CC BY
41
Ворохобов Александр Владимирович
ОСМЫСЛЕНИЕ ДОКТРИНЫ ПЕРВОРОДНОГО ГРЕХА В ТВОРЧЕСТВЕ Р. БУЛЬТМАНА
В статье анализируется осмысление христианской доктрины первородного греха Р. Бультманом. Р. Бультман выводит это общехристианское учение из личного опыта каждого человека, отклоняя протестантский антропологический подход, ориентированный на "природное" понимание. Грех для него - онтологическое состояние наличного человеческого существования. Первородный грех - это свойственное каждому человеку стремление быть значимым пред Богом своими силами. При этом сущность первородного греха остается для Р. Бультмана до конца непостижимой. Адрес статьи: отм^.агат^а.пе^т^епа^/З^СИб/Э/б.^т!
Источник
Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики
Тамбов: Грамота, 2016. № 9(71) C. 33-35. ISSN 1997-292X.
Адрес журнала: www.gramota.net/editions/3.html
Содержание данного номера журнала: www.gramota.net/materials/3/2016/9/
© Издательство "Грамота"
Информация о возможности публикации статей в журнале размещена на Интернет сайте издательства: www.gramota.net Вопросы, связанные с публикациями научных материалов, редакция просит направлять на адрес: [email protected]
УДК 241.4
Философские науки
В статье анализируется осмысление христианской доктрины первородного греха Р. Бультманом. Р. Буль-тман выводит это общехристианское учение из личного опыта каждого человека, отклоняя протестантский антропологический подход, ориентированный на «природное» понимание. Грех для него - онтологическое состояние наличного человеческого существования. Первородный грех - это свойственное каждому человеку стремление быть значимым пред Богом своими силами. При этом сущность первородного греха остается для Р. Бультмана до конца непостижимой.
Ключевые слова и фразы: грех; первородный грех; Рудольф Бультман; христианство; религиозная антропология.
Ворохобов Александр Владимирович, к. филос. н.
Нижегородская духовная семинария [email protected]
ОСМЫСЛЕНИЕ ДОКТРИНЫ ПЕРВОРОДНОГО ГРЕХА В ТВОРЧЕСТВЕ Р. БУЛЬТМАНА
Данная статья имеет своей целью исследование понимания общехристианского учения о первородном грехе в творчестве одного из наиболее значимых протестантских мыслителей ХХ века Рудольфа Бультмана (1884-1976). По справедливому замечанию Н. Н. Исаченко, «грех продолжает оставаться одним из ключевых понятий в сознании современного человека» [4, с. 64]. Однако осмысление данной доктрины в разных христианских деноминациях и в разные исторические периоды было неоднородным. Оригинальное прочтение ортодоксального лютеранского учения о первородном грехе делает подход Р. Бультмана актуальным и в настоящее время с точки зрения религиозно-философской антропологии.
Р. Бультман никогда специально не разрабатывал тему первородного греха, хотя в связи с темой прощения грехов Богом он писал: «Факт, что керигма призывает человека к тому, что он нуждается в отпущении Богом его грехов, может выражаться в учении о первородном грехе» [7, S. 126]. Хотя Р. Бультман и не создает систематического учения о первородном грехе, тем не менее, он рассматривает этот термин в связи с эмпирической убежденностью или «опытом» [9, S. 253] всеобщности греха, находя его в данном контексте рациональным. Поэтому «первородный грех» должен отличаться от «личного греха», то есть такого греха, который происходит из свободного решения и за которое человек несет ответственность. Первородный же грех есть нечто, что определяет конкретного человека, влиянию чего он всегда подвержен, хотя изначально и не ответственен за это. Такое различие между «грехом, подлежащим ответственности и неподлежащем ответственности» [Ibidem], по мнению Р. Бультмана, может быть найдено в пятой главе Послания к Римлянам. В любом случае на основании такого различия он пытается дать ответ, как может быть понят первородный грех.
Спекуляции, ориентированные на «природное понимание», отклоняются Р. Бультманом безоговорочно. Уже в своей ранней работе «Иисус» (1926) он отмечает, что Христос, в отличие от апостола Павла, не развивал тему первородного греха [1, с. 426]. Это находит свое объяснение в следующем: «Ибо грех - это состояние человека, когда он определяется Богом в конкретной точке "здесь и теперь", грех - это не общее свойство вневременной человеческой сущности, доступной теоретическому постижению... в противном случае я смог бы дистанцироваться от своего греха, хотя я сам - грешник. Грех - это не какое-то свойство человека, а онтологический характер грешного человека. Следовательно, Иисус не говорит о людях, что они -грешники, но обращается к людям, которые суть грешники» [Там же, с. 425-426]. Первородный грех не может передаваться вместе с человеческой природой и не должен рассматриваться как нечто наследственное. Исходя из этой установки, Р. Бультман отвергает любые спекуляции на тему «природы» и первородного греха [3, с. 7-41]. И дело не только в природе греха, о чем он рассуждал в своей книге «Иисус», но в том, что современный человек не может понять, каким образом «за вину прародителя он осужден быть смертным подобно всякому природному существу, для него неприемлема, ибо он знает вину только как деяние, за которое несет личную ответственность, и потому представление о первородном грехе как о некоей передающейся естественным путем наследственной болезни кажется ему донравственным и невозможным» [Там же, с. 11]. При этом Р. Бультман не находит неуместным говорить современному человеку о первородном грехе. Всегда подчеркиваемая Р. Бультманом определенность и конкретность здесь и сейчас, на основании которой он отвергает «природное» понимание греха, имеет отношение не только к осознанно совершаемым грехам, но и совершаемым неосознанно, что и есть первородный грех. Именно поэтому он хочет сделать реальность первородного греха понятной. Отказываясь от термина «природа», он рекомендует термин «мир», который приобретает в его понимании первородного греха центральное место. Рассматривая пятую главу Послания к Римлянам, он пишет: «Павел, конечно, не высказывал пожеланий о том, как в дальнейшем следует осуществлять развитие его высказываний. Но при этом он настойчиво рекомендует делать это через его термин косцо^» [9, S. 254]. «Мир» в рассмотрении первородного греха как действия, за которое человек не несет прямой ответственности, является «духовной сферой, которой каждый человек охвачен изначально» [6, S. 68]. В связи с таким осмыслением мира решающее значение для понимания конкретного человека в его фактическом определенном бытии в мире и с миром (в первую очередь, в его совместном бытии) имеет тема первородного греха. Эта определенность дана конкретному человеку изначально, поскольку он, входя в этот мир, с самого начала своего человеческого Dasein, никогда не имеет к миру нейтральной позиции: «В основе
34
Издательство ГРАМОТА
www.gramota.net
мысли о первородном грехе лежит человеческий опыт, говорящий, что каждый человек рожден в человечестве, которое всегда руководствуется ложным устремлением, и что это никем наперед не начато. Определяемое этим понимание наличного бытия изначально охватывает всякого человека» [9, S. 253]. Такое отсутствие нейтральности проистекает преимущественно из того, что бытие конкретного человека в мире одновременно всегда и бытие с другими людьми, и, соответственно, конкретный человек определяет мир через грехи, совершенные другими людьми. Это неизбежно, поскольку человек является социальным существом, а «человеческая жизнь - жизнь во взаимодействии. Ложь разрушает взаимное доверие и воздвигает недоверие, а с ним грех. Насилие вызывает насилие в качестве сопротивления, а право становится на службу интересам отдельных личностей как организованное насилие. И так во всем» [Ibidem, S. 253-254]. Всякий человек входит в мир, где каждый заботится сам о себе, каждый отстаивает свои права и борется за свое существование, где вся жизнь превращается в борьбу всех против всех, пусть даже эта борьба и ведется не добровольно.
В конкретных преступлениях (Р. Бультман отождествляет их с библейским термином napaßämg [5, S. 433]) каждый перенимает представление о наличном бытии, которое предшествует ему в мире, определяя его, и через свои конкретные napaßämg всякий, в свою очередь, определяет бытие мира людей своим грехом, становясь в этом случае ответственным за него. Такая всеобщая ответственность не нуждается в ссылках на демонические силы или сатану для ее объяснения. Для этого достаточно одних человеческих бессмысленных, жестоких и опасных для жизни стремлений и склонностей человека. Более того, «представление о сатане как властителе этого мира является выражением глубокого понимания того, что зло может быть найдено в мире не тут или там, но что единичное зло представляет единую силу, которая, в конечном счете, вырастает из деятельности людей и создает духовную атмосферу, которая одолевает каждого человека» [8, S. 147]. Таким образом индивидуум «захватывается» миром, бытие которого, в свою очередь, конституируется индивидуумом. Многозначное новозаветное понятие «мир», зачастую означающее то, чего следует избегать христианину, создается людьми, с одной стороны, и господствует над ними, с другой стороны. «Выражаясь современным языком, nveù^a xoù косдои - это атмосфера, принуждающему влиянию которой способствует каждый и влиянию которой он одновременно подчиняется» [9, S. 257].
На основании совместного бытия и взаимодействия становятся вполне возможными как определенность конкретного человека грехом без его собственной ответственности, так и его добровольное восприятие связанного с грехом понимания наличного бытия. Поэтому христианство, говоря о первородном грехе, имеет в виду, что человек находится в мире, будучи с самого начала определяем греховными представлениями других людей, следуя модели, где «все ищут своего, никто всерьез не слышит другого. Это мир холодности» [6, S. 14]. Таким образом, человек фактически с самого начала живет в греховном самопонимании. Такое самопонимание ставит человека на место Бога, пытаясь добиться независимости от него. В этом и состоит грех Адама, «притязавшего быть независимым от Бога» [2, с. 77]. Так, ставя себя вне Бога, человек делает требования Бога проблематичными и диспутабильными. Каждый человек входит уже в такую историю, «которая подчинена этому неправильному пониманию» [7, S. 26]. Источником этого ложного понимания, изначально сопровождающего всякого человека, приходящего в мир, является, однако, фактическое честолюбие, то есть тщеславие. В стремлении человека добиться праведности перед Богом своими делами имеет свое происхождение все остальное зло, как зло отдельно взятого человека, так и зло мира людей в целом. В этом подходе очень ярко проявляется реформаторская установка Р. Бультмана, усматривающая источник греха в попытке человека достичь праведности своими собственными силами.
Подводя итог рассмотрению понимания доктрины первородного греха Р. Бультманом, можно констатировать, что он не дает четкого определения этому понятию. Он говорит лишь о том, какой фактический опыт лежит в основании мысли о первородном грехе и, соответственно, что подразумевает речь о таком грехе. На основании всего сказанного можно утверждать, что для Р. Бультмана первородный грех - одна из ключевых антропологических характеристик. Это тщеславие и воля к значимости перед Богом вместе со стремлением к эмансипации от Него. Все это было уже в грехе Адама, и с тех пор тщеславие правит миром людей, определяя направление жизни отдельного человека и явно подтверждаясь его конкретными индивидуальными napaßämg. Для него возможность греха дана человеку вместе с определенностью его бытия, а не как результат согрешения первого человека: так, если бы этого не произошло, то все могло пойти иначе. Такого рода вопросы уводят от сути проблемы, не объясняя в конечном итоге ситуацию конкретного человека с его экзистенциальным выбором и наличным индивидуальным злом. Не предлагая четкого и однозначного объяснения общехристианской доктрине первородного греха, Р. Бультман подчеркивает, что это учение не поддается исчерпывающему рациональному анализу вне контекста веры, что, впрочем, не исключает религиозно-философских и теологических дискуссий.
Список литературы
1. Бультман Р. Иисус // Флустер Д., Бультман Р. Загадка Христа. Две эпохальные работы об Иисусе. М.: Эксмо, 2009.
С. 219-448.
2. Бультман Р. История и эсхатология. Присутствие вечности. М.: Канон, 2012. 208 с.
3. Бультман Р. Новый Завет и мифология. Проблема демифологизации новозаветного провозвестия // Бультман Р.
Избранное: вера и понимание. М.: РОССПЭН, 2004. С. 7-41.
4. Исаченко Н. Н. Концепт греха в современном обществе // Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. Тамбов: Грамота, 2014. № 7 (45):
в 2-х ч. Ч. I. C. 63-65.
5. Bultmann R. Exegetica: Aufsätze zur Erforschung des Neuen Testaments. Tübingen: Mohr (Siebeck), 1967. 554 S.
6. Bultmann R. Glauben und Verstehen. Gesammelte Aufsätze. Tübingen: Verlag J. C. B. Mohr (Paul Siebeck), 1952. Bd. II. 293 S.
7. Bultmann R. Glauben und Verstehen. Gesammelte Aufsätze. Tübingen: Verlag J. C. B. Mohr (Paul Siebeck), 1960. Bd. III. 212 S.
8. Bultmann R. Glauben und Verstehen. Gesammelte Aufsätze. Tübingen: Verlag J. C. B. Mohr (Paul Siebeck), 1965. Bd. IV. 293 S.
9. Bultmann R. Theologie des Neuen Testaments. Tübingen: Verlag J. C. B. Mohr (Paul Siebeck), 1965. 620 S.
INTERPRETING THE ORIGINAL SIN DOCTRINE IN R. BULTMANN'S CREATIVE WORK
Vorokhobov Aleksandr Vladimirovich, Ph. D. in Philosophy Nizhny Novgorod Theological Seminary vorokhobov@yandex. ru
The article analyzes the interpretation of Christian original sin doctrine by R. Bultmann. R. Bultmann deduces this all-Christian doctrine from the individual's personal experience rejecting the Protestant anthropological approach focused on "natural" understanding. Sin for him is an ontological state of human physical existence. Original sin is a human aspiration to become valuable in God's eyes by his own means. At the same time the essence of original sin remains incomprehensible for R. Bultmann.
Key words and phrases: sin; original sin; Rudolf Bultmann; Christianity; religious anthropology.
УДК 241.4
Философские науки
В статье анализируется персоналистическое осмысление протестантской хамартиологии в творчестве Эмиля Бруннера. Такой подход, с одной стороны, следует антропологическим установкам Реформации, а с другой стороны, ориентируется на диалектику межличностных отношений Бога и человека. Хамартиоло-гия Э. Бруннера может быть охарактеризована как метафизический актуализм. Оставаясь в сути своей непостижимой, тотальность человеческого греха базируется на метаэмпирическом акте отпадения от Бога.
Ключевые слова и фразы: хамартиология; грех; Эмиль Бруннер; протестантизм; религиозная антропология; персонализм.
Ворохобов Александр Владимирович, к. филос. н.
Нижегородская духовная семинария vorokhobov@yandex. гы
ПЕРСОНАЛИСТИЧЕСКАЯ ИНТЕРПРЕТАЦИЯ ПРОТЕСТАНТСКОЙ ХАМАРТИОЛОГИИ
В ТВОРЧЕСТВЕ ЭМИЛЯ БРУННЕРА
Эмиль Бруннер (1889-1966) один из наиболее влиятельных протестантских мыслителей XX века, который, наряду с К. Бартом, является основателем неоортодоксии и диалектического направления в теологии. Актуальность данной статьи обусловлена тем, что, несмотря на широкую известность на Западе, творчество Э. Бруннера практически неизвестно отечественным исследователям. Так, к примеру, в настоящее время на русский язык не переведена ни одна из работ мыслителя.
Хамартиологическая тематика в творчестве Э. Бруннера занимает особое место. Это становится понятным из его следующего заявления: «Как весть об искуплении является центром библейского провозглашения, так же в качестве негативной его предпосылки она содержит познание греха» [5, S. 101]. Сам термин «грех» должен при этом пониматься не в нравственном смысле, а как состояние естественного человека, подлежащего искуплению, с точки зрения Божия о нем определения. Как замечает Г. Флоровский, у Э. Бруннера «слово "грех" лишь обозначает нужду в искуплении» [3, с. 448].
Согласно реформаторскому учению, весь человек со всем своим бытием и действиями, подчинен греху и определяем им. Диалектическая теология с особой остротой подчеркивала пронизанность человека грехом. В этом она противопоставляла себя протестантской либеральной традиции XIX века, которая во многом под влиянием идеалистических концепций преуменьшала важность этого учения для христианской антропологии. По замечанию Р. Д. Линдера, «Бруннер успешно реабилитировал и переформулировал для XX в. многие христианские доктрины», одной из которых была доктрина греха [1, с. 203]. Если все, что в человеке и от человека есть грех, то оправдание возможно только через благодать, которая одна вызывает веру. Если грешный человек вообще должен иметь какое-то отношение к откровению Бога, ему нужно быть «восприимчивым к Слову Божию существом» [6, S. 18]. Способность к обращению и ответу на обращение образуют точку сопряжения с благодатью. Иными словами, только если грешник является личностью, то к нему может быть обращено откровение. Способность быть слушателем откровения и принимать его верой при этом у человека отсутствует.
Э. Бруннер упрекает традиционное реформаторское учение о первородном грехе в том, что оно понимает радикальность греха в категориях наследственности. Тем самым с грешника снимается любая ответственность, поскольку греховность передается ему без его дел, на основании генетической связи с Адамом. «"Неприятность" церковного учения, однако, заключается в том, что мы делаемся ответственными за грех, который начал кто-то другой, а не мы сами» [4, S. 137]. Первородный грех в смысле физического
