CC BY
642011 г. по делу. Доступ из справ.-правовой системы «Консуль-тантПлюс».
5 Банникова против Российской Федерации : постановление Европейского Суда по правам человека от 4 ноября 2010 г. по делу. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».
6 См., напр.: О судебной практике по делам о взяточничестве и коммерческом подкупе (п. 25) : постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 10 февраля 2000 г. № 6 (в настоящее время утратило силу). Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс» ; О судебной практике по делам о взяточничестве и об иных коррупционных преступлениях (п. 34) : постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 9 июля 2013 г. № 24. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».
7 О состоянии законодательства в Российской Федерации. Мониторинг правового обеспечения основных направлений внутренней и внешней политики : доклад Совета Федерации Федерального Собрания Российской Федерации 2009 г. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».
8 См., напр.: По делу о проверке конституционности положений пункта 7 статьи 16 Закона Российской Федерации «О статусе судей в Российской Федерации» и части первой статьи 9 Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности» в связи с жалобой гражданина И. В. Аносова : постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 9 июня 2011 г. № 12-П. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».
9 Алексеев С. С. Общая теория права. М., 1998. 196 с.
10 Государственное право Российской Федерации / под ред. О. Е. Кутафина. М., 1995. 216 с.
11 См., напр.: Гирько С. И. Роль и функции милиции в уголовном процессе России : монография. М., 2005. 227 с. ; ДоляЕ. А. Формирование доказательств на основе результатов оперативно-розыскной деятельности : монография. М., 2009. 194 с. ; Зажицкий В. И. Результаты оперативно-розыскной деятельности в уголовном судопроизводстве. СПб., 2006. 168 с. ; Земскова А. В. Теоретические основы использования результатов оперативно-розыскной деятельности при расследовании преступлений : дис. ... д-ра юрид. наук. М., 2002. 232 с. ; Поляков М. П. Уголовно-процессуальная интерпретация результатов оперативно-розыскной деятельности : дис. ... д-ра юрид. наук. Н. Новгород, 2002. 240 с.
12 См., напр.: Бахрах Д. Н. Юридический процесс: понятие, особенности и виды // Гос-во и право. 2009. № 7. С. 37 ; Кононов П. И. Административный процесс: подходы к определению понятий и структуры // Там же. 2001. № 6. С. 55 ; Комментарий к Кодексу Российской Федерации об административных правонарушениях / под ред. В. В. Черникова, Ю. П. Соловья. М., 2006. 228 с. ; Старилов Ю. Н. Административный процесс в системе современных научных представлений об административной юстиции // Гос-во и право. 2004. № 6. С. 58.
13 Протасов В. Н. Основы общеправовой процессуальной теории. М., 1991. 148 с.
УДК 340 © А. И. Тамбовцев, 2014
Основания, процедура и результаты проведения оперативно-розыскных мероприятий как предмет прокурорского надзора
А. И. Тамбовцев
В настоящей статье проводится исследование отдельных положений федеральных законов, регламентирующих прокурорский надзор за ОРД, и складывающейся правоприменительной практики. Автором обозначены и проанализированы проблемы в данной сфере и представлен собственный взгляд на пути их решения.
Ключевые слова: оперативно-розыскная деятельность, оперативно-розыскные мероприятия, прокурорский надзор, основания и условия проведения ОРМ.
Оперативно-розыскная деятельность (далее — ОРД) в целом и органов внутренних дел в частности как социальное явление, оказывающее значительное влияние на общество, его отдельные группы и персоналии, выступает предметом прокурорского надзора, призванного предупредить или пресечь любые нарушения прав и свобод человека и гражданина в процессе осуществления ОРД, а также соблюсти баланс, во-первых, объективных запросов и интересов
общества и его индивидов, во-вторых, целей правоохранительных структур (оперативных подразделений) и средств их достижения.
Прокурорский надзор за соблюдением законности при осуществлении ОРД объективно представляет полисубъектную деятельность. Права и обязанности вовлеченных в нее субъектов, а именно сотрудников оперативных подразделений и соответствующих прокуроров, регламентированы фе-
деральными законами «Об оперативно-розыскной деятельности» (далее — Закон об ОРД) и «О прокуратуре Российской Федерации» (далее — Закон о прокуратуре). При этом правам одних должны корреспондировать обязанности других и наоборот. В связи с этим нормативные предписания упомянутых федеральных законов и ведомственных приказов и инструкций, регламентирующих данный вид правоохранительной деятельности, сами должны быть логически и юридически безупречны, согласованы между собой, а также точно и однообразно понимаемы всеми без исключения правоприменителями. В противном случае надзор может превратиться в банальное столкновение персональных взглядов представителей поднадзорной и надзирающей сторон, в котором всегда будет доминировать сторона, осуществляющая надзор, объективно обладающая большими полномочиями. Этот тезис подтверждается мнением большинства опрошенных оперативных сотрудников и руководителей оперативных подразделений различного уровня.
На наш взгляд, ст. 21 «Прокурорский надзор за оперативно-розыскной деятельностью» Закона об ОРД и ст. 29 «Предмет надзора» главы 3 «Надзор за исполнением законов органами, осуществляющими оперативно-розыскную деятельность, дознание и предварительное следствие» Закона о прокуратуре должны строго соответствовать друг другу. Однако анализ этих статей свидетельствует о наличии в них противоречий, способных породить неоднозначное толкование норм и, как следствие, конфликт профессиональных интересов сторон.
Так, Закон об ОРД обязывает руководителей органов, осуществляющих ОРД, представлять соответствующим прокурорам «материалы о проведении оперативно-розыскных мероприятий с использованием оперативно-технических средств». Принимая во внимание, что оперативно-технические средства есть система технических средств и устройств, специально предназначенных или приспособленных (адаптированных) для использования оперативными аппаратами в борьбе с преступностью 1, признаем, что подобная формулировка значительно сужает перечень оперативно-розыскных мероприятий (далее — ОРМ), подлежащих надзору Совершенно очевидно, что далеко не все из 14 упомянутых в ст. 6 Закона об ОРД оперативно-розыскных мероприятий проводятся посредством или с обязательным использованием оперативно-технических средств. Некоторые из ОРМ (например, прослушивание телефонных переговоров, снятие информации с технических каналов связи) объективно невозможно провести без помощи технических устройств. Проведение же иных отдельных ОРМ вообще не требует использования какой-либо специальной техники
или же допускает инициативное применение специальных или общедоступных технических устройств для фото-, видео-, аудиофиксации процесса или результатов, снятия копий и пр. Таким образом, в буквальном толковании рассматриваемого положения надзору подлежат лишь те ОРМ, при проведении которых использовались специальные оперативно-технические средства.
Анализ функциональных составляющих всех оперативно-розыскных мероприятий наглядно показывает, что оперативно-розыскными мероприятиями с использованием оперативно-технических средств являются такие ОРМ, как прослушивание телефонных переговоров, снятие информации с технических каналов связи, некоторые виды наблюдения. Мероприятия, в которых использование специальных технических средств возможно ситуативно, — сбор образцов для сравнительного исследования, исследование предметов и документов, обследование помещений, зданий, сооружений, участков местности и транспортных средств, контроль почтовых отправлений, телеграфных и иных сообщений. Очевидно, что это как раз все те ОРМ, которые ограничивают конституционные права и свободы гражданина и человека на неприкосновенность жилища, переписки, тайны личной жизни, и именно при их подготовке и осуществлении недопустимы никакие отступления от закона. Полагаем, что в рассматриваемой формулировке нормотворцы выразили определенный приоритет одних ОРМ над другими, а именно — обязательность и первоочередность их проверки в процессе надзора.
Несколько иначе это положение отражено в Законе о прокуратуре, где в ст. 29 сказано о надзоре за порядком выполнения оперативно-розыскных мероприятий без каких-либо уточнений. Данная формулировка не столь категорична в сравнении с Законом об ОРД и не имеет таких ограничений. Подобная трактовка вполне может означать весь без исключения перечень ОРМ, упомянутых в Законе об ОРД.
Совместное Указание Генеральной прокуратуры РФ № 215/69 и МВД России № 1/7818 от 29 сентября 2008 г. «О порядке представления органами внутренних дел оперативно-служебных документов с целью осуществления прокурорами надзора за исполнением Федерального закона „Об оперативно-розыскной деятельности"» и приказ Генеральной прокуратуры РФ от 15 февраля 2011 г. № 33 «Об организации прокурорского надзора за исполнением законов при осуществлении оперативно-розыскной деятельности» (далее — Приказ Генпрокуратуры № 33) по сути являются прикладными ведомственными инструкциями по осуществлению прокурорского надзора. Они предлагают правоприменителю более широкое по сравнению с Законом об ОРД толкование понятия
«оперативно-розыскные мероприятия, в том числе с использованием оперативно-технических средств». Бесспорно, что данная терминологическая конструкция также подразумевает все без ограничения оперативно-розыскные мероприятия.
Очевидна коллизия норм федеральных законов одинакового иерархического уровня и юридической силы (и, как следствие, ведомственных нормативных правовых актов), регламентирующих надзор за оперативно-розыскной деятельностью.
Правильное разрешение подобной конкуренции норм федеральных законов равной юридической силы невозможно без учета позиции Конституционного Суда Российской Федерации, выраженной в п. 2 определения Конституционного Суда Российской Федерации от 8 ноября 2005 г. № 439-О «По жалобе граждан С. В. Бородина, В. Н. Буробина, А. В. Быковского и других на нарушение их конституционных прав статьями 7, 29, 182 и 183 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации» 2. Конституционный Суд РФ констатирует, что разрешение в процессе правоприменения коллизий между различными правовыми актами должно осуществляться исходя из того, какой из этих актов предусматривает больший объем прав и свобод граждан и устанавливает более широкие их гарантии. Очевидно, что в данном случае таковым является Федеральный закон «О прокуратуре Российской Федерации», соответствующие положения которого, по нашему мнению, и должны применяться.
Комментарии исследователей правовой основы, регламентирующей данное направление деятельности, в целом не имеют принципиальных различий. Можно утверждать, что согласно положениям современного законодательства и ведомственных нормативных правовых актов при проведении проверок уполномоченные прокуроры обязаны обращать внимание на следующие аспекты оперативно-розыскной деятельности:
— наличие оснований для проведения оперативно-розыскных мероприятий;
— законность производства и (или) прекращения оперативно-розыскных мероприятий;
— законность и обоснованность использования результатов ОРД;
— законность и обоснованность постановки и (или) снятия с оперативного учета лиц, в отношении которых проводятся ОРМ 3.
Теоретическим положениям корреспондируют нижеперечисленные эмпирические данные. Результаты проведенного анализа правоприменительной практики и опроса действующих сотрудников оперативных подразделений свидетельствуют, что предметом прокурорской проверки в контексте настоящей статьи являются:
1. Правомерность (обоснованность) заведения дел оперативного учета.
2. Основания и условия проведения ОРМ.
3. Правильность документального оформления всей процедуры подготовки и осуществления самого ОРМ и его результатов.
4. Правильность (соблюдение процедуры) передачи результатов ОРМ в уголовный процесс.
Очевидно полное соответствие теории и складывающейся практики. Именно эти аспекты, отраженные в оперативно-служебной и учетно-реги-страционной документации, показывают состояние законности при проведении оперативно-розыскных мероприятий. При этом необходимо сознавать, что представитель надзорной инстанции изучает лишь представляемые ему документы и объективно не знает всей информации, относящейся к проверяемому им факту или делу оперативного учета, в том объеме, в котором ею владеет оперативный сотрудник. Он может судить об интересующих его обстоятельствах, исключительно основываясь на информации, отраженной в вышеупомянутых документах. Таким образом, качественные и количественные недостатки документального оформления оперативной информации, являющейся основанием для заведения дел оперучета или проведения ОРМ, совершенно естественно влекут необъективность ее целостного восприятия и, как следствие, негативную в правовом контексте оценку.
Проверка обоснованности заведения дел оперативного учета не выпадает из контекста настоящей статьи, так как, во-первых, свойственные им задачи решаются посредством осуществления комплекса оперативно-розыскных мероприятий 4, во-вторых, «дело оперативного учета может быть заведено только при наличии оснований, предусмотренных п. 1.4 ч. 1 ст. 7 Закона об ОРД (оснований для проведения ОРМ)» 5. В связи с этим неправомерность заведения соответствующего дела оперативного учета вполне естественно обусловливает неправомерность всей дальнейшей работы по его реализации и, соответственно, ставит под сомнение обоснованность и законность использования оперативно-розыскного инструментария в процессе работы. Иными словами, перед оперативным сотрудником возникает не только проблема выбора и обоснования проведения определенного оперативно-розыскного мероприятия (или комплекса таковых), но проблема принятия решения, выступающего правопорождающим актом как для самого сотрудника, так и для лица — фигуранта информации, особенно в тех случаях, когда могут быть затронуты конституционные права и свободы человека и гражданина. Как правило, такие решения вынужденно принимаются в ситуациях, характеризующихся именно острым дефицитом информации и времени
для ее минимальной проверки и анализа. Но именно такое решение, его обоснованность, своевременность, правомерность и может быть в дальнейшем оспорена в рамках прокурорского надзора. А значит, многократно повышаются требования к количеству и, главное, качеству информации, лежащей в основе принятия оперативным сотрудником решения о заведении конкретного вида дела оперучета.
Очевидно, что на первоначальном этапе работы оперативного сотрудника по проверке и оценке первичной информации трудно сделать безошибочный вывод о ее достоверности и наличии бесспорных оснований для заведения соответствующего дела оперативного учета. Поэтому предположения о причастности лица к преступной деятельности должны быть аргументированы как количеством поступающей информации, так и разнообразием ее видов — сведениями, полученными из нескольких источников, результатами иных оперативно-розыскных мероприятий или следственных действий, сообщениями иных служб и ведомств и т. п., а также качеством информации — ее точностью, полнотой, детализацией. Кроме того, обоснованность заведения дела оперучета должна подтверждаться сложностью или даже невозможностью решения задач ОРД гласными методами и необходимостью использования негласных сил и средств, о чем ранее упоминалось правоведами 6. Это также должно найти свое отражение в оперативно-служебных документах, подготавливаемых инициатором для заведения дела.
Считаем необходимым отметить следующую интересную особенность. Наличие формальных оснований для проведения того или иного ОРМ еще не означает реальную необходимость (обязательность) его проведения. Обоснованность любого оперативно-розыскного мероприятия должна определяться совокупностью оснований, условий и целесообразностью его проведения. И если полный, однозначный и равноприменимый к любому ОРМ перечень оснований и условий представлен в ст. ст. 7, 8 Закона об ОРД, то целесообразность проведения оперативно-розыскного мероприятия в каждом конкретном случае неодинакова и складывается из всестороннего анализа ряда объективных и субъективных факторов:
1) отсутствия формальных оснований для проведения следственных действий;
2) возможности получения оперативно и процессуально значимой информации о любых обстоятельствах совершенного преступления;
3) возможности задержания лица с поличным в процессе противоправной деятельности — подготовки или совершения преступления, уничтожения следов, сокрытия похищенного и т. п.;
4) возможности обнаружения материальных объектов, являющихся вещественными доказательствами или обеспечивающих возмещение ущерба;
5) возможности использования полученных результатов в доказывании без проведения дополнительных следственных действий;
6) возможности достижения в процессе одного ОРМ ряда оперативно-тактических и процессуальных целей;
7) соразмерности затрат и усилий (ресурсоем-кость) при проведении ОРМ и ожидаемых результатов;
8) наличия иной информации (результатов ОРД и следственных действий), подтверждающих или опровергающих вероятность достижения положительного результата.
Тщательное изучение изложенных аспектов позволяет судить о целесообразности проведения конкретного оперативно-розыскного мероприятия. В необходимых случаях принятие решения о его осуществлении невозможно без ведомственного или судебного санкционирования. Получение санкции соответствующего руководителя ОВД или судьи на проведение оперативно-розыскного мероприятия предполагает разделение ответственности инициатора и лица, дающего разрешение. В связи с этим вероятность получения санкции зависит не только от его внутренней убежденности в наличии законных оснований и безусловной правомерности планируемого ОРМ, но также и от полного и правильного оформления всех необходимых документов, формирующих эту убежденность. Особенно это относится к мероприятиям, затрагивающим конституционные права и свободы человека и гражданина. Именно в представляемых на рассмотрение руководителя или судьи документах должны найти формальное и содержательное отражение и подтверждение логически связанные между собой ответы на возможные вопросы: имеются ли основания для данного ОРМ, каковы условия его проведения, каковы цели? Это не только будет способствовать получению санкции на проведение ОРМ, но и минимизирует вероятность последующего признания неправомерной обоснованность его осуществления. При этом считаем обязательным отметить, что основания и условия проведения ОРМ априори являются предметом прокурорского надзора, а их целесообразность — категория, отражающая причинную обусловленность и внутреннюю оправданность 7, т. е. соотношение усилий и результата может быть предметом ведомственного контроля, но не прокурорского надзора.
В контексте изложенного процесс документального оформления оперативно-розыскного мероприятия необходимо рассматривать не как составление итоговых документов об уже завершенном мероприятии на заключительной стадии, что свойственно
мнению примерно половины опрошенных оперативных сотрудников, а как перманентное отражение всего хода планирования, подготовки, непосредственного проведения ОРМ, получения при этом результатов и их последующего использования в уголовном судопроизводстве. Бесспорно, что итоговые документы должны отражать основания, условия, ход и результаты определенного оперативно-розыскного мероприятия, а также удовлетворять всем формальным и содержательным требованиям обычного или секретного делопроизводства. Передача результатов ОРМ в уголовный процесс осуществляется отдельной процедурой, предусмотренной совместным приказом МВД России, Минобороны России, ФСБ России, ФСО России, ФТС России, СВР России, ФСИН России, ФСКН России, СК России от 27 сентября 2013 г. № 776/703/509/507/1820/42/535/398/68 «Об утверждении Инструкции о порядке представления результатов оперативно-розыскной деятельности органу дознания, следователю или в суд» 8, и оформляется пакетом соответствующих документов.
Отдельного рассмотрения заслуживает излагаемая в учебной литературе точка зрения на некоторые аспекты реагирования надзирающего прокурора по результатам проверки. Так, полемичным представляется следующее утверждение В. Г. Бессарабо-ва: «При обнаружении пассивности в проведении оперативно-розыскных мероприятий уполномоченным прокурорам следует направлять руководителю органа, осуществляющего ОРД, либо вышестоящему руководителю указания с установлением срока их исполнения» 9.
Во-первых, ранее упомянутый приказ Генпрокуратуры № 33 не содержит требований или рекомендаций подобного рода, что следует признать правильным.
Во-вторых, понятие «пассивность» является оценочным. Возникает несколько вопросов о том, что свидетельствует о пассивности — малое количество проведенных (запланированных) оперативно-розыскных мероприятий, отсутствие результатов, длительные сроки проведения и пр. Очевидно, что все из вышеуказанного может быть объективно обоснованным и не подлежащим какой бы то ни было критике.
В-третьих, согласно общепризнанной точке зрения, вопросы организации и тактики оперативно-розыскных мероприятий не являются предметом прокурорского надзора, а именно они определяют как саму возможность осуществления ОРМ, так и сроки его подготовки и проведения. В связи с этим любые попытки надзорной инстанции указать исполнителю сроки проведения ОРМ увеличивают вероятность нарушения конспирации, расшифровки негласных сил, средств и методов, а также конфидентов. В данном случае не рассматривают-
ся оперативно-розыскные мероприятия судебного санкционирования, имеющие строго ограниченные федеральным законодательством сроки длительности, которые обязаны соблюдаться исполнителем, и их неисполнение является нарушением законности. Мы разделяем точку зрения В. Ф. Луговика о том, что «полнота планирования, выполнения планов по делам оперативного учета и проведения отдельных оперативно-розыскных мероприятий в предмет прокурорского надзора не входят и подлежат ведомственному контролю» 10.
К тому же личный опыт автора и анализ дел оперативного учета, подвергшихся прокурорской проверке, свидетельствуют, что большинство из них содержит лишь общие замечания о проведении ОРМ и такие же неконкретные рекомендации («активизировать», «усилить», «ускорить» и пр.). Полагаем, что реакцией надзирающей стороны в таком случае должно быть не формальное указание в деле оперучета о пассивности, а конкретный перечень оперативно-розыскных мероприятий, рекомендуемых прокурором к выполнению оперативным сотрудником, а также указание объектов, в отношении которых прокурор считает необходимым проведение ОРМ, и целей, планируемых к достижению. Однако окончательное решение об их исполнении (или неисполнении) является, на наш взгляд, прерогативой оперативного сотрудника и отражается им в соответствующих оперативно-служебных документах, содержащих сведения о результатах ОРМ или обосновывающих невозможность их осуществления.
В заключение подчеркнем, что в целях строгого соблюдения законности при проведении оперативно-розыскных мероприятий и исключения случаев опротестования прокурором правомерности и обоснованности проведения ОРМ, использования результатов ОРД и правовых коллизий в процессе осуществления прокурорского надзора необходимо расширительное толкование положений ч. 2 ст. 21 Закона об ОРД, касающихся оперативно-розыскных мероприятий с использованием оперативно-технических средств. Следует понимать под этим весь перечень ОРМ, так как это предусматривает больший объем прав и свобод граждан и устанавливает более широкие их гарантии. Соблюдение сотрудниками оперативных подразделений органов внутренних дел требований к подготовке, проведению и документальному оформлению ОРМ позволит избежать нарушений законности в процессе осуществления оперативно-розыскной деятельности.
1 Словарь оперативно-розыскной терминологии / под ред. д-ра юрид. наук, проф. И. И. Басецкого. Минск, 1993. С. 27 ; Оперативно-розыскная энциклопедия / авт.-сост. проф. А. Ю. Шумилов. М., 2004. С. 187 ; и др.
2 По жалобе граждан С. В. Бородина, В. Н. Буробина, А. В. Быковского и других на нарушение их конституционных прав статьями 7, 29, 182 и 183 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации : определение Конституционного Суда РФ от 8 ноября 2005 г. № 439-О. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».
3 Бессарабов В. Г. Прокурорский надзор : учебник. М., 2007. С. 243-243 ; Артамонов А. Н. Прокуратура и прокурорский надзор в Российской Федерации : учебное пособие. Омск, 2010. С. 52-58 ; и др.
4 Основы оперативно-розыскной деятельности : учебное пособие. 2-е изд., доп. и перераб. / под ред. А. Е. Чечетина. Барнаул, 2005. С. 173.
5 Шумилов А. Ю. Курс основ оперативно-розыскной деятельности : учебник для вузов. 2-е изд., доп. и перераб. М., 2007. С. 300.
6 См., напр.: Оперативно-розыскная деятельность : учебник для студентов вузов, обучающихся по специальности «Юриспруденция» / [И. А. Климов и др.] ; под ред. И. А. Климова. М., 2014. С. 267 ; и др.
7 Большой толковый словарь русского языка / сост. и гл. ред. С. А. Кузнецов. СПб., 1998. С. 1459 ; и др.
8 Собрание законодательства Российской Федерации. 1995. № 33, ст. 3349. С. 6132-6145 ; 2013. № 26, ст. 3207. С. 65636600.
9 Бессарабов В. Г. Указ. соч. С. 244.
10 Луговик В. Ф. Методические рекомендации о порядке предоставления оперативными подразделениями органов внутренних дел материалов для осуществления прокурорского надзора и реагирования на протесты, представления и указания прокурора // Законодательство и практика. 2004. № 1 (12). С. 17.
УДК 342.9 © О. А. Дизер, 2014
Проблема реализации права полиции доставлять лиц, находящихся в состоянии алкогольного опьянения,
в медицинские организации и территориальные органы МВД России
О. А. Дизер
Статья посвящена рассмотрению направлений современной государственной антиалкогольной политики и роли полиции в ее осуществлении. Особое внимание уделяется вопросам предупреждения и пресечения полицией правонарушений в сфере антиалкогольного законодательства, доставления лиц, находящихся в состоянии алкогольного опьянения в общественных местах, в медицинские организации либо в служебное помещение территориального органа или подразделения полиции.
Ключевые слова: алкоголизм; антиалкогольное законодательство; государственная антиалкогольная политика;
предупреждение и пресечение правонарушений в сфере антиалкогольного законодательства; доставление лиц, находящихся в состоянии опьянения в общественных местах, в медицинские организации либо в служебное помещение территориального органа или подразделения полиции.
Проблема алкоголизма в России — одна из самых актуальных проблем современности, что связано со все возрастающим количеством лиц, злоупотребляющих алкоголем, а также ростом правонарушений в сфере действия антиалкогольного законодательства, что превращает данную проблему в источник реальной угрозы национальной безопасности государства.
Так, выступая на совещании о мерах по снижению потребления алкоголя в России 12 августа 2009 г., Д. А. Медведев выразил серьезную озабочен-
ность тем, что алкоголизм приобрел в нашей стране характер национального бедствия.
Складывающаяся в государстве обстановка позволяет говорить об увеличении количества правонарушений, совершенных в состоянии алкогольного опьянения. Например, в Омской области в структуре выявленных за 2013 г. преступлений наибольшее количество составили совершенные в состоянии алкогольного опьянения — 5170 случаев, или 27,3% от общего числа оконченных расследованием преступлений.
