CC BY
245
УДК 272 (2)
И. В. Янишевская*
ОПЫТ ЖИЗНЕТВОРЧЕСТВА ЗИНАИДЫ ГИППИУС: К ВОПРОСУ О МИФОЛОГИЗАЦИИ ОБРАЗА
Жизнетворчество — характерный феномен Серебряного века. Это особый жизненный стиль. Процесс художественного конструирования биографии происходит в соответствии с моделью «жизнь как текст». Зинаида Гиппиус — яркий образец жизнетворчества.
Ключевые слова: жизнетворчество, Серебряный век, символизм, андрогинизм, псевдоним.
I. V. Yanishevskaya
Zinaida Gippius' experience of lifecreation: to the question of image mythologizing
Lifecreation is a specific phenomenon of the Silver Age. It is a particular lifestyle. The process of artdisign of biography fares in accordance with a form "life as a text". Zinaida Gippius is a topping embassador of lifecreation.
Keywords: lifecreation, Silver Age, symbolism, androgynism, alias.
Жизнетворчество — феномен специфический, появившийся не в России (вспомнить хотя бы лорда Байрона, Рембо, Верлена или Уайльда). Серебряный век с его позиционированием сверхиндивидуалистического культа автора, самопровозглашенным каноном личностного поведения, тщательно придуманным и выстраиваемым для общества биографическим сюжетом был исключительно богат на персонажи, чьи реализованные жизнетворческие установки настолько повлияли на имидж, что без них человек теперь просто не воспринимается. Мало кто помнит Бориса Николаевича Бугаева, зато имя Андрея Белого «на слуху». Простое изменение ударения в фамилии и бывший гимназист из города Шуя уже известный поэт Константин Бальмонт. Игорь Северянин — «король поэтов». Зинаида Гиппиус — Антон Крайний.
Антона Крайнего боялись как «беспощадного критика, ведущего суд и расправу» [6], чьи «убийственные» приговоры часто носили нелицеприятный характер. Откуда взялся такой «странный» псевдоним? Об истории возникновения «Антона Крайнего»,
* Янишевская Ирина Валентиновна — старший преподаватель кафедры социально-политических наук Санкт-Петербургского государственного университета телекоммуникаций им. М. А. Бонч-Бруевича, [email protected]
300
Вестник Русской христианской гуманитарной академии. 2014. Том 15. Выпуск 4
который изначально задумывался как коллективный псевдоним для Д. С. Мережковского, П. П. Перцова и самой З. Н. Гиппиус, говорится в переписке З. Н. Гиппиус и Пер-цова (3 августа 1902 г.) Позже «Антон Крайний» стало вторым именем З. Н. Гиппиус, ни Мережковский ни Перцов этим псевдонимом не пользовались. Впрочем, существует статья, не принадлежащая перу З. Н. Гиппиус, хотя и подписанная Антон Крайний (это статья «Весна пришла», опубликованная в № 4 журнала «Новый путь» за. 1903 г.). Но почему именно Антон Крайний? Потому, как утверждала сама З. Н. Гиппиус, что не Средний. Середина — это пошлость и мещанство. А ненависть к мещанству — один из основных постулатов декадентов.
Мужской псевдоним для Гиппиус не только эстетически-эпатажный артефакт, это жизнетворческая установка, способ самовыражения: театрализация жизни, шокирование публики, воплощенные мужеженственная и женомужеская сущности. Одновременно с этими характеристиками есть более прозаическая аргументация — реальная возможность быть опубликованной. Отто Вейнингер в книге «Пол и характер» полагал, что мужской псевдоним «соответствует собственной природе женщины», поскольку «только мужчина, заключенный в женщине хочет эмансипироваться» [2, с. 72]. Мотив, побуждающий женщину подписываться мужским именем, не связан с желанием обратить на себя внимание. По мнению автора, при одинаковых условиях творчества на произведение, созданное женщиной, обратят больше внимания в силу связанной с этим «половой пикантности», да и оценено оно будет гораздо выше, чем творчество мужчины. Такая ситуация обусловлена тем, что к женщинам всегда относятся более снисходительно, не предъявляя каких-то особых требований. Подобная трактовка обусловлена следующим стереотипом. Тот, кто пишет, подсознательно определяется читателем как мужчина, в то время как описываемый объект представляется как женщина [1, с. 65].
Жизнетворчество, понимаемое как особый жизненный стиль, устанавливало свои законы и не ограничивало себя никакими рамками. Почему именно андрогинность так заинтересовала Зинаиду Гиппиус? Воплощенный андрогинизм в жизнетворчестве Гиппиус раскрывается через преодоление собственной природы. На наш взгляд, не совсем верное замечание по данному поводу делает Филиппа Хетерингтон, рассматривая вопрос отношения к сексуальности в Серебряном веке в рамках биографического подхода. Именуя З. Н. Гиппиус «сексуальной диссиденткой», она, тем не менее, отдает должное ее таланту, уравнивая с писателями-мужчинами, называя «единственной писательницей» культурного Ренессанса. Другой вопрос, что Хетерингтон не разводит понятия «гермафродитизм» и «андрогинность», полагая, что «жизнетворческие эксперименты» противоречат естественной концепции сексуальной революции в ее биологической основе [7, р. 26-28].
Эротоцентрическое радикальное жизнетворчество можно проследить и в «тройственном союзе» (Гиппиус — Мережковский — Философов). Хотя жизнь втроем не мыслилась ими как некий романтический треугольник, это была общность собратьев по идеологии — антипрокреативный союз, воспринимавшийся как новая форма брака.
Причинный базис подобных эротических исканий мог быть самого различного происхождения, но имел одну общую составляющую: утопический режим жизни. Треугольники указанных констелляций были интенционально призваны «приблизить» Царство Спасения на бренную землю, воссоздать «идеальный быт», способствующий зарождению нового «идеального человеческого сверхсущества» — каковое невозможно было бы произвести
на свет посредством двусоставного греховного плотско-полового союза, традиционного для матримониального общества [5, с. 150-151].
В объединении эроса, религии и общественности Мережковские видели возможность принципиального изменения человеческой природы. Божественная преобразующая сила эротической любви должна была, по их мнению, привести к функциональной отмене материнства и, соответственно, к принижению прокреативного начала, а тем самым — к возвышению преображенного человека для которого не будет смерти. У Гиппиус стремление к тринитарности воплотилось, на уровне жизнетворчества, в их тройственном союзе. Если рассматривать данный союз как воплощение неохристианской Святой Троицы, то (и в соответствии с замыслом Владимира Соловьева) Гиппиус являла собой женскую ипостась — Софию.
Гиппиус была склонна к мистификациям, чему есть множество подтверждений. Так, Владимир Злобин — многолетний секретарь и друг Гиппиус, оставив после себя замечательную биографическую книгу с характерным названием «Тяжелая душа», не во всем был объективен, и даже допускал явные ошибки. Например, он полагал, что Гиппиус была вхожа в среду христововеров. Его уверенность основана, во-первых на дневниковой записи Гиппиус 1893-го или 1894 г.: «Пойду к х-там. Ведь я записана в Думу» [4], что является несомненной мистификацией, поскольку уже сам жанр дневниковых записей предполагает особый «эго-эпистолярный» дискурс, дающий просторы для жизнетворческих экзерсисов.
Во-вторых, на информации о выдуманной «хлыстовской сатанинской Думе», про которую Злобин прочитал в одном из романов А. В. Амфитеатрова (1862-1938). В-третьих, собственно, на рассказе самой Гиппиус «Сокатил», где, по его мнению, «с большим знанием дела описано хлыстовское радение» [4]. В рассказе есть масса неточностей, характерных для «непосвященных». Прежде всего — «сектоним» «хлысты» не является самоназванием. Наименование дано православным духовенством и произведено от глагола «хлестать». Это намек на якобы принятый среди хлыстов обычай — самобичевание — как один из способов доведения себя до состояния религиозного экстаза. Сами сектанты именовали себя «Людьми Божьими»; слово же «хлысты» считали оскорбительным (поскольку отрицали роль бичевания в своем культе). Безусловно, на хлыстовское собрание, при определенном стечении обстоятельств, Гиппиус могла быть приглашена, как в свое время был приглашен В. В. Розанов на хлыстовское чаепитие, но на радения допускались только «свои». Мало кому из посторонних удавалось побывать на хлыстовских радениях, отсюда и домыслы, касающиеся обрядовой стороны культа. Впрочем, исторических и документов, подтверждающих подобные факты, нет.
Когда «празднички удавались», когда много радели, много пророчествовали, пьянели от «святого пивушка», — случалось и «грех истреблять грехом». Дарьюшка со всеми, изнеможденная, падала на пол и, когда гасли свечи, — принимала жениха, «какого дух укажет». Принимала просто, просто веруя, что так надо [3, с. 175].
Жизнь З. Н. Гиппиус была полна разнообразных слухов, которые, чаще всего она сама и поощряла. Так, ею была проведена мифологизация образа исключительной «де-кадентскости». Подобный пиар для Серебряного века был вполне уместен и оправдан. Хотя надо сказать, что обвинение ее в грехах и ереси были чрезмерно преувеличены. Как многие талантливые люди, а Гиппиус была, безусловно, талантлива, она обладала многоплановым характером способностей, начиная с литературных (прозаик, по-
эт, критик) и заканчивая, харизмой, присущей ей не только как женщине, но и как общественному деятелю. Определенная доля артистизма — естественное состояние красивой женщины, а в условиях «жизнетворческой» концепции артистизм — незаменимое качество, которым Гиппиус так же не была обделена.
ЛИТЕРАТУРА
1. Андреева И. А. Гендерные аспекты творчества русских писательниц XIX века // Русская литература и философия: постижение человека. Материалы Всероссийской конференции. — Липецк, 2002.
2. Вейнингер О. Пол и характер. — М., Терра, 1992.
3. Гиппиус З. Н. Сокатил // Черное по белому. Лунные муравьи. Пятая и шестая книга рассказов. СПб., 2001.
4. Злобин В. А. Тяжелая душа. URL: http://gippius.com/about/zlobin_tyazhelaya-dusha.html (дата обращения: 28.09.2013).
5. Иоффе Д. Г. Жизнетворчество русского модернизма // Критика и семиотика. — Вып. 8. —
2005.
6. Одоевцева И. На берегах Сены. — М., 1989.
7. Hetherington Р. Zinaida Gippius and Vyliublennost: An Early Modernist's Sexual Revolution // Revolutions and Sexualities: Cultural and Social Aspects of Political Transformations. — Krakow, 2007.
