CC BY
71
ВЕСТН. МОСК. УН-ТА. СЕР. 7. ФИЛОСОФИЯ. 2014. № 4
Н.А. Блохина*
ОНТОЛОГИЯ ДЭВИДА АРМСТРОНГА И АРИСТОТЕЛЯ:
НЕЗЕРКАЛЬНОЕ ОТРАЖЕНИЕ
Между онтологиями Дэвида Армстронга и Аристотеля имеется множество схожих черт. Первая из них пролегает в плоскости их реалистического понимания универсалий. Их онтологии носят плюралистический, а первые сущности — составленный характер.
Однако разность решаемых их временем философских задач и применяемого логического инструментария внесла ряд отличий в их онтологические построения.
Ключевые слова: онтология, аналитическая философия, дескриптивная метафизика, реализм, универсалии, партикулярии, положения дел, пределы.
N.A. B l o k h i n a. David Armstrong's and Aristotle's ontology: nonspecular reflection
There are many parallel lines between David Armstrong's and Aristotle's ontology. The first of these parallels lies in the plane of realistic interpretation of universals. Armstrong's and Aristotle's ontologies have pluralistic character and the primary entities have compositional character. However the difference of philosophical issues actual for their epochs and logical tools for their solution made a number of distinction to their ontological constructs.
Key words: ontology, analytical philosophy, descriptive metaphysics, realism, universals, particulars, states of affairs, limits.
Творчество австралийца Дэвида Армстронга (р. 1926 г.) хорошо знакомо философам нашей страны, соприкасающимся с историей аналитической философии: переведены некоторые из его работ [Д.М. Армстронг, 1993; Он же, 2005; Он же, 2011, и др.], защищены диссертации, написаны статьи. В западном англоязычном философском сообществе он пользуется заслуженным авторитетом — на его статьи и книги часто ссылаются, его идеи вызывают дискуссии. Несколько лет назад Финское философское общество посвятило конференцию проблемам, поднимаемым в философии Армстронга [Acta philosophica fennica, 2008, ch. 1, 2]. В России же такого крупного проекта пока не реализовано, но его идеи тоже вызывают интерес и обсуждаются.
* Блохина Наталья Александровна — кандидат философских наук, доцент кафедры философии Рязанского государственного университета имени С.А. Есенина, тел.: (4912) 362-782; e-mail: bna@mail.ryazan.ru
Д. Армстронг отдал дань разработке ряда философских областей знания1 и заслужил именоваться «систематическим метафизиком» [А.А. Собанцев, 2011, с. 12—13], поскольку создал целостное учение о структуре бытия. Философ относит себя к тем немногим счастливчикам, которые чувствуют интеллектуальное обаяние «раскапывания корней бытия»2.
В России на сегодняшний день не существует работ, исследующих истоки его онтологии и место этой онтологии в системе аналитической метафизики в целом. (Аналитической метафизикой при этом мы называем ту область знания в аналитической философии, которая касается предельных оснований бытия и знания, описывает онтологические допущения и раскрывает средства их обоснования.)
Модусы аналитической метафизики
Аналитическое движение, как принято называть аналитическую философию за плюрализм философских установок и множественность аналитических техник, имеет более чем вековую историю. У истоков этого движения стояли Готлоб Фреге, Бертран Рассел, Джордж Мур и Людвиг Витгенштейн. Философов — участников аналитического движения объединяет не только техника философского анализа, но и приверженность фундаментальной аксиоме, согласно которой единственный маршрут, ведущий к анализу мышления, проходит через анализ языка [M. Dummett, 1992, p. 128]. Философу-аналитику интересно подвергнуть анализу изреченную мысль, и тогда предметом анализа оказывается уже язык — обыденный и/или логически «отформатированный» (переформулированный), посредством которого мы мыслим, храним знания и общаемся. Лингвистический поворот наложил отпечаток и на предмет метафизических исследований в аналитической философии.
Питер Стросон увидел возможность существования в аналитической философии двух модусов метафизики — дескриптивной (опи-
1 Armstrong D.M. Berkeley's theory of vision: A critical examination of Bishop Berkeley's essay towards a new theory of vision. Melbourne, 1960; Idem. Perception and the physical world. L., 1961; Idem. Bodily sensations. L., 1962; Idem. A materialist theory of the mind. L., 1968; Idem. Belief, truth and knowledge. L., 1973; Idem. Nominalism & Realism. Universals & Scientific Realism. \fol. I. Cambridge, 1978a; Idem. A theory of universals. Universals and scientific realism. \fol. II. Cambridge, 1978b; Idem. The nature of mind and other essays. N.Y., 1981; Idem. What is a law of nature? Cambridge, 1983; Idem. A combinatorial theory of possibility. Cambridge, 1989a; Idem. Universals: An opinionated introduction. Boulder (Co), 1989b; Idem. Truth and truthmakers. Cambridge, 2004.
2 Выражение «раскапывание корней бытия» принадлежит американскому философу Д.К. Уильямсу (1899-1983) (см.:[ Д. Армстронг, 2011, с. 207]).
сательной) и ревизующей [P.F. Strawson, 1999, p. 9; или: П.Ф. Стро-сон, 2009, с. 8]. Дескриптивная метафизика стремится к описанию реальной структуры нашей мысли о мире и опирается на онтологические допущения обыденного языка. Она противоположна ревизующей метафизике, пытающейся исправить структуру языка и сделать ее более совершенной путем логического или лингвистического переформулирования. Таким образом, в разделение метафизики на описательную и ревизующую включен анализ переформулирования: если этот вид анализа предусматривается на начальном этапе исследования, это будет ревизующая метафизика, если же не предусматривается и анализируются концепты и структуры обыденного языка, тогда метафизика выступает описательной.
Отечественный исследователь В.А. Суровцев занимает похожую позицию в понимании сущности и тенденций развития аналитической метафизики. Для него аналитическая философия является новым онтологическим проектом, в котором вместо классического онтологического вопроса: «что есть?» ставится вопрос о том, «каким образом то, что существует, с одной стороны, обнаруживает себя в языке, а, с другой стороны, зависит от необходимых черт языковой структуры. Поскольку языковая структура может пониматься в формально-логическом и лингвистических смыслах, то и онтология может пониматься двояко. Во-первых, онтология может быть связана с конструированием логико-математических онтоло-гий при построении формальных теорий... Во-вторых, онтология может конструироваться в зависимости от понимания денотативных функций естественного языка.» [В.А. Суровцев, 2012, с. 75].
Поскольку основным предметом нашего рассмотрения является онтология Дэвида Армстронга, то встает естественный вопрос о том, к какому из двух модусов метафизики следует отнести его онтологию. Питер Стросон считал историческим античным предшественником дескриптивной метафизики Аристотеля. Если мы обоснуем сущностную связь онтологии Армстронга с онтологией Аристотеля, будет логично предположить, что и Армстронг относится к числу дескриптивных метафизиков. Решая эту задачу, нам предстоит провести компаративистский анализ двух онтологий и проследить историческое развитие того модуса в аналитической метафизике, который мы вслед за Питером Стросоном называем дескриптивной метафизикой.
Реализм в понимании универсалий
Армстронг прямо указывает, что является последователем Аристотеля в разработке теории универсалий [Д.М. Армстронг, 2011, с. 41, 214; D.M. Armstrong, 1978, vol. I, p. 109, 134; vol. II, p. 75n], как и
в понимании сущности чисел [D.M Armstrong, 2010, p. xi, 26, 93, 95]. Свое понимание универсалий философ связывает с традицией реализма, идущей от диалогов Платона позднего периода, Аристотеля и схоластов. Свой вариант реализма Армстронг называет научным или апостериорным. В IV в. до н.э. Аристотель, критикуя теорию идей Платона, пришел к убеждению, что универсалии являются неотъемлемой частью единичного (партикулярий). Для аристотелевского реализма характерны: а) анти-платонизм и как следствие б) партикуляризм (признание, что мир состоит из единичных вещей и их свойств). Аристотелевскому реализму Армстронг дает название имманентного [D.M Armstrong, 1978a, vol. I, p. 69, 75-76, 85-86, 102, 108-111, 137; Idem, 1978b, vol. II, p. 75n, 172, 175], а еще характеризует его как минималистский реализм [D.M. Armstrong, 1978a, vol. I, p. 126]. Для имманентного реализма характерно то, что универсалии и партикулярии не принадлежат двум разным, как у Платона, мирам, а существуют неразрывно. Критикуя, подобно Аристотелю [Аристотель, 1975, 88, 196, 215, 307, 321, 330 etc.], относительный (к вещам) характер платоновских идей [D.M. Armstrong, 1978a, vol. I, p. 64, 113, 138, etc.], Армстронг признает правомочность имманентного реализма, согласно которому универсалии существуют de re (в вещах). Одновременно философ указывает на отличие своего понимания универсалий от аристотелевского. В «Теории универсалий» он пишет: «Но я отвергаю 1) особую позицию, согласно которой он противопоставляет одноэлементные (monadic) и многоэлементные (polyadic) универсалии; 2) его доктрину нередуцируемых субстанциальных (substantial) универсалий, которые детерминируют истинную сущность определенных парти-кулярий и делают их именно этими партикуляриями3. Само собой разумеется, что [мой] апостериорный реализм не привержен специфическим универсалиям, которые признавал Аристотель» [D.M. Armstrong, 1978b, vol. II, p. 75n].
Категорически отрицая «нередуцируемые субстанциальные (substantial) универсалии», Армстронг тем самым отбрасывает аристотелевский гилеморфизм4, о котором тот писал: «...то, что обозначено как форма или сущность, не возникает, а возникает сочетание, получающее от нее свое наименование, и что во всем возникающем есть материя, так, что одно [в нем] есть материя, а другое — форма» [Аристотель, 1975, с. 201].
Как признает философ, не считает он нужным принимать и некоторые специфические аристотелевские универсалии, очевидно,
3 Имеются в виду материальная и формальная первые причины.
4 Гилеморфизм — производное от Иу1ё (греч. «гиле» — лес как строительный материал) и шогрИё (греч. «форма»).
имея в виду некоторые из десяти постулируемых Аристотелем категорий бытия [Аристотель, 1978, с. 55], среди которых «претерпевание», или, что более вероятно, сверхчувственная субстанция — неподвижный первый двигатель [Аристотель, 1981, с. 240—244].
Кроме того, реализм Аристотеля, при анализе которого Армстронг оставляет в нем только партикулярии и их свойства, философ дополняет положением, что свойства, в число которых он включает и отношения, могут сами обладать свойствами и соотноситься друг с другом. Таким универсалиям Армстронг дает название свойств и отношений высшего порядка (higher-order properties and higher-order relations) [D.M. Armstrong, 1978a, vol. I, p. 126; Idem., 1978b, vol. II, 133-166].
Расхождения Армстронга с Аристотелем по поводу универсалий на этом не заканчиваются. Универсалии (свойства и отношения) для Армстронга отличаются друг от друга количеством наличествующих у них элементов: свойства — это одноэлементные универсалии, а отношения — двух- и более элементные. Аристотель же, как мы увидим ниже, относил к предикатным терминам только свойства, а в оценке отношений его позиция двусмысленна. Это и послужило поводом для Армстронга написать, что Аристотель противопоставлял одноэлементные и многоэлементные универсалии.
Реализм Армстронга в понимании свойств. Философ посвятил ряд книг и статей критике номиналистической трактовки свойств5. Опровержение номинализма означало признание существования свойств de re. В подтверждение своего взгляда на онтологический статус свойств Армстронг приводит следующее рассуждение, подсказку для которого он нашел в работах Артура Паппа (1959) и Фрэнка Джексона (1977):
1) красное более схоже с оранжевым, чем с голубым;
2) красное является цветом.
Перефразируем суждения:
Если х является красной партикулярией и y — оранжевой пар-тикулярией, и z — голубой патрикулярией, тогда х схожа с y в большей степени, чем с z.
Как видим, оба суждения 1 и 2 остаются истинными. Теперь конкретизируем суждения. Пусть х будет красным автомобилем, z — голубым автомобилем той же сборки и модели, а y — спелым апельсином. Теперь ясно, что сравнивать цвета предметов не то же самое, что сравнивать предметы, обладающие этими свойствами. Цвет красного автомобиля ближе к цвету апельсина, чем к цвету
5 Из наиболее заметных следует упомянуть следующие: [D.M. Armstrong, 1978, vol. I; Idem, 1989].
голубого автомобиля, тогда как красный автомобиль ближе к голубому автомобилю, чем к апельсину. Философ подытоживает: «Таким образом, видится, что мы должны допускать свойства в свою онтологию» [D.M. Armstrong, 2010, p. 12].
Самой важной проблемой в понимании свойств Армстронг считает инстанциацию (instantiation) (подтверждение, установление, воплощение, пример). Суть инстанциации Армстронг видит в том, что «любое свойство должно быть свойством какой-либо единичной вещи (партикулярии)» [ibid., p. 15]. Признаваемое существующим свойство может воплощаться в прошлом, настоящем и будущем. Невоплощенные или невоплощаемые в пространстве и времени характеристики вещей свойствами не являются — они всего лишь возможности. Армстронг указывает на сходство своей трактовки свойств с трактовкой Аристотеля. «Для аристотелевской теории, я думаю, естественно отрицание невоплощенных сущностей», — замечает философ [ibid., p. 16].
Истинные универсалии постулируются на основе данных науки в ее завершенной форме (total science). Выходит, что универсалию нельзя считать истинной до тех пор, пока наука не завершена. А это условие, по всей видимости, невыполнимо. Но философ принимает данную невыполнимость как данность, соглашаясь, очевидно, с Бертраном Расселом. Во введении ко второму изданию «Principia Mathematica» (p. xv) Рассел справедливо замечал: «На практике обобщение не достигается методом полного перечисления, потому что этот метод требует большего знания, чем то, которым мы располагаем» [ibid., p. 86].
Армстронг прокламирует: «Моя метафизика базируется на пар-тикуляриях, которые воплощают универсалии... партикулярии — это вещи, которые являются предметом для изменения, фактического или возможного, а вот универсалии — нет» [ibid., p. 20]. Доводом в пользу неизменности универсалий у Армстронга выступает то, что относительно них невозможно сформулировать контр-фактуальные суждения. Так, представить кого-то ниже ростом легко, поскольку партикулярии изменчивы. Однако контрфакту-альное высказывание об универсалии, особенно если универсалия включает в себя понятие закона, становится весьма проблематичным. И в этом аспекте Платон, говоривший о неизменности идей, был прав, убежден Армстронг6. Платон заблуждался только тогда,
6 Идея Армстронга о неизменности универсалий нам представляется дискуссионной. Современные физики, астрофизики и космологи обсуждают проблемы пространства и времени в связке с проблемой изменения физических законов. И если мы признаем существование универсалий de re, мы вправе говорить и об изменении универсалий.
добавляет философ, когда помещал форму во внепространствен-ный и вневременной мир.
Реализм Армстронга в понимании отношений. Армстронг, как и многие другие философы, считает, что отношения входят в состав свойств. Те отношения, которые являются универсалиями, должны инстанцироваться. В отличие от свойств — одноэлементных (или монадических) универсалий, они являются двухэлементными, трехэлементными и более сложными универсальными сущностями, считает философ [ibid., p. 23].
Однако уже двухэлементные отношения, особенно те из них, которые являются универсалиями, весьма неоднозначны в их онтологическом истолковании. Согласно сформулированному Армстронгом принципу инстанцированного инварианта (the principle of instantial invariance), отношение, чтобы считаться универсалией, в каждом случае воплощения должно иметь одинаковое количество терминов. «Число имеющихся у универсалии терминов является частью того, чем эта универсалия является» [ibid.]. Так, если какая-либо универсалия Uв каком-либо воплощении имеет n терминов, она должна иметь n терминов и в ее предыдущих и последующих воплощениях.
Однако Армстронг, очевидно, экстраполировал свое понимание отношений на понимание их Аристотелем. Дело в том, что у Аристотеля свойства и отношения имеют разный онтологический статус. Отношения в его понимании вообще не являются сущностями, хотя «отношение» — одна из категорий в систематике Аристотеля, характеризующая бытие в себе [Аристотель, 1978, с. 55]. В «Метафизике» он пишет: «А что соотнесенное есть меньше всего некоторая сущность и нечто истинно сущее, подтверждается тем, что для него одного нет ни возникновения, ни уничтожения, ни движения в отличие от того, как для количества имеется рост и убыль, для качества — превращение, для пространства — перемещение, для сущности — просто возникновение и уничтожение» [Аристотель, 1975, с. 352].
Отношения не являются сущностями и во втором для метафизики Аристотеля смысле бытия как потенциальное и актуальное. Аристотель категорично заявляет: «.соотнесенное же не есть сущность ни в возможности, ни в действительности [там же, с. 353].
В «Теории универсалий» (1978) Армстронг предваряет главу «Отношения» замечанием: «Это столетие увидело огромное движение вперед в вопросе логики отношений. К сожалению, движение вперед в философии отношений было несравнимо [меньшим]» [D.M. Armstrong, 1978b, vol. II, p. 75]. Это замечание позволяет понять разницу в интерпретации отношений у сравниваемых философов. Аристотель часто использовал субъектно-предикатную логику, он онтологизи-
ровал субъект и предикат суждения и превратил их в субстанциальные универсалии — материю и форму. Однако считать отношения универсалией он не решался.
Составленные сущности
Реализм Армстронга и Аристотеля касается не только универсалий, а онтологии в целом. По нашему мнению, реалистическим онтологиям Армстронга и Аристотеля присущи объединяющие их концепции принципы: 1) плюрализм (комплексность бытия, признание многих сущностей) и 2) комбинаторность (наличие среди фундаментальных сущностей составленных сущностей). Эти принципы относительно независимы: плюрализм не ведет с необходимостью к комбинаторности (вспомним монады Лейбница), но комбинаторность предполагает плюрализм.
«Synolos» Аристотеля. Учение Аристотеля о сущем7 насчитывает разные роды8 бытия. Аристотель ищет некую схему, которая собрала бы все возможные смыслы бытия, группируя их по четырем позициям: 1) бытие как категории (бытие в себе); 2) бытие как акт и потенция; 3) бытие как акциденция; 4) бытие как истина (небытие как ложь) [Дж. Реале, Д. Антисери, 1994, с. 141].
Говоря о бытии как категории, Аристотель пишет: «Что же касается сущности, то их три [вида]: во-первых, материя, во-вторых, сущность (рИу818); в-третьих, состоящая из обеих единичная сущность, например, Сократ или Каллий» [Аристотель, 1975, с. 302—303]. Среди исследователей до сих пор нет единодушия по вопросу о том, какие сущности Аристотель считал первичными — форму или единичные субстанции9. Поводы для разночтений, что считать первой субстанцией, дает, конечно, сам Аристотель. В «Метафизике» читаем: «.формой я называю суть бытия каждой вещи и ее первую сущность» (Метафизика. VII. 7. 1032Ь). Он даже замечает: «.форма. первее и того, что состоит из того и другого» (Метафизика. VII. 3. 1029а 5), или: «Однако сущность, состоящую из того и другого, т.е. из материи и формы, надо оставить без внимания: она нечто последующее и очевидное» (Метафизика. VII. 3.
7 Мы используем понятие «сущее» как синоним понятия «бытие» в духе Аристотеля. Так, уже отмечалось, «у Аристотеля не было строгого разделения на сущее и бытие» (см.: [О.А. Коваль, 2012, № 12, с. 113]).
8 Аристотель писал: «...если ничего не существует помимо единичных вещей, — а таких вещей бесчисленное множество, — то как возможно достичь знания об этом бесчисленном множестве? Ведь мы познаем все вещи постольку, поскольку у них имеется что-то единое и тождественное и поскольку им присуще нечто общее» (Метафизика. III 4. 999a 25)
9 Дэвид Армстронг критиковал М.Дж. Кросвела за утверждение, что в онтологии Аристотель привержен только партикуляриям [D.M. Armstrong, 1978a, vol. I, p. 16].
1029а 30). Но в «Категориях» им говорится иное: «Сущность, называемая так в самом основном, первичном и безусловном смысле, — это та, которая не говорится ни о каком подлежащем и не находится ни в каком подлежащем, как, например, отдельный человек или отдельная лошадь» [Аристотель, 1978, с. 55].
Но если даже партикулярии есть «нечто последующее», они остаются для Аристотеля субстанциями. И эти единичные субстанции являются составленными. Составленное из формы и материи единичное образует «составное целое» [Аристотель, 1975, с. 100], части которого — материя и форма — вне своей связи не обладают бытием. Аристотель пишет: «...быть — значит быть связанным и составлять одно, а "не быть" — значит не быть связанным, а составлять больше, чем одно» [там же, с. 250]. Это высказывание, на наш взгляд, позволяет склонить чашу весов в пользу точки зрения, что единственно сущим в аристотелевской онтологии все же являются партикулярии.
Целое комбинаторно, «это уже такая-то форма в этой вот плоти и кости, Каллий и Сократ» [там же, с. 202]. Комбинаторную сущность Аристотель именует по-гречески «synolos», а принципом ее построения считает гилеморфизм.
Комбинаторность единичных сущностей вытекает из логики его рассуждения, в котором не последнюю роль играли платоновские представления о мире идеальных форм и сопричастных им партикулярий, образующих чувственно данный человеку мир. Понимание материи как инертного начала, не способного к самостоятельному изменению10, вело к поиску активного движущего начала — такого, как форма для единичных вещей, и формы форм (первого двигателя) в роли абсолютной первопричины.
В обосновании онтологической картины мира у Аристотеля большую роль играют высказывания, имеющие субъектно-предикат-ную форму.
Активная сущность (форма) трактуется как определение, то, что сказывает сущностное о единичной вещи. Греки, начиная с Сократа, уяснив роль определения в познании, абсолютизировали его и даже, как мы видим у Аристотеля, онтологизировали. Комбина-торность единичных субстанций в онтологии Аристотеля стала попыткой преодоления платоновского разделения мира на мир идей и мир вещей. Однако, как мы видели, Аристотель колебался относительно того, какие сущности являются первыми — комбинаторные партикулярии или формы единичных вещей. Для Армстронга
10 Вспомним пассаж, в котором Аристотель восклицает: «Ведь не материя же будет двигать самое себя, а плотничье искусство, и не месячные истечения или земля, а зерна и мужское семя» [Аристотель, 1975, с. 308].
таких колебаний не существует. Первичными сущностями в его онтологии являются такие составленные сущности, как положения дел.
«Положения дел»11 (факты) Армстронга. Армстронг онтологи-зирует «факты», выражаемые в форме пропозиций12. Факты воплощают универсалии, такие как свойства и отношения, и имеют форму: а есть F (где а есть единичная вещь, а F — свойство); или а R b (где а и b — единичные вещи, а R — отношение). Тогда мир предстает как «огромная и организованная сеть положений дел» [D.M Armstrong, 2010, p. 26], в структуру которых помещаются универсалии. Армстронг замечает, что понимание универсалий роднит его позицию с позицией Аристотеля, а фактов13 — с позицией Рассела.
Но если в положениях дел как воплощениях соединяются пар-тикулярии и универсалии (а есть F; а R b; др.), то возникает, как считает Армстронг, опасность ухода в бесконечный регресс. Поскольку соединение партикулярии с универсалией само является отношением, то термины, обозначающие партикулярии, «должны» соединяться с термином отношения тоже какой-то особой связкой. Но если и эта связка есть отношение, то у нее, в свою очередь, должна быть связка с предыдущей связкой и так до бесконечности. Такой регресс Армстронг называет парадоксом «фундаментальной связки» и приписывает первенство в его выявлении Френсису Брэдли («Видимость и реальность», 1893).
Во избежание этого парадокса Армстронг предлагает сделать фундаментальными структурами реальности не партикулярии и универсалии, а положения дел (факты) [ibid., p. 27]. Только они (с логической точки зрения) обладают абсолютно независимым су-
11 С.С. Неретина справедливо замечает, что английское «states of affairs» привычно переводится как «положение вещей». Перевод же как «состояние дел» подчеркивает активность этого состояния (см.: [Д.. Армстронг, 2011, с. 144 (примечания)]. В нашем исследовании переводом «states of affairs» служит термин «положение дел».
12 Для рабочих целей мы принимаем следующее определение пропозиции: это «то, что говорится или утверждается данным предложением в повествовательном наклонении; пропозиции являются основным носителями истинностного значения» (см.: Блинов А.Л., Ладов В.А., Лебедев М.В, Петякшева Н.И. и др. Аналитическая философия: Глоссарий. /hhtp://www.twirpx.com/).
Почему именно пропозиции выбраны для фиксации фактов становится понятным еще и потому, что, «[п]о сути, пропозицией называют инвариант перевода предложения на любые естественные языки» (Горбатов В.В. Двоякая роль возможных миров в логической семантике // Возможные миры: Семантика, онтология. метафизика / Рук. проекта и отв. ред. Е.Г. Драгалина-Чёрная. М., 2011. С. 232).
13 Как видно, Армстронг не приписывает себе право на «первородство» понятия «факт» («положение дел»). Это понятие активно использовалось и разрабатывалось многими философами-аналитиками, среди которых помимо Б. Рассела находятся Л. Витгенштейн, А. Плантинга и др. Однако в данной работе мы не ставили перед собой задачи исследования истории формирования этого понятия.
ществованием, в то время как партикулярии, лишенные свойств, и универсалии, не имеющие воплощений, предстают ложными абстракциями, не способными к независимости.
Подобно Расселу [B. Russell, 1948, p. 213], Армстронг считает партикуляриями и сами положения дел («комбинации единичных вещей и универсалий в положениях дел приводит к партикуляри-ям»). Свой тезис философ называет «победой партикуляризма» [D.M. Armstrong, 2010, p. 27]. Тогда и мир в целом (w есть W, где w — партикулярия «мир», а W — самое большое структурное свойство («быть миром в целом»)14, представленное совокупностью всех положений дел, существующих в мире) у Армстронга предстает партикулярией, а не универсалией.
Однако философ выявляет и трудности, с которыми сталкивается изложенная онтологическая установка. Так, одно из них связано с трактовкой отрицательных положений дел: обладание а свойством F образует положение дел, но будет ли положением дел то, что а не обладает свойством G? Армстронг возражает против того, чтобы считать отрицательные факты положениями дел [D.M. Armstrong, 2010, p. 28], однако признает, что а) легко предположить, что «a — — G» истинно, и тогда требуется подтвердить эту истинность нахождением истиносозидающего факта (the truthmaker); б) если отбросить отрицательные положения дел, то придется признать и то, что не существует и отрицательных универсалий (хотя предикат «не быть G» вполне приемлем и некая положительная универсалия х, имеющая одинаковый экстенсионал с классом «— G» может иметь место).
Еще одно затруднение с положениями дел касается разделительных фактов (а является либо F, либо G). Если Fи G —универсалии, является ли универсалией предикат «либо F, либо G»? Армстронг не считает дизъюнкцию такого рода универсалией на том основании, что для нее мы не найдем истиносозидающего факта.
Существование же конъюнктивных универсалий для философа не подлежит сомнению, поскольку конъюнкция проходит два теста на универсалию: а) она остается одной и той же в разных случаях; б) можно вообразить ситуацию, при которой нам известно все, что возможно знать (и тогда становится возможным составлять сложные универсалии). Может быть, единственная сложность связана с нахождением достоверных фактов для бесконечных конъюнктивных универсалий.
Постулируя положения дел, а не партикулярии и универсалии, фундаментальными сущностями, Армстронг отталкивается не толь-
14 Необходимо заметить, что Дэвид Льюис настойчиво критиковал положение Армстронга о существовании структурных свойств. См.: [D. Lewis, 1999. p. 78-107].
ко от разрешения парадокса «фундаментальной связки». Еще одним доводом в пользу онтологизации положений дел служит, по мысли философа, такое сходство между партикуляриями и универсалиями, как необходимость воплощения, и эта необходимость может стать «фундаментальной связкой» [D.M. Armstrong, 2010, p. 32]. При этом Армстронг дает собственную интерпретации юмовской необходимости. Он, как и многие эмпирики, солидаризируется с Дэвидом Юмом, что между единичными вещами не существует необходимых связей. Однако можно предположить, что таковые все же в мире наличествуют, в особенности между партикулярия-ми и универсалиями. Ход мысли Армстронга следующий. Универсалиям, обладающим не необходимым существованием, не обязательно иметь и те воплощения, которые они фактически имеют. Но для своего существования универсалия должна иметь хотя бы одно воплощение. Партикуляриям, также являющимся не необходимыми сущностями, тоже нет необходимости обладать теми свойствами, которые они фактически обнаруживают. Но партикулярии должны служить воплощениями универсалий. Таким образом, необходимость воплощения «связывает» партикулярии с универсалиями.
Подводя итог сказанному о положениях дел (фактах), философ заключает, ссылаясь на авторитет Бертрана Рассела, Людвига Витгенштейна и своего учителя в Сиднее Джона Андерсона: «Метафорически можно сказать, что лучше всего понять смысл реальности, представляя ее себе в большей степени предложение-подобной, нежели чем перечень-подобной» [ibid., p. 34].
На наш взгляд, признание Армстронгом положений дел перво-порядковыми сущностями в большей мере связано не с парадоксом «фундаментальной связки», как он утверждает. Как философ-аналитик, задаваясь вопросом не «что есть?», а «каким образом то, что существует, обнаруживает себя в языке?», он склонен признавать, что именно в форме пропозиции мы способны ответить на поставленный вопрос.
Пределы
Армстронг, как и Аристотель, включает в состав своей метафизики «пределы». Однако если у Аристотеля «пределы» не входят в состав десяти фундаментальных категорий, характеризующих бытие, то Армстронг делает «пределы» важной категорией своей «систематической метафизики» [ibid., p. 74—81].
«Общие факты» (general facts) Бертрана Рассела, «пределы» (limits) Чарли Мартина, «целостные положения дел» (totality states of affaires) Дэвида Армстронга — понятия, использующие квантор
общности или слово «все», например, «все человеческие существа», «вся вода на планете Земля» и т.п. Общие реальные факты Армстронг называет еще «целостностями» (totalities) или изобретенным им словом «всещности» (allnesses) [ibid., p. 75].
Характеризуя целостные положения дел, Армстронг отмечает следующие их особенности.
1. Они объективны, и мы можем их воспринимать подобно тому, как мы воспринимаем те силы, которые воздействуют на наше тело, или когда мы осведомлены о воздействии на нашу волю. Так, заглянув в птичье гнездо, мы видим там все снесенные самкой яйца, и мы знаем, что больше яиц в гнезде нет.
2. Целостностями являются некоторые классы. Так, под «классом электронов» мы понимаем «класс всех (и исключительно) электронов». А вот «вся вода Земли» — такая целостность, которая классом не является.
3. Если целостные положения дел объективны, существуют и истинные высказывания о них. Но какими должны быть истино-созидающие факты для таких высказываний? Мереологические понятия «целое» и «часть» самым простым способом проясняют отношения целостностей и их частей и, кроме того, онтологически не нагружены: целое и часть не располагаются «над» или «вне» тех сущностей, которые их составляют [D. Lewis, 1991, p. 81].
Армстронг полагает, что Расселу принадлежит догадка о мерео-логической сущности (или форме) тех фактов, которые выступают фактами-верификаторами для общих пропозиций. Однако дальше постановки проблемы Рассел не пошел. Ответ берется дать Армстронг.
По мнению философа, у целостных положений дел можно выделить два аспекта: интенсиональный (каков сорт вещей, объединенных в целостности) и экстенсиональный (объем целостности; все входящие в нее вещи). Интенсионал характеризует свойство вещей целого, но универсалией (свойством первого класса) не является. Так, не существует такой универсалии, как «быть яйцом в гнезде в данный момент». Экстенсионал — то, что делает сумму частей целостностью, это свойство, подводящее итог сумме частей. Между объединяющим свойством частей целого и суммой этих частей существуют отношения, которые и образуют особые — целостные положения дел. Мир переполнен целостностями разного рода и сам представляет собой целостность, состоящую из всего существующего. Мир есть единственное воплощение такого свойства, как «быть миром в целом».
Говоря о целостных положениях дел, Армстронг хочет прояснить их онтологический статус: являются ли целостности дополнением к миру положений дел? Так, должны ли мы говорить, что
существует мир и есть положения дел, и это все, что есть. В случае добавления к миру еще и всего того, что есть мир в целом, опять возникает опасность регресса в бесконечность. И опасность такого регресса касается всех целостностей.
Для преодоления парадокса ухода в бесконечность Армстронг предложил два решения, но со временем от первого отказался, и мы его не рассматриваем. Более удачным видится ему решение, в котором целостные положения дел лишены возможности выглядеть прибавлениями к структуре мира. Они вводят в структуру мира отрицания и онтологически проявляются как пределы (limits) [D.M. Armstrong, 2010, p. 79]. Так, если мы утверждаем, что существуют а и в и с и «это всё», фразой «и это всё» мы ничего не прибавляем к миру вещей (a, b, c). «И это всё» как «ничего более», на самом деле, не является чем-то существующим самостоятельно. Ценой такого решения проблемы будет то, что мы вводим в нашу онтологию отрицание в форме «ничего более», и тогда «[п]редел — реален» [ibid., p. 80].
Ограничения в форме «ничего более», «и это всё» настолько реальны, что мы можем их даже воспринимать, заглянув, например, в птичье гнездо и увидев там все снесенные самкой яйца. Для символического обозначения этих онтологических сущностей Армстронг предлагает знак «Tot» (свойство х, мереологическое целое всех х).
Однако при введении в онтологию таких сущностей, как пределы, Армстронг усматривает и слабое место. Оно заключается в невозможности показа реальной каузальной роли пределов. Но философ убежден, что мы сможем доказать их каузальную эффективность. Для этого он формулирует контрфактическое высказывание следующего вида: если прибавить (или убрать) хотя бы один электрон, то это изменит протекание процессов в мире в той или иной мере (или: изменение числа игроков ведет к изменению игры в целом) [ibid., p. 81].
Что до Аристотеля, то он использовал два понятия, сопоставимые с «пределами» Армстронга — «пределы» и «целое». В «Метафизике» он дает четыре толкования термина «предел» («перас»). «Пределом называется [1] граница (to eschaton) каждой вещи, т.е. то первое, вне которого нельзя найти ни одной его части, и то первое, внутри которого находятся все его части; [2]всякие очертания (eidos) величины или того, что имеет величину; [3] цель каждой вещи.; [4] сущность каждой вещи и суть ее бытия, ибо суть бытия вещи — предел познания [вещи]; а если предел познания, то и предмета» [Аристотель, 1975, с. 169—170]. Только первое из них совпадает с пониманием предела Армстронгом — и «это всё».
Поскольку пределы в онтологии Армстронга выступают целостными положениями дел, они соотносятся еще с одним аристо-
телевским понятием —«целое». Целым Аристотель называет «то, у чего не отсутствует ни одна из [его] частей; <...> то, что так объем-лет объемлемые им вещи, что последние образуют нечто одно; <...> О чем как об одном говорят «всё».» [там же, с. 174—175]. Целое у Аристотеля выступает как партикулярия («одно»). Он пишет: «А целое — это уже такая-то форма в этой вот плоти и кости, Кал-лий и Сократ» [там же, с. 202].
Таким образом, Аристотель, в отличие от Армстронга, не рассматривает целое и предел как нечто одно. Кроме того, Армстронг дает логическое понимание пределу, сформулировав его как пропозицию «и это всё», «ничего более». Предел в его онтологии — это целостное положение дел. Армстронг уверен в его чувственной зримости (поскольку можно увидеть все яйца, находящиеся в гнезде птицы на данный момент) и даже находит возможность показать его каузальную эффективность. Постулируя целостные положения дел, Армстронг считает, что он вводит в онтологию отрицания.
Заключение
Из всего сказанного видно, что, хотя мы не ставили задачу рассмотреть все сущности, вводимые Аристотелем и Армстронгом в свои онтологии, они явились создателями целостных онтологий. Оба философа стремились установить наиболее общие роды сущего, используя для этого логический анализ. При этом аристотелевская логика исследует предикативную связь между субъектом и тем, что утверждается (или отрицается) о нем в суждении. Классифицируя виды предикатов, Аристотель постулирует категории сущего. И это достаточно органично, поскольку он применял логику к своим метафизическим построениям, не выделяя ее в самостоятельную область знания [К.А. Кузнецов, 2012]. Однако онтология Аристотеля представляет собой достаточно пеструю картину: категории в его онтологии являются как характеристиками бытия, так и логическими и даже грамматическими характеристиками [А.С. Богомолов, 1985, с. 200]. Не случайно, Армстронг выступал против введения в онтологию, очевидно, четырех последних (положение, обладание, действие и претерпевание) из десяти родов бытия, перечисленных Аристотелем в «Категориях».
Армстронг выступал против введения в онтологию и аристотелевских первых причин, первого двигателя (бога). Но по другой причине. Его метафизику уже не назовешь (в отличие от аристотелевской) спекулятивной. Свою онтологическую установку он называл, как было уже сказано, научным или апостериорным реализмом. Такие сущности, как универсалии, нуждаются в инстанцировании (подтверждении истиносозидающими фактами). Одни онтологические сущности — факты (положения дел) — комбинации партику-
лярий и универсалий и одновременно партикулярии в метафизике Армстронга подтверждают (инстанцируют) другие онтологические сущности — универсалии. Таким образом, в онтологии философа существует иерархия не только, как указывалось, среди универсалий, но и среди партикулярий, хотя сам философ это явно не артикулировал.
Основным доводом для постулирования той или иной онтологической сущности у Армстронга становится обоснованность средствами как логики предикатов, так и пропозициональной логики. И хотя для него логическая непротиворечивость не служит, как было указано, единственным критерием существования, все же именно логические закономерности диктуют философу, какие сущности следует признать существующими, а какие отбросить за их необоснованностью.
Если Аристотель, по всей видимости, считал первичными сущностями партикулярии, составленные из материи и формы, то Армстронг делал первопорядковыми сущностями положения дел (факты), составленные из второпорядковых сущностей — партикулярий и универсалий (свойств и отношений). Таким образом, несмотря на коренную разницу в вопросе, какие сущности следует признавать первопорядковыми, оба философа считают их составными сущностями. Такое сходство, как может показаться, не играет принципиальной роли, но если учесть, что оба философа являются сторонниками логического анализа и им важно увидеть в простом — сложное, это сходство, кажется уже более принципиальным.
Армстронг также отстаивал правомочность введения в онтологию целостных положений дел как пределов. И хотя у Аристотеля встречаются термины «предел» и «целое», они у него не характери-зируют, как у Армстронга, нечто единое. Кроме того, аристотелевские «предел» и «целое» являются понятиями, в то время как «целостные положения дел» у Армстронга — пропозициями.
Дэвид Армстронг признает генетическую связь своей метафизики с метафизикой Аристотеля: в учение о сущем он включает партикулярии и такие универсалии, как свойства, прибавляя к последним и отношения, которые Аристотель не относил к категориям сущего. На наш взгляд, именно в признании онтологического статуса партикулярий и реалистически трактуемых универсалий и пролегает главное сходство онтологий двух философов.
Как мы видим, оба философа в своих онтологических построениях доверяют своему опыту, отдают должное обыденным и научным представлениям о мире. Аристотель в этом направлении делал первые шаги, считая универсалии неотъемлемой частью единичных вещей, однако признание первых причин, как и первого двигателя,
делало его метафизику не слишком отличной от метафизики Платона. Умозрительность онтологии Аристотеля не делает ее дескриптивной в той мере, как это понимал Питер Стросон. Аристотеля можно рассматривать предшественником аналитической дескриптивной метафизики лишь в той мере, что (1) универсалии рассматриваются им в неразрывной (безотносительной) связи с единичными вещами и (2) он выделяет общие роды бытия, не разделяя онтологические, логические и грамматические категории.
Армстронга мы относим к представителям аналитической дескриптивной метафизики не только за то, что он описывает структуру обыденной языковой картины мира, в которой единичные вещи (партикулярии) имеют свойства (одноэлементные универсалии), вступают в отношения, которые философ относит к двух- и более элементным универсалиям.
Обыденный язык позволяет говорить о целостностях, характеризуя которые, мы говорим: «И это всё». Армстронг считает целостные положения дел пределами. А поскольку язык позволяет говорить даже о несуществующих вещах, Армстронг обсуждает вопрос о введении в свою онтологию отрицательных положений дел (отсутствий). Однако не решается этого сделать, признавая, что для отсутствий из-за их неограниченности невозможно отыскать факты-верификаторы, а также трудно показать их каузальную эффективность [D. Armstrong, 2010, p. 82-86, 115]
Наконец, как мы уже отмечали, признание Армстронгом положений дел первопорядковыми сущностями в большей мере связано не с парадоксом «фундаментальной связки», а с тем, что именно пропозиция дает ответ на вопрос: «Каким образом язык формулирует мысль о том, что это существует?»
Армстронг называет свою онтологию апостериорным реализмом. Онтология же Аристотеля часто выходит за границы и опыта и языка. Поиск первых причин уводит философа в мир трансцендентного. Не случайно Армстронг писал о том, что он не приемлет в метафизике Аристотеля — его учение о нередуцируемых субстанциях — формальной и материальной первых причинах. Таким образом, если онтология Армстронга и отражает онтологию Аристотеля, то лишь в некоторых чертах, что делает это отражение не зеркальным.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
Аристотель. Метафизика // Аристотель. Соч.: В 4 т. М., 1975. Т. 1.
Аристотель. Категории // Аристотель. Соч.: В 4 т. М., 1978. Т. 2.
Аристотель. Физика // Аристотель. Соч.: В 4 т. М., 1981. Т. 3.
Армстронг Д.М. Материалистическая теория сознания. Гл. 17) // Аналитическая философия: Избр. тексты. М., 1993.
Армстронг ДЖ. Льюис и теория тождества // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 7. Философия. 2005. № 5.
Армстронг Д.М. Универсалии: Самоуверенное введение / Пер. с англ., введение и коммент. С.С. Неретиной. М., 2011.
Богомолов А.С. Античная философия. М., 1985.
Коваль О.А. Онтология Аристотеля в зеркале лейбницевской монадологии // Вопросы философии. 2012. № 12.
Кузнецов К.А. Тождество логики и метафизики как принцип спекулятивной метафизики: Автореф. дисс. ... канд. филос. наук. М., 2012.
Реале Дж., Антисери Д. Западная философия от истоков до наших дней. I. Античность. СПб., 1994.
Собанцев А.А. Методология положений дел в философии Д. Армстронга: Автореф. дисс. ... канд. филос. наук. Екатеринбург, 2011.
Стросон П.Ф. Индивиды: Опыт дескриптивной метафизики. Калининград, 2009.
Суровцев В.А. О методах аналитической философии // Аналитическая философия: проблемы и перспективы развития в России. СПб., 2012.
Acta philosophica fennica / Ed. by T. Mey, M. Keinanen. Vol. 84. Problems from Armstrong. Helsinki, 2008.
Armstrong D.M. Nominalism & Realism. Universals & Scientific Realism. Cambridge, 1978a. Vol. I.
Armstrong D.M. A theory of universals. Universals and scientific realism. Cambridge, 1978b. Vol. II.
Armstrong D.M. Universals: An opinionated introduction. Boulder (Co), 1989.
Armstrong D.M. Truth and truthmakers. Cambridge, 2004.
Armstrong D.M. Sketch for a systematic metaphysics. N.Y, 2010.
DummettM. Origins of analytical philosophy. L., 1992.
Lewis D. Against structural universals // Lewis D. Papers in metaphysics and tpistemology. Cambridge, 1999.
RussellB. Human knowledge: Its scope and limits. L., 1948.
Strawson P.F. Individuals: An essay in descriptive metaphysics. L.; N.Y., 1999.
