CC BY
36
УДК 343.8 ББК 67.409
A.L. KUZMINYKH*
К89
CORRESPONDENCE OF PRISONERS OF WAR AND INTERNED PERSONS IN THE USSR (1939-1956)
Аннотация: в статье анализируется проблема организации переписки военнопленных и интернированных Второй мировой войны в СССР. Особое внимание уделяется рассмотрению порядка переписки, организации политического и оперативного контроля за ее содержанием, использованию переписки как инструмента пропаганды.
Ключевые слова: Вторая мировая война, СССР, военнопленные и интернированные, переписка.
АЛЕКСАНДР ЛЕОНИДОВИЧ КУЗЬМИНЫХ*
ОРГАНИЗАЦИЯ ПЕРЕПИСКИ ВОЕННОПЛЕННЫХ И ИНТЕРНИРОВАННЫХ В СССР (1939-1956 гг.)
Annotation: in the article the author analyses the problem of organization of correspondence of prisoners of war and interned persons of World War II in the USSR. The author pays particular attention to the order of correspondence, the organization of political and operating control over its contents and the use of correspondence for propaganda.
Key words: World War II, USSR, prisoners of war and interned persons, correspondence.
Советским Союзом в годы Второй мировой войны было пленено и интернировано свыше 5,5 млн иностранных граждан, из них примерно 4,5 млн были помещены в места постоянного или временного содержания, для чего была сформирована система органов и учреждений в составе Наркомата (Министерства) внутренних дел, объединенная в рамках Управления по делам военнопленных и интернированных (УПВ-ГУПВИ НКВД-МВД СССР).
Согласно Временной инструкции о порядке содержания военнопленных в лагерях НКВД от 28 сентября 1939 г. каждому военнопленному предоставлялось право отправлять и получать по одному письму в месяц1. Вся входящая и исходящая корреспонденция в обязательном порядке проходила цензуру. Письма, в которых содержалась запрещенная информация (местонахождения лагеря, охрана и режим, смертность и т. п.), подлежали конфискации. За попытку нелегальной отправки писем пленный лишался права переписки на два месяца, а
при повторном случае - привлекался к администра-
" 2 тивной ответственности2.
Возможность писать домой и получать известия с родины пленные получили не сразу. В адрес лагерных властей и руководства НКВД неоднократно направлялись прошения с просьбой установить контакт с Международным комитетом Красного Креста и организовать обмен корреспонденцией с семьями. 20 ноября 1939 г. после многочисленных обращений со стороны поляков НКВД официально разрешил переписку. В марте 1940 г. в связи с подготовкой расстрель-ной акции контингента Козельского, Осташков-
* Кандидат исторических наук, доцент, доцент кафедры философии и истории (Вологодский институт права и экономики ФСИН России) E-mail: [email protected].
ia с
Со Ш
а ■о
CD §
CD С
3 I
Q) §
Q)
а
OD
ГО
СО
I
ского и Старобельского лагерей переписка вновь была запрещена3.
Чтобы оказать давление на лагерные власти в возобновлении переписки, оставшиеся в живых польские офицеры, сосредоточенные в Грязовецком лагере, по инициативе генерала Е. Т. Волковицкого решились на голодовку. В конце сентября 1940 г. НКВД разрешил полякам переписку. Письма, полученные от родных, выселенных в Казахстан, описывающие их тяжелое материальное положение, усилили негативное отношение пленных к советской власти. Политический эффект от организации переписки оказался минимальным.
В годы Великой Отечественной войны переписка пленных с родственниками преследовала в основном пропагандистские цели. По заданию 7-го отдела Главного политуправления РККА в лагерях отбирались письма пленных, в которых говорилось о бесперспективности дальнейшего продолжения войны и неминуемом поражении немецкой армии. Письма должны были показать, что военнослужащие вермахта, попавшие в советский плен, живы и здоровы4.
После окончания войны советское руководство принимает решение об организации регулярной почтовой связи пленных с родственниками. Первоначально право переписки было предоставлено военнопленным итальянцам, что было оформлено соответствующей Инструкцией5. 13 июля 1945 г. нарком внутренних дел СССР Л. П. Берия утвердил Инструкцию о порядке переписки военнопленных немцев, австрийцев, венгров и румын с их семьями, проживавшими в Германии, Австрии, Венгрии и Румынии6.
Пленным разрешалось отправлять не более одной карточки в месяц, заполненных разборчивым почерком, причем обязательно чернилами. Возможность отправить дополнительное письмо на родину получали лица, показывавшие высокие производственные результаты, а также представители антифашистского актива. За систематическое нарушение лагерного режима пленные лишались права переписки на срок от одного до трех месяцев.
В тексте письма разрешалось сообщать только информацию о себе, в том числе о состоянии здоровья, бытовых условиях, политических настроениях. Запрещалась информация о других пленных, в том числе умерших, о местах дислокации лагерей, поэтому пленные на почтовой открытке указывали другой адрес, например, СССР, Москва, Красный Крест, почтовый ящик № 150, военнопленному (фамилия, имя). Номер лагеря (спецгоспиталя) являлся номером почтового ящика.
На просмотренных письмах ставился оттиск «Проверено военной цензурой». После прохождения цензуры корреспонденция через почтовые отделения направлялась в 8-ю экспедицию Главного почтамта (г. Москва) без взыскания почтовых сборов в пакетах с надписью «Корреспонденция военнопленных»7. На Главпочтамте корреспонденция сортировалась по странам и направлялась в Германию, Австрию, Венгрию или Румынию. Отправка писем в другие государства категорически запрещалась.
Организация переписки в первый послевоенный год была сопряжена с многочисленными трудностями. Бланки почтовых открыток рассылались в лагеря с запозданием, а после заполнения подолгу задерживались органами военной цензуры и в отделениях связи. К тому же часть писем вследствие неточно указанного адреса или невнимательности работников почты поступала в другие лагерные подразделения.
Ввиду того что переписке военнопленных с семьями придавалось большое политическое значение, МВД СССР в апреле 1946 г. обязало свои территориальные органы выявить и устранить все нарушения в этой области. Начальники лагерей обязывались выделить специального сотрудника, отвечавшего за прием, проверку, учет и отправку корреспонденции. Срок цензурирования почтовых отправлений устанавливался от трех до пяти дней.
На 1 сентября 1946 г. пленными были отправлены на родину 11 824 460 писем и открыток, из них в Германию - 9 067 160, Венгрию -1 153 600, Румынию - 928 900, Австрию -674 800. За этот период в адрес военнопленных поступило 10 463 100 писем и открыток, в том числе из Германии - 7 847 700, Венгрии -1 255 632, Австрии - 688 134, Румынии -671 634.
В сентябре 1946 г. в связи с предстоящими выборами в советской оккупационной зоне Германии ЦК ВКП(б) обращает внимание на переписку военнопленных как мощный пропагандистский инструмент для поддержания угодных Москве политических сил8. Предполагалось, что установление регулярной переписки со своими мужьями позволит привлечь на сторону Социалистической единой партии Германии женщин, составлявших большинство избирателей. Соответствующими указаниями из ЦК МВД предписывалось, чтобы каждый пленный раз в месяц в обязательном порядке отсылал открытку своей семье; была достигнута договоренность о скорейшем прохождении корреспонденции военнопленных; цензорские пункты
укомплектовывались квалифицированными переводчиками, которые должны были осуществлять проверку писем в течение 48 часов с момента их получения9.
Принятые меры позволили оживить переписку. Всего за 1946 г. военнопленные отправили на родину 19 618 100 открыток, а получили от родных 25 375 700, в том числе из Германии -19 046 775. Одновременно органами МВД осуществлялся сбор писем и приветствий военнопленных, адресованных их родственникам, для передачи по радио, а также для публикации в газетах, издаваемых Главным управлением Вооруженных сил СССР для населения Германии, Австрии, Венгрии и Румынии. В письмах нередко содержался прямой призыв к поддержке местных компартий. Так, немец И. Кумердорф писал своей жене из лагеря № 82 (Воронежская обл.): «Чем скорее в Германии установится покой и порядок на демократической основе и чем скорее будет искоренена фашистская партия, тем скорее возвратимся мы, военнопленные, на родину и сможем обеспечить наше будущее. Поэтому выбирайте кандидатов от Социалистической единой партии Германии, этим вы поможете нам и себе»10.
В июле 1946 г. в целях противодействия распространившимся в Японии слухам о невыносимых условиях жизни военнопленных в Советском Союзе на уровне высшего руководства страны принимается решение о разрешении переписки между пленными японцами и их семьями. Отправка писем за границу осуществлялась через Владивостокский почтамт. В отличие от военнопленных западных национальностей японцам разрешалось отправлять одно письмо раз в три месяца.
В конце 1946 г. контроль за организацией переписки был передан из оперативных отделов (отделений) в ведение политотделов лагерей. Раздача почтовых открыток, сбор заполненных бланков и вручение пленным писем возлагались на политин-структорский состав и антифашистский актив.
В целях контроля за содержанием писем, отправляемых за границу и поступавших из-за границы, территориальные МВД-УМВД обязывались регулярно информировать центр, приводя в докладных записках наиболее характерные выдержки как положительного, так и отрицательного содержания. При этом письма являлись источником, содержавшим информацию не только о положении в лагерях, но и о ситуации в странах, в которых проживали родственники военнопленных.
В справке министра внутренних дел СССР С. Н. Круглова сообщалось, что с января по ок-
тябрь 1947 г. через цензорское отделение УМВД Приморского края отправлено за границу 547 233 письма пленных японцев. За это же время из-за границы на адреса военнопленных было получено 258 908 писем, в том числе из Японии -257 119, Маньчжурии, Кореи и Южного Сахалина - 1789. В процессе просмотра исходящей корреспонденции было выявлено писем с положительными отзывами: 65 % - о Советском Союзе, 17 % - о питании и содержании в лагерях, 10 % - о демократическом движении и коммунистической партии Японии. Писем отрицательного характера (недовольство условиями содержания и питания в плену) - 2,8 %.
Желание военнопленных сообщить правду о своем положении приводило к попыткам нелегальной переписки. При обысках репатриантов систематически изымались рамки для фотографий, портсигары, шкатулки с двойным дном и прочие предметы, посредством которых на родину переправлялись письма. Некоторые иностранцы использовали технику тайнописи. Например, один из немцев ответы на вопросы о питании, условиях жизни и местоположении лагеря давал специальными символами, после чего его переписка была взята под особый контроль11.
Посредством переписки некоторые узники войны пытались добиться освобождения из плена. По поступавшим в МВД СССР данным, в ряде лагерей военнопленные и интернированные осуществляли нелегальную переписку с иностранными посольствами в Москве, которым высылали ходатайства о получении иммиграционных виз для выезда за границу, восстановления иностранного подданства и т. п.
В свою очередь, пытаясь ускорить репатриацию пленных, их родственники направляли соответствующие прошения в адрес руководителей советского государства. Нередко на имя начальника того или иного лагеря или спецгоспиталя приходили письма, в которых иностранные граждане интересовались, не содержится ли в данном учреждении их сын, брат, муж и т. д. Распоряжением от 29 мая 1947 г. № 320сс МВД СССР категорически запретило отвечать на подобного рода просьбы. Одновременно сотрудникам политотделов лагерей поручалось разъяснить военнопленным, чтобы они уведомили родственников о соблюдении порядка переписки и предупредили их о том, что письма неустановленного образца будут изыматься12.
В 1948 г. пленные получили право отправлять закрытые письма. Это нововведение преследовало цель усилить оперативный контроль за их настроениями. По данным ГУПВИ, за первый
с
Со Ш
а ■о
CD §
CD С
квартал 1948 г. пленными (за исключением японцев) было послано на родину 333 628 закрытых писем. Их просмотр показал, что большинство из них положительно отзывались о Советском Союзе и условиях жизни в лагерях13.
Корреспонденция, поступавшая в адрес ликвидированных лагерей, подлежала уничтожению. Что касается иностранцев, осужденных военными трибуналами и содержавшихся в исправительно-трудовых лагерях, то их переписка была запрещена распоряжением МВД СССР от 12 июня 1947 г. № 370сс. 23 ноября 1949 г. был введен запрет на переписку всех категорий осужденных и подследственных военнопленных14.
В октябре 1950 г. МВД СССР разрешило переписку осужденным немецким военнопленным. В апреле 1952 г. право отправлять письма на родину получили осужденные японские военнопленные и интернированные. Наконец, в июле 1953 г.
снимается запрет на переписку остальных осужденных иностранных граждан15. Всего через пункты военной цензуры НКВД-МВД СССР за период с 1945 по 1950 гг. прошло 59 447 284 письма военнопленных и интернированных и 131 771 062 письма, написанных их родственниками.
Таким образом, переписка являлась важным инструментом политической работы с военнопленными и интернированными. Она, во-первых, улучшала микроклимат и атмосферу в лагерях, так как давала возможность иностранцам общаться с родными и близкими, во-вторых, позволяла следить за настроениями узников войны, что повышало эффективность политической и оперативной работы, в-третьих, была важным аргументом СССР перед международным сообществом, доказывающим соблюдение Советским государством принципов международного права.
Список использованной литературы
1 См.: Кузьминых А. Л. Международное право и «узники войны»: проблема правовой защиты военнопленных и интернированных лиц // Преступление, наказание, исправление : вестн. ВИПЭ ФСИН России. 2012. № 4 (20). С. 77-80.
2 См.: Сидоров С. Г. Военнопленные и интернированные в СССР. 1939-1956 гг. : связь с родиной // Вестн. Волгоград. гос. ун-та. Сер. 4 : История. Философия. Волгоград, 1998. Вып. 3. С. 30.
3 См.: Катынь: пленники необъявленной войны : документы и материалы / под ред. Р. Пихои, А. Гейштора. М., 1999. С. 152; Сидоров С. Г. Указ. соч. С. 37-38.
4 См.: Конасов В. Б. Судьбы немецких военнопленных в СССР: дипломатические, правовые и политические аспекты проблемы : очерки и документы. Вологда, 1996. С. 114.
5 См.: Архив Управления Министерства внутренних дел Российской Федерации по Вологодской области (далее - Архив УМВД России по ВО). Ф. 6. Оп. 1. Д. 463. Л. 330-332.
6 См.: Русский архив. Великая Отечественная. Иностранные военнопленные Второй мировой войны в СССР. С. 221-224.
7 См.: Там же. Ф. 6. Оп. 1. Д. 463. Л. 396-396 об.; Д. 472. Л. 126-126 об.
8 См.: СССР и германский вопрос. 1941-1949 : документы из архива внешней политики Российской Федерации : в 3 т. М., 2000. Т. 2. С. 537, 801.
9 См.: Архив УМВД России по ВО. Ф. 6. Оп. 1. Д. 474. Л. 219-220; Д. 477. Л. 14-15 об.; Костенецкий А. В. Военнопленные в СССР : связь с родиной и возвращение домой // Проблемы военного плена: история и современность. Вологда, 1997. Ч. 2. С. 144.
10 Главное управление по делам военнопленных и интернированных НКВД-МВД СССР. 1941-1952: отчетно-информационные документы и материалы. Сер. Военнопленные в СССР / под ред. М. М. Загорулько. Волгоград, 2004. Т. 4. С. 281.
11 См.: Архив УМВД России по ВО. Д. 36. Л. 153 об.
12 См.: Там же. Ф. 6. Оп. 1. Д. 508. Л. 126; Д. 509. Л. 224.
13 См.: Костенецкий А. В. Указ. соч. С. 326.
14 См.: Архив УМВД России по ВО. Ф. 6. Оп. 1. Д. 510. Л. 11; Костенецкий А. В. Указ. соч. С. 308, 336, 779-780.
15 См.: Русский архив. Великая Отечественная. Иностранные военнопленные... С. 342-343, 546-550; Военнопленные в СССР... С. 785-786, 792-796.
Статья рекомендована к опубликованию научно-экспертным советом академии, протокол от 28 марта 2014 г. № 3.
