CC BY
86
АКТУАЛЬНЫЕ ВОПРОСЫ ЭКОНОМИКИ И УПРАВЛЕНИЯ
ОРГАНИЗАЦИЯ ВЕНЧУРНОГО ИНВЕСТИРОВАНИЯ В РОССИИ И РАЗВИТИЕ ПРОИЗВОДСТВЕННЫХ СИСТЕМ ОТЕЧЕСТВЕННЫХ ПРОМЫШЛЕННЫХ ПРЕДПРИЯТИЙ
Д. Ф. АЛИЕВ
Рассмотрена роль венчурного инвестирования в России в развитии производственных систем отечественных промышленных предприятий. Показано, что формирование технологической траектории развития производственных систем всегда осуществляется в условиях неопределенности относительных преимуществ конкурирующих альтернативных технологий, обуславливающей неоднозначность ролей новаторов и имитаторов в диффузии нововведений.
Ключевые слова: венчурное инвестирование; производственные системы; технологическое развитие.
В отечественных экономических исследованиях отмечается, что споры между структуралистами и неолибералами о путях дальнейшего экономического развития России оказываются недостаточно конструктивными ввиду организационных ограничений, присущих российским государственным и рыночным институтам [14]. В значительной мере эти ограничения стали причиной того, что рыночные преобразования, осуществлявшиеся путем копирования стратегий развитых стран, не обеспечили приближения страны к уровню развития лидеров мировой экономики. Принципиальная критика попыток формирования экономической политики на основе таких подходов представлена В. М. Полтеровичем и В. А. Поповым [22].
По мнению других исследователей [1; 11; 7; 22], в современной России после проведенных изменений на макроэкономическом уровне постепенно складываются условия для принятия эффективных стратегических решений на мезо- и миниэко-номическом уровне, к числу которых, прежде всего, относятся инвестиционные решения.
Проблема дефицита инвестиций была характерна и для экономики советского периода. Как показал К. К. Вальтух [3], главной причиной нарастающего технологического отставания и устаревания советской экономики являлась нехватка капитальных вложений. Свертывание инвестиционной деятельности порождало снижение темпов роста народного хозяйства в целом с тенденцией к абсолютному спаду (сокращение производственных капиталовложений первоначально свелось
к снижению чистых вложений, являющихся основой прироста продукции; за определенным пределом оно привело к недовозмещению реального выбытия производственного аппарата - абсолютному сокращению его продуктового потенциала).
В девяностые годы российская экономика испытала дальнейший спад инвестиций в основной капитал и связанные с таким спадом сокращение реального ВВП и технологическую деградацию. При этом последний из указанных процессов продолжается и в новом веке. Это означает, что, несмотря на фактические данные, свидетельствующие об увеличении реального ВВП России, нет оснований говорить о наличии устойчивого экономического роста. Более того, укрепляются барьеры роста. По мнению ряда авторов [16] основной причиной этого является краткосрочная временная ориентация (short-termism), означающая дисконтирование значений переменных (поступлений, платежей и т. д.) каждого последующего будущего периода по более высокой ставке дисконтирования. Такой тип оценки будущего времени может быть главным образом следствием неуверенности агента в своих ожиданиях относительно будущего.
Некоторые авторы [18] достаточно обоснованно ведут речь о разрушении интеллектуального потенциала в наукоемких производственных отраслях. При этом указывается, что в части фундаментальных наук и передовых технологий будущего Россия до сих пор сохраняет свой потенциал. Действительно, значительная часть отечественных машиностроительных предприятий и
предприятий других наукоемких отраслей находится в настоящее время в коммутантном состоянии, и восстановление их производственного потенциала представляется проблематичным.
Начавшиеся в первое десятилетие XXI в. позитивные процессы в российской экономике, в большинстве случаев были связаны с благоприятной внешнеэкономической конъюнктурой и некоторым улучшением качества корпоративного менеджмента на предприятиях, активизацией маркетинговой и, в некоторой мере, инновационной деятельности на них. Однако одной из причин недостаточного распространения позитивных институциональных изменений на миниэкономи-ческом уровне стали ошибочные финансовые решения, принятые в постперестроечный период многими российскими предприятиями без учета степени риска финансируемых инвестиций [10].
В развитых рыночных экономиках подобные проблемы наиболее успешно решаются с использованием венчурного инвестирования, одной из основных характерных черт которого является то, что оно не имеет отношения к прямым заимствованиям или выпуску долговых обязательств, а является формой долевого финансирования, означающего продажу фирмой или предпринимателем определенной части собственного бизнеса другим компаниям или лицам.
Известно мнение П. П. Пилипенко [15], с которым мы вполне согласны, - «ныне рано говорить о развитии реального российского венчурного бизнеса (российского по работающему в нем капиталу)». Если в большинстве развитых стран почти половина венчурного капитала имеет национальное происхождение, то в российской венчурной индустрии доля национального капитала незначительна. В России лишь начались процессы эволюционного развития инфраструктуры венчурной индустрии. «Большой» российский капитал пока не увидел преимуществ венчурного инвестирования и не начал активно вкладывать средства в этот бизнес. Но, с другой стороны, уже возникла необходимость в координации действий, формализации «правил игры» и отстаивании интересов его участников.
Д. В. Трофимов [19] утверждает, что в России важность развития венчурного капитала связана, прежде всего, с двумя ожиданиями, характерными несколько лет назад и для Европы: во-первых, происходит определенный сдвиг ресурсов НИОКР из государственного в частный сектор, активнее привлекаются внебюджетные средства в науку и инновации; во-вторых, растет роль посреднических функций, в процессе финансирования актив-
нее привлекаются профессионалы - специалисты по коммерциализации технологий (прежде всего, по отбору фирм для инвестирования). Если вторая тенденция связана с активностью частного сектора, который в любом государстве является гибким и способным адекватно отреагировать на изменяющиеся макроэкономические и прочие факторы окружающей среды, то первая тенденция тесно связана с позицией государства, по определению менее гибкого, тем более в России, где сфера влияния государства шире, чем в европейских странах и в США, а организационные ограничения государственных институтов, как отмечалось выше, весьма существенны. Это стало одной из причин того, что эффективность реагирования на вызовы окружающей среды путем принятия управленческих решений на государственном уровне чрезвычайно низка.
Глобализация позволяет собирать инвестиции и кадры из многих источников под каждый конкурентоспособный проект. Но для того, чтобы это происходило, финансовые ресурсы должны оставаться и вращаться в треугольнике «потребитель -производитель - капиталист». Утверждая это, некоторые исследователи [4; 5; 9; 19] исходят из положения о безусловно деструктивной роли государства в венчурных процессах. Так, Д. В. Трофимов указывает: «...Государство, отбирая средства, а затем инвестируя их по своему усмотрению, подобно слону в посудной лавке. Вытягивая какую-то одну отрасль, оно губит множество других инноваций, разрабатываемых, как правило, в малых компаниях.» [19]. На наш взгляд, такие утверждения излишне категоричны. Роль государства в венчурных процессах нуждается в тщательном исследовании. Необходим эффективный организационно-экономический инструментарий, позволяющий государственным органам играть позитивную роль в организации венчурного инвестирования.
Более конструктивным представляется подход В. Е. Дементьева [15], который обращает внимание на так называемые «институты развития», призванные служить катализаторами инновационного экономического роста. Все активней пропагандируемая идея использования этих институтов фактически претендует на роль mainstream в современной теории такого роста [21]. При этом предлагается отказаться от каких-либо отраслевых предпочтений в нововведениях, поддерживать любые инновации, позволяющие производить дешевле, создавать новые производства, причем не только на основе собственных разработок, но и за счет импорта и копирования техноло-
гий. Несомненно, формирование общего фона, благоприятствующего частным инициативам, весьма желательно. Вместе с тем, сведение промышленной политики к решению этой задачи не дает уверенности в осуществлении крупных структурных сдвигов в экономике, в преодолении отставания от лидеров.
Как показывает опыт лидеров, достижение вершин экономического развития опирается на выделение ведущих, приоритетных отраслей. Концентрация ресурсов на приоритетных направлениях позволяет либо преодолеть входные барьеры на существующие высокотехнологичные рынки и получить эффект масштаба, либо реализовать стратегию дифференциации, сформировать собственное направление технологического прорыва. Это не значит, что все остальные отрасли «сворачиваются». Скорее можно говорить о том, что ведущие отрасли все в большей мере начинают диктовать условия активности в остальных отраслях. Последние сохраняются и совершенствуются в той мере, в какой необходимо их поддерживающее участие в развитии ведущих отраслей, возникающих вокруг них промышленных и инновационных кластеров.
Представляется перспективным подход, описанный в работе Е. Б. Колбачева [12], согласно которому при отборе проектов для инвестирования следует исходить из их эволюционных характеристик. Для оценки инвестиционных проектов важны показатели их соответствия современным тенденциям развития экономических систем, текущим характеристикам делового цикла и прочие характеристики, отражающие прогрессивность технологий и других объектов, входящих в венчурный проект. Такой подход не противоречит требованию поддерживать инновации, позволяющие снижать издержки производства и достигать высоких экономических результатов, обеспечивая, тем самым, конкурентные преимущества. Он не противопоставляет финансовые и организационно-экономические аспекты венчурных процессов.
Вопрос о взаимодействии финансового механизма и длинноволновых технико-экономических изменений и роли венчурных процессов в этом взаимодействии ставился в исследованиях последних лет. Как показал Сергиенко [17], динамика венчурного финансирования высокотехнологичных отраслей опережает распространение технологических нововведений в среднем на три года. Изменение инновационной активности в финансовой системе означает начало процесса «информационной селекции» неформальных объеди-
нений новаторов и кластеров радикальных инноваций.
В этих условиях особую важность приобретают процессы отбора проектов для инвестирования и соответствующий организационно-экономический инструментарий, который, как указывалось выше, целесообразно строить на основе эволюционного подхода.
Существенным шагом в развитии эволюционной теории стала монография С. Ю. Глазьева [6], предложившего пятиукладную модель техникоэкономического развития, согласно которой в настоящее время доминирует пятый технологический уклад, характеризующийся наличием отраслевого ядра, включающего в себя электронную промышленность, вычислительную и оптоволоконную технику, телекоммуникации, информационные услуги, переработку газа, и «заделами» для формирования ядра нового уклада, включающего биотехнологии, космическую технику, тонкую химию.
Такой подход представляется по прошествии более 10 лет (вышеупомянутая книга С. Ю. Глазьева вышла в 1993 г.) несколько эклектичным и не учитывающим последних тенденций в развитии науки и техники. По мнению ряда авторов [12; 13], в настоящее время следует выделить и описать следующий (шестой) технологический уклад, характер и временные рамки которого можно прогнозировать, опираясь на знание тенденций, проявившихся в предыдущих укладах.
Существенным недостатком существующих подходов к описанию эволюционных процессов в экономике и анализу технологической динамики является несовершенство методологии измерения технико-экономического развития, отсутствие количественных параметров, характеризующий тот или иной этап развития. В широко применяемых методах измерения, основанных на использовании аппарата производственных функций, моделей межотраслевого баланса, различных способов определения эффекта научно-технического прогресса фактически используется мера интенсификации общественного производства, а в качестве эталонных значений измеряемых величин - их уровень и динамика. Как показал С. Ю. Глазьев [6], в основе этих подходов лежит упрощенное представление о техническом прогрессе как об однородном равномерном процессе постепенного и устойчивого увеличения эффективности общественного производства. Разработанная им методика измерения технико-экономического развития, основанная на расчете количественных характеристик расстояния (в годах) между достигнутым и
эталонным уровнем развития в определенной мере преодолевает эти недостатки, но может быть применена лишь на макроуровне (вероятно, с некоторыми доработками - на мезоуровне). Однако она представляется нереализуемой на миниэко-номическом уровне.
Количественной характеристикой, технологического уклада может служить степень материализации информации в производственных системах, углубляющаяся по мере перехода от предшествующего уклада к последующему. Наиболее интересен в этом отношении подход
О. М. Юня [20], рассматривавшего технологические отношения и функции, реализуемые в любой производственной системе. Этот подход может быть использован при проведении анализа изменения информационных отношений в рамках разных технологических этапов. В процессе эволюции производственных систем происходит изменение информационного содержания процесса труда и характер носителей соответствующей информации, определяющий, в конечном счете, облик производственной системы, присущий тому или иному технологическому укладу.
Второй количественной характеристикой технологического уклада является размерный масштаб процессов формообразования [12], характерный для доминирующей технологи, обуславливающей экономические результаты производства. Размерный масштаб процессов формообразования по мере перехода от предыдущего к последующему технологическому укладу уменьшался. В рамках 1-4 укладов это было связано с повышением размерной точности изделий машиностроения, обуславливающей их эксплуатационные параметры, пятый уклад был связан с появлением и развитием микроэлектроники, оперирующей размерными параметрами в несколько микрон.
Рассмотрение изменений степени материализации информации и размерного масштаба процессов формообразования вполне соответствует концептуальному положению о том, что каждое состояние траектории экономического развития определяется всей предшествующей эволюцией производственных систем [6].
В рамках такой тенденции следует предположить, что шестой технологический этап будет знаменоваться очередным уменьшением размерных масштабов процессов формообразования. Это в полной мере соответствует результатам успешно проводимых в настоящее время исследований естественных и живых систем, управляемых поведением атомных и молекулярных объектов размером от 0,1 нанометра до 100 нанометров.
Достигнутые к настоящему времени успехи наноиндустрии связаны в основном с поверхностными явлениями: созданием уникальных поверхностных пленок (сверхтвердые одно- и многослойные нанотрубки и др. аллотропические формы углерода), лазеров на квантовых точках, нанопористых материалов, наноструктурных микропроцессоров, интегрированных систем наносенсоров, ультрадисперсных алмазов и т. п.
В этом контексте могут быть объяснены общепризнанные перспективы развития биотехнологий, размерный масштаб процессов формообразования в которых (на молекулярном и внутриклеточном уровне) соответствует наноуровню. Наглядным примером этого могут служить геномика и биоинформатика - области в которых разрабатываются инструменты молекулярной биологии следующего тысячелетия. Начало прикладных исследований в данной области позволило проводить испытания лекарств с использованием биочипов, анализ ступеней последовательного ряда ДНК и др.
Формулируя задачи отечественной государственной технической политики, следует иметь в виду, что без венчурного инвестирования невозможно осуществление разработок в области нанотехнологий и в смежных областях, образующих содержательную сердцевину шестого технологического уклада, так как результаты соответствующих исследований и разработок безусловно будут носить вероятностный характер. В этих условиях государство должно взять на себя функции организации венчурных процессов. В частности представляется перспективным предоставление льгот и гарантий крупным организациям корпоративного типа, инвестирующим ресурсы в малый и средний высокотехнологичный бизнес (например через приобретение минимальных долей собственного капитала в новых предприятиях).
Кроме того, необходимо иметь ввиду, что формирование технологической траектории всегда осуществляется в условиях неопределенности относительных преимуществ конкурирующих альтернативных технологий, обуславливающей неоднозначность ролей новаторов и имитаторов в диффузии нововведений: новаторы открывают новые технологические возможности (создавая технологии, близкие к предельно эффективным), а реализация их определяется выбором имитаторов. Это уточняет роль государства в осуществлении своей технической политики: поддержка новаторов в опоре на формируемые и привлекаемые информационные ресурсы и контроль над имитаторами.
Литература
1. Алипов С., Самохин В. Зарубежный венчурный капитал в России: Аналитический обзор. Электронное издание. Аналитическая группа компании «РостИнвест», 2000. URL: http://www.rvca.ru/webrvca
2. Белая книга: Приоритеты для прямого инвестирования в России. Электронное издание. Российская ассоциация венчурного инвестирования, 2000. URL: http://www.rvca/ru/ webrvca.
3. Вальтух К. К. Информационная теория стоимости и законы неравновесной экономики. М., 2001.
4. Власов А. Венчурный капитал в России. Электронное издание. Российская ассоциация венчурного инвестирования, 2000. URL: http://www.rvca.ru/webrvca.
5. Власов А. Малый бизнес пока в пасынках // Индустрия: Инженерная газета. 1999. № 41-42, ноябрь.
6. Глазьев С. Ю. Теория долгосрочного техникоэкономического развития. М., 1993.
7. Гулькин П. Г. Введение в венчурный бизнес в России. Электронное издание, 2000. URL: http:// www. wstan. com/win/gulkin/indcx. shtml.
8. Дементьев В. Е. Неравномерность экономического развития и его приоритеты (как обойти ловушку достатка): мат-лы 28-й школы-семинара им. академика С. С. Шаталина. Н. Новгород, 2005.
9. Динкевич А. И., Игнацкая М. А. Россия 90-х: системный кризис переходной экономики // Деньги и кредит. 1998. № 8.
10. Карпунина Е. К., Гришуненков А. В., Расте-гаева Ф. С. Институциональные аспекты инвестиционного процесса // Социально-экономические процессы и явления. Тамбов, 2007. № 2.
11. Киселев А. А. Современные тенденции международных рынков капитала: аспект глобализации // Вестн. Финансовой академии. Вып. 4 / под ред. М. А. Эс-киндарова. М., 1999.
12. Колбачев Е. Б. Социальная эффективность экономических проектов модернизации и технологического развития. // Вестн. Южно-Российского гос. техн. ун-та (НПИ). Сер.: Социально-экономические науки. 2008. С. 8-17.
13. Кочетов В. В., Колобов А. А., Омельченко И. Н. Инженерная экономика. М., 2005.
14. Кузнецов Е. Механизмы запуска инновационного роста в России // Вопросы экономики. 2003. № 3. С. 4-25.
15. Пилипенко П. П. Корпоративное венчурное инвестирование. М., 2001.
16. Розанова Н. Эволюция взглядов на природу фирмы в западной экономической науке // Вопросы экономики. 2002. № 1. С. 50-67.
17. Сергиенко Я. О финансовом механизме длинноволновых технико-экономических изменений // Вопросы экономики. 2004. № 1. С. 66-73.
18. Соколин Б. М. Антикризисная экономика России: Начало тысячелетия. СПб., 2000.
19. Трофимов Д. В. Венчурное финансирование инновационных проектов: дис. ... канд. экон. наук. М., 2002.
20. Юнь О. М. Производство и логика: Информационные основы развития. М., 2001.
21. Яковлев А., Гончар К. Об использовании в России опыта новых индустриальных стран в формировании «институтов развития» и стимулировании инновационного экономического роста // Вопросы экономики. 2004. № 10.
22. Polterovich V., Popov V. Appropriate Economic Policies at Different Stages of Development. URL: http:// www.nes.ru/english/research/pdf/2005.
* * *
THE ORGANIZATION OF VENTURE INVESTMENT IN RUSSIA
AND DEVELOPMENT OF INDUSTRIAL SYSTEMS OF THE DOMESTIC INDUSTRIAL ENTERPRISES
D. F. Aliyev
The role of venture investment in Russia in development of industrial systems of the domestic industrial enterprises is considered. It is shown that formation of a technological trajectory of development of industrial systems is always carried out in conditions of uncertainty of relative advantages of the competing alternative technologies, causing ambiguity of innovators roles and simulators in diffusion of innovations.
Key words: venture investment; industrial systems; technological development.
