CC BY
129социальная история науки и образования
УДК 061.12(47)«17»
организационная модель петербургской
академии наук как синтез европейского опыта начала xviii века в российских условиях.
Ко времени создания Петербургской Академии наук (1724) в Европе существовало уже три модели организации науки, которые были представлены Лондонским королевским обществом, Французской академией наук и Научным обществом в Берлине. «Проект положения об учреждении Академии наук в Петербурге» был утвержден 22 января 1724 г. Многие положения «Проекта» перекликались с пунктами Регламента Парижской академии наук. И все же Петербургская академия заметно отличалась от других европейских академий, что позволяет говорить о 4-й модели организации науки: при ней был создан университет и гимназия. В статье показано, что ориентация на европейские образцы научных обществ и академий, мощная поддержка со стороны государства и созданные им благоприятные условия для работы, удачный подбор иностранных ученых в состав Академии позволили так организовать её работу, что Академия наук России в кратчайшие сроки добилась серьезных научных успехов.
Ключевые слова: Петербургская Академия наук, Петр I, модель организации науки, Лондонское королевское общество, Парижская академия наук.
Смагина Галина Ивановна
Доктор исторических наук,
главный научный сотрудник СПбФ ИИЕТ РАН, Санкт-Петербург, Россия; e-mail: [email protected]
«На этом свете есть много академий, — так начал свое выступление французский поэт Поль Валери (1871—1945) на торжественном заседании в 1935 г., посвященном 300-летию основания Французской академии, — старые, новые, неизвестные и знаменитые, государственные и частные, они встречаются повсюду, всех сортов со всеми их атрибутами — архивами, административными зданиями, секретарями (обычно пожизненными), премиями и лавровыми венками, которые они должны присуждать — со всем тем, что необходимо для создания закрытого сообщества, которое само заботится о подрастающей смене, и в среде которого обмениваются предложениями и докладами, соответствующими задачам академии» (Grau 1988, 10).
Первые академии наук в Европе возникли в эпоху Возрождения в XV—XVI вв. в Италии. На протяжении второй половины XVII в. они создаются в Англии и Франции, на грани XVII—XVIII в. — в Германии, позже в России и Швеции (Копелевич 1974, Копеле-вич, Ожигова 1989, Grau 1988).
Слово «академия» происходит от названия афинской рощи Академа, где собирались для бесед ученики Платона. Начиная с Нового времени, под академией наук понимается корпорация (объединение, союз, общество) ученых той или иной страны, и такое объединение становится главным центром по изучению в какой-либо одной или нескольких областей науки. При всем разнообразии задач, которые обычно формулируются в уставах академий, можно выделить основную, общую для всех — развитие научных исследований для пользы своего государства или для блага всего человечества.
Конкретные особенности той или иной академии связаны с условиями экономической, научной и общественной жизни данной страны, с ее политической системой, а также культурно-историческими традициями. Устойчивость на протяжении столетий некоторых изначально созданных типов академий, по-видимому, объясняется главным образом силой традиции; однако серьезные исторические потрясения и перемены в жизни государств подчас приводили к ломке и сдвигам в судьбах академий. История возникновения академий дает ключ к пониманию различных типов этих объединений, среди которых одни академии созданы по инициативе государственных деятелей, другие — усилиями
университетских профессоров, третьи — в результате стараний промышленников и финансистов при участии ученых. В одних ведутся исследования по естественным, точным и гуманитарным наукам; в других — только по гуманитарным; в третьих — только по естественным; в четвертых — по техническим наукам.
На заре новой науки английский философ Фрэнсис Бэкон (1561—1626) создал идеальный образ ученой коллегии, занимающей высокое положение в своем государстве, прекрасно оснащенной всем необходимым для исследования, с целесообразным и гармоничным разделением труда между экспериментаторами, теоретиками и практиками. Такая коллегия могла существовать в то время лишь в воображении философа. Реальные же научные объединения, возникшие в ХУН—ХУШ вв. в обстановке быстрого роста мануфактурного производства, мореплавания и морской торговли, зарождения капиталистических отношений, отражали как общие закономерности научного движения эпохи, так и многие различия.
Первой Академией, сохранившейся до наших дней, была Французская академия, основанная в 1635 г. правительством Франции, т. е. была создана «сверху». Она пользовалась многими привилегиями, работа ученых велась в помещениях королевского дворца в Лувре, они пользовались королевской библиотекой и ботаническим садом. Около трети ее членов получали академическое жалование. Но оно было невелико и не могло обеспечить ученого и его семью, а было скорее лишь поощрительным вознаграждением. Поэтому члены Парижской академии наук, если они не были аристократами или состоятельными буржуа, как правило, находились на какой-нибудь службе — преподавательской, инженерной или медицинской. Это была первая модель организации науки (Копелевич 1974, 93—130).
Иным было Лондонское королевское общество, возникшее в 1660 г. как добровольное объединение людей различного общественного положения — преподавателей, врачей, чиновников, состоятельных аристократов и буржуа. Научный труд их не только не вознаграждался материально, но связан был с расходами. Хотя общество находилось формально под королевским покровительством, оно не получало никаких государственных субсидий и располагало только средствами от взносов своих членов и от
частных пожертвований. Это была вторая модель организации науки (Копелевич 1974, 41—90).
Такой же характер добровольного научного объединения под покровительством императорской власти носила, созданная в 1662 г. в Швейнфурте Академия «Леопольдина», состоявшая из естествоиспытателей разных городов раздробленной тогда Германии (ныне «Леопольдина» — главная академия Федеративной Республики Германии и находится в Галле) (Копелевич 1974, 23—25).
Промежуточный характер носило Бранденбургское научное общество в Берлине, учрежденное в 1700 г. по инициативе и замыслу великого немецкого математика и философа Готфрида Вильгельма Лейбница (1646—1716). Оно очень незначительно финансировалось прусским королем, а существовало за счет данной ему привилегии на издание и продажу календарей. Это была третья модель организации науки (Копелевич 1974, 131—160).
Здесь названы лишь крупнейшие из ранних научных объединений. Их перечень можно было расширить, но это не изменило бы общий вывод — ни одно из научных объединений Европы, оказавшихся жизнеспособными, не существовало абсолютно без поддержки государственной власти, но ни одно не было полностью государственным учреждением, каким станет Петербургская Академия наук.
Петр 1 не спешил в вопросе об основании в России Академии наук, хотя обычно при проведении государственных реформ вел себя резко и стремительно. Во время своих двух путешествий по Европе Петр познакомился с научными достижениями Нового времени и с уже сложившимися научными обществами и учреждениями. В январе-феврале 1698 г. в Лондоне Петр посетил Лондонское королевское общество, Оксфордский университет, Монетный двор, Гринвичскую обсерваторию, побывал в английском парламенте, встречался и беседовал с известными английскими учеными (Гузевич 2008, 214—215). Из всех научных корпораций того времени одна Парижская академия имела государственный характер, что уже тогда было наиболее привлекательно для Петра. В 1717 г., когда он был в Париже, царь посетил Ботанический сад, Обсерваторию, Коллеж четырех наций, Арсенал, Монетный двор, Сорбонну, Королевскую библиотеку и типографию в Лувре, Академию надписей, Академию живописи и скульптуры. Визит
Петра 19 июня 1717 г. в Королевскую академию и коллизии с избранием его почетным членом академии хорошо известны и описаны (Мезин 2015, 188—211). Главное, Французская академия произвела наиболее яркое впечатление на Петра Великого.
Большое влияние на формирование различных аспектов научно-организационной деятельности в Европе оказал Лейбниц. Над планами создания академий в Европе Лейбниц трудился с 1668 г. и до конца своей жизни. Он считал, что академии наук необходимо открывать в больших княжеских центрах или крупных городах. Лейбниц разрабатывал планы академий для Пруссии, Саксонии, Австрии и России. Города, в которых предполагалось открыть академии — Берлин, Дрезден, Санкт-Петербург и Вена. В академических планах Лейбница явно на одно из первых мест выдвигается просветительская миссия академий. Академии, по мысли Лейбница, должны заниматься, помимо научных исследований, книжным делом, цензурой, выпуском журналов, подготовкой или переводом энциклопедий, организацией библиотечного, архивного и музейного дела, изучением немецкого (можно считать, родного языка) и т. д. Кроме того, он полагал, что академии должны заботиться о школьном деле в стране. В «Генеральной инструкции», взятой за основу при создании Берлинской академии, он подчеркивал, академия должна посвятить себя наставлению и «взбадриванию» молодежи, чтобы она занималась математикой, физикой и языками (Bбger 1997, 198—206).
В ряде писем и записок, адресованных Петру I и его сподвижникам, Лейбниц предложил грандиозный план культурного строительства в России и высказал советы и рекомендации по организации науки, культуры и образования. Лейбницу удалось сформулировать ряд ключевых положений, которые не могли не повлиять на развитие научно-просветительских взглядов и представлений Петра.
Главную роль в развитии науки, культуры и образования Лейбниц отводил государству, поскольку верил в огромные просветительские и организаторские возможности правителя. Он считал русского царя Петра великим государем, который единственный способен ввести просвещение в своем огромном государстве для благополучия своего народа, и подчеркивал, что начинать надо с воспитания наследника престола. В письмах к Петру I — а их
контакты продолжались на протяжении почти двух десятилетий — Лейбниц постоянно возвращался к мысли о том великом значении, которое будет иметь для судеб человечества развитие наук и просвещения в России. В первой записке Лейбница к Петру, написанной в 1697 г., намечены главные положения, к которым философ будет неоднократно возвращаться впоследствии. Лейбниц пишет, в частности, что необходимо привлечь в страну способных иностранцев, приобрести за границей книги, рукописи, типографское оборудование, коллекции натуралей, посылать русских учиться за границу, обучать народ у себя дома, составить точное описание страны, чтобы знать нужды населения и т. д.
Лейбниц настоятельно рекомендовал Петру учредить в России специальную коллегию и возложить на нее ответственность за организацию науки, образования и воспитания юношества. «Необходимо, — пишет философ в 1708 г., — учреждение особенной влиятельной коллегии с обширными властными полномочиями, от которой бы зависели до известной степени высшие и низшие учебные заведения, назначение ученых, книжное дело, типографии, переводы, цензура книг, а также художники и ремесленники с их произведениями». Идея о создании специальной Коллегии присутствует практически во всех записках Лейбница, и философ постоянно расширяет круг ее предполагаемых полномочий (Герье 1873).
Какие программные документы существовали к моменту создания Петербургской Академии, т. е. к 1724 г.?
Три Хартии и Устав Лондонского королевского общества.
Регламент Французской Академии.
Инструкция Г.В. Лейбница об организации Научного общества в Берлине.
Устав Научного общества в Берлине.
Хотя мы не располагаем прямыми доказательствами, что Петр решил взять какой-то из этих проектов за образец, но с определенной долей уверенности можно сказать, что создатели Петербургской Академии были знакомы с ними и использовали их при создании Академии в России. Но при этом Петр прекрасно понимал, невозможность прямого заимствования для России существующих образцов. Одни советовали ему открыть большой университет, что едва ли было возможно из-за отсутствия в России системы среднего и начального образования. А образованных
людей было крайне мало, при этом они не занимались наукой, поэтому нельзя было рассчитывать на создание научного общества, подобного Лондонскому или Парижскому. И великий реформатор России Петр I создает такое учреждение, которого не было ни в одной европейской стране. Он соединяет в одном учреждении научные и учебно-просветительские функции и создает Академию наук вместе с университетом и гимназией (Копелевич 1977).
Вскоре после провозглашения о создании Академии наук в России, первый президент Академии Лаврентий Блюментрост (1692—1755) в письме к немецкому философу, ученику Лейбница Христиану Вольфу (1679—1754) четко определил характер, создаваемого в Петербурге учреждения: «Это не университет, а также и не Академия наук (academie des sciences), а скорее некая композиция из того и другого...» (Wolff 1860, 173). Именно такой необычной и создавалась Петербургская Академия наук вместе с университетом и гимназией при полном государственном финансировании. Однако при всех существовавших отличиях, Петербургская Академия по своим задачам, методам и формам деятельности создавалась и развивалась в контексте единого общеевропейского научного пространства.
Академия наук в Петербурге была создана по инициативе государственной власти, находилась на государственном обеспечении, научная деятельность его членов являлась родом государственной деятельности. Пользуясь необходимой для научного учреждения свободой в выборе предметов и методов исследования, Академия наук в то же время выполняла непосредственные практические задачи, поставленные государством, и служила для него консультантом в вопросах, связанных с наукой. Таким образом, в основу всей системы организации научных исследований в России был положен государственный принцип. Это принципиальное отличие Академии наук в России от существовавших в то время научных академий и обществ, что главным образом повлияло на характер взаимоотношений государства и науки в России.
«Проект положения об учреждении Академии наук в Петербурге», был утвержден 22 января 1724 г. на заседании высшего государственного органа в стране — Сената (Уставы 1974, 31—39). Проект по указаниям и наброскам Петра был составлен Л.Л. Блю-ментростом при участии И.Д. Шумахера (1690 — 1761) и являлся,
прежде всего, программным документом, провозглашавшим о создании нового неизвестного для России учреждения. Петровский проект был похож на королев—скую «Хартию» для Лондонского королевского общества или «Инструкцию» для Берлинского научного общества (Копелевич 1974, 48—49, 137—142). Документ излагал задачи нового учреждения, его особенности, связанные с условиями России, структуру, состав, управление, обязанности и права его членов. Здесь нет общей декларации о назначении наук, а больше говорится о специфических нуждах России, а она, т.е. Россия, нуждается в таком учреждении, которое развитием наук принесет ей славу, а обучением молодых людей принесет народу пользу. Такое толкование пользы и славы проходит через весь «Проект». Ответ на неизбежно возникающий вопрос, почему Академия, университет и гимназия объединены в одно учреждение, дает один из параграфов «Проекта»: «И таким образом, одно здание с малыми убытками, но с великою пользою учреждено будет, что в других государствах три разные организации выполняют...» (Уставы 1974, 32). Итак, это дает финансовую экономию, что было также важно для Петра.
В «Проекте» обозначено деление Академии на 3 класса: математический, физический и гуманитарный. К первому отнесены 4 академика: по теоретической математике, по астрономии, географии и навигации и еще двое по механике: механик-теоретик и механик-практик. Во втором классе также четыре специальности: физика теоретическая и экспериментальная, анатомия, химия, ботаника.
Третий класс, гуманитарный обозначен был менее определенно. Сюда отнесены красноречие, археология, древняя и современная история, юриспруденция. Академия должна была состоять из 11 ученых — членов Академии наук. Следует заметить, что в дальнейшем, на протяжении всего XVIII в. число 11 упоминается как норма, хотя в действительности, по разным обстоятельствам, не предусмотренным в «Проекте», например, при участии Академии в больших экспедициях, это число превышалось, иногда значительно.
Во главе Петербургской Академии, как и во всех европейских академиях, стоял Президент. Функции Президента в «Проекте об учреждении Академии наук» были четко определены, в этом видится влияние Лондонского королевского общества, т. к. только в его Уставе этот вопрос четко проработан. Петр предполагал, что
Академия будет самостоятельным учреждением и сама станет избирать президента сроком на год или полгода. Но когда в январе 1725 г., Академия лишилась своего покровителя, президентов Академии вовсе не избирали, а они назначались императором или императрицей и так же увольнялись.
В «Петровском проекте» были четко прописаны обязанности академиков, т. к. они поступали на государственную службу. Эти пункты совпадают с перечнем обязанностей штатных сотрудников Французской Академии. Академики должны были заниматься научными исследованиями в какой-либо из наук, результаты своих исследований оформлять в виде статей и монографий, которые Академия наук обещала издавать; они должны были участвовать в еженедельных научных заседаниях членов Академии.
А далее идут пункты, необходимость которых продиктована российской действительностью: выполнять различные экспертизы открытий и изобретений посторонних лиц, определяя «верны ли оные» и насколько они новы и полезны. От академиков ожидали, что они своими изобретениями будут содействовать развитию промышленности и ремесел в стране, а также выполнять специальные исследования по поручению правительства. Кроме этого, каждый академик должен был написать учебник по своей специальности для студентов университета или гимназии и должен был преподавать в академических учебных заведениях.
В целом, следует заметить, что многие положения «Петровского проекта» перекликаются с пунктами Регламента Парижской Академии, например, по составу членов Академии, по организации и функциям Академического собрания и другим вопросам.
Что же касается университета при Академии наук, то предложенная в «Проекте» его структура с факультетами юридическим, медицинским и философским, повторяла обычный тип западноевропейского университета. Отличительной особенностью российского университета стало отсутствие богословского факультета. Университет и гимназия при Петербургской Академии были уникальным явлением. Они создавались для воспитания отечественных кадров ученых, и свою главную задачу они выполнили. Из 30 российских действительных членов Академии наук в XVIII в. 23 получили образование в академических учебных заведениях (Смагина 2010, 38-80).
О «Проекте» еще необходимо сказать, что он заканчивается припиской рукою Петра, — о назначении на Академию ежегодной суммы в 24 912 рублей на выплату жалований и прочие расходы. Кроме того, было предусмотрено обеспечение ученых квартирой, дровами, свечами, инструментами и литературой.
В одном из своих проектов Лейбниц определил сумму на содержание Академии в 10 тыс. талеров, т. е. чуть больше 14 тыс. руб.1 Поэтому сумма, определенная Петром, была не так уж мала, но все-таки недостаточна, профессора часто подолгу не получали жалованья, и Академия постоянно просила увеличить годовой бюджет и оплатить долги. Бюджет не увеличивали, но при этом правительство часто давало распоряжения заплатить долги, иногда предоставлялись единовременные субсидии, например, отпускались дополнительные средства на организацию экспедиций.
Для сравнения напомним, что Парижская академия наук получала от короля около 42 тыс. ливров, т. е. 14 тыс. руб.2 Лондонское королевское общество существовало на взносы своих членов и частные пожертвования, обычно эта сумма не превышала 600 фунтов стерлингов, т. е. около 3 700 руб. Берлинское научное общество располагало только доходами от издания календарей. Они давали около 3 тыс. талеров, т. е. 4 300 руб. (Копелевич 1974, 87, 108, 153). В 1747 г. на содержание Петербургской Академии было решено отпускать 53 298 руб. По нашим подсчетам на культурные и социальные нужды (Академия наук, Академия художеств, Московский университет, школы и народные училища, медицинское обслуживание и богадельни) в XVIII в. правительство Российской империи тратило не более 1 % всех средств бюджета.
Проблемой первейшей важности при создании Академии была, разумеется, проблема подбора и приглашения ученых на должности академиков. Петр I и его сподвижники понимали, что первоначально это могут быть только иностранцы, ибо нужны были люди с опытом научного исследования и преподавания. Таковых Россия не имела. В сферу поисков были вовлечены ученые Германии, Франции, Голландии и Швейцарии, и за достаточно короткий срок удалось пригласить необходимое число ученых.
1 Один талер в первой половине XVIII в. равнялся примерно 70 русским коп.
2 Один ливр — приблизительно 25 коп.
Благодаря государственной поддержке, Академия оплачивала все дорожные расходы; вновь прибывшие обеспечивались жильем, дровами и свечами; с каждым из них заключался контракт, как правило, на 5 лет, в котором четко оговаривались их обязанности и определялось жалование.
Первый состав академиков состоял полностью из иностранных ученых, в течение первого столетия своей истории в составе членов Академии было 76 % иностранцев, большинство из которых были немцы (Смагина 2003, 83-88). Первый ученый из россиян появился в составе Академии только через десять лет после ее основания. Им стал математик Василий Евдокимович Ададуров (1709-1780).
В Санкт-Петербурге старались создать благоприятные условия для работы. На берегу Невы Академии наук были отданы два больших нарядных здания. Первое — бывший дворец жены брата Петра I. В этом здании располагалась большая часть академических учреждений. В 1-ом этаже в центре находилась книжная лавка, в левой части - типография, в правой - токарная и инструментальная мастерские. Второй этаж занимали географический департамент, рисовальные и гравировальные мастерские, академическая гимназия. В центре был большой зал конференции, в котором и проходили научные заседания.
Рядом находилось второе здание, специально построенное для научных нужд. Это знаменитая Кунсткамера — первый российский музей. Также в этом здании разместились огромная библиотека, анатомический театр и астрономическая обсерватория, т. е. здание стало своеобразным дворцом науки. Следует заметить, что этот замысел оказался оригинальным, не имевшим аналога в других странах. Так, Лондонское королевское общество размещалось в купленном на его средства частном доме. Заседание Парижской Академии наук проводилось в одном из королевских дворцов — Лувре, и только для обсерватории было построено отдельное помещение. Научное общество в Берлине размещалось в перестроенных королевских конюшнях, над которыми была возведена башня для обсерватории.
Петербургская Академия наук очень скоро после своего основания наладила тесные контакты со многими европейскими академиями и научными обществами. Большое значение для раз-
вития международных связей имело взаимное избрание ученых в иностранные почетные члены. В числе иностранных почетных членов, избранных до 1750 г. были представители 8 стран. Среди них — немецкий философ Христиан Вольф, президент Лондонского королевского общества сэр Ганс Слоан, французский философ Вольтер, секретарь Берлинского научного общества И.Г.С. Формей и другие, всего 40 человек (Летопись 2000).
Петербургские ученые также избирались членами европейских академий. Членами Берлинского научного общества были избраны Г. Байер, Д. Бернулли, Г.В. Крафт; Лондонского королевского общества — Г.Ф. Миллер и Леонард Эйлер, Шведской королевской академии — И.Г. Гмелин, Ж.Н. Делиль и Л. Эйлер.
Немаловажным стимулом научного творчества были созданные в Академии наук, благодаря государственной поддержке, очень широкие возможности публикации трудов. Все труды академиков, прежде чем быть опубликованными, подвергались тщательному обсуждению, как это было принято в Парижской академии. Благодаря изданию научных трудов, обмену ими с европейскими академиями и обществами, формировался научный авторитет Петербургской Академии наук.
Сами академики первого периода своей истории считали, что Петербургская Академия многое заимствовала из деятельности Парижской Академии. В предисловии к первому тому главного печатного органа Академии «СоттепЪагп Academiae БиепИагит ^репаНБ Ре^ороШапае», который печатался на латинском языке (СПб., 1728). Первый конференц-секретарь академик Х. Гольдбах (1690—1764) счел необходимым отметить, что «Парижская же Академия, славная полезными делами и заслугами своих академиков, так ему (Петру Великому — прим. Г.С.) понравилась, что он вступил в это Общество, что является прецедентом хотя необычным, но достопамятным. А после того, как завершил достопамятным и славным миром (Ништадский мирный договор — прим. Г.С.) тягостную и ожесточённую войну (Северная война. 1700—1721 — прим. Г.С.), он особенно позаботился о взращивании и совершенствовании в своём царстве наук и собрал совет для обсуждения вопроса об учреждении Петербургской Академии, что давно уже следовало сделать. Ведь он так заботился о благе и славе своего народа, что во внутренних делах не упускал из виду ничего, что требовалось
или для возведения города, достойного его имени, или для снаряжения блистательнейшего и снабжённого всяческим оружием флота, но, когда орудия стихли, счёл, что гораздо важнее подражать славной Академии Франции, и хотя прекрасно понимал, сколькими трудностями сопровождался этот труд, но был далёк от того, чтобы отказаться от замысла, а, скорее, удивительной щедростью преодолевал существовавшие препятствия».
Таким образом, ориентация на европейские образцы научных обществ и академий, мощная поддержка со стороны государства и созданные им благоприятные условия для работы, удачный подбор иностранных ученых в состав Академии позволили так организовать её работу, что Академия наук России в кратчайшие сроки добилась серьезных научных успехов, заложив основу для дальнейшего развития науки и культуры в стране, и смогла достойно войти в научное и культурное пространство не только Европы, но и мира.
Список литературы
Герье В. Сборник писем и мемориалов Лейбница, относящихся к России. СПб.: при ИАН. 1873.
Гузевич Д., Гузевич И. Великое посольство: Рубеж эпох или Начало пути. 1697-1698. СПб.: «Европейский дом». 2008.
Копелевич Ю.Х. Возникновение научных академий (середина XVII -середина XVIII в.). Л.: Наука. 1974.
Копелевич Ю.Х. Основание Петербургской Академии наук. Л.: Наука. 1977.
Копелевич Ю.Х., Ожигова Е.П. Научные академии стран Западной Европы и Северной Америки. Л.: Наука. 1989.
Летопись Российской Академии наук. Т. 1. 1724-1802. СПб.: Наука. 2001.
Мезин С.А. Петр I во Франции. СПб.: «Европейский дом». 2015.
Смагина Г.И. Академия наук и зарождение университетского образования в России // Академия наук в истории культуры России XVIII-XX веков. СПб.: Наука. 2010. С. 39-80.
Смагина Г.И. Немцы в Академии наук / / Природа. 2003. № 9. С.83-88.
Уставы Академии наук СССР. М.: Наука 1974. С. 31-39.
Böger I. „Ein seculum ... da man zu Societäten Lust hat": Darstellung und Analyse der Leibnizschen Sozietätspläne vor dem Hintergrund der europäischen Akademiebewegung im 17. und frühen 18. Jahrhundert. München: Utz. 1997.
Grau C. Berühmte Wissenschaftsakademien: von ihrem Entstehen und ihrem weltweiten Erfolg. Leipzig : Ed. Leipzig. 1988.
Wolff Ch. Briefe aus den Jahren 1719-1753. SPb.: bei AW. 1860.
