CC BY
86
УДК 159.9.072.43
Вестник СПбГУ. Сер. 12. 2012. Вып. 2
Г. Е. Ураева, О. Н. Боголюбова, Л. В. Смыкало,
Р. В. Скочилов, Р. В. Йорик, С. В. Суворова, К. А. Захаров
ОПЫТ ПЕРЕЖИВАНИЯ НАСИЛИЯ В СЕМЬЕ И ПСИХОЛОГИЧЕСКОЕ СОСТОЯНИЕ ВИЧ-ИНФИЦИРОВАННЫХ ЖЕНЩИН
Проблема насилия в семье, бесспорно, является значимой для психологии и ряда смежных дисциплин. Здесь затрагиваются как вопросы непосредственной практики оказания помощи людям, пострадавшим от насилия, так и более широкие, теоретические вопросы о природе и детерминантах агрессии, о воздействии насилия на психологическое функционирование человека, о динамике межличностных и семейных отношений и т. д. Данные исследований говорят о том, что насилие в семье не является редкостью в самых разных регионах мира [1-3]. Нет оснований полагать, что в Российской Федерации ситуация обстоит иначе, но, к сожалению, в нашей стране до сих пор остро ощущается нехватка исследований распространенности домашнего насилия и его психологических последствий.
К домашнему насилию относят акты физической, сексуальной, психологической, экономической агрессии с целью установления власти и контроля одного члена семьи над другим [4]. Насилие в семье может иметь место со стороны родителей по отношению к детям, со стороны одного супруга по отношению к другому, со стороны детей по отношению к престарелым родственникам и т. д. [5]. По данным Национального центра по предотвращению насилия «Анна», в России насилие в той или иной форме наблюдается почти в каждой четвертой семье, ежегодно около 14 000 женщин погибает от рук мужей или других членов семьи, до 40% всех тяжких насильственных преступлений совершается в семьях [6].
Жертвой домашнего насилия может стать любой человек, независимо от пола и возраста, но практика показывает, что женщины являются одной из наиболее уязвимых групп. Домашнее насилие влечет за собой множество негативных последствий по отношению к физическому, репродуктивному и психологическому здоровью женщины, а также ее детей. В ряду психологических последствий переживания женщиной насилия в семье выделяют следующие: посттравматическое стрессовое расстройство (ПТСР), депрессия, повышенная тревожность, снижение самооценки, чувства вины и стыда, нарушения в межличностных отношениях, суицидальное поведение, риск развития химических зависимостей и пр. [7].
Представляется необходимым отметить, что некоторые группы женщин, в силу медицинских, социально-экономических или иных причин, могут оказываться особенно уязвимыми для домашнего насилия. Психологам-практикам и другим помогающим специалистам необходимы дополнительные знания о специфических особенностях и потребностях этих особенно уязвимых групп. Одна из таких групп — ВИЧ-инфицированные женщины.
Сегодня в Российской Федерации эпидемия ВИЧ является серьезной медико-социальной проблемой. По данным Федерального научно-методического центра по
© Г. Е. Ураева, О. Н. Боголюбова, Л. В. Смыкало, Р. В. Скочилов, Р. В. Йорик, С. В. Суворова, К. А. Захаров, 2012
профилактике и борьбе со СПИДом на 31.12.2010 г. число зарегистрированных случаев ВИЧ-инфекции в РФ составило 589 581 человек. Несмотря на преобладание среди ВИЧ-инфицированных мужчин (64,9%), в последние годы наблюдается тенденция к росту числа случаев ВИЧ-инфекции среди женщин. При этом значительное число женщин заражается ВИЧ при гетеросексуальных контактах (64,7% новых случаев) [8]. Эти зарегистрированные эпидемиологами факты должны привлекать внимание специалистов в области поведенческих вмешательств, ведь профилактические и реабилитационные программы эффективны лишь тогда, когда за ними стоят научные данные о психологических коррелятах и детерминантах риска заражения ВИЧ. Когда речь идет о женщинах, то современные западные исследования убедительно показывают, что домашнее насилие должно рассматриваться в ряду факторов риска заражения ВИЧ и учитываться в программах помощи и реабилитации. К сожалению, в РФ подобные исследования не проводились, хотя они, несомненно, нужны. Здесь мы приведем краткий обзор иностранных исследований по этой проблеме.
Все исследования взаимосвязи между домашним насилием и ВИЧ-инфекцией можно разделить на три группы. Это исследования домашнего насилия как фактора риска заражения ВИЧ; исследования особенностей насилия в отношении ВИЧ-инфицированных женщин; исследования психологических и медико-социальных последствий домашнего насилия для ВИЧ-инфицированных женщин.
ВИЧ-инфекция может являться следствием домашнего насилия в том случае, если супруг/половой партнер женщины ВИЧ-инфицирован. В 2008 г. был опубликован мета-аналитический обзор, выполненный J. C. Campbell с соавторами по проблеме взаимосвязи между насилием со стороны полового партнера и ВИЧ-инфекцией у женщин [9]. В этот обзор вошли данные 71 статьи, опубликованной в рецензируемых журналах в период с 1998 по 2007 г. В результате на примере разных выборок было убедительно показано, что насилие со стороны партнера является значимым фактором заражения ВИЧ для женщин. В то же время материалы этой статьи указывают на то, что между ВИЧ-инфекцией, опытом переживания насилия и употреблением психоактивных веществ существует сложная временная и биологическая взаимосвязь, углубленное понимание которой требует дальнейших исследований. Одним из примеров подобных исследований является работа C. E. Cavanaugh с соавторами [10]. В этой работе с помощью математического моделирования было показано, что рискованное сексуальное поведение у женщин (например, незащищенный секс с ВИЧ-инфицированным партнером) в первую очередь связано с наличием ПТСР на фоне домашнего насилия, а не с собственным употреблением женщиной алкоголя или наркотиков. Таким образом, переживание насилия со стороны полового партнера является значимым фактором риска заражения ВИЧ для женщин.
Исследования специфики домашнего насилия в отношении ВИЧ-инфицированных женщин подчеркивают, что ВИЧ-инфекция может быть не только следствием домашнего насилия, но и поводом для его возникновения. Раскрытие женщиной своего ВИЧ-статуса партнеру является фактором риска проявления насилия по отношению к ней [11]. Зачастую это происходит даже тогда, когда женщина заразилась ВИЧ половым путем от этого партнера. В исследовании K. A. McDonnell с соавторами также сообщается о том, что ВИЧ-инфицированные женщины склонны принимать насилие со стороны партнера, считая, что заслужили такое обращение, страшась остаться в одиночестве и т. д. Исследования психологических и медико-социальных последствий
домашнего насилия для ВИЧ-инфицированных женщин также демонстрируют, что существует значимая связь между опытом переживания насилия, депрессией и наркозависимостью [12], но характер взаимосвязи между ВИЧ-инфекцией и употреблением наркотиков не является однозначным. С одной стороны, употребление инъекционных наркотиков может выступать причиной заражения ВИЧ, но может быть и последствием как ВИЧ-инфекции, так и домашнего насилия, выступая в качестве дезадаптивной стратегии совладания [10].
Обобщая вышеизложенное, можно отметить, что значительное число исследований подтверждают наличие взаимосвязи между домашним насилием и ВИЧ-инфекцией у женщин, раскрывая различные аспекты этой взаимосвязи. Также представляется необходимым отметить, что в РФ подобных исследований не проводилось.
Целью настоящего исследования было изучение опыта переживания домашнего насилия ВИЧ-инфицированными женщинами во взаимосвязи с особенностями их психологического состояния.
Исследование стало возможным благодаря проекту «Организация противодействия домашнему насилию против женщин в Калининском районе Санкт-Петербурга», который был инициирован в 2008 г. общественной организацией «Врачи детям». Проект осуществлялся при поддержке администрации Калининского района Санкт-Петербурга. В выборку вошли 102 ВИЧ-инфицированные женщины: средний возраст — 27,69 (мин. 18, макс. 51, стд. откл. 5,96). Женщины, вошедшие в выборку, являлись клиентами проекта «МАМА+» общественной организации «Врачи детям».
Исследование проводилось с помощью следующих инструментов: анкета самоотчета для оценки опыта переживания домашнего насилия и форма самоотчета для взрослых (ASR — Adult Self-Report) опросника Ахенбаха [13].
Анкета для оценки опыта переживания домашнего насилия была разработана для выявления опыта переживания ВИЧ-инфицированными женщинами насилия со стороны супруга / партнера и со стороны любого другого взрослого члена семьи (во взрослом возрасте). Помимо специфических вопросов об опыте переживания насилия в анкету были включены демографические вопросы, вопросы о переживании женщинами чувства страха в семье и вопросы о материальном положении.
Для оценки особенностей психологического состояния ВИЧ-инфицированных женщин была задействована взрослая форма самоотчета опросника Ахенбаха (ASR). Этот опросник был разработан для оценки выраженности психологических нарушений и апробирован в США [13], перевод и адаптация методики для русскоязычной выборки были осуществлены Е. Р. Слободской [14].
ASR позволяет оценить психологические особенности двумя альтернативными способами: с помощью шкалы эмпирически выведенных психологических синдромов или в соответствии с диагностическими категориями DSM-IV. Психологические синдромы представлены следующим образом: тревожность / депрессия; замкнутость; соматические жалобы; расстройства мышления; расстройства внимания; агрессивное поведение; нарушение правил; навязчивое поведение. DSM-ориентированные шкалы: проблемы депрессивного спектра; тревога; соматические проблемы; избегающая личность; гиперактивность/дефицит внимания; антисоциальная личность.
При математической обработке данных использовались описательные статистики, критерий х2, t-критерий Стьюдента для независимых выборок (SPSS 19.0).
Ниже представлены результаты проведенного исследования, включающие три раздела: описание опыта переживания насилия ВИЧ-инфицированными женщинами, описание особенностей их психологического состояния, а также описание характера взаимосвязей между опытом переживания насилия и психологическим состоянием.
Итак, из всех опрошенных женщин 63,4% сообщили об опыте переживания насилия со стороны супруга / партнера. Характеристики этого опыта представлены в табл. 1.
Таблица 1. Опыт переживания насилия со стороны супруга/партнера
Вид насилия % N
Оскорблял, унижал, угрожал мне или кому-либо из моих близких 34,7 35
Угрожал оружием или напал с оружием 6,9 7
Бросил в меня каким-либо предметом 13,9 14
Сильно толкнул 36,6 37
Дал пощечину, ударил по губам или таскал за волосы 20,8 21
Ударил или пытался ударить кулаком или ногой 31,7 32
Ударил или пытался ударить каким-то предметом 9,9 10
Избил 16,8 17
Принуждал к сексуальному общению против желания 10,9 11
Положительный ответ хотя бы на один вопрос об опыте переживания насилия во взрослом возрасте со стороны любого другого взрослого члена семьи дали 46,5% респондентов. Характеристики этого опыта представлены в табл. 2.
Таблица 2. Опыт переживания насилия со стороны любого взрослого члена семьи кроме
супруга / партнера
Вид насилия % N
Оскорблял, унижал, угрожал мне или кому-либо из моих близких 27,3 27
Угрожал оружием или напал с оружием 7,1 7
Бросил в меня каким-либо предметом 11,1 11
Сильно толкнул 13,1 13
Дал пощечину, ударил по губам или таскал за волосы 10,1 10
Ударил или пытался ударить кулаком или ногой 14,1 14
Ударил или пытался ударить каким-то предметом 7,1 7
Избил 5,1 5
Принуждал к сексуальному общению против желания 1 1
О переживании насилия, как со стороны супруга / партнера, так и со стороны любого другого взрослого члена семьи сообщили 37,4% женщин.
С утверждением «В моей жизни бывало так, что поведение моего супруга (партнера) вызывало у меня страх за мою безопасность и / или безопасность других членов
семьи» согласились 40% опрошенных женщин. Почти треть респонденток (28%) ответили положительно на аналогичный вопрос о страхе по отношению к другому члену семьи. Данные о частоте переживания женщинами чувства страха в семье представляют определенный интерес, так как являются возможным индикатором риска насилия.
Из 102 ВИЧ-инфицированных женщин, принявших участие в исследовании, полностью заполнили опросник Ахенбаха 94 респондентки. Таким образом, описание психологических характеристик этой выборки, а также анализ взаимосвязи между опытом переживания насилия и этими характеристиками проводились на основании этих 94 анкет.
Средние показатели по шкалам психологических синдромов представлены в табл. 3, средние показатели DSM-ориентированных шкал — в табл. 4.
Таблица 3. Описательные статистики по шкале психологических синдромов
Психологический синдром N Среднее Стд. отклонение Средняя норма США*
Тревожность/депрессия 94 12,94 7,331 6,9
Замкнутость 94 5,10 3,739 2,3
Соматические жалобы 94 5,59 3,831 2,8
Расстройства мышления 94 3,55 2,478 2,4
Расстройства внимания 94 10,01 4,832 6,1
Агрессивное поведение 94 9,03 5,276 4,9
Нарушение правил 94 6,13 4,393 2,4
Навязчивое поведение 94 3,26 2,286 2,4
Примечание. * нормативных данных по форме ASR опросника Ахенбаха для российской национальной выборки не существует.
Таблица 4. Описательные статистики по DSM-ориентированным шкалам
Диагностическая категория DSM-IV N Среднее Стд. отклонение Средняя норма США*
Проблемы депрессивного спектра 94 7,93 5,089 4,7
Тревога 94 6,74 2,680 4,9
Соматические проблемы 94 3,90 2,919 1,7
Избегающая личность 94 4,63 2,922 2,6
Гиперактивность/дефицит внимания 94 8,81 4,773 5,6
Антисоциальная личность 94 7,90 5,428 3,7
Примечание. * нормативных данных по форме ASR опросника Ахенбаха для российской национальной выборки не существует.
Высокий уровень положительных ответов по шкале соматических проблем в этой группе обследуемых скорее всего связан с их ВИЧ-статусом. Выраженность рас-
стройств внимания может быть интерпретирована по-разному. С одной стороны, большинство женщин, вошедших в выборку, имели опыт употребления наркотиков, и нарушения внимания могут быть проявлениями последствий химической зависимости. С другой стороны, гиперактивность / дефицит внимания в детском возрасте могут служить фактором риска для развития антисоциального поведения [15]. Тогда, возможно, полученные результаты отражают характеристики женщин, предшествовавшие развитию наркозависимости и ВИЧ-инфекции. Выраженность агрессивного поведения, нарушения правил и антисоциального поведения могут быть интерпретированы таким же образом. В свою очередь, выраженность проявлений тревоги в обследованной выборке может быть связана с действием различных стрессоров, включая опыт переживания домашнего насилия.
Следующий этап анализа данных был посвящен изучению возможных связей между переживанием насилия и показателями психологического неблагополучия. На этом этапе было выделено четыре группы респонденток: не имеющие опыта переживания домашнего насилия (группа А); пережившие насилие со стороны супруга / партнера (группа Б); пережившие насилие со стороны любого другого взрослого члена семьи (группа В); и пережившие насилие, как со стороны супруга / партнера, так и со стороны других членов семьи (группа Г).
При сравнении групп А и Г было обнаружено, что показатели уровня тревожности (1 = -2,333, p < 0,05), соматических нарушений (1 = -2,730, p < 0,01) и нарушения правил (1 = -2,116, p < 0,05) значимо выше у женщин, переживавших насилие. При сравнении групп А и В было обнаружено, что тревожность / депрессия (1 = -2,743, p < 0,01) и расстройства мышления (1 = -2,464, p < 0,05) по эмпирическим шкалам психологических синдромов и показатель тревоги (1 = -2,52, p < 0,05) по DSM-ориентированной шкале значимо выше у женщин, переживавших насилие. При сравнении групп А и Б значимых различий обнаружено не было.
Для того чтобы изучить взаимосвязь между опытом переживания насилия и субъективным чувством страха был проведен анализ таблиц сопряженности по критерию X2. Среди опрошенных женщин 40,2% отметили наличие опыта переживания насилия со стороны партнера и страха по отношению к партнеру, 29,9% — отсутствие такого опыта и страха (х2 = 38,9, p < 0,0001). Наличие опыта переживания насилия со стороны любого другого взрослого члена семьи и субъективного чувства страха отметили 22,9% респонденток, 43,8% — отсутствие такого опыта и страха (х2 = 30,1, p < 0,0001). Высокие значения критерия х2 и высокая статистическая значимость говорят о том, что переживание насилия и субъективное чувство страха взаимосвязаны. Это значит, что положительный ответ на этот вопрос может действительно рассматриваться как маркер риска переживания насилия.
Обсуждение результатов. Результаты представленного здесь исследования демонстрируют, что переживание домашнего насилия является распространенным опытом для ВИЧ-инфицированных женщин. Наиболее распространенной формой насилия является переживание вербальной агрессии, угроз со стороны партнера или другого родственника, а также физическое насилие со стороны партнера. Данные о чувстве страха по отношению к партнеру или другим членам семьи могут свидетельствовать о дисфункциональных взаимоотношениях и риске насилия в семьях респонденток.
Характеристики психологического состояния женщин указывают на выраженное неблагополучие. Особый интерес представляет выраженность депрессивных и тре-
вожных состояний, а так же особенности сферы внимания ВИЧ-инфицированных женщин, что, безусловно, должно учитываться при разработке профилактических и реабилитационных программ для этой группы.
Отдельного обсуждения заслуживает то, что при анализе различий психологического состояния у женщин, имевших и не имевших опыта насилия, не было обнаружено различий между теми, кто не переживал никакого насилия и теми, кто переживал насилие со стороны супруга / партнера, но было обнаружено различие между теми, кто насилия не переживал, и теми, кто переживал насилие со стороны других членов семьи. Можно выдвинуть предположение, что насилие со стороны других членов семьи — насилие более длительное, хроническое, возможно уходящее корнями в более раннюю историю этой семьи. В наших культурно-социальных условиях зависимость ВИЧ-инфицированной женщины с ребенком младшего возраста от биологической семьи может быть больше, чем зависимость от партнера (тем более, что в рамках этого исследования не собиралась информация о том, состоит ли женщина сейчас в отношениях с партнером, совершавшим насилие).
Представляется также необходимым отметить некоторые ограничения этого исследования. Выборка была построена по принципу удобства и в нее вошли исключительно женщины с детьми младшего возраста, получавшие услуги в рамках проекта МАМА+, что затрудняет распространение полученных результатов на другие категории ВИЧ-инфицированных женщин. Информация об опыте переживания насилия собиралась методом самоотчета в опросной форме, что сделало невозможным получение некоторой уточняющей информации. Например, невозможно отличить женщин, переживших насилие в прошлом от тех, кто подвергается ему в данный момент. Для оценки психологического состояния женщин использовалась только одна методика, опыт применения которой на российских выборках ограничен, и в отсутствии группы сравнения делать выводы о специфике психологического состояния ВИЧ-инфицированных женщин, переживавших домашнее насилие, затруднительно.
Тем не менее, несмотря на отмеченные недостатки, представленное здесь исследование дает некоторую важную информацию об актуальности проблемы насилия для ВИЧ-инфицированных женщин, а также намечает направления исследований воздействия этого опыта на психологическое и социальное функционирование этой группы. Дальнейшие исследования в этой области необходимы для разработки эффективных программ профилактики ВИЧ, программ психолого-социального сопровождения ВИЧ-инфицированных женщин, программ помощи жертвам домашнего насилия и т. д.
Литература
1. Devries K. et al. Violence against women is strongly associated with suicide attempts: Evidence from the WHO multi-country study on women's health and domestic violence against women // Social Science and Medicine. 2011. Vol. 73, is. 1. P. 79-86.
2. Stockl H., Heise L., Watts C. Factors associated with violence by a current partner in a nationally representative sample of German women // Sociology of Health and Illness. 2011. Vol. 33, is. 5. P. 694-709.
3. Oshiro A., Poudyal A. K., Poudel K. C., Jimba M., Hokama T. Intimate partner violence among general and urban populations in Kathmandu, Nepal // Journal of Interpersonal Violence. 2011. Vol. 26, is. 10. P. 2073-2092.
4. Насилие и его влияние на здоровье. Доклад о ситуации в мире / под ред. Этьенна Г. Круга и др. / пер. с англ. М.: Весь Мир, 2003. 376 с.
5. Холостова Е. И. Социальная работа с семьей: учебное пособие. М.: Дашков и К, 2009. 212 с.
6. Национальный центр по предотвращению насилия «Анна» // Домашнее насилие. URL: http://www.anna-center.ru/ru/violenceagainstwomeninrussia/domestic-violence.html (дата обращения: 17.08.2011)
7. Шапарь В. Б. Психология кризисных ситуаций. Ростов-на-Дону: Феникс, 2010. 452 с.
8. Федеральный Центр СПИД // URL: http://www.hivrussia.ru/stat/2010.shtml (дата обращения: 10.09.2011)
9. Campbell J. C., Baty M. L., Ghandour R. M., Stockman J. K., Francisco L., Wagman J. The intersection of intimate partner violence against women and HIV / AIDS: a review / International Journal of Injury Control and Safety promotion. 2008. Vol. 15, is. 4. P. 221-231.
10. Cavanaugh C. E., Hansen N. B., Sullivan T. P. HIV Sexual Risk Behavior Among Low-Income Women Experiencing Intimate Partner Violence: The Role of Posttraumatic Stress Disorder // AIDS and Behavior. 14. 2010. P. 318-327.
11. McDonnell K. A., Gielen A. C., O'Campo P. Does HIV Status Make a Difference in the Experience of Lifetime Abuse? Descriptions of Lifetime Abuse and Its Context Among Low-Income Urban Women // Journal of Urban Health: Bulletin of the New York Academy of Medicine. 2003. Vol. 80, № 3. P. 494-509.
12. Newcomb M. D., Carmona J. V. Adult Trauma and HIV Status Among Latinas: Effects Upon Psychological Adjustment and Substance Use // AIDS and Behavior. 2004. Vol. 8, № 4. P. 417-428.
13. Achenbach T. M., Rescorla L. A. Manual for the ASEBA Adult Forms & Profiles. Burlington, VT: University of Vermont, Research Center for Children, Youth & Families, 2003. 216 р.
14. Слободская Е. Р. Темперамент, социальные факторы и приспособление подростков // Бюллетень Сибирского отделения Российской академии медицинских наук. 2004. № 2. С. 106-111.
15. Боголюбова О. Н., Галимзянова М. В., Корнев А. Н., Москвина Е. А, Яковлева М. Б. Поддержка и обучение родителей детей с синдромом дефицита внимания с гиперактивностью. СПб.: Изд-во С.-Петерб. ун-та, 2009. 78 с.
Статья поступила в редакцию 16 декабря 2011 г.
