CC BY
181
УДК 340
Богданова Наталья Александровна
аспирантка кафедры международного частного и гражданского права Московского государственного института (университета) международных отношений Министерства иностранных дел Российской Федерации woej [email protected]
Определенность
соглашения
О МЕЖДУНАРОДНОЙ ПОДСУДНОСТИ КАК ОДНО ИЗ УСЛОВИЙ
его действительности
И ИСПОЛНИМОСТИ
Natal’ya A. Bogdanova
graduate student at the Department of International private and civil law, Moscow State Institute (University) of International Relations of the Ministry of Foreign Affairs of the Russian Federation [email protected]
Certainty of
CHOICE-OF-COURT AGREEMENT AS ONE OF THE REQUIREMENTS OF ITS VALIDITY AND CAPABILITY OF BEING PERFORMED
Аннотация. В статье исследуется понятие и условия определенности соглашения о международной подсудности. Проблема, на которую стоит обратить внимание, заключается в том, что российские государственные арбитражные суды и суды общей юрисдикции предъявляют различные требования к определенности соглашений о международной подсудности и предпринимают разные процессуальные действия в случае наличия действительного и исполнимого соглашения о международной подсудности, устанавливающего компетенцию судов иностранного государства. В статье использован сравнительно-правовой метод, позволяющий исследовать опыт европейских государств относительно критериев определенности соглашений о международной подсудности.
Ключевые слова: соглашение о международной подсудности, регламент ЕС № 1215/2012, международная подсудность.
Annotation. The article examines the requirements of certainty of the choice-of-court agreement. The problem that to be considered - Russian state arbitration courts and courts of general jurisdiction set up different requirements of certainty of choice-of-court agreements and apply different procedural rules if the choice-of-court agreement is declared valid and capable of being performed. The article is based on the comparative law method, which is used to analyze the criteria developed in the European countries for the certainty of choice-of-court agreements.
Keywords: choice-of-court agreements, regulation EU No. 1215/2012, international jurisdiction.
1. Введение
В иностранной литературе под соглашением о международной подсудности понимается договоренность между двумя и более лицами относительного того, в судах какого государства должно иметь место судебное разбирательство в случае возникновения спора между договаривающимися лицами [1, с.4]. Аналогичное понимание имеет место и в российской доктрине, в соответствии с которой соглашение о международной подсудности (далее - «Соглашение») представляет собой «договоренность, посредством которой стороны (а) изменяют подсудность дела таким образом, что суд в каком-либо государстве приобретает компетенцию его рассмотреть и вынести по нему решение и (или) суд другого государства утрачивает право на его рассмотрение и разрешение, и (б)
соответственно приобретают или утрачивают право на предъявление иска в суды того или иного государства либо подчиняют себя юрисдикции этих судов или освобождаются от нее» [7, с. 54].
Поскольку Соглашение по своей сущности близко к договору, то в качестве условий своей действительности и исполнимости оно предполагает:
1) соблюдение требований, предъявляемых к форме Соглашения (формальная действительность);
2) соблюдение требований, предъявляемых к существу Соглашения (материальная действительность и исполнимость), которые предполагают наличие действительного волеизъявления
298
лиц, обладающих право- и дееспособностью; соблюдение срока, в течение которого Соглашение может быть заключено; допустимость предмета Соглашения; определенность Соглашения.
В рамках настоящей статьи предлагается рассмотреть такое условие действительности и исполнимости Соглашения, как его определенность.
2. Понятие определенности Соглашения
Определенность Соглашения имеет две составляющие:
• определенность объема споров, подсудность которых изменяется Соглашением;
• определенность обозначения суда, наделяемого компетенцией.
Рассмотрим указанные составляющие более подробно.
2.1 Определенность объема споров, подсудность которых изменяется Соглашением
Принцип определенности Соглашения заключается в том, что стороны при заключении Соглашения должны указать (определить), какие именно споры они относят к ведению выбранного ими суда.
Требование определенности Соглашения закреплено как во внутреннем национальном праве многих стран, так и в наднациональных источниках права. В частности, ст. 25 Регламента Европейского союза «О юрисдикции, признании и исполнении судебных решений по гражданским и коммерческим делам»! № 1215/2012» (далее-«Регламент») устанавливает следующее: «В том случае, когда стороны, вне зависимости от места их домициля, заключают соглашение о том, что суды определенного государства-члена ЕС обладают юрисдикцией по рассмотрению споров, возникших или способных возникнуть из определенных правоотношений, такой суд или суды имеют юрисдикцию в соответствующих случаях, если только такое соглашение не является ничтожным или заключенным не в соответствии с законодательством этого государства-члена ЕС.
В качестве примера закрепления принципа определенности Соглашения во внутреннем национальном праве европейских стран можно привести § 40 Германского процессуального уложения, в соответствии с которым «соглашение о подсудности не имеет юридической силы, если оно не касается определенного правоотношения и споров, возникающих из него».
Говоря об определенности объема споров, подсудность которых изменяется Соглашением, следует отметить, что иностранными судами были выработаны следующие подходы [2, с. 394-397]:
• если Соглашение содержится в договоре, то суд, указанный в Соглашении, будет обладать компетенцией по рассмотрению споров из деликтов, связанных с этим договором;
• суд, указанный в Соглашении, которое является частью договора, компетентен также рассматривать все споры о недействительности этого договора;
• Соглашение, которое является частью основного договора, может также быть распространено на все дополнительные договоры, заключаемые между сторонами в связи с основным договором или в целях исполнения основного договора;
• Соглашение может предусматривать, что суды определенного государства обладают юрисдикцией по рассмотрению споров, возникших или способных возникнуть в будущем как из одного, так и из нескольких определенных правоотношений.
Далее обратимся к российскому регулированию. В соответствии со ст. 404 ГПК РФ, по делу с участием иностранного лица стороны вправе договориться об изменении подсудности дела до принятия его судом к своему производству. Таким образом, из буквального толкования ст. 404 ГПК РФ следует, что стороны могут изменить подсудность только уже возникшего спора. Однако на практике российские суды признают действительными Соглашения, содержащиеся в гражданско-правовых договорах, и устанавливающие подсудность споров, которые могут возникнуть между сторонами в будущем [12-14].
Напротив, из ст. 249 АПК РФ следует, что стороны могут заключить Соглашение в отношении возникшего или могущего возникнуть спора, связанного с осуществлением ими предпринимательской и иной экономической деятельности. Из формулировки ст. 249 АПК РФ видно, что она, в отличие от, например, ст. 25 Регламента, не содержит указание на какое-либо определенное правоотношение, споры из которого могут являться предметом Соглашения.
Следует согласиться с мнением, что буквальное толкование ст. 249 АПК РФ «было бы неправильным, т.к. оно «позволяет заключать соглашения о подсудности, последствия которых являются слишком неопределенными, чтобы безоговорочно признавать за ними юридическое значение. В подобных соглашениях усматривается нарушение ч. 1 ст. 47 Конституции РФ» [4]. Недействительность Соглашений, не связанных с определенным правоотношением («catch all-clause»), подчёркивается и в иностранных доктринальных источниках [2, с. 394-397] и судебной практике [3].
Обращает на себя внимание также следующее. Различия ст. 404 ГПК РФ и ст. 249 АПК рФ предлагается устранить в новом Гражданском процессуальном кодексе, в одобренной концепции которого закреплено следующее: «относительно договорной подсудности дел с участием иностранных лиц при некотором различии в трактовке ст. 404 ГПК РФ и ст. 249 АПК РФ необходимо за основу взять нормы ст. 249 АПК РФ» [6].
Думается, что в новом ГПК РФ необходимо закрепить, что стороны вправе заключить Соглашение и изменить подсудность споров, возник-
299
ших или способных возникнуть в будущем между сторонами из определенных правоотношений.
Кроме того, думается, что в ходе реформы необходимо устранить следующее противоречие. В соответствии с подходом государственных арбитражных судов при наличии действительного и исполнимого Соглашения, которое наделяет компетенцией по рассмотрению спора суды другого иностранного государства, арбитражный суд по заявлению ответчика оставляет исковое заявление без рассмотрения на основании применимого по аналогии п. 5 ч. 1 ст. 148 АПК РФ. В то же время суды общей юрисдикции в таком случае прекращают производство по делу со ссылкой на абз. 2 ст. 220 ГПК РФ [8,11 ].
Между тем, прекращение производства по делу предполагает, что повторное обращение в суд по спору между теми же сторонами, о том же предмете и по тем же основаниям не допускается. В связи с этим представляется более правильным в случае наличия действительного и исполнимого Соглашения, наделяющего компетенцией суды другого иностранного государства, оставлять иск без рассмотрения по аналогии с п. 5 ч. 1 ст. 148 АПК РФ и абз. 6 ст. 222 ГПК РФ.
При этом необходимо иметь в виду, что в некоторых международных договорах с участием РФ (например, в ст. 21 Конвенции о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам от 22 января 1993 г.; в п. 2 ст. 4 Соглашения стран СНГ от 20 марта 1992 г. «О порядке разрешения споров, связанных с осуществлением хозяйственной деятельности») указано, что в случае наличия Соглашения, устанавливающего компетенцию судов другого договаривающегося государства, суд, не указанный в Соглашении, прекращает производство по заявлению ответчика. Таким образом, в случае, если спор между сторонами подпадает под сферу действия такого международного договора РФ, то в силу ч. 4 ст. 15 Конституции РФ будут применяться правила такого международного договора, и соответственно производство по делу в таком случае будет подлежать прекращению [8].
2.2 Определенность обозначения суда, наделяемого компетенцией
В российской и зарубежной доктрине и судебной практике определенность обозначения суда, указанного в Соглашении в качестве компетентного, традиционно рассматривается как одно из условий допустимости (admissibility) Соглашения.
Российские государственные арбитражные суды и суды общей юрисдикции используют при разрешении дел понятия «действительности» и «исполнимости» Соглашения, но не проводят, однако, различия между указанными понятиями [8-10]. Критерии действительности и / или исполнимости Соглашений отсутствуют и на уровне нормативно-правовых актов.
Представляется, что в таком случае допустимо руководствоваться подходами, выработанными для арбитражных (третейских) соглашений на
основе ст. II Конвенции ООН о признании и приведении в исполнение иностранных арбитражных решений 1958 г. В соответствии с п. 3 ст. II суд договаривающегося государства, если к нему поступает иск по вопросу, по которому стороны заключили арбитражное соглашение, должен, по просьбе одной из сторон, направить стороны в арбитраж, если не найдет, что упомянутое соглашение недействительно, утратило силу или не может быть исполнено.
В доктрине указывается, что под недействительностью арбитражного соглашения «обычно понимается очевидный дефект воли или безусловное отсутствие полномочий на представление стороны при подписании арбитражного соглашения, под утратой силы - прекращение действия арбитражного соглашения, до этого действительного, по воле его сторон, под неисполнимостью - слишком неясная формулировка арбитражного соглашения, не позволяющая осуществить его на практике» [5].
Примером неисполнимости арбитражного соглашения является, в том числе, случай, когда компетентный арбитражный институт назван сторонами настолько нечетко, что формулировка не позволяет установить истинные намерения сторон в отношении механизма разрешения спора.
Если допустить возможность использования для Соглашений критериев исполнимости, выработанных для арбитражных (третейских) соглашений, то можно сделать вывод, что определенность обозначения суда, указанного в Соглашении в качестве компетентного, следует рассматривать как одно из условий исполнимости Соглашения (а не действительности).
Далее стоит отметить, что российские государственные арбитражные суды исходят из того, что требование определенности Соглашения считается соблюденным, если стороны заключили соглашение, согласно которому споры из правоотношений сторон должны рассматриваться в суде страны той из них, которая в будущем выступит истцом (или ответчиком). Например, действительным и исполнимым будет Соглашение, устанавливающее следующее: «если ответчиком в споре будет покупатель, то такой спор будет разрешаться в государственном суде страны покупателя в соответствии с правилами, действующими в этом суде; если ответчиком будет продавец, то спор будет разрешаться в государственном суде страны продавца в соответствии с правилами, действующими в этом суде».
Также исполнимым признается Соглашение в пользу иностранного / российского суда, которое не содержит указания на конкретный суд (например, в случае краткого указания, что компетентными являются «суды РФ» или «суды Франции», и т.п.). В таком случае компетентный суд определяется на основании внутригосударственных правил подведомственности и подсудности споров [11].
Практика судов общей юрисдикции свидетельствует о том, что суды общей юрисдикции придерживаются иного подхода, часто требуя четкого указа-
300
ния в Соглашении конкретного суда, компетентного по рассмотрению споров. В частности, в одном из дел суд не признал Соглашение исполнимым, которое устанавливало следующее: клиент безоговорочно соглашается, что суды Новой Зеландии имеют право исключительной юрисдикции, которая определяет любые процессуальные действия в отношении данного договора; клиент подчиняется юрисдикции судов Новой Зеландии. Суд указал, что такая формулировка Соглашения не создает определенности в вопросе выбранного места рассмотрения и разрешения спора, поскольку в ней отсутствует точное обозначение того конкретного суда, которому заинтересованные лица согласованно доверяют разрешение возникшего конфликта [15; аналогичные доводы: 16].
На наш взгляд, такой подход российских судов общей юрисдикции нельзя признать правильным, поскольку международная договорная подсудность не направлена на разграничение компетенции между конкретными государственными судами в рамках одного государства. Напротив, международная договорная подсудность имеет своей целью определить, суды какого государства являются компетентными по рассмотрению тех или иных споров. В последующем конкретный суд иностранного государства может быть определен на основании общих правил подведомственности и подсудности этого государства. Аналогичные доводы
Литература:
1. Hartley T. Choice-of-court agreements under the European and international instruments. The revised Brussels I Regulation, the Lugano Convention and the Hague Convention. Oxford: Oxford University Press, 2013.
2. Magnus U. Brussels I Regulation / U. Magnus, P. Mankowski. M Q nchen : Selliers. European Law Publishers, 2007.
3. Powell Duffryn plc v Wolfgang Petereit, Case C-214/89, [1992], ECR I-1745.
4. Елисеев Н.Г. Процессуальный договор. М. : Статут, 2015.
5. Карабельников Б.Р. Исполнение и оспаривание решений международных коммерческих арбитражей. Комментарий к Нью-Йоркской конвенции 1958 г. и главам 30 и 31 АПК РФ 2002 г.. 3-е изд., перераб. и доп. М. Статут, 2008.
6. Концепция единого Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации (одобрена 08.12.2014 г. № 124(1)).
7. Рожкова М.А. Договорное право: соглашения о подсудности, международной подсудности, примирительной процедуре, арбитражное (третейское) и мировое соглашения / М.А. Рожкова, Н.Г. Елисеев, О.Ю. Скворцов; под общ. ред. М.А. Рожковой. М. : Статут, 2008.
8. Информационное письмо Президиума ВАС РФ от 09.07.2013 г. № 158 «Обзор практики рассмотрения арбитражными судами дел с участием иностранных лиц».
содержатся также в европейской доктрине и судебной практике [2, с. 394-397].
3. Заключение
В заключение можно сделать следующие выводы:
• определенность Соглашения имеет две составляющие: определенность объема споров, подсудность которых изменяется Соглашением и определенность обозначения суда, наделяемого компетенцией;
• формулировки ст. 404 ГПК РФ и ст. 249 АПК РФ в части определенности Соглашения и момента его заключения являются различными и имеют ряд существенных недостатков;
• российские государственные арбитражные суды и суды общей юрисдикции предъявляют различные требования, которые должны быть соблюдены, чтобы Соглашение считалось определенным и исполнимым;
• Если международным договором РФ не установлено иное, то в случае наличия действительного и исполнимого Соглашения по заявлению ответчика судам следует оставлять иск без рассмотрения по аналогии с п. 5 ч. 1 ст. 148 АПК РФ и абз. 6 ст. 222 ГПК РФ.
Literature:
1. Hartley T. Choice-of-court agreements under the European and international instruments. The revised Brussels I Regulation, the Lugano Convention and the Hague Convention. Oxford: Oxford University Press, 2013.
2. Magnus U. Brussels I Regulation / U. Magnus, P. Mankowski. M Q nchen : Selliers. European Law Publishers, 2007.
3. Powell Duffryn plc v Wolfgang Petereit, Case C-214/89, [1992], ECR I-1745;
4. Eliseev N.G. Procedural agreement. M. : Statute, 2015.
5. Karabel’nikov B.R. Execution and challenging the decisions of international commercial arbitration. Commentary on the New York Convention of 1958 and chapter 30 and 31 of the APC 2002. 3rd ed., Rev. and add. M.: Statute, 2008.
6. The concept of a unified Civil Procedure Code of the Russian Federation (approved on 08.12.2014 № 124 (1)).
7. Rozhkova M.A. Contract Law: an agreement on jurisdiction, international jurisdiction, conciliation, arbitration (arbitration) and international agreements / M.A. Rozhkova, N.G. Eliseev, O.Yu. Skvortsov; under total. Ed. M.A. Rozhkova. M. : Statute, 2008.
8. Information Letter of the Presidium of the Supreme Commercial Court of the Russian Federation of 09.07.2013 № 158 «A Survey of Court Practice on Certain Issues Connected with the Consideration by Commercial Courts of Cases with Participation of
301
Foreign Persons».
9. Постановление Арбитражного суда Центрального округа от 30.01.2015 г. по делу № А08-1988/2014;
10. Постановление Девятого арбитражного апелляционного суда от 23.09.2013 г. по делу № А40-23279/2013;
11. Постановление Девятого арбитражного апелляционного суда от 22.04.2015 г. по делу N А40-210901/2014;
12. Апелляционное определение Московского городского суда от 28.03.2014 г. по делу № 33-10139;
13. Апелляционное определение Московского городского суда от 16.05.2013 г. по делу № 11-12474;
14. Апелляционное определение Московского городского суда от 08.02.2013 г. по делу№ 11-3965;
15. Определение Московского городского суда от
26.06.2012 г. по делу № 11-11619;
16. Определение Московского областного суда от 14.02.2012 г. по делу № 33-3741.
9. Decree of the Commercial Court of the Central District of 30.01.2015 in case № A08-1988/2014.
10. Decree of the Ninth Commercial Court of Appeal of 23.09.2013 in case № A40-23279/2013.
11. Decree of the Ninth Commercial Court of Appeal of 22.04.2015 in the case № A40-210901/2014.
12. Appellate ruling of the Moscow City Court of 28.03.2014 in case № 33-10139.
13. Appellate ruling of the Moscow City Court of
16.05.2013 in case № 11-12474.
14. Appellate ruling of the Moscow City Court of
08.02.2013 in case №. 11-3965.
15. Ruling of the Moscow City Court of 26.06.2012 in case № 11-11619.
16. Ruling of the Moscow Regional Court of 14.02.2012 in case № 33-3741.
302
