CC BY
32
Социология и социальная работа 52 Вестник Нижегородского университета им. Н.И. Лобаневского. Серия Социальные науки, 2011, № 1 (21), с. 52-57
УДК 316.334.52
ОПЫТ ЭМПИРИЧЕСКОЙ ОЦЕНКИ ЭФФЕКТИВНОСТИ АНТИКОРРУПЦИОННОЙ ПОЛИТИКИ В РЕГИОНЕ (НА МАТЕРИАЛЕ ИВАНОВСКОЙ ОБЛАСТИ)
© 2011 г. И. С. Куприянов
Ивановский государственный энергетический университет
ilvakup@mail.ru
Поступила в редакцию 30.11.2010
Излагаются основные принципы аналитической модели коррупционного поведения, предложенной М. Сесновицем и Г. Беккером. Описаны алгоритмы вычисления пороговых значений вероятностей выявления преступлений коррупционной направленности. Представлены эмпирические данные, позволяющие оценить степень эффективности антикоррупционной политики в Ивановской области.
Ключевые слова: бытовая коррупция, взятка, индекс коррупции, коррупционная сделка, рынок коррупции, эффективность антикоррупционной политики.
Введение. Постановка проблемы
Коррупция - острейшая социальная проблема современного российского общества. В своем Послании Федеральному собранию (12.11.2009 г.) Президент России Д.А. Медведев назвал коррупцию «одним из главных барьеров» на пути модернизационного развития нашей страны [1]. Несмотря на значительные правовые, административные и организационные усилия, практических сдвигов в ее преодолении пока еще очень мало. Коррупция в России продолжает расти, становясь нормой не только для представителей экономической и политической элиты, но и для обычных, рядовых граждан.
Российская коррупционная система отличается крайней агрессивностью. Она стагнирует модернизационные процессы, разрушает социальные связи и отношения, уродливо трансформирует социальную структуру, подрывает моральные устои общества, мешает становлению социальной справедливости, сдерживает экономический рост государства, создает негативный имидж России на международной арене и вполне правомерно рассматривается как одна из серьезнейших системных угроз национальной безопасности страны.
Согласно опросам международной организации «Transparency International», индекс восприятия коррупции (ИВК), ранжирующий страны по степени ее распространенности от 10 баллов (коррупция практически отсутствует) до 0 (очень высокий уровень коррупции), в России в течение последних десяти лет не превышал 2.8 баллов. В 2010 г. он составил 2.6 балла, вследствие чего
наша страна разделила 154-е место (из 178 представленных в рейтинге) по уровню взяточничества с такими государствами, как Кения, Камбоджа, Папуа-Новая Гвинея и Таджикистан [2]. По оценкам специалистов, коррупция в России обрела сегодня институциональный характер, превратившись из частной преступной практики в самовоспроизводящуюся социальную систему со стабильным набором норм поведения, устойчивыми социальными ролями, новыми типами связей и организаций, закрепляющих коррупционные отношения [3, с. 28].
Успешная борьба с коррупцией невозможна без систематического контроля за эффективностью антикоррупционных программ как на общероссийском, так и на региональном уровнях. Не случайно Национальная стратегия противодействия коррупции, утвержденная Указом Президента РФ от 13.04.2010 г., в качестве одного из важнейших направлений деятельности по преодолению этого социального зла предусматривает «периодическое исследование состояния коррупции и эффективности мер, принимаемых по ее предупреждению и по борьбе с ней как в стране в целом, так и в отдельных регионах» [4].
В современных социальных науках существуют разные методологические и методические подходы к оценке эффективности антикоррупционной политики. Традиционный мониторинговый подход опирается на социологические измерения и предполагает получение и последующее сравнение количественных оценок уровней коррупции в разные временные периоды, например до и после реализации тех или иных программ, мероприятий и т.д. Несмотря
на его широкую популярность, он не является единственным в современной исследовательской практике. Другой весьма плодотворный, хотя и менее известный в нашей стране, подход к оценке эффективности антикоррупционных мер был предложен в начале 1970-х гг. американскими исследователями М. Сесновицем и Г. Беккером [5-6].
Он предполагает перенос результатов социологических опросов и статистических данных о масштабах распространения коррупции и существующих коррупционных практиках на разработанную авторами модель коррупционного поведения и позволяет оценить результативность работы правоохранительных органов в сфере борьбы со взяточничеством. В отечественном обществознании данная методика прежде практически не использовалась, опыт ее эмпирической апробации минимален1. Между тем в западной социологии и экономической науке она получила довольно широкое признание и распространение.
Теория и методология исследования
М. Сесновиц и Г. Беккер предложили рассматривать коррупционеров как обычных людей, осуществляющих свой выбор в пользу совершения или несовершения коррупционного действия в результате сравнения ожидаемых выгод и издержек. По их мнению, ожидаемая прибыль от коррупционной сделки может быть описана выражением:
и = Б-р / (1)
где и - ожидаемая прибыль от коррупционной сделки;
О - заработная плата чиновника;
р - вероятность наказания преступника;
/ - денежный эквивалент наказания [5, р. 477-478].
Формула (1) применима для определения ожидаемой прибыли от совершения любой коррупционной сделки. Однако здесь следует обратить внимание на то, что не всегда удается легко определить издержки коррупционера. Будет легче рассчитать ожидаемую прибыль, если в качестве наказания, которому он подвергается, используется штраф. В этом случае величина / просто равна размеру штрафа.
Однако, если за данный вид коррупционной сделки предусмотрено наказание в виде лишения свободы, то величина / носит в значительной мере субъективный характер и наиболее точное ее значение может определить только сам коррупционер. Приблизительная оценка денежного эквивалента наказания в виде лише-
ния свободы для него может быть получена на основе метода альтернативных издержек: сумма упущенного потенциально возможного от легальной деятельности дохода и ущерба от лишения свободы, который коррупционер оценивает сам. Очевидно, что полученный таким образом денежный эквивалент одного и того же срока заключения может сильно различаться для разных людей. Это значит, что одно и то же преступление может иметь различную «цену» и приносить различную прибыль [6, р. 10].
Данная модель коррупционного поведения была модифицирована и дополнена Р. Маликовым в работе «Институциональная коррупция в России: методология анализа» [7]. По мнению автора, ожидаемый доход коррупционера при сценарии вхождения в коррупционную деятельность с учетом возможности обнаружения коррупции, сохранения суммы взятки, осуждения и последующего трудоустройства в частном секторе при условии непрерывности переменной количества коррупционных сделок выглядит следующим образом:
Еи = (1 - Р) ■ (С ■ В + БО) +
+ Р ■ (С ■ В + БР - $), (2)
где Еи - ожидаемый доход коррупционера;
Р - вероятность обнаружения и последующего наказания преступника;
С - среднее количество коррупционных сделок;
В - средний размер взятки чиновника-коррупционера;
БО - заработная плата чиновника в государственном секторе;
БР - заработная плата в частном секторе;
/ - величина штрафов или сроков тюремного заключения, приведенных к денежному эквиваленту [7, с. 199].
Для упрощения исходной модели Р. Маликовым введены следующие дополнения: обозначение г = БО - годовая заработная плата чиновника; величина потерь коррупционера / как неполученная заработная плата в период тюремного заключения, / = т ■ г (где т - срок заключения, а г - годовая заработная плата чиновника БО); величина среднего размера взятки В представлена как произведение В = X ■ г (где X - коэффициент соотношения взятки к годовой заработной плате чиновника); годовая заработная плата бывшего чиновника в частном секторе БР представлена как произведение БР = д ■ г (где д - коэффициент соотношения годовой заработной платы в частном секторе к годовой заработной плате чиновника) [7, с. 199].
С учетом сделанных допущений ожидаемый доход коррупционера в случае осуждения и по-
следующего трудоустройства в частном секторе будет выглядеть следующим образом:
Еи = (1 - Р) ■ (С ■ к ■ 2 + 2) +
+ Р ■ (С ■ к ■ 2 + д ■ 2 - т ■ 2). (3)
Из данного уравнения следует, что общественно приемлемой будет такая ситуация, при которой условия вхождения в коррупционную деятельность не позволяют чиновникам получать ожидаемый коррупционный доход, т. е. Еи < 0. Следовательно, чиновнику будет невыгодно вступать в коррупционную сделку. Преобразуя формулу (3), получаем следующее:
С ■ к + 1< Р ■ (т - д + 1). (4)
Отсюда следует, что пороговое значение вероятности Р1 обнаружения и последующего наказания коррупционера должно составлять величину:
Р1 = (С ■ к + 1) / (т 1 - д + 1). (5)
Эффективность правосудия с точки зрения общественных издержек наступает, если данная вероятность будет меньше реально существующей вероятности обнаружения и последующего наказания.
В случае более жесткого сценария, например, при конфискации суммы взятки и осуждении чиновника без последующего трудоустройства в частном секторе при д = 0, функция ожидаемого дохода коррупционера предстает как:
Еи = (1 - Р) ■ (С ■ к ■ 2 + 2) - Р ■ т 2 ■ к ■ 2. (6)
Вероятность обнаружения и наказания (Р) может быть вычислена следующим образом [7, с. 200-201]:
Р2 = (С ■ к + 1) / (С ■ к + т 2 + 1). (7)
Таким образом, можно попытаться установить, насколько прибылен тот или иной рынок коррупции, какие факторы оказывают на эту прибыльность наибольшее влияние, какова должна быть вероятность их наказания для обеспечения социальной справедливости и какие существуют возможности для управления данной ситуацией.
Эмпирическая база и методика исследования
Для расчета эмпирической оценки эффективности борьбы с бытовой коррупцией в Ивановской области нами были использованы соответствующие данные государственной и ведомственной региональной статистики. Кроме того, мы опирались на результаты, полученные в ходе нашего социологического мониторинга регионального рынка бытовой коррупции, т. е. коррупции, возникающей в процессе повседневных взаимодействий рядовых граждан с
должностными лицами в различных социально-экономических институтах, учреждениях и организациях. В рамках лонгитюдного исследования нами были проведены два социологических опроса населения Ивановской области. Первый проходил весной-летом 2008 г., второй -летом 2009 г.
В исследованиях приняли участие жители города Иваново и Ивановской области в возрасте от 16 до 65 лет включительно, постоянно проживающие на территории региона. Методом формализованного персонального интервью и раздаточного анкетирования в общей сложности были опрошены 1046 человек (540 чел. - в 2008 г. и 506 чел. - в 2009 г.) - жителей областного центра - 11 районных городов и 25 сельских поселений (сел, деревень) области, отобранных на основе многоступенчатой комбинированной выборки.
Ошибка репрезентативности в первом исследовании составила 4.2%, во втором - 4.4% при вероятности появления Р = 0.95. Минимальное отклонение по отдельным населенным пунктам Ивановской области составило 0.5%, максимальное - 3.1%. В обоих опросах выборки репрезентативны для г. Иваново и Ивановской области в целом. Статистико-математическая обработка и последующий анализ эмпирических данных выполнены в программно-аналитическом комплексе ЗРББ.
Для фиксации показателей бытовой коррупции, необходимых для оценки эффективности антикоррупционной политики в регионе, нами была взята за основу методика, разработанная специалистами Фонда ИНДЕМ под руководством Г. А. Сатарова [9; 10]. При этом мы использовали следующие индикаторы.
Спрос на коррупцию - доля случаев дачи взятки в течение года, предшествовавшего опросу. Данная переменная описывает вторую сторону коррупционных взаимоотношений - рядового гражданина и его актуальный коррупционный опыт. Для ее измерения респондентам предлагалось вспомнить, приходилось ли им давать взятку в прошлом году. Указанный индикатор позволяет оценить число коррупционных сделок в конкретный временной период, определить долю рынка коррупционных услуг в той или иной сфере общественной жизни.
Средний размер взятки - средний размер взятки в денежном выражении на одну условную коррупционную сделку в календарном году. Респондентам задавался вопрос: «Вспомните, пожалуйста, какую примерно сумму в рублях Вы потратили на взятку?». Для вычисления итогового показатели мы использовали робастное среднее, получаемое путем отбрасыва-
ния ответов с самыми высокими и самыми низкими суммами взяток. По оставшимся значениям затем вычислялось среднее арифметическое значение. Средний размер взятки рассчитывался как по всем коррупционным услугам в целом, так и по отдельным сферам общественной жизни (локальным коррупционным рынкам).
Данная методика, апробированная нами на примере Ивановского региона, оказалась достаточно надежной и дала возможность проследить ситуацию в динамике.
Результаты и их обсуждение
На основе статистических данных по Ивановской области и материалов социологических исследований, проведенных автором в 20082009 гг. (табл. 1), нами по формулам (5) и (7) был проведен расчет пороговых значений вероятностей попадания на взятке и последующего осуждения чиновников-коррупционеров для мягкого и жесткого сценариев (по Р. Маликову).
Так как всего по результатам нашего опросного исследования бытовой коррупции в 2008 г. было зафиксировано в среднем 252328 случаев дачи взятки, то на одного чиновника Ивановской области в среднем в год пришлось 2.097 взятки (численность занятых в 2008 г. в сферах государственного управления и обеспечения военной безопасности, а также образования, здравоохранения, предоставления социальных и коммунальных услуг в Ивановской области составляла 120.3 тыс. человек [11, с. 62]). Средняя взятка, по результатам опроса, составляла 3424 рубля.
Среднемесячная усредненная заработная плата государственных и муниципальных служащих, занятых в сферах государственного управления и обеспечения военной безопасности, а также образования, здравоохранения, предоставления социальных и коммунальных услуг в Ивановской области, - 10376 рублей. Среднемесячная зарплата в частном секторе составила, в свою очередь, 11936 рублей [11, с. 101].
В 2009 г. ситуация не изменилась: судя по опросным данным, в области было совершено в среднем 250477 случаев взятки, индекс коррупции составил 2.098 (численность занятых в 2009 г. в указанных сферах составляла 119.4 тыс. человек [12, с. 63]. Средний размер взятки, по результатам нашего опроса, составил 3520 рублей. Среднемесячная усредненная заработная плата государственных и муниципальных служащих, занятых в сферах государственного управления и обеспечения военной безопасности, а также образования, здравоохранения, предоставления социальных и коммунальных услуг по Ивановской области, - 12422 рубля, а частном секторе - 12909 [12, с. 101].
Сроки осуждения мы определяли исходя из действующей антикоррупционной статьи 290 Уголовного кодекса РФ - получение взятки, то есть получение должностным лицом лично или через посредника взятки в виде денег, ценных бумаг, иного имущества или выгод имущественного характера за действия (бездействия) в пользу взяткодателя или представляемых им лиц, -предусматривающей большую вариацию наказаний от штрафов до срока осуждения [13, с. 133].
Таблица 1
Основные показатели для оценки эффективности мер противодействия бытовой коррупции в Ивановской области, 2008-2009 гг., % и абс. числа
Показатели 2008 г. 2009 г.
Спрос на коррупцию, % 36.3 38.9
Средний размер взятки, руб. 3424 3520
Усредненный размер ежемесячной заработной платы в частном секторе (коммерческих организациях), руб. 11936 12909
Усредненный размер ежемесячной заработной платы государственных и муниципальных служащих, занятых в сферах государственного управления и обеспечения военной безопасности, образования, здравоохранения, предоставления социальных и коммунальных услуг, руб. 10376 12422
Среднегодовая численность занятых в сферах государственного управления и обеспечения военной безопасности, образования, здравоохранения, предоставления социальных и коммунальных услуг, тыс. чел. 120.3 119.4
Средний размер взятки относительно среднемесячной заработной платы по Ивановской области в целом, % 34.4 31.4
Общее число взяток за год, абс. числа 252328 250477
Индекс коррупции2, абс. числа 2.097 2.098
Исходя из этого, за основу величин т1 и т2 нами взяты положения 1 и 2 статьи 290 УК РФ. Для бытовой коррупции сроки заключения составляют от 1 года до 7 лет, так как в большинстве случаев здесь речь идет о небольших суммах, поэтому т1 = 1 и т2 = 7. Подставляя данные значения в формулы 5 и 7, мы получаем, что пороговые значения вероятностей осуждения взяточников должны были находиться в 2008 г. в интервале от 0.131 (при жестком сценарии) до 1.245 (при самом мягком сценарии), а в 2009 г. - в интервале от 0.130 до 1.092 соответственно для обеспечения социальной справедливости и искоренения коррупции.
На самом же деле данные вероятности в разы превышают реальную раскрываемость взяточничества. Так, по итогам 2009 г. в Ивановской области было зафиксировано 644 преступления коррупционной направленности. При этом судами было рассмотрено 98 уголовных дел в отношении 101 лица (15.2%), в том числе с постановлением обвинительного приговора -90 уголовных дел в отношении 93 лиц. Из 93 лиц, осужденных за преступления коррупционной направленности, наказание в виде реального лишения свободы назначено лишь 7 осужденным, т.е. менее 8% или 0.075 [14].
Соответствующие расчеты (отношение вычисленных нами вероятностей к реально существующей практике обнаружения и последующего наказания коррупционеров) показывают, что нынешняя раскрываемость взяточничества в регионе в 1.7-16.6 раза ниже той (в зависимости от сценария), которая необходима для искоренения коррупции.
Отсюда можно сделать вывод, что низкая вероятность раскрытия преступления делает ожидаемое наказание пренебрежительно малым даже в случае, если с номинальной точки зрения оно очень строго. В связи с этим очевидно, что повышение заработной платы госслужащим не повлияет на масштабы коррупции, если наряду с этим не будут приняты решительные меры, блокирующие нынешнюю безнаказанность чиновников, усиливающие общественный контроль за принимаемыми ими решениями со стороны гражданского общества и одновременно повышающие эффективность работы правоохранительных органов.
Заключение. Основные выводы
Результаты проведенного исследования свидетельствуют о весьма широких масштабах распространения бытовой коррупции в Ивановской области и неэффективных методах борьбы
с ее проявлениями. Проводимая сегодня антикоррупционная политика, опирающаяся в основном на борьбу с фактами коррупции, а не с ее причинами, как видно, не дает нужных результатов. Во-первых, потому, что она связана с попытками «ухватить» лишь наиболее крупные коррупционные сделки, что должно продемонстрировать борьбу власти с коррупцией. Известно, что многие антикоррупционные инициативы ограничиваются лишь избирательными «чистками», носящими фрагментарный характер и сводящимися, по сути, к борьбе между политическими и бизнес-кланами за передел коррупционного рынка и экономическое влияние. Во-вторых, данные методы «борьбы» только закаляют коррупцию, делают данный вид отношений более латентным. Участники успешных коррупционных сделок теперь ответственнее относятся к совершению данного деяния и лучше заметают свои следы.
Успешность борьбы с коррупцией будет зависеть от того, насколько она станет системной, эффективно подкрепленной на законодательном уровне и независимой от политической ситуации и прочих конъюнктурных факторов.
Примечания
1. Редким исключением в этом отношении можно считать работы Р. Маликова [7] и А.В. Шмакова [8].
2. Среднее число взяток (коррупционных сделок), приходящихся на одного государственного или муниципального служащего.
Список литературы
1. Медведев Д. А. Послание Федеральному Собранию Российской Федерации 12 ноября 2009 года. -URL: http://www.kremlin.ru/transcripts/5979 (дата обращения: 13.08.2010).
2. Индекс восприятия коррупции 2010. - URL: http://www.transparency.ru (дата обращения: 20.12.2010).
3. Алексеев С.В. Коррупция в переходном обществе: Социологический анализ: Автореферат дис. ... д-ра социол. наук. Новочеркасск, 2008.
4. Национальная стратегия противодействия коррупции (утверждена Указом Президента РФ от 13.04.2010 г. № 460). - URL: http://news.kremlin.ru /ref_notes/565 (дата обращения: 12.02.2011).
5. Sesnowitz M. Return to Burglary // Western Economic Journal. 1972. Vol. 10. № 4. Р. 477-481.
6. Becker G. Crime and Punishment: An Economic Approach // Essays in the Economics of Crime and Punishment / Ed. by G.S. Becker and W.L. Landes. N.Y.: National Bureau of Economic Research, 1974. P. 1-67.
7. Маликов Р. Институциональная коррупция в России: Методология анализа // Общество и экономика. 2005. № 1. С. 193-218.
8. Шмаков А.В. Коррупция в высших образовательных учреждениях: Экономико-юридический
подход // Экономический вестник Ростовского государственного университета. 2007. Т. 5. № 4. С. 45-50.
9. Сатаров Г. Измерение бытовой коррупции в массовых социологических опросах // Вестник общественного мнения. 2006. № 3. С. 25-32.
10. Сатаров Г. Как измерять и контролировать коррупцию // Вопросы экономики. 2007. № 1. С. 5-11.
11. Социально-экономическое положение Ивановской области в 2008 году. Иваново: Территори-
альный орган Федеральной службы государственной статистики по Ивановской области, 2009. 101 с.
12. Социально-экономическое положение Ивановской области в 2009 году. Иваново: Территориальный орган Федеральной службы государственной статистики по Ивановской области, 2010. 101 с.
13. Уголовный Кодекс Российской Федерации. М.: ТД ЭЛИТ-2000, 2002. 160 с.
14. Отчет о работе Прокуратуры Ивановской области за 2009 г. - ЦКЪ: ЬЦрУ/^^^ргокшаига. ivanovo.ru/newsarch/2009/11/10/2009111004.htm (дата обращения: 12.02.2010).
EXPERIENCE OF EMPIRICAL ESTIMATION OF EFFICIENCY ANTI-CORRUPT POLICY IN THE REGION (ON THE MATERIALS FROM IVANOVO REGION)
I.S. Kupriyanov
The basic principals of analytic model of corruption behavior introduced by M. Sesnowitz and G. Becker are expounded in the article. The algorithms of threshold value revelation probability of corruption crimes are described. The empirical data permitting to estimate a degree of anty-corrupt policy effectiveness are presented.
Keywords: everyday corruption, bribe, corruption index, corruption transaction, corruption market, effectiveness of anti-corrupt policy.
