CC BY
198
СЕМЕЙНАЯ ПСИХОЛОГИЯ
Вестник Омского университета. Серия «Психология». 2018. № 3. С. 41-53. УДК 159.99
DOI 10.25513/2410-6364.2018.3.41-53
О. Ю. Гроголева
ОШИБКИ РОДИТЕЛЬСКОГО ВОСПИТАНИЯ КАК ПРЕДИКТОРЫ СУИЦИДАЛЬНОГО РИСКА В ПОДРОСТКОВОМ ВОЗРАСТЕ*
В статье рассматриваются ошибки родительского воспитания как предикторы суицидального риска в младшем и среднем подростковом возрасте. В ходе исследования учитывались возрастные и гендерные особенности подростков. Выявлено, что уровень суицидального риска выше у подростков женского пола в возрасте 12-13 лет. Наиболее тесная взаимосвязь обнаружена между параметрами суицидального риска и такими воспитательными действиями родителей, как гиперпротекция, гипопротекция, чрезмерность санкций, недостаточность санкций и воспитательная неуверенность.
Ключевые слова: суицидальный риск; ошибки родительского воспитания; подростки.
O. Yu. Grogoleva
MISTAKES OF PARENT'S EDUCATION AS PREDICTORS OF SUICIDAL RISK IN ADOLESCENT AGE
The article considers the mistakes of parenting as the predictors of suicidal risk in younger and middle adolescent age. The study takes into account the age and gender characteristics of adolescents. It was revealed that the level of suicidal risk is higher for adolescents of female sex at the age of 12-13 years. The closest relationship between the parameters of suicidal risk and educational actions of parents such as hyperprotection, hepaprotective, excessive sanctions, insufficiency of sanctions and educational insecurity is revealed.
Keywords: suicide risk; mistakes of parent's education; adolescents.
Суицидальное поведение представляет собой сложнейший социальный феномен, требующий особого внимания ученых и системного социально-психологического изучения. Известно, что количество и уровень самоубийств являются индикаторами социального благополучия общества. При этом предельно-пороговым значением считается 20 случаев суицида на 100 тыс. населения. Ситуация в России приблизилась к критическим значениям (по данным ВОЗ в 2015 г. Россия занимала 17 место в мире с показателем 17,9 человек на 100 тыс. населения). Сложившуюся ситуацию усугубляют прогнозы ВОЗ и зарубежных ученых C. L. Murray, A. D. Lopez, которые предполагают возрастание числа суицидов к 2020 году в 1,5 раза [1].
Не менее пугающей и критичной является внутренняя статистика относительно суицидальной активности несовершеннолетних в России. Ю. А. Фесенко, заместитель главного врача Центра восстановительного лечения «Детская психиатрия» им. С. С. Мнухина, представил статистические данные, озвученные на Всероссийском селекторном совещании «Проблема и профилактика суицидов среди несовершеннолетних», которое состоялось 20 марта 2017 года. Были представлены следующие результаты динамики суицидальной активности (завершенные суициды) несовершеннолетних в России с 2011 по 2016 гг.: 2011 г. - 728; 2012 г. - 653; 2013 г. - 558; 2014 г. -519; 2015 г. - 685; 2016 г. - 720 случаев. Озвученные данные позволяют говорить о резком
* Исследование выполнено при финансовой поддержке РФФИ в рамках научного проекта № 18-013-00500.
© Гроголева О. Ю., 2018
повышении количества завершенных суицидов несовершеннолетних в последние годы после относительного спада суицидальной активности в 2013 и 2014 годах [2].
Кроме того, Ю. А. Фесенко приводит результаты статистики обращений несовершеннолетних за помощью в кризисные центры. Так, с начала 2017 года было отмечено увели-
Незначительная, но положительная динамика суицидальных попыток и завершенных суицидов среди несовершеннолетних наблюдается и в Омской области. Согласно информации, представленной в Государственном докладе «О состоянии здоровья населения и организации здравоохранения Омской области по итогам деятельности за 2017 год», количество завершенных суицидов среди несовершеннолетних увеличилось (см. табл. 2). При этом Минздрав называет гипотетический источник роста подростковых суицидов, а именно интернет-игры, пропагандирующие самоубийство («Синий Кит», «Тихий дом», «£57», «£58», «Разбуди меня в 4:20», «1704») [3]. Следует отметить и тот факт, что среди детей и подростков до 14 лет количество суицидальных попыток не снижается с 2011 года (36 случаев в год).
Т аб л и ц а 2 Статистика суицидального поведения несовершеннолетних, проживающих на территории Омской области, за 2016-2017 годы.
Критерии 2016 год 2017 год
Суицидальные попытки 67 63
Завершенный суицид 11 13
Озвученные цифры статистики свидетельствуют о серьезности и масштабах сложившейся ситуации, что закономерно привело к обсуждению проблемы суицидального риска на государственном уровне. Так, в фев-
чение количества обращений в кризисно-профилактическое отделение и на детский телефон доверия по поводу суицидоопасного поведения несовершеннолетних. При этом в 2017 году (приводятся результаты за 3 месяца) резко увеличивается количество звонков и обращений к специалистам подростков, участвующих в «группах смерти» (см. табл. 1).
рале 2017 г. президент РФ поручил правительству и регионам усовершенствовать систему профилактики суицидов среди подростков. А уже в марте 2017 г. он поддержал ужесточение наказания за склонение детей к суициду через группы смерти, возникшие в социальных сетях [4; 5].
Государственный контроль и карательные меры, безусловно, являются необходимыми для сдерживания такой формы «терроризма», как «группы смерти». Однако контент-анализ содержания и способов оказания влияния создателями подобных групп, проведенный студентами факультета психологии ОмГУ в рамках дисциплины «Психология девиантного поведения» (преподаватель -доцент В. Е. Купченко), показал, что после распоряжения Президента и ужесточения наказания, организаторы «групп смерти» стали более осторожными, а их сообщества перестали быть легко доступными. Психологически устойчивые студенты в рамках данного исследования пытались вступить в подобные группы, но всегда получали отказ. Кроме того, трудно доказать прямое влияние основателей групп на формирование суицидальных мыслей подростков. Обычно это косвенная провокация негативных мыслей, заражение депрессивными эмоциями без каких-либо явных призывов к действию. Обнаруженные тенденции, несомненно, затруднят реализацию распоряжений Президента РФ по выявлению опасных сообществ.
Т аб л и ц а 1
Количество обращений с суицидальной тематикой несовершеннолетних в России за 2016-2017 гг.
Критерии 2016 год 2017 год (январь-март)
Общее кол-во обращений суицидальной тематики Обращение подростков, участвующих в «группах смерти» Общее кол-во обращений суицидальной тематики Обращение подростков, участвующих в «группах смерти»
«Телефон доверия» 306 28 205 65
Прием специалистов (психиатров, психологов и психотерапевтов) 88 6 32 18
В связи со сказанным выше актуальным и первостепенным становится вопрос о необходимости проведения экстренных мер по профилактике суицидального поведения среди детского населения, требующий комплексного изучения причин суицидального риска и условий его формирования у подростков.
Согласно Л. В. Восковской, суицидальный риск представляет собой степень вероятности возникновения суицидальных побуждений, формирования суицидального поведения и осуществления суицидальных действий. Автор, ссылаясь на Глоссарий суицидологических терминов, отмечает, что степень возможности осуществления суицидальных действий можно определить путем сопоставления суицидогенных и антисуицидальных факторов личности, а также влиянием личностно-ситуационных и социально-демографических факторов [6; 7].
Подростковый период является наиболее уязвимым для формирования суицидальной направленности. Е. А. Григоренко, анализируя суицидальную активность подростков, отмечает, что суицидальный риск повышается с 14-15 лет, и приводит следующие статистические примеры: несостоявшийся суицид чаще отмечается у мальчиков 17 лет - 32 %, 16 лет - 31 %, 15 лет - 21 %, 14 лет - 12 %, 1213 лет - 4 %. При этом большая часть - 90 % суицидальных попыток - представляет собой «крик о помощи» с целью привлечения внимания подростка к себе [8]. М. А. Алимова отмечает, что на разных этапах подросткового возраста — раннем (12-14 лет), среднем (15-16 лет) и старшем (17-18 лет) существуют свои особенности формирования и проявления суицидального поведения. В младшем подростковом возрасте суицидальные попытки, как правило, не планируются заранее, и чаще всего проявляются в ситуациях угрозы наказания. Мотивацией суицидального поведения в данном случае является не истинное стремление к смерти, а желание избежать конфликта и устраниться от трудной ситуации. В средней возрастной группе суицидальные проявления характеризуются демонстративными самоповреждениями, попытками, имеющими целью отомстить обидчику, наказать окружающих. Как правило, попытки суицида происходят в состоянии аффективного напряжения и в кульминационные моменты конфликта. М. А. Алимова отмечает, что «для подростков данной возрастной группы
характерны приступы раздражительности и злобности, эмоциональной неустойчивости, жажда чувственных (сенсорных) переживаний в сочетании с бедностью интересов, ограниченностью кругозора, неадекватным реагированием на различные ситуации обмана, крушения надежд, неудачи» [9, с. 17].
В США и европейских странах возраст 15-19 лет называют «пиком молодости» - это первый из двух возрастных периодов (помимо пожилого возраста 60-75 лет) с наибольшей частотой самоубийств. В России этот период называют пиком парасуицидов, т. е. незавершенных суицидов.
Подобная особенность суицидального поведения старших подростков объясняется спецификой возраста, который характеризуется целым рядом биологических, психологических и социальных факторов, каждый из которых вносит свою лепту в формирование склонности к суицидальному риску. При отсутствии адекватного контакта со взрослыми несозревшая когнитивная система и система контроля выступают факторами, формирующими «туннельное» сознание, при котором подросток видит только определенные эмоционально-значимые (часто негативно окрашенные) аспекты ситуации, что порой приводит к ощущениям безвыходности, безнадежности и бесполезности. Усугубляет ситуацию «гормональная буря», которая способствует возникновению склонности к депрессии, подавленности и частым сменам настроения, высокой эмоциональной реактивности, импульсивно-аффективному поведению, застреванию в негативных эмоциональных состояниях и т. д. [10].
Обсуждая роль семьи в развитии риска суицида, считаем необходимым провести обзор отдельных зарубежных и отечественных публикаций, раскрывающих данную проблему.
Исследование взаимосвязи суицидального риска со стилями воспитания детей в зарубежных публикациях представлено достаточно скудно. Основное внимание авторы статей уделяют социальным и демографическим факторам, таким как материальное благополучие семьи, наличие развода, уровень образования, потеря близкого человека, алкоголизация семьи, употребление ПАВ, пол, сексуальный опыт и т. д. Однако некоторые интересующие нас факты удалось выделить. Так, исследование, проведенное в Гонконге, выявило, что суицидальное мышление подрост-
ков связано с авторитарным воспитанием, проявляющимся в низкой родительской теплоте и высоком материнском контроле [11]. Это подтверждается еще одним исследованием в Австралии [12], где подростки с высоким уровнем контроля и низкой привязанностью имеют повышенный риск суицидального мышления и преднамеренного самоповреждения. Также было обнаружено, что на суицидальное поведение мальчиков особое влияние оказывает родительская враждебность [13], а стратегия родителей «отвержение-пренебрежение» увеличивает риск попыток самоубийства у подростков более чем в 1,5 раза.
Подробно в зарубежных источниках изучено влияние психологического насилия на склонность к суицидальному поведению, что, как было представлено в цитируемой статье, часто является прямым предшественником попыток самоубийства подростков во Вьетнаме [14]. Исследование распространенности депрессивных симптомов среди подростков в общеобразовательных школах Найроби (Кения) показало следующие результаты: распространенность клинически значимых депрессивных симптомов была выше у девочек, чем у мальчиков (при р < 0,001); показатели по методике CDI (выявляющей параметры суицидального риска) положительно коррелировали с возрастом (при p < 0,001) [15].
Интересным в логике нашего исследования является результат изучения антисуицидального фактора семейных отношений, что мало представлено, например, в отечественных публикациях.
В рамках исследования, проведенного C. Jackson, L. Henriksen, V. A. Foshee, было доказано, что авторитетное воспитание защищает от суицидального поведения и снижает риск попыток самоубийства примерно на 20 % [16]. Важно отметить, что это был единственный защитный антисуицидальный фактор, который был выявлен среди множества других переменных. В других исследованиях не были четко указаны стили воспитания, но они, тем не менее, продемонстрировали, что родительская социальная поддержка и привязанность служат факторами, защищающими ребенка от попыток самоубийства [1719]. Так, L. Wichstrom показал в своем прогностическом исследовании, что привязанность подростка к родителям защищает от попыток самоубийства [20].
В статьях отечественных ученых, изучающих проблему суицидогенных факторов, преобладают теоретические размышления и заключения психологов-практиков о влиянии семейных взаимоотношений на риск суицида у детей. Так, Р. И. Жидков отмечает, что одна из главных причин подростковых суицидов -нестабильная ситуация в семье, а именно недостаток родительского внимания, низкий уровень родительской заботы, эмоциональной отзывчивости, а также факт семейного насилия (как физического, так и психологического). По данным Р. И. Жидкова, более 60 % суицидентов воспитывались в неполных семьях или в семьях на грани развода. Автор закономерно отмечает, что в современной ситуации чрезмерной занятости родителей подросток остается без поддержки, и его жизненные ценности и мировоззрение формируются не в кругу семьи, а в условиях влияния интернета, телевидения и компьютерных игр [21].
По нашему мнению, большей эмпирической ценностью отличается исследование Л. И. Постоваловой, проведенное еще в 1981 г. Она выделила несколько типов семей: интегрированные и дезинтегрированные семьи (определяется степенью включенности членов семьи в семейную группу), гармоничные и дисгармоничные (определяются по степени психологического, ценностно-ориентированного, а для супругов и физиологического соответствия между членами семьи), корпоративные и альтруистические семьи (в данном случае определяются взаимоотношения между членами семьи, построенные либо на договорных, корпоративных началах, либо на ответственности каждого члена семьи за благополучие остальных), гибкие и консервативные (по способности адаптироваться к изменяющимся условиям), а также открытые и закрытые (по количеству и характеру коммуникативных связей с внешним миром) [22]. В ходе исследования было обнаружено, что наибольший риск суицидальной активности наблюдается в дезинтегрированных, дисгармоничных, корпоративных, консервативных, закрытых семьях. В статье, опубликованной в том же 1981 г. Т. М. Мишиной и Т. В. Самохиной, были описаны типы родительских семей, которые приводят к формированию «де-виантного поведенческого образца»: разрушающая семья; асоциальная семья; семья, где суицид или же попытку к самоубийству со-
вершили родители; семья с патологической зависимостью родителей и детей; семья с психопатологическими нарушениями у членов семьи. Авторы статьи отмечают, что враждебность внутри семьи напрямую или же косвенным образом предрасполагает к совершению суицидальных попыток [23].
Несмотря на недостаточно глубокое и статистически обоснованное описание влияния воспитания на суицидальный риск, большинство отечественных авторов отмечают доминирующую роль семейного неблагополучия в развитии суицидальной активности подростков. Так, по результатам исследования А. Г. Заблоцкой, конфликты внутри семьи составили 60 % причин самоубийств подростков [24]. Представленные результаты подтверждаются данными Генеральной прокуратуры России, которая на основании анализа материалов уголовных дел выяснила, что 62 % самоубийств - результат семейных конфликтов и угроз насилия со стороны взрослых [цит. по 8].
Таким образом, проведенный обзор зарубежных и отечественных публикаций, а также неутешительные данные статистики подтверждают важную защитную антисуицидальную роль гармоничных семейных отношений и подводят к осознанию актуальности исследования конкретных действий родителей, которые могут способствовать развитию суицидального риска у подростков.
В рамках данного исследования основное внимание уделялось ошибкам воспитания родителей как суицидогенному фактору в подростковом возрасте. Вслед за Э. Г. Эйдемил-лером мы рассматриваем два типа воспитания: патологизирующее и нормальное (адекватное). Патологизирующее воспитание, по мнению известного автора монографии «Детская психиатрия», - это «система осознанных и неосознаваемых воспитательных действий взрослых, вследствие которых создаются условия для хронической фрустрации ребенка и искажений его личностного и физического роста, приводящих в отдельных случаях к формированию либо нервно-психических, либо психосоматических расстройств» [25, с. 118]. К адекватному воспитанию Э. Г. Эйде-миллер относит такое, при котором родители создают условия для полноценного физического, психологического и социального созревания детей. К признакам патологизиру-ющего воспитания В. Юстицкис (разработчик
методики «Анализ семейного воспитания») и Э. Г. Эйдемиллер (модифицировавший ее), относят следующие ошибки родителей в воспитании: уровень протекции в процессе воспитания, степень удовлетворения потребностей ребенка, количество и качество требований к ребенку в семье, неустойчивость стиля воспитания, психологические проблемы родителей, решаемые за счет ребенка. К последнему параметру патологизирующего воспитания авторы методики относят перечень возможных переносов, проекций и смещений на личность ребенка и воспитательный процесс со стороны родителей. Среди них расширение сферы родительских чувств, предпочтение в ребенке и подростке детских качеств, фобия утраты ребенка, неразвитость родительских чувств, проекция на ребенка (подростка) собственных нежелательных качеств, а также вынесение конфликта между супругами в сферу воспитания. В рамках теоретического обзора и обоснования проблематики исследования мы сознательно не останавливаемся на описании содержания каждого параметра, планируя уделить внимание данной информации в эмпирической части статьи.
Перейдем к обсуждению дизайна исследования и его результатов. Объектом данного исследования является суицидальный риск в подростковом возрасте. В качестве предмета выступили ошибки родительского воспитания как суицидогенный фактор в подростковом возрасте. Целью исследования стало выявление взаимосвязи параметров патологизирую-щего родительского воспитания с параметрами суицидального риска (СР) у младших и средних подростков.
Цель исследования достигалась в ходе решения следующих задач.
1. Сравнить параметры суицидального риска и ошибки родительского воспитания подростков 12-13 лет и 15-16 лет.
2. Сравнить выраженность склонности к суицидальному риску у подростков разного пола.
3. Выделить группы испытуемых с разным уровнем суицидального риска и провести сравнительный анализ воспитательных действий родителей в сопоставляемых группах.
4. Выявить взаимосвязь поведенческих и самооценочных параметров суицидального риска подростков с ошибками родителей в воспитании.
В качестве эмпирических гипотез выступили следующие предположения:
1. На основе теоретического анализа было сделано предположение о том, что более высокий уровень суицидального риска наблюдается у подростков 15-16 лет.
2. Уровень суицидального риска выше у подростков женского пола.
3. У подростков с более высоким уровнем суицидального риска наблюдается большая выраженность всех параметров патологизи-рующего родительского воспитания.
4. Существует положительная значимая взаимосвязь между уровнем депрессии, нев-ротизации, негативным настроением, ощущением собственной неэффективности, межличностными проблемами подростков, анге-донией и негативной оценкой с ошибками родительского воспитания.
Общую выборочную совокупность составили 122 человека: из них 75 подростков и 47 родителей. На этапе сравнения контрастных групп по возрасту и полу в выборку вошли 50 подростков 12-13 лет (27 девочек и 23 мальчика) и 25 подростков 15-16 лет (14 девочек и 11 мальчиков). В группу с высоким уровнем суицидального риска вошли 17 подростков, со средним уровнем - 14 подростков. Количество испытуемых для выявления различий между ошибками родительского воспитания было сокращено до 22 подростков 12-13 лет и 25 подростков 15-16 лет (в связи с отсутствием ответов некоторых родителей в группе младших подростков).
В диагностический комплекс вошли следующие методики:
1. Опросник на выявление депрессии у детей и подростков CDI.
Разработан Maria Kovacs (1992) и адаптирован сотрудниками лаборатории клинической психологии и психиатрии. Методика позволяет определить количественные показатели спектра депрессивных симптомов -сниженного настроения, гедонистической способности, вегетативных функций, самооценки, межличностного поведения. Тест представляет собой самооценочную шкалу из 27 пунктов для детей и подростков от 7 до 17 лет [26].
2. Методика определения суицидальной направленности (ИСН).
Данный опросник составлен как ориентировочная методика для выявления суицидально опасных установок у подростков
13-18 лет, а именно для выявления депрессивных и невротических состояний, а также уровня общительности [26].
3. Опросник для родителей «Анализ семейных взаимоотношений» (АСВ) (подростковый вариант) В. В. Юстицкис, Э. Г. Эйде-миллер. Предназначен для изучения влияния родителей в воспитании подростка и поиска ошибок в родительском воспитании. Методика позволяет диагностировать нежелательное, некорректное влияние членов семьи друг на друга, нарушения при выполнении ролей и патологизирующие параметры родительского воспитания [27].
4. Авторская анкета для оценки поведенческих критериев риска суицида для родителей (составители: кандидат психологических наук, доцент В. Е. Купченко, кандидат психологических наук, доцент О. Ю. Гроголева). Анкета включает в себя 5 разделов, предназначенных для экспертной оценки следующих поведенческих признаков суицидального риска: отношения с родителями, отношения со сверстниками, поведение в школе, социальная адаптация и эмоциональные состояния.
5. Шкала склонности к самоповреждающему и саморазрушающему поведению из опросника «Определение склонности к отклоняющемуся поведению» (А. Н. Орел) [28].
Обработка и анализ результатов осуществлялись при помощи следующих методов математической статистики: первичные описательные статистики (среднее значение, стандартное отклонение); критерий для оценки нормальности распределения признака Колмогорова-Смирнова; и-критерий Манна-Уитни и корреляционный анализ Спирмена.
Результаты и их обсуждение. На первом этапе анализа данных с помощью методик CDI, ИСН и анкеты, направленной на экспертную оценку поведенческих признаков СР, проводилось сравнение параметров суицидального риска у подростков различных возрастных групп.
Значимые различия были обнаружены практически по всем шкалам методики CDI: «негативное настроение» (и = 351 при р < 0,01 - 43,48 и 27,04); «межличностные проблемы» (и = 10 при р < 0,001 - 50,3 и 13,4); «неэффективность» (и = 368 при р < 0,01 - 43,14 и 27,72); «ангедония» (и = 242,5 при р < 0,001 - 45,65 и 22,7); «негативная оценка» (и = 117 при р < 0,001 -
48,16 и 16,78) и общий балл CDI (и = 94,5 при р < 0,001 - 48,61 и 16,78). А также по двум параметрам анкеты «поведение в школе» (и = 158 при р < 0,01 - 29,32 и 18,9); «со-
циальная адаптация» (и = 210 при р < 0,05 -26,95 и 21,4). Причем по всем обозначенным переменным показатели значительно выше у группы подростков 12-13 лет (см. рис. 1).
Рис. 1. Сравнительный анализ параметров суицидального риска у младших и средних подростков
Полученные результаты полностью опровергают гипотезу о том, что склонность к суицидальному риску более выражена у подростков 15-16 лет, поставленную на основе теоретического анализа источников, в которых указывается на пик суицидальной активности в данном возрастном периоде. Неожиданный результат может быть объясним явлением акселерации современных детей и, возможно, связан с ранним физиологическим созреванием подростков. Полученный результат, безусловно, настораживает. По методике CDI все подростки 12-13 лет продемонстрировали результаты в диапазоне высоких нормативных значений (48 % - высокий уровень, 22 % - значительно выше среднего, 18 % - выше среднего, 12 % - чуть выше среднего). При этом отсутствуют подростки со средним и низким уровнями депрессивных симптомов. Выявленная возрастная закономерность требует пересмотра системы мероприятий по превенции суицидального поведения подростков и их целевой аудитории. По всей видимости, дети 12-13 лет еще не выработали необходимые стратегии совладания с трудными жизненными ситуациями и в результате оказываются крайне уязвимыми. По-
этому психологическое сопровождение специалистов представляется очень актуальным именно на этом возрастном этапе.
Следующая задача исследования предполагала проведение сопоставительного анализа параметров СР у подростков разного пола. В проанализированной литературе указывается на большую склонность подростков женского пола до 14 лет к суицидальному риску. Результаты нашего исследования подтвердили описанную закономерность, однако различия по гендерному признаку в выборке 12-13 лет оказались слишком внушительными. На рис. 2 представлены только значимые различия между отдельными параметрами СР. По другим шкалам также обнаружена тенденция к преобладанию депрессивных симптомов у девочек 12-13 лет.
Значимые различия обнаружены по шкалам методик CDI и ИСН: общий балл CDI (U = 73 при p < 0,001 - 33,7 и 15,7); «депрессия» (ИСН) (U = 113,5 при p < 0,001 - 32,13 и 16,93); «невротизация» (ИСН) (U = 111 при p < 0,001 - 32,23 и 16,83); «межличностные проблемы» (U = 122 при p < 0,001 - 31,81 и 17,3) и «негативная оценка» (U = 184,5 при p < 0,05 - 29,4 и 20,02).
Рис. 2. Значимые различия между девочками и мальчиками 12-13 лет по параметрам суицидального риска
Сравнительный анализ склонности к суицидальному риску не выявил значимых различий. Это также подтверждает описанный в
40
литературе факт, что к 15-19 годам проявления СР у подростков женского и мужского пола выравниваются (см. рис. 3).
35 30 25 20 15 10
и ш.
I I
1И1И1И1И1И
ж
(У
оо
| Девочки 12-13 лет Мальчики 12-13лет ] Девочки 15-16лет | Мальчики 15-16лет
Рис. 3. Возрастные и гендерные особенности параметров суицидального риска в подростковом возрасте
Важным для понимания роли родительского воспитания в развитии СР этапом исследования представляется сопоставление контрастных групп подростков с высоким и средним (так как отсутствовали подростки с низким уровнем) уровнями суицидального риска. Критерием для разделения испытуемых на группы стал общий показатель по методике CDI. В данной методике предлагаются достаточно подробные нормативные значения с учетом возраста и пола подростков. Более
70 баллов - высокий уровень; 66-70 баллов -значительно выше среднего; 61-65 баллов -выше среднего; 56-60 баллов - чуть выше среднего; 45-55 баллов - средний уровень; 4044 балла - чуть ниже среднего; 35-39 баллов -ниже среднего; 30-34 балла - много ниже среднего; менее 30 баллов - низкий уровень. К первой группе для сравнения были отнесены подростки с высоким и значительно выше среднего уровнями (17 чел.), к контрастной
группе - подростки со средним и чуть ниже среднего уровнями (14 чел.).
Статистический анализ продемонстрировал значимые различия между группами по следующим стратегиям патологизирующего воспитания: «гиперпротекция» (и = 70 при р < 0,05 - 18,88 и 12,5), «гипопротекция»
(и = 65,5 при р < 0,05 - 19,15 и 12,18), «потворствование» (и = 68 при р < 0,05 - 19 и 12,36), «чрезмерные санкции» (и = 68,5 при р < 0,05 - 18,97 и 12,39), «недостаточные санкции» (и = 30 при р < 0,001 - 21,24 и 9,64), «воспитательная неуверенность» (и = 32 при р < 0,001 - 21,12 и 9,79) (см. рис 4).
о
ч ф
ф ф
о m
Рис. 4. Сравнительный анализ ошибок родительского воспитания подростков с высоким и средним уровнями СР (представлены значимые различия)
Выявленные различия свидетельствуют о том, что негативное влияние на формирование СР у подростков оказывают как авторитарные действия (гиперпротекция, чрезмерность санкций) родителей, так и попустительство и неуверенность с их стороны (гипопро-текция, потворствование, недостаточность санкций, воспитательная неуверенность). Причем слабость родительской позиции, согласно полученным результатам, в большей степени повышает риск суицида у детей. Рассмотрим содержание обозначенных стратегий воспитания более подробно.
Авторитарное воспитание при гиперпротекции и чрезмерном санкционировании со стороны родителей, безусловно, нарушают границы личности подростка. Родители, придерживающиеся подобного стиля воспитания, уделяют подростку крайне много времени, внимания. Воспитание становится центральным делом в жизни родителей и, как следствие, ограничивает свободу и автономность подростка. Сопутствующая такому воспитанию приверженность родителей к строгим наказаниям и чрезмерная реакция даже на незначительные нарушения не может не отразиться на эмоциональном состоянии ребенка.
Но полученные результаты натолкнули нас на мысль, что наличие пусть строгих, но границ, лучше, чем хаос в детско-родитель-ских отношениях и отсутствие авторитета родителя.
Так, при гипопротекции складывается ситуация, когда ребенок оказывается на периферии внимания родителей. На подростка обращают внимание лишь время от времени, когда случается что-то серьезное. Как правило, в такие экстренные моменты внимание родителей уже не может компенсировать отсутствие полноценного общения, либо это требует больших энергетических затрат и помощи специалистов. О потворствовании говорят в том случае, когда родители стремятся к максимальному и некритическому удовлетворению любых потребностей ребенка. Оправдывая свое поведение, родители уверенно приводят аргументы, которые являются примером рационализации: «"слабость" ребенка, его исключительность, желание дать ему то, чего в свое время был лишен сам родитель, то, что подросток растет один, без отца и т. д.» [27, с. 9]. В результате у подростка формируется потребительское отношение к жизни, экстернальная позиция, что,
как известно, может приводить к ощущению беспомощности, комплексу неполноценности и высокому уровню эгоцентризма личности. Выходы из этой ситуации могут быть разными, но всегда будут носить невротический характер. Суицидальное поведение - это один из самых страшных вариантов возможных последствий. Спутниками потворствования часто становятся недостаточность санкций (склонность обходиться без наказаний или применять их крайне редко) и общая неуверенность родителя в своих силах и позиции. В результате родитель «идет на поводу» у подростка и уступает даже в тех вопросах, в которых, по его собственному мнению, уступать нельзя. Э. Г. Эйдемиллер описывает типичную ситуацию в такой семье: «бойкий, уверенный в себе ребенок, смело ставящий требования, и нерешительный, винящий себя во всех неудачах с ребенком родитель»
[28, с. 3]. Отличительная особенность таких родителей - это доминирование в высказываниях реплик с признанием массы ошибок, совершенных в воспитании, и страх упрямства, сопротивления со стороны своих детей.
Для уточнения обнаруженных закономерностей был проведен корреляционный анализ между параметрами СР и воспитательными действиями родителей (по всей выборке, без учета возраста). Было обнаружено 48 положительных значимых взаимосвязей. 14 стратегий из 18 продемонстрировали значимые взаимосвязи с каким-либо параметром суицидального риска. Но наибольший вес имели следующие ошибочные действия родителей.
1. «Гиперпротекция» связана с депрессией (г = 0,479 при р < 0,001), невротизацией (г = 0,363 при р < 0,05), а также всеми шкалами методики CDI (см. табл. 3).
Таблица 3
Связь «гиперпротекции» с параметрами суицидального риска (методика CDI)
Критерии Негативное настроение Межличностные проблемы Неэффективность Ангедония Негативная оценка Общий балл CDI
Значение коэффициента Спирмена 0,397** 0,290* 0,436** 0,391** 0,392** 0,433**
Примечание: * - р <0,05; ** - р < 0,01; *** - р < 0,001.
2. Менее сильные взаимосвязи, но также с большим количеством параметров СР, продемонстрировала стратегия «гипопротекция». Выявлена положительная значимая взаимосвязь с депрессией (г = 0,382 при р < 0,05), межличностными проблемами (г = 0,318 при р < 0,05), неэффективностью (г = 299 при р < 0,05), негативной оценкой (г = 0,336 при р < 0,05) и общим баллом (г = 0,370 при р < 0,05).
3. «Чрезмерность санкций» родителей продемонстрировала связь с депрессией (г = 0,465
при р < 0,01), невротизацией (г = 0,358 при р < 0,05), негативным настроением (г = 0,436 при р < 0,01), ангедонией (г = 0,338 при р < 0,05), негативной оценкой (г = 0,413 при р < 0,01) и общим баллом CDI (г = 0,378 при р < 0,01).
4. Большое количество тесных взаимосвязей продемонстрировала стратегия «недостаточность санкций». Обнаружена связь с депрессией (г = 0,291 при р < 0,05), невротизацией (г = 0,31 при р < 0,05) и всеми шкалами методики СDI (см. табл. 4).
Т аб л и ц а 4
Связь «недостаточности санкций» с параметрами суицидального риска (методика CDI)
Критерии Негативное настроение Межличностные проблемы Неэффективность Ангедония Негативная оценка Общий балл CDI
Значение коэффициента Спирмена 0,403** 0,610*** 0,497*** 0,027* 0,587*** 0,610***
Примечание: * - р <0,05; ** - р < 0,01; *** - р < 0,001.
5. «Воспитательная неуверенность» также тесно связана с параметрами суицидального риска: депрессией (г = 0,351 при р < 0,05), межличностными проблемами (г = 0,520 при р < 0,001), неэффективностью (г = 0,520 при р < 0,001), ангедонией (г = 0,340 при р < 0,05), негативной оценкой (г = 0,457 при р < 0,001) и общим баллом CDI (г = 0,545 при р < 0,001).
Таким образом, результаты корреляционного анализа подтверждают данные сопоставительного анализа, где была выявлена значимая роль слабой родительской позиции в развитии склонности к суицидальному риску. Наиболее сильные взаимосвязи были обнаружены со стратегиями «недостаточность санкций» и «воспитательная неуверенность».
Дополнительное исследование склонности к самоповреждающему поведению, проведенное нами на выборке подростков 15-16 лет, также подтверждает обнаруженную закономерность. Выявлены прямые значимые взаимосвязи всё с теми же стратегиями, демонстрирующими слабость родительской позиции: «гипопротекцией» (г = 0,411 при р < 0,05), «недостаточностью санкций» (г = 0,453 при р < 0,05) и «воспитательной неуверенностью» (г = 0,588 при р < 0,01).
Можно предположить, что отсутствие авторитета родителя, предоставление подростка самому себе, отсутствие полноценного содержательного общения с ним снижают ценность для ребенка собственной жизни, повышают склонность к риску и потребность в острых ощущениях, а также способствуют формированию аутоагрессии, что и становится одной из причин суицидального поведения.
Подводя итог проведенному исследованию, важно отметить наиболее значимые результаты и обозначить перспективы исследований в контексте проблемы профилактики суицидального риска подростков.
1. Прежде всего, стоит отметить неожиданный для нас результат более высокого уровня суицидального риска у младших подростков. Зашкаливающие депрессивные симптомы у детей 12-13 лет - это повод задуматься руководителям образовательных учреждений о пересмотре содержания и сроках проведения превентивных мероприятий, а родителям перестроиться на более раннее взросление (в эмоциональном плане) своих детей и содержательное общение с ними.
2. Наибольший вес в плане формирования склонности к суицидальному риску продемонстрировали стратегии, связанные со слабостью позиции родителей. Поэтому одним из важнейших направлений превенции суицидального поведения подростков является просветительская работа с родителями с целью повышения их уверенности и понимания ценности авторитетного воспитания.
Без рассмотрения комплекса факторов, включая личностные особенности ребенка и актуальную ситуацию его развития, трудно прогнозировать, приведут ли ошибочные действия родителей подростка к совершению суицида. Только комплексное изучение факторов склонности к суицидальному риску сможет приблизить исследователей к ответу на этот важный вопрос. Именно в данном направлении планируется проведение дальнейших исследований.
ЛИТЕРАТУРА
1. The global burden of disease: a comprehensive assessment of mortality and disability from diseases, injuries, and risk factors in 1990 and projected to 2020 / C. L. Murray, A. D. Lopez eds. - Cambridge, M.A.: Harvard University Press; 1996., World Health Organization. Suicide prevention (SUPRE) Geneva, Switzerland: World Health Organization, 2007. - URL: http://www.who.int/mental_health/prevention /suicide/suicideprevent/en (дата обращения: 09.07.2018).
2. Фесенко Ю. А. Мультидисциплинарный подход к профилактике суицидов у детей и подростков // Официальный сайт СПб ГКУЗ «Центр восстановительного лечения "детская психиатрия" имени С. С. Мнухина». -URL: http://cvldp.ru/index.php?page=content& label=stat-i&onpage=&page=article&id = 11 (дата обращения: 09.07.2018).
3. Государственный доклад «О состоянии здоровья населения и организации здравоохранения Омской области по итогам деятельности за 2017 год». - URL: http://mzdr. omskportal.ru/ru/RegionalPublicAuthorities/ex ecutivelist/MZDR/statistika.html (дата обращения: 09.07.2018).
4. Путин поручил усовершенствовать профилактику суицидов среди подростков - «Интерфакс». - URL: http://www.interfax.ru/russia /550692 (дата обращения: 05.07.2018).
5. Путин поддержал ужесточение наказания за склонение детей к суициду. - News.ru. - URL: http://www.newsru.com/russia/09mar2017/pu tinza.html (дата обращения: 05.07.2018).
6. Восковская Л. В. Склонность к суицидальному риску у лиц с разным отношением к
смерти // Известия ТТИ ЮФУ. Тематический выпуск «Психология и педагогика». - Таганрог: Изд-во ТТИ ЮФУ. - 2009. - № 1. -С. 133-139
7. Глоссарий суицидологических терминов: метод. пособие / У. Билле-Браге, А. П. Чуприков, Г. Я. Пилягина и др. - Киев, 1998. - 54 с.
8. Григоренко Е. А. Проблема суицидального поведения подростков (обзор литературы) // Научное обозрение. Медицинские науки. -2016. - № 5 - С. 40-45.
9. Алимова М. А. Суицидальное поведение подростков: диагностика, профилактика, коррекция. - Барнаул, 2014. - 100 с.
10. Рахимкулова А. С., Розанов В. А. Суици-дальность и склонность к риску у подростков: биопсихосоциальный синтез // Суици-дология. - Т. 4, № 2 (11). - 2013. - С. 7-24
11. Lai K. W, McBride-Chang C. Suicidal ideation, parenting style, and family climate among Hong Kong adolescents // Int. J. Psychol. 2001. -№ 36 (2). - P. 81-87.
12. Martin G., Waite S. Parental bonding and vulnerability to adolescent suicide // Acta Psychi-atr Scand. - 1994. - № 89 (4). - P. 246-254.
13. Baier D., Rehbein F. Parenting and deviant behavior // Zeitschrift für Soziologie der Erziehung und Sozialisation. - 2013. - № 33. -P. 399-416.
14. Wasserman D., Thanh Tran H. Thi, Pham D. Minh Thi. Suicidal process, suicidal communication and psychosocial situation of young suicide attempters in a rural Vietnamese community // World Psychiatry. - 2008. - № 7 (1). - P. 47-53.
15. Khasakhala L. I., Ndetei D. M., Mutiso V., Mbwayo A. W., Mathai M. The prevalence of depressive symptoms among adolescents in Nairobi public secondary schools: association with perceived maladaptive parental behaviour // Afr. J. Psychiatry. - 2012. - № 15 (2). -P. 106-113.
16. Jackson C., Henriksen L., Foshee V. A. The Authoritative Parenting Index: predicting health risk behaviors among children and adolescents. // Health Educ. Behav. - 1998. - № 25 (3). -P. 319-337.
17. Brausch A. M., Gutierrez P. M. Differences in non-suicidal self-injury and suicide attempts in adolescents // J. Youth Adolescence. -2010. - № 39 (3). - P. 233-242.
18. Garcia C., Skay C., Sieving R., Naughton S., Bearinger L. H. Family and racial factors associated with suicide and emotional distress among Latino students // J. Sch Health. -
2008. - № 78 (9). - P. 487-495.
19. Cheng Y., Tao M., Riley L., Kann L., Ye L., Tian X., Tian B., Hu J., Chen D. Protective factors relating to decreased risks of adolescent suicidal behavior // Child Care Health Dev. -
2009. - no 35 (3). - P. 313-322.
20. Wichstrom L. Predictors of non-suicidal self-injury versus attempted suicide: similar or different? Arch Suicide Res // J. Int. Acad. Suicide Res. - 2009. - № 13 (2). - P. 105-122.
21. Жидков Р. И. Подростковый суицид: специфика и социальные причины // Психология, социология и педагогика. - 2014. - № 9. -URL: http://psychology.snauka.ru/2014/09/ 3623 (дата обращения: 07.06.2018).
22. Постовалова Л. И. Социально-психологические аспекты семейной диагностики суици-дентов // Актуальные проблемы суицидоло-гии. - М., 1981. - С. 103-124.
23. Мишина Т. М., Самохина Т. В. Социально-психологическое исследование родительских семей суицидентов // Социально-психологические исследования в психоневрологии. - JL, 1981. - Т. 93. - С. 105-109.
24. Заблоцкая А. Г. Соотношение социальных и биологических факторов суицида подростков // Вестн. Волгоград. академ. МВД России. - 2009. - № 3 (10). - С. 188-191.
25. Эйдемиллер Э. Г. Детская психиатрия: учеб. для вузов. - СПб.: Питер, 2004. - 1120 с.
26. Определение эмоционального состояния и личностных особенностей у подростков для профилактики суицидального поведения / Раздаточный материал к курсу «Превенция суицидов обучающихся и психолого-педагогическая реабилитация детей с учетом их этнопсихологических особенностей социально-культурного своеобразия РТ» / авт.-сост.: В. В. Полякова, С-С. А. Ооржак. - Кызыл: ГБОУ РЦПМСС «Сайзырал». - 2013. -136 с.
27. Эйдемиллер Э. Г. Методы семейной диагностики и психотерапии. - М., 1996. - С. 6-19.
28. Клейберг Ю. А. Социальная психология де-виантного поведения: учеб. пособие для вузов. - М., 2004. - С. 141-154.
Информация о статье
Дата поступления 10 июня 2018 Дата принятия в печать 24 сентября 2018
Article info Received June 10, 2018 Accepted
September 24, 2018
Сведения об авторе
Гроголева Ольга Юрьевна - канд. пси-хол. наук, доцент кафедры общей психологии Омского государственного университета им. Ф.М. Достоевского (Омск, Россия). E-mail: ogror@mail.ru.
Для цитирования
Гроголева О. Ю. Ошибки родительского воспитания как предикторы суицидального риска в подростковом возрасте // Вестник Омского университета. Серия «Психология». 2018. № 3. С. 41-53. DOI 10.25513/2410-6364.2018. 3.41-53.
About author
Grogoleva Olga Yur'evna - Candidate of Psychology, Docent of the Department of General Psychology, Dostoevsky Omsk State University (Omsk, Russia). E-mail: ogror@mail.ru
For citations
Grogoleva O. Yu. Mistakes of Parent's Education as Predictors of Suicidal Risk in Adolescent Age. Herald of Omsk University. Series «Psychology», 2018, no. 3, pp. 41-53. DOI 10.25513/ 2410-6364.2018.3.41-53. (In Russian).
