CC BY
29
Прошлое, настоящее и будущее рассматриваются неклассическим естествознание как различные участки четырёхмерного континуума (независимого от событий, в нём протекающих), вселенная — как замкнутая самодостаточная система. Из условно выделенных четырёх компонентов действительности (пространство, время, событие, наблюдатель), объединёнными в одно, единое целое оказались только три: пространство, время, наблюдатель. Неклассическое естествознание не противоречило классическому — все уравнения И. Ньютона оказались частным случаем уравнений теории относительности А. Эйнштейна. То есть неклассическое естествознание представляло собой углубление традиционных представлений о действительности. Открытие статистического характера поведения элементарных частиц, не меняло представлений об эволюции как субъективном восприятии предсказуемого движения в четырёхмерном про-странствено-временном континууме, потому что реализация этого статистического поведения приводила на макроуровне к детерминистистическим законам. Разработка теории кручения пространства (торсионного поля) также ведётся в рамках углубления неклассической физики.
Постнеклассическое естествознание, основоположниками которого считаются И. Пригожин и Г. Хакен, обнаружило ограниченность Эйнштейновского понимания пространства и времени — открыло способность материи к процессам, направление развития которых, начиная с определённого момента (точки бифуркации) становится многовариантным, а выбор конкретного варианта оказывается принципиально непредсказуемым для наблюдателя вследствие множественности решения системы нелинейных дифференциальных уравнений, описывающих эти процессы. Причём, возможным вариантом нередко оказывается самоорганизация системы (эволюция) в динамичный макрообъект, структурированный в пространстве и времени3. Сам процесс такой эволюции также зачастую включает в себя несколько точек бифуркации. Таким образом, свойства прошлого и будущего в постнеклассичес-ком естествознании становятся существенно различными. Если прошлое определяется изучением пройденного
пути, то будущее оказывается объективно вероятностным и точно не предсказуемым в принципе, оно оказывается разветвлённым. Эволюция и эволюционное время, с рассмотренных позиций, представляются движением от одной точки бифуркации к другой. Представления о пространстве-времени неклассической физики оказываются применимыми только в интервале между точками бифуркации, где царствуют детерминистические законы. Вблизи точки бифуркации четырёхмерный континуум проявляет новое свойство, не рассматриваемое теорией относительности А. Эйнштейна и являющееся прерогативой постнеклассического естествознания — свойство пространственно-временного ветвления, которым правит случай. Пространственно-временной континуум Вселенной оказывается для наблюдателя вещественно-энергетических процессов не только искривлённым и, возможно, скрученным, но также разветвлённым, а Вселенная воспринимается открытой для случайных воздействий. При этом под разветвлённостью пространственно-временного континуума подразумевается множественность решения нелинейных дифференциальных уравнений, описывающих конкретные физико-химические процессы, т.е. множество вариантов эволюции события, из которых реализуется только один. Поскольку направление времени представляет собой конкретное событие, выбранное в точке бифуркации из множества возможных других, то исчезает различие между временем и событием. Направление времени оказывается конкретным событием в точке бифуркации. Возникает необходимость говорить не только о пространственно-временной протяжённости, но о едином пространственно-событийно-временном континууме, в котором будущее разветвлено. Таким образом, постнеклассическое естествознание объединило в одно, неразрывное целое все четыре условно выделенных компонента действительности: пространство, время, событие и наблюдателя.
Как показывают результаты нашего диссертационного исследования использования описанного в статье подхода позволяет не только углубить знания студентов по ключевым основам мироздания, но и способствует формированию у них научной картины мира.
Библиографический список
1. Шепель, О.М. Содержание естественнонаучного образования на фоне постнеклассической картины мира / О.М. Шепель // Мат. юбилейной междун. научно-практ. конф. Россия, Горно-Алтай, 3-6 авг. 2006 г. — Горно-Алтайск : Изд-во Барнаульского гос. ун-та, 2006.
2. Моисеев, Н.Н. Логика универсального эволюционизма и кооперативность / Н. Н. Моисеев // Вопросы философии. — 1989. — №8.
3. Пригожин, И. Современная термодинамика. От тепловых двигателей до диссипативных структур / И. Пригожин, Д. Кондепуди. — М. : Мир, 2002.
Статья поступила в редакцию 8.07.08.
УДК. 74.00
К.И. Султанбаева, доц. ХГУ, г. Абакан, Республика Хакасия
ОРГАНИЗАЦИОННО-ПЕДАГОГИЧЕСКАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ Н.Ф. КАТАНОВА НА НАЧАЛЬНОМ ЭТАПЕ СОВЕТСКОГО СТРОИТЕЛЬСТВА
В статье описана организационно-педагогическая, просветительная работа выдающегося российского ориенталиста прошлых столетий Н.Ф. Катанова, сыгравшего значительную роль в восстановлении востоковедения в Казани в конце XIX — начала XX вв. Будучи аполитичным, он принял активное участие в строительстве новой жизни советского государства как ученый, педагог, просветитель, подготовивший плеяду специалистов востоковедения из народной среды.
Ключевые слова: Н.Ф. Катанов-просветитель, организационно-педагогическая деятельность, научное и практическое востоковедение, тюркология, Северо-восточный институт (Восточная академия), исследование «инородцев».
В отечественной истории образования до настоящего ным творчеством и жизнедеятельностью отдельных уче-времени выявляются «белые пятна», связанные с науч- ных, по политическим или идеологическим соображе-
3 Поскольку существование подобных объектов сопровождается непрерывным рассеянием (диссипацией) энергии, их называют диссипативными структурами.
ниям преданных забвению. Раскрытию организационно-педагогической и просветительной деятельности одного из таких деятелей посвящена данная работа. Исследование научной биографии и жизнедеятельности Николая Федоровича Катанова (1862-1922), выдающегося российского ученого-востоковеда, тюрколога, переводчика, музееведа, профессора, сына хакасского народа, просветителя российских народов конца XIX — начала XX столетий показало, что это был человек энциклопедических знаний, прекрасный знаток древностей, переводчик с тюркских языков на русский и наоборот, использовавший 114 языков тюркского корня и современных живых в своей научной и практической деятельности. В европейской ориенталистике Н.Ф. Катанов быстро завоевал научное признание благодаря своим исследованиям во время четырехлетнего путешествия в 1889-1992 гг. по Сибири, Средней Азии, Северной Монголии и Китае, когда он впервые провел комплексное изучение этнографии, этнокультур и языков тюркоязычных народов востока в сложнейших условиях дореволюционной России. Особую популярность приобрела его диссертационная работа «Опыт исследования урянхайского языка с указанием главнейших родственных отношений его к другим языкам тюркского корня» (Казань, 1903), поставившая точки в научном споре востоковедов о принадлежности урянхайского языка (совр. — тувинского).
На нелегкую судьбу Н.Ф. Катанова пришлись три революции, две войны. Но, несмотря на сложнейшие неблагоприятные историко-политические и социальные обстоятельства, Н. Ф. Катанов до конца оставался верен востоковедению, просвещению инородцев и сделал все возможное для сохранения гуманистических традиций отечественного востоковедения, подняв его статус на мировой уровень, следуя примеру своих наставников В.В. Радлова, И.Н. Березина и др. В связи с недостаточным освещением в современной истории образования вклада Н.Ф. Катанова в развитие национального просвещения остановимся на организационно-просветительной деятельности ученого в Казани в период с 1917 г. по 1922 г. Это время кардинальных революционных перемен, достаточно известное в истории страны, своеобразно повлиявшее на аполитичного востоковеда Н.Ф. Катанова.
Февральская буржуазно-демократическая революция 1917г. вызвала огромный всплеск активности трудящихся и всех слоев российского общества. В результате чего инородцы российских окраин включились в революционные процессы и заявили о реформировании национальных школ. Под воздействием революционных настроений учительские массы активизировались, потребовали от Временного правительства принятия радикальных мер в отношении инородческого образования. Творческая и организаторская активность Н.Ф. Катано-ва в 1917-1918 гг. усилилась в связи с известным «Отношением бюро Туркестанского учительского союза об утверждении при российских университетах кафедры истории мусульманского востока» от 24 мая 1917 г. Туркестанский учительский союз как общественная и профессиональная организация с центром в г. Ташкенте, входившая в состав Всероссийского учительского союза, приняла письменное обращение в адрес Казанского университета с просьбой открыть уже в новом 19181919 учебном году при историко-филологическом факультете кафедру истории мусульман. В данном отношении было убедительно показано, насколько практическая жизнь мусульманского мира нуждалась в научной организации и образовательной системе востоковедения, где бы готовились специалисты с познаниями в области языкознания, книгопечатания и практической организации просвещения на окраинах. Крайнюю потребность в грамотных специалистах испытывали регионы Средней Азии, Сибири.
В ответ на запрос Туркестанского учительского союза Н.Ф. Катанов предложил учредить специальную комиссию по данному вопросу, напомнив Ученому совету историко-филологического факультета (ИФФ) о последних попытках учредить восточный факультет при университете в декабре 1916 — январе 1917 гг. После многочисленных согласований с ректоратом, Казанской Губернской управой, комиссия в составе Н.Ф. Катанова, Н.В. Никольского, С.Е. Малова, П.К. Жузе изложила проект Катанова. Представление — записка Н.Ф. Ката-нова объемом до 11 страниц структурирована в определенной системе, свойственной вообще всем рукописным документам ученого: небольшое введение, краткая история вопроса, содержание, выводы и предложения. Так, в «Записке об учреждении Восточного отделения с разрядами турецко-татарским и угро-финским на историкофилологическом факультете Казанского университета» комиссия дала объективную оценку состояния востоковедения в Казани, показав роль и значение востоковедения не только как научной отрасли, но и практики развития национальных и межнациональных отношений народов России в начале XX века. Указав на неудовлетворительное состояние дел востоковедения в Казанском университете, Н.Ф. Катанов провел прогрессивную мысль о постановке изучения и развитии востоковедения в России на государственном уровне. Цитируем: «...развитие всех сторон жизни государства немыслимо без огромного количества научно-образованных людей с строгой и точной мыслью, сообразно потребностям жизни. В Восточной России, в частности в нашем Волжско-Камском крае, эти жизненные потребности и условия работы чрезвычайно разнообразны, каковое разнообразие объясняется и различием религиозных исповеданий, и различием по племенному происхождению. Чтобы вести эти, отныне равноправные, народности по пути прогресса, необходимо прежде всего ясное и отчетливое знание всего их прошлого и настоящего, только изучение того или иного племени сделает ясными для нас его исторические судьбы, его надежды и возможные достижения по пути прогресса, это же изучение предохранит нас от применения к данному племени мер, совершенно не соответствующих жизненным, бытовым условиям данной среды» [5].
Далее организационная сторона дела изложена подробно, с указанием перечня дисциплин, изучаемых как главные и вспомогательные (обязательные) на двух разрядах: турецко-татарском, финно-угорском Восточного отделения историко-филологического факультета Казанского университета. Относительно преподавателей предложено при надобности воспользоваться услугами специалистов из других университетов по примеру Саратовского или Томского университетов. Как видно из «Записки», в ней нашли отражение мечты и надежды Катанова на восстановление востоковедения в Казани. Как практикующий преподаватель, редактор и участник нескольких инородческих съездов на официальном уровне 1905-1906 гг., он владел информацией о состоянии инородческого образования мусульманских и немусульманских народов в не меньшей степени, чем выдающиеся просветители Н.И. Ильминский, Н.А. Бобровников в свое время или другие официальные деятели.
В январе 1918г. после заслушивания представления председателя комиссии Н.Ф. Катанова Совет ИФФ постановил ходатайствовать перед Советом университета об учреждении Восточного отделения с разрядами (отделениями) турецко-татарским и угро-финским. Однако развернувшиеся революционные события и гражданская война изменили развитие востоковедения в Казани.
В октябре 1917 г. в Казани был открыт Северо-восточный археологический и этнографический институт с
Восточным отделением. Он просуществовал до июля 1921г. Одним из вдохновителей и организаторов являлся профессор Казанского университета М.В. Бречкевич (1870-1963). Главная цель открытия этого института состояла в том, чтобы «пойти навстречу давно назревшей потребности в этнографическом, археологическом, археографическом исследовании Северо-Востока России и Сибири путем подготовления специалистов.» [2, с. 243].
С самого начала организации этого института Н.Ф. Катанов инициировал вопросы о материальном, научно-методическом обеспечении преподавания. Имея к этому моменту огромный преподавательский опыт в двух учебных заведениях, первым делом он ставил вопрос о библиотеке, музее и специализированных кабинетах, оборудованных наглядностью, приборами и предметами. Занятия со студентами проходили в зданиях университета и бывшего коммерческого училища. В составе преподавателей этого института трудились известные профессора: Покровский С.П. (1880-после 1937 г.), Бречкевич М.В. (1870-1963), Шестаков С.П. (18641940), Адлер Б.Ф. (1874-1930), Малов С.Е. (1880-1957), Будде Е.Ф. (1859-1929), Ашмарин Н.И. (1870-1933), Жузе П.К. (1870-1942), Машанов М.А. (1852-1924), Фирсов Н.Н. (1864-1934), Денике Б.П. (1885-1941), Богородицкий В.А. (1857-1941), Миллер Б.В. (1877-1956), Н.Ф. Катанов (1862-1922) и др. Директором института тайным голосованием 28.09.1917 г. был избран С.П. Покровский, деканом археографического отделения — М.В. Бречкевич. Н.Ф. Катанов стал деканом археологического отделения.
«В 1919-1920 учебном году в институте трудились 21 профессор и 6 преподавателей. На сентябрь 1920г. в институте обучались 90 студентов, .на первом курсе — 55, на втором курсе — 13, на третьем курсе — 22. В этом же году на археологическом отделении учились 52, на этнографическом — 16 и на восточном отделении — 22 студента» [2, с. 243].
Насколько обширно и глубоко проектировалось образование будущих специалистов, показывает перечень кафедр и учебных дисциплин. В восточном отделении предполагалось создание 11 кафедр для изучения китайской, арабской, японской, монгольской словесности и др. В программах турецко-татарского разряда читались курсы: «История турецких и татарских племен»
(Н.Ф. Катанов, С.Е. Малов); «Этнография турецко-татарских племен» (С.Е. Малов) и др. Н.Ф. Катанов преподавал не менее 6 предметов по востоковедению. Содержание образовательной деятельности института соответствовало поставленным задачам. Однако институт не успел оформиться окончательно как центр востоковедения, как поступило распоряжение о преобразовании его в Восточную академию.
В начале 20-х годов в вузах страны продолжали работать дореволюционные специалисты. Отношение к Советам у той части интеллигенции, которая осталась верной науке и не сбежала с отступавшими частями белой гвардии, постепенно менялось под воздействием революционных преобразований. Научной интеллигенции требовалось выбирать собственную позицию. Какую позицию в этих условиях занимал Н.Ф. Катанов? «Профессор Н.Ф. Катанов и его коллеги — ученые-гуманитарии сыграли в 1917-20-е гг. исключительную роль в развитии в Казани востоковедческого образования и науки» [1, с. 17]. Благодаря таким деятелям науки и просвещения в первой половине 1920-х годов сохраняются научные и гуманистические традиции дореволюционного востоковедения. Рассмотрим это на примере деятельности Восточной академии, где трудился Н.Ф. Ка-танов с частью востоковедов.
Новая советская власть начала проводить организационно-структурные преобразования в системе высшей
школы. В конце 1920 г. появился «Проект основных положений о Восточной Академии», составленный комиссией в составе: Б.Н. Вишневского, Г.Ш. Шарафа, А. Максуди, М.В. Бречкевича, М.Г. Худякова. Н.Ф. Ка-танов был включен в состав учебного комитета вместе с известными учеными Маловым, Фирсовым, Миллером, Худяковым, Дульским, Вишневским и Губайдуллиным для разработки учебных планов и определения организационной структуры академии летом 1921 г. Этот комитет был уполномочен разработать учебный план для всех четырех (трех) планируемых отделений (факультетов) с указанием преподавателей, количества распределения нагрузки по семестрам, с зачетами и коллоквиумами для слушателей. На заседании учебного комитета от 25 июля 1921 г. после обсуждения было принято решение о том, чтобы «признать необходимым организовать кабинеты — музеи: исторический, археологический, геологический, географический, антропологический, этнографический, .педагогии и психологии (всего 12)». Здесь же было решено «обратить внимание на коллекцию Катанова, касающуюся Востока мусульманских изданий, которые он согласен уступить Восточной академии» [6].
Так, осенью 1921 г. возникла Восточная академия с 4 отделениями: историко-археологическим, этнографическим, словесным с турецко-татарским и финно-угорским разрядами и социально-экономическим. Социально-экономическое отделение не было открыто по причине отсутствия финансовых возможностей. Научной задачей Восточной академии являлось «изучение истории, этнографии, археологии, географии и языков Восточной России., Татарреспублики в частности» [2, с. 246]. Практической задачей предусматривалась подготовка музейных работников, преподавателей восточных языков, истории и этнографии для школ, специалистов для административной работы на Востоке, также ученых кадров — представителей народов Востока.
На 1.07. 1922 г. Восточная академия насчитывала 107 студентов, на историко-археологическом отделении — 57, этнографическом — 19, словесном отделениях — 31.
В Восточной академии Н.Ф. Катанов преподавал курсы: восточная нумизматика, календарная астрономия, история и этнография турецко-татарских народов, арабский язык и литература, турецко-татарская словесность, чтение древних авторов, писавших о Востоке России, монгольский язык. Больше всех читаемых дисциплин значится у профессора Катанова. Новое учреждение было призвано стать очагом национальной культуры и науки тюркских, финно-угорских народов России, где участие самих трудовых народных масс играло бы решающую роль. Но дальнейшее развитие политических событий в России не позволило реализации основных задач. В 1922 г. Восточная академия вместе с другими учреждениями была преобразована в Восточный педагогический институт.
Как уже отмечалось, педагогическая деятельность Николая Федоровича в 1919-1921 гг. отмечена активным его участием в жизни вновь создаваемых учреждений советского типа. В феврале 1919 г. Н.Ф. Катанов избран по всероссийскому конкурсу профессором Казанского университета, а в 1921 г. утвержден в звании профессора общественных наук. Он как декан археологического отделения института занимался вопросами организации учебного процесса, продолжил археологические исследования древних Булгар, Казанских окрестностей, продолжал вести заседания вновь открытого Общества археологии, этнографии и истории, выступал с докладами не только для научного сообщества, но и казанского населения по татарской культуре и литературе. Вероятно, вопросами подбора кадров для вновь со-
зданного восточного отделения он также занимался. Свидетельством тому служат рекомендации-представления не только своим давним коллегам С.Е. Малову, Н.И. Ашмарину, но и начинающим преподавателям: А.В. Волочкову, желавшему вести в академии латинский язык, или Хури — для преподавания арабского языка и др. Обстоятельно и научно характеризуя, например С.Е. Малова, Катанов дал высокую оценку его научных заслуг и «усиленно» рекомендовал его на кафедру языков, древностей и быта народов тюркского корня. Не менее лестная характеристика представлена Н.И. Ашмарину с перечислением его заслуг в качестве исследователя и переводчика, как знатока языков, быта и культуры инородцев [6]. По представлению Н.Ф. Катанова и С.Е. Малова присваивается звание профессора Н.В. Никольскому, впоследствии крупнейшему ученому-чува-шеведу. Анализ исторических документов показал, что Катанову было свойственно помогать своим коллегам и перспективным молодым людям, он обладал педагогической способностью убеждать, показывать и настаивать на правильном необходимом решении.
Из воспоминаний Б.В. Миллера: «Среди студентов Н.Ф. пользовался не только глубоким уважением, но и, несомненно, искренней любовью. Это особенно я мог наблюдать во время интересной поездки его со студентами на археологическую практику в Болгары.» [4, с. 105]. Этот эпизод относится к 1919-1920 гг.
Размышляя о последнем этапе педагогической и научно-творческой деятельности ученого, нельзя не удивляться тому, насколько активно Катанов принимал участие в становлении восточного факультета. Его самоотверженная работа практически по 12-15 часов в сутки в уже немолодом возрасте заставляет думать о том, что он, наконец, нашел возможности реализовать свои давние мечты о применении своих сил и знаний в полной мере в любимом деле — просвещении инородцев. Советский исследователь С.Н. Иванов показал восстановление разносторонней деятельности Н.Ф. Катанова, говоря о его роли «в процессе культурного советского строительства» после революции. В это время его деятельность «состояла из тех же слагаемых, что и в дореволюционное время, — преподавательская, научная, музейная и организаторская работа; но она протекала в новых условиях, новых организационных формах и была наполнена новым содержанием» [3, с. 85]. Так, помимо работы в Казанском университете и Северо-восточном институте, он преподавал еще «в Высшем институте народного образования, на чувашских педкурсах и в Высшей восточной музыкальной школе (с 1919г.), где вел курс истории песнетворчества тюркских народов» [3, с. 87]. Его еженедельная преподавательская нагрузка достигала в это время 47 часов.
Собственно говоря, своей деятельностью в 1917-1921 гг.
Н.Ф. Катанов доказал преданность делу народного просвещения, снимая тем самым вопрос о реакционности или «народности» его деятельности и обвинения в свой адрес в пособничестве народным угнетателям. Архивные документы свидетельствуют в большинстве случаев в пользу гуманистической позиции Катанова в разнообразных своих проявлениях его научного, общественно-педагогического творчества. Демократизм в действии, уважение к человеку, забота и переживания за «своих» инородцев — движу-
щие силы педагогики Катанова Н.Ф. Доброжелательный к каждому собеседнику, будь-то чиновник высокого ранга, служащий почты, гимназист — ребенок или студент, Николай Федорович неизменно оставался интереснейшим собеседником, с тонким чувством юмора, ценящим как свое, так и чужое время, увлеченным востоковедными темами, умеющим организовать молодежь на поисково-исследовательскую деятельность.
Итак, постепенно высвечивается образ человека, обладавшего цельным характером, личной ответственностью за народное просвещение, ему чужды идеологии пантюркизма или панславизма. Объективное отражение в науке реальных явлений и выработка адекватного отношения к научным истинам — один из жизненных, научных принципов ученого. Гражданская война, разруха и голод не могли не сказаться на состоянии здоровья многих людей, в том числе, Николая Федоровича. После того, как осенью 1921 г. он простудился, заболел и после операции 10.03. 1922 г. умер.
Научно-педагогическая, организационная деятельность ученого на начальном этапе советского строительства раскрывает истинную природу его личности, показывает гуманистическую направленность всего творчества Н.Ф. Катанова. Важнейшим выводом для нас является обнаружение целостной системы по образованию народа в практической деятельности ученого, построенной на идеях просвещения «инородцев». Несмотря на жизненный принцип Катанова не вмешиваться в политику, при Советской власти невольно он стал соучастником строительства новой жизни, постепенно приняв революционные реформы в образовании и культурном просвещении российских народов. Вклад ученого в становление и развитие тюркологии как новой научной отрасли на рубеже XIX — XX веков неоценим: его полевые исследования языковых и историко-культурных явлений тюркских народов России до сих пор служат источником выяснения этимологии языковых феноменов и культур народов. Как декан он прорабатывал вопросы организации занятий для студентов из «гущи народной», нахлынувших в вузы страны, зачастую не имевших полного среднего образования, для чего открывались подготовительные курсы.
Организованный им археологический факультет с кабинетами для практических занятий, библиотекой, музеем и архивом Северо-восточного института, возглавляемый квалифицированными преподавателями в сложнейших условиях голода и разрухи 1921-1922 гг., не дал прерваться преемственной связи в системе подготовки специалистов востоковедения России. Как опытный организатор и преподаватель высшей школы Николай Федорович максимально учитывал материальные, дидактические и методические ресурсы вновь создаваемых советских учреждений, предлагая использовать богатые музейные и библиотечные фонды Казанской духовной академии и Казанского университета. В системе подготовки будущих востоковедов, учителей Н.Ф. Ката-нов придерживался дидактически целесообразных методов и принципов: научности, наглядности, системности, доступности и гуманности в отношении к обучаемым, что полностью соответствовало духу народного просвещения нового социалистического строя.
Библиографический список
1. Валеев, Р.М. Профессор Н.Ф. Катанов и казанское востоковедение в конце XIX в.— первых двух десятилетий XX века /Р.М. Валеев //Катановские чтения. Сборник статей. — Казань: Издательство «Мастер Лайн», 1998.
2. Валеев, Р.М. Казанское востоковедение: истоки и развитие (XIX в. — 20-ые гг. XX в.) / Р.М. Валеев. — Казань: Издательство Казанского университета, 1998.
3. Иванов, С.Н. Н.Ф. Катанов. Очерк жизни и деятельности / С.Н. Иванов. — М.: Наука, 1973.
4. Кокова, И.Ф. Н. Ф. Катанов / И.Ф. Кокова. — Абакан: Хакасское книжное издательство, 1993.
5. Национальный архив Республики Татарстан. — Ф. 977.Опись Историко-филологический факультет (ИФФ). Д.2496. ЛЛ.15-16.
6. Национальный архив Республики Татарстан. — Ф. Р-225. Восточная Академия г. Казани. Д.3. Л.29.
Статья поступила в редакцию 1.07.08.
