CC BY
230
Осмысление рабства античными философами
The understanding of slavery by ancient philosophers
Долгополое Вадим Евгеньевич
Студент магистрант, ЮИ СФУ, Россия, г. Красноярск e-mail: vadimdolgopolov l996@mail. ru
Dolgopolov Vadim
Master's student, law Institute SFU Russia, Krasnoyarsk e-mail: vadimdolgopolov l996@mail.ru
Аннотация.
Автором исследуется основные направления правовой мысли философов античного мира о рабстве, как о социальном и правовом явлении.
Annotation.
The author investigates the main directions of legal thought of philosophers of the ancient world about slavery as a social and legal phenomenon.
Ключевые слова: рабство, работорговля, свобода, раб.
Key words: slavery; slave trade; freedom; slave.
Рабство и торговля людьми как социальное явление существуют уже несколько тысячелетие. Рабство существовало почти повсеместно на протяжении последних пяти тысяч лет. Наиболее известными государствами с распространенным рабовладением можно является Древняя Греция и Римская империя. Совсем немного общественных явлений обладают, такой противоречивостью, многогранностью, и в то же время такой устойчивостью.
На протяжении всех исторических периодов проблема рабства не оставляла равнодушными великих мыслителей. Не исключением являются и античные философы. Основной целью написания нашей работы является раскрытие взглядов античных философов, которые, очевидно, внесли огромный вклад в осмысление рабства.
С течением веков отношение мыслителей к рабству значительно изменялось. Одни философы признавали полезным рабство, другие просто принимали рабство как должный атрибут своего времени, третьи порицали и считали его несправедливым. Изучив труды мыслителей, можно заметить, что начиная с античных времен философы предавали рабству два значения: физическое рабство - как форма принудительного труда и духовное рабство - как особое проявление духовных качеств человека.
Охарактеризуем философское осмысление рабства, а именно взгляды античных мыслителей.
Прообразом идеального свободного человека античного мира был гражданин, все свои силы и все время посвящающий служению своему государству, а такое являлось возможным лишь при существовании класса рабов, доставляющих все необходимое для обеспечения его жизнедеятельности. Такое понимание порождалось существованием рабства, которое являлось основанием всего экономического строя античного мира и его поддержкой.
Философы античности не имели сомнений в законности рабства; это связано с тем, что представления об обществе, где не существовало бы рабства не было ни у кого из них.
Гераклит в своих трудах делает кардинальное замечание о источнике рабства и его природе. Первостепенно, он выделяет войну в качестве источника возникновения рабства. В то же время он не признает долговое рабство вообще. Для Гераклита внешнеполитическое рабство, а не долговое является нормой. Примечательно в такой ситуации то, что война является источником не только рабства, но и свободы, власти и гражданства. Исходя из этого, у Гераклита война одновременно порождает два диаметрально противоположных явления - свободу и рабство. В своих работах Гераклит писал «Война - отец всему и всему царь. Одним она предопределила быть богами, другим - людьми. А из тех одним - рабами, другим - свободными».
Сторонником рабства можно считать Сократа, который отождествлял рабов и животных. Он советовал воздействовать на их желудок, заставляя их голодать, с целью пробуждения в них желание повиноваться, как принято укрощать диких зверей.
Платон тоже был не самого лучшего мнения о рабах. Однако, нужно выделить то, что его отношение к рабству не было столь однозначным. Платон считал, что рабство - это вполне естественное явление, порожденное низким полетом мысли, присущим этому классу людей. По словам философа сама природа, сотворила одних специально для того, чтоб они отдавали приказы, а других - чтоб повиновались и служили первым. Но он все-таки считал затруднительным однозначно судить о рабстве во всех отношениях. Аргументы, которые Платон приводит в пользу рабства, в одном смысле хороши и плохи в другом, потому что они одновременно подтверждают, что рабами владеть и хорошо, и опасно. Более подробно Платон размышляет об этом общественном явлении в двух своих основных трудах - в «Государстве» и «Законах».
Аристотель еще более решительно и определенно, не предполагая ни малейших колебаний и сомнений, писал и говорил о рабстве. С точки зрения Аристотеля, рабство является естественным состоянием общества, сама природа сделала рабов таковыми, они предназначены для того, чтоб служить, абсолютно так же, как люди свободные предназначены, чтоб ими повелевать. Он целенаправленно противопоставлял свое учение о рабовладении позициям тех, кто отрицал естественный характер и природное происхождение рабства. Он писал, что по мнению других, сама концепция власти господина над рабом - идея неестественная. С их точки зрения, только закреплением обусловлено различие меж рабом и свободным человеком, по природе же различия такого вовсе не существует. Именно поэтому власть господина над рабом ничего общего по природе своей со справедливостью не имеет».
Аристотель представлял рабство основополагающим общественным явлением. Мудрейший ученый античного мира утверждал, что большая часть людей может быть обращена в рабство. Иначе говоря, они не просто могут, но и просто должны являться рабами, исполняя этим свое жизненное предназначение.
Для господина раб является живой собственностью, и основным орудием. Невозможно, считает Аристотель, обойтись без таких живых орудий. Такое могло бы быть возможным только, если материальные орудия обрели силу передвигаться самостоятельно, что невозможно с учетом законов физики.
Противниками рабовладения можно считать поэтов античности, ведавших о превратностях людей, обративших замечательных людей в рабство. Они совсем не верили в правомерность рабства, и в их работах мы можем встретить очень живописные протесты против рабовладения. Так, Софокл писал, что если плоть подчинена, свободна душа. Эврипид говорил, что душа рабов свободнее, чем у господ хоть рабы и носят позорное имя.
Далее проанализируем осмысление рабства представителями стоической школы философии. Стоики принимали рабовладение фактом, однако не видели в рабе просто орудие в руках господ. Стоики не различала раба и человека свободного. Для стоической школы рабство, как и свобода - всего лишь внешняя форма жизни, не представляющая значения для истинного мудреца. Если кто-то, являясь рабом, примиряется с этим, то он и не
раб вовсе, если же, возмущается этим, полностью заслуживает считаться рабом; всяк дурной человек - это раб. Все представители стоической школы с рабами обращались мягко.
Эпиктет, Сенека и Марк Аврелий распространяли новую, оценку рабства, которая была более гуманной, и отмечали необходимость благожелательно относиться к рабам. Стоики воспрещали гнев в отношении своего раба со стороны господина; равные преступления - избить раба и избить отца.
Как представитель стоицизма, Сенека едва ли придавал существенного значения существующему социальному различию и формировал учение о рабстве как о состоянии душевной несвободы. В людях, всегда равных и одинаковых, с позиции Сенеки, находится источник одновременно двух сил: душа с которой начинается свобода и тело, с которого начинается порабощение. Настоящий раб тот, кто передает себя власти тела, кто увлечению страстями отдается. Тяжелейшее рабство по Сенеки есть порабощение себе самому. Так Сенека утверждал, что дух свободы может присутствовать как в рабе, так и в господине. Таковым было рассуждение Сенеки о рабстве духовном. Являясь тонким наблюдателем, мыслитель узрел и настоящий ужас рабства физического, бытие которого он всегда порицал и признавал неестественным, противоречащим человеческой природе. «Ты жалуешься, - пишет Сенека, - если раб твой решился возразить тебе, а после этого ты пеняешь на то, что свобода вытеснена из твоей республики, в то время как ты самовольно прогнал её из своего дома». Ни один из стоиков настолько много и с так одушевленно не высказывался о милосердии к рабам, ни один так резко не порицал гладиаторских сражений, только Сенека. Он утверждал, что всякий человек должен являться священным для других и не может быть лишен жизни ради забавы или игры. Сенека писал, что «вся жизнь наша является рабством, от какого ни у кого, нет сил освободиться». Свобода в свою очередь выражается во внутреннем сознании.
Иной сторонник стоической философской школы - Эпиктет, на собственном печальном опыте знакомый с трудностями рабства, целенаправленно не в первую очередь, как явление ментального характера. Однако при всем своим безразличием к проблеме физического рабства он призывал господ умеренно распоряжаться своей властью по отношению к рабам. Протест философа основан не столько на признании неправильность рабства как социального явления, сколько на чувстве презрения к рабам. Пользоваться господину услугами раба эквивалентно такому, как если здоровый просил бы ухаживать за собой больного.
Как утверждал Эпиктет, существуют некие различия между свободным и рабом. Однако при установлении таких отличий не учитывается физическое состояние человека, во внимание принимается исключительно духовная составляющая. Человека нельзя назвать рабом, до тех пор, пока он сохраняет волю свободной. Человека нельзя называть свободным, если он не владеет самим собой. Эпиктет видит положение господина и раба равными.
Схоже с Эпиктет, о рабстве и свободе как о духовных явлениях пишет Марк Аврелий, говоря о духовной свободе человека, по своей природе возвышающейся над остальным миром и в связи с этим недоступной насилию.
Несмотря на это в стоическую эпоху продолжали главенствовать взгляды на рабство как на естественное и извечное явление.
Таким образом, мы приходим к выводу, что в каждую историческую эпоху выдающиеся мыслители высказывались о проблеме рабства. К которому было неоднозначное отношение. Некоторые философы оправдывали рабство, другие принимали как необходимость, либо критиковали, а часть из них просто стремилась к непредвзятому изучению этого явления силами разума человека, изучая рабство в двух направлениях -физическом и духовном.
С точки зрения современной правовой доктрины, в нравственной жизни общества рабство признается негативным явлением. Оно лишает человека ряда важнейших прав - права на личную свободу, свободу передвижения и свободный труд. Оценку исследуемого социального явления можно определить по положениям действующих международных правовых актов. Рабство осуждается договором Лиги Наций в 1926 году, а так же Всеобщей декларации прав человека ООН от 1948 года и другими главными документами, касающимися прав человека. В Европе, например, рабство законодательно запрещает Европейская конвенция о защите прав человека и основных свобод.
Конвенцию о принудительном труде, Международная конференция труда призвала государства - члены пресечь применение принудительного труда в кратчайший срок и ввести уголовную ответственность за эти преступления. Тем не менее, более чем 80 лет спустя, несмотря на почти всеобщую ратификацию Конвенции, эта практика все еще существует, хотя и в формах, отличных от тех, которые вызывали такое беспокойство в начале 20-го столетия.
Список используемой литературы:
1. Европейская Конвенция о защите прав человека и основных свобод. Воспитание поколения XXI века: материалы международного симпозиума // Государство и право. 1998. № 7. С.109-121.
2. Конвенция Международной организации труда N 29 относительно принудительного или обязательного труда // Российская газета. 1998. 9 декабря, или: Международные акты о правах человека. Сборник документов. М., 1998. С. 22-27
3. Аристотель. Этика. Политика. Риторика. Поэтика. Категории. М., 1997. 511 с.
4. Анри Валлон. История рабства в античном мире. СПб.: Паровая скоропечатня А. Пороховщикова, 2005. 596 с.
5. Асмус В. Ф. Античная философия. М.: Высшая школа, 2009. 335 с.
6. Бердяев Н. А. О рабстве и свободе человека. М.: АСТ, 2006. 316 с.
7. Гюйо Ж. М. Стоицизм и христианство: Эпиктет, Марк Аврелий и Паскаль. Изд-е 2-е. М., 2007. 112 с.
8. Платон. Законы. М., 2004. 338 с.
9. Сенека. Философские сочинения [Электронный ресурс]. URL: http://myriobiblion.byzantion.ru (дата обращения: 05.05.2019).
10. Трубецкой С.Н. Курс истории древней философии // М.: Гуманит. изд. центр ВЛАДОС; Русский Двор, 1997. — 576 с.
