитывать большевики здесь при мобилизации, было 20 тыс. человек: «...12 июня 1918 года. В Терской области всего до 300 тысяч чеченцев, около 80 тысяч ингушей, 130 тысяч осетин, 250 тысяч казаков, 250 тысяч крестьян... Наших сторонников около 600 тысяч человек, против нас около 410 тысяч человек. Большевики являются защитниками государственности и противниками сепаратистских настроений. Войск имеется: во Владикавказе три батальона (около 1500 человек) с 8 пулеметами, один эскадрон, две полевые батареи, 4-48-[лин.] гаубицы; в Георгиевске два батальона (около 1000 человек) с четырьмя пулеметами и одна полевая батарея; в Моздоке полроты пехоты и гаубичная батарея (4 гаубицы); в Пятигорске два батальона пехоты и 6 орудий; в Грозном два батальона (1000 человек) и 6 орудий; летучий железнодорожный отряд - одна рота; один бронированный поезд и еще один оборудуется. Всего войск около 5000 человек.» [11, с. 265-266].
Следует остановиться на этих цифрах. Численность противников советской власти не намного меньше, чем ее сторонников: это в свою очередь определило ожесточенный характер борьбы. Очевидно, что противниками М. Томашевский определил большую часть казаков, часть иногородних крестьян и, возможно, определенную часть осетинского и кабардинского населения [10, д. 19, л. 14], проявлявшего еще до революции лояльность старой власти. В числе противников, без сомнения, были ингуши, чеченцы, часть крестьян и незначительное количество казаков, которых в своей среде считали отщепенцами, предателями казачьих интересов. Положение усугублялось еще и тем, что казачье население не проживало компактно в определенной местности, а имело распространение по всему Тереку, в том или ином отделе составляя значительную часть населения. Именно этим можно объяснить тот факт, что восстание распространилось по всей территории Терской советской республики. Что касается численности терских советских войск, то основными красными силами были гарнизоны Грозного и Владикавказа, каждый по 1 тыс. бойцов. Это не в меньшей степени повлияло на ожесточенность противостояния на Тереке, даже несмотря на то, что все же это было локальное восстание, не поддержанное Добровольческой армией, которая тогда, в его начале, сражалась на Кубани.
Восстание изначально имело мало шансов на победу. Мало того, что оно не располагало существенной помощью извне, так оно еще переживало внутренние противоречия. Восставшими казаками непосредственно командовало несколько человек: после того как генерал Э.А. Мистулов в самом начале движения был ранен в бою за Прохладную, на этом посту его сменил полковник Н.К. Федюш-кин. После своего выздоровления Э.А. Мистулов
снова руководил восставшими, а после его самоубийства восстание возглавил присланный А.И. Деникиным генерал И.Н. Колесников. Все эти перестановки в командовании происходили на протяжении пяти месяцев длившегося восстания, что не способствовало укреплению боеспособности казачьих войск. Далее, хотя восстание вспыхнуло почти на всей территории Терека, были осаждены Грозный и Кизляр, чуть не был взят даже Владикавказ, бои шли с 6 по 17 августа, и они стали по праву пиком восстания: «.Хорошо поставлено было дело обороны в Верхне-Осетинской слободке, где даже сформированы были два пеших и одна конная осетинских сотни. Вот на эти-то сотни осетин и на центральную часть самообороны и решили опереться казаки во время нападения на Владикавказ.
Сношениями с осетинами и самооборонщика-ми заведовал полковник Беликов, казачьи же части в Архоне и Ардоне и вообще на владикавказской линии готовил к набегу полковник Данильченко и начальник его штаба генштаба полковник Соколов. К сожалению связи в работах полковника Беликова и полковника Данильченко никакой не было - никто их не объединял, а наоборот высшая власть края в лице Казаче-Крестьянского совета официально объявляла, что никаких нападений на город не предполагается и допущено нападение не будет. Это успокаивало комиссаров владикавказских и 4-й народный съезд, а также и ингушей, весьма ревниво следивших чтобы Владикавказ не попал в руки казаков, так как если бы это случилось, обещанных ингушам на грозненском съезде станиц и земель им не пришлось бы и увидеть.» [12, д. 30, л. 13-15] (орфография и пунктуация подлинника. - В.Л.). Только внутренние неурегулированные проблемы не позволили одержать победу. Контрреволюционные силы действовали разрозненно, малочисленные отряды под командованием
В.К. Агоева, Я. Хабаева (осетины) («.полковник Агоев (пятигорский фронт) был тяжело ранен. часть казаков из-под ст. Прохладной отступила к станице Котляревской и соединилась с войсками полковника Хабаева под начальством полковника Белогорцева (начальника штаба командующего войсками.»)) [12, д. 30, л. 24], ГА. Кибирова,
З. Даутокова-Серебрякова (кабардинцы) («.Малокабардинские князья усилили террор над оставшимися большевиками. Под руководством наемника Даутокова-Серебрякова по Малой Кабарде были выставлены виселицы.») [13, д. 55, л. 23], - не координировали между собой свои действия.
Но основная причина поражения восставших заключалась в самом его руководстве: речь идет о Г.Ф. Бичерахове и казаче-крестьянском совете (одновременно было создано Временное народное правительство Терского края) [14, л. 38, д. 71]. Перед нами очередной пример «керенщины». На Северном Кавказе, как и на территории остальной
революционной России, эта тенденция была широко распространена, и именно терское восстание оказалось наиболее ярким ее примером. Во главе восстания стаяла достаточно колоритная личность: еще в период Временного правительства Г.Ф. Би-черахов был назначен его комиссаром в свой родной Моздокский отдел. По политическим взглядам он принадлежал к эсерам. Вместе с тем Г.Ф. Биче-рахов обладал значительным авторитетом среди казачества и, несмотря на то что по происхождению он был осетином, возглавил антисоветское восстание. Но очевидно и то, что он не отрекся от революционных идеалов до конца, в частности, это проявилось в недовольстве рядового офицерства его попытками договориться с большевиками, желании перевести борьбу красных и белых в русло борьбы с горцами (прежде всего, в борьбу с чеченцами и ингушами). В 1918 г., когда, казалось бы, все иллюзии по поводу политики А.Ф. Керенского должны были исчезнуть, Георгий Федорович проводил, по мнению офицерства, ту же гибельную политику, но уже теперь в масштабе одной области. Как вспоминал корнет Кабардинского конного полка А. Арсеньев, наиболее ярким проявлением такой политики была дискредитация строевого офицерства, что выражалось в запрещении ношения погон: «.Эсеровское правительство Бичерахова. боялось влияния офицеров, дискредитировало их и не позволяло ношение погон» [15, с. 316], что воспринималось как прямое оскорбление. Естественным в этой связи кажется образование другого центра притяжения, вокруг которого концентрировались все идеологические противники «бичераховщины». Условно назовем его проденикинским. Во главе него стал полковник Н.К. Федюшкин, обосновавшийся в Прохладной, в то время как Бичераховцы собирались в Моздоке. Эти противоречия во многом определили отношение двух различных политических центров восстания к Добровольческой армии. Очень характерным в этом контексте звучало высказывание Г.Ф. Бичерахова, получившего сведения о движении Добровольческой армии к границам области: он заметил возможность войны и с ней. Такая позиция руководителя восстания впоследствии определила маршрут отступления после поражения и направленность взаимоотношений с горскими властями.
В связи с тем, что отступавшей Красной Армии потенциально угрожает удар с тыла, советское руководство приняло решение подавить терское антисоветское движение. Документально это было отражено в приказе РВС Южного фронта от 24 сентября о наступлении на Северном Кавказе, в параграфе 6 которого указывалось на сохранение за республикой грозненских нефтепромыслов: «.Командующему войсками Северного Кавказа т. Сорокину, предписывается принять все меры для ограждения г. Грозного от нападений кадетских банд
и охраны от порчи всех промыслов .» [11, с. 338], то есть достаточно очевидно ставилась задача разгрома казачества на Тереке. По предложению Чрезвычайного комиссара юга России Г.К. Орджоникидзе в октябре 1918 г. была создана 1-я Советская Ударная Шариатская колонна во главе с Г. Миро-ненко. Характерен и ее состав - значительное число бойцов колонны составляло мусульманское духовенство. Создание такой силы было поистине символическим шагом. Упор был сделан на то, что именно горцы, да еще с религиозной направленностью, идут на подавление терских казаков. Таким образом, советское руководство стремилось привлечь на свою сторону горцев-мусульман хотя бы под лозунгом борьбы с их угнетателями. Численность колонны удалось довести до 17 тыс. бойцов [16, с. 108]. Что касается самой военной операции, то она началась 2 ноября и была приурочена к первой годовщине Октябрьской революции. Терское восстание, раздираемое внутренними противоречиями, было в достаточно короткий срок подавлено. 9 ноября красные взяли Прохладную, где концентрировались проденикинские силы (в этот же день, не вынеся поражения, застрелился командовавший восставшими генерал Э.А. Мистулов), а 23 ноября Г.Ф. Бичерахов оставил Моздок.
Различная идеологическая направленность восставших определила и направление их отступления. Отряд численностью до 4 тыс. человек через Кабарду соединился с Добровольческой армией, а силы Г.Ф. Бичерахова во главе с И.Н. Колесниковым (до 2 тыс. бойцов) направились в Дагестан на соединение с отрядом Л.Ф. Бичерахова, не подозревая, что его уже там нет. Вот что по этому поводу говорил сам генерал Колесников на заседании Терского войскового круга 25 февраля 1919 года: «.22-го ноября [1918 года] отдал приказ № 1. Свел людей в 2 конных полка, 2 пеших батальона и батарею. Дисциплина и полное подчинение мне и начальству. Приказ [был] покрыт долгим несмолкаемым “ура”. 24-го ноября [1918 года] отряд вынужден был перейти на правый берег Терека и, по сношении с правительством Союза Горцев в Темир-Хан-Шуре, расположиться в сл. Чир-Юрт и окрестных селениях.» [14, д. 38, л. 83-86]. В Дагестане Г.Ф. Бичерахов заключил соглашение с Горским правительством о совместной борьбе против большевиков и о фактическом вхождении Терской области в Горскую республику, не имея на это обоснованных полномочий [12, д. 31, л. 5-5об; 14, д. 38, л. 78-79; 17, с. 33-34]. Этот документ интересен еще и тем, что проливает свет на реальную подоплеку отношений Горского правительства и британцев. В частности, в 4 пункте договора подразумевалось на все время операций против большевиков командование вооруженными силами доверить «представителям держав согласия», то есть в данном случае - британцам. Фактически вставал
вопрос о политическом подчинении Терека и Дагестана англичанам. Они с помощью договора, который, видимо, был написан под их диктовку, сделали еще один шаг к достижению своей цели - захвату грозненских нефтепромыслов. Здесь уже напрямую сталкивались интересы белогвардейцев и британцев, и разрешение всех возникших противоречий в течение ближайших месяцев должно было решить судьбу региона.
Подводя итоги восстания, следует сказать, что оно было наиболее продолжительным на начальном этапе Гражданской войны (с июня по ноябрь 1918 года), это отражало сильные антибольшевистские настроения в регионе. Влияние восстания не стоит преуменьшать: оно сковывало значительные силы красных на Северном Кавказе тогда, когда шли решающие бои за регион на Кубани и Ставрополье. Добровольческая армия генерала А.И. Деникина была бы в более критическом положении, если бы терское казачество в союзе с частью осетин и кабардинцев не восстало против политики Северо-Кавказской Советской республики. Успешно развиваясь на первоначальном этапе, восстание постепенно зашло в тупик в силу внутренних противоречий. Эсеро-меньшевистская тенденция, которую олицетворял Г. Бичерахов, столкнулась с про-деникинской, достигнуть компромисса не удалось. Поражение антисоветских сил в этих условиях было всего лишь вопросом времени. Насколько противоречия были непреодолимы, показывает тот факт, что часть участников восстания, после его поражения, ушла на запад, на соединение с Добровольческой армией, а часть - на восток, на соединение с Кавказской армией генерала Л. Бичерахова. Только позднее, после ухода с командного поста Л. Би-черахова и перехода его частей под командование генерала Пржевальского, то есть фактически тогда уже Главнокомандующего ВСЮР генерала А.И. Деникина, конфликт сам собой был исчерпан. Победа проденикинской, правокадетской тенденции отразила слабость и бесперспективность правосоциалистического вектора антибольшевистского движения в России в целом и на Северном Кавказе в частности.
Библиографический список
1. Гагкуев Р.Г. Белое движение на юге России. Военное строительство, источники комплектования, социальный состав. 1917-1920 гг. - М., 2012. - 704 с.
2. Цветков В.Ж. Белое дело в России. 1919 г. (формирование и эволюция политических структур Белого движения в России). - М., 2009. - 636 с.
3. Пученков А.С. Национальная политика генерала Деникина (лето 1918 - весна 1920 ) // Русский сборник. - 2010. - № 8. - С. 158-259.
4. Даудов А.Х., Месхидзе Д.И. Национальная государственность горских народов Северного Кавказа (1917-1924 гг.). - СПб., 2009. - 224 с.
5. Киреев Ф. Владикавказская операция // Белая гвардия. - 2005. - № 8. - С. 107-114.
6. Бурда Э. Терское казачество в период революций и гражданской войны 1917-1921 гг. - [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http:// www.apn.ru/publications/article23240.htm (ч. I); http://www.apn.ru/publications/artide23275.htm (ч. II); http://www.apn.ru/publications/artide23335.htm (ч. III); http: //www. apn. ru/publications/article2 3367. htm (ч. IV); Он же. Бичераховское восстание. К 94-й годовщине кровавых событий в Терской области. -[Электронный ресурс]. - Режим доступа: http:// www.apn.ru/publications/article26773.htm (ч. 1); http://www.apn.ru/publications/article26791.htm (ч. 2).
7. Жанситов О.А. Антибольшевистское движение и деникинский режим в Кабарде и Балкарии. 1917-1920 годы. - Нальчик, 2009. - 151 c.
8. Джамбулатов Р. Гражданская война в Терской области в 1918 - начале 1919 г. // Вопросы истории. - 2008. - № 12. - С. 78-90.
9. Шкуро А.Г. Записки белого партизана // Белое дело: избр. произведения: в 16 кн. Кн. 7. - М.: Голос, 1996. - С. 75-247.
10. Российский Государственный Военный Архив (РГВА). Ф. 39779 (Партизанский отряд гене-
рала Бичерахова. 1918-1919). Оп. 2.
11. Директивы командования фронтов Красной армии (1917-1922 гг.) Сб. док.: В 4 т. Т. 1. Ноябрь 1917 - март 1919 г. - М.: Воениздат, 1971. - 788 с.
12. Государственный Архив Российской Федерации (ГА РФ). Ф. Р-446 (Политическая канцелярия Особого совещания при Главнокомандующем вооруженными силами на юге России). Оп. 2.
13. Институт Гуманитарных Исследований Российской Академии Наук Кабардино-Балкарской Республики (ИГИ РАН КБР). Ф. 2 (Архив документов периода Гражданской войны). Оп. 1.
14. ГА РФ Ф. Р-5351 (Войсковое правительство Терского казачьего войска). Оп. 1.
15. Арсеньев А. Воспоминания о службе в Кабардинском конном полку // Возрожденные полки Русской армии в Белой борьбе на Юге России. -М.: ЗАО Изд-во Центрполиграф, 2002. - С. 303317.
16. Крутоголов Ф.Ф. На Кубани и Тереке. -Краснодар: Краснодарское книжное издательство, 1967. - С.160.
17. Цветков В.Ж. «.Добровольческая армия идет на Ингушетию не с миром, а с войной» // Военно-исторический журнал. - 1999. - № 1. - С. 31-40.
УДК 94(47) 081; 908(470)
Наградов Илья Сергеевич
Костромской государственный университет им. Н.А. Некрасова
nasta vnik_kim@ramЫer. ш
СТАРООБРЯДЧЕСТВО В УСЛОВИЯХ ЛИБЕРАЛИЗАЦИИ ГОСУДАРСТВЕННОЙ ПОЛИТИКИ В 1860-Е ГОДЫ (на материалах Ярославской и Костромской губерний)
В статье исследуются взаимоотношения старообрядцев, русской православной церкви и органов гражданской власти в 1860-е гг.
Ключевые слова: старообрядчество, Великие реформы, религиозная политика.
Вторая половина 1850-х гг. была отмечена бурными дебатами среди представителей высшей бюрократии и духовенства по вопросу об изменении правового положения староверов [22, с. 103-106]. Великому князю Константину Николаевичу и группе либеральных бюрократов не удалось добиться существенных перемен в законодательстве. Однако общая либерализация общественных отношений, прекращение мощного административного давления на сторонников старой веры с началом нового десятилетия позволили последним почувствовать себя более уверенно.
В первой половине 1860-х гг. правительство вплотную занималось проведением крестьянкой реформы, и попытки реформировать законодательство о «расколе» были отложены. С изменением ситуации в стране вопрос о правах старообрядцев вставал всё острее. По этой причине появилось несколько проектов разрешения старообрядческо-
го вопроса. Путёвку в жизнь получил проект министра внутренних дел П.А. Валуева. Его обсуждение и утверждение проходило в рамках Особого комитета для рассмотрения предложений о раскольниках под председательством управляющего II отделением Собственной е. и. в. канцелярии В.Н. Панина. Комитет работал с 14 марта по 19 мая 1864 г. [1, с. 168, 172]. Была пересмотрена классификация старообрядческих толков. Сторонники старых обрядов были поделены на приверженцев менее вредных и более вредных толков. Значительная часть беспоповцев попала в число последователей «более вредных» толков и не могла рассчитывать на широкие права. Члены «менее вредных» толков в тех местностях, где преобладали староверы, получили право занимать должности сельских старост, волостных старшин, сборщиков податей. При этом они не могли занимать должность городского головы. Старообрядцы имели право совершать
