CC BY
63№ 5 (43), 2011
"Культурная жизнь Юга России"
М. Ю. ПАВЛОВ
ОПАЛА «СТАРОЙ ГВАРДИИ» В ПЕРИОД «ЗРЕЛОГО» СТАЛИНИЗМА
Автор рассматривает процесс отстранения Сталиным от властных рычагов старейших и наиболее активных членов Политбюро, что привело к возвращению тотальной концентрации власти, частично утраченной вождем в критических условиях войны.
Ключевые слова: период «зрелого» сталинизма, «ветераны» Политбюро, «узкое руководство», единовластие.
Четвертого марта 1949 года было принято решение об освобождении заместителя председателя Совета Министров СССР А. И. Микояна от обязанностей министра внешней торговли. Этим же постановлением Политбюро от должности министра иностранных дел был отстранен и В. М. Молотов [1]. Неожиданное смещение двух самых опытных сталинских министров странным образом совпало с началом постыдного «ленинградского дела». Арест, фарсовое следствие и поспешная казнь А. А. Кузнецова и Н. А. Вознесенского, некоторое время рассматривавшихся Сталиным в качестве своих вероятных преемников, существенно ослабили позиции «ветеранов», усилив положение в иерархии Маленкова и Берии. Дальнейший ход событий показал, что после расправы с «ленинградской командой» Молотов и Микоян стали следующими в сталинской «игре на выбывание».
А. А. Данилов и А. В. Пыжиков вполне обоснованно считают, что падение «ленинградской группы» значительно изменило расклад сил в партийно-государственном руководстве, приведя к началу процесса отстранения «старой гвардии» от реальных властных рычагов. Историки приходят к выводу, что «именно с 1949 года ветераны политбюро <...> все больше оказываются не у дел, на второстепенных ролях» [2]. Одновременным лишением министерских постов Молотова и Микояна «хозяин», вероятнее всего, рассчитывал минимизировать участие своих старейших соратников в решении проблем, напрямую касавшихся внешней политики.
Переждав месяц, Молотов и Микоян решили прозондировать почву. Девятого апреля 1949 года они представили Сталину подготовленный ими проект постановления Совета Министров и ЦК ВКП (б) «О порядке рассмотрения вопросов, связанных с внешними сношениями». Из него следовало, что вопросы министерства иностранных дел должны представляться в Политбюро Вышинским, а внешней торговли и Главного управления советским имуществом за границей - Меньшиковым и Меркуловым. Кроме того, предлагалось, чтобы поступающие в Совет Министров внешнеполитические вопросы вносились непосредственно в Политбюро Молотовым, а внешнеэкономические - Микояном [3]. Этот пункт Сталин собственноручно вычеркнул из проекта постановления. Впервые за долгие годы в резолюции Политбюро, относящейся к решению проблем МИДа и Внешторга, фамилии Молотова и Микояна не фигурировали [4].
Действия Сталина, направленные на поэтапное ослабление и отстранение наиболее активных соратников, преследовали в качестве главной цели укрепление собственного единовластия. Вынужденного расширения прав и полномочий членов «узкого руководства», практиковавшегося в критических условиях войны, теперь не требовалось. Сложная игра, затеянная «хозяином» в послевоенные годы, была сосредоточена главным образом на возвращении в свои руки тотальной концентрации власти, характерной для довоенного времени. Но при всех нападках вождя на старейших членов Политбюро, начавшееся после войны притеснение Молотова и Микояна не выходило за пределы их сохранения в составе «узкого руководства». Они по-прежнему, наряду с другими членами руководящей группы, продолжали занимать высокие посты, регулярно посещали Сталина, принимали активное участие в разработке курса внешней и внутренней политики. Ю. В. Аксютин назвал положение, в котором оказалась «старая гвардия» после 1949 года, «полуопалой» [5].
До 1952 года, несмотря на освобождение с министерских постов, Молотов и Микоян продолжают играть существенную роль в управлении государством. В апреле 1950 года Сталин создает в Президиуме Совета Министров новый «узкий» орган - Бюро Президиума. В его состав вошли И. В. Сталин, Н. А. Булганин, Л. П. Берия, Л. М. Каганович, А. И. Микоян и В. М. Молотов. Всего через неделю по предложению Берии в Бюро ввели Г. М. Маленкова. Сталин не устраняет Мо-лотова и Микояна не только потому, что еще не подготовил для этого благодатную почву. Будучи «великим дозировщиком», он оставляет их в качестве противовеса стремительно набиравшему силу тандему Маленкова и Берии. Поэтому о потере старыми сталинскими сподвижниками статуса и влияния в партийно-государственной иерархии правомерно говорить лишь с осени 1952 года, когда вождь инициирует окончательное ослабление их позиций.
Поэтапное и столь непоследовательное «за-движение» Молотова и Микояна объясняется их политическим и государственным авторитетом. Устранить соратников в 1949 году без убедительной причины не представлялось возможным. Слишком уж сильными и безупречными политическими фигурами они являлись. Старые члены Политбюро, последователи и приверженцы всей проводимой Сталиным политики, символизировали саму сталинскую власть. Демонстративное
и непродуманное их устранение подорвало бы авторитет власти самого вождя. Подтверждением этому служит тот резонанс, который вызвало смещение Микояна и Молотова с министерских постов. Среди ряда вопросов, заданных трудящимися в апреле 1949 года докладчикам и агитаторам партийных организаций, был следующий: «Чем объясняется освобождение тт. Молотова, Микояна и Булганина от обязанностей министров?» [6].
Статус ближайших соратников вождя, их компетентность в совокупности с правильной моделью поведения гарантировали своего рода «страховку» от «неожиданных случайностей», позволяя Молотову и Микояну сохранять существующее положение до 1952 года. Осенью 1952 года происходит кардинальное ухудшение их положения. Сталин инициирует исключение Молотова и Микояна из состава руководящего звена партии. Дискредитируя и отдаляя их от себя, генсек готовит почву для дальнейшей расправы.
О планах Сталина по физической ликвидации некоторых членов из его давнего окружения косвенно свидетельствует ряд данных. В 1946 году «хозяин» начинает следствие по делу о сотрудничестве приближенных к нему лиц с британской разведкой. Вот что пишет по этому поводу один из известнейших российских ученых Р. Г. Пихоя: «Дело касалось якобы имевшей место утечки сведений о работе Политбюро и решениях Пленумов ВКП (б) в 1938-1941 годах. Расследование этого факта было начато в 1946-м, но до начала 1950-х годов оно не дало никаких результатов. Доложенные лично Сталину новым министром госбезопасности С. Д. Игнатовым обвинения стали основанием для ареста ближайшего помощника Сталина А. Н. Поскребышева и начальника личной охраны Сталина Н. С. Власика. Это дело планировалось Сталиным как своего рода мост между политическими процессами 1937-1939 гг. и обвинением высших руководителей страны и выводило, скорее всего, на Молотова, Ворошилова и Микояна» [7]. Последовавшие осенью 1952 года события не оставляют сомнения в справедливости подобных заключений.
Сталин явно не хотел, чтобы кто-нибудь из давних сподвижников после его ухода занял лидирующие позиции в управлении партией и государством. Он поспешил закрепить изменения в политическом руководстве страны посредством принятия на XIX съезде беспрецедентного решения о значительном увеличении состава Политбюро, преобразованного в Президиум ЦК.
Хрущев, характеризуя отношение Сталина к Молотову и Микояну в тот период, вспоминал: «При каждой очередной встрече Сталин нападал на Молотова, на Микояна, "кусал" их. Эти два человека находились в опале, и самая жизнь их уже подвергалась опасности. Это были люди, на которых Сталин "махнул рукой", и над их головами уже нависла опасность попасть в новоявленные враги народа» [8].
На XIX съезде по предложению Сталина был значительно расширен состав высшего партийного органа - Политбюро (от девяти членов и двух
кандидатов до двадцати пяти и одиннадцати соответственно). Такая мера целенаправленно ослабляла позиции сложившегося в послевоенное время руководящего ядра партии. Главной ее задачей было «растворение» членов «старой гвардии» среди представителей нового поколения, чтобы Сталин, выдвигая различные предложения, мог не сомневаться, что руководители, полностью обязанные ему своим неожиданным возвышением, незамедлительно и беспрекословно поддержат любое из его решений.
На последовавшем за съездом пленуме ЦК Сталин открыто заявил о политической неблагонадежности Молотова и Микояна. Д. Волкого-нов называет критику, которой он подверг своих соратников, «резкой, но мало вразумительной» [9]. Включив Молотова и Микояна в состав расширенного до 25 человек и ничего не решавшего Президиума ЦК, генсек не допустил их участия в созданном на пленуме неуставном органе - Бюро Президиума, куда вошли Сталин, Берия, Булга-нин, Ворошилов, Каганович, Маленков, Первухин, Сабуров и Хрущев. Именно Бюро Президиума фактически подменило собой Политбюро или «узкое руководство». В фонде Г. М. Маленкова сохранился черновой документ, позволяющий утверждать, что инициатива исключения Молотова и Микояна из Бюро Президиума ЦК принадлежала Сталину, который собственноручно вычеркнул фамилии обоих из списка намеченных кандидатур [10].
На октябрьском пленуме Сталин выступил с пространной речью, которую в основном посвятил критике Молотова и Микояна, обвинив их в отсутствии стойкости и твердости. Член ЦК КПСС академик А. М. Румянцев вспоминает, что Сталин говорил о преувеличении врагами партии и народа степени единства партии, в которой образовался глубокий раскол. Далее вождь открыто объявил о разногласиях внутри Политбюро, обвинив Молотова в отстаивании антиленинских позиций, а Микояна - в совершении ошибок троцкистского характера. Сталин предложил собравшимся выбрать «большой» Президиум ЦК, состав которого будет опубликован в газетах, а затем сформировать «маленькое» Политбюро, о существовании которого никому не сообщать. Подобным образом он намеревался «обмануть» врагов партии [11]. Так, решение о фактическом исключении Моло-това и Микояна из действующего руководства не получило широкой огласки.
По воспоминаниям самого Микояна, обосновывая на пленуме причины отставки, Сталин, помимо излюбленного обвинения в «капитуляции перед американским империализмом», инкриминировал им проведение линии правого уклона. Доказательством последнего послужил «тот факт, что Молотов внес официальное предложение в Политбюро о резком повышении заготовительных цен на хлеб <...> что предлагалось в свое время Рыковым и Фрумкиным. Ему в этом деле помогал Микоян, он готовил материалы в обоснование необходимости принятия такого предложения» [12].
В воспоминаниях Л. Н. Ефремова, который
№ 5 (43), 2011
жизнь Юга России"
частично законспектировал выступление Сталина на пленуме, отмечено, что, критикуя Микояна, вождь гневно утверждал: «Он, видите ли, возражает против повышения сельхозналога на крестьян. Кто он, наш Анастас Микоян? Что ему тут не ясно? Мужик - наш должник. С крестьянами у нас крепкий союз. Мы закрепили за колхозами навечно землю. Они должны отдавать положенный долг государству. Поэтому нельзя согласиться с позицией тов. Микояна». Предпринятую Микояном попытку оправдаться, опираясь на экономические расчеты, Сталин прервал, продолжив: «Вот Микоян - новоявленный Фрумкин. Видите, он путается сам и хочет запутать нас в этом ясном, принципиальном вопросе» [13]. Из выступления вождя следовало, что Микоян и Молотов расходятся с генеральной линией партии в главных вопросах внутренней и внешней политики. И все же, несмотря на столь суровые обвинения, Сталин не решился устранить их открыто, без многоходовых комбинаций.
Правомерен вопрос, с какой целью Сталин создал Бюро Президиума ЦК наряду с расширенным составом этого органа? Не подлежит сомнению, что главной задачей столь масштабной акции была «смена поколений» в руководстве партии. Подготовив, по обыкновению, когорту «молодых дублеров», Сталин ждал подходящего момента, чтобы произвести замену. При этом он предпочел действовать в соответствии с партийными нормами, включив авторитетнейших членов партии в состав практически ничего не решавшего расширенного Президиума ЦК. Примечательно, что подоплеку сталинских шагов осознавало и свыкшееся с регулярной «ротацией» кадров окружение вождя. Например, Д. Т. Шепи-лов утверждает: «Сталин понимал, что нельзя так просто разделаться с этими видными деятелями партии, соратниками Ленина. Поэтому соблюден был необходимый декорум: Молотов, Ворошилов и Микоян формально сохранены были в верховном исполнительном органе партии, но фактически были отстранены от руководства» [14].
В. П. Наумов справедливо усмотрел аналогию в том, как складывалась обстановка, окружавшая уход Ленина и Сталина с политической арены: «Умирая, В. И. Ленин дал такие характеристики своим наиболее близким соратникам, претендовавшим на лидерство, которые, по мысли Ленина, должны были вывести их из борьбы за власть. Сталин мог предполагать, что после его смерти на пост лидера будут претендовать его старые соратники, наиболее авторитетные после него лица в стране и в партии, - В. М. Молотов и А. И. Микоян. Однако незадолго до смерти на пленуме ЦК КПСС <...> Сталин дал уничтожающие характеристики и тому, и другому, что снимало вопрос об их лидерстве» [15].
Образование Бюро Президиума ЦК существенно изменило баланс сил в руководстве страны. Старейшие члены Политбюро Молотов и Микоян впервые за более чем двадцатилетний период не вошли в состав руководящего коллектива партии, что можно квалифицировать как начало конкретных действий по их дальнейшему (вслед за поли-
тическим - физическому) устранению. Те, кто еще два с половиной года назад прочно стояли во главе страны, с 16 октября 1952 года, исключенные из «узкого руководства», в «подвешенном состоянии» покорно ожидали решения своей участи.
Сразу же после XIX съезда Сталин повел политику изоляции Молотова и Микояна; 1 декабря 1952 года на расширенном заседании Президиума ЦК он вновь обрушился с резкой критикой на «американский империализм» и его пособников, не забыв еще раз предъявить обвинения бывшим соратникам. А за три недели до смерти вождя Микояну стало известно, что Сталин ведет публичные разговоры о скором созыве Президиума ЦК с целью провести решение о выводе его и Молотова из членов ЦК, что практически означало последующее их физическое устранение.
По данным В. П. Наумова, вопрос об аресте Молотова и Микояна был решен: их фамилии фигурировали в оперативных документах МГБ уже со второй половины 1952 года [16]. Показательно, что за два с лишним месяца до смерти вождь перестал приглашать обоих на «ночные посиделки», тем самым подчеркивая подозрение в их «измене». А. А. Данилов и А. В. Пыжиков на основе документов из Архива Президента доказывают, что лишь скоропостижная смерть Сталина остановила новую волну «чисток». Более того, приходят к выводу о том, что «радикальные кадровые решения могли последовать уже в первые дни марта» [17]. Проживи Сталин еще какое-то время, Молотов и Микоян наверняка пополнили бы список новых «врагов народа».
Ю. Н. Жуков считает, что послевоенными кадровыми перестановками Сталин «стремился делать все, чтобы его курс был продолжен и без него» [18]. Он старался если не обозначить себе преемника, который бы продолжил его внешне- и внутриполитическую линию, то хотя бы очистить руководство от людей, могущих в дальнейшем с нее свернуть (достаточно удобное объяснение опалы, которой подвергся Микоян). Однако такой аргумент никак не проливает свет на причину гонений безоговорочно преданного вождю В. М. Молотова. Подобного рода гипотезу высказал и Л. А. Опенкин, предположивший, что внутри партии после войны существовали два идейных течения - «реалистическое» и «левацкого толка». Приверженец последнего, Сталин стремился к тому, чтобы оно сохранило свою влиятельность и в дальнейшем [19].
После окончания войны, когда члены Политбюро могли чувствовать себя относительно свободно при выполнении сложнейших задач государственной важности, наступил период консолидации личной диктатуры Сталина. Поэтому, скорее всего, прав В. П. Попов: конфликт между Сталиным и его старыми соратниками выходил далеко за рамки личностных отношений. «Это был конфликт, порожденный действующей системой власти - вождизмом» [20]. Не приходится сомневаться в том, что, проживи Сталин еще какое-то время, наверняка бы состоялся грандиозный процесс, в котором Бухарина и Рыкова
сменили Молотов, Микоян и их многочисленные подчиненные. Скоропостижная смерть вождя не только остановила новую волну кровопролитных репрессий, но и позволила уцелеть одному из активных инициаторов десталинизации.
Литература и источники
1. Российский государственный архив социально-политической истории (РГАСПИ). Ф. 17. Оп. 3. Д. 1074. Л. 58.
2. Данилов А. А., Пыжиков А. В. Рождение сверхдержавы. СССР в первые послевоенные годы. М., 2001. С. 238.
3. РГАСПИ. Ф. 84. Оп. 1. Д. 51. Л. 47-48.
4. РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 3. Д. 1075. Л. 38.
5. Аксютин Ю. В. ХХ съезд КПСС: новации и догмы. М., 1991. С. 32.
6. Зубкова Е. Ю. Советская жизнь 1945-1953. М., 2003. С. 55.
7. Пихоя Р. Г. Москва. Кремль. Власть. Сорок лет после войны 1945-1985. М., 2007. С. 276.
8. Хрущев Н. С. Воспоминания // Вопросы истории (ВИ). 1992. № 1. С. 49-51.
9. Волкогонов Д. А. Семь вождей. М., 1995. С. 312.
10. РГАСПИ. Ф. 83. Оп. 1. Д. 2. Л. 205.
11. Исторические записки: альм. / отв. ред. Б. В. Ананьич. М., 2000. С. 192.
12. РГАСПИ. Ф. 84. Оп. 3. Д. 116. Л. 182.
13. Ефремов Л. Н. Дорогами борьбы и труда. Ставрополь, 1998. С. 12-16.
14. Шепилов Д. Т. Воспоминания // ВИ. 1998. № 7. С. 31.
15. Наумов В. П. Борьба Н. С. Хрущева за единоличную власть // Новая и новейшая история. 1996. № 2. С. 10.
16. Данилов А. А. Пыжиков А. В. Рождение сверхдержавы... С. 260.
17. Там же. С. 261.
18. Жуков Ю. Н. Сталин: тайны власти. М., 2005. С. 350.
19. Опенкин Л. А. На историческом перепутье // Вопросы истории КПСС. 1990. № 1. С. 108.
20. Попов В. П. Сталин и советская экономика в послевоенные годы // Отечественная история. 2001. № 3. С. 66.
m. yu. pavlov. the disgrace of the «old guard» during the period of «mature» stalinism
The author considers the process of removing the oldest and the most active members of the Politbureau from levers of power. This process was guided by Stalin and led to the returning of total concentration of power, partially lost by the leader in critical circumstances of the war.
Key words: period of «mature» Stalinism, «veterans» of Politbureau, «narrow management», autocracy.
