CC BY
62
УДК 37 (091)
https://doi.org/10.24411/2226-2296-2018-10204
Организация естественно-научного образования в частных дореволюционных вузах На примере Московского городского народного фуниверситета им. А.Л. Шанявского
Р.А. ФАНДО, к.б.н., замдиректора по науке
Институт истории естествознания и техники им. С.И. Вавилова РАН (ИИЕТ РАН) (Россия, 125315, Москва, ул. Балтийская, д. 14). E-mail: fando@mail.ru
В статье рассмотрен опыт естественно-научной подготовки студентов в негосударственном учебном заведении в начале XX века. В качестве примера взят Московский городской народный университет им. А.Л. Шанявского, получивший большую популярность среди населения. На естественно-историческом отделении университета происходило изучение биологии, химии, математики, физики, геологии. Большое внимание было уделено практическим занятиям и научно-экспериментальной работе со студентами. Естественно-историческое отделение Народного университета по сравнению с аналогичным отделением Императорского московского университета отличалось разнообразием преподаваемых систематических курсов и большим количеством эпизодических курсов. Это было связано с преподавателями, которые разрабатывали собственные авторские курсы с учетом не только достижений науки того времени, но и оценки потребностей студентов Университета Шанявского.
Ключевые слова: Московский городской народный университет им. А.Л. Шанявского, негосударственная высшая школа, дореволюционная Россия, естественно-научное образование.
На рубеже XIX и XX веков, в России происходили значительные преобразования в политике, экономике, науке и образовании. Именно в это время активно развивалась система негосударственного высшего образования, которая предоставляла широкий спектр возможностей для реализации образовательных потребностей молодежи.
Одним из крупнейших негосударственных вузов дореволюционной России был Московский городской народный университет им. А.Л. Шанявского. Идея организации этого учебного заведения принадлежала Альфонсу Леоновичу Шанявскому (1837-1905), известному просветителю и меценату, обладавшему высокими нравственными идеалами и стремлением к бескорыстному служению российскому народу [1, 2] (фото 1, 2).
В 1908 году Университет им. А.Л. Шанявского открыл свои двери для первых студентов. Сначала не было разделения на факультеты. Преподавание дисциплин велось по двум циклам: естественно-историческому и общественно-юридическому [3]. Студентам можно было записаться или на все предметы какого-то из циклов, или на избранные ими научные курсы обоих циклов. В 1908/09 учебном году на посещение полных циклов записались 287 человек, а на индивидуальные учебные планы - 677 человек.
Ко второму году работы назрела острая необходимость в разделении
слушателей на два потока: одни должны были слушать более упрощенные лекции, тем самым готовясь к восприятию преподавания на университетском уровне. В результате в университете было создано два отделения: научно-популярное и академическое. На первом происходила подготовка к поступлению на академическое отде -ление. Слушатели обучались на этом подготовительном отделении четыре года и получали среднее образование, аналогичное гимназическому.
Основная цель научно-популярного отделения заключалась в базовой подготовке слушателей для дальнейшего обучения по университетским программам. В то же время научно-популярное отделение организовало учебную работу так, что там с пользой для себя могли заниматься лица, не предполагающие в дальнейшем получения высшего образования и посещения лекций академического отделения. Отделение являлось постоянно функционирующей структурой университета, где обучались в основном дети москвичей. Учебные занятия посещались слушателями отделения ежедневно. Количество студентов научно-популярного отделения было всегда достаточно большим, так, например, в 1913 году там обучалось 500 человек, а отдельным предметам -1120 человек [4].
Принимались на научно-популярное отделение лица старше 16 лет. В первой группе обучались слушатели,
которые имели знания на уровне низшей начальной школы, поэтому обучение для данной категории учащихся носило интенсивный характер. Обязательными для изучения были: русский язык, русская литература, арифметика, элементарная геометрия, введение в естественные науки, введение в общественные науки.
Основная (вторая) группа ориентировалась на более подготовленных слушателей (окончивших примерно три класса классической гимназии)1. Кроме предметов из первой группы вводились: математика, химия, физика, биология, зоология, ботаника, география, история, зарубежная литература.
Дополнительная (третья) группа2 включала в себя курсы из второй группы и новые предметы, в основном практической направленности: анатомия и физиология, гигиена, психология, политическая экономия, сельское хозяйство, кооперация, законоведение, история русского искусства [5]. Основная цель данной группы заключалась в подготовке учащихся к практической деятельности и освоению различных специальностей. Таким образом, в университете в достаточной мере реали-зовывался принцип профориентации студентов и выдерживался при этом высокий уровень подготовки по общеобразовательным дисциплинам.
Академическое отделение преследовало иные, нежели научно-популярное отделение, цели. Главным в работе
1 Для современных школьников данный уровень соответствует основному общему образованию (9 классов общеобразовательной школы).
2 Соответствует старшей ступени обучения средней школы.
1. А.Л. Шанявский (1837-1905). Фото 1870-х гг. 2. Здание Народного университета на Миусской площади Источник: Отдел рукописей Российской Источник: Отдел рукописей Российской государственной библиотеки
государственной библиотеки
отделения стал ориентир на научное систематическое образование для лиц с подготовкой в пределах среднего учебного заведения. Никаких документов об окончании гимназии или училища при поступлении на академическое отделение не требовалось. Принимали лиц обоего пола, достигших возраста 16 лет вне зависимости от национальности и религии. Поступающим не нужно было сдавать экзамены, но всех предупреждали, что преподавание ведется на высоком научном уровне и требует от студентов хорошей учебной базы в пределах среднего образования. Из-за разных учебных мотивов слушателей была выбрана очень гибкая система лекци-онно-семинарских занятий и обучение по индивидуальным программам. Действительно, одни студенты желали получить классическое университетское образование, другие - дополнить свое высшее образование знаниями из других наук, третьи - углубить знания по выбранной ими специальности, четвертые - изучить новые экспериментальные методики.
Отделение было поделено на два факультета (отделения): естественно-исторический и общественно-философский. При этом обучение на обоих факультетах носило предметный характер.
На отделении обучались не только вольные студенты, но также рабочие и служащие, поэтому чтение лекций назначалось после трудового дня, с 17.00 до 22.00. Кроме лекций в университете были организованы практические и семинарские занятия, которые проходили в основном в дневное время.
Особенностью академического обучения в Университете Шанявского стала свобода в выборе учебного плана, сроков обучения, посещения занятий, экзаменов (были обязательны только для слушателей, желающих получить удостоверение о пройденных предметах).
За вносимую годовую плату в размере 40 руб. студенты могли посещать до 18 часов в неделю предметов, включенных в факультетское расписание. Кроме того, студенты полных циклов могли записаться на два часа практикума или семинара. После обучения на циклах в течение двух лет подряд слушатели получали возможность бесплатного посещения четыре часов учебных занятий, а изучение дисциплин более трех лет гарантировало студентам право записаться на практические занятия без ограничения их числа. Такие нюансы оплаты обучения были связаны не столько с экономическими задачами университета, сколько с возможностью оптимизировать нагрузку на учебные аудитории и преподавателей. Популярность занятий была настолько велика, что порой в учебных классах не было свободных мест. При наличии вакантного свободного места слушателям разрешалось прослушать лекции другого цикла за небольшую плату.
Студенты академического отделения могли увеличить свой учебный план, доплатив 2 руб. за годовой лекционный курс в объеме 1 час в неделю и 4 руб. - за годовой практический курс. Для учителей и работников Московского городского общественного управления оплата взималась только в 50-процентном размере.
Для помощи в проведении учебных занятий на должном уровне находилось библиотечное дело. Фундаментальная библиотека постоянно пополнялась специальной литературой на средства меценатов и передачей в дар книг из личных коллекций. Ценными пожертвованиями для библиотеки стали книги М. и С. Сабашниковых (87 000 томов), А.Н. Реформатского (340 000 томов), В.В. Пржевальского (340 000 томов), В.К. Рота (400 000 томов) [6]. О том, что университетская библиотека пользовалась огромной популярностью у студентов, говорит время ее посещения: по будням она работала с 10.00 до 22.00, а в воскресенье с 10.00 до 15.00.
В университете существовало несколько организаций, занимающихся издательской деятельностью. Из стен «вольной школы» выходили научные работы профессоров, труды студентов, учебные программы, материалы лекций и специальных курсов. Освещение всех сторон жизни университета (экономической, учебной, социальной) можно было увидеть в изданной в 1914 году книге «Московский городской народный университет имени А.Л. Шанявского. Исторический очерк», в дальнейшем это издание было преобразовано в «Ежегодник слушателей Университета Шанявского».
Огромное значение для реализации научно-образовательных целей университета сыграла издательская комиссия. Первоначально она называлась «книжная комиссия» и была создана для решения насущных проблем студентов. Дело в том, что обучавшиеся в вечернее время слушатели не имели возможно-
сти найти нужную книгу в магазине или поменяться учебниками со студентами старших или младших курсов. Книжная комиссия естественного отделения организовала обмен книг без затраты наличных денег. Кроме того, активно была развернута продажа новых учебников и пособий. Вскоре на книжных прилавках появились научные журналы, отечественные и иностранные узкоспециализированные издания. Среди студентов большой популярностью пользовалась услуга продажи книг в рассрочку и отпуск литературы только для прочтения с последующим возвратом в комиссию.
Важным шагом в деятельности комиссии стало издание курсов лекций преподавателей университета, брошюр и научно-популярных книг. Название комиссии изменили с «книжной» на «издательскую», а «книжным» осталось бюро при комиссии [3].
Первой естественно-научной работой, изданной комиссией в 1912 году в количестве 2000 экземпляров, стал курс кристаллографии профессора Г.В. Вульфа «Кристаллы, их основные свойства и образование» [7]. Несмотря на высокую цену продаваемой книги (1 руб. 75 коп.), она пользовалась большим успехом у студентов.
Преподаватели естественно-исторического отделения3 Университета им. А.Л. Шанявского обучали студентов дисциплинам естественно-научной направленности: биологии, геологии, физике, химии, математике.
Основы преподавания физики в университете были заложены П.Н. Лебедевым и его учеником П.П. Лазаревым. Сам Лебедев не любил читать лекции и вести педагогическую работу, поэтому данную работу взял на себя Лазарев. Он вел общий практикум по физике для студентов первого и второго курсов, при этом для каждого из курсов раз в неделю в течение двух часов велись объяснения, касающиеся проведения опытов, после чего слушатели могли самостоятельно проделать опыты с приборами, выставленными в лаборатории. Лаборатория для студентов была открыта с 10 часов утра до 8 часов вечера ежедневно (фото 3).
В.К. Аркадьев вел вводный практикум по физике, где студенты обучались приемам демонстрации различных физических явлений на самодельных приборах. Н.К. Щодро обучал студентов технике изготовления физических приборов, А.К. Тимирязев преподавал введение в теоретическую физику [8].
В качестве ассистентов на физических практикумах были задействованы
3. Практические занятия по физике. Преподаватель - доцент П.П. Лазарев Источник: Государственный архив Российской Федерации
ассистенты В.К. Аркадьев, П.П. Кандидов, К.А. Леонтьев, Л.И. Лисицын, Г.Б. Порт, Н.Е. Успенский, Б.В. Ильин [9].
В 1911 году П.П. Лазарев организовал физический семинарий, где еженедельно собирались студенты и преподаватели. На семинариях обсуждались новейшие открытия в области физики, обсуждались исследования, выполненные в университете. Подобные формы научной работы были настолько популярны, что собирали физиков со всей Москвы. Еженедельно по воскресеньям на физическом семинарии обсуждались текущая физическая литература и результаты проведенных в университете исследований.
«На Волхонке у подъезда Университета Шанявского чернела толпа. Что сегодня там? Лекция? Концерт? <...> Полно почтенных профессоров и приват-доцентов, которых раньше арканом нельзя было затащить на физический коллоквиум. <. > Скопление студенческих тужурок, профессорских сюртуков и непривычных для лебедевских коллоквиумов дамских черных платьев с белыми воротничками» - так художественно представлен семинарий Лазарева в вольном университете [10].
В университете большой популярностью среди слушателей пользовались лекции по кристаллографии. Для проведения практических занятий была создана специальная лаборатория, где кроме учебных практикумов проводились исследования в области рентге-ноструктурного анализа кристаллов, а также пионерские работы на жидких кристаллах.
Разработанный Ю.В. Вульфом курс лекций по кристаллографии был актуален для различных специалистов:
физиков, геологов, химиков. Из специальной главы минералогии кристаллография выросла в учение о твердом теле вообще. Если же принять в расчет, что техника сплошь и рядом имеет дело с горными породами и металлами, то легко увидеть и практическое значение кристаллографии в широком смысле этого термина. Именно в таком широком значении представлялась данная наука слушателям университета. «Это широкое научное содержание предмета должно получить также и соответствующую форму изложения, и здесь преподаватель может найти большой простор в виде благодарного с педагогической стороны содержания предмета. Действительно, будучи в одно и то же время и воплощением тайны геометрических образов, и твердыми средами, в которых мы наблюдаем разнообразие физических явлений, и, наконец, химическими телами, кристаллы представляют благодатный материал для раскрытия слушателям перспективы в самых разнообразных областях нашего знания о природе. <...> Учение о симметрии, разработанное преимущественно кристаллографами, дает нам понятие о геометрических свойствах, широко характеризующих творения природы. Возможность вывести чисто дедуктивным способом существование в природе тридцати двух видов симметрий кристаллов, вывести это из немногих эмпирически обоснованных законов придает стройность и цельность всей системе измерения, а слушатели видят перед собой на протяжении сравнительно небольшого числа лекций образец стройного и законченного отдела естествознания,
3 Встречаются два названия: «естественно-исторический факультет» и «естественно-историческое отделение», причем второе используется в официальных документах и отчетах.
образец научной теории, так сказать модель естественной науки» [11], - писал Вульф. Данный курс не только раскрывал основные понятия кристаллографии, но и показывал связь данной науки с другими областями естествознания. В дополнение к лекциям Вульф издавал важные для освоения курса кристаллографии работы: «Симметрия и ее проявление в природе», «Способы графического решения задач по космографии и физической географии».
Курс геологии был разделен на три отдела: введение в геологию, динамическая геология, историческая геология. Во введении слушателей знакомили с основными сведениями по петрографии, в динамической геологии продолжали данные сведения и дополняли их информацией по тектонике. Историческая геология рассматривала данные по эрам: архейской, палеозойской, мезозойской. При изучении новой эры более подробно останавливались на геологии России. В 1908 году этот курс читал А.П. Павлов, а ассистентом у него был А.Д. Архангельский. Архангельский вел практические занятия или демонстративные курсы с более ограниченным числом слушателей, где студентам показывались изучаемые горные породы [12].
Курс палеонтологии в университете читала М.В. Павлова. Поскольку данная дисциплина была не так популярна, как экспериментальная биология, на практических занятиях у Марии Васильевны было от пяти до десяти студентов. Слушатели знакомились с останками вымерших животных, проводили сравнительный морфологический анализ костей различных групп животных, находили родственные связи между вымершими видами и современными представителями фауны. На занятиях особое внимание уделялось тем органам, которые играли главную роль в развитии систематической группы. Как писала сама М.В. Павлова, «во время этих занятий приходилось подолгу останавливаться на подробностях строения ныне живущих форм (особенно скелета), заканчивающих генетические линии ископаемых форм, так как слушатели не имели в этом достаточной подготовки» [13] (датировано 23.05.1910). Практические навыки студенты получали при разборке и определении коллекций беспозвоночных из Крыма, коллекций кораллов и моллюсков, переданных в дар университету А.Е. Ферсманом. В разное время учебный кабинет палеонтологии пополнялся частными пожертвованиями: останками послетретичных млекопитающих, мамонтов, бизонов, носорогов из окрестностей Красноярска (дар А.А. Соболева), аммонита-
ми группы УегвюоЬг (дар Мицкевича), слепками останков позвоночных (дар Кранца), ископаемыми беспозвоночными из г. Елатьмы Тамбовской губернии (дар О.К. Ланге), зубы мамонта (дар Е.И. Архангельской), черепа, кости мамонтов (дар В .А. Допельберга), кораллы из окрестностей Коктебеля (дар Д.П. Стремоухова), коллекция беспозвоночных и окаменелые отпечатки растений (дар Д.Д. Иевлева) (фото 4).
Для чтения биологических дисциплин в университет приглашались известные ученые, которые непосредственно создавали научные знания и являлись авторитетами в той или иной исследовательской области. В разные годы в университете преподавали Л.А. Тарасевич (учение об иммунитете), Ю.А. Белоголовый (эволюционное учение).
Зоологическая лаборатория университета делилась на два отделения: классической зоологии (руководитель Д.Ф. Синицын) и экспериментальной зоологии (руководитель Н.К. Кольцов). Студенты, посещающие занятия первого отделения, изучали морфологию и анатомию беспозвоночных и позвоночных животных. Студенты второго отделения изучали новые направления экспериментальной биологии. Первоначально на курс экспериментальной зоологии записалось 25 студентов Императорского московского университета. На занятиях они работали с микроскопической техникой, овладевали приемами работы с химическим и физическим лабораторным оборудованием, учились ставить научные эксперименты. К занятиям студентов Кольцов подходил индивидуально, выделяя для каждого определенную проблему,
решить которую можно было опытным путем. Кроме того, он выделял небольшую группу студентов (пять-шесть человек), для которых проводил занятия большого практикума в объеме более 20 часов в неделю. В эту группу попадали только способные ученики, владеющие несколькими иностранными языками и мотивированные на научно-исследовательскую работу. Кольцов рассчитывал, что подготовит студентов к самостоятельной научной деятельности. Студенты Императорского университета оказались в менее выигрышном положении, чем «шанявцы». Более того, для проведения теоретического курса Кольцову требовались коллекции из музея сравнительной анатомии, использовать которые вскоре запретил М.А. Мензбир. «Однажды, придя на лекцию, я убедился, что шкапы, из которых я брал препараты (в значительной степени мною лично в свое время зафиксированные и приготовленные), заперты. Лаборанты разъяснили лишь, что ключи у директора, который не разрешил выдавать мне препараты. Тогда я счел нужным опять обратиться в факультет и довести до его сведения о происшедшем. Я полагал, что на этот раз факультет должен обратить внимание на то, что директор Института сравнительной анатомии в середине учебного года без ведома факультета нарушает данное им официальное обязательство, которое было учтено факультетом как действительное на целый год. Факультет, однако, оставил мое заявление без последствий, приведя в качестве мотива тот же параграф устава, который гласит, что неограниченным хозяином учебно-вспомогательных установлений является заве-
4. Занятия по палеонтологии М.В. Павловой. 1912 г. Работа З. Виноградова и руководимой им и профессором
Ю.В. Вульфом фотографической группы.
Источник: Отдел рукописей Российской государственной библиотеки
к
'#-1 ч»
5. Биологический практикум в Московском городском народном университете. 1912 г. Работа З. Виноградова и руководимой им и профессором Ю.В. Вульфом фотографической группы
Источник: Отдел рукописей Российской государственной библиотеки
6. Фотооткрытка химической лаборатории Университета им. А.Л. Шанявского. 1912 г. Работа З. Виноградова и руководимой им и профессором Ю.В. Вульфом фотографической группы
Источник: Отдел рукописей Российской государственной библиотеки
дующий им профессор. Мне пришлось привозить в университет необходимые для демонстрации препараты из музея Высших женских курсов» [14] (фото 5).
Ссора Кольцова и Мензбира, как отмечает Г.Ю. Любарский, «является одной из самых знаменитых в русской зоологии» [15]. Еще в 1900 году в Московском университете образовался кружок «младших преподавателей», в состав которого вошли астрономы П.К. Штернберг (председатель кружка), С.Н. Блажко, С.А. Казаков, физики
A.В. Цингер, Т.П. Кравец, А.Р. Колли, химик С.Г. Крапивин, зоологи П.П. Суш-кин, Н.К. Кольцов, М.М. Хомяков. Они обсуждали различные политические вопросы, печатали листовки и распространяли революционную литературу.
В 1906 году Н.К. Кольцов издал книгу, посвященную студентам университета, участникам первой революции 1905 года. Вырученные от продажи книги средства он передал П.К. Штернбергу для помощи арестованным студентам. Узнав об антиправительственном поступке своего ученика, М.А. Мензбир поставил перед молодым ученым условие: либо остаться в университете и отказаться от политических игр, либо покинуть родную а!тата1ег. Кончилось это тем, что Кольцов отдал ключи от своей комнаты в зоологическом музее и стал искать возможность для продолжения своих научных изысканий. В результате он начинает читать лекции на Московских высших женских курсах
B.И. Герье и в Народном университете Шанявского. Таким образом, уход Кольцова из Императорского университета позволил ему организовать научные исследования своих учеников с привлечением для этих целей средств частного капитала.
В Университете Шанявского были организованы занятия по различным
химическим направлениям. В курсе общей химии студенты знакомились с основными законами химии, материалом по неорганической химии, получали навыки работы с химическими приборами и оборудованием (фото 6). Лекции по общей химии читал А.Н. Реформатский, практические занятия по общей химии вели В.В. Захаров и М.М. Про-зин, по аналитической химии - С.Н. Наумов и В.В. Захаров. Курс органический химии читал Н.Д. Зелинский, но семинары и практикумы разделялись: часть студентов занимались по индивидуальной программе у Зелинского, часть проходили обучение в лаборатории А.Н. Реформатского. У Реформатского студенты знакомились с методами качественного и количественного органического анализа, а также с приемами органического синтеза. С 1912 года курс органической химии стал читать А.Е. Чичибабин.
Одной из особенностей занятий по органической химии в лаборатории Реформатского стала индивидуальная работа студентов по определению неизвестного органического вещества. Первоначально слушатели очищали вещество, проводили качественный и количественный его анализ, выводили самостоятельно эмпирические формулы вещества. Выполнение такой самостоятельной работы позволяло повторить методики химического анализа, строение и свойства всех классов органических соединений, а также сформировать навыки научного исследования. В отчете о работе химической лаборатории относительно данной методики работы со слушателями читаем: «В решении такой задачи работающий проверял себя и получал доверие и к методам исследования, и к самому себе - к своему умению исследовать... Этот методический прием применен у
нас в Университете имени А.Л. Шанявского впервые» [16] (фото 7)
А.Е. Чичибабин при организации практикумов в лаборатории органической химии и качественного анализа следовал содержанию практических работ на естественных отделениях физико-математических факультетов императорских университетов. Работы по количественному анализу заключались в знакомстве с важнейшими методами весового и объемного анализа, а по органической химии - в приготовлении препаратов органических веществ различных классов и знакомстве с методами органического синтеза. Практические работы по количественному анализу сводились к подробному исследованию состава природной воды, молока, вина, растительного и сливочного масел, мыла, меда, бумаги, воска, различных красителей, торфа, нефти, каменного угля. Для прохождения практикума по количественному анализу необходимо было окончить практикум по качественному анализу.
Кроме обязательных практических работ студенты проходили специальные занятия по органической химии, где получали навыки исследования органических соединений. Основной задачей таких работ была подготовка будущих научных специалистов, обладающих способностями к выполнению самостоятельных исследований в области химии.
Преподаватели естественно-исторического факультета издавали научно-популярную литературу, которая пользовалась небывалым успехом у студентов. Особенный ажиотаж вызвала работа Н.К. Кольцов, где подробнейшим образом была описана история открытия возбудителя болотной лихорадки - малярийного плазмодия, а также поиск учеными переносчика
этой опасной болезни - малярийного комара из рода Anopheles [17]. В своей работе Кольцов описал циклы развития паразита, рассмотрел биологию переносчиков, ход протекания болезни, профилактику и ее лечение. К моменту издания брошюры Кольцова в России было опубликовано только несколько научных работ, раскрывающих тайну малярии, но эти публикации не были доступны широкому кругу читателей, поэтому многие практикующие врачи наивно полагали, что малярия распространяется через воздух и воду. Кроме того, книга имела не только научно-просветительскую, но и социальную функцию, так как автор работы ставил перед государством задачу полного искоренения смертельно опасной болезни.
«Если бы удалось в достаточно обширной и уединенной малярийной местности вылечить всех больных хотя бы только на несколько летних месяцев, то эта местность перестала бы быть малярийной, так как ближайшее поколение анофелесов оказалось бы уже незараженным. <...> С теоретической стороны представляется вполне осуществимой задача сделать малярию такой же заносной не эндемичной болезнью, как чума и холера. В Англии анофелесы распространены достаточно широко, но малярии нет, так как нет местных малярийных больных. Энергично борется с распространением малярии Италия, которая, конечно, больше других стран от нее страдает. Парламент никогда не отказывает в ассигнованиях на бесплатную раздачу хинина беднейшему населению, и в некоторых местностях уже давно ведется планомерное лечение хинином как больных малярией, так и не успевших еще заразиться» [17].
В 1916 году состоялось очень важное в истории университета заседание группы преподавателей естественных наук. На заседании присутствовали Н.М. Кулагин, Н.К. Кольцов, Д.Ф. Си-ницын, О. Лебедева, В. Романов, Ю.В. Вульф, П.П. Лазарев, В.П. Ше-реметевский, Н.В. Давыдов, В.И. Романов, А.К. Тимирязев, А.В. Васильев, Е. Ежова, О.Ю. Могидсон, М. Успенский. Повестка дня данного собрания включала обсуждение проекта инструкций комиссии академического совета.
Н.В. Давыдов указал на то, что в университете ощущается необходимость в разработке регламента деятельности учебного заведения и принятии нового положения об академической комиссии. Д.Ф. Синицын в ответ на предложение председателя правления заявил, что предлагаемый проект отвергает первоначальную идею организаторов университета, но зато учитывает но-
вые поправки университетского устава Министерства народного просвещения [18]. Согласно новому проекту, академический совет получал гораздо больше преимуществ и должен был играть решающую роль в жизни учебного заведения. Поводом для появления нового проекта могли быть различные причины: давление со стороны министерских чиновников, решение администрации университета ограничить свободу преподавательских комиссий и факультетских советов, желание некоторых профессоров оттянуть одеяло власти на свою сторону, симпатия некоторых преподавателей к министерской идеологии. Д.Ф. Синицын считал, что в «внутри самого университета, в отношениях между преподавательскими силами, есть какая-то ненормальность», что повлекло за собой продвижение нового положения об академической комиссии [19].
Действительно, за время существования преподавательских комиссий они были свободны от вмешательства в их дела академического и попечительского советов, а тем более министерских чиновников. Все преподаватели комиссий, независимо от их научных степеней и званий, имели равные права в решении различных вопросов. В основном решения о плане преподавания и программах курсов принимались комиссиями единогласно, без особых споров и прений. В состав академического совета младшие преподаватели, естественно, не входили, что лишало их возможности высказывать собственную точку зрения на ту или иную проблему. В случае принятия нового проекта решения факультетских дел они были бы поставлены в зависимость от академического совета,
не всегда компетентного в некоторых вопросах, так как в его состав входили профессора разных специальностей со всего университета.
Против нововведения выступил также А.Л. Бродский: «Поднимая вопрос об изменении характера своей деятельности, факультет собирается этим самым отрицательно отнестись к прежней своей деятельности. К последнему из таких оснований, ибо за все годы своего существования тот способ решения дел, который был принят на факультете, вел лишь к увеличению ученого и учебного авторитета учреждения» [20].
Аналогичные идеи высказал Ю.В. Вульф: «Я вполне присоединяюсь к призыву Н.В. Давыдова кодифицировать наше обычное право, сложившееся за семилетнее существование нашего университета. Жить без писаного кодекса становится все труднее и труднее по мере быстрого роста нашего дела, своими размерами превзошедшего скромные первоначальные ожидания. Сама успешность нашего дела показывает, что велось оно по правильному пути, указанному жизнью и потребностями русского просвещения. Это тем более убеждает меня, что нам надо продолжать идти по этому пути и не вдаваться в рискованные эксперименты, не вызываемые потребностями жизни. К таким экспериментам я отношу попытку усилить значение академического совета за счет компетенций отдельных отделений, комиссий академического совета, в которых теперь сосредоточена вся жизнь нашего университета. Что может выйти из такого эксперимента и насколько он обоснован прошлыми событиями, связанными
7. Научно-экспериментальная работа студентов Источник: Архив Российской академии наук
с самим возникновением нашего университета, - на это мастерски указал профессор Д.Ф. Синицын» [21].
Противоположную точку зрения по этому вопросу имел Н.К. Кольцов, считавший, что академический совет должен принимать более деятельное участие в жизни университета, при этом не умаляя роли преподавательских комиссий. Он предложил внести лишь некоторые поправки в положение об академическом совете: 1) в связи с несовершенством системы ученых степеней должны быть выработаны нормы, по которым академическому совету предоставляется право допускать в совет с правом решающего голоса всех преподавателей, которые по своим печатным трудам оказываются серьезными научными исследователями, не имея при этом ученой степени; 2) преподаватели без ученых степеней, не являющиеся серьезными научными исследователями, должны приглашаться на заседания академического совета с совещательным голосом [22]. Его поддержал Н.М. Кулагин.
После длительных дебатов все-таки положение было принято, но с существенными поправками. При академическом совете должны были быть образованы постоянные комиссии, соответствующие главным группам наук, преподаваемым на академическом отделении университета. Этим комиссиям вменялось в обязанность рассмотрение вопросов научной и учебной деятельности университета, а в состав их должны были входить преподаватели академического отделения университета, приглашенные на срок не менее одного семестра. Было признано желательным, чтобы в состав академического совета входили люди, имеющие ученую степень, и лица с известными научными трудами. Важным было внесение в положение следующего пункта: «Постановления комиссии, не получившие утверждения в академическом совете, возвращаются в комиссию для нового пересмотра. Окончательное решение комиссии и академического совета выносится на утверждение попечительского совета» [23].
Естественно-историческое отделение Народного университета по сравнению с аналогичным отделением Императорского университета отличалось разнообразием преподаваемых систематических курсов и большим количеством эпизодических курсов, хотя некоторые предметы не изучались подробным образом (например, систематика низших растений). Это было связано с преподавателями, которые разрабатывали собственные авторские курсы не только с учетом достижений науки
того времени, но и с оценкой потребностей студентов Университета Шаняв-ского. А.Е. Чичибабин писал: «Отделение естественных наук, особенно с того времени, когда оно обзавелось собственными лабораториями и кабинетами, быстро развивается, превращаясь из учреждения, занимавшегося преимущественно популяризацией науки, в настоящее время в учебное заведение «академического» типа, в университете в наиболее высоком значении этого слова, то есть в учебное заведение, где науки излагаются таким образом, что лица, основательно прошедшие в нем курс, получают возможность применять важнейшие научные выводы для самостоятельного разрешения вопросов практического и теоретического характера. Университет должен дать работников в практической жизни, обладающих широким кругозором, но он непременно должен также выделить контингент работников на поприще чистой науки. Конечно, число таких лиц по отношению к общему числу слушателей может быть лишь небольшим, но выделение кадров деятелей науки является наилучшим мерилом успешности преподавания в высшей школе» [24]. Участие студентов Народного университета в научно-исследовательской работе выстраивало систему преподавания в несколько ином русле: после теоретического изучения вопроса по материалам отечественной и зарубежной литературы слушатель предлагал тему исследования, рабочую гипотезу, методы будущей экспериментальной работы. Роль преподавателя заключалась в научном консультировании проводимых слушателями исследований, а не в контроле усвоения университетских программ. Таким образом, идея приобщения людей разных социальных групп к науке в рамках их обучения на естественно-историческом факультете Народного университета реализовалась в полной мере. Данное заявление подтверждается множеством примеров, когда слушатели бросали свою профессию ради науки и выходили из лабораторий вольного университета настоящими учеными .
После Октябрьской социалистической революции для высшей школы наступил решительный момент. Новое правительство предполагало закрыть все прежние высшие учебные заведения и взамен создать новые, построенные по новым принципам подготовки кадров для Страны Советов. Большевики, получив в 1917 году бразды правления, не смогли наладить систему управления и приблизиться хоть чуть-чуть к устоявшимся дореволюционным порядкам. Дав согласие на финансиро-
вание университета, Наркомат народного просвещения не выполнял в сроки заявленные обязательства. Первые денежные субсидии в размере 100 000 руб. пришли в университет с большим опозданием, что задержало размещение информации в газетах о начале приема слушателей. Кроме того, возникли проблемы с учебными помещениями, пришлось арендовать их в здании соседней школы.
Н.К. Кольцов, понимая, что Университет Шанявского приходит в полный упадок, переводит часть оборудования своей лаборатории в специально созданный им в 1917 году Институт экспериментальной биологии (ИЭБ). В нем он и его ученики продолжили научные исследования по различным направлениям биологии: генетике, биохимии, цитологии, эндокринологии, физико-химической биологии. С 1 января 1920 года этот институт как самостоятельное учреждение был включен в состав Го -сударственного научно-исследовательского института Наркомата здравоохранения (ГИНЗ) [25]. В состав Института экспериментальной биологии в 1918 году также вошла гидробиологическая станция С.Н. Скадовского, которая служила полевой базой для научных сотрудников, аспирантов и студентов различных лабораторий. В 1926 году в связи с постановлением Моссовета Скадовского пытались выселить со станции как бывшего помещика [26]. Проживание его в бывшем владении все же отстоял Н.К. Кольцов при поддержке народного комиссара здравоохранения Н.А. Семашко.
В 1918 году советское правительство издало ряд законодательных актов, определяющих государственную политику в области высшего образования. В этом же году Университет Шанявского был национализирован. Управление университетом перешло в Наркомпрос. Система народных университетов уничтожалась, а на их основе начиналось строительство новой советской высшей школы. «Частной и общественной инициативе не нашлось места в этом процессе, равно как и не нашлось места в новом мире многим выдающимся деятелям науки и просвещения и многим безвестным слушателям негосударственных вузов», - с сожалением отмечала Н.В. Бурлова [27].
Основной проблемой Университета Шанявского в 1918 году стал поиск финансовых средств. Коренным образом изменилось общественное устройство, поэтому источником денег могли стать предприятия, кооперативы, общественные организации, органы местного самоуправления.
Руководство и ведущие педагоги университета делали множество шагов навстречу новой власти и подстраивались под требования, предъявляемые временем. После длительных переговоров с Комиссариатом народного просвещения было вынесено решение о государственной поддержке вуза при условии чтения там курса социализма, приема в штат преподавателей, рекомендованных комиссариатом, участия в совете университета представителя комиссариата как учредителя и финансирующего органа [28]. В связи с этим в 1918 году в учебный план университета были введены новые курсы. Волгин стал читать историю социализма, Ипатьев - нефтехимию, Губкин -геологию нефти, Лазарев - фотохимию (для фотографов), рентгенологию (для врачей и физиков). Это было связано с тем что многие профессора не приняли советскую власть, некоторые эмигрировали за рубеж или просто покинули стены вуза [29].
Значительные преобразования произошли на естественно-историческом факультете в 1918 году Были введены новые курсы для студентов: анатомия и физиология человека, астрономия, география, коллоидная химия, эволюционное учение. Гораздо больше часов в расписании стало отводиться коллоквиумам и семинарам, а лекции были сокращены. Против сокращения лекционных часов выступил Сыромятников, аргументируя это тем, что лекции приобщают студентов к научной мысли и воспитывают их [30].
В 1918 году в составе университета появился Институт народного образования, который был аналогом факультета. Был выбран учебный совет института, куда вошли представители преподавателей и слушателей, а также была разработана программа учебного цикла «Общеорганизационные вопросы внешкольного образования». В состав преподавателей Института народного образования вошли А.А. Петров, В.В. Тихонович, Н.П. Ложкин, Л.Б. Хав-кина, Е.А. Звягинцев, Е.А. Литкенес.
Для повышения квалификации педагогических работников были введены программы циклов «Школа и курсы для взрослых» (заведующий Л.П. Никольский), «Общеорганизационные вопросы школьного дела и трудовая школа» (заведующий К.Н. Корнилов).
Институт народного образования ставил перед собой следующие задачи:
- подготовка работников народного образования (для этого были организованы трехгодичные курсы);
- распространение культурно-просветительских идей среди широких масс (организовывались эпизодические и цикловые курсы);
- методическая работа с педагогами (проведение съездов методических и организационных знаний);
- проведение научных исследований в области педагогики;
- издательская деятельность по вопросам образования.
В первые два года обучения слушатели Института народного образования изучали общие курсы, специальные предметы, посещали учебные и научные семинары. На третьем курсе проходила специализация студентов: можно было выбрать педагогические, лекторские, библиотечные, инструкторские курсы.
Перед началом учебного года (23 августа 1918 года) были утверждены размеры преподавательских ставок. За лекционный или семинарский час в неделю было предложено установить годовую оплату: профессорам - 750 руб., ассистентам - 600 руб. Оплата профессорской работы на практикумах была соответственно 1500 руб. в год. Для проведения исследовательской работы и на прочие текущие расходы в бюджете университета была заложена смета в 150 000 руб., отдельно на покупку лабораторного оборудования естественного отделения - 120 000 руб., на пополнение фундаментальной библиотеки - 500 000 руб. и библиотеки естественного отделения - 10 000 руб. [31].
Хаос, творившийся в университете, отсутствие системы управления и наступившее безденежье не дали возможности начать нормально 1918/19 учебный год. Начало занятий в университете отодвинулось на 14 октября 1918 года, при этом в первые две учебные недели систематические курсы даже не начинались, со студентами проводились организационные занятия, диспуты, экскурсии.
В 1920 году Университет Шаняв-ского прекратил свое существование, а его академические отделения в 1919-1920 годы были присоединены к факультетам МГУ. В 1920 году бывшее
научно-популярное отделение перешло Коммунистическому университету им. Я.М. Свердлова, находившемуся на Миусской площади в бывшем здании вольного университета. В настоящее время в этих стенах располагается один из корпусов Российского государственного гуманитарного университета.
Несмотря на короткий период своего существования, Университет Ша-нявского широко распространил идеи обучения, свободного от навязанных обществом предрассудков и вековых догм. Идеи вольной высшей школы были тождественны идеям неформальных научных объединений (научных школ) и были направлены на интересы свободных научных исследований, независимого преподавания и самостоятельности слушателей. Благодаря привлечению в Народный университет выдающихся ученых с мировым именем вокруг научных лидеров выкристаллизовывались коллективы исследователей. Свобода в организации учебного процесса позволила воспитывать научные кадры в соответствии с актуальными потребностями науки и практики. Авторитет лидеров научных школ способствовал привлечению в стены Университета А.Л. Шанявского талантливых студентов, которые спустя десятилетия уже находились в авангарде отечественной науки.
Изучение опыта одного из авторитетных частных высших учебных заведений дореволюционного периода стало актуальным сегодня, когда в России на протяжении последних двух десятилетий наблюдается увеличение числа студентов негосударственных вузов. Описанный в книге пример появления частной высшей школы в дореволюционной России лишний раз доказывает нам, что привлечение талантливых ученых, одержимых идеей служения во благо науки и образования, а также продуманная политика по привлечению дополнительных финансов могут сделать негосударственное учебное заведение престижным научно-образовательным центром. Хочется надеяться, что благородный почин А.Л. Шанявского будет продолжен будущими поколениями людей, проникнутых осознанием общественного долга и стремлением к служению во благо России.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Фандо Р. А. Меценатство и просветительство в дореволюционной России: Альфонс Шанявский и его «вольная школа» // Былые годы. 2016. Т. 39. № 1. С. 210-221.
2. Фандо Р.А. Развитие негосударственного высшего образования в дореволюционной России (на примере Московского городского народного университета им. А.Л. Шанявского) // Социология науки и технологий. 2016. Т. 7. № 2. С. 57-79.
3. Московский городской народный университет имени А.Л. Шанявского. Исторический очерк. М.: Изд-во Об-ва взаимопомощи слушателей МГН университета им. А.Л. Шанявского, 1914. 268 с.
4. Центральный государственный архив города Москвы (ЦГАМ). Ф. 635. Оп. 3. Д. 79. Л. 4.
5. Московский городской народный университет имени А.Л. Шанявского. 1916/17 академический год. М.: Городская типография, 1916. 64 с.
6. Отчет Московского городского народного университета имени А.Л. Шанявского за 1909/10 академический год. М.: Городская типография, 1910. 29 с.
7. Вульф Г.В. Кристаллы, их основные свойства и образование. Курс, читанный в МГН университете им. А.Л. Шанявского. М.: Изд-во Об-ва взаимопомощи слушателей МГН университета им. А.Л. Шанявского, 1912. 162 с.
Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ). Ф. 63. Оп. 38. Д. 277. Л. 98. ГАРФ. Ф. 63. Оп. 38. Д. 277. Л. 97 об., 98.
. Разгон Л.Э. Один год и вся жизнь. М.: Детская литература, 1973. 255 с. С. 209-210. . ЦГАМ. Ф. 635. Оп. 3. Д. 15. Л. 3-4. . ЦГАМ. Ф. 635. Оп. 3. Д. 15. Л. 1-2. . ЦГАМ. Ф. 635. Оп. 3. Д. 15. Л. 11.
. Кольцов Н.К. К университетскому вопросу. М.: Тип. О.Л. Сомовой, 1910. 104 с. С. 70.
. Любарский Г.Ю. История зоологического музея МГУ: идеи, люди, структуры. М.: Товарищество научных изданий КМК, 2009. 744 с. С. 550. . Отчет Московского городского народного университета имени А.Л. Шанявского за 1911/12 академический год. М.: Городская типография,
1912. 101 с. С. 26.
. Кольцов Н.К. Болотная лихорадка (малярия) и комары. М.: Изд. об-ва взаимопомощи слушателей МГН университета имени А.Л. Шанявского,
1913. 32 с. С. 29-30 . ЦГАМ. Ф. 635. Оп. 3. Д. 122. Л. 7. . ЦГАМ. Ф. 635. Оп. 3. Д. 122. Л. 8. . ЦГАМ. Ф. 635. Оп. 3. Д. 122. Л. 11 об. . ЦГАМ. Ф. 635. Оп. 3. Д. 122. Л. 12 об. . ЦГАМ. Ф. 635. Оп. 3. Д. 122. Л. 16. . ЦГАМ. Ф. 635. Оп. 3. Д. 122. Л. 20.
. Чичибабин А.Е. Химический семинарий А.Е. Чичибабина // Научные бюллетени Общества содействия издания научных трудов слушателей Московского городского народного университета им. А.Л. Шанявского. 1914. Вып. 1. С. 125-140.
25. Архив РАН. Ф. 450. Оп. 2. Д.19.
26. АРАН. Ф. 570. Оп. 1. Д. 16. Л. 1.
27. Бурлова Н.В. Вклад российских негосударственных высших учебных заведений в развитие отечественной культуры (на примере московских образовательных заведений конца XIX - начала XX в. Дисс. на соиск. уч. ст. канд. ист. наук. М.: МГУК, 2004. 200 с. С. 154.
28. ЦГАМ. Ф. 635. Оп. 3. Д. 126. Л. 5.
29. ЦГАМ. Ф. 635. Оп. 3. Д. 126. Л. 8 об.
30. ЦГАМ. Ф. 635. Оп. 3. Д. 126. Л. 6 об.
31. ЦГАМ. Ф. 635. Оп. 3. Д. 126. Л. 4.
ORGANIZATION OF NATURAL-SCIENCE EDUCATION IN PREREVOLUTIONARY PRIVATE UNIVERSITIES FOR EXAMPLE OF THE A.L. SHANYAVSKY MOSCOW CITY PEOPLE'S UNIVERSITY FANDO R.A., Cand. Sci. (Biol.), Deputy Director for Science
S.I. Vavilov Institute for the History of Science and Technology RAS (IHST RAS) (14, Baltiyskaya St., Moscow, 125315, Russia).
E-mail: fando@mail.ru
ABSTRACT
The article examines the experience of natural-science training in a non-state educational institution at the beginning of the 20th century, as exemplified by the A.L. Shanyavsky Moscow People's University that had been very popular among the people. The University's Natural History Division offered training in biology, chemistry, mathematics, physics, and geology. Much attention was given to practical classes and experimental work involving students. As compared to its counterpart at the Imperial Moscow University, Natural History Division of the People's University was distinguished for the variety of regular courses as well as numerous ad hoc courses.This was due to the Shanyavsky University's faculty who developed their own original courses based not only on the scientific achievements of the time but also on training needs of the students studying at the Shanyavsky University. Keywords: A.L. Shanyavsky Moscow City People's University, a non-state higher school, pre-revolutionary Russia, natural-science education.
REFERENCES
1. Fando R.A. Patronage and enlightenment in pre-revolutionary Russia: Alfons Shanyavsky and his «Free school». Bylye gody, 2016, vol. 39, no. 1, pp. 210-221 (In Russian).
2. Fando R.A. The Development of Non-Governmental Higher Education in Pre-Revolutionary Russia (at the of example, A.L. Shanyavsky Moscow City Public University). Sotsiologiya naukii tekhnologiy, 2016, vol. 7, no. 2, pp. 57-79 (In Russian).
3. Moskovskiy gorodskoy narodnyy universitet imeni A.L. Shaniavskogo. Istoricheskiy ocherk [A.L. Shanyavskiy Moscow City People's University. Historical essay]. Moscow, Ob-va vzaimopomoshhi slushateley MGN universiteta imeni A.L. Shaniavskogo Publ., 1914. 268 p.
4. Tsentral'nyy gosudarstvennyy arkhiv goroda Moskvy (TsGAMl F. 635. Op. 3. D. 79. L. 4 [Central State Archive of the City of Moscow Fonds 635.Ser. 3.File 79. Item 4].
5. Moskovskiy gorodskoy narodnyy universitet imeni A.L. Shanyavskogo. 1916-1917 akademicheskiy god [A.L. Shanyavsky Moscow City People's University. Historical essay. 1916-1917 academic year]. Moscow, Gorodskaya tipografiya Publ., 1916. 64 p.
6. Otchet Moskovskogo gorodskogo narodnogo universiteta imeni A.L. Shaniavskogoza 1909-1910 akademicheskiy god. [Report of the A.L. Shanyavsky Moscow City People's University for 1909-1910 academic year]. Moscow, Gorodskaya tipografiya Publ., 1910. 29 p.
7. Vulf G.V. Kristally, ikh osnovnye svoystva i obrazovanie. Kurs, chitannyy v MGN universitete im. A.L. Shanyavskogo [Crystals, they basic properties and education. The course read at the A.L. Shanyavsky Moscow City People's University]. Moscow, O-va vzaimopomoshhi slushateley MGN universiteta im. A.L. Shanyavskogo Publ., 1912. 162 p.
8. Gosudarstvennyy arkhiv Rossiiskoy Federatsii IGARF1 F. 63. Op. 38. D. 277. L. 98 [State Archives of the Russian Federation Fonds63.Ser. 38.File277. Item 98].
9. GARF. F. 63. Op. 38. D. 277. L. 97 ob., 98 [GARF. Fond 63. Ser. 38. File 97 Reverse-98].
10. Razgon L.E. Odin god i vsya zhizn [One year and a lifetime]. Moscow, Detskaya literature Publ., 1973. 255 p.
11.TSGAM. F. 635. Op. 3. D. 15. L. 3-4 [TsGAM. Fonds 635.Ser. 3. File 15. Item 3-4].
12.TSGAM. F. 635. Op. 3. D. 15. L. 1-2 [TsGAM. Fonds 635. Ser. 3. File 15. Item 1-2].
13.TSGAM. F. 635. Op. 3. D. 15. L.11 [ TsGAM. Fonds 635. Ser. 3. File 15. Item 11].
14. Kol'tsov N.K. Kuniversitetskomu voprosu [To the university question]. Moscow, O.L. Somovoy Publ., 1910. 104 p.
15.Lyubarskiy G.YU. Istoriya zoologicheskogo muzeya MGU: idei, lyudi, struktury [History of the Zoological Museum of Moscow State University: ideas, people, structures]. Moscow, Tovarishhestvo nauchnykh izdaniy KMK Publ., 2009. 744 p.
16. Otchet Moskovskogo gorodskogo narodnogo universiteta imeni A.L. Shanyavskogo za 1911-1912akademicheskiy god. [Report of the A.L. Shanyavsky Moscow City People's University for 1911-1912 academic year]. Moscow, Gorodskaya tipografiya Publ., 1912. 101p.
17.Kol'tsov N.K. Bolotnaya likhoradka (malyariyal i komary [Swamp fever (malaria) and mosquitoes]. Moscow, O-va vzaimopomoshhi slushatelei MGN universiteta imeni A.L. Shanyavskogo Publ., 1913. 32 p.
18.TSGAM. F. 635. Op. 3. D. 122. L. 7 [TsGAM. Fonds 635. Ser. 3. File 122. Item 7].
19.TSGAM. F. 635. Op. 3. D. 122. L.8 [ TsGAM. Fonds 635.Ser. 3. File 122. Item 8].
20.TSGAM. F. 635. Op. 3. D. 122. L.11 [ TsGAM. Fonds 635.Ser. 3. File 122. Item 11].
21.TSGAM. F. 635. Op. 3. D. 122. L.12 [ TsGAM. Fonds 635.Ser. 3. File 122. Item 12].
22.TSGAM. F. 635. Op. 3. D. 122. L.16 [TsGAM. Fonds 635.Ser. 3. File 122. Item 16].
23.TSGAM. F. 635. Op. 3. D. 122. L.20 [ TsGAM. Fonds 635.Ser. 3. File 122. Item 20].
24. Chichibabin A.E. Chemical Seminar. Nauchnye biulleteni Obshhestva sodeistviya izdaniya nauchnykh trudov slushateley Moskovskogo gorodskogo narodnogo universiteta im. A.L. Shanyavskogo, 1914, vol. 1, pp. 131-140 (In Russian).
25.Arkhiv RAN. F. 450. Op. 2. D.19 [RAS Archive. Fond 450. Ser. 2. File 19].
26.ARAN. F. 570. Op. 1. D. 16. L. 1 [ARAN. Fond 570. Ser. 1. File 16. File 1.
27. Burlova N.V. Vklad rossiyskikh negosudarstvennykh vysshikh uchebnykh zavedeniy v razvitiye otechestvennoy kul'tury (na primere moskovskikh obrazovatel'nykh zavedeniy kontsa XIX- nachala XX v. Diss. kan. ist. nauk [The contribution of Russian non-state higher educational institutions to the development of national culture (on the example of Moscow educational institutions of the late nineteenth and early twentieth centuries Cand. hist. sci. diss.] Moscow, 2004. 200 p.
28.TSGAM. F. 635. Op. 3. D. 126. L. 5 [TsGAM. Fond 635. Ser. 3. File 126. Item 5].
29.TSGAM. F. 635. Op. 3. D. 126. L. 8 ob. [TsGAM. Fond 635. Ser. 3. File 126. Item 8. Reverse]
30.TSGAM. F. 635. Op. 3. D. 126. L. 6 ob. [TsGAM. Fond 635. Ser. 3. File 126. Item 6. Reverse].
31.TSGAM. F. 635. Op. 3. D. 126. L. 4 [TsGAM. Fond 635. Ser. 3. File 126. Item 4].
