CC BY
124
УДК 111
ЩИПКОВ Александр Владимирович, кандидат философских наук, Москва, Россия av@schipkov.ru
ОПЫТ ФАЛЬСИФИКАЦИИ БИНАРНОЙ ТЕОРИИ ТОТАЛИТАРИЗМА
Статья вскрывает идеологические предпосылки теории «двух тоталитаризмов» и показывает избыточность этого понятия по отношению к понятию «фашизм».
Ключевые слова: коммунизм, расизм, тоталитаризм, тотальность, фашизм.
SCHIPKOV Alexander Vladimirovich, сandidate of philosophy sciences, Moscow city, Russia,
av@schipkov.ru
EXPERIENCE FALSIFICATIONS BINARY THEORY OF TOTALITARIANISM
The article reveals the ideological premises of the theory of "two totalitarianism" and shows the redundancy of this concept in relation to the concept of "fascism".
Keywords: communism, racism, totalitarianism, totality, fascism.
В послевоенные десятилетия термин «фашизм» претерпел ощутимую трансформацию. Связана она была с желанием растворить это понятие в другом, более общем и куда менее конкретном - «тоталитаризм». Пересмотр еще недавно популярной теории «двух тоталитаризмов» стал неизбежен в тот момент, когда фашизм возродился в Европе. Морально устаревшие теоретические конструкции уже сегодня вытеснены бьющей в глаза очевидностью: неофашизм - реальная угроза, тоталитаризм - лишь термин, который уже практически ничего не обозначает.
Когда теория «двух тоталитаризмов» появилась на свет, она была возведена в ранг политического эталона. Ей посвящались даже выставки актуального искусства вроде нашумевшей «Берлин - Москва». У теории есть главный автор - Ханна Арендт. Своеобразным дополнением к тезисам Арендт выглядят взгляды философа Карла Поппера, поделившего человеческие общества на два типа: «открытые» и «закрытые» (речь шла о культуре политических отношений, при этом не учитывалось место страны в мировой экономической системе).
В своей работе «Истоки тоталитаризма» (1951) Ханна Арендт писала: «На сегодня нам известны только две аутентичные формы тоталитарного государства: диктатура национал-социализма после 1938 г. и диктатура большевизма после 1930 г. Эти формы государств существенно отличаются от всякого рода диктаторского, деспотического или тиранического правления, и хотя они и явились результатом непрерывного развития партийных диктатур, их сущ-ностно тоталитарные качества новы и не выводимы из однопартийных диктатур» [1, с. 545].
Характерна попытка Арендт провести черту между тоталитаризмом и «просто деспотиями», «просто диктатурами». Правда, ссылка лишь на то, что «сущностно тоталитарные качества новы и не выводимы» из прежних видов властных практик, вызывает много вопросов. Она больше напоминает язык теософии, нежели речь историка. Впрочем, Арендт, как известно, и не была профессиональным историком.
«Тоталитарная идеология, - пишет Арендт, - отличается от любой другой тем, что берется одна теория - классовая, как у коммунистов, или расовая, как у нацистов, и из нее выводится все: философия, история, политика и даже своеобразная теология». Универсализм в политике можно оценивать по-разному, но возник он как минимум в Средние века (это если оставлять за скобками Античность) и в дальнейшем встречался многократно в самых разных видах. Разве не универсальна, например, либеральная теория естественных прав? Или неофрейдизм? Или любой религиозный фундаментализм? В таком случае «тотальность» (универсальность) теории вряд ли может служить критерием ее злокачественной сущности. Здесь явно упущен какой-то другой, более важный критерий.
Арендт подчеркивает: «То, что расизм является главным идеологическим оружием империализма, настолько очевидно, что многие ученые, как бы боясь вступить на путь провозглашения банальных истин, предпочитают ложно трактовать расизм как своего рода преувеличенный национализм. Вне поля зрения обычно оказываются ценные работы ученных, особенно французских, доказывающих совершено особую природу расизма и его тенденцию к разрушению национального политического тела» [1, с. 232].
Спорить впрямую с тем, что расизм есть неизбежный атрибут либерального капитализма, Арендт не решается. Но вместе с тем понятие расизм у нее снимается более общим - «тоталитаризм». А затем на основании тех самых «новых сущностно тоталитарных качеств» (новых на фоне «деспотий-диктатур» и, по-видимому, колониального расизма) она выделяет «два тоталитаризма» как особое политическое явление, якобы никак не связанное с либерально-капиталистическими корнями европейского расизма. Так при помощи логических манипуляций
Философские науки и культурология
Philosophical sciences and cultural science
тоталитаризм превращается во внеисторический феномен, который появился, как чертик из табакерки.
Но зачем, имея в своем распоряжении понятия «коммунизм» и «фашизм», каждое из которых может и должно быть предметом моральных оценок, вводить третье понятие, занимающее метапозицию по отношению к двум первым и нивелирующее их видовые признаки? Вероятно, чтобы уйти от исторической конкретики.
Не менее интересна судьба понятия «расизм» у Арендт - учитывая, что расизм есть синоним фашизма. Вначале Арендт признает главное: «Расизм отрицает равенство людей, ранее вытекавшее из иудео-христианского осознания человека как "образа и подобия Бога" [Бытие 1:26]» [1, с. 546]. Но затем проводит удивительную типологизацию. Расизм (читай: фашизм) у Арендт делится на два типа - расизм превосходства и расизм зависти. Расизм «превосходства» ... идеологически оправдывался заботой о «низшей расе» (тем самым «бременем белого человека»). А вот расизм «зависти», согласно Арендт, объединяет. народы Центральной и Восточной Европы, в частности, Россию и Германию. Расизм «зависти» «опирался не на конкретный опыт, как расизм "превосходства", а на мистические теории превосходства одной группы людей (славян или германцев) и на псевдонаучные построения».
Под конкретным опытом, вероятно, следует понимать отсутствие вековой практики колонизации. Но ведь и в самом начале колониальной эпохи расизм уже был расизмом. Поэтому совершенно очевидно, что так называемый «германский тоталитаризм» - это всего лишь классический западный колониальный расизм. Правда, несколько задержавшийся (по причине раздробленности германских земель) и потому опоздавший к разделу колоний. Именно по причине этого исторического опоздания Гитлер был вынужден перенести колониальные практики с окраин мира (где они воспринимались как нечто естественное) внутрь Европы, где те же самые методы вызывали шок. Вот и вся загадка ужасов «тоталитаризма». Весь секрет - в эффекте самоприменимости.
Что касается России, тут Арендт просто смешивает идею объединения славян, - довольно спорную, но не имевшую ничего общего с угнетением и колонизацией. Арендт совершенно не учитывает того факта, что Россия, будучи полупериферийным государством в мировой экономической и политической системе, являлась одновременно империей (по отношению к восточным и южным территориям) и колонией западных экономических элит, то есть одновременно и колонизатором, и жертвой колонизации. Говоря о России, необходимо рассматривать два противоположных процесса одновременно.
Но Арендт этого не делает. Желая как-то объяснить явную нерентабельность и невыгоду второго типа «расизма», она пишет: «Расизм "зависти" сулил не материальную выгоду плантатора от его черных рабов или метрополии от ее колонии, но моральную выгоду полного превосходства, всепонимания и прикосновенности ко всем делам человеческим».
То есть превосходство «обычного» расизма - не полное? А какое отношение к методам колонизации имеют «всепонимание и прикосновенность»? Любопытно, что Арендт привлекает в качестве аргументов не экономические, а психологические понятия, пытаясь сделать их частью политических.
На примере России и Германии видно, что концепция «двух тоталитаризмов» Ханны Арендт, как и концепция «двух расизмов», работает плохо. Они явно избыточны и продиктованы идеологией холодной войны (1951 - год написания «Истоков тоталитаризма»). Сегодня применимость обеих концепций близка к нулю. Конечно, идя по пути теоретических натяжек, мы можем ставить вопрос о «трех тоталитаризмах» (глобальный либерализм - институциональная матрица, нацизм - идейный центр, а коммунизм - искусственная альтернатива). Но такая перегруженность теоретической конструкции свидетельствуют о ее слабых объяснительных возможностях. Концепция, которой нужны дополнительные теоретические подпорки, неэффективна и не нужна.
Сегодня еще наблюдается диспропорция в понимании соответствий между либерализмом, фашизмом и коммунизмом. Если коммунизм - это карманная «альтернатива» либерализму, то нацизм - глубинное основание самой либеральной доктрины. У либерализма и фашизма общее моральное основание: война всех против всех, тотальная конкуренция. Перенос этого принципа из экономической плоскости в культурную, этническую, социальную и обратно в экономическую ничего принципиально не меняет. Вот почему неолиберальный истеблишмент стремится привести к единому рыночному знаменателю такие общественные институты, как религия, семья, отношения полов (отсюда принудительная секуляризация, юве-нальные технологии и узаконивание однополых браков). Вполне тоталитарная практика.
В России морально устаревшая и в значительной мере паранаучная теория «двух тота-литаризмов» до сих пор имеет своих приверженцев в среде либеральной интеллигенции. В среде, которая сама себя склонна считать интеллектуальным классом. Правда, «интеллектуа-
лизм» никогда не мешал этой социальной группе проявлять интерес к околонаучным концепциям за авторством Елены Блаватской или, например, Рона Хаббарда.
Начав всерьез анализировать регресс политического сознания в ХХ в., мы будем вынуждены отойти от понятия «тоталитаризм» и вновь заняться проблемой фашизма - куда более точного понятия, описывающего исторические явления как прошлого, так, к сожалению, и настоящего.
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЕ ССЫЛКИ
1. Арендт Х. Истоки тоталитаризма. - М., 1996.
2. Поппер К.Р. Открытое общество и его враги. 2 тт. - М., 1992
REFERENCES
1. ArendtH. The Origins of Totalitarianism. Moscow. 1996.
2. Popper K.R. The Open Society and Its Enemies. 2 vols. Moscow. 1992.
Информация об авторе
Щипков Александр Владимирович, кандидат философских наук, политолог, социолог религии, Москва, Россия av@schipkov.ru
Получена: 11.12.2014
Information about the author
Schipkov Alexander Vladimirovich, candidate of philosophy sciences, a political scientist, sociologist of religion, Moscow city, Russia, av@schipkov.ru
Received: 11.12.2014
