CC BY
39Онтологии картографии: географическое воображение и планетарность
Дмитрий Замятин
Национальный исследовательский университет «Высшая школа экономики» (НИУ ВШЭ), Москва, Россия, dzamyatin@hse.ru.
Ключевые слова: онтология картографии; географическое воображение; планетарность; транспланетарность; картоонтография; сопространственность; картографические ассамбляжи.
Картографичность человеческого мышления и действия — одна из существенных признаков человеческих онтологий. Картографирование можно рассматривать как одну из базовых онтологических моделей воображения, сформировавшихся в ходе человеческой эволюции и способствовавших освоению человеком земного пространства. Всякое картографирование может быть основой как детерриторизации, так ретерриторизации отдельных людей и человеческих сообществ. Феноменологии различных телесностей создают возможности для построения как имманентных картографий, ориентированных на выявление дифференциаций земного пространства в контексте множественных онтологий, так и трансцендентных картографий, направленных на формирование единой онтологической реальности. Картографические дискурсы как таковые являются феноменологическим «мостиком» между телесностями и планетарностями. Языки отдельных картографий формируют разнообразные пространства плоских онтологий. Ускоряющееся мультиплицирование «плоских» онтик демонстрирует непосред-
ственное феноменологическое сращивание близкого и отдаленного в картоонтографии — динамичных техноассамбляжах, превращающих уникальность телесных геоонтоло-гий в множественности несовпадающих друг с другом планетарностей. Постгуманитарный дискурс предполагает множественность контингентных событий, формирующих собственные сопространственные картографии воображения. В рамках геокосмографического воображения карты и картографии — контингентные ассамбляжи, результирующие процессуальные становления плоских онтологий. Транспланетарность является существенным онтологическим условием формирования картографических ассамбля-жей. Картографический ассамбляж предполагает множественность контингентных сопространственностей, не корреспондирующих друг с другом, но оставляющих потенциальные возможности построения новых картографий воображения в фиксируемых онтологических разрывах. Сущность земного картографирования заключается в металокализа-ции множественных симультанных планетарностей.
ЦЕЛЬ НАСТОЯЩЕГО исследования — изучить онтологию (или онтологии, учитывая их множественность) картографии в методологическом контексте планетарности и транспланетарности, сосредоточившись, как и в ряде моих предыдущих работ, на теме картографий воображения и политик сопространственности. Как и ранее, понятие сопростран-ственности будет находиться в центре нашего внимания, однако теперь мы попытаемся более детально рассмотреть онтологические аспекты указанной проблематики. Конкретные задачи исследования: 1) изучить возможность введения в поле онтологических ракурсов картографии и картографирования понятия сопространственности; 2) исследовать взаимосвязи картографического поворота в современных социальных и гуманитарных науках и вновь формирующихся транспланетарных картографических ассамбляжей; 3) попытаться выявить значимость/ незначимость множественных картографий воображения в становлении планетарных политик сопространственности. Методологическим контекстом для решения всех этих задач является понятие планетарности и его неочевидной производной — понятия транспланетарности.
Методология исследования в значительной степени опирается на уже выполненное первичное изучение картографий воображения с использованием понятий онтологических моделей воображения и сопространственности1. Вместе с тем здесь сделан
1. Здесь я воспроизвожу ранее данные мной определения этих понятий: «Под моделью онтологического воображения в данном случае я понимаю приблизительную схему порождения каким-либо способом (с помощью какого-либо дискурса) автономных образов или образных (образно-символических) систем, сохраняющих, трансформирующих и развивающих в себе феноменологию собственного происхождения как онтологическую „обратную связь". Другими словами, подобные схемы представляют собой предварительные эскизы бытия как образной динамики, в которой расширение любого образа фиксирует изменения онтологии его генезиса» (Замятин Д. Н. Постномадизм: пространственные антропологии путешествий // Уральский исторический вестник. 2016. № 2 (51). С. 20); «...сопространственность... может рассматриваться в феноменологическом аспекте как пространственное сосуществование пространственных
184 Логос • Том 32 • #6 • 2022
новый методологический акцент, соединяющий философско-ме-тодологическую проблематику планетарности в контексте онто-картографий с темой постгуманитарного дискурса, становящейся все более актуальной для многих социальных и гуманитарных наук. Существенную значимость для настоящей работы имеют исследования в области спекулятивного реализма и объектно-ориентированных онтологий. В соответствии с заявленным методологическим подходом, фундаментальное значение для настоящего исследования имеют работы Жиля Делёза и Феликса Гваттари, Фредрика Джеймисона, Гаятри Спивак, Мануэля Деланда, Леви Брайанта, Квентина Мейясу, Бена Вударда, Роба Кичина, Дипеша Чакрабарти, Юка Хуэя.
Картография и планетарность: генезис онтологической проблематики
Картография — не только одна из визуальных и ментальных репрезентаций человеческого мышления, связанных с его неотъемлемой привязанностью к земле / Земле. Она, несомненно, имеет свою собственную онтологию, крайне важную для понимания онтологии человеческого существования и развития в целом. Начало попыток отдельных людей и различных человеческих сообществ картографировать свои представления и знания связано с важным онтологическим переломом или онтологическим поворотом, позволившим человечеству, так или иначе, осмыслить свою планетарность — заземлиться и одновременно раз-землить-
-у
ся в онтологическом смысле .
Планетарность3 — ключевое понятие, анализ которого может помочь осознанию наиболее значимых черт картографи-
представлений, образующих в определенных узлах (точках) знаково-сим-волические „сгущения", концентрации смыслов совершенно различных мест и территорий, объединенные оригинальной онтологической или экзистенциальной „манифестацией". Иначе говоря, сопространственность формируется в результате семиотического смешения, перемешивания несовместимых в традиционном контексте территориальных идентич-ностей, чьи пространственности как бы пронизывают друг друга, координируются по отношению друг к другу, создавая частное, „приватное", здесь-и-сейчас метапространство» (Он же. Постгеография. Капитал(изм) географических образов. СПб.: Гуманитарная Академия, 2014. С. 163).
2. Woodard B. On an Ungrounded Earth: Towards a New Geophilosophy. N.Y.: punctum books, 201з.
3. Spivak G. C. Imperatives to Re-Imagine the Planet = Imperative zur Neuerfindung des Planeten / W. Goetschel (ed.). Vienna: Passagen, 1999; Idem. Death of
ческого поворота — так, по всей видимости, лучше назвать онтологические изменения в человеческой пространственности, накапливавшиеся довольно незаметно на протяжении тысячелетий человеческой истории. Конечно, этот переворот в его завершающей фазе можно уверенно отнести к эпохе Модерна, когда стремительно формировавшиеся современные общества стали интенсивно пользоваться все более и более совершенными географическими картами, сопровождавшими, «оркестровавшими» и оформлявшими реальные и ментальные захваты большинства территорий и акваторий Земли. По сути дела, карты, картографические атласы, а также и глобусы стали главным символом человеческой планетарности в ее пространственной
4
динамике.
Расселение человеческих сообществ по земной поверхности, которое во многом можно назвать первичным заземлением, формировало исходные схемы планетарного мышления. Номадизм ранних первобытных племен способствовал «потоковому», узко канализированному мышлению, ориентированному на примитивные итинерарии, выключавшие слишком опасные или неизвестные территории из тщательно продуманных и относительно безопасных возможностей пути-кочевания5. Первичная планетарность связана с непрестанными непрекращающимися мобильностями, испещряющими своими маршрутами земную поверхность — линейные, пересекающиеся и взаимо-
a Discipline. N.Y.: Columbia University Press, 2003; Friedman S. S. Planetarity: Musing Modernist Studies // Modernism/Modernity. 2010. Vol. 17. № 3. P. 471499; Чакрабарти Д. Об антропоцене. М.: V-A-C Press, Artguide Editions, 2020; Браттон Б. The Terraforming / Пер. с англ. В. Бабицкой. М.: Strelka Press, 2020. Здесь под планетарностью понимается одновременно и процесс, и состояние онтологического осмысления земной экзистенциаль-ности человеческими сообществами, связанной как с пространственной дифференциацией самой Земли, так и с постоянной проблематичностью ее раз-мещения в пространстве Космоса (включая физические, метафизические, сакральные и эсхатологические аспекты).
4. См., напр.: Карпеев Э. П. Большой Готторпский глобус. СПб.: МАЭ РАН, 2000.
5. Подосинов А. В. Ориентация по странам света в архаических культурах Евразии. М.: Языки русской культуры, 1999. С. 596-604; Rumsey A. Tracks, Traces, and Links to Land in Aboriginal Australia, New Guinea, and Beyond // Emplaced Myth: Space, Narrative, and Knowledge in Aboriginal Australia and Papua New Guinea / A. Rumsey, J. F. Weiner (eds). Honolulu, HI: University of Hawai'i Press, 2001. P. 19-42; Содномпилова М. М. Системы ориентации кочевников Центральной Азии // Известия лаборатории древних технологий. 2005. № 1 (3). С. 241-242.
186 Логос • том 32 • #6 • 2022
действующие пространственности создают остов ранней человеческой планетарности, коррелирующей не столько с картографированием в современном его понимании, сколько с плотно «прижатым» к кочевым маршрутам мэппингом (mapping), не предполагающим те или иные формы пространственного масштабирования.
Географическое воображение и картографичность бытия: к осознанию планетарности
Осознание планетарности в человеческом мышлении и человеческой деятельности тесно связано с формированием географического воображения, которое, с одной стороны, направлено на пространственную аналитическую дифференциацию земной поверхности и небесной сферы, ее фиксацию и репрезентацию, а с другой — на построение синтетических знаково-символиче-ских комплексов, так или иначе выражающих целостность, хо-листичность антропологического взгляда6. Самые архаичные и древние картографические опыты, безусловно, ориентировались прежде всего на процедуры пространственной дифференциации, призванные закрепить непосредственные эмпирические результаты освоения земного пространства. Вместе с тем архаичные космогонические и космологические схемы, часто вписанные в первичные системы мифологических и религиозных представлений, вполне могут быть отнесены к простейшим картографическим репрезентациям, опирающимся на интуитивное географическое воображение7.
Однако — если выйти за пределы строго репрезентативистских подходов — следует обратить внимание на то, что картографич-ность человеческого мышления и действия может рассматриваться и как одна из существенных черт или признаков человеческих
6. Саид Э. В. Ориентализм. Западные концепции Востока. М.: Русский М1ръ, 2006. С. 86-88; Gregory D. Geographical Imagination // The Dictionary of Human Geography. 5th ed. / D. Gregory et al. (eds). Malden, MA: Wiley-Blackwell, 2009. P. 282-285; Замятин Д. Культура и пространство: моделирование географических образов. М.: Знак, 2006. С. 21-48.
7. Unger E. From the Cosmos Picture to the World Map // Imago Mundi. 1937. Vol. 2. № 1. P. 1-7; Woodward D. Reality, Symbolism, Time and Space in Medieval World Maps // Annals of the Association of American Geographers. 1985. Vol. 75. № 4. P. 511-512, 514-518; Подосинов А. В. Ex oriente lux! Ориентация по странам света в архаических культурах Евразии. М.: Языки русской культуры, 1999. С. 455-499.
онтологий8. Иначе говоря, способность к «картографированию» окружающей действительности могла быть сформирована уже на первых этапах человеческой эволюции. Несмотря на то что понятие ментальных карт было введено впервые после опытов с животными9, именно человек и человеческие сообщества осознают и осмысляют глубинную, внутреннюю «картографичность» своего бытия в различных его аспектах.
Пространственность — онтологический атрибут человеческого существования10. Процессы и процедуры глубинного картографирования окружающей среды фиксируют повседневную пространственность бытия и в то же время создают ментальную дистанцию, позволяющую человеку осмыслить свой пространственный опыт. В известной мере можно буквально говорить о картографии самого бытия; бытие развивается, трансформируется, множится посредством своего собственного картографирования; антропологический опыт — возможно, лишь один из многих.
Телесные картографии: роль процессов детерриторизации и ретерриторизации
Картографирование можно рассматривать как одну из базовых онтологических моделей воображения, сформировавшихся в ходе человеческой эволюции и способствовавших освоению человеком земного пространства". Верно и обратное: пространственная экспансия человеческих сообществ стала необходимым условием возникновения такой онтологической модели воображения, как картографирование. В онтологическом смысле процесс картографирования можно рассматривать как глубинный фрейм, создающий «интенсивность» поля наблюдения и дей-
8. Bryant L. R. Onto-Cartography. An Ontology of Machines and Media. Edinburgh: Edinburgh University Press, 2014.
9. Толмен Э. Когнитивные карты у крыс и у человека // Хрестоматия по истории психологии / Под ред. П. Я. Гальперина, А. Н. Ждан. М.: Издательство Московского университета, 1980. С. 63-69.
10. Хайдеггер М. Бытие и время. М.: Ad Marginem, 1997. С. 102-114; Мерло-Пон-ти М. Феноменология восприятия. СПб.: Ювента: Наука, 1999. С. 312-327; Лефевр А. Производство пространства. М.: Strelka Press, 2015. С. 36-37, 227; Tally R. T., Jr. Spatiality: The New Critical Idiom. L.: Routledge, 2013.
11. Замятин Д. Н. Гуманитарная география: пространство, воображение и взаимодействие современных гуманитарных наук // Социологическое обозрение. 2010. Т. 9. № 3. C. 27, 30-32.
188 Логос • том 32 • #6 • 2022
ствия, трансформирующуюся далее в серии взаимно упорядоченных пространственных характеристик и координат со своей собственной визуальностью и автономными знаково-символи-ческими комплексами.
Всякое картографирование может быть основой как детер-риторизации, так ретерриторизации отдельных людей и человеческих сообществ12. Движения и перемещения, направленные на освоение новых пространств, связаны, с одной стороны, с ментальным отдалением, размыванием, разрушением сложившихся, устоявшихся статичных картографий уже освоенной, давно до-местицированной территории, а, с другой стороны, с попытками создания новых, еще не совершенных и нестабильных, не проясненных окончательно, динамичных новых картографий, находящихся в определенной когнитивной асимметрии со старыми картографиями. Переходы от детерриторизации к ретерриторизации и наоборот сопровождаются кардинальными, зачастую конфликтными картографическими трансформациями: происходит наложение друг на друга нескольких картографий разного происхождения и различной давности, формирующиеся ментальные стратиграфии могут быть довольно нестабильными, а их, порой непредсказуемая, динамика вести к серьезным внутренним и внешним конфликтам — как экзистенциальным, так и вполне реальным.
Такие асимметричные наложения различных картографий могут быть характерны не только для окружающей отдельных людей и человеческие сообщества действительности, но и для их те-лесностей. Картографии тела и телесности могут рассматриваться как «внутренние» или «дополнительные», однако без них невозможно говорить о исчерпывающей, полной картографичности бытия". Пространства тел и телесностей являются не только полем имманентности для соответствующих картографических ин-
12. Делёз Ж., Гваттари Ф. Анти-Эдип: капитализм и шизофрения / Пер. с фр. Д. Кралечкина. Екатеринбург: У-Фактория, 2008. С. 207-216, 306-315; Они же. Тысяча плато: капитализм и шизофрения / Пер. с фр. Я. И. Свирского. Екатеринбург: У-Фактория; М.: Астрель, 2010; Замятин Д. Постгород (II): воображаемые картографии и политики сопространственности // Социологическое обозрение. 2019. Т. 18. № 1. C. 17-18.
13. Guattari F. Schizoanalytic Cartographies. L.: Bloomsbury, 2013; Нанси Ж.-Л. Corpus / Сост., общ. ред. Е. Петровская. М.: Ad Marginem, 1999. С. 65-69; Подорога В. А. Феноменология тела. Введение в философскую антропологию: материалы лекционных курсов 1992-1994 годов. М.: Ad Marginem, 1995. С. 91-96; Romani S. Translated Bodies: A 'Cartographic' Approach // Bod-
тенций, направленных вовне, но и конкретной «сценой» трансцендентности, постоянно «производящей» онтологические различения в качестве основы для формирования новых телесных картографий.
Карта как феномен плоской метаонтологии
Феноменологии различных телесностей создают возможности для построения как своего рода имманентных, «внутренних» картографий, ориентированных на выявление дифференциаций земного пространства в контексте множественных онтологий, сосуществующих друг с другом — так и трансцендентных, «внешних» картографий, направленных, как правило, на формирование единой онтологической реальности — в той мере, в какой она может вытеснять, по тем или иным причинам, другие конкурирующие реальности. В медиальной плоскости трансцендентные картографии доминировали большую часть документированной истории человечества в силу необходимости создания единого образа реальности в рамках успешно развивавшихся человеческих сообществ; процессы социализации вели к образованию трансцендентных дискурсов, среди которых одним из базовых стал со временем и картографический дискурс. Тем не менее имманентные, низовые, латентные картографии всегда остаются существенным компонентом человеческих представлений, создавая онтологическую «почву» как для постоянной корректировки господствующих картографических дискурсов, так и для обеспечения устойчивого феноменологического «воспроизводства» отдельности, единственности и «друговости» уникальных телесностей.
Картографические дискурсы как таковые являются феноменологическим «мостиком» между телесностями и планетарно-стями. Языки отдельных картографий формируют разнообраз-
о 14
ные пространства плоских онтологий , в рамках которых с помощью специфических семиотических систем уравниваются и соотносятся многочисленные «географизирующиеся» объекты: заливы и горы, города и климатические зоны, транспортные пути и места битв, области обитания животных и месторожде-
ies of Stone in the Media, Visual Culture and the Arts / P. Conte et al. (eds). Amsterdam: Amsterdam University Press, 2020. P. 45-62.
14. Деланда М. Новая философия общества. Теория ассамбляжей и социальная сложность. Пермь: Гиле Пресс, 2018. С. 20-21.
ния полезных ископаемых. Несмотря на то что все эти объекты могут быть классифицированы, типологизированы и «взвешены» в своих категориях, любая карта всегда выступает как феномен определенной плоской метаонтологии среди других метаонтологий — по сути, представляя собой уникальный элемент, «кубик», фрагмент совершенно различных географических представлений.
Картоонтографии и «размножение» планетарностей
Планетарности — коль скоро их может быть много — не являются теми или иными картографическими репрезентациями определенных телесностей — в типологическом или феноменологическом смыслах. Скорее, речь может идти о специфических космотехниках15, предполагающих возникновение и развитие картографических онтологий, в пределах которых складываются, формируются, оформляются дистанцированные телесности, как бы зависающие между реальными объектами в их визуальной чувственности. Несомненно, постоянно совершенствуемые опыты селенографии, венерографии, марсографии, галактикографии и т. д. позволяют утверждать, что все ускоряющееся мультиплицирование «плоских» онтик демонстрирует непосредственное феноменологическое сращивание близкого и далекого (отдаленного, дистанцированного) в картоонтографии16 — динамичные, подвижные, трансформирующиеся техно-ассамбляжи, превращающие уникальность телесных геоонтоло-гий в множественности несовпадающих друг с другом планетарностей — будь то планетарности самой Земли или какой-либо другой планеты.
15. Ziarek K. The Way of World, or the Critique of Cosmo-Technics // Parallax. 2010. Vol. 16. № 4. С. 3-15; Hui Y. The Question Concerning Technology in China: An Essay in Cosmotechnics. Windsor: Urbanomic Press, 2016.
16. Здесь я ввожу термин и понятие «картоонтография» в контексте уже развитого Л. Брайантом понятия онтокартографии. Признавая значимость методологической и философской инновации Брайанта, необходимо, на мой взгляд, исследовать онтологическую специфику картографии самой по себе. В этой связи, концепты онтокартографии и картоонто-графии могут находиться в продуктивной и плодотворной когнитивной «асимметрии»; их потенциальное взаимодействие может привести к формированию новых междисциплинарных исследовательских полей. См.: Bryant L. R. Op. cit.
Проблематика картоонтографий изменяет контекст соотношения географического воображения с планетарностью, взятых в их типологическом измерении: «размножение» планетарностей связано теперь с практически бесконечным разрастанием вновь создаваемых картографий воображения, снимающих, по сути, текучую, нечеткую, «размытую» оппозицию трансцендентных / имманентных картографий. Прорезающие, «протыкающие», пронизывающие друг друга виртуальные поля автономных, как бы не замечающих друг друга воображаемых картографий переводят географическое воображение из его исходной феноменологической плоскости в сферу онтотехник или онтотехнологий17, обеспечивающих взрывную «интенсификацию» земных телесностей. Всякая картография, рассматриваемая с точки зрения ее онтологии, становится теперь — как бы автоматически — картографией воображения.
«Тотальная» контингентность картографий воображения способствует онтологической симультанности пространственных процессов повторения и различения; «неуловимое» тождество карты и территории, невозможное ранее («карта не есть территория»^), может рассматриваться как аксиома других пространственностей, становящихся сопространственностя-ми". Процессы детерриторизации и ретерриторизации планетарностей можно определить здесь как циклы рассредоточения, рассеивания (децентрации) и сосредоточения, сгущения (концентрации) сопространственных картографий воображения. Любая объектная / телесная локальность или территориальность оказывается в этом случае реальным «продуктом» или результатом картографируемой сопространственности, обретающей четкие планетарные координаты в рамках очередной картоонтографии.
17. Lindberg S. Onto-Technics in Bryant, Harman and Nancy // Ph^nEx. 2018. Vol. 12. № 2. P. 81-102. Под онтотехникой в данном случае понимается совокупность телесных и ментальных практик, способствующих успешной делимитации конкретных онтологических атрибутов (или маркеров), «размещающих» определенного агента (актора) в тех или иных осознанных им планетарностях.
18. Korzybski A. Science and Sanity: An Introduction to Non-Aristotelian Systems and General Semantics. Lakeville, CT: International Non-Aristotelian Library Pub. Co.; Institute of General Semantics, 1950. P. 747-763.
19. Замятин Д. Н. Новые онтологии пространства: пространственность, со-пространственность и геоспациализм // Человек. 2011. № 6. С. 70-82.
Картографии воображения и развитие постчеловеческих планетарностей
Географическое воображение в эпоху антропоцена становится геокосмографическим: практически любой географический образ может рассматриваться как элемент соответствующей «конструктивистской» картографии воображения, включающей в свой контекст онтологии планетарности. Видимая имманентность земной планетарности всегда может быть дополнена экзогенными плане-тарностями — как в отношении планет Солнечной системы, так и предполагаемых планет в других звездных системах. Такая масштабная сопространственность картографий воображения может означать рождение все новых и новых транстелесностей20 — гибких антиномичных конструктов, опирающихся на ускоренный рост всевозможных технологий видения и наблюдения, а также и на принципиально другое воображение самой телесности, которая формируется теперь как множественная сопространствен-ная самой себе фундаментальная онтокартография. Иначе говоря, различные картографии воображения могут создавать единое ментально-материальное континуальное поле транстелесности (транстелесностей), где всякая локальная телесность воспроизводится одновременно в качестве разных транстелесностей, строящих несовпадающие друг с другом картоонтографии.
Постоянное воспроизводство картоонтографий и транстелесностей можно интерпретировать как существенный онтологический признак антропоцена — вне его уже привычных масштабных физических рамок. Планетарность антропоцена в онтологическом измерении подтверждается разрастающейся виртуальной
20. Shaviro S. The Cinematic Body. Minneapolis: University of Minnesota Press, 1993; Ward G. Transcorporeality: The Ontological Scandal // Bulletin of the John Rylands Library. 1998. Vol. 80. № 3. P. 235-252; Alaimo S. Trans-corporeality // Posthuman Glossary / R. Braidotti, M. Hlavajova (eds). L.: Bloomsbury, 2018. P. 435-438. Транстелесность, в нашей интерпретации — это возможность создания каким-либо телом сопространственных картоонтографий, дистанцирующих его от самого себя и в то же время определяющих его абсолютную, максимальную тождественность самому себе. Таким образом, транстелесность может рассматриваться как виртуальный конструкт, фиксирующий те или иные сопространственности с помощью онтологического воображения телесности как самотождественности. В данном контексте гендерная специфика конкретных тел и телесностей оказывается включенной в процессы сопространственного картоонтографиче-ского самоотождествления.
сетью медиальных картоонтографий, фиксирующих множественность и несопоставимость конкретных картографий воображения — эти картографии воображения каждый раз представляют новую уникальную «формовку» когнитивного дистанцирования, определяющего дальнейшие действия по отношению к тем или иным реальным объектам. По всей видимости, реальные видеоизображения земной поверхности, транслируемые, например, дронами, или же фото- и видеоизображения других планетных поверхностей, передаваемые спускаемыми автоматическим аппаратами, можно определить как бледные «отпечатки» соответствующих картоонтографий, порождающих зачастую и параллельные картографии воображения.
Подобные «отпечатки» картоонтографий являются, по сути дела, визуальным феноменологическим свидетельством форми-
о Ol
рования постчеловеческих планетарностей , чьи сопростран-ственности могут означать как человеческое, так и нечеловеческое. Можно ли в этом случае говорить о картографиях воображения камня, растения, болота, морского течения, рыбы или дома, скамейки, моста, или же планеты в целом? Естественная контин-гентность всякой картографии воображения позволяет предполагать, что онтики нечеловеческого могут быть вне непосредственной доступности для человеческого воображения и восприятия, в то же время имманентные рекурсивности видимых физических процессов могут быть условием или контекстом нечеловеческих картографий. Другими словами, дом может «вообразить» окружающую его местность или даже всю планету, также как и морское течение — «построить» карту океана — в рамках постгуманитарного дискурса, ориентирующегося на свою собственную контингентность.
Транспланетарность как условие формирования картографических ассамбляжей
Постгуманитарный дискурс22 предполагает множественность контингентных событий, формирующих собственные сопро-
21. Moraru C., Elias A. J. Planetary Turn: Relationality and Geoaesthetics in the Twenty-First Century. Evanston, Illinois: Northwestern University Press, 2015; Clark N. Anthropocene Incitements: Toward a Politics and Ethics of Ex-orbit-ant Planetarity // The Politics of Globality Since 1945. Assembling the Planet / R. van Munster, C. Sylvest (eds). L.: Routledge, 2016. P. 126-144.
22. Herbrechter S. Posthumanism: A Critical Analysis. L.: Bloomsbury, 2013; Na-yar P. K. Posthumanism. Cambridge: Polity Press, 2014.
194 ЛОГОС • ТОМ 32 • #6 • 2022
странственные картографии воображения. Эти картографии можно рассматривать как реальные территории или места, создающие возможности для своего воспроизводства, развития и расширения. Таким образом, можно говорить о новой эпохе метагеогра-фических открытий, когда сопространственность оказывается онтологическим фундаментом для все новых и новых реальностей, чей (транс) планетарный характер обусловлен геокосмографическим воображением.
В пределах такого воображения карты и картографии — контингентные ассамбляжи, результирующие, так или иначе, процессуальные становления плоских онтологий. Здесь можно говорить также о детерриторизациях и ретерриторизациях космоса, реализующихся в ходе процессов проявления и исчезновения конкретных проспективных или ретроспективных картографий, тождественных вновь найденным территориям. Всякое новое территориальное различение повторяет «отсечение», автономизацию и развертывание новой картографии и ее последующее исчезновение в очередной сопространственности.
Планетарность становится транспланетарностью23, где и когда картографии воображения перестают быть лишь когнитивным дополнением к формирующимся и действенным реальностям; сами реальности, будучи сопространственными, рассматриваются как непосредственные картографии, чья очевидная территориальность подтверждает онтологический статус соответствующих ассамбляжей. В этом случае визуальность подобных картографий может носить зачастую виртуальный характер: реальности как бы дополняют сами себя. Транспла-нетарность является существенным онтологическим условием формирования картографических ассамбляжей, означающим феноменологическую безграничность метагеографических открытий.
23. Термин и понятие транспланетарности в настоящее время отсутствует как в англоязычном, так и русскоязычном научных дискурсах. Под транспланетарностью я понимаю «самовоспроизводство» множественных контингентных реальностей как сопространственных картографических ассамбляжей, в рамках которых воображение любого места / территории может рассматриваться как геокосмографическое. В данном контексте космос (как физическое и метафизическое пространство) оказывается непосредственно «втянут» в феноменологические процедуры картоонтографиро-вания земного пространства как такового.
Транспланетарные картографические ассамбляжи: к симультанной множественности сопространственностей
Транспланетарность как новая онтологическая реальность радикально меняет также сущность сопространственности, развивающейся по ходу становления тех или иных картографических ассамбляжей24. Множественность вновь возникающих сопространственностей в феноменологическом отношении может рассматриваться как симультанная, каждая сопутствующая этому процессу «фреймовая» пространственность естественным образом обладает своим собственным «фреймовым» временем. Соответствующие картографические ассамбляжи, будучи изначально в имманентном плане сопространственными, создают наряду с этим возможность существования как бы еще одной «трансцендентной» сопространственности, формирующей онтологический разрыв между любыми различными пространственно-временными «фреймами» (их нельзя назвать «мирами», коль скоро они не формируют устойчивых, стабильных объектов с прочными связями и отношениями).
Подобные трансцендентные сопространственности не позволяют рассматривать какие-либо совокупности или сочетания картографических ассамбляжей как своего рода транспланетарные «атласы» — это, скорее, «просвечивающие» сквозь друг друга онтологические поверхности, чье виртуальное сосуществование не подтверждается определенными пространственными координатами. Тем не менее картографический ассамбляж сам по себе предполагает множественность контингентных сопространственностей, не корреспондирующих друг с другом, но оставляющих потенциальные возможности построения новых картографий воображения в фиксируемых онтологических разрывах. Иначе говоря, транспланетарность можно интерпретировать и как процесс
24. Bittner C. et al. Tracing Contingencies: Analyzing the Political in Assemblages of Web 2.0 Cartographies // GeoJournal. 2013. Vol. 78. № 6. P. 935-948; Al-nxs J. The Global Antarctic: Map Assemblages and the Performing of Territory // Cartographica: The International Journal for Geographic Information and Geovisualization. Spring 2020. Vol. 55. № 1. P. 42-52. В настоящем исследовании под картографическим ассамбляжем понимается сочетание контингентных транспланетарных картографий воображения, порождающее онтологические разрывы между любыми элементами подобных картографий; в то же время эти разрывы способствуют порождению новых картографических ассамбляжей.
196
Логос•Том 32•#6•2022
синергетического саморазмножения, саморазрастания, саморасширения картографических ассамбляжей, постоянно воспроизводящих все новые и новые онтологические разрывы, которые в то же время являются источниками множественных симультанных сопространственностей.
Транспланетарные картографические ассамбляжи — это реальности, чьи объектные манифестации обнаруживают высокую интенсивность процессов опространствления бытия. Земля, планетарный онтологический статус которой обеспечен наличием автореферентных картографий воображения, может рассматриваться как симультанная множественность сопро-странственностей, создающих поле когерентных событийно-стей. Самостановление бытия как как множащейся сопростран-ственности, по сути дела, является картоонтографией, формирующей бесконечные несовпадающие плоскости повторяющихся в своем различении виртуальных объектов транспланетарных реальностей.
Метагеография планетарности: картоонтографии и новая сакрализация космоса
Сущность земного картографирования заключается в мета-локализации множественных симультанных планетарностей, постоянное воспроизводящееся воображение которых создает возможности транспланетарных сопространственностей. Геокосмографическое воображение опространствляет самое себя, превращая бытие в номадическую карту-ризому, тело самой планетарно-сти, чья транстелесность визуализируется посредством геокультурных или же метагеографических действий, разворачивающих параллельные последовательности пространственных образов и их интенсивных гипостазирующих означиваний. Всякая образная карта является уникальным планетарным опытом, локализующим конкретную прожитую и нажитую телесность как сопро-странственную онтологию.
Сопространственности все множащихся картоонтографий формируют другие контуры сакрального, сакральности и сакрального воображения. Архаичное, древнее и средневековое картографирование было основано, так или иначе, на религиозно-мифологическом когнитивном фундаменте; картографическое знание предполагало прямую связь между образами богов, божественного и священного, космологическими и космогоническими мифами и устроением земной поверхности вкупе с облекаю-
щим ее космосом. Картографии Модерна постепенно демонтировали эти традиционные онтологические установки, пользуясь как достижениями эпохи Великих географических открытий и позднейшего их «закрытия», так и очевидным распадом традиционных сакральных пространств, характерным для большинства современных обществ.
Иное сакральное возможно как сопространственное картографирование онтологий транспланетарности. Вхождение человеческих сообществ в эпоху антропоцена, развивающейся планетарности означает, что космос вновь может стать одним из главных онтологических источников сакрального, однако по-другому, нежели раньше. Сон Сципиона в известном описании Цицерона (в шестой книге его диалога «О государстве»)25 трансформируется теперь в метагеографию планетарности, размещающую и размечающую образы божественного во внутреннем космосе земного воображения. Если традиционная картография работала скорее как метамашина экзистенциального заземления человеческих обществ, то картоонтографии эпохи антропоцена намечают контуры их разземления, в котором вновь возникающая сакральность является непосредственным феноменологическим «мостиком», обеспечивающим место Земли как тотальную транстелесность каждого личностного бессмертия.
Итак, основные выводы исследования состоят в следующем:
1) Картографирование можно рассматривать как одну из базовых онтологических моделей воображения, сформировавшихся в ходе человеческой эволюции и способствовавших освоению человеком земного пространства.
2) Картографические дискурсы являются феноменологическим «мостиком» между телесностями и планетарностями, а языки отдельных картографий формируют разнообразные пространства плоских онтологий.
3) Ускоряющееся мультиплицирование «плоских» онтик ведет к формированию картоонтографий — динамичных и постоянно трансформирующихся техноассамбляжей, превращающих уникальность телесных геоонтологий в множественности несовпадающих друг с другом планетарностей.
25. Luck G. Studia Divina in Vita Humana. On Cicero's "Dream of Scipio" and Its Place in Graeco-Roman Philosophy // Harvard Theological Review. 1956. Vol. 49. № 4. P. 207-218.
198 Логос • Том 32 • #6 • 2022
4) Географическое воображение в эпоху антропоцена становится геокосмографическим: практически любой географический образ может рассматриваться как элемент соответствующей «конструктивистской» картографии воображения, включающей в свой контекст онтологии планетарности.
5) Транспланетарность можно рассматривать как процесс си-нергетического саморазмножения картографических ассамбля-жей, постоянно воспроизводящих новые онтологические разрывы, являющиеся источниками множественных симультанных сопространственностей.
Библиография
Браттон Б. The Terraforming / Пер. с англ. В. Бабицкой. М.: Strelka Press, 2020.
Деланда М. Новая философия общества. Теория ассамбляжей и социальная
сложность. Пермь: Гиле Пресс, 2018. Делёз Ж., Гваттари Ф. Анти-Эдип: капитализм и шизофрения / Пер. с фр.
Д. Кралечкина. Екатеринбург: У-Фактория, 2008. Делёз Ж., Гваттари Ф. Тысяча плато: капитализм и шизофрения / Пер. с фр.
Я. И. Свирского. Екатеринбург: У-Фактория; М.: Астрель, 2010. Замятин Д. Культура и пространство: моделирование географических образов. М.: Знак, 2006.
Замятин Д. Н. Гуманитарная география: пространство, воображение и взаимодействие современных гуманитарных наук // Социологическое обозрение. 2010. Т. 9. № 3.
Замятин Д. Н. Новые онтологии пространства: пространственность, сопро-
странственность и геоспациализм // Человек. 2011. № 6. С. 70-82. Замятин Д. Н. Постгеография. Капитал(изм) географических образов. СПб.:
Гуманитарная Академия, 2014. Замятин Д. Н. Постномадизм: пространственные антропологии путешествий // Уральский исторический вестник. 2016. № 2 (51). С. 20. Замятин Д. Постгород (II): воображаемые картографии и политики сопро-странственности // Социологическое обозрение. 2019. Т. 18. № 1. C. 9-35.
Карпеев Э. П. Большой Готторпский глобус. СПб.: МАЭ РАН, 2000. Лефевр А. Производство пространства. М.: Strelka Press, 2015. Мерло-Понти М. Феноменология восприятия. СПб.: Ювента: Наука, 1999. Нанси Ж.-Л. Corpus / Сост., общ. ред. Е. Петровская. М.: Ad Marginem, 1999. Подорога В. А. Феноменология тела. Введение в философскую антропологию: материалы лекционных курсов 1992-1994 годов. М.: Ad Marginem,
1995.
Подосинов А. В. Ориентация по странам света в архаических культурах Евразии. М.: Языки русской культуры, 1999. Подосинов А. В. Ex oriente lux! Ориентация по странам света в архаических
культурах Евразии. М.: Языки русской культуры, 1999. Саид Э. В. Ориентализм. Западные концепции Востока. М.: Русский Мiръ, 2006.
Содномпилова М. М. Системы ориентации кочевников Центральной
Азии // Известия лаборатории древних технологий. 2005. № 1 (3). С. 241-242.
Толмен Э. Когнитивные карты у крыс и у человека // Хрестоматия по истории психологии / Под ред. П. Я. Гальперина, А. Н. Ждан. М.: Издательство Московского университета, 1980. С. 63-69. Хайдеггер М. Бытие и время. М.: Ad Marginem, 1997. Чакрабарти Д. Об антропоцене. М.: V-A-C Press, Artguide Editions, 2020. Alaimo S. Trans-corporeality // Posthuman Glossary / R. Braidotti, M. Hlavajova
(eds). L.: Bloomsbury, 2018. P. 435-438. Aln^s J. The Global Antarctic: Map Assemblages and the Performing of
Territory // Cartographica: The International Journal for Geographic Information and Geovisualization. Spring 2020. Vol. 55. № 1. P. 42-52. Bittner C., Glasze G., Turk C. Tracing Contingencies: Analyzing the Political in Assemblages of Web 2.0 Cartographies // GeoJournal. 2013. Vol. 78. № 6. P. 935-948.
Bryant L. R. Onto-Cartography. An Ontology of Machines and Media. Edinburgh:
Edinburgh University Press, 2014. Clark N. Anthropocene Incitements: Toward a Politics and Ethics of Ex-orbitant Planetarity // The Politics of Globality Since 1945. Assembling the Planet / R. van Munster, C. Sylvest (eds). L.: Routledge, 2016. P. 126-144. Friedman S. S. Planetarity: Musing Modernist Studies // Modernism/Modernity. 2010.
Vol. 17. № 3. P. 471-499. Gregory D. Geographical Imagination // The Dictionary of Human Geography. 5th ed. / D. Gregory, R. Johnston, G. Pratt, M. Watts, S. Whatmore (eds). Malden, MA: Wiley-Blackwell, 2009. P. 282-285. Guattari F. Schizoanalytic Cartographies. L.: Bloomsbury, 2013. Herbrechter S. Posthumanism: A Critical Analysis. L.: Bloomsbury, 2013; Nayar P. K.
Posthumanism. Cambridge: Polity Press, 2014. Hui Y. The Question Concerning Technology in China: An Essay in Cosmotechnics.
Windsor: Urbanomic Press, 2016. Korzybski A. Science and Sanity: An Introduction to Non-Aristotelian Systems and General Semantics. Lakeville, CT: International Non-Aristotelian Library Pub. Co.; Institute of General Semantics, 1950. Lindberg S. Onto-Technics in Bryant, Harman and Nancy // Ph^nEx. 2018. Vol. 12. № 2. P. 81-102.
Luck G. Studia Divina in Vita Humana. On Cicero's "Dream of Scipio" and Its Place in Graeco-Roman Philosophy // Harvard Theological Review. 1956. Vol. 49. № 4. P. 207-218.
Moraru C., Elias A. J. Planetary Turn: Relationality and Geoaesthetics in the Twenty-
First Century. Evanston, Illinois: Northwestern University Press, 2015. Romani S. Translated Bodies: A 'Cartographic' Approach // Bodies of Stone in the Media, Visual Culture and the Arts / P. Conte, A. Pinotti, B. Grespi, A. Violi (eds). Amsterdam: Amsterdam University Press, 2020. P. 45-62. Rumsey A. Tracks, Traces, and Links to Land in Aboriginal Australia, New Guinea, and Beyond // Emplaced Myth: Space, Narrative, and Knowledge in Aboriginal Australia and Papua New Guinea / A. Rumsey, J. F. Weiner (eds). Honolulu, HI: University of Hawai'i Press, 2001. P. 19-42. Shaviro S. The Cinematic Body. Minneapolis: University of Minnesota Press,
1993.
200 ЛОГОС • ТОМ 32 • #6 • 2022
Spivak G. C. Death of a Discipline. N.Y.: Columbia University Press, 2003. Spivak G. C. Imperatives to Re-Imagine the Planet = Imperative zur Neuerfindung
des Planeten / W. Goetschel (ed.). Vienna: Passagen, 1999. Tally R. T., Jr. Spatiality: The New Critical Idiom. L.: Routledge, 2013. Unger E. From the Cosmos Picture to the World Map // Imago Mundi. 1937. Vol. 2. № 1. P. 1-7.
Ward G. Transcorporeality: The Ontological Scandal // Bulletin of the John Rylands
Library. 1998. Vol. 80. № 3. P. 235-252. Woodard B. On an Ungrounded Earth: Towards a New Geophilosophy. N.Y.:
punctum books, 2013. Woodward D. Reality, Symbolism, Time and Space in Medieval World
Maps // Annals of the Association of American Geographers. 1985. Vol. 75. № 4.
Ziarek K. The Way of World, or the Critique of Cosmo-Technics // Parallax. 2010. Vol. 16. № 4. C. 3-15.
ONTOLOGIES OF CARTOGRAPHY: GEOGRAPHIC IMAGINATION AND PLANETARYISM
Dmitry Zamyatin. National Research University — Higher School of Economics (HSE University); Moscow, Russia, dzamyatin@hse.ru.
Keywords: ontology of cartography; geographical imagination; planetarity; trans-planetarity; carto-ontography; co-spatiality, cartographic assemblages.
Cartography of human thinking and action is one of the essential features of human ontologies. Mapping can be considered as one of the basic ontological models of imagination, formed in the course of human evolution and contributed to the development of human terrestrial space. Any mapping can be the basis for both deter-ritorialization and reterritorialization of individuals and human communities. Phenomenologies of various corporealities create opportunities for the construction of both immanent cartographies focused on identifying the differentiations of terrestrial space in the context of multiple ontologies, and transcendent cartographies aimed at forming a single ontological reality. Cartographic discourses as such are a phenomenological "bridge" between corporealities and planetarities. The languages of individual cartographies form diverse spaces of flat ontologies. The accelerating multiplication of "flat" ontics demonstrates the direct phenomenological fusion of the near and the distant in cartography — dynamic techno-assemblages that transform the uniqueness of corporeal geo-ontologies into a multiplicity of non-matching planetarities. Posthumanism presupposes a multiplicity of contingent events that form their own co-spatial cartographies of imagination. Maps and cartographies within the geo-cosmographic imagination are contingent assemblages resulting in the procedural formation of flat ontologies. Transplanetarity is an essential ontological condition for the formation of cartographic assemblages. Cartographic assemblage presupposes a multiplicity of contingent co-spatialities that do not correspond with each other but leave potential possibilities for constructing new cartographies of the imagination in fixed ontological gaps. The essence of terrestrial mapping lies in the meta-localization of multiple simultaneous planetarities, the constant reproducible imagination of which creates the possibilities of transplanetary co-spatialities.
DOI: 10.17323/0869-5377-2022-6-183-201
202 JOfOC • TOM 32 • #6 • 2022
