CC BY
43
ИСТОРИЯ РОССИИ
© 2011
Е. П. Вьюнник
ОПЕКУНЫ И ПОПЕЧИТЕЛИ КАК СУБЪЕКТЫ ПРАВОВОГО ФУНКЦИОНАЛИЗМА В ОТНОШЕНИИ ДЕТЕЙ-СИРОТ В КОНЦЕ
XIX В.
(по материалам Центрального Черноземья)*
В статье рассматривается проблема призрения детей сирот в России в конце XIX в., когда закладывались традиции современной российской системы опеки. Опекуны и попечители являлись законными представителями несовершеннолетних, оставшихся без попечения родителей, на них были возложены определенные права и обязанности. Опекунские обязанности заключались в защите личных и имущественных интересов сирот. Принципы, которыми руководствовались при назначении опекунов дворянского и крестьянского сословия, были различны. Причина кроется в имущественном положении представителей каждого сословия, в способах получения доходов и размерах расходов семей, разном уровне контроля над деятельностью крестьянских и дворянских опекунов со стороны опекунских органов. В связи с этим от личности опекуна-сельского обывателя в большей степени зависело благополучие сирот, чем от опекуна-дворянина.
Ключевые слова: опекуны и попечители, дети-сироты, сиротское имущество, попечение о личности и имуществе сирот.
Социально-экономические реформы, проводимые в России последние несколько десятилетий, отразились на общем положении семьи и эволюции мира детства. В законодательстве Российской Федерации определены правовые формы защиты личных и имущественных прав и интересов детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей. Одной из форм такой государственной защиты является система опеки и попечительства. Основные задачи, стоящие перед органами опеки и попечительства, заключаются в назначении опекунов к личности и имуществу сирот, выборе достойной кандидатуры, контроль за исполнением обязанностей опекунами. Тем не менее, законодатели и правоисполнители не всегда знакомы с богатым опытом института опеки и попечительства Российской империи, когда и закладывались традиции российской опеки над детьми-сирота-ми. В результате сложившейся к началу XX века законодательной базы обязанности опекуна охватывали несколько важнейших направлений деятельности: попе-
ВьюнникЕлизавета Петровна — аспирантка исторического факультета БелГУ E-mail: vjunnik@ bsu.edu.ru
* Статья подготовлена при финансовой поддержке федеральной целевой программы «Научные и научно-педагогические кадры инновационной России» на 2009-213 гг., Государственный контракт № 14.740.11.0654 от 12 октября 2010 года.
чение о личности несовершеннолетнего, оставшегося без попечения родителей, и управление имуществом, состоящим под опекой.
Попечение над личностью оставшихся без родителей в конце XIX — начале XX вв. выражалось по российскому законодательству в перенесении на опекуна большинства прав и обязанностей, лежащих по закону на родителях. Опека имела своей целью восполнение недостатка в естественной семье. Организуемая наподобие семьи, она примыкала к семейному праву, поэтому опека над несовершеннолетним в Российской империи называлась опекою в порядке семейственном1. Обязанности, приобретаемые опекунами, как и личные отношения, которые складывались в семье между родителями и детьми, регулировались скорее нравственными нормами, чем юридическими законами. Однако в отличие от опекунских права родителей были шире: родители обязаны были полностью содержать детей, в то время как деятельность опекуна охватывала охрану и увеличение уже принадлежащего сиротам имущества.
Опека и попечительство были тесно связаны друг с другом: в обоих случаях речь шла о лицах недееспособных или ограниченно дееспособных. Нормы, регулировавшие опеку и попечительство, излагались в одних и тех же законодательных актах, решением проблем сирот занимались одни и те же опекунские учреждения. Однако между опекой и попечительством существовали определенные различия: в связи с тем, что опеку назначали над дееспособными гражданами, опекуны осуществляли от их имени все юридические действия, попечитель же призван был лишь помогать своему подопечному. Попечительство дополняло опеку, по закону попечительство касалось только охраны имущества, а не самого человека. С четырнадцатилетнего возраста несовершеннолетний, оставшийся без попечения родителей, мог просить назначения себе попечителя. Опека переходила в попечительство по достижении несовершеннолетним семнадцатилетнего возраста, с этого момента он вступал в управление своим имуществом. Однако давать письменные обязательства, совершать сделки и распоряжаться капиталами несовершеннолетний мог только с согласия своих попечителей. Попечительство прекращалось при достижении сиротой совершеннолетнего возраста, которое по закону наступало с 21 года2.
В конце XIX в. термин сирота употреблялся по отношению к несовершеннолетнему, оставшемуся без попечения одного или обоих родителей3. Таким образом, при одном живом родителе дети именовались малолетними или несовершеннолетними сиротами, отсюда говорили «живут при родной матери-опекунше». Анализируя опекунские дела Рыльской дворянской опеки, можно сделать вывод, что опекунами в первую очередь становились матери сирот, в то время как в крестьянских семьях Центрального Черноземья опекуном становился человек, который, по мнению членов сельского общества, был наиболее подходящим кандидатом и мог добросовестно заботиться об имуществе сироты, или выбираемый опекун вместе с сиротой владел неразделенным имуществом. Можно привести несколько примеров неразделенного пользования имуществом: большая неразде-
1 Шершеневич 1995, 354.
2 Гончаров 2002, 70.
3 Даль 2008.
ленная семья, когда опекуном был выбран дед сирот4, ведение совместного хозяйства двух братьев, после смерти одного из них управляющим всем имуществом становился второй брат, который и был назначен опекуном к имуществу сирот5. Как правило, женщина, претендовавшая на должность опекунши к личности и имуществу сирот, становилась опекуншей только в том случае, если хозяйство было раздельное, а для этого семья должна была быть разделенной — т. е. малой семьей, состоявшей из двух родителей и их детей6.
Несмотря на сословный характер института опеки и попечительства, процесс установления опеки для разных сословий был одинаков: в первую очередь назначался опекун, затем происходило описание сиротского имущества. Для попечения над сиротами сельского сословия опекун выбирался на сельском сходе в присутствии более двух третей членов сельского общества. Процедура назначения опеки в сельских обществах занимала определенное время от 9 до 40 дней со дня смерти родителя и состояла из нескольких этапов. Первый этап учреждения опеки состоял из назначения опекуна, которое происходило на сельском сходе; кандидатура опекуна предлагалась старостой. Исполнение опекунских обязанностей могло занимать у опекуна достаточно большое количество времени и сил, поэтому желающих стать опекунами было немного. В сельских обществах Курской губернии выборы также не были альтернативными, и однообщественники назначали опекуном предложенную сельским старостой кандидатуру. Бланк выписки из приговора о назначении опекуна и попечителя, подшивавшийся в опекунское дело, представляет собой унифицированную форму документа, напечатанную на типографском бланке Курского губернского правления № 29. Вверху бланка «выписки из книги приговоров о назначении опекуна» писарю необходимо было указать порядковый номер приговора, который был ему присвоен по книге «на записку приговоров». Часть информации, а именно формулировка приговора, была стационарной, уже напечатанной. Сельским писарем вносилась информация о дате приговора, названии сельского общества и его месторасположении (название губернии, волости, уезда и села), количестве сельских обывателей, присутствовавших на сходе, фамилии старосты. Далее в приговоре указывались фамилия и дата смерти крестьянина, имена и возраст сирот, после чего записывалось решение сельского схода, где указывались фамилия назначенного опекуна, в обязанности которого входило «попечение о личности и имуществе сироты». В конце приговора обязательно подписывались все присутствовавшие на сходе, отдельно после подписей содержалась дополнительная запись, с помощью которой староста подтверждал данную выписку: «действительно настоящий приговор на сельском сходе состоялся и в книгу на записку сельских приговоров под № 2 записан. В том и удостоверяю своей подписью»7. Уже в конце 80-х гг. XIX в., подтверждая приговор, староста не подписывался, а выписку закреплял собственной печатью.
Установления опеки над имуществом и личностью сирот дворянского сословия складывалось из нескольких этапов. В обязанности опек входило назначение опекуна, решение принималось постановлением на заседании и не требовало
4 ГАВО. Ф. 26. Оп. 29. Д. 54. Л. 67.
5 ГАБО. Ф. 91. Оп. 1. Д. 13. Л. 2.
6 ГАБО. Ф. 90. Оп. 1. Д. 34. Л. 2.
7 ГАБО. Ф. 91. Оп. 1. Д. 13. Л. 2.
согласия назначенного, последний мог просить разрешения отказаться от исполнения обязанностей опекуна. Дворянская опека снимала полномочия только после предоставления отчета о деятельности, отчет предоставлялся, даже если срок исполнения обязанностей был очень коротким. Вторым этапом была опись имущества, которая производилась одним из заседателей опеки. При составлении описи над имуществом покойного Африкана Сергеевича Ващинина присутствовали губернский секретарь П. М. Самойлов, отставной унтер-офицер Емельян Федорович Соев и крестьянин Дмитрий Макурин. Бланк описи представлял собой рукописный документ, содержащий наименования имущества, оценку этого имущества в денежном эквиваленте и роспись опекунши в принятии имущества. После составления описи имущества оценщики во главе с заседателем дворянской опеки обязаны были указать сумму чистого дохода, который может ежегодно приносить имущество сирот, это закреплялось отдельным документом, подшивавшимся в опекунское дело8. Расходы за выезд к месту и за составление описи имущества заседателем опеки возлагались на назначенного опекуна, поэтому назначенная опекунша Александра Александровна Вощинина уплатила губернскому секретарю П. М. Самойлову 3 руб. 80 коп. Опекунское дело содержит рапорт опекунши об оплате и расписка Самойлова о получении денег9.
Таким образом, при назначении опекунов в крестьянском и дворянском сословиях Центрального Черноземья руководствовались совершенно разными принципами. Типичной являлась в рассматриваемом аспекте дворянская семья Курской губернии, состоявшая из двух родителей и их детей, которая не имела какого-либо коммерческого дела, основной ее доход состоял из жалованья, получаемого главой семейства за государственную службу, и небольшого дохода с поместья. Большинство рыльских дворян жили в городе, поэтому имели возможность сдавать наследственное имение и землю в аренду. Все вышеуказанные условия способствовали тому, что в среде рыльских дворян после смерти отца опекуншей над детьми становилась вдова — их родная мать, которая исполняла обязанности опекунши до тех пор, пока она не выходила вторично замуж. Отличная от дворянского сословия ситуация сложилась в среде сельских обывателей. Опекун должен был продолжать вести хозяйство, доставшееся сиротам после смерти отца, обрабатывать сиротский земельный надел, собирать и реализовывать урожай, поэтому опекуном на сельском сходе выбирали человека, который сможет добросовестно выполнять возложенные на него обязательства.
Опекун, стараясь как можно более полно восполнить недостаток сироты в семье, обязан был дать несовершеннолетним подобающее воспитание, отдать для получения образования в общественное училище. Опекун также мог отдать опекаемого на воспитание и получение необходимых знаний к людям «доброго и непорочного поведения» или избрать учителей. Для удовлетворения потребностей сироты опекун нанимал необходимых людей. Таким образом, по смыслу, заложенному в законодательстве, опекун обязан был приготовить малолетнего к жизни, сообразной его состоянию, «но всегда трудолюбивой, умеренной и безмятежной»10. Следует отметить, что в Рыльском уезде Курской губернии си-
8 ГАКО. Ф. 294. Оп. 1. Д. 987. Л. 6.
9 Там же. 7.
10 СЗРИ X, 1994, Ст. 263.
роты дворянского сословия получали образование соответствующее их статусу и потребностям. Опекунские дела служат свидетельством о местах обучения сирот, высшее образование несовершеннолетние, находящиеся под опекой, получали в столичных городах Санкт-Петербурге и Москве — в Гатчинском сиротском институте императора Николая I, Николаевском сиротском институте, располагавшемся в Москве, в Павловском институте в Санкт-Петербурге11.
В процессе воспитания опекун был вправе требовать от малолетнего почтения и послушания. В случае непослушания опекун принимал домашние исправительные меры, в том числе мог наказывать подопечного. Для вступления в брак также требовалось согласие опекуна, наниматься на работы или в услужение несовершеннолетние могли только с разрешения опекуна. По уложению о земских учреждениях, опекуны участвовали за малолетних в выборах по земским учреждениям, — по 115 ст. IX т., опекун-отец был вправе участвовать вместо малолетнего в дворянских выборах. За принуждение к браку и за вовлечение детей в преступление опекуны подлежали такому же наказанию, как и родители12.
Обязанности опекунов по управлению имуществом изложены в статьях 266-294 в Порядке семейственном Свода законов Российской империи13. Исполняя обязанности попечения об имуществе сирот, опекун являлся представителем интересов малолетнего. Руководствуясь в своей деятельности как требованиями закона, так и предписаниями и указаниями опекунских установлений, в предусмотренных законом случаях опекун обязан был не только сохранять имущество в целости, но и по возможности увеличивать его. Опекун обязан был заботиться о том, чтобы имущество приносило доход, а расходы учитывали основные потребности сирот «без излишеств». Особое внимание опекун должен был уделять недвижимому имуществу сирот, которое необходимо было поддерживать в хорошем состоянии, для чего опекун вовремя производил ремонт. Опекун обязан был своевременно вносить повинности, лежащие на имуществе опекуна. Назначение управляющих и своевременная проверка их отчетов тоже входила в обязанности опекунов. В случае обнаружения злоупотреблений опекун имел право уволить со службы управляющего, даже если в завещании родителей было оговорено, что он должен исполнять свои обязанности бессменно14. Таким образом, основная задача, которая стояла перед опекуном при защите имущественных интересов сирот и была заложена в законодательстве Российской империи, заключалась в том, чтобы опекун использовал имущество малолетнего так, как использовал бы его настоящий хозяин.
После смерти отца — главы семейства осиротевшим детям по наследству передавалась часть имущества, ранее принадлежавшее семье и обеспечивавшее ее существование. Сиротское имущество сельских обывателей Курской губернии по стоимости могло быть разным, но в большем количестве случаев оно состояло из недвижимого имущества: усадебной и полевой земли, дома, хозяйственных построек, — и движимого имущества: домашнего скота и предметов, используемых в повседневной жизни. Существование сирот сельских обывателей напрямую за-
11 ГАКО. Ф. 294. Оп. 1. Дд. 987, 989, 991.
12 Невзоров 1892, 185.
13 СЗРИ X, 1994, Ст. 266-294.
14 Невзоров 1892, 191.
висело от количества имущества, оставшегося после смерти одного или обоих родителей. Если семья, оставшаяся без кормильца, была зажиточной, то и количество сиротского имущества было значительным; общая стоимость сиротского имущества в нескольких из рассмотренных случаев равнялась 1000 руб. Ярким примером такой семьи является семья Горбачевых, к малолетним сиротам Григорию, Ксении и Евдокии опекуншей была назначена родная мать Анна Ивановна. Имущество по наследству перешло в пользование сына умершего Никандра Петрова Горбачева 21 года и трем малолетним внукам. Следует отметить, что опись была составлена всему имуществу умершего сельского обывателя, и оно не было разделено между наследниками, хотя сын уже был совершеннолетний. Опекуншей к имуществу стала мать сирот, в то время как опекуншей к их личности она уже была, став ею после смерти мужа и отца детей — Павла Никандровича. Стоимость, в которую было оценено недвижимое имущество, представленное земельным наделом, крестьянскою усадьбою и хозяйственными постройками, равнялась 220 руб. Это значительная сумма для крестьянских хозяйств Курской губернии. Высокая денежная сумма, в которую была оценена стоимость недвижимого имущества, определялась большим количеством строений и их хорошей сохранностью. Средства передвижения семьи Горбачевых тоже были многочисленны: 3 повозки, тарантас, сани-козыри, были оценены в 70 руб., а это стоимость хорошего жилого крестьянского дома. Наличие такого количества повозок говорит в первую очередь об активном пользовании земельным наделом, т. е. о необходимости перевозки с поля большого количества собранного урожая, а во-вторых, о необходимости передвижения членов семьи. Сельскохозяйственные орудия составляли две пахотные сохи и две жестяные бороны. Уровень жизни крестьянской семьи зависел также от количества домашнего скота в хозяйстве. Особую ценность представляли лошади, без которых невозможно было полноценно обрабатывать землю. В зажиточной семье Горбачевых было 5 лошадей общей стоимостью на 240 рублей. Поголовье скота, передаваемого в опеку, было значительным, т. к. кроме лошадей к имуществу сирот принадлежали 3 коровы — 75 руб., теленок — 5 руб., 22 овцы — 66 руб., поросенок — 2 руб. и 35 курей — 3 руб. 50 коп. Количество собранного урожая ржи, пшена и конопли, передаваемого в управление опекуна, было оценено в 52 руб. 50 коп .15. Таким образом, доход в семье Горбачевых складывался не только из землепользования, но и из использования домашнего скота, свидетельством чему является большое его количество в хозяйстве.
Такое количество имущества, передаваемое в опекунское управление, не было характерным для сельских обывателей Курской губернии; обычно его размер был меньшим и, как правило, не превышал 400 руб. Имущество сирот сельских обывателей состояло из самого необходимого для существования: недвижимого имущества, домашнего скота, предметов повседневного обихода, сельскохозяйственных инструментов, а в некоторых случаях верхней зимней одежды. В имущество, передаваемое в опекунское управление, могли также входить верстак для плотничества и точильный станок общей стоимостью. Размер стоимости имущества сирот сельских обывателей колебался от количества самого имущества и от его сохранности. Так, деревянная изба с садом, внесенная в опись имущества сироты
15 ГАБО. Ф. 90. Оп. 1. Д. 48. Л. 5.
Марии Кривошеевой, была оценена всего в 40 руб., т. е. ее стоимость была в два раза меньше стоимости избы зажиточной семьи Горбачевых16.
В фондах Курского и Воронежского архивов сохранилось крайне мало опекунских дел представителей дворянского сословия. В то же время анализ опекунской документации позволяет сделать вывод о том, что количество и размер передаваемого в опекунское управление имущества дворянских сирот были совершенно разными.
Общая денежная сумма, в которую было оценено имущество дворянских сирот Ксении и Варвары Поповкиных, равнялась 2165 руб., т. е. при разделе имущества обе сироты должны получить по 721 руб. Большую часть из этой суммы составляла стоимость земельного участка, площадь которого равнялась 2 тыс. саженей — 2 тыс. руб. Остальная сумма, в которую было оценено имущество, складывалась из стоимости дома — 100 руб., мебели — 15 руб., коровы — 15 руб. Качество дома и его сохранность были не очень хорошими, в описи дана краткая характеристика постройки — «дом старый деревянный, крытый соломой». Годовой доход с имения сирот, который был установлен поверенными присутствовавшими при описи, равнялся 66 руб. Таким образом, основная стоимость имущества складывалась из стоимости земли, основной годовой доход сирот зависел также от сдачи земли в аренду17.
Примером, когда в опекунское управление передавалось крайне малое количество сиротского имущества, является дворянская семья Бырдиных, опекуншей к сиротам и их имуществу была назначена родная мать сирот — Татьяна Федоровна. Имущество, передаваемое в опекунское управление, заключалось в усадебном месте и хозяйственных постройках на улице Дублянской в первой части г. Рыльска Курской губернии. Общая стоимость, в которую было оценено имущество сирот Бырдиных, составляла 100 руб., а сумма годового дохода равнялась 12 руб. Стоимость дома была крайне низкой — 30 руб., хотя дом был пригоден для проживания, о чем свидетельствует информация: «дом был с полами и потолками, окнами и дверьми». Низкая цена дома, которая была в несколько раз меньше, чем стоимость крестьянских усадеб, передаваемых в опеку, сложилась в результате того, что сам дом был крайне непритязательный: построенный из дерева и крытый деревом, он состоял из трех комнат и сенец. Следует отметить, что к этому имуществу выступало семь наследников: вдова, один совершеннолетний сын умершего Бырдина и пять малолетних сирот, денежная доля каждого составляла 14 руб. От умершего Бырдина наследники получили 4 долговых обязательства: первый займ был сделан в 1893 г., два следующих — в 1898 г. — и последний в 1900. Сумма долговых обязательств оставляла 295 р., из которых 125 р. были уже уплачены, т. е. превышала стоимость, в которую было оценено сиротское имущество, более чем в 1,5 раза18.
Если имущество сирот состояло из денежных капиталов, опекун вносил их в кредитные учреждения для получения ежегодной прибыли в виде процентов. Капиталы сирот также можно было давать в займы частным лицам под залоги или векселя или обращать их в процентные бумаги. По действующего законодатель-
16 ГАБО. Ф. 90. Оп. 1. Д. 296. Л. 3.
17 ГАКО. Ф. 294. Оп. 1. Д. 991. Л. 6.
18 ГАКО. Ф. 294. Оп. 1. Д. 989. Л. 3.
ству опекун не мог брать деньги малолетних в заем, так же как и не мог совершать сделки с малолетним, потому что это бы ставило малолетнего в безвыходное положение, подвергая его риску быть ограбленным со стороны опекуна, бросало бы тень подозрения даже на добросовестного опекуна. Изымать капиталы малолетнего из кредитных учреждений для того, чтобы вложить их в какое-либо дело или предприятие, опекун мог при соблюдении порядка, установленного в 268 статье 1 части X тома,, т. е. после того как в Государственный банк поступали требования дворянских опек или сиротских судов, признанные уважительными и утвержденные губернатором. Опекун должен был получать с кредиторов долги, принимать необходимые к неплательщикам меры. Он также должен был заботиться о своевременном внесении долгов малолетнего, не допуская продажи имущества с торгов. Получив разрешение опекунского учреждения, опекун имел право давать сиротские деньги в долг, брать же деньги в долг под залог сиротского имения опекун может только с разрешения Сената19.
По вопросу о праве опекуна получать проценты с капиталов, хранящихся в кредитных учреждениях, в решениях Сената отмечалось колебание. Так, в 1857 г. по второму департаменту Сенат находил, что опекуны могут получать проценты на пристойное содержание малолетних, а в 1856 г., рассматривая ситуацию, возникшую в деревне Ракова, четвертый департамент Сената полагал, что опекуны могут получить проценты лишь в случае разрешения опекунского учреждения, что это необходимо для воспитания и содержания подопечного или для платежа казенных и частных долгов, на покрытие которых не хватает других доходов20.
Раздел наследства, который должен был производиться при необходимости, производился опекунами под наблюдением опекунских установлений и после утверждения Соединенной Палаты или Окружного Суда. Согласие или несогласие на принятие наследства обязаны были за малолетних изъявлять опекуны21. В практике опекунских учреждений Курской губернии процедуры раздела имущества между наследниками встречено не было. Анализ опекунских дел как дворянского сословия, так и сельских обывателей Центрального Черноземья показывает, что раздела имущества между наследниками до наступления совершеннолетия всех сирот не производилось.
Сделки с имуществом подопечного, заключаемые опекуном, имели законную силу и носили обязательный характер для сироты. В Своде законов Российской империи не встречаются положительные и прямые указания о сдаче в арендное пользование имущества подопечного. Между тем в судебной практике не раз возбуждался вопрос о праве опекуна отдавать в наем опекаемое имение, и Сенат каждый раз решал вопрос утвердительно22. Из рассмотренных опекунских дел Курской губернии видно, что в имущество сирот входило недвижимое имущество — земля, дом и хозяйственные постройки, а также предметы быта и редко — домашний скот. Таким образом, годовой доход сирот должен бы складываться из использования этого имущества. В рассмотренных опекунских делах, где в сирот-
19 СЗРИ X, 1994, Ст. 267-268.
20 Невзоров 1892, 197.
21 СЗРИ X, 1994, Ст. 1257.
22 Невзоров 1892 , 197-198.
ское имущество входил земельный участок, опекунами практиковалась его сдача в аренду, а арендаторами становились зажиточные крестьяне. Семья дворян Во-щининых располагала земельным участком, находившимся возле дер. Гниловки Рыльского уезда Курской губернии, его размер составлял 24,5 десятин удобной земли. Договор об аренде, заключенный между опекуном и арендаторами, был внесен в опекунское дело, из него мы можем проследить условия сдачи земли в аренду. Арендаторами выступали два сельских обывателя, срок аренды устанавливался на 3 года. Сделку с имуществом несовершеннолетних сирот совершал их опекун — дядя по отцовской линии, статский советник Михаил Сергеевич Вощинин. В договоре обязательно указывались имена сирот, которым принадлежало имущество, месторасположение сдаваемой в аренду земли. Земля сирот Вощининых располагалась в Рыльском уезде Курской губернии в Пегиевой даче и состояла из 7 частей, в договоре содержалось описание частей и расположение каждой. Стоимость аренды каждой десятины составляло 5 руб. 30 коп., т. е. общая стоимость арендной платы в год равнялась 185 руб. 40 коп. В договоре было указание «по примеру предыдущих 6 лет», что свидетельствует, во-первых, о том, что земля уже на протяжении нескольких лет сдавалась в аренду, и первый арендный договор заключал еще глава семейства Африкан Сергеевич Вощинин, во-вторых, что арендная стоимость не менялась в течение шести лет и не должна была измениться еще в течение трех. В договоре также устанавливался процесс внесения арендной платы. Установленная сумма ежегодной арендной платы разбивалась на две половины, каждая из которых вносилась раз в полгода как аванс за следующие полгода. Срок уплаты был установлен 20 апреля и 20 октября. Штраф в случае неуплаты в назначенный срок равнялся сумме арендной платы, увеличенной вдвое. Крайним случаем, который мог возникнуть при несоблюдении арендного договора сельскими обывателями, было одностороннее со стороны опекуна расторжение договора — «принять в свое заведывание поименованную землю». После определения стоимости и сроков уплаты в договоре устанавливались условия землепользования. Сельские обыватели обязаны были не истощать арендованную землю и не изменять трехпольный севооборот. Важным являлось условие возвращения земельного участка в том виде, в котором он был нанят в аренду. Перед первым трехгодичным арендным контрактом 20 апреля 1896 г. озимый клин был наполовину засеян рожью, то есть в конце 1905 г. озимый клин также должен быть засеян, а собранный урожай арендаторы были обязаны разделить на 2 половины и доставить на собственных подводах, «куда укажет опекун». Штраф за несоблюдение условий землепользования составлял удвоенную сумму ежегодного платежа, также опекун по условиям договора имел право забрать собранный урожай в собственное пользование «без суда». Договор подписывался опекуном и крестьянами-арендаторами, волостным старшиной и писарем, скреплялся гербовой печатью, на нем содержались гербовые марки на сумму 2 руб. 40 коп .23
Опекун, обладая достаточной свободой в праве пользования имуществом малолетнего в интересах последнего, был значительно стеснен в праве распоряжения имуществом. Для того чтобы продать имущество, опекуну необходимо было получить разрешение от опекунского учреждения. О необходимости про-
23 ГАКО. Ф. 294. Оп. 1. Д. 987. Л. 195.
дажи опекун сообщал тому опекунскому учреждению, которым он был назначен к исполнению обязанностей. После сообщения дворянской опеке или сиротскому суду через губернатора вместе с рапортом последнего ходатайство поступало в Сенат24. Причины, по которым опекун мог ходатайствовать о продаже имущества, могли быть следующими: строения пришли в ветхость и непригодность для проживания; в случае, если расход на содержание имения значительно превышал получаемый от него доход; если нужно было произвести раздел имущества с сонаследниками; в случае, когда было необходимо заплатить долги, доставшиеся малолетнему по наследству, а других источников к их исполнению не было25.
Продажа ценного имущества, не подверженного тлению, движимых вещей допускалась для уплаты наследственных долгов, для покрытия расходов на содержание малолетнего и в случае, если благородные металлы и драгоценные камни были товаром наследодателя. Разрешение Сената на продажу имущества требовалось только в том случае, когда продажа совершалась добровольно, за исключением тех случаев, когда в самом завещании сделано распоряжение о необходимости продать имение, а деньги разделить между наследниками. В случае же публичной продажи с торгов в исполнении судебных решений или вследствие просрочки платежей по залогу в кредитное учреждение разрешение Сената не требовалось26.
Опекунские учреждения не имели права лично представлять интересы малолетнего на суде, представлять интересы опекаемого на суде мог только опекун. Опекун мог выступать на суде как в качестве ответчика, так и в качестве самостоятельного истца, то есть на праве тяжущейся стороны. К таким опекунам, на основании 9 и 10 статей Уст. Гр. Суд., применялись в случае отсутствия специальных правил, постановления об опеке в порядке семейственном27.
Опекуны и попечители как субъекты правового функционализма в отношении детей-сирот в Российской империи имели установленные законодательством права и обязанности. На опекуна возлагалось достаточно большое количество обязанностей, т. к. он должен был восполнить недостаток сироты в естественной семье, распоряжаться имуществом малолетнего как рачительный хозяин, оберегая его и по возможности увеличивая. Опекунские органы при производстве назначения опекунов для несовершеннолетних сирот обязаны были опираться на те требования, которые были выдвинуты законодательством в Порядке Семейственном к личности опекуна. Однако принципы, которыми руководствовались при назначении опекунов в крестьянском и дворянском сословиях, были различны. В дворянской семье опекунами в первую очередь становились вдовы — матери сирот. Они принимали по описи сиротское имущество, продолжая жить вместе с детьми в том же доме. Основной доход семьи не зависел от деятельности опекуна и складывался из нескольких доходных статей — платы за отдачу недвижимого имущества, оставшегося после смерти главы семейства, в аренду и пенсию за государственную службу умершего дворянина, получаемую его вдовой. Благополучие сирот сельских обывателей напрямую зависело от количества оставшегося имущества и личности опекуна, т. к. теперь именно он должен был стать во главе
24 Невзоров 1892, 192.
25 СЗРИ X, 1994, Ст. 277.
26 Невзоров 1892, 193.
27 Герман 1915, 8.
хозяйства, если не лично обрабатывая землю, то помогая сиротам в других хозяйственных вопросах.
ЛИТЕРАТУРА
Гончаров Ю.М. 2002: Городская семья второй половины XIX — начала XX вв. М. Даль В. И. 2008: Толковый словарь живого великорусского языка. М.
Невзоров М. И. 1891: Опека над несовершеннолетними. Ревель.
Герман И. Я. (сост.) 1915: К вопросу об имуществе, составленное в опекунском управлении, с Сенатскими разъяснениями. М.
Шершеневич Г. Ф. 1995: Учебник русского гражданского права (по изданию 1907 г.).
М.
СЗРИ. Т. X. 1994. М.
GUARDIANS AND TRUSTEES AS LEGAL FUNCTIONALISM SUBJECTS IN REGARD TO ORPHAN CHILDREN IN THE LATE 19th CENTURY (BASED ON CENTRAL BLACK EARTH REGION DATA)
Ye. P. V’unik
The article deals with public assistance to orphan children in Russia in the late 19th c. when a foundation for the contemporary trusteeship was laid. Guardians and trustees, who had certain rights and duties, were legal representatives of underage children left without parental care. Guardian duties consisted in safeguarding personal interests and property rights of orphans. There were different principles behind appointing guardians from nobility and peasantry because of their different property status, different sources of income, different expenses, and different control of noble and peasant guardians by trustee boards. Consequently, the orphans depended more on countryman guardian than on nobleman guardian for their well-being.
Key words: Russian history, guardians and trustees, orphan children, orphan’s property, safeguarding orphans and their property.
