CC BY
10ПЕДАГОГИКА
ф Ф
Ученые записки Крымского федерального университета имени В. И. Вернадского Социология. Педагогика. Психология. Том 4 (70). 2018. № 3. С. 12-22.
УДК 371.5:177
ОРГАНИЗАЦИЯ ВЗАИМООТНОШЕНИЙ УЧИТЕЛЕЙ И УЧАЩИХСЯ В УЧЕБНОМ ПРОЦЕССЕ ОТЕЧЕСТВЕННЫХ ГИМНАЗИЙ
Грива О. А.
Таврическая академия (структурное подразделение) ФГАОУ ВО «Крымский федеральный университет имени В. И. Вернадского», Симферополь, Республика Крым, Россия E-mail: ogriva@yandex.ru
В статье отражены результаты исследования автором материалов по истории российской дооктябрской гимназии второй половины 19 - начала 20 веков, показывающие состояние процесса организации взаимоотношений учителей и учащихся в учебном процессе. Автором проанализированы научная литература, касающаяся истории и теории отечественного образования, художественная литература, воспроизводящая образы педагогов и учащихся дореволюционной гимназии в России, а также архивные материалы по истории гимназий, хранящиеся в архивах Москвы, Санкт-Петербурга, Киева, Харькова, Одессы и Симферополя. На обширной источниковедческой базе научного, публицистического и архивного характера воспроизведена картина внутригимназических взаимоотношений, что позволило автору опровергнуть тезис об отечественной гимназии как «школе муштры и зубрежки».
Ключевые слова: гимназия, взаимоотношения, учителя, учащиеся, учебный процесс, образование, педагоги.
ВВЕДЕНИЕ
Развитие гимназического образования в Российской империи является важным фактором в истории отечественного образования. Во второй половине XIX-го -начале XX века гимназическое образование начало активно развиваться как в столице, так и в регионах, особенно эффективно в больших городах - Москве, Киеве, Харькове. С появлением гимназий проявился и новый элемент социальной жизни, который улучшил этическую и культурную среду в государстве. Гимназия, как образовательное учреждение, непосредственно связанное с университетом, подняла региональное образование на качественно новый уровень.
Вопросы о том кем является ученик - целью или средством воспитательного процесса уже давно интересовали педагогов-практиков и педагогов-исследователей. В дореволюционной литературе проблемы взаимоотношений педагогов и воспитанников в большей или меньшей степени касались в своих работах: И. Алешинцев, Е.Н. Марков, И. Никольский, Н.И. Пирогов, К.П. Победоносцев, К.Д. Ушинский, П.Д. Юркевич и многие другие педагоги. Выделим основные подходы к этому вопросу.
Так, например, революционные демократы (В.Г. Белинский, А.И. Герцен, Н.А. Добролюбов, Н.Г. Чернышевский) представляли взаимоотношения учителя и ученика как отношения товарищей по борьбе - на основе сознательности и рационализма.
Официальная русская педагогика (К.П. Победоносцев, Д.А. Толстой, П.Д. Юркевич и др.) предлагала строить взаимоотношения с воспитанником, исходя из официальной триады: «Православие, самодержавие и народность».
Разработке проблемы взаимоотношений учителя и ученика, как самостоятельной, стали уделять внимание многие деятели отечественной классической педагогики. Вопросами же взаимоотношений учителя гимназии и гимназиста занимался более узкий круг исследователей: И. Алешинцев, Е. Марков, И. Никольский, Н. Пирогов и некоторые другие.
В советский период характер взаимоотношений педагогов и воспитанников гимназии подвергались жесткой критике, например, в трудах ведущих советских педагогов - Н.К. Крупской, А.С. Макаренко. Исходя из этого, изучение и углубленное изучение их считалось нецелесообразным. Поэтому большинство исследователей посвятили себя изучению отношений учителей и учащихся советской школы (Ф.Н. Гоноблин, 1955; Н.Д. Демина, 1966; В.И. Кутьев, 1968; Ю.В. Павлов, 1987; Е.А. Свешникова, 1965; М.П. Шульц и др.).
История гимназии интересовала отечественных педагогов преимущественно с дидактической стороны - программы, планы, методики преподавания и т. п. (Л.Н. Ганелик, Н.А. Константинов, С.Ф. Егоров, В.В. Смирнов). О проблеме взаимоотношений педагогов и учащихся лишь упоминалось и, как правило, в негативном ключе.
В историческом же аспекте взаимоотношения педагогов и учащихся гимназии более или менее подробно рассматривала в своем диссертационном исследовании Т.П. Долгова [1], в котором одну из глав она посвятила взаимоотношениям педагогов и учащихся в русской школе конца XIX и начала XX вв. Т.П. Долгова пришла к выводу, что в большинстве гимназий между учащимися и учителями сложились враждебные отношения [1, С. 8].
Проблемой внутришкольных взаимоотношений занимались и психологи. Так, советский психолог В.Н. Мясищев [2] впервые стал рассматривать вопросы отношений в образовании, как центральные проблемы педагогики и психологии. После него эта тема изучалась Н.В. Кузьминой, Н.Г. Морозовой, Л.С. Славиной, В.Г. Хроменок.
В постсоветский период вопросы взаимоотношений активно исследовались такими психологами как А.О. Прохоров, Э.З. Усманова и др. У педагогов работ, посвященных этой проблеме немного: Н.Ф. Буганова исследовала отношения учителя и ученика в теоретическом наследии советских педагогов 20-30х гг. [3]. Л.В. Кондрашова занималась вопросами методики подготовки будущего учителя к педагогическому взаимодействию с учащимися [4].
Истории становления и развития гимназии на Украине посвящена одна из глав сборника «Розвиток народно! осв^и i педагогично! думки на Укра!ш» [5]. В сборнике представлен интересный статистический и другой материал по истории
13
гимназий на Украине, но вопросы взаимоотношения учителей и учащихся не освещены.
В последние годы вопросами истории дореволюционной гимназии в Крыму занимались крымские педагоги Глузман А.В., Редькина Л.И., Шелягова А.А. [6].
А также отметим монографию «Гимназии и гимназисты» Михаила Кальницкого, описавшего лучшие гимназии Киева [7].
Однако внутригимназические отношения в названных работах, как правило, не затрагивались.
Таким образом, среди этих многочисленных работ только в одной рассматривались вопросы взаимоотношений педагогов и учащихся гимназии в специальном историческом ракурсе. Но в работе Т.П. Долговой затрагивалась эта тема на примере лишь последних лет существования гимназии, а самое главное, в силу исторической традиции, взаимоотношения педагогов и гимназистов были представлены исключительно негативно.
Актуальность, социально-педагогическая значимость, недостаточная разработанность вопросов взаимоотношений участников образовательного процесса в педагогической литературе и диссертациях, отсутствие целостных историко-педагогических исследований по теме взаимоотношений учителей и учащихся в дореволюционной гимназии побудили автора обратиться к их рассмотрению. А также обусловили выбор автором направлений поисков в сфере взаимоотношений учителей и учащихся в отечественных гимназиях второй половины XIX - начала ХХ веков и обусловили постановку цели настоящей статьи: отразить особенности организации взаимоотношений учителей и учащихся в учебном процессе отечественных гимназий.
ИЗЛОЖЕНИЕ ОСНОВНОГО МАТЕРИАЛА
Отметим высокий уровень методики ведения урока во второй половине XIX века, что подтверждали и выдающиеся русские педагоги (Н.И. Пирогов, В.Я. Стоюнин, К.Д. Ушинский и др.). Но проблема организации взаимоотношений педагога и учащегося на уроке практически не рассматривалась, хотя педагогические советы часто обсуждали на своих заседаниях вопросы взаимодействия учителей и учащихся. Как правило, успешность этого связывалась с умением учителя организовать работу на уроке, а также, с качествами личности педагога. Приведем выдержку из отчета Второй Киевской гимназии за 1870 г.: «Относительно шалостей на уроках должно заметить, что они всегда находятся в прямой связи с умением того или иного преподавателя держать класс в порядке, так как одни и те же ученики у разных лиц держат себя в классе различно» [8, Л. 50]. Те же выводы напрашиваются и при анализе мемуарной и художественной литературы. Так, в серии повестей Н.Г. Гарина-Михайловского «Детство Темы», «Гимназисты», «У попугая на шесте было весело» - описаны различные типы преподавателей и, в соответствии с этим, разные стили их взаимоотношении с учащимися.
Н.Г. Гарин-Михайловский, будучи учеником Одесской гимназии, в своих произведениях использовал образы учителей одесских гимназий, поэтому эти
14
художественные произведения законно могут быть использованы как источники при исследовании нашей темы. Он показал, что отношение гимназистов к своим педагогам не было одинаковым: « ... одни заслуживали внимания, другие -уважения, третьи - ненависти и четвертые, наконец, не заслуживали ничего, кроме пренебрежения. К последним относились все те, у которых в голове, кроме механических своих обязанностей ничего другого не было» [9, С. 243]. В зависимости от этого строились и их взаимоотношения с учителями на уроках. Так, об учителе немецкого языка Борисе Борисовиче Кнопе гимназисты знали, что он бедный, что трепещет перед любым начальством, что никогда не может настоять на своем и справиться с учениками, поэтому Борису Борисовичу можно было «перо смазать салом, в чернильницу сыпать песок, а в потолок, нажевав бумаги, пускать бумажных чертей» » [10, С. 137].
Совершенно иначе относились дети к учителю истории Леониду Николаевичу Шатрову, которому удавалось так построить урок, что он был захватывающим и увлекательным. Л.Н. Шатров любил свой предмет и умел заставить полюбить его всех, соприкасающихся с ним. Ученики старших классов в результате этого уважали и даже любили своего преподавателя истории [9, С. 248-249]. Поэтому нельзя согласиться с исследователями, утверждавшими, что у учителей гимназии не было с классом никакого контакта. Несомненно, что у многих учителей гимназий был такой контакт. Зависел он в большой степени от личности учителя. Ф.М. Достоевский отметил в своем «Дневнике писателя» за 1873 г.: «Учитель - это штука тонкая; народный, национальный учитель вырабатывается веками, держится преданиями, бесчисленным опытом». И во второй половине XIX в. в отечественной гимназии такой тип национального учителя как раз и складывался. Среди учителей гимназии было много высокообразованных, творчески работающих педагогов. Часто учителя работали в классах по своим собственным, ими разработанным программам и курсам.
Учителя - авторы учебников и пособий - не были редкостью для отечественной гимназии [11, Л. 16-17]. Например, в одной только Второй Киевской гимназии таких преподавателей было несколько. В отчете гимназии за 1870 г. было сказано, что учитель греческого языка Юркевич издал вторым изданием «Этимологию греческого языка»; учитель французского языка Сильман напечатал «Элементарный курс французского языка для 1 -2-х классов средних учебных заведений» и издал вторым, исправленным изданием «Книгу для чтения по французскому языку для средних классов»; учитель словесности Воскресенский составляет «Руководство по теории словесности, учитель истории Тумасов приготовил к печати «Физическую географию» и имеет в настоящее время диссертацию «История крестьянства в России», а учитель географии Горовой готовит к печати «Учебник физической географии для реальных гимназий» [11, Л. 29]. Сильные учителя-методисты были и в других московских, санкт-петербургских, киевских, харьковских, одесских и симферопольских гимназиях.
В учителях ценилось не только знание предмета, но и умение организовать класс для работы: интересно подать материал, удерживать внимание всех детей, создавать рабочую атмосферу. Так, об этом отчитывался преподаватель
15
Симферопольской мужской гимназии Н. Кандуров: «При объяснении урока я старался удержать внимание учеников на объяснении предмета, обращаясь с вопросами то к одному, то к другому из них и, таким образом, заставляя каждого из них проследить весь порядок построения урока. При решении задач я требовал точного, ясного и громкого ответа» [12, Л. 20].
Сложно было работать в классах, по всей видимости, преподавателям Закона Божия - священникам. С одной стороны, не будучи по образованию педагогами, они не владели в большинстве своем приемами и методами педагогики. А, с другой стороны, считалось, что Закон Божий - это предмет, которые все дети должны знать хорошо и успевать по нему, желательно, на отлично. Поэтому вопросы методики преподавания Закона Божьего и организации взаимоотношений на таких уроках долгое время вообще не ставились. Только к началу нынешнего века мы видим, что в переписке Попечителя Одесского учебного округа появились упоминания о том, как работать священникам в гимназиях. Им рекомендовалось организовывать свои уроки по типу «живой пастырской беседы» [13, Л. 58-59]. Ответственность законоучителя перед обществом была особенно велика, так как он, помимо всего прочего должен был заложить тот фундамент, на котором строилось мировоззрение учащихся. От преподавателя Закона Божьего требовалось умение «пользоваться в значительной мере фактической стороной библейской и церковной истории для выяснения учащимися основных христианских начал» [14, Л. 59]. И выяснение основ христианства было необходимо не для ознакомления учащихся с ними, как это делается сейчас в наших современных гимназиях», а с целью создания на них христианского отношения к миру. Поэтому столь важно было законоучителю организовать с гимназистами такие отношения на уроке, при которых материал был бы не просто изучен, а прочувствован и принят учащимися в качестве жизненных оснований.
То же самое можно сказать и о воспитательных требованиях к урокам по другим дисциплинам. Устав 1864 г. потребовал от педагогов, чтобы обучаемые ими молодые люди обладали не только научными сведениями, но и были воспитаны в определенном религиозно-нравственном духе. С этой целью Советы при попечителях разрабатывали общие положения, на которых была основана система классной дисциплины. Учителям рекомендовали влиять на учащихся «советами и увещеваниями» [15, С. 88]. Но судя по отзывам инспектирующих гимназии, далеко не все преподаватели осознавали, что они должны быть не только предметниками, но и наставниками-воспитателями [16, Л. 74]. А Попечитель Одесского учебного округа Г. Голубцов жаловался, что многие из преподавателей «в классах, во время уроков, и не стесняясь даже моим присутствием, сами позволяют себе уклоняться от тех общепринятых правил приличия и вежливости, которые они обязаны внушать своим питомцам и словом, и личным примером, которые всегда сильно действуют на впечатлительные юные натуры» [16, Л. 75].
Важным условием организации взаимоотношений с учащимися было знание их индивидуальных особенностей. Вот почему так тщательно
16
собирались в гимназии сведения о гимназистах. Стандартный конспект годового отчета по гимназии за 1877 г. в разделе «Сведения об учащихся» содержал, например, такие пункты:
« - Число учащихся в гимназии. Число учащихся по сословиям, званиям, вероисповеданиям. Распределение числа учащихся по классам.
- Число выбывших учеников вообще из гимназии в 1877 г. Число выбывших из отдельных классов. Число вновь поступивших в гимназию. Сравнение полученных результатов с подобными им за последние три года. Заключение, к которому может привести такое сравнение.
- Число учащихся, занимающихся необязательными предметами. Сравнение этого числа с подобными за последние три года.
- Успехи учеников вообще и по всем предметам и результаты испытаний, произведенных в сем году.
- Успехи учеников по четырем главным предметам.
- О письменных работах, задаваемых учащимся на летнее вакационное время, обозначая их по классам:
а/ оценка этих работ, рассмотренных преподавателями; б/ выводы по полученным данным;
в/ сравнение этих выводов с подобными им за последние три года; г/ заключение, к которому может привести такое сравнение.
- Число уволенных за безуспешность в учении на основании § 34 Устава и указание, сколько из них: оказалось слабыми по разным учебным предметам. Сравнение полученных выводов с подобными выводами за прошлые годы.
- Поведение учеников:
Число проступков и взысканий вообще. Число важнейших проступков. Число уроков, пропущенных по неуважительной причине. Оценка поведения учеников отметками.
Чтобы составить понятие о поведении учеников в гимназии, для этого представляются следующие данные;
1/ сведения вообще о числе проступков в гимназии и о роде взысканий, употреблявшихся в течение года;
2/ о числе и названии важнейших проступков;
3/ о числе уроков, пропущенных по неуважительным причинам;
4/ оценка поведения учащихся отметками 5, 4, 3 и 2 в конце отчетного года.
- О состоянии здоровья учащихся» 17, Л. 4-5].
Из конспекта отчета видно, сколь пристальное внимание учебная администрация обращала на личность обучающегося. Для того, чтобы составить подобный отчет всем гимназическим педагогам, включая школьную администрацию, учителей, классных наставников и их помощников, необходимо было хорошо знать каждого учащегося во всех его проявлениях. Можно утверждать, что отдельный ученик не терялся в общей массе и в учебном процессе гимназии осуществлялся дифференцированный и индивидуальный подходы, несмотря на переполненность классов. Особенно это заметно при анализе документов, регламентирующих дисциплинарные проступки. Так, например,
17
проводилась не только фиксация самих фактов проступков, а и анализ условий их совершения. В гимназиях Киевского учебного округа администрация должна была составлять для канцелярии Попечителя округа «Ведомости о проступках учеников» [18] по форме:
Имя виновного, Какого класса Были ли Какое наказание
фамилия, к какому виновный смягчающие или последовало
сословию усиливающие
принадлежит обстоятельства
Очень подробно сообщала учебная администрация гимназий о проступках и наказаниях в ежегодных годовых отчетах.
В пользу утверждения о том, что гимназические педагоги, организуя свои взаимоотношения с воспитанниками, стремились учитывать их индивидуальность и внутреннее состояние, говорит целый ряд фактов. Так, например, всем известно, что сдавая экзамены, дети чрезвычайно волнуются. И не только те, кто не готов или плохо подготовился к испытаниям, но и те, даже в большей степени, кто максимально много занимался и, в общем, способен выдержать экзамен. Такие дети в особенности часто и сильно страдают от сложности, а порой и невозможности совладать с собой во время экзамена. Это известно каждому педагогу, но у нас принято относиться к условиям такого рода как к чему-то само собой разумеющемуся, тем самым, внутренний мир учащегося представляется как нечто механическое, лишенное права на волнение и слабости. Что нельзя сказать в большинстве случаев о гимназических педагогах. В архивах гимназий часто встречаются упоминания о том, что необходимо учитывать внутреннее состояние воспитанников в каждый конкретный момент и не делать скоропалительных выводов о ребенке на основании одного или даже серии каких-то не соответствующих представлениям педагогов о норме поступков [19, Л. 35 об.; 20, Л. 8].
Условие стабильности внутреннего состояния учащегося зачастую вносилось даже в официальные документы, как, например: «Правила для испытаний поступающих в студенты университета», действовавшие в Киевском учебном округе в 60-е гг. 19 века: «§ 23. Если при самом приступе к экзамену замечено будет, что испытуемый не отвечает удовлетворительно по робости, а не по незнанию, то комиссия может допустить его к испытанию после всех в то же заседание свое или отложить оное до следующего заседания» [21, Л. 8].
Говоря об индивидуальном подходе при организации взаимоотношений с гимназистами, нельзя не упомянуть о том, что понятие индивидуального подхода носило не совсем такую смысловую нагрузку, как в настоящее время. Взаимодействие с отдельным ребенком считалось нормой, а ситуация, когда учащиеся выступают «скопом» по отношению к учителю - отступлением от нормы. Педагоги, как правило, стремились избегать ситуаций, в которых бы гимназисты выражали свое мнение, или действовали группой. Так, характеризуя «шалости» различных гимназистов на уроке, учитель Второй Киевской гимназии г. Байер
18
отмечал, что «особенно вредны шалости, которые производит весь класс (гул, топот ногами, отказ класса отвечать урок). Они более вредны, нежели отдельные поступки одного или двух учеников, ибо они характеризуют нравственное направление всего класса, в таком случае ученики говорят друг другу, что нам всем вместе Инспектор, Директор и все училищное начальство» [22, Л. 20]. Или, описывая плохие взаимоотношения учителей и учеников в гимназии Императора Александра III в Белграде (Одесский учебный округ), преподаватель этой гимназии К.И. Мыславский писал: «Благодаря отсутствию правил об обязанностях учеников по отношению к учению, наставникам и начальникам, благодаря слабости надзора, ученики училища приучились к непокорству, непослушанию и действию скопом» [23, С. 90]. Конечно, взаимоотношения педагогов и учащихся на уроках складывались хорошо далеко не всегда. Существует немало свидетельств, особенно со стороны гимназистов, что педагоги плохо относились к ним на уроках. Ученики Белградской гимназии, например, жаловались, что преподаватель французского языка г. Константинович «своей методой и ругательствами отталкивает их от изучения. ... С презрением обращается, называя их шарлатанами, вогабонтами и пр.», а учитель истории г. Данков называл их «ворами, змеиными детьми и т.п. только за то, что мы не можем учиться по-румынски» [23, С. 73-74]. Иногда учителя позволяли себе задевать достоинство учащихся, указывая на какие-либо не устраивавшие их качества либо способности, а иногда и национальную принадлежность, как, например, учительница труда Керченской женской гимназии, неосторожно задевшая национальность учениц-евреек [24, Л. 128]. А то и просто были жестоки к учащимся, как преподаватель Первой Киевской гимназии Пристюк, который любил наказания розгами, сам присутствовал при сечении и всегда приговаривал: «жарь, жарь сильнее!». А когда ученики не плакали, не визжали и не кричали, он вырывал у секущего розги и кричал на него: «Пошел вон, мерзавец, я вычту из твоего жалованья целковый» [25, С. 540].
В воспоминаниях учащихся, как правило, нет каких-то общих выводов об отношениях с учителями. Чувствуется, что хорошие, по мнению учащихся, отношения складывались с хорошими учителями, а плохие - с плохими, т. е. отношения с педагогом определялись для гимназистов личностью самого педагога, его соответствием представлениям о хорошем человеке. Хороших педагогов учащиеся обычно любили, прощали им некоторые оплошности, а иногда и грубость.
ВЫВОДЫ
В дореволюционной педагогике чаще всего наблюдалось столкновение двух противоречивых тенденций: с одной стороны, идеализация всей системы образования, в том числе и гимназии, а с другой - их резкая критика. В советской историко-педагогической литературе дореволюционная система образования, и, в особенности, гимназия, представлялись исключительно негативно, как школа «муштры и зубрежки», где ученик всегда был подавляем учителем. Однако, в результате анализа научной литературы и архивных источников, отражающих характер взаимоотношений учителей и учащихся в дореволюционной гимназии в России, мы можем сделать вывод о том, что для того, чтобы организовать
19
плодотворное взаимодействие преподавателя и учащегося на уроке, учителю по требованиям того времени необходимо было обладать широкими и глубокими познаниями, уметь владеть такими методами как совет, убеждение, увещевание, действие личным примером. А, кроме того, учитель должен был быть человеком отзывчивым и гуманным во всех своих проявлениях во взаимоотношениях с учащимися гимназии.
Автором выявлены и проанализированы формы организации взаимоотношений учителей-наставников и учеников в учебной деятельности в гимназиях Москвы, Санкт-Петербурга; киевских, харьковских, одесских и крымских гимназиях.
Список литературы
1. Долгова Т. П. Отношения учителя и ученика как фактор воспитания в советской единой трудовой школе /1917-1931 гг./ Т. П. Долгова // Автореф. ... канд. пед. наук. - Калинин, 1970. - 21 с.
2. Мясищев В. И. Основные проблемы и современное состояние психологии отношений человека / В. И. Мясищев. В кн.: Психологическая наука в СССР. Т. 2. - М.: Изд-во АПН РСФСР, 1960. - С. 110-125.
3. Буганова Н. Ф. Отношения учителя и ученика в теоретическом наследии советских педагогов /20-х - 30-х гг./ Н. Ф. Буганова // Советская педагогика. - 1987. - № 7. - С. 103-107.
4. Кондрашова Л. В. Методика подготовки будущего учителя к педагогическому взаимодействию с учащимися / Л. В. Кондрашова. - М.: Прометей, 1990. - 159 с.
5. Розвиток народшл освгти i педагогiчноi думки на Украш. - Кшв: Радянська школа, 1991. - 383 с.
6. Становление и развитие гимназического образования в Крыму (XIX - начало XX века) : монография / под общ. ред. А. В. Глузмана, Л. И. Редькиной, А. А. Шеляговой. - Симферополь: ИТ «АРИАЛ», 2012. - 336 с.
7. Кальницкий М. Гимназии и гимназисты / М. Кальницкий. - Киев: Сидоренко В. Б., 2014. - 304 с.
8. Д. 8 - Отчет о работе гимназии за 1870 г. Ф. 81 - Фонд 2-й мужской Киевской гимназии /18141918/. Архив г. Киева.
9. Гарин-Михайловский Н. Г. Гимназисты / Н. Г. Гарин-Михайловский // Собр. соч. в 5-ти т., Т. 1. -М.: Гос. изд-во худ. лит., 1957. - С. 201-507.
10. Гарин-Михайловский Н. Г. Детство Темы / Н. Г. Гарин-Михайловский // Собр. соч. в 5-ти т. Т. 1. -М.: Гос. изд-во худ. лит., 1957. - С. 55-183.
11. Оп. 26. Д. 163. - Дело канцелярии Попечителя Киевского учебного округа с мнениями о гимназиях некоторых Епархиальных Преосвященных и начальников губерний. Архив г. Киева.
12. Оп. 1. Д. 85 - Дело Пед. Совета Симферопольской мужской гимназий /журналы/ - 1852 г. Ф. 104 -Фонд Симферопольской мужской гимназии /1812-1918/. Центральный Государственный Архив Крыма.
13. Д. 884 - Протоколы пед. Совета /1904-1905 гг./. Ф. 104 - Фонд Симферопольской мужской гимназии /1812-1918/. Центральный Государственный Архив Крыма.
14. Д. 2 - Сведения об успеваемости и поведении /1897 г./. Ф. 514 - Фонд Феодосийской мужской гимназии. Центральный Государственный Архив Крыма.
15. Историческая записка о Симферопольской гимназии с основания ее по 1 июля 1881 г. -Симферополь, 1881. - 158 с.
16. Д. 916 - С циркулярами Попечителя /Одесского учебного округа/ /1905/. Ф. 42 - Фонд Канцелярии Попечителя Одесского учебного округа. ГАОО - Гос. архив Одесской области.
17. Д. 1768 - Протоколы заседаний комиссий средних учебных заведений и предложения по улучшению учебно-воспитательной работы в средних учебных заведениях. Ф. 42 - Фонд Канцелярии Попечителя Одесского учебного округа. ГАОО - Гос. архив Одесской области.
18. Оп. 25. Д. 484 - Дело канцелярии г. Попечителя Киевского учебного округа о разъяснении правил о проступках и наказаниях учеников, предложенных гг. Директорами гимназий и училищ к исполнению и руководству /1859-1869 гг./. Ф. 707 - Фонд Попечителя Киевского учебного округа. Центральный Государственный Исторический Архив (ЦГИА) в г. Киеве.
20
19. Д. 534-30 - Секретное /1916/. Ф. 265 - Фонд Первой мужской гимназии г. Харькова /1817-1920/. Государственный архив Харьковской области.
20. Д. 1511 - С циркулярами по учебной части и воспитательной /1867 г./. Ф. 90 - Фонд Фундуклеевской женской гимназии /1859-1920/. Архив г. Киева.
21. Д. 41 - Дело о подготовке учеников к поступлению в историко-филологический институт /1875 г./. Ф. 81 - Фонд 2-й мужской Киевской гимназии /1814-1918/. Архив г. Киева.
22. Д. 1712 - Об увольнении учениц /1877 г./. Ф. 90 - Фонд Фундуклеевской женской гимназии /18591920/. Архив г. Киева.
23. Исторический очерк гимназии Императора Александра в Белграде. Ч. 1. - Болград, 1904. - 138 с.
24. Д. 1764 - Циркуляр Министерства Просвещения и копии директив Попечителя округа о характеристиках на учащихся /1903/. Ф. 42 - Фонд Канцелярии Попечителя Одесского учебного округа. ГАОО - Гос. архив Одесской области.
25. Столетие Киевской Первой гимназии /1809-1811-1911 гг./ - Т. 3, Ч. 11. - Киев; Тип. С. В. Кульженко, 1911. - 646 с.
ORGANIZATION OF RELATIONSHIPS OF TEACHERS AND STUDENTS IN THE EDUCATIONAL PROCESS OF DOMESTIC GYMNASIAS
Griva O. A.
V.I. Vernadsky Crimean Federal University, Simferopol, Russian Federation E-mail: ogriva@yandex.ru
The article reflects the results of the study by the author of materials on the history of the Russian pre-October Gymnasium of the second half of the 19th - early 20th centuries, showing the state of the process of organizing the relationship of teachers and students in the educational process. The author analyzed the scientific literature on the history and theory of national education, fiction, reproducing the images of teachers and students of the pre-revolutionary gymnasium in Russia, as well as archival materials on the history of gymnasiums stored in the archives of Moscow, St. Petersburg, Kiev, Kharkov, Odessa and Simferopol. On the extensive source-based database of scientific, journalistic and archival nature, the pattern of intra-gymnasic relationships has been reproduced, which allowed the author to refute the thesis about the national gymnasium as "a school of drill and cramming".
Keywords, gymnasium, relationships, teachers, students, educational process, education, teachers.
References
1. Dolgova T.P., Otnosheniya uchitelya i uchenika kak faktor vospitaniya v sovetskoj edinoj trudovoj shkole /1917-1931 gg./ Avtoref. ... kand. ped. nauk, 21 р. (Kalinin, 1970).
2. Myasishchev V.I., Osnovnye problemy i sovremennoe sostoyanie psihologii otnoshenij cheloveka, Psihologicheskaya nauka v SSSR, 2, 110 (Izd-vo APN RSFSR, Moskva, I960).
3. Buganova N.F., Otnosheniya uchitelya i uchenika v teoreticheskom nasledii sovetskih pedagogov /20-x -30-h gg./, Sovetskaya pedagogika, 7, 103 (1987).
4. Kondrashova L.V., Metodika podgotovki budushchego uchitelya k pedagogicheskomu vzaimodejstviyu s uchashchimsyasya, 159 р. (Prometej, Moskva, 1990).
5. Rozvitoknarodnoi osviti ipedagogichnoi dumki na Ukraini, 383 р. (Radyans'ka shkola, Kiiv, 1991).
21
6. Stanovlenie i razvitie gimnazicheskogo obrazovaniya v Krymu (XIX - nachalo XX veka): monografiya / pod obshch. red. A.V. Gluzmana, L.I. Red'kinoj, A.A. SHelyagovoj, 336 p. (IT «ARIAL», Simferopol', 2012).
7. Kal'nickij M., Gimnazii i gimnazisty, 304 p. (Sidorenko V.B., Kiev, 2014).
8. D. 8 - Otchet o rabote gimnazii za 1870 g. F. 81 - Fond 2-j muzhskoj Kievskoj gimnazii /1814-1918/. Arhiv g. Kieva.
9. Garin-Mihajlovskij N.G., Gimnazisty, Sobr. soch. v 5-ti t., T. 1, 201 (Gos. izd-vo hud. lit., Moskva, 1957).
10. Garin-Mihajlovskij N.G., Detstvo Temy, Sobr. soch. v 5-ti t. T. 1, 55 (Gos. izd-vo hud. lit., Moskva, 1957).
11. Op. 26. D. 163. - Delo kancelyarii Popechitelya Kievskogo uchebnogo okruga s mneniyami o gimnaziyah nekotoryh Eparhial'nyh Preosvyashchennyh i nachal'nikov gubernij. Arhiv g. Kieva.
12. Op. 1. D. 85 - Delo Ped. Soveta Simferopol'skoj muzhskoj gimnazij /zhurnaly/ - 1852 g. F. 104 - Fond Simferopol'skoj muzhskoj gimnazii /1812-1918/. Central'nyj Gosudarstvennyj Arhiv Kryma.
13. D. 884 - Protokoly ped. Soveta /1904-1905 gg./. F. 104 - Fond Simferopol'skoj muzhskoj gimnazii /18121918/. Central'nyj Gosudarstvennyj Arhiv Kryma.
14. D. 2 - Svedeniya ob uspevaemosti i povedenii /1897 g./. F. 514 - Fond Feodosijskoj muzhskoj gimnazii. Central'nyj Gosudarstvennyj Arhiv Kryma.
15. Istoricheskaya zapiska o Simferopol'skoj gimnazii s osnovaniya ee po 1 iyulya 1881 g., 158 p. (Simferopol', 1881).
16. D. 916 - S cirkulyarami Popechitelya /Odesskogo uchebnogo okruga/ /1905/. F. 42 - Fond Kancelyarii Popechitelya Odesskogo uchebnogo okruga. GAOO - Gos. arhiv Odesskoj oblasti.
17. D. 1768 - Protokoly zasedanij komissij srednih uchebnyh zavedenij i predlozheniya po uluchsheniyu uchebno-vospitatel'noj raboty v srednih uchebnyh zavedeniyah. F. 42 - Fond Kancelyarii Popechitelya Odesskogo uchebnogo okruga. GAOO - Gos. arhiv Odesskoj oblasti.
18. Op. 25. D. 484 - Delo kancelyarii g. Popechitelya Kievskogo uchebnogo okruga o raz"yasnenii pravil o prostupkah i nakazaniyah uchenikov, predlozhennyh gg. Direktorami gimnazij i uchilishch k ispolneniyu i rukovodstvu /1859-1869 gg./. F. 707 - Fond Popechitelya Kievskogo uchebnogo okruga. Central'nyj Gosudarstvennyj Istoricheskij Arhiv (CGIA) v g. Kieve.
19. D. 534-30 - Sekretnoe /1916/. F. 265 - Fond Pervoj muzhskoj gimnazii g. Har'kova /1817-1920/. Gosudarstvennyj arhiv Har'kovskoj oblasti.
20. D. 1511 - S cirkulyarami po uchebnoj chasti i vospitatel'noj /1867 g./. F. 90 - Fond Fundukleevskoj zhenskoj gimnazii /1859-1920/. Arhiv g. Kieva.
21. D. 41 - Delo o podgotovke uchenikov k postupleniyu v istoriko-filologicheskij institut /1875 g./. F. 81 -Fond 2-j muzhskoj Kievskoj gimnazii /1814-1918/. Arhiv g. Kieva.
22. D. 1712 - Ob uvol'nenii uchenic /1877 g./. F. 90 - Fond Fundukleevskoj zhenskoj gimnazii /1859-1920/. Arhiv g.Kieva.
23. Istoricheskij ocherkgimnazii Imperatora Aleksandra v Belgrade, Ch. 1, 138 p. (Bolgrad, 1904).
24. D. 1764 - Cirkulyar Ministerstva Prosveshcheniya i kopii direktiv Popechitelya okruga o harakteristikah na uchashchihsya /1903/. F. 42 - Fond Kancelyarii Popechitelya Odesskogo uchebnogo okruga. GAOO -Gos. arhiv Odesskoj oblasti.
25. Stoletie Kievskoj Pervoj gimnazii /1809-1811-1911 gg./, T. 3, Ch. 11, 646 p. (Tip. S.V. Kul'zhenko, Kiev, 1911).
22
