CC BY
163
ность для сверхобогащения, навязанного в качестве высшей ценности общества. Эта зависимость от предшествующего развития, препятствующая изменениям, занимает ключевое положение в проектировании институциональных основ устойчивого развития цивилизации.
Стремление к сохранению культурной системы, хотя и естественно, противоречит объективной логике и необходимым условиям выживания человечества. Желание жить как «высшая категория» раскрывает другую сторону цивили-зационного развития, выходящую за рамки антропоцентризма. С этой точки зрения не человек и природа выступают как объекты, проектируемые согласно идеалам и образцам действующей культуры, а культура образуется согласно нравственно-этическим представлениям. Тогда кризис следует рассматривать не как очередной вызов, требующий ответа в соответствии с заданной парадигмой развития, а как переходный этап от одной формы культуры к другой, предполагающий смену ценностных оснований.
При сохранении действующей парадигмы интеллектуальные и материальные ресурсы общества направлены не на гармоничное развитие человека и человечества, а на замещение индивидуального общественным во всех возможных проявлениях. Информационная революция обеспечивает необходимые условия распространения псевдоэтики и псевдокультуры в глобальных масштабах, где расстояния не имеют принципиального значения, а граница между реальным и виртуальным мирами стерта.
В отличие от стремления к идеологизированным благополучию и комфорту, движение в соответствии с ценностными ориентирами устой-
чивого развития полностью отвечает краткосрочным, среднесрочным и долгосрочным интересам человечества. Образование новых идеалов и ценностей общественного развития представляет собой гармонизированный путь разрешения кризиса.
Литература
1. Ван Гиг Дж. Прикладная общая теория систем. -М.: Мир, 1981. - Т.1. - 336 с.
2. Выготский Л.С. Развитие высших психических функций. - М.: Изд-во Академии педагогических наук, 1960. - 198 с.
3. Гринин Л.Е. Нежеланное дитя глобализации. Заметки о кризисе // Век глобализации. - 2008. - №2 - С.46-53.
4. Дюркгейм Э. О разделении общественного труда. Метод социологии / пер. с фр. и послесл. А.Б. Гофмана. -М.: Наука, 1990. - 575 с.
5. Мантатов В.В. Концептуальная революция: конференция ООН по устойчивому развитию «РИО +20». -Улан-Удэ: Изд-во ВСГУТУ, 2013. - 220 с.
6. Рубинштейн М.М. О смысле жизни. Труды по философии ценности, теории образования и университетскому вопросу. -М.: Территория будущего, 2008. - Т.1. -480 с.
7. Соммерс Дж. Корни кризиса и дальнейшая перспектива / Закат империи США: кризисы и конфликты. - М.: МАКС Пресс, 2013.
8. Хесле В. Философия и экология. - М.: Ками, 1994. -192 с.
Гунзенова Карина Васильевна, аспирант кафедры ЮНЕСКО по экологической этике Института устойчивого развития Восточно-Сибирского государственного университета технологий и управления, г. Улан-Удэ, e-mail: [email protected] Gunzenova Karina Vasilievna, postgraduate student, department of UNESCO on environmental ethics, Institute of Sustainable Development, East-Siberian State University of Technology and Management, Ulan-Ude, e-mail:coren .gun@ gmail.com
УДК 101.1:316 © Л.В. Мухамедьярова, О.В. Газизова
ОСНОВНЫЕ ДЕТЕРМИНАНТЫ КОРРУПЦИОННОГО ПОВЕДЕНИЯ И ФОРМИРОВАНИЕ АНТИКОРРУПЦИОННОЙ УСТОЙЧИВОСТИ
В статье с позиции социальной философии рассмотрен феномен коррупции в общественной сфере, выявляются факторы устойчивости массового бессознательного восприятия коррупции обществом, обосновывается оценка коррупции как архетипа. Проявления коррупции рассматриваются в качестве «доцивилизацион-ной» формы поведения, получившей современные формы выражения в государственном управлении. Обозначены меры, способствующие формированию антикоррупционной культуры в России.
Ключевые слова: коррупция, коррупционное поведение, детерминанты коррупции, антикоррупционная устойчивость, архетип.
L.V. Mukhamedyarova, O.V. Gazizova
MAIN DETERMINANTS OF CORRUPT BEHAVIOR AND THE FORMATION OF ANTI-CORRUPTION STABILITY
The article considers the phenomenon of corruption in the public sphere from the view of social philosophy, the resistance factors of mass unconscious perception of corruption by society have been found, a reasonable assessment of corruption as an archetype has been grounded. Corruption manifestations \are considered as «pre-civilization» behavior forms that have got modern forms of expression in the public administration. The measures are indicated, that promote the formation of anti-corruption culture in Russia.
Keywords: corruption, corrupt behavior, determinants of corruption, anti-corruption stability, archetype.
Коррупция как негативное социальное явление носит глобальный характер и имеет место в любом обществе, однако масштабы отечественной коррупции и отрицательные последствия этого явления вызывают беспокойство. Одним из главных препятствий на пути реформирования российского государства является коррупция. Коррумпированность не только тормозит развитие экономики и гражданского общества, но и несет угрозу национальной безопасности России. Именно поэтому общество требует от государства создания новых механизмов противодействия коррупции. Однако среди научно-практических задач помимо разработки организационно-правовых мер противодействия коррупции стоит задача и более глубокого изучения этого явления, причин укорененности в массовом сознании представлений о государственной власти как источнике коррупции и восприятии государственных служащих (чиновников) преимущественно как коррупционеров.
Весомый вклад в разработку основных исследовательских подходов к явлению коррупции внесли такие известные зарубежные исследователи как С. Роуз-Аккерман, Р. Мертон, М. Олсо-на, К. Фридрих, Дж. Най, С.Дж. Пундей, Т. Сис-сенер, С. Шаттенберг. Вопросами влияния коррупции на социально-политические процессы занимались П. Бурмейстер, В. Голберт, О. Дра-ган, М. Камлик, В. Лунеев, О. Соснин, О. Николаева, В. Радаев, О. Романчук, Ф. Шиманский и др.
Цель статьи - рассмотреть с позиции социальной философии феномен коррупции в общественной сфере, найти факторы устойчивости массового бессознательного восприятия коррупции обществом, определить обоснованность оценки коррупции как архетипа.
Функционирование любых социальных организаций, от самых маленьких до многонациональных государств, основывается на древних природных принципах. Именно эти принципы психолог К. Юнг назвал архетипами поведения [18]. И речь идет о таких моделях поведения,
которые не знают национальных, социальных и индивидуальных границ. Эти модели поведения существуют в подсознании каждого человека.
«Архетипы - это архаичные культурные представления - символы человека, заложены исторически на уровне подсознания, «профильтрованного »через многовековые пласты культурных трансформаций. Они касаются представлений о месте человека в мире и обществе, нормативно-ценностных ориентаций, определяют образцы жизнедеятельности людей и сохраняют свое значение» [16, с. 105]. Исследователи насчитывают в различных социальных сферах сотни и тысячи архетипов. Их можно классифицировать по-разному, но важно не столько признать лучшей какую-либо классификацию, сколько показать смысл активизации архетипов феноменологии именно для настоящего.
Наиболее эффективные подходы к решению проблемы коррупции мы связываем с правовой сферой. Правовыми источниками определены коррупционные действия и закреплено стремление преодолеть эти преступные явления. Цель государства в борьбе с коррупцией - оздоровление экономики, пополнение бюджета и укрепление высшей власти. Однако коррупция продолжает процветать, и простого поверхностного взгляда на эти глубоко укоренившиеся социальные отношения («коррупция это плохо и необходимо ее побороть») недостаточно.
Сегодня в обществе существует запрос на построение социальных отношений вне формальных правил. Государственная власть рассматривается обществом как источник, ресурс для коррупционной деятельности. Для получения необходимых управленческих решений, в обход неудобным формальностям, с радостью обращаются к чиновникам «благодарные» граждане. В то время как официальные власти и общество осуждают коррупцию, многие люди, из которых это общество состоит, прилагают значительные усилия с целью найти того, кому можно дать взятку за положительное решение и принимают
за счастье, когда это удается «правильно» сделать [8, с. 236-237].
«Много россиян рассматривают коррупцию как социальный механизм ускорения решения собственных проблем» [7]. Таким образом, и сегодня, в отличие от официальной правовой позиции, российское общество оценивает коррупцию не только негативно, но и положительно, как способ обеспечения социальных связей. Можно сказать, что здесь срабатывает общественный договор в отношениях гражданина (взяткодателя) с государством (в лице конкретного чиновника). С этой позицией близки мнения и некоторых других исследователей, например В. Радаева, который утверждает, что коррупция в самых откровенных проявлениях является одним из рычагов достижения общественного согласия между властью и населением, эффективным способом легитимации правящего режима [13].
Рост масштабов коррупции кроется, по его мнению, в социальном кризисе, включающем и мировоззренческий и управленческий кризисы. Более 20 лет назад на постсоветском пространстве произошла деидеологизация массового сознания и радикальное изменение социальной реальности. Следовательно, нормальная легитимация власти была заблокирована, что привело к возникновению аномии, которая усиливает проявления коррупции. Аномия это не только состояние беззакония, в которое попадает общество, когда государство не имеет авторитета среди граждан и полагается лишь на физическую силу, умножая насилие в обществе. Аномия означает морально-психологическое состояние индивидуального и общественного сознания, характеризующееся разрушением системы ценностей, которое порождается противоборством власти и общества, их взаимным отчуждением. Аномия -результат социальной апатии, политической пассивности, ведущей к увеличению преступности.
Как отмечал известный российский исследователь П. Бурмейстер, в условиях социальной аномии на постсоветском пространстве сформировался социополитический феномен «негражданского общества» [4]. В обществе доминирует тенденция к социокультурной энтропии, утрате духовных ценностей, упрощению правил поведения, разрушению границ между дозволенным и запрещенным. В российском обществе «уголовное» больше не воспринимается как зло -оно наоборот становится не только приемлемым, но и разрешенным в ситуациях, когда это приводит к успеху и пользе. Важным признаком негражданского общества является увеличение
теневых аспектов социальной действительности, масштабная моральная и фактическая легализация преступности, а, следовательно, и высокий уровень восприятия коррупции как нормы [20].
Социальная аномия в постсоветском пространстве проявляется в негативных изменениях в работе механизма конструирования социальной реальности. Фрагментация и частичное разрушение картины мировосприятия дезориентирует не только отдельных индивидов, но и общество в целом [3]. Выбор аморального и преступного, к сожалению, становится принципом жизненного поведения, который обеспечивает значительную часть не только социального, но иногда и биологического выживания в необычных, экстремальных условиях, поскольку повышает адаптивность индивида к ним. В обществе исчезает разница между официальным и теневым, а потому «откаты», «взятки» и другие проявления коррупции получают системный характер [13].
Явление коррупции нельзя сводить только к поведению отдельных или даже большого числа чиновников. Поскольку тогда в анализе проблемы не будет необходимости, поскольку решение будет на поверхности: для преодоления коррупции необходимо сменить всех недостойных государственных служащих. Конечно, в коррупции проявляется эмпирический характер (преимущественно его и рассматривают представители рационально-правового подхода к изучению коррупции), по линии которого рассматриваются полезные психологические мотивы, преимущество частных личных потребностей над общественными, человеческие недостатки. Человеческая природа в любое время далека от совершенства, поэтому это неисчерпаемая тема [9]. Дальнейшие философские исследования феномена коррупции приводят к более глубокому пониманию природы власти, больше других социальные феномены порождает множество соблазнов. На наш взгляд, архетип власти, механизмы ее легитимации и архетип коррупции тесно связаны между собой.
Мотивацию поведения коррупционеров в значительной мере исследуют представители социальной психологии, в рамках которой подходы архетипики применяют сторонники системно-векторной психологии Ю. Бурлана. Из этого научного подхода коррупционное поведение получает объяснение неразвитого вектора, находящегося в архетипическом состоянии. Системно-векторная психология исходит из того, что характер, поведение и мысли каждого индивида определяются врожденными качествами, которые определяются векторами. Всего
таких векторов насчитывают восемь. Свойства векторов определились еще в первобытном обществе (первоначальной человеческой стае), когда каждый ее член имел собственную видовую роль. За время развития человечества основные свойства векторов не менялись, но развивались по мере того как осложнялась социальная среда. Каждый из векторов может находиться либо в развитом или в неразвитом состоянии. Неразвитый вектор находится в состоянии архетипа. То есть его свойства не являются адекватными тому социальному ландшафту, в котором живет его носитель, а соответствуют первоначальному состоянию человечества.
Коррупция, по мнению Ю. Бурлана, является проявлением «кожного вектора» в состоянии архетипа [6]. В первобытном обществе (человеческой стае) кожный вектор определял охотника. Задачей охотника было схватить самую большую добычу и принести ее в собственную пещеру. Именно так охотятся и хищные животные. В древние времена в человеческой стае не существовало морали (базовой системы норм общества), как не существует морали сегодня у животных. Наиболее сильное животное может отобрать или украсть добычу у другого. Морального осуждения за это в животном мире не существует. В основе «кожного вектора» лежит потребность к материальному благосостоянию. В развитом состоянии этот вектор позволяет современному человеку достичь его в рамках закона. Если же «кожный вектор» развит и находится в архетипическом состоянии, то он приводит к преступлению. Ведь то, что в современном обществе называется воровством и наказывается по уголовному кодексу, было нормой и даже доблестью первобытного охотника и воина. Именно эта особенность архетипического «кожного вектора» - склонность к наживе любым путем, несмотря на законы, - и лежит в основе коррупции, присущей современным чиновникам, которые имеют относительно неплохие легальные доходы.
После развала СССР в России каждый такой вектор стал вектором господствующим, однако до этого он находился длительное время в неразвитом состоянии. Государство и общество, которые до этого времени постоянно превозносили добросовестный труд рабочего и презирали, как тогда говорили, всевозможных мошенников и спекулянтов, вдруг стали их же восхвалять, но уже под гордым именем бизнесменов, а добросовестных честных работников откровенно презирать и называть «лохами» [6]. В отличие от Запада, где развивались ценности каждого развитого вектора - предприимчивость, дис-
циплина, законопослушность (что нашло идейную основу в протестантизме, на котором, по утверждению М. Вебера, сформировалась этика капитализма), - постсоветские страны захватил архетип преступности, желания «получить быстро и побольше», коррупция. Почему? Ю. Бур-лан отвечает, что дело в разнице менталитета Запада и Востока. Каждый человек, как и каждый народ, и каждое общество, существует в напряжении между свойствами, которые задают господствующая социальная формация и начальный менталитет народа. Большинство отечественных «шкурников» нацелено «на экономию в себя». По этой же причине в нашей стране не действуют должным образом законы. Для соблюдения законов нужен развитый кожный вектор. Кроме того сама суть закона - ограничение. А отечественный общественный менталитет не терпит ограничений [6].
Коррупцию как часть национальной идентичности отмечает и российская исследовательница О. Николаева: «Взяточничество в России -это часть национальной культуры. Оно является плохим не само по себе, а тем, что денежные потоки текут мимо государства в свой карман. Без преувеличения можно утверждать, что источником коррупции, коллективным субъектом коррупции, активным взяткодателем является весь многонациональный российский народ. То есть, народ готов платить за гарантированные услуги. Как же сделать, чтобы эта готовность приносила прибыль государству как таковому, а не государству в лице его отдельных чиновников? Хотя, честно говоря, богатство граждан -это богатство страны. Это только в России парадоксальная ситуация: страна бедна, а сверхбогатых много. И наоборот: страна богатая, а народ в большинстве своем беден. Бороться можно только с взятками в конкретных сферах, но не с явлением коррупции как таковым. Эта борьба является изломом национального менталитета, размыванием культурной идентичности. Взяточничество - укорененная константа национального сознания. Стоят ли те деньги потери национального чувства? Мы считаем, что полностью искоренить коррупцию можно только изменением менталитета и национальной идентичности» [10, с. 241].
Далее О. Николаева выражает мнение, что историческая традиция взяточничества связана с патерналистской ориентацией сознания [10, с. 237]. И по нашему мнению, это коррупционное поведение представляет собой действие определяемой между субъектом и объектом власти на подсознательном уровне, как архетип социального управления. С появлением цивилизации
и такого института как государство этот архетип только получал новые формы в сфере государственного управления.
С позиций архетипики, взяточничество как проявление коррупции представляется следующим образом: «Власть имущий, который берет взятку, уподобляется Отцу народа, у которого власть от Бога, поэтому он имеет моральное право брать. В таком ракурсе взятка является тайной, сакральной жертвой, а услуга, за нее полученная, имеет черты сверхъестественного чуда. Наиболее крупные взятки получают чиновники верхнего эшелона власти, являющиеся монополистами каждый в своей сфере. Но опасен не единичный взяточник, а вся замкнутая система чиновничьей номенклатуры, для которой коррупция - естественное и необходимое обстоятельство жизни. Тема коррупции в этих кругах считается очень приличной, но без этого никак, потому что так работает управленческая система» [10, с. 237]. Вместе с взяточничеством в отечественной традиции существовал полностью признанный по закону способ взаимодействия субъектов и объектов государственного управления в виде «кормления» чиновника с территории, которой он руководил, это же порождало и другие коррупционные проявления (такие как «вымогательство»). Однако основывались такие отношения в феодальную эпоху на патерналистской психологии крестьянства, склонности к приношению сакральных жертв с целью получения необходимого блага.
Социокультурные и архетипные основы коррупционного поведения могут рассматриваться также через призму архетипа «дара». Коррупционные отношения с точки зрения архетипа «дара» (благодарности, дароприношения) - это этическое и социально легитимное явление. «Коррупционная благодарность» (при традициях сакрализации власти) выступает как адекватное поведение, а формально правильное антикоррупционное поведение воспринимается как эгоистическое и лишенное «человечности». С позиции архетипа «дара» рассматривают феномен коррупции такие исследователи как С. Шат-тенберг и Т. Сиссенер [14; 16].
Количественные же исследования детерминантов коррупции значительно распространились в последние годы: они основаны на возможностях получения информации об уровне коррупции и сопутствующих экономических, институциональных, политических, социальных, демографических, религиозных и исторических показателей развития большинства стран мира [19; 21]. Такие исследования проводятся методами эконометрического анализа и позволяют
выявить взаимосвязи между уровнем коррупции и исследуемыми переменными. Так, в работе Д. Серра показано, что уровень коррупции ниже в развитых странах, с длительными демократическими традициями, где основной религией является протестантизм [20]. Однако эти выводы практически не могут быть применены к развивающимся странам. В большинстве приведенных работ статистически доказано снижение уровня коррупции в обществе при повышении уровня образования. Считается, что повышение образовательного уровня положительно влияет на самосознание широких слоев общества, уверенность в необходимости установления жестких правил игры (выполнение действующего законодательства), и этот процесс начинается с крупного бизнеса и чиновников высшего уровня. На наш взгляд, это довольно спорное утверждение, и его реализация существенно зависит от качества образования.
Представляется необходимым разъяснение на уровне массового сознания всех указанных негативных последствий коррупции и их связи с ухудшением качества жизни большинства граждан, поскольку именно они являются главными жертвами коррупции, которые несут основное бремя совокупных убытков от нее [8, с. 34]. В свою очередь, до должностных лиц государственных органов всех уровней необходимо донести, что, участвуя в коррупционных действиях, они наносят вред не только своим соотечественникам, но и себе, поскольку общее ухудшение ситуации в стране сказывается на бытии всех ее граждан без исключения. Важное значение имеет привлечение к такой просветительской деятельности институтов гражданского общества. Например, по мнению Е. Панфиловой, их возможности в области антикоррупционной пропаганды практически безграничны [12].
Специалисты считают, что для формирования антикоррупционного сознания граждан и для усиления их антикоррупционной мотивации необходимо осуществление комплекса мер воспитательного, учебного и информационного характера, направленного на разъяснение гражданам сущности, опасности и всех негативных последствий коррупции для общества, распространение среди граждан идей нетерпимости к проявлениям коррупции, формирование высокого антикоррупционного правосознания и т.д. [9, с. 68; 2; 11]. В таком комплексе мероприятий можно выделить ряд общих направлений.
К ним относится, прежде всего, формирование в обществе четкого понимания сущности коррупции, в частности основных характеристик и различных аспектов этого явления, типовых
форм коррупционных проявлений и коррупционных ситуаций, которые могут возникать в повседневной жизни. Исследователи рассматривают в качестве весомого фактора распространения коррупции различие между общественными представлениями о ней и ее законодательным определением. Часть коррупционных проявлений, например приглашение «нужного» человека в ресторан, преподнесение за помощь ценного подарка и т.д., может не восприниматься обществом как противоправное поведение или традиционно оправдываться [8, с. 32]. В этой связи часто наблюдается пассивность граждан в противодействии соответствующим проявлениям или попустительство им. При таком положении дел чиновники будут более склонны действовать согласно господствующим в обществе взглядам, вопреки закону, если, конечно, это будет им выгодно. Таким образом, общественное противодействие коррупции невозможно, пока у граждан не выработаны четкие представления о ней [22, с. 324].
Раскрывая общественную вредность коррупции, необходимо также разъяснять важность возможности участия общественности в предупреждении и противодействии этому явлению. Каждый гражданин должен осознать потребность уклоняться от содействия коррупции, активно реагировать на замеченные коррупционные действия и требовать подотчетности и прозрачности работы государственных учреждений. Кроме того, граждане должны быть осведомлены об имеющихся механизмах их сотрудничества с органами государственной власти в преодолении коррупции, в частности о содержании ст. 18 ФЗ «О противодействии коррупции», в которой предусмотрен ряд возможностей участия общественности, в том числе объединений граждан, их членов или уполномоченных представителей, а также отдельных граждан, в деятельности по предупреждению, выявлению и противодействию коррупционным правонарушениям [1].
Важное значение имеет распространение среди граждан информации о базовых стандартах деятельности государственных учреждений с целью формирования общественных ожиданий от этих стандартов и готовность к реагированию в случае несоответствия им [22, с. 327]. Знание стандартов дает гражданам основания требовать от чиновников соответствующего качества услуг вместо получения этого качества коррупционным путем, а также подавать жалобы в государственные органы в случае несоблюдения стандартов. Например, в государствах-членах Европейского Союза базовыми являются стандарты
европейского административного пространства, которые являются обязательными с этической и юридической точек зрения и затрагивают все уровни и структуры государственного управления. Эти стандарты включают: надежность и предсказуемость; открытость и прозрачность; подотчетность (ответственность); эффективность и результативность [17, с. 15-26].
Родственным направлением является антикоррупционное образование населения, включая распространение среди различных слоев населения идей нетерпимости к проявлениям коррупции, объяснение преимуществ правомерного поведения, от которых зависит благосостояние каждого гражданина России. Для достижения положительного результата такое образование должно иметь системный характер. Особое место занимает антикоррупционное образование государственных служащих, в частности выработка у них понимания общественной опасности коррупции, важности и ответственности государственной службы как формы служения обществу, донесение государственным служащим основных положений международного законодательства по противодействию коррупции, их информирование о видах коррупционных правонарушений и разъяснение санкций за совершение этих правонарушений, формирование у государственных служащих знаний принципов и механизмов предотвращения и противодействия коррупции, умений и навыков применения этих знаний на практике.
Таким образом, коррупция имеет признаки архетипа, который действует на подсознательном уровне и является сложившейся в первоначальную доисторическую эпоху формой поведения, которая в процессе социального развития получила современные формы выражения в обществе и в государственном управлении. Со становлением и развитием цивилизации, коррупция трансформировалась в новые, более сложные формы существования уже в пределах государственного управления (чиновничества), такие как «кормление» или так называемые «откаты» (в современном информационном обществе). При том, что основное решение служащего о совершении преступного деяния принимается им подсознательно, все последующие системные коррупционные проявления требуют сознательного рационального действия.
Важной задачей для формирования у россиян антикоррупционной устойчивости выступает формирование антикоррупционной культуры общества. Для решения этой задачи необходима системная деятельность по ряду основных направлений, среди которых целесообразно выде-
лить следующие: донесение на уровне массового сознания настоящей цены и вреда коррупции, то есть всего спектра и опасностей ее общественно деструктивных последствий; разъяснение важности и имеющихся механизмов участия общественности в предупреждении и противодействии коррупции; детальное публичное освещение антикоррупционной деятельности государства, обеспечение открытости и прозрачности государственных органов по соответствующим вопросам; распространение среди граждан информации о базовых стандартах деятельности государственных учреждений; духовное оздоровление нации.
Литература
1. Федеральный закон от 25.12.2008 №273-ФЗ «О противодействии коррупции» (ред. от 28.12.2013).
2. Антикоррупционная политика / под ред. Г.А. Сатарова. - М.: СПАС, 2004. - 368 с.
3. Афонин Э.А., Бандурка A.M., Мартынов А.Ю. Великая коэволюция: глобальные проблемы современности: историко-социологический анализ. - К.: Парламентское изд-во, 2003.
4. Бурмейстер П. Архетип коррупции // [Электронный ресурс]. - URL: http: //old.eu.spb.ru/newsletter/1Dec2006/ phenomen2.htm
5. Гольберт В.В., Костюковский Я.В., Прокопьев В.Н. Эксцесс коррупции. - Иркутск, 2006.
6. Грибова М., Мурина М. Кожный вектор // [Электронный ресурс]. - URL: http: //www.yburlan.ru/biblioteka/ kozhniy-vektor
7. Григорьев Л., Овчинников М. Коррупция как препятствие модернизации (институциональный подход) // Вопросы экономики. - 2008. - №2. - С.44-60.
8. Коррупция в мире и международная стратегия борьбы с ней / под ред. В. А. Номоконова. - Владивосток: Юридический ин-т Дальневосточного гос. ун-та, 2010. -200 с.
9. Коррупция и борьба с ней: роль гражданского общества / под ред. М.Б. Горного. - СПб.: Норма, 2000. -272 с.
10. Николаева О. Архетипические и психологические основания коррупции в русском государстве / Публичное управление: теория и практика: сб. науч. раб. Ассоциации докторов наук государственного управления. - Харьков: ДокНаукДержУпр, 2010. - №3-4. - С.236-242.
11. Основы противодействия коррупции / под ред. И.И. Рогова, К.А. Мами, С.Ф. Бычковой. - Алматы: Транспарен-си Казахстан, Интерлигал, 2004. - 328 с.
12. Панфилова Е. Противодействие коррупции силами гражданского общества: миф или реальность? // [Электронный ресурс]. - URL : http: //www.transparency.org.ru/ CENTER/c_publications.asp
13. Радаев В. Деформализация правил и уход от налогов в российской хозяйственной деятельности // Вопросы экономики. - 2001. - №6. - С.60-80.
14. Сиссенер Т.К. Феномен коррупции в антропологической перспективе / Борьба с ветряными мельницами? Социально-антропологический подход к исследованию коррупции. - СПб.: Алетейя, 2007. - С.56-82.
15. Токарев Б.Б. Социально-философское осмысление феномена коррупции: автореф. дис. ... канд. филос. наук. -М., 2011. - 19 с. // [Электронный ресурс]. - URL: http: //www.dissercat.com/content/sotsialno-filosofskoe-osmyslenie-fenomena-korruptsii
16. Шаттенберг С. Культура коррупции, или к истории российских чиновников // Неприкосновенный запас: дебаты о политике и культуре. - 2005. - №4(42). - С.24-35.
17. Шишкарев С.Н. Концептуальные и правовые основы российской антикоррупционной политики. - М., 2010.
18. Юнг К.Г. Архетип и символ. - М.: Ренессанс, 1991.
19. Seldadyo H. The determinants of corruption: a reinvestigation // [Электронный ресурс]. - URL: http: //www.dur. ac.uk
20. Serra D. Empirical determinants of corruption: a sensitivity analysis // Economic and social research council. - 2004. - №GPRG-WPS-012. - 43 c.
21. Shabbir Gh., Anwar M. Determinants of corruption in developing countries // [Электронный ресурс]. - URL: http: //www.hwwi.org/uploads/tx_wilpubdb/HWWI_Research_Paper _2-11.pdf
22. UN anti-corruption toolkit / ed. by P. Langseth. - Vienna: United Nations, 2004. - 655 p. // [Электронный ресурс]. -URL : http: www.unodc.org/pdf/crime/ corruption/toolkit/ cor-ruption_un_anti_corruption_toolkit_sep04.pdf
Мухамедьярова Лэйсян Венировна, преподаватель кафедры профессиональной подготовки Уфимского юридического института Министерства внутренних дел РФ, г. Уфа, e-mail: [email protected] Газизова Ольга Викторовна, преподаватель кафедры профессиональной подготовки Уфимского юридического института Министерства внутренних дел РФ, г.Уфа, e-mail: [email protected] Mukhamedyarova Leysyan Venirovna, lecturer, department of professional training, Ufa Law Institute of the Russian Interior Ministry, Ufa, e-mail: Gazizova1980 [email protected]
Gazizova Olga Viktorovna, lecturer, department of professional training, Ufa Law Institute of the Russian Interior Ministry, Ufa, e-mail: [email protected]
