CC BY
49
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
УДК 130.2:82(47)
ББК 873(2)53-693:83
ОНТОЛОГИЯ И ПОЭТИКА: РЕЛИГИОЗНО-ФИЛОСОФСКИЙ СИМВОЛИЗМ ВЯЧЕСЛАВА ИВАНОВА В НОВОМ КЛЮЧЕ (о книге С.Д. Титаренко «"Фауст нашего века": мифопоэтика Вячеслава Иванова» (СПб., 2012))
Т. В. ИГОШЕВА
Новгородский государственный университет имени Ярослава Мудрого Ул. Б.Санкт-Петербургская, д. 41, г. Новгород, 173008, Российская Федерация
E-mail: [email protected]
Дан анализ основного содержания книги С.Д. Титаренко «Фауст нашего века»: мифопоэтика Вячеслава Иванова» (Санкт-Петербург, 2013). Новая книга С.Д. Титаренко представлена в парадигме современного изучения русского религиозно-философского символизма. Раскрывается исследуемый автором феномен универсализации мифопоэтических стратегий поэта и теоретика русского символизма. Показывается, что цель автора монографии - объяснение синтеза религиозного, философского и художественного в структуре мифа как формы художественного мышления Вяч. Иванова. Доказывается актуальность изучения мифопоэтики Вяч. Иванова, так как она выявляет специфику его онтологизма, оригинальность его мифологической теории, которая основана на религиозном мифе и ритуале. Анализируются такие понятия, как поэтическая онтология, символическая реальность, символ и сознание. Определяются ведущие исследовательские задачи и их актуальность. Констатируется обобщающий характер работы. Сделан вывод о перспективности изучения С.Д. Титаренко мифопоэтических стратегий Вяч. Иванова в контексте религиозно-философских традиций.
Ключевые слова: русский символизм, Вячеслав Иванов, религиозно-философская эстетика, миф и ритуал, символ и сознание, поэтическая онтология, неомифологизм, мифо-поэтические стратегии, интермедиальность, иконология, экфрасис.
ONTOLOGY AND POETICS: RELIGIOUS AND PHILOSOPHICAL
SYMBOLISM OF VYACHESLAV IVANOV IN NEW PERSPECTIVE (about Svetlana Titarenko's book «"Faust of Our Century": Mythopoetics of Vyacheslav Ivanov» (St.Petersburg, 2012))
T.V IGOSHEVA
Yaroslav-the-Wise Novgorod State University 41, B. Sankt-Peterburgskaya St., Novgorod, 173008, Russian Federation E-mail: [email protected]
The review is devoted to the analysis of the main content of Svetlana Titarenko's book «Faust of Our Century: Mythopoetics of Vyacheslav Ivanov» (St.Petersburg, 2013). S. Titarenko's new book is presented in the paradigm of modern study of Russian religious and philosophical symbolism. The
review reveals how author investigates the phenomenon of universalization of mythopoetic strategy of the poet and theorist of the Russian symbolism. It is disclosed that S. Titarenko's goal is to explain the synthesis of religious, philosophical and artistic components in the structure of myth as a form of artistic thinking of Vyacheslav Ivanov. Relevance of studying Vyacheslav Ivanov's mythopoetics is stated, as it reveals specifics of his ontologism, originality of his mythological theory, which is based on the religious myth and ritual. Concepts of poetic ontology, symbolical reality, symbol and consciousness are analysed. Key research tasks and their relevance are defined. Generalization of the work is stated. The conclusion is drawn on the potential prospects of S. Titarenko's study of mythopoetical strategy of Vyacheslav Ivanov in the context of religious and philosophical tradition.
Key words: Russian symbolism, Vyacheslav Ivanov religious and philosophical esthetics, myth and ritual, symbol and consciousness, poetic ontology, neomythologism, mythopoetical strategies, intermediality, iconology, ekphrasis.
В 2016 году мировая общественность будет отмечать юбилей Вячеслава Ивановича Иванова (1866-1949) - поэта и прозаика, теоретика русского религиозно-философского символизма, мыслителя, драматурга и творческой личности, во многом определившей направление развития русской литературы Серебряного века. В истории русского символизма фигура Вячеслава Иванова -одна из ключевых, так как он, вслед за Владимиром Соловьевым, разработал глубоко индивидуальные стратегии мифологизации культуры, отличные от творчества других символистов, например религиозного символизма Александра Блока1. Если представить, что русский символизм остался бы без Иванова, то его характер, состав, развитие, а также теоретическое осмысление были бы совершенно иными. Будучи одновременно поэтом-символистом, исследователем дионисийского культа, религиозным философом, теоретиком литературы, Иванов и от своего читателя требует огромной активизации культурной памяти, о чем неоднократно писали и говорили С.С. Аверинцев и А.Ф. Лосев. В этом плане показателен выход в свет научной монографии Светланы Тита-ренко2, где впервые на материале поэзии, прозы, теоретического наследия Вяч. Иванова и его книг-исследований: «Эллинская религия страдающего бога» (верстка книги. М., 1917 г.), «Дионис и прадионисийство» (Баку, 1923), «Достоевский: трагедия - миф - мистика» (Тюбинген, 1932) анализируется творческое наследие теоретика русского символизма.
При знакомстве с монографией петербургской исследовательницы приходишь к выводу о том, что глубина и сложность ивановского мира в лице автора рецензируемой книги нашла глубоко заинтересованного исследователя и медиатора-интерпретатора, готового донести до читателя духовные богатства одного из уникальных представителей русского символизма. Во всех многообразных интеллектуально-творческих сферах, где автор «Прозрачности» и «Анимы» оставил печать своей личности, он проявлял сходные страте-
1 См.: Игошева Т.В. Ранняя лирика А.А. Блока (1898-1904): поэтика религиозного символизма. М.: Глобал Ком, 2013. С. 15-25 [1].
2 См.: Титаренко С.Д. «Фауст нашего века»: мифопоэтика Вячеслава Иванова. СПб.: ИД «Петрополис», 2012. 654 с. [2].
гии развития мысли и создания текста. С точки зрения Титаренко, мифотворческие стратегии Иванова коренятся в мифе и обряде. В связи с этим необозримый мир мифопоэтики Вяч. Иванова и является главным предметом рассматриваемой монографии.
Монография С.Д. Титаренко - одно из первых масштабных исследований, где творчество Вяч. Иванова рассматривается на материале почти шестидесятилетнего развития, а поэт-мыслитель представлен сразу в нескольких планах: как теоретик символизма и создатель знаменитой «Башни» - литературного салона3, последовательный религиовед - «дионисиец», мифолог и «новый» ми-фотворец, религиозный философ и литературовед, чей метод становится значимым для последующих поколений филологов (О.М. Фрейденберг, В.Н. Топорова, С.С. Аверинцева, А. Ф. Лосева).
Монографическое исследование выстроено по хронологическому принципу: оно начинается от раннего, допечатного, все еще малоизвестного периода творчества Вяч. Иванова и заканчивается анализом его творчества 1920-1940-х годов. Столь обширное представление материала, вовлеченного в круг исследовательского интереса, говорит о масштабности научного мышления автора работы и о стремлении реконструировать целостную модель творческого пути теоретика русского символизма. Все произведения, о которых заходит речь в книге, рассматриваются сквозь призму формирования, генезиса и трансформации принципов мифопоэтики Вяч. Иванова как системы.
Глава первая «На пути к символизму: поиски мифопоэтического языка в ранний период творчества» посвящена наиболее малоисследованному на сегодняшний день периоду жизни и творчества Иванова. Светлана Титаренко не просто анализирует архивные материалы (в том числе, и ею опубликованные)4, она ставит для себя непростую задачу: отыскать круг возможных источников раннего творчества Иванова, важных для формирования фундамента ивановского мировоззрения в целом. Эти источники автор «Мифопоэтики Вячеслава Иванова» обнаруживает в его ранних опытах: фрагментах перевода из «Бхага-вадгиты», опубликованного ГМ. Бонгард-Левиным5, в текстах неопубликованных поэм (прежде всего, «Ars Mystica»), в образцах интеллектуальной фрагментарной прозы.
В первой же главе рассматривается хранящаяся в Российской ГЪсударствен-ной Библиотеке, в личном фонде Вяч. Иванова, «Тетрадь стихотворений и про-
3 См.: Титаренко С.Д. От архетипа - к мифу: Башня как символическая форма у Вяч. Иванова и К.Г. Юнга // Башня Вячеслава Иванова и культура Серебряного века. СПб.: Филологический ф-т СПбГУ 2006. С. 235-277 [3].
4 См.: Иванов Вяч. Ars Mystica / публ. и текстолог. заметка Е.В. Глуховой и С.Д. Титаренко; коммент. С.Д. Титаренко // Символ: Религиозно-философский журнал. Париж; М., 2008. № 53-54. С. 38-63 [4]; Иванов Вяч. Осенние мысли (фрагмент) / публ. С.Д. Титаренко // Там же. С. 66-67 [5]; Иванов Вяч. Прозаические этюды / подгот. текста, публ. и коммент. С.Д. Титаренко // Русская литература. 2011. №4. С. 38-50 [6].
5 См.: Титаренко С.Д. К истокам ранних мифопоэтических исканий Вячеслава Иванова: перевод из «Бхагавадгиты» (1884) // Русская литература. 2013. № 1. С. 137-153 [7].
заических этюдов», датирующаяся 1887 годом. При исследовании этого материала автор монографии стремится доказать существование внутренней связи между этой «Тетрадью» и «Интеллектуальным дневником», опубликованным Н.В. Котрелевым6. В результате она приходит к вполне обоснованному выводу, что «Тетрадь» содержит записи, непосредственно предваряющие «Интеллектуальный дневник», и по своему характеру является лабораторией раннего творчества поэта, где он разрабатывает важнейшие для его творческого сознания темы. Центральное положение в первой главе занимает особенно интересный (хочется даже сказать - захватывающий) разговор о неопубликованной самим Вяч. Ивановым поэме «Ars Mystica». Автор выявляет круг вероятных источников для формирования поэтики заглавия этого раннего произведения. Заполняя источниковедческие пробелы, Титаренко определяет, на каком фундаменте вырастает мысль Иванова о теургии как важнейшей составляющей мистического искусства.
Главным героем второй главы монографии «Ритуализованный космос ди-онисийского мифа: от эстетики религии - к прамифу, мистерии и репрезентациям символической образности» является Дионис. В главе исследуются различные литературоведческие сюжеты, связанные с формированием в творчестве Иванова дионисийского мифа. Дионисийский миф - ядро ивановского сознания и творчества. Более того, без обращения к дионисийскому мифу, перенесенному на почву русского символизма, не обошелся практически ни один из символистов. В этом смысле автор монографии точно замечает, что миф о Дионисе занимает такое же центральное место в культуре русского символизма, что и соловьевский миф о Софии. Она отмечает, что Иванов стремился сделать дионисийский миф каноническим для символистского мышления. Убедительно разворачивая аргументацию, исследовательница доказывает, что Вяч. Иванов был уверен в том, что дионисийский миф нельзя считать формой индивидуальной религии, он укоренен в универсальных структурах сознания человека в его родовом выражении. В главе как две параллельные системы рассматриваются в интересном и впервые столь развернутом сопоставительном анализе теория К.Г Юнга о «коллективном бессознательном» и дионисийский миф Вяч. Иванова в различных формах его выражения (ритуал, миф, обряд, мистерия, символ и т.д.). Кроме того, как считает автор книги, в ходе изучения дионисийского мифа Иванов извлек продуктивную для него идею «прамифа» как особого архетипа религиозной дионисической жертвы.
Вторая сопоставительная параллель в главе - это Вяч. Иванов и Ницше. Справедливо отмечается различие в понимании дионисийского начала у Ницше и Иванова. Для Иванова, как считает автор, Дионис - это знак погружения в бессознательное и символ его преодоления, а не только переживание «запо-рогового состояния экстаза» (извечный штамп ивановедения).
6 См.: Иванов Вяч. Интеллектуальный дневник. 1888-1889 гг. / подгот. текста Н.В. Котрелева и И.Н. Фридмана; примеч. Н.В. Котрелева // Вячеслав Иванов: архивные материалы и исследования. М.: Русские словари, 1999. С. 10-61 [8].
Совершенно новым и неожиданным по вводимому в орбиту иванововеде-ния материалу является раздел, посвященный Пергамскому алтарю Зевса как источнику дионисийского прамифа у Вяч. Иванова. Здесь отмечается, что развернутого экфрасиса Пергамского алтаря у Иванова нет. Но внутреннее обращение к этому величественному античному памятнику, который Иванов рассматривал в Берлинском музее - Пергамоне - в таких работах, как «Эллинская религия страдающего бога» и «Дионис и прадионисийство», со всей убедительностью и неопровержимостью доказано автором рецензируемого исследования. Титаренко считает, что уникальность горельефов Пергамского алтаря (который она называет «видимый миф»), на котором изображены сцены титано-махии, для Иванова заключается в том, что здесь воплощен архетип страдающего бога. Это античное представление о страдающем боге, визуально представленное столь выразительно в горельефах Пергамона, сыграло особую роль в ивановской трактовке Диониса как страдающего бога.
Во второй главе книги ивановское дионисийство рассматривается в координатах софийного и, прежде всего, неогностического мифов. Особый интерес представляет третья ее часть, в которой представлена блоковская рецепция дионисического комплекса Вяч. Иванова. Это сделано путем анализа блоковских помет на страницах «Эллинской религии страдающего бога». Заключает вторую главу раздел, посвященный поэмам Иванова «Сфинкс» и «Миры возможного», в которых формируется мистериальный дионисийс-кий архетип.
Третья глава «Поэтическая онтология: мифопоэтика книг лирики 1900-1910-х годов и проблема метациклического единства» посвящена анализу центральных не только для самого поэта, но и для русского символизма сборников стихов Вяч. Иванова «Кормчие Звезды», «Прозрачность», «Cor Ardens», «Нежная Тайна - Лепта» в мифопоэтическом аспекте. В центре рассмотрения -поэтика мифологизирования как системообразующий принцип для формирования сверхжанрового единства - книг лирики. Целостный анализ метацикли-ческого единства книг проводится в монографии практически впервые в ива-нововедении. С исключительным интересом читаются те страницы, где автор дает характеристику лирического субъекта Иванова. Здесь историко-литературное исследование органично сочетается с теоретическим. Исследование субъектно-объектной структуры лирического Я Иванова трудно переоценить, поскольку это вопрос, практически вовсе не изученный, и в работе С.Д. Тита-ренко сделаны очень важные шаги в этом направлении. Автор исследования обнаруживает, что особый тип лирического Я Иванова совершенно особым образом корреспондирует с его поэтической системой в целом: он связан с ми-фопоэтическим модусом художественности и онтологизмом лирики Вяч. Иванова, где важно не реальное, а универсальное бытие.
Центральное место в главе занимает многосторонний анализ циклообразующих принципов, лежащих в основе книг лирики Вяч. Иванова. В ходе развернутого исследования автор выявляет как циклообразующие механизмы, так и циклообразующие элементы, неадекватные формальным принципам цикло-образования. К инвариантам, по мнению Титаренко, принадлежат такие лири-
ческие сюжеты, скрепляющие циклическое единство, как сюжеты смерти-возрождения, инициации, жертвоприношения, трансформации, воссоединения, прозрения и поиска божественного начала, а развитие лирического сюжета внутри цикла осуществляется при помощи принципа противопоставления или диады. Среди вариантных элементов в работе указаны, например, символы-идеограммы, такие как круг, кругообразное, спираль, сфера, восхождение-нисхождение, лабиринт, лестница, Мировое Древо, Мировой Центр, гора, башня, храм, пещера и т.п.
Четвертая глава «Интермедиальность как стратегия мифотворчества в лирике и поэмах 1910-х годов: от космологии - к космософии» посвящена к поэмам Иванова 1910-х годов. В центре внимания Титаренко находятся такие произведения, как «Младенчество» и «Человек». Инструментом анализа в главе является интермедиальность, которая понимается как способ передачи несказанного при помощи особого взаимодействия вербального и визуального планов. Самостоятельное значение в главе имеет рассмотрение экфрасиса-эмблемы у Вяч. Иванова. Несмотря на то, что в последнее время проблема экфрасиса часто привлекает внимание исследователей творчества Иванова, автор монографии обращает особое внимание на практически совсем не изученный вид экфрасиса, обозначенный понятиями «экфрасис-эмблема» и «ико-нический экфрасис».
Анализ ряда произведений экспонирует новые уровни прочтения текстов. Так, например, поэма «Младенчество» уже не раз привлекала к себе внимание исследователей-иванововедов, однако С.Д. Титаренко вскрывает один из потаенных пластов «Младенчества» - представление Иванова о браке биографических родителей как событии, сквозь которое «просвечивает» священный брак - иерогамия. Образ матери в этом контексте понимается как образ избранницы, вступающей в брачные отношения с божеством, развернуто демонстрируется символический параллелизм между образом матери и Девой Марией. А при учете софийно-богородичного иконологического плана образ матери -А.Д. Преображенской - получает статус Вечной Женственности.
Не менее увлекательно разворачивается в главе исследовательский сюжет о наиболее сложном ивановском произведении - поэме «Человек», интермедиальная природа которой, по мнению исследовательницы, связана с определением этого произведения как мелопеи и симфонии. В ходе анализа жанровой природы «Человека» предлагается совершенно новая, глубокая, оригинальная трактовка этого сложнейшего текста Иванова и его «внутренней формы» как реконструкции античной мелопеи в синтезе словесного и музыкального начал. В работе вполне убедительно, с привлечением новых источников доказывается платоническо-пифагорейское и орфико-мистериальное происхождение жанра ивановской поэмы и показана ее близость к симфониям А.Н. Скрябина. Причем имеется в виду не столько «Предварительное действие», на которое уже указывали исследователи, сколько не изученная с точки зрения влияния на Иванова 3-я симфония Скрябина - «Божественная поэма».
К Платону как источнику многих ивановских идей автор монографии обращается на протяжении всей работы. Однако в пятой главе («Жизнь как
искусство и «живая мистерия»: архетипы и универсалии как стратегии мифотворчества и эзотерическая традиция») выделен еще и специальный раздел, где рассматривается философия Платона как источник мифотворческих идей и стратегий Иванова. Главной в этой части является работа с пометами Вяч. Иванова, оставленными им на переводе диалога «Федр», который был выполнен В.Н. Карповым и издан в 1863 г. Вывод, к которому приходит Тита-ренко в результате анализа ивановских маргиналий, следующий: Иванов создает особый тип комментария (или записей) - перевод Платона на язык символизма.
В главе также предпринята попытка сопоставительного анализа систем Иванова и Юнга с точки зрения архетипа. В результате автор монографии приходит к достоверным, на наш взгляд, и убедительным выводам: комплекс представлений о том, что Юнг назвал архетипами в 1910-е годы, у Иванова начал формироваться еще в 1900-е годы и параллельно с Юнгом. Одним из документов, который доказывает параллельный характер этого процесса, является еще не изученная работа Э.К. Метнера «Миф, мистерия, символ и мистика», где автор показывает близость и сходство исканий символизма и юнгианства. В главе дана конкретная демонстрация того, как рассматривается один и тот же архетип (в работе С.Д. Титаренко - это башня) в интеллектуальных системах Иванова и Юнга.
Весьма интересным и, видимо, невероятно трудным и потому смелым и, может быть, даже дерзким представляется анализ «автоматического» письма Вяч. Иванова. Спонтанность, определенная «бессвязность» и «отключенность сознания» в практике «автоматического» письма - эти черты весьма специфического текста вроде бы не позволяют применить к нему какие бы то ни было приемы филологического анализа, однако исследовательница преодолевает трудности, которые могли бы отпугнуть многих литературоведов, и приходит к интересным выводам и даже неожиданным результатам. Именно «автоматическое» письмо становится, по мнению Титаренко, тем пределом, к которому в конце концов стремились символисты, декларировавшие отказ от индивидуализма. «Автоматическое» письмо, как убедительно доказывает Титаренко, воплощает идею абсолютной свободы субъекта сознания на основе принципа «выхода из себя», то есть того самого дионисизма, апологетом которого был Иванов.
Глава шестая «Древо и лабиринт: Мифы и сюжеты философской и исследовательской прозы 1920-1940-х годов» посвящена позднему периоду творчества Вяч. Иванова. В первой части главы веско аргументирована мысль о том, что символизм для Иванова в поздний период его творчества становится не только методом создания собственно художественных текстов, но и в контексте истории герменевтики - особым, синтетическим методом понимания и интерпретации различных художественных систем. Это показано во втором и третьем разделах этой главы на примерах творчества Достоевского и Юголя. Этот метод, как показывает автор монографии, обретает у Иванова универсальный характер, вбирающий в себя религиозно-философские, научные и художественные подходы. Особенно полновесно анализ этого синтетического
метода символизма представлен в разговоре об одном из ключевых для понимания мировоззрения Вяч. Иванова произведений - эссе «Анима» (1935)7.
Автор монографии показывает, что синтез эстетического, философского и религиозного начал вызвал такой уникальный результат, каким является произведение Вяч. Иванова «Повесть о Светомире царевиче». Исследователи-иванововеды уже обращались к изучению этой повести с точки зрения её фольклорных источников и жанровых образцов8. Новый взгляд, предложенный С.Д. Титаренко, дает возможности провести целостный анализ этого загадочного произведения на уровне иконологического плана мотивно-образной и сюжетной систем. Ивановский метод экфрасиса (здесь, прежде всего, обращает на себя внимание экфрасис различных икон и иконографических образцов) в «Повести о Светомире царевиче» обретает новое качество. Экфрасис здесь не самостоятельный жанр, не вставной элемент в рамочную конструкцию основного текста, но парадигма для сюжетной организации и всей сложной мифопо-этической структуры ивановской «Повести».
В заключение следует еще раз сказать, что книга С.Д. Титаренко представляет собой новаторское исследование, значимое как на своем макроуровне (изучение мифопоэтики как системообразующего фактора в творчестве Вяч. Иванова), так и на микроуровне (в отдельных исследовательских сюжетах, наблюдениях и замечаниях). Это весомый вклад как в современное ивано-воведение, так и в филологическое и гуманитарное знание о русском символизме в целом. Книга интересна и своим издательским решением: обложка и иллюстрации являются стилизованным воплощением искусства модерна - образы Мирового Древа и графические коды лабиринта воспринимаются здесь как знаки непрерывного стремления к познанию.
Список литературы
1. Игошева Т.В. Ранняя лирика А.А. Блока (1898-1904): поэтика религиозного символизма. М.: Глобал Ком, 2013. 400 с.
2. Титаренко С.Д. «Фауст нашего века»: мифопоэтика Вячеслава Иванова. СПб.: ИД «Петрополис», 2012. 654 с.
3. Титаренко С.Д. От архетипа - к мифу: Башня как символическая форма у Вяч. Иванова и К.Г. Юнга // Башня Вячеслава Иванова и культура Серебряного века. СПб.: Филологический ф-т СПбГУ 2006. С. 235-277.
4. Иванов Вяч. Ars Mystica / публ. и текстолог. заметка Е.В. Глуховой и С.Д. Титаренко; коммент. С.Д. Титаренко // Символ: Религиозно-философский журнал. Париж; М., 2008. № 53-54. С. 38-63.
5. Иванов Вяч. Осенние мысли (фрагмент) / публ. С.Д. Титаренко // Символ: Религиозно-философский журнал. Париж; М., 2008. № 53-54. С. 66-67
7 См.: Иванов Вяч. ANIMA / пер. С.Л. Франка; подгот. текста, предисл., примеч., коммент. и исследование С.Д. Титаренко; послесл. К.Г. Исупова. СПб.: Факультет филологии и искусств СПбГУ 2009. 142 с. [9].
8 См.: Топорков А.Л. Источники «Повести о Светомире царевиче» Вяч. Иванова: древняя и средневековая книжность и фольклор. М.: Индрик, 2012. C. 31-32 [10].
6. Иванов Вяч. Прозаические этюды / подгот. текста, публ. и коммент. С.Д. Титаренко // Русская литература. 2011. №4. С. 38-50.
7. Титаренко С.Д. К истокам ранних мифопоэтических исканий Вячеслава Иванова: перевод из «Бхагавадгиты» (1884) // Русская литература. 2013. № 1. С. 137-153.
8. Иванов Вяч. Интеллектуальный дневник. 1888-1889 гг. / подгот. текста Н.В. Котрелева и И.Н. Фридмана; примеч. Н.В. Котрелева // Вячеслав Иванов: архивные материалы и исследования. М.: Русские словари, 1999. С. 10-61.
9. Иванов Вяч. ANIMA / пер. С.Л. Франка; подгот. текста, предисл., примеч., коммент. и исследование С.Д. Титаренко; послес. К.Г Исупова. СПб.: Факультет филологии и искусств СПбГУ 2009. 142 с.
10. Топорков А.Л. Источники «Повести о Светомире царевиче» Вяч. Иванова: древняя и средневековая книжность и фольклор. М.: «Индрик», 2012. 496 с.
References
1. Igosheva, T.V Rannyaya lirika A.A. Bloka (1898-1904): poetika religioznogo simvolizma [A.A. Blok's early lyrics (1898-1904): poetics of religious symbolism], Moscow: Global Kom, 2013, 400 p.
2.Titarenko, S.D. «Faust nashego veka»: mifopoetika Vyacheslava Ivanova [«Faust of Our Century»: Mythopoetics of Vyacheslav Ivanov], Saint-Petersburg: Petropolis, 2012, 654 p.
3.Titarenko, S.D. Ot arkhetipa - k mifu: Bashnya kak simvolicheskaya forma u Vyach. Ivanova i K.G. Yunga [From an archetype to the myth: Tower as a symbolical form for Vyach. Ivanov and K.G.Yung], in Bashnya Vyacheslava Ivanova i kul'tura Serebryanogo veka [Vyacheslav Ivanov's Tower and culture of the Silver age], Saint-Petersburg: Filologicheskiy fakul'tet SPbGU, 2006, рр. 235-277.
4. Ivanov, Vyach. Ars Mystica, in Simvol:Religiozno-filosofskiy zhurnal [Symbol: Religious and philosophical magazine], Paris; Moscow, 2008, no. 53-54, pp. 38-63.
5. Ivanov, Vyach. Osennie mysli (fragment) [Autumn thoughts (fragment)], in Simvol: Religiozno-filosofskiy zhurnal [Symbol: Religious and philosophical magazine], Parizh; Moscow, 2008, no. 53-54, pp. 66-67.
6. Ivanov, Vyach. Prozaicheskie etyudy [Prosaic etudes], in Russkaya literatura, 2011, no. 4, pp. 38-50.
7. Titarenko, S.D. K istokam rannikh mifopoeticheskikh iskaniy Vyacheslava Ivanova: perevod iz «Bkhagavadgity» (1884) [To sources of early mythopoetic searches of Vyacheslav Ivanov: translation from «Bkhagavadgita» (1884)], in Russkaya literatura, 2013, no. 1, pp.137-153.
8. Ivanov, Vyach. Intellektual'nyy dnevnik. 1888-1889 gg. [Intellectual diary. 1888-1889], in Vyacheslav Ivanov: arkhivnye materialy i issledovaniya [Vyacheslav Ivanov: archival materials and researches], Moscow: Russkie slovari, 1999, pp. 10-61.
9. Ivanov, Vyach. ANIMA. Saint-Petersburg: Fakul'tet filologii i iskusstv SPbGU, 2009, 142 p.
10. Toporkov, A.L. Istochniki «Povesti o Svetomire tsareviche» Vyach. Ivanova: drevnyaya i srednevekovaya knizhnost' i fol'klor [Sources «Stories about Svetomir the tsarevitch» by Vyach. Ivanov: ancient and medieval booklore and folklore], Moscow: Indrik, 2012, 496 p.
