CC BY
23УДК 339.3(470)"1914/1918":663.5
ГРНТИ 03.23.55 История России Новейшего времени
А.А. Ефимов
Организация торговли алкоголем в дворцовых городах в период Первой мировой войны (по материалам архивных фондов учреждений Министерства императорского двора)
Тема организации торговли спиртным в период Первой мировой войны в России отнюдь не обойдена вниманием исследователей, разные аспекты этой проблемы были рассмотрены в многочисленных публикациях. Тем не менее имеются и отдельные «историографические лакуны». Одной из таких является вопрос об особенностях деятельности в дворцовых городах Царском Селе, Петергофе и Гатчине, находившихся на особом положении, подчинявшихся не напрямую общей губернской администрации, а находившихся в ведении Министерства императорского двора, предпринимателей, продававших винно-водочные изделия. В представляемой статье автор на основе материалов Российского государственного исторического архива постарается раскрыть эту проблему. Исследователь отмечает, что последовавшая за первичным полным запретом продажи спиртного либерализация виноторговли в начале 1915 г. привела к наплыву скупщиков вина из столицы и возмущению общественности. В результате к концу того же года свободная продажа спиртного в дворцовых городах была прекращена. При этом на случай отмены ограничения в 1915-1917 гг. ежегодно утверждался список торговых точек, которые имели бы право торговли спиртным; а по несколько заведений в каждом из населенных пунктов смогли добиться права реализации алкогольной продукции на основаниях специального циркуляра министра финансов для технических, учебно-научных и лечебных целей. Однако чиновники придворного ведомства отказывали притязаниям предпринимателей, выдававших полноценную алкогольную продукцию за квас и подобные напитки и пытавшихся таким образом обойти ограничения. В статье указывается, что специальные разрешения выдавались не только на торговлю спиртным, но и на доставку ликероводочных изделий в местные торговые точки.
Ключевые слова: Первая мировая война, Петергоф, Гатчина, Царское Село, Министерство императорского двора, торговля алкоголем.
A.Al. Yefimov
Organization of alcohol merchandise in the palace towns during the World War I (on the basis of archival funds of the Ministry of the Imperial Court)
The issue of alcohol merchandise organization during the World War I in Russia has been examined by numerous scholars. Nevertheless, some blank spaces still exist. One of them is connected with peculiarities of stiff drinks' distribution in TsarskoeSelo, Peterhof and Gatchina, the towns that had special status being out of general administration of the Ministry of Internal Affairs and under the supervision of the Ministry of the
© Ефимов А.А., 2019 © Yefimov A.Al., 2019
Imperial Court. On the basis of archival sources from the Russian State Historical Archive the article deals with this problem. The author marks out that since indulgence in spirits' sale introduced in the beginning of 1915 led to massive arrival of buyers from Petrograd and other regions, in the end of this year free trade of stiff drinks in the palace towns was eventually abolished. But at the same time the list of merchants who could be given this permission was composed and maintained throughout the year 1917, and some merchants got status of alcohol distributors for industry, medical and scientific institutions provided by separate decree of the head of the Treasury. However local officials rejected demands from entrepreneurs who struggled to present a truly strong drink as a soft one. The article outlines that special permits were given out also for transportation of distillery to the local shops.
Key words: the World War I, Peterhof, Gatchina, Tsarskoe Selo, the Ministry of the Imperial Court, alcohol merchandise.
Проблема взаимоотношения властей и частных предпринимателей в настоящий момент является одной из важнейших для экономистов. Однако несомненный интерес она представляет и для специалистов-историков. В частности, в области экономической истории значимое место занимает вопрос организации и регулирования торговли алкогольной продукцией в Российской империи, в особенности это относится к положению торговых заведений в годы Первой мировой войны, когда действовали ограничения на распространение спиртного. В разных аспектах к этой теме обращались в своих исследованиях, в частности, А. Мак-Ки, Е.П. Баринова, Н.А. Розинская, Е.Ю. Семенова, И.А. Чуканов, П.П. Щербинин [1-6]. Специалистами представлены как общие политические и социально-экономические вопросы истории «сухого закона» в России, так и местные особенности политики правительства по лимитированию торговли алкоголем в разных регионах. Однако, как и многие другие исторические проблемы, эта также имеет свои белые пятна. Одним из них является вопрос об организации торговли алкогольной продукцией в дворцовых городах Петроградской губернии, имевших особый статус, не подчинявшихся напрямую губернскому руководству, а состоявших под управлением чиновников Министерства императорского двора.
Продажа винно-водочных изделий в дворцовых городах была административно ограничена за две недели до действительного начала Первой мировой войны. Губернатор Санкт-Петербурга гр. А.В. Адлерберг 16 июля 1914 г. направил шифрованную телеграмму полицмейстеру Царского Села, в которой предписывал на случай мобилизации сделать предварительное распоряжение о прекращении торговли спиртными напитками [7. Л. 2].
С началом Первой мировой войны на территории Российской империи вводились запретительно-ограничительные меры в отношении торговли алкоголем: запрещена была свободная продажа крепкого спиртного, а реализация пива и виноградных вин лимитировалась.
Возобновление торговли алкоголем в дворцовых городах в 1915 г. спровоцировало наплыв скупщиков вина из столицы, закономерное возмущение общественности, а со временем это начало вызывать недовольство и у представителей местной администрации. Все это вместе привело к тому, что осенью того же года свободная реализация спиртных напитков в дворцовых городах была запрещена. Так в Гатчине соответствующий запрет начал действовать с 27 ноября 1915 г. Однако, как и в Царском Селе и Петергофе, деятельность целого ряда торговых точек продолжалась в 1916-1917 гг. как с целью обеспечения потребностей государственных учреждений и частных предпринимателей, которым алкогольная продукция требовалась для технических нужд, так и для отпуска винно-водочных изделий по разрешениям врачей для лечения. Кроме того, на случай отмены ограничения в дворцовых городах управляющим акцизными сборами Петроградской губернии было предложено начальникам местных дворцовых управлений сформировать и утвердить список торговых точек, которые имели бы право реализации спиртного в каждом из населенных пунктов. В качестве главного основания для создания подобных перечней указывалось, что в условиях неопределенности срока окончания войны и запрета продажи крепких напитков для потребления открытие в короткий срок в каждом из дворцовых городов соответствующего по количеству и уровню числа питейных заведений без заранее составленного списка стало бы весьма затруднительным [8. Л. 25-25 об.]. Первоначально сформированный в начале 1915 г. отдельный перечень торговых точек, которые имели бы право продажи винно-водочных изделий рядовым потребителям в случае прекращения действия ограничительных мер, на рубеже 1915-1916 и 1916-1917 гг. повторно согласовывался управляющим акцизными сборами Петроградской губернии с руководством дворцовых управлений [9. Л. 63-63 об.; 10. Л. 3-5]. В общем и целом этот список в каждом из городов сохранялся неизменным [11. Л. 67; 12. Л. 45 об., 154-155, 169-170 об.].
Отзыв разрешений на право производства торговли спиртными напитками поставил многих предпринимателей в сложное положение. Особенные трудности испытывали владельцы крупных хранилищ, которые, лишившись возможности прямой реализации своей продукции, рисковали потерей всего товара и получением огромных убытков. Для спасения своих фирм коммерсанты обращались к властям с просьбами разрешить им тем или иным способом продать имевшуюся у них продукцию. Так хозяин оптового склада пива в Гатчине С.М. Веревкин дважды подавал подобные ходатайства. Первое, отправленное в начале июля 1915 г. главе Гатчины, осталось без последствий, и в середине сентября 1915 г. он обратился уже к управляющему акцизными сборами Петроградской губернии с вопросом о разрешении ему ликвидировать имевшийся у него запас пива в объеме около 2 800 ведер.
По мнению акцизного чиновника подобное прошение могло быть удовлетворено, но только с учетом положений циркуляра Главного управления неокладных сборов и казенной продажи питей от 23.01.1915 №2415, допускавшего реализацию товарных запасов алкоголя посредством его продажи в торговые заведения, имевшие действующее разрешение на продажу крепких напитков. Об этом решении был проинформирован начальник Гатчинского дворцового управления Н.Н. Крестьянов, согласившийся с подобной резолюцией [9. Л. 43, 49].
Введение в дворцовых городах запрета на свободную продажу алкогольной продукции при оставлении лазейки в виде циркулярного письма министра финансов от 4 ноября 1914 г. №2385, позволявшего получить право на торговлю винно-водочными изделиями для технических нужд, поставило перед коммерсантами задачу добиться для себя подобных разрешений. При этом число допущенных к торговле по этим правилам заведений оказывалось ограниченным, что напрямую приводило к монополизации этого рынка, поскольку остальным предпринимателям приходилось или уходить с рынка, или перепрофилировать свои заведения.
Так, в середине февраля и конце марта 1915 г. управляющему акцизными сборами было подано два прошения, первое от царскосельского купца А.А. Ногина и второе - от правления Общества водочного завода Келлер и Ко, авторы которых обращались за разрешением торговать крепкими напитками на указанные в циркуляре министра финансов потребности. При этом первый в поддержку своего прошения приложил копии циркулярного письма петроградского губернатора уездным исправникам и полицмейстерам о разрешении отпуска крепких алкогольных напитков для производственно-технических и лечебных нужд по разрешениям местной полиции и врачебных управлений соответственно и отношения петроградского вице-губернатора полицмейстеру Царского Села о разрешении старшему кондитеру Высочайшего двора потомственному почетному гражданину П.М. Григорьеву приобретать при необходимости у купца А.А. Ногина разные сорта вин «для кондитерских надобностей Высочайшего двора» [11. Л. 30-32].
Оба эти прошения были переданы на заключение надзирателю 4-го округа управления акцизными сборами. Последовавший 11 апреля 1915 г. вердикт управления акцизными сборами Петроградской губернии был отрицательным. В нем отмечалось, что министром финансов предписывалось выдавать разрешения ограниченному числу торговых точек, а в Царском Селе число заведений, уже имевших таковые, равнялось четырем и было, по мнению чиновника, вполне достаточным для данного населенного пункта [11. Л. 29, 30-31].
Однако полицмейстер Царского Села в своем донесении князю М.С. Путятину от 30 апреля 1915 г. полагал возможным разрешить вести торговлю крепкими напитками в соответствии с циркуляром мини-
стра финансов от 5 ноября 1914 г. №2385 всем владельцам ренсковых погребов, получившим патент на торговлю на 1915 г. и допущенным предписанием петроградского губернатора от 6 апреля 1915 г. к торговле легкими виноградными винами [11. Л. 29 об.].
К вопросу о допуске А.А. Ногина и Общества водочного завода Келлер и Ко к торговле крепкими напитками в Царском Селе возвратились в середине августа того же года. Начальник Царскосельского дворцового управления М.С. Путятин поднял эту проблему в своем письме управляющему акцизными сборами Петроградской губернии, в котором сообщал об ограничении с 4 августа торговли любой винно-водочной продукцией, продажей этих товаров предпринимателями, допущенными к этому Управлением акцизными сборами, исключительно для технических и лечебных нужд по соответствующим разрешениям местной полиции и царскосельских врачей.
Он отмечал, что до начала военных действий и введения ограничительных мер в 1914 г. в Царском Селе действовало тринадцать ренсковых погребов, число которых административными мерами было сокращено в два раза до шести заведений, а остальные семь были окончательно закрыты. Торговые точки, продолжившие свое существование, получили первоначально в полном составе разрешения на торговлю только легкими виноградными винами (крепостью до 16°), а затем владельцам четырех из них, В.Г. Баранову, А. Лисицыну, В. Шитту и Гвардейскому экономическому обществу, предоставили право отпуска крепких напитков по рецептам врачей и разрешениям полиции для лечебных и технических целей.
В условиях же введенного до окончания войны или впредь «до особых распоряжений» запрета «на свободную торговлю какими бы то ни было алкогольными напитками» коммерсанты, получившие ранее особое разрешение на продажу крепкого алкоголя по рецептам врачей и полицейским разрешениям для лечебных и технических целей, без особых проблем могли получить и право торговать на тех же условиях и легкими виноградными винами. В свою очередь, погреба А.А. Ногина и Общества «Келлер и Ко» могли рассчитывать исключительно на торговлю легкими виноградными винами. Для Царского Села, имевшего даже в довоенное время «весьма обширное население», к которому стоило теперь добавить персонал и пациентов более чем 50 лазаретов, подобное ограничение конкуренции, при котором торговля крепкими спиртными напитками оказалась сосредоточена в руках лишь четырех предпринимателей, создавало, по мнению М.С. Путятина, близкое к монополии положение.
В указанных обстоятельствах руководитель Царскосельского дворцового управления, с учетом уже проведенного двукратного сокращения числа ренсковых погребов и предусмотренного циркуляром
85
министра финансов от 5 ноября 1914 г. № 2385 для торговых заведений строгого контроля со стороны представителей акцизного надзора, полагал возможным на одинаковых основаниях предоставить право отпуска по рецептам врачей и полицейским разрешениям для лечебных и технических целей как крепких напитков, так и легких виноградных вин владельцам всех шести ренсковых погребов в Царском Селе, в том числе А.А. Ногину и Обществу «Келлер и Ко». При этом признавалось справедливым, что нарушение правил торговли алкогольными напитками кем-либо из коммерсантов должно было строго караться вплоть до отзыва разрешения на торговлю и окончательного закрытия ренскового погреба, принадлежащего провинившемуся [11. Л. 39-40 об.].
Ответ на это письмо был дан Управлением акцизными сборами Петроградской губернии лишь в декабре 1915 г., когда завершалось согласование списка частных заведений, за которыми сохранялось потенциальное право торговли спиртными напитками в будущем 1916 г. Предоставляя соответствующий перечень из двенадцати предприятий на утверждение, М.С. Путятин 26 ноября вновь поднял вопрос о прошениях А.А. Ногина и Общества «Келлер и Ко», упомянув также свое отношение от 14 августа и прося удовлетворить эти обращения. На этот раз управляющий акцизными сборами, учтя обращения начальника Царскосельского дворцового управления, счел возможным выдать необходимые удостоверения указанным коммерсантам [8. Л. 27-29].
Предприниматели Гатчины также стремились воспользоваться положениями указанного циркуляра министра финансов и получить персональные разрешения на торговлю спиртным. Так, в январе 1916 г. соответствующее прошение подал владелец ренскового погреба по Люцевской ул., д. 54 Владимир Москаленков. Первоначально он получил отказ от управляющего акцизными сборами Петроградской губернии. Однако полицмейстер Гатчины в своем заключении отмечал, что «правом торговли легкими виноградными винами и крепкими напитками в Гатчине пользуются два винных погреба, принадлежащих Овчинниковой и Нижегородову», а «все вина, без исключения, находятся на учете, причем продажа легких виноградных вин производится для чинов военного ведомства лишь по требованиям начальников отдельных частей и по разрешению Полиции. Крепкие же вина и напитки отпускаются исключительно для технических и лечебных целей только с разрешения Полиции». В такой ситуации во избежание монополизации полицмейстер полагал допустимым «разрешить Москаленкову продажу вин на тех условиях, как Овчинниковой и Нижегородову», добавляя от себя, что магазин заявителя по своему расположению был удобен для осуществления полицейского надзора. Это решение было поддержано и начальником Гатчинского дворцового управления [10. Л. 6-8 об.].
Введение запрета на свободную торговлю в Царском Селе, Петергофе и Гатчине алкогольной продукцией с сохранением возможности ее продажи для технических и лечебных целей по особым разрешениям местных властей и медицинских работников поставило торговцев перед необходимостью не только получать разрешения на подобную торговлю, но и согласовывать с руководством дворцовых городов и Управлением акцизными сборами доставку в собственные торговые точки партий винно-водочных изделий.
В январе и сентябре 1916 г. соответствующие обращения подавал владелец ренскового погреба В.Г. Баранов, который в первом случае просил разрешить ему ввоз водочных изделий с завода Смирнова в Москве, а во втором - доставку приобретенных у товарищества «Шустов с С-ми» 435 бутылок русского коньяка, 30 бутылок русского рома и 15 бутылок русского ликера «Бенедиктин». Оба раза никаких возражений ни у руководства Царского Села, ни у Управления акцизными сборами не нашлось.
В июне 1916 г. А.А. Ногин и А. Лисицын одновременно обратились с просьбами разрешить каждому из них ввезти по 500 бутылок произведенного в России коньяка, приобретенных у Торгового дома «П.А. Смирнов» в Москве. Это заявление также было удовлетворено властями.
Однако Управление акцизными сборами все же старалось следить за тем, чтобы предприниматели не допускали затоваривания в своих ренсковых погребах. Так, в январе 1917 г. В.Г. Баранов обратился в Управление акцизными сборами Петроградской губернии с просьбой разрешить ему привезти в Царское Село для пополнения запасов его ренскового погреба 600 бутылок коньяка, которые он намеревался приобрести в Москве у Товарищества «Шустов с С-ми». Однако на этот раз власти сочли чрезмерным объем предполагаемой к ввозу алкогольной продукции, поскольку общий оборот этого ренскового погреба был не слишком значительным, а имевшийся на тот момент складской запас в 600 бутылок гарантированно покрывал месячную потребность в этом товаре для лечебных надобностей. Разумным было сочтено разрешить ввезти в этот раз лишь 100 бутылок [11. Л. 4850, 52-52 об., 59-60 об., 64-65].
В условиях ограничения на производство и продажу в дворцовых городах традиционной алкогольной продукции (пива, виноградных вин и ликеро-водочных изделий) образовавшуюся нишу попытались занять предприниматели, выпускавшие другие виды слабоалкогольной продукции. Так, мещанин Ф.А. Гусев 18 октября 1915 г. обратился к императрице Александре Федоровне с прошением о разрешении ему открыть в Царском Селе торговлю изготовленным из меда квасом по крепости равным «среднему виноградному вину». Он отмечал, что ра-
87
нее неоднократно лично представлялся членам царской фамилии, передавая мед с собственных пасек для нужд раненых и больных военнослужащих, за что удостаивался благодарности монарха. При этом в случае получения необходимого разрешения Ф.А. Гусев брал на себя обязательство сделать единовременный взнос на нужды раненых в размере 200 р. [7. Л. 25]. Это прошение было передано для рассмотрения по существу начальнику Царскосельского дворцового управления князю М.С. Путятину, который счел необходимым дополнительно снестись по этому вопросу с управляющим акцизными сборами Петроградской губернии [7. Л. 24]. Со своей же стороны он предлагал это обращение отклонить, поскольку «в сущности Гусевым изобретен алкогольный напиток, продажа которого под видом кваса была бы замаскированным обходом правил об ограничении продажи вина» [7. Л. 26]. С подобным заключением согласились и в Управлении акцизными сборами, добавив, что в соответствии с Уставом об акцизных сборах в квасе, изготовляемом для продажи, процент алкоголя не мог превышать 1,5 градуса по Траллесу, тогда как предлагаемый напиток по заявляемым характеристикам значительно превышал этот порог и должен был рассматриваться как рядовой алкогольный напиток. Об этом заключении в конце ноября 1915 г. было доведено до сведения как Канцелярии Ее величества императрицы Александры Федоровны, так и самого просителя [7. Л. 27-28 об.]. Таким образом, чиновники старались не допускать на рынок коммерсантов, сознательно пытавшихся добиться преференций полузаконными методами.
Подводя итог краткому рассмотрению положения дел в сфере легальной торговли алкоголем в дворцовых городах в годы Первой мировой войны, стоит отметить, что в условиях введенных ограничений деятельность предпринимателей, продававших спиртное, могла официально продолжаться лишь при условии получения ими специальных разрешений на реализацию винно-водочных изделий исключительно для технических или лечебных целей в рамках циркуляра министра финансов № 2385 от 5 ноября 1914 г. При этом изначальное попадание коммерсанта в список избранных, кто имел бы право на торговлю спиртными напитками, практически гарантировало сохранение привилегированного положения и в дальнейшем, а сам этот перечень практически полностью совпадал по своему составу в каждом из городов с теми заведениями, которые действовали на условиях вышеуказанного распоряжения.
Однако вопрос о полноте соблюдения установленных правил продавцами, покупателями и даже самими надзирающими органами дворцовых городов требует дальнейшего изучения.
Список литературы
1. Баринова Е.П. Антиалкогольная политика правительства в оценках российских предпринимателей в 1914-1916 гг. // Вестн. СамГУ. - 2012. - № 2/2 (93). -С. 94-100.
2. Мак-Ки А. Сухой закон в годы Первой мировой войны: причины, концепция и последствия введения сухого закона в России: 1914-1917 гг. // Россия и Первая мировая война: материалы междунар. науч. коллоквиума. - СПб., 1999. - С. 147159.
3. Розинская Н.А. Влияние «сухого» закона на благосостояние населения во время Первой мировой войны // Экон. история. - 2014. - № 3 (26). - С. 31-36.
4. Семенова Е.Ю. Обыватель поволжского города в условиях действия «сухого закона» периода Первой мировой войны: настроения и социальная практика // Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. - 2011. - № 2-2. - С. 170-176.
5. Чуканов И.А. Введение сухого закона в 1914 г.: необходимость и последствия // Поволж. пед. поиск: науч. журн. - 2013. - № 3(5). - С. 69-72.
6. Щербинин П.П. Алкоголь в повседневной жизни российской провинции в период Первой мировой войны 1914-1918 годов // Magistra Vitae: электрон. журн. по ист. наукам и археологии. - 2003. - Т. 1. - № 2 (16). - С. 62-72.
7. Российский государственный исторический архив (РГИА). Ф. 487. Оп. 7. Д. 5373.
8. РГИА. Ф. 487. Оп. 7. Д. 5398.
9. РГИА. Ф. 487. Оп. 7. Д. 5400.
10. РГИА. Ф. 490. Оп. 4. Д. 2399.
11. РГИА. Ф. 491. Оп. 3. Д. 1099.
12. РГИА. Ф. 491. Оп. 3. Д. 1131.
References
1. Barinova E.P. Antialkogol'naya politika pravitel'stva v otsenkakh rossiyskikh predprinimateley v 1914-1916 gg. [Antialcohol policy of the government assessed by Russian merchants in 1914-1916] // Vestnik SamGU [Vestnik of Samara State University]. - 2012. - № 2/2 (93). - P. 94-100.
2. Mackey A. Sukhoy zakon v gody Pervoy mirovoy voyny: prichiny, kontseptsiya i posledstviya vvedeniya sukhogo zakona v Rossii: 1914-1917 gg. [The dry law in the period of the World War I: motives, concept and consequences of implementation of the Prohibition in Russia: 1914-1917] // Rossiya i Pervaya mirovaya voyna: Materialy mezhdunar. nauch. Kollokviuma [Russia and the World War I: Proceedings of the International Scientific Colloquium]. - SPb., 1999. - P. 147-159.
3. Rozinskaya N. A. Vliyanie «sukhogo» zakona na blagosostoyanie naseleniya vo vremya Pervoy mirovoy voyny [The influence of the "dry" law on the public welfare during the World War I] // Ekonomicheskaya istoriya [The Economic History]. - 2014. -№ 3 (26). - P. 31-36.
4. Semenova E.Yu. Obyvatel' povolzhskogo goroda v usloviyakh deystviya «sukhogo zakona» perioda Pervoy mirovoy voyny: nastroeniya i sotsial'naya praktika [The resident of the Volga region town under the action of "the dry law" of the World War I period: sentiments and social practice] // Istoricheskie, filosofskie, politicheskie i yuridicheskie nauki, kul'turologiya i iskusstvovedenie. Voprosy teorii i praktiki [Historical, Philosophical, Political and Law Sciences, Culturology and Study of Art. Issues of Theory and Practice]. - 2011. - № 2-2. - P. 170-176.
5. Chukanov I. A. Vvedenie sukhogo zakona v 1914 g.: neobkhodimost' i posledstviya [Introduction of the Prohibition in 1914: necessity and consequences] // Povolzhskiy pedagogicheskiy poisk (nauchnyy zhurnal) [The Volga Region Pedagogical Search (scientific journal)]. - 2013. - № 3(5). - P. 69-72.
6. Shcherbinin P.P. Alkogol' v povsednevnoy zhizni rossiyskoy provintsii v period Pervoy mirovoy voyny 1914-1918 godov [Alcohol in everyday life of the Russian provinces in the period of the World War I in 1914-1918] // Magistra Vitae: elektronnyy zhurnal po istoricheskim naukam i arkheologii [Magistra Vitae: electronic journal on historical sciences and archaeology]. - 2003. - Vol. 1. - № 2 (16). - P. 62-72.
7. Rossiyskiy gosudarstvennyy istoricheskiy arkhiv (RGIA). F. 487. Op. 7. D. 5373.
8. RGIA. F. 487. Op. 7. D. 5398.
9. RGIA. F. 487. Op. 7. D. 5400.
10. RGIA. F. 490. Op. 4. D. 2399
11. RGIA. F. 491. Op. 3. D. 1099
12. RGIA. F. 491. Op. 3. D. 1131
Статья поступила в редакцию 5.03.2019 г.
