CC BY
25
Библиографический список
1. Латышева Д.И. История педагогики / История образования и педагогической мысли /: Учебное пособие. М.: Гар-дарики, 2002. - 603 с.
2. Балакин Ю.В.. Сорокин Ю.А. Очерки по отечественной истории. Учебное пособие. Омск: ОмГУ, 1994 — 400 с.
3 Булгаков С П Православие: Очерки учения православной церкви. М., Тера, 1991.-470 с.
4 Антология мировой правовой мысли. В 5 т. Т.4. Россия XI-X1X в.в. М.: Мысль. 1999. - 812 с.
5. Бердяев H.A. Философия свободы. Смысл творчества. М.: Правда, 1У89. - 607 с.
6. .Антология педагогической мысли Древней Руси и Русского государства в XIV-XVII в в. (сост.. С.Д. Бабишин, Б.Н. Ми-тюров). М.: Педагогика, 1985. — 580 с.
7. История педагогики и образования. От зарождения воспитания r первобытном обществе до конца XX в.: Учебное пособие для педагогических учебных заведений. М : Т.Ц. «Сфера», 2001. - 512 с.
8. Культурология. Учебное пособие для студентов высших учебных заведений. Ростов-на-Дону: «Феникс», 1999. - 608 с.
9. Шпет Г.Г Сочинения. М.: Правда, 1989. - 601 с.
10. Договоры Руси с Византией. Договор 911г. Договор 944 г. / Антология Мировой правовой мысли. В 5 т. Т.4. Россия Х1-Х1Х в.в. М.: Мысль, 1999. - 812 с.
11. Карамзин Н.М. Предания веков. М.: Правда, 1988. — 768 с.
12. Ключевский В.О. Курс русской истории. Соч. в 9 т. Т.1. М.: Мысль, 1987. - 430 с.
13. Милюков П.Н. Очерки но истории русской культуры. В 3 т. Т.2 ч.1. М.: «Прогресс-культура», 1994. - 415 с.
КОСТЕНКО Виктор Иванович, кандидат юридических наук, доцент кафедры юриспруденции.
Статья поступила в редакцию 12.09.06. © Костенко В. И.
УДК 281.9 (571.1) Н.В.ЕЛИЗАРОВА
Омский государственный технический университет
ОРГАНИЗАЦИЯ РАБОТЫ ПО РАСПРОСТРАНЕНИЮ ДУХОВНОГО ПРОСВЕЩЕНИЯ КАК СПОСОБ ПРЕОДОЛЕНИЯ КРИЗИСА РУССКОЙ ПРАВОСЛАВНОЙ ЦЕРКВИ В КОНЦЕ XIX - НАЧАЛЕ XX вв._
В статье исследуются причины кризиса Русской православной церкви в конце XIX — начале XX веков и рассматриваются способы его преодоления на примере Западно-Сибирского региона.
В конце XIX — начале XX вв. Русская православная церковь переживала кризис. Духовенство утрачивало своё влияние на народ, что выражалось в его равнодушном отношении к церковным службам, нежелании жертвовать на церковные нужды, недоброжелательном о тношении к священнослужителям, оттоке в «иноверие». Это явление имело место по ряду причин.
Основная из них связана с общим нестабильным политическим положением страны. Так, в конце 70-х годов XIX в. в России произошёл всплеск революционного террора, завершившийся 1 марта 1881 г. убийством .Александра II и переходом от либеральных преобразований к контрреформам, введённым Александром III. Ещё одним историческим Событием, решительным образом повлиявшим на умонастроение россиян, стала первая русская революция 190.5— 1907 гг., которая во многом определила дальнейшее развитие духовной культуры в России. Нужно заметить, что Русская православная церковь основную причину своих пошатнувшихся позиций ви-
дела именно в этом событии. Так, в отчёте о состоянии благочиния №7 Томского уезда было зафиксировано: «У местного населения в религиозно-нравственном отношении ярко проступает религиозный индифферентизм, холодность к Богу, вере и церкви, а в отношении к духовенству — недоверие, нередко — нескрываемая неприязнь. В недоверии к гражданской власти и духовенству очевидны следы революционных волнений 1905 г.» [7]. Ослаблению влияния церкви также способствовала Первая мировая война 1914— 1918 гг. Затяжной кровопролитный характер войны спровоцировал в России длительный социально-экономический кризис, за которым последовал всплеск антиправительственных настроений среди населения. Параллельно с недовольством правящим режимом шла нота атеистических настроений.
Кроме сложной общественно-политической ситуации в стране, ослабившей российскую религиозность в XIX - начале XX вв., существовало ещё несколько причин, способствоваших падению прести-
жа церкви. Обер-прокурор Святейшего Синода К. Победоносцев, например, считал, что в нерасположении народа к церкви повинна церковная власть, невнимательно и равнодушно распределяющая своих служителей. Во многом корни причин падения влияния церкви таились в крайне консервативной, инертной и неэффективной работе её высшего органа. «Синод — это стоячая вода, — писал Победоносцев, — и всё, что проводится в нём, трудно провести иначе, как канцелярским путём» [16, с. 32].
Философ Г. П. Федотов отмечал, что в начале XX в. среди российской интеллигенции распространились атеистические настроения, вызванные достижениями в области естествознания и техники, которые передались широким народным массам. «Чудеса науки и техники действовали неотразимо на детские умы, вчера ещё жившие верой в чудотворные иконы и мощи», — писал Федотов [21, с. 408]. Его мнение полностью разделяло духовенство. Так, в 1882 г. священник И. Петропавловский писал: «Какие грубые и тонкие насмешки, явные и скрытые подкопы под религию можно встретить почти во всех родах и видах современной светской литературы, в романах и повестях, в исследованиях исторических, философских и естественнонаучных!» [15, с. 260] Во многом падению влияния церкви способствовало учение Ч.Дарвина, основанное на материалистической теории происхождения и развития видов животных путём естественного отбора. В периодической печати конца XIX в. архипастыри духовенства неоднократно говорили о том, какое разрушительное влияние на сознание оказывала эта теория, и предостерегали от увлечения «новомодным учением»: «Христианское учение плодотворнее всякого другого, выдуманного и приложенного к жизни за последнее время. Что может возбуждать более энергии и стремления к усовершенствованию человека и предохранять его от грубых увлечений жизни: учение ли Иисуса Христа о человеке, уверяющее в его божественном происхождении, или учение современных естествоведов, стремящихся во чтобы то ни стало доказать, что человек имеет родоначальником орангутанга» [14, с. 383].
Философ В. Ф. Шаповалов в качестве одной из ключевых причин индифферентного отношения к церкви называет всеобщее недовольство народа действиями государственной власти, что неизбежно влекло за собою снижение авторитета православной церкви, поскольку с момента реформы Петра I она являлась частью государственного аппарата и в сознании людей отождествлялась с ним [22, с. 544]. С этой точкой зрения трудно не согласиться, поскольку на возможные негативные последствия Петровской реформы указывал ещё Н. М. Карамзин. «Со времён Петровых упало духовенство в России, — писал он в 1811 г. в записке «О древней и новой России». — Первосвятители наши уже только были угодниками царей и на кафедре языком библейским произносили им слова похвальные. Для похвал мы имеем стихотворцев и придворных; главная обязанность духовенства есть учить народ добродетели, а чтобы сии наставления были тем действительнее, надобно уважать оное. Если Государь председательствует там, где заседают главные сановники церкви, если он судит их или награждает мирскими почестями и выгодами, то церковь подчиняется мирской власти и теряет свой характер священный; усердие к ней слабеет, а с ним и вера, а с ослаблением веры Государь лишается способа владеть сердцами народа в случаях чрезвычайных, где нужно всё забыть,
всё оставить для Отечества и где пастырь душ может обещать в награду один венец мученический. Власть духовная должна иметь особенный круг действия вне гражданской власти, но действовать в тесном союзе с нею» [11, с. 999]. Попытки освободиться от чрезмерно бдительного контроля государства церковь предпринимала постоянно. Так, 25 января 1905 г. в Кабинет министров поступил документ «Вопросы о желательных преобразованиях в постановке у нас Православной церкви», подписанный членом Святейшего Синода митрополитом Петербургским Антонием, в котором содержалось предложение об ослаблении влияния государства на церковь. Обер-прокурор Синода К.П. Победоносцев счёл данное предложение нежелательным и невозможным: «Доныне неразрывная связь государства с церковью в России считалось основной опорой государства и церкви, и распадение этой связи считалось гибельным и для церкви и для государства» [10, с. 31]. Таким образом, находясь в зависимости от царской власти, Русская православная церковь не могла позволить себе занять критическую позицию по отношению к ней практически ни по одному вопросу, поэтому ей не оставалось ничего другого, как быть проводником верноподданнических идей, а в условиях нарастающего недовольства населения действиями властей это не могло не наносить урон престижу самой церкви.
Бытовала и ещё одна точка зрения, объясняющая равнодушное отношение населения к церкви. Она выражалась в абсолютной убеждённости в том, что влияние духовенства на народ никогда не было сильным и уж тем более не распространялось на всё население. Зачастую исполнение церковных обрядов носило формальный характер, а душевные проявления народных масс были далеки от духовно-нравственных представлений христианства. Так, ещё в 1848 г. В. Г. Белинский утверждал, что в основе религиозности русского народа почти всегда лежит страх перед наказанием Божьим. «По-вашему, русский народ самый религиозный в мире: ложь... — писал Белинский в письме к Н. В. Гоголю, — Русский человек произносит имя Божие, почёсывая себе задницу. Он говорит об образе: годится — молиться, а не годится — горшки покрывать. Приглядитесь попристальнее, и вы увидите, что это по натуре глубоко атеистический народ. В нём ещё много суеверия, но нет и следа религиозности... Религиозность не привилась в нём даже духовенству, ибо несколько отдельных исключительных личностей, отличающихся тихою холодною аскетическою созерцательностью, ничего не доказывают. Большинство же нашего духовенства всегда отличалось только толстыми брюхами, схоластическим педантством да диким невежеством» [1, с. 516].
Философ В. В. Розанов поддерживал Белинского, утверждая, что православие в России не выполняло отведённой ему роли нравственного регулятора российского общества в целом и отдельной личности в частности, поскольку было излишне сосредоточено на формальном выполнении церковных обрядов. Кроме того, Розанов считал, что православие в России не отвечает нуждам большинства россиян, поскольку «стоит далеко от жизни» и пригодно лишь для монахов, «инвалидов и старичков на пенсии» [19, с. 249,251]. Суждения В. Г. Белинского и В. В. Розанова во многом спорны и противоречивы, поскольку по данному вопросу устойчиво сложилось противоположное мнение. Так, славянофилы Ф. М. Достоевский, Н. О. Лосский и ряд других мыслителей выра-
жали убеждённость, что «наиболее глубокая черта характера русского народа есть его религиозность» [13, с. 5]. Однако целью настоящей работы не является выяснение степени религиозности русского народа. Во внимание берётся лишь выявление атеистических и антицерковных настроений как факта, имевшего место в конце XIX — начале XX вв.
Таким образом, основной задачей Русской православной церкви в конце XIX — начале XX вв. стало укрепление собственного авторитета, пошатнувшегося по ряду вышеизложенных причин. Способом достижения этой цели по мысли духовенства должно было стать распространение духовного просвещения среди широких народных масс. Оно включало в себя целый комплекс мероприятий по поднятию религиозности среди российского населения. Православные организации осуществляли духовное просвещение народа через содействие развитию системы школьного образования, распространение системы религиозной информации посредством библиотек, читален, благотворительной раздачи духовной литературы, проведения публичных религиозно-нравственных чтений, проповедничество, миссионерскую работу, создание обществ трезвости, которые помимо своего основного предназначения — борьбы с пьянством населения осуществляли также работу по распространению идеи христианского вероучения.
Во многом распространение духовного просвещения ложилось на плечи рядовых священнослужителей: «Одна из величайших задач прихода есть просвещение населения на началах православной веры и правил церковных» |5|. В связи с этим были определены следующие обязанности приходских священников: «1). Учить народ вере и со дня надень усовершать в ней людей; 2). Противное еретическое учение или безбожное или суеверное изобличать и искоренять; 3). Развращённых в беззаконии исправлять; 4). Праведных и честных в добродетельной жизни наставлять и утверждать; 5). Несчастных и отчаянных утешать и наставлять» [17, с. 15]. Самой многочисленной частью населения России было крестьянство, поэтому именно на него пришлась основная часть клерикальной пропаганды. Духовные интересы крестьян формировались под воздействием ряда факторов: низкого уровня грамотности, оторванности от культурных центров, консерватизма и боязни подрыва устоев, присущих сельскому населению.
Одной из самых результативных форм воздействия на народные массы, особенно на неграмотное сельское население, являлись публичные внебого-служебные чтения, организованные священнослужителями . Эффективность публичных чтений была обусловлена отсутствием в конце XIX — начале XX вв. средств массовой информации (радио, телевидения и т. п.), что позволило чтениям стать своеобразной формой интеллектуального общения и коммуникации. Они давали возможность при достаточно большой аудитории (от 100 до 1000 человек) подвергать обсуждению самые злободневные вопросы. Публичные внебогослужебные чтения как средство донесения христианских идей до широких слоёв населения имели преимущество перед остальными методами духовного воздействия, которое заключалось в том, что их участником мог стать любой желающий. Если, скажем, д ля пользования библиотекой необходимым условием была грамотность её посетителей, то для слушателей внебогослужебных чтений это условие роли не играло.
Как правило, подобные чтения устраивались в воскресные и праздничные дни. Их содержанием была религиозно-нравственная тематика назидательного характера, проиллюстрированная примерами из Евангелия и житий святых, а также текущие события в России, вызвавшие усиленное внимание общества. Одним из таких событий, к примеру, была русско-японская война 1904—1905 гг. Предваряя публичные чтения, посвящённые данной войне, священнослужитель-лектор обозначил причину, по которой состоялись эти чтения, - «ввиду громадного интереса, возбуждённого нашей войной с Японией,...для сообщения обывателям достоверных сведений с театра войны» [6]. Однако следует отметить тот факт, что передлекторами не ставилась задача объективного освещения политической обстановки в стране. Скорее это было воспитание слушателей в духе патриотизма и преданности ныне действующей власти, поскольку Русская православная церковь являлась государственной религией в России и была непосредственно заинтересована в сохранении правящего режима.
Публичные внебогослужебные чтения проводила любая духовная библиотека. Регулярно это мероприятие осуществляла, к примеру, Томская епархиальная библиотека. Большинство посетителей её чтений принадлежали к так называемому «низменному классу», это были мещане, крестьяне, низшие военные чины, дети городских школ, — они составляли основной контингент публики на чтениях. Вопреки установившемуся правилу, когда внебогослужебные чтения устраивались исключительно для простого народа, публичные чтения, проводимые Томской епархиальной библиотекой, посещали представители купеческого сословия, местные чиновники, преподаватели учебных заведений, а «по временам между слушателями можно было видеть и лиц высокопоставленных, принадлежащих к высшему городскому обществу. С одинаковым усердием посещали чтение старые и молодые, отцы и дети, мужчины и женщины. Среди слушателей немало было таких, кто посещал чтения регулярно. Число слушателей обыкновенно было менее осенью и более зимой, а особенно оно было велико в течение Великого поста, причём тогда достигало тысячи и более человек. Из числа лекторов были лица, получившие высшее богословское образование и принадлежащие к учёному персоналу местной духовной семинарии и духовному училищу, и некоторые из лиц городского чёрного и белого духовенства, занимающие более или менее видное общественное положение» [18, с. 24-25]. Так, в 1891 — 1892 гг. на чтениях присутствовали: начальник губернии Г. А. Тобизен, начальник Сибирского жандармского управления округа генерал-майор Н.И. Александров, председатель губернского правления К. А. Шапошников, председатель казённой палаты М. А. Гиляров [2, с. 7].
Что касается содержания прочитанных во время чтений статей, то их условно можно подразделить на несколько тематических направлений: нравоучительные рассказы, беседы и поучения; рассказы и очерки из отечественной церковной и гражданской истории; библейские рассказы и очерки; объяснения служб и обрядов церкви; чтение Евангелия в воскресные дни и разъяснение его содержания. Публичные чтения и различные духовные собрания стабильно проводились в читальном зале епархиальной библиотеки вплоть до 1917г. Так, в 1916г. проходили воскресные чтения для беженцев. «Люди, беспощадно выбитые из колеи жизни, нуждаются в более
необходимом и существенном: им нужна духовная пища», — считали организаторы чтений [3, с. 134]. Чтения разделялись на две части: 1). Материалы из святоотеческой литературы по вопросам о христианской верес примерами из житий святых. 2). Текущие события России со сведениями из газет, журналов, телеграмм. А 29 января 1917 г., например, в читальном зале было назначено годичное собрание членов Свято-Дмитриевского братства для слушания отчёта совета братства о деятельности [8, с. 112].
Особым типом распространения духовного просвещения была проповедь. Проповедничество было направлено на то, чтобы донести до простого народа правила бытия истинного христианина. Поскольку в рассматриваемый период времени в головах простого народа зрела мысль о несправедливости собственного существования и недовольство условиями своей жизни, проповеди преследовали цель отвлечь его от этих мыслей. По словам профессора Международной Славянской Академии В. Ю. Лещенко, проповедь была формой духовного утешения и компенсации социальной несправедливости, одолевающей человека в земной жизни. «Концепция утешения выстроена на основе примата небесных ценностей перед земными, она соответствовала уровню миропонимания рядового мирянина и ведущим аксиологическим представлениям православия» [12, с. 539]. Через проповедь священника проходила мысль о том, ч то неимущая часть населения не должна роптать против своего бедственного материального положения, поскольку земная жизнь не является вечной, а следовательно, не являются вечными лишения и бедность. Все эти неприятные моменты следует потерпеть ради вечного блаженства в небесном мире [9, с, 323]. Священнослужители стремились показать простому народу, что в положении бедняка пег ничего низкого и постыдного, поскольку оно угодно Господу. Терпящий бедность должен смиренно покориться воле Божией, так как нет никакой разницы, какой дорогой идти к спасению - дорогой бедности или богатства. И богач, и бедняк одинаково равны перед Богом, поскольку и тот, и другой для него всего лишь грешники, но вместе с тем и его возлюбленные чада, к которым он благосклонен и милосерден [9, с. 315]. Таким образом, проповедь была направлена на то, чтобы приучить народ к закономерности его материального положения. Вместе с тем проповедь воспитывала в крестьянине уважение к труду и неприятие праздности.
В годы Первой мировой войны главным объектом, на который была направлена проповедь православного духовенства, стали военные. В обстановке политических катаклизмов важнейшую роль играло то обстоятельство, какую позицию займёт армия, за кем пойдёт она: за стремящимися сохранить порядок и дисциплину офицерами или за революционными агитаторами. Овладение умами солдатской массы I являлось одним из самых главных факторов, опреде-I ляющих с табильность вооружённых сил в стране, i Поэтому церковь в меру своих возможностей стремилась стабилизировать обстановку в армии и не ; допустить, чтобы русская армия из оплота государ-| ства превратилась в источник волнений и беспоряд-j ков. Для этого по Указу Святейшего Синода от I 30 марта 1913 г. всех новобранцев наделяли Евангелием. Представители духовенства проводили среди них беседы, где разъясняли им значение воинской службы, «обязанность каждого гражданина свято выполнять повинность и условия прохождения этой службы» [4].
С целью улучшения церковной пропаганды в 1916 г. в русском войске утверждена особая должность проповедника, по одному на каждую армию. На них возлагалась обязанность беспрерывно объезжать воинские части, выступая в них с проповедями. На эти должности выбирались лучшие ораторы. Деятельность военного священника подразделялась на богослужебную и внебогослужебную. К первой относились следующие мероприятия: освящение вновь спущенных кораблей и благословение орудий, снарядов, самолётов, инженерно-технических сооружений, проведение молитв, литургий, молебных и крёстных ходов, чтений, проповедей и т.д. Внебогослужебная включала: сбор и обобщающую информацию о моральном состоянии войск, пастырские беседы, проведение индивидуальных и по подразделениям занятий по словесности, антиалкогольную пропаганду, различную благотворительную деятельность [20, с. 68]. Кроме того, деятельность православных священнослужителей также охватывала солдат и офицеров вражеской армии, попавших в плен. Так, священники передавали в дар военнопленным Евангелие на русском языке, русскую азбуку, краткий Молитвослов и другие книги религиозиой тематики.
Важнейшим инструментом в деле духовного просвещения населения, по мысли православного духовенства, являлись духовные библиотеки, подразделявшиеся на несколько типов: церковные, приходские, благочиннические, епархиальные, в зависимости от деления церковно-административных территориальных единиц и соответствующих им ведомств. Но, как показала практика, духовные библиотеки не слишком успешно справлялись с возложенными на них обязанностями. Причин на это было несколько: неграмотность большей части сибирского населения: в Омске, например, в 1877 г. число грамотных от общего числа составляло 40,6 %, в Томске в 1880 г. - 38%, в Тобольске в 1884 г. - 38,15%; несоответствие содержания фондов духовных библиотек нуждам сибиряков; необразованность многих сибирских пастырей, не позволяющая осуществлять популяризацию религиозной литературы; усиление спроса на литературу светского содержания.
Подводя итоги, можно сказать, что в конце XIX — начале XX вв. в России сложилась крайне неблагоприятная обстановка, связанная с падением престижа Русской православной церкви и уровня религиозности среди широких народных масс. Способом преодоления кризиса церкви стала организация работы по распространению духовного просвещения, которая была типичной как для Сибирского региона, так и для России в целом. Наиболее эффективным способом распространения духовного просвещения можно считать внебогослужебные публичные чтения, которые способствовали привлечению большого числа посетителей и были доступны для неграмотных и беднейших слоев населения. Менее эффективным был способ распространения духовного просвещения посредством церковных библиотек. В целом же деятельность церкви по вышеуказанным направлениям была осложнена скудостью финансирования и отсутствием хорошо подготовленных к пастырской работе священнослужителей.
Библиографический список
1. Белинский В. Г. Избранные философские произведения- т. 2. / В. Г. Белинский. М„ 1948. 614 с.
2. BlieÓI'l ОСЛужеОпЫГ pi'AII I ПО.)НО-М|:.1ИСТВеННЫе чтения при архиерейской домовой церкви//Том епарх ведомости. 1892. N«20. С. 2-13!
3 Воскресные чтения для беженцев и г. Томске в 1916 г // Тим. епарх. ведомости. 1917. N«5. С. 133-136.
-1 ГАНО. Ф. 159 Оп. 1. Д. 43. Л. 161 - 162.
5. ГАРФ. Ф. Р-3431. Он. I- Д. 395. Л. 3 об.
6. ГАТО Ф. 3. Он. 14. Д. 55. Л. 46.
7. ГАТО Ф. 184. Оп 1. Д. 20. А. 3 об.
8 Два собрания в читальном зале при архиерейском до.мем // Том. епарх ведомости. 1917. Ni4. С. 112-115.
9. Душеполезное чтение. 1Я62. Ч. 1. С 315.
10. Историческая переписка о судьЗах Православной церкви. М., 1912. 220 с.
! 1. Карамзин Н. М. История государства Российского / Н. М. Карамзин. М.: ЭКСМО, 2002. 1021 с.
12. Лсщенко В. Ю. Русская семья (XI - XIX вв.): моногр. / В. Ю- Лещенко. СПб.: СИГУТД, 2004. 607 с.
I 3. Лосский II. О Характер русского народа: кн. 1 / И.О. Лосский. Посев, 1957
14 Наука и христианство // Тооол епарх. ведомости. 1887. IV I/. С. 383
15. Определение Святейшего Синода//Тобол. епарх. ведомости. 1882. N«23-24. С. 260.
16. Полунов А. Ю. Под властью обер-прокурора / А. Ю. По-лунов. М., 1996. 2.32 с
17. Права и обязанности пресвитеров но основным законам и церковно-гражданским постановлениям Русской цер-
кви: ч. 1 Служебные права н обязанности пресвитеров но каноническим постановлениям христианской церкви и учрежденным постановлениям Русской церкви: Полное и систематическое изложение канонических постановлений христианской церкви и действующих церковно-граждан-ских постановлений Русской церкви относительно всех служебных прав и обязанностей пастырских, как-то: учительства, воспитания и духовного руководствования, священнодействия, заведования церковной собственностью и церковного письмоводства. Киев, 1884. 458 с.
18. Религиозно-нравственные чтения три архиерейской домовой церкви//Том. епарх. ведомости. 1890. N«7. С. 22-33.
19. Розанов В. В. Среди художников / В. В. Розанов. М., 1994. 351 с.
20. Фабрика Ю. А. Церковь и армия в России: военно-исторический очерк / Ю. А. Фабрика. Новосибирск: Издано при Русском православном хоре «Сибирские певчие», 1997. 134 с.
21. Федотов Г. Г1. Письма о русской культуре / Г. П. Федо-тов//Русская вера, М., 1992. С. 462 - 478.
22. Шаповалов I1. Ф Истоки и смысл российской цивилизации / №. Ф. Шаповалов. М.: ФАИР-ПРЕСС, 2003. 621 с.
ЕЛИЗАРОВА Наталья Владимировна, аспирант кафедры отечественной истории.
Статья поступила в редакцию 12.09.06. © Елизарова Н. В.
УД« "0 1 Л. А. НЕВАРОВ
Омский государственный технический университет
Б. А. ТУРАЕВ — ОСНОВОПОЛОЖНИК РУССКОЙ ЕГИПТОЛОГИЧЕСКОЙ НАУКИ
В статье представлен историографический анализ основных научных трудов одного из лучших отечественных египтологов, историка древнего мира Б.А. Тураева, в основном в области древнеегипетской религии.
В последние годы в России наблюдается заметное усиление интереса к египтологии. Об этом свидетельствует не Только переиздание многих научных трудов по Древнему Египту, созданных русскими историками-египтологами конца XIX — нач. XX вв.(в том числе переизданы книги академика Б.А. Тураева, санкт-петербургскими издательствами "Журнал Нева" и "Летний сад"), но и публикация целого ряда новых книг, в частности труды В. В. Солкина "Солнце властителей. Древнеегшичская цивилизация эпохи рамессидов" (VI., 2000) и "Египет: вселенная фараонов" (М., 2001), Д. Б. Пр\ сакова "Природа и человек I) Древнем Египте" (М., и "Раннее государством Древнем Египте" (VI., 2001), А. О. Большакова "Человек и его Двойник. Изобразительность и мировоззрение в Египте Старого царства" (СПб., 2001), Т. А. Шерковой "Рождение Ока Хора: Египет на пути к раннему государству" (М., 2004), посвященных различным аспектам древнеегипетской цивилизации.
Содержание этих книг свидетельствует, что в русской египтологии, так же как и вообще в мировой египтологии, идет в настоящее время интенсивный процесс переосмысления многих пока еще доминирующих в исторической литературе представлений о социально-экономической и политической истории Древнего Египта, о бытовой и духовной жизни древних египтян. К этому переосмыслению побуждает египтологов новый фактический материал, полученный археологами на территории Египта в последние десятилетия. С другой стороны, совершенствование знаний древнеегипетского языка дает ег иптологам возможность по-новому прочитать давно известные древнеегипетские документы и позволяет проникнуть в содержание многих из таких древнеегипетских текстов, которые прежде были для них загадкой.
Существенно важным, для современной отечественной исторической науки о Древнем Египте остается изучение и переосмысление научных трудов
