CC BY
0
Вестник Томского государственного университета. Философия. Социология. Политология. 2023.
№ 76. С. 121-130.
Tomsk State University Journal of Philosophy, Sociology and Political Science. 2023. 76. pp. 121-130.
Научная статья УДК 130.2
doi: 10.17223/1998863Х/76/12
ОНТОЛОГИЧЕСКАЯ ПРИРОДА ТВОРЧЕСТВА: ДРЕВНЕВОСТОЧНАЯ, РЕНЕССАНСНАЯ И ПРОСВЕТИТЕЛЬСКАЯ ФИЛОСОФСКИЕ ТРАДИЦИИ
Илья Сергеевич Качай
Сибирский федеральный университет, Красноярск, Россия, monaco-24-ilya@mail.ru
Аннотация. Рассматривается онтологическая укорененность творчества как культур-философского феномена. Выявляются способы концептуализации онтологической природы творчества в философских традициях Древнего Востока, Возрождения и Просвещения. Прослеживается тенденция амбивалентного понимания сущности творчества, заключающаяся в дифференцировании истинных и мнимых творческих интенций. Разрабатываются исторически детерминированные рабочие понятия подлинного и мнимого творчества с онтологических позиций. Ключевые слова: творчество, бытие, онтология
Для цитирования: Качай И.С. Онтологическая природа творчества: древневосточная, ренессансная и просветительская философские традиции // Вестник Томского государственного университета. Философия. Социология. Политология. 2023. № 76. С. 121-130. doi: 10.17223/1998863Х/76/12
Original article
THE ONTOLOGICAL ESSENCE OF CREATIVITY: ANCIENT EASTERN, RENAISSANCE AND ENLIGHTENMENT PHILOSOPHICAL TRADITIONS
Ilya S. Kachay
Siberian Federal University, Krasnoyarsk, Russian Federation, monaco-24-ilya@mail.ru
Abstract. The object of the research is creativity as a cultural and philosophical phenomenon. The focus of the research is the ontological essence of creativity revealed in the philosophical traditions of the Ancient East, Renaissance and Enlightenment. The aim of the research is the historical and philosophical reconstruction of the ways of conceptualizing the ontological essence of creativity within the framework of these epochs. The topicality of the research is determined by modern socio-cultural transformations in the sphere of creative being, characterized by the spread of new creative practices that prioritize the presentative side of creativity over the value content and replace the freedom of the creative process with algorithms. Such trends require the development of an adequate system of criteria for creativity, for which it is necessary to turn to the history of its philosophical understanding. The first part of the research examines the specifics of the ontological approach to the phenomenon of creativity, which is revealed as an attribute of being and as the potency of the subject. The second part of the research is dedicated to the investigation of the ontological rootedness of creativity in ancient Eastern philosophy, in which the process of the formation of the cosmos itself appears to be creative, carried out due to the dialectical interaction of opposite principles. The meaning of creativity is found here in the inactive following of the subject to the creative self-unfolding of transcendental substations. The third part of the research analyzes the Renaissance substantiation of the ontological essence of
© И.С. Качай, 2023
creativity, which is understood both as bringing a thing to being by God, who is in the modes of the Creator, Ruler and Guardian, and as the unfolding of being by the subject from its center. The fourth part examines the Enlightening understanding of the ontological essence of creativity as a divine emanation of being and as the preservation of being by God. The ontological source of the subject's creativity is the mind, which allows actualizing the creative potencies inherent in it by God. In each of the considered epochs, there is a tendency of an ambivalent understanding of the essence of creativity, consisting both in the differentiation of the productive and reproductive aspects of creativity and in the gradation of true and imaginary creative intentions. In the final part, the working concepts of true and imaginary creativity are proposed. Keywords: creativity, being, ontology
For citation: Kachay, I.S. (2023) The ontological essence of creativity: ancient eastern, renaissance and enlightenment philosophical traditions. Vestnik Tomskogo gosudarstvennogo universiteta. Filosofiya. Sotsiologiya. Politologiya - Tomsk State University Journal of Philosophy, Sociology and Political Science. 76. pp. 121-130. (In Russian). doi: 10.17223/ 1998863Х/76/12
Онтологическая укорененность творчества
Феномен творчества выступает особым объектом исследований для наук социально-гуманитарного профиля, в том числе философии. С точки зрения различных философских направлений творчество осмысливается в контексте возможностей человека выходить за границы существующего миропорядка и самого себя, тем самым осуществляя трансцендентальный прорыв к Новому. Творчество способствует сохранению культурного наследия прошлых эпох и вместе с тем интенцировано на учреждение уникального бытия, являющегося значимым как для самого творческого субъекта, так в широком социальном и культурном контексте. Не вызывает сомнений тот факт, что творчество в той или иной форме присутствует и повседневном функционировании человека и способствует обнаружению нестандартных подходов для решения различных житейских проблем, на что, в частности, указывает К. Моруцци: «Творчество как способ решения проблем можно также наблюдать в нашем повседневном взаимодействии с окружающей средой и в действиях, которые, в противном случае, мы могли бы посчитать тривиальными» [1. Р. 5]. Следует отметить, что историко-философская рефлексия творчества связана с утверждением различных аспектов искомого культурного феномена, к числу которых относятся онтологический, гносеологический, аксиологический, социокультурный, антропологический, праксиологический, этический, эстетические и иные, однако именно онтологическая природа творчества позволяет в наибольшей степени приблизиться к пониманию сущностных оснований рассматриваемого феномена.
Действительно, в онтологии творчества исследуются объективные закономерности и предельные основания процесса учреждения нового бытия. В этом отношении М.Ю. Раитина замечает, что «в онтологии творчества существенное место занимают вопросы, связанные с исследованием творчества как атрибута бытия... и рассмотрение творчества как атрибута человеческого бытия» [2. С. 3]. Иными словами, творчество под онтологическим углом зрения раскрывается и как процесс бытийных трансформаций, и как фундаментальная личностная потенция субъекта. Обосновывая творчество с онтологических позиций, Е.В. Золотухина-Аболина определяет последнее как «способность к активной инаковости» [3. С. 77], а В. Блок подчеркивает, что
творчество «устанавливает новую-для-мира идентичность и в то же время помещает себя за пределы существующего» [4. Р. 10]. Рассмотрение творчества с точки зрения человеческого бытия востребует изучения сущностных характеристик и внутриличностных доминант творческого субъекта, который в процессе творчества не только создает и преобразует внешнюю реальность, но и актуализирует, проявляет и созидает собственную сущность. Так, А.А. Костюк отмечает, что с помощью творчества «человек заново творит себя, чтобы быть способным создать нечто новое, или же испытывает потребность создать нечто новое, чтобы найти в этом процессе себя» [5. С. 75]. Творчество также невозможно представить без обращения к ключевой онтологической потенции творческого субъекта - воображения: «Онтологическая детерминанта воображения раскрывается в его способности преобразования наличествующего бытия и проектирования потенциального будущего» [6. С. 42].
Необходимо отдельно отметить, что изучение онтологической укорененности творчества становится особенно актуальным в рамках современной кризисной культуры, отличающейся превалированием комбинаторной деятельности, направленной на эклектическое сопоставление уже наличествующих элементов сущего, над процессами вдохновенного создания оригинального творческого продукта. Такого рода тенденция обостряется в контексте развития технологий искусственного интеллекта и возникновения феномена так называемого нейросетевого творчества, обширное распространение которого усиливает риски дезавуирования роли человека как полноправного творческого субъекта и потенцирует угрозы трансформации вдохновенного и спонтанного процесса творчества в рандомизированную цифровую комбинаторику. В результате такого бессубъектного «творчества» образуются произведения, которые сложно назвать уникальными и оригинальными, но которые все быстрее укореняются в социокультурном пространстве, потворствуя виртуализации бытия человека и общества. Как подчеркивает Д.А. Канарей-ко, «повсеместное проникновение искусственного интеллекта во все сферы деятельности человека, в том числе и в искусство, в конечном счете приведет к тому, что мы получим диктат старого» [7. С. 112].
В этой связи исследование онтологической природы творчества сквозь призму историко-философских исканий представляется особенно актуальным, поскольку позволяет приблизиться к прояснению предельных оснований творчества как культурного феномена, утрачивающего свой онтологический статус в контексте современных социокультурных трансформаций. В настоящей работе онтологическая детерминанта творчества рассматривается в концептуальном пространстве древневосточной, ренессансной и просветительской философских традиций. Выбор представленных историко-философских эпох обусловливается: а) специфичностью восточной философии, исследование творчества в контексте которой зачастую редуцируется к мистификациям искомого феномена; б) необходимостью более основательного изучения объективных закономерностей творчества сквозь призму философии Возрождения, в содержательном пространстве которой творчество, как правило, преподносится в сугубо эстетической плоскости; в) немногочисленностью исследований проблемы творчества в контексте просветительской философии, при рассмотрении которой смысл творчества нередко сводится к абсолютизации творческой функции разума.
Древневосточная философия: недеятельное со-причастие творческой со-бытийности космоса
В китайской традиции философствования онтологическая природа творчества обнаруживается в утверждении в «Книге Перемен» вечной изменчивости космоса, который постоянно метаморфизирует за счет диалектической игры взаимодетерминирующих бытийных первопринципов Ян и Инь. Творческое развитие космоса осуществляется на основе онтологического взаимодействия противоположных первоначал, развертывающих свои творческие интенции в четырехступенчатом процессе конституирования материальных первостихий, комбинации которых составляют основу бытия. Посему само творчество в рамках древнекитайской философии можно представить в качестве особого первоначала, поддерживающего динамическое равновесие мира. Притом в конфуцианстве главным творческим субъектом полагается благородный муж, обладающий такими моральными качествами, как гуманность, этикет, сыновняя почтительность, справедливость и знание воли Неба. Последнее качество, раскрывающееся в единении благородного мужа с созидательными потенциями космоса за счет недеятельного следования Дао, утверждается особенно значимым, поскольку содействует совершенствованию субъективного начала Дэ, проявляющегося в том числе в творческих способностях человека. Из этого следует, что сущность творчества в конфуцианской философии выражается в имманентности субъекта гуманистическим, традиционалистским установкам, органично вписывающим его в беспрестанно изменяющееся бытие. Непроста Т. Вейминг специфической особенностью китайской космологии постулирует веру во «взаимосязанность всех модальностей бытия вследствие постоянного творчества космического процесса» [8. Р. 115]. Справедливо также высказывание К. Ван и К. Чэнь о том, что «на Западе творчество обычно сопоставляют с человеческим воображением, понимаемым как умственная способность, могущая создавать извечно оригинальные артефакты, тогда как на Востоке творчество связано с природой-в-человеке» [9. Р. 402].
В философии даосизма онтологическая укорененность творчества выявляется в воззрениях Лао Цзы, утверждающего первоначала Дао и Дэ, первое из которых является творческим истоком мира и всеобщим законом космоса, а второе предстает субъективным проявлением творческих интенций Дао: «Дао рождает [вещи], дэ вскармливает [их], взращивает их, воспитывает их, совершенствует их, делает их зрелыми, ухаживает за ними, поддерживает их» [10. С. 130]. Если Дао устанавливает единство бытийного многообразия через постоянные взаимопереходы Ян и Инь, то Дэ трактуется как недеятельное следование субъекта творческому самораскрытию Дао, в силу чего человек предстает со-участником творческой со-бытийности космоса. Таким образом, даосское осмысление бытия раскрывает онтологическую природу творчества, понимаемого как со-творчество человека и сущего. Схожим образом творчество обосновывает Я.В. Мальцев: «Бытие и человек выступают как акторы со-творчества, со-бытия, со-познания, созидания, т.е. участниками субъект-субъектных отношений» [11. С. 142]. В этой связи, ведя разговор «об онтологической природе творчества, нельзя не отметить, что последнее в любом своем проявлении раскрывается как переживание онтологической слитности субъекта и сущего» [12. С. 45].
В древнеиндийской философии первые представления об онтологическом характере творчества обнаруживаются в Ведах. В частности, в Ригведе процесс творения сущего обосновывается как разделение единой стихии небытия демиургической силой Индры, которая и порождает дуалистичные небесное и земное, мужское и женское, светлое и темное первоначала. В качестве творческого истока космоса в Упанишадах мыслится монистическое тождество Брахмана и Атмана как объективного и субъективного принципов, создающих безначальные временные ряды путем взаимопереходов небесного творения и земного разрушения. Вместе с тем Брахман обосновывается как «материализованная во всех существующих вещах сила, которая создает, поддерживает, сохраняет и возвращает обратно к себе все миры, всю природу» [13. С. 85]. Онтологическим истоком творчества в ортодоксальных школах предстает триада ведических богов, описанная в Бхагавадгите: Брахма как Творец сущего и проявление активной раджас-гуны, Вишну как Хранитель вселенной и олицетворение гармоничной саттва-гуны и Шива как единовременный Творец, Хранитель и Разрушитель сущего и воплощение пассивной тамас-гуны. Бытийная укорененность творчества также прослеживается в постулировании индуистскими школами Пуруши и Пракрити в качестве творческих первоначал космоса, учреждающих сущее за счет своего взаимодействия, которое нарушает изначальное единство триады гун, являющихся основой всех вещей.
Следует отдельно отметить наличествующую в древневосточной философии тенденцию амбивалентного обоснования сущности творчества, проявляющуюся в признании двойственной природы творческих субстанций, выражающих единство активной и пассивной сторон творчества. В частности, древнекитайские принципы Ян и Инь, онтологический смысл которых символически отражен в триграммах «Цянь» и «Кунь», соотносятся как Творчество и Исполнение. Если Творчество сопоставляется с Небом и сферой будущего, то Исполнение коррелирует с Землей и областью прошлого. В связи с этим творческая сущность бытия, согласно «Книге Перемен», выявляется в бытийной игре Творчества и Исполнения, последнее из которых «является податливой онтологической средой, необходимой для актуализации исходного творческого принципа» [14. С. 14]. Также следует подчеркнуть, что согласно конфуцианской концепции исправления имен несоответствие вещей и явлений их названиям, как правило, приводит к фальсификации и хаотизации природного и социокультурного бытия, о чем свидетельствует Сюнь-цзы, утверждающий антитворческий статус ситуации, «когда изменяется внешний вид вещи, но по своему реальному [содержанию] эта вещь остается прежней, не рождая новой, отличной от нее вещи» [15. С. 194].
Ренессансная философия: творчество как развертывание субъектом сущего из потенций своего центра
По мысли Николая Кузанского, онтологическая детерминированность творчества выявляется в признании Бога в качестве покоящегося источника и конечного ориентира всех мировых вещей и движений. Отождествляя бытие бесконечного Бога и его творение, мыслитель интерпретирует их в качестве непостижимой тождественности свертывания и развертывания, возможности и действительности, потому как если «творение сотворено бытием максимума, а в максимуме быть, создавать и творить - одно и то же, то творение...
есть не что иное, как то, что Бог есть все» [16. С. 101]. Посему творение наличествует в промежуточной онтологической плоскости между Богом и ничто. При этом сам креационистский акт, с точки зрения Кузанского, осуществляется с помощью человеческих искусств арифметики, соединяющей различные элементы сущего, геометрии, наделяющей их формой, а также музыки и астрономии, устанавливающих соизмеримость этих элементов. Такого рода синергия божественного и человеческого в онтологическом акте творения дополняется тезисом мыслителя о триединой природе как Бога, так и человека, выявляющейся в модусах Творца как источника абсолютного единства, Правителя как первопричины бесконечного равенства и Хранителя как условия постоянной связи элементов сущего. Притом творчество человека обосновывается как развертывание субъектом сущего из потенций своего центра на основе единства могущества, мудрости и воли как главных творческих потенций. Пребывая в модусе Творца, субъект порождает образы материальных вещей за счет воображения; находясь в модусе Правителя, он упорядочивает образы в пространстве; наконец, в модусе Хранителя субъект сохраняет образы в памяти.
Онтологическая сущность творчества в концепции Л. Валлы выявляется в утверждении Бога как творца бытия и мерила справедливости: «Бог... создал свои творения для блага именно праведных, но во зло неправым» [17. С. 232]. Посему творчество человека, исходящее из почитания божественного творения, зависит от степени развитости нравственных интенций субъекта, ибо только в случае собственной моральной зрелости человек может наслаждаться благами божественного творения. В противном случае творчество субъекта обретает характер насилия над естеством, сопровождается бесцельными страданиями и становится похожим на крючкотворство. Наконец, Дж. Бруно трактует творчество как установление субъектом новых правил за счет проницательности разума и героического воодушевления, для достижения которого творцу необходимо отстраниться от низменных радостей внешнего мира и погрузиться вглубь самого себя. Только так творец способен осознать присутствие в себе и мире божественного начала, обусловливающего вечную изменчивость сущего, ведь «божество пребывало во всем, в том модусе, при котором все способно стать всем, и бесконечное благо бесконечно приобщает себя соответственно всей способности вещей» [18. С. 211].
Обозначающаяся в данной работе тенденция амбивалентного понимания сущности творчества в смысловом поле ренессансной философской традиции обнаруживается у Николая Кузанского и Дж. Бурно. Так, первый мыслитель концептуально различает внутреннюю и внешнюю стороны сотворенной вещи, раскрывающиеся как, соответственно, причастность бытию Бога и при-званность из ничего, иными словами, как возможность и действительность творения. Помимо этого, философ разграничивает божественное творчество и человеческое делание. С точки зрения Дж. Бруно, искомая тенденция развертывается в дифференцировании творчества и подражания, первое из которых состоит в порождении новых правил, а второе - в зависимости от правил, учрежденных другими творцами. Посему подражатели «заимствуют эти правила у того, кто вовсе не был поэтом, а умел лишь выбирать правила одного рода..., чтобы обслужить того, кто желал бы стать. поэтом, .и не с собственной музой, но с обезьяной чужой музы» [18. С. 30].
Просветительская философия: творческие потенции
разума
В просветительской философии бытийная укорененность творчества развертывается в деистическом постулировании саморазвивающегося (в соответствии с извечными божественными законами) бытия, созданного Богом за счет потенций Мудрости и Могущества. В этой связи Ш.-Л. Монтескьё осмысливает божественное творение в единстве с актами познания и сохранения бытия, а творения человека характеризует как фундирующиеся разумом, ведь «чтобы художественное произведение нравилось, необходимо питать некоторое доверие к мастеру, а оно сразу пропадает, когда бросается в глаза, что тот грешит против здравого смысла» [19. С. 756]. Утверждая любую сотворенную вещь указывающей на своего творца, Ф. Вольтер онтологическим образцом творчества мыслит непостижимый акт божественной эманации вещей, поскольку ничто, по мысли философа, не может беспричинно возникнуть из ничего, а лишь из вечного божественного интеллекта. В этом отношении новаторские творения гения детерминируются творческой изобретательностью, дарованной ему Богом, и вдохновением, возникающим вследствие созерцания творений предшественников, ибо «художник, какого бы совершенства он ни достиг в своем искусстве, не считается гением, если не изобретает ничего нового, не обнаруживает оригинальности» [20. С. 263]. Равным образом И.Г. Гердер онтологическим источником творчества полагает разум, «который всегда занят тем, что из многого создает единое, из беспорядка - порядок, из многообразия сил и намерений - соразмерное целое» [21. С. 441]. В свою очередь, Д. Дидро главными способностями творческого ума утверждает наблюдение природы, обозначающее факты, размышление, позволяющее сопоставлять найденные факты, а также эксперимент, интенци-рованный на проверку результатов размышлений. При этом философ указывает на телеологический характер как творений природы, так и художественных произведений человека, поскольку «любое создание имеет собственное благо, частный интерес, цель, к которой от природы направлены все преимущества его организации» [22. С. 71], а также отмечает важность страстного начала творческого субъекта, нивелирование которого превращает творца в заурядную личность.
Тенденция амбивалентного понимания сущности творчества в контексте просветительской философской традиции обнаруживается у И.Г. Гердера в содержательном противоположении фигур творца и подражателя, первый из которых отличается порождением собственных мыслей и активной духовной работой, а второй - использованием выученного языка и блужданием разума, ведь «.подражающий природе вкус людей долго блуждает в темноте, долго пробует силы во всяком варварстве, во всем бросающемся в глаза» [21. С. 198]. Схожим образом искомая тенденция раскрывается в философских исканиях Д. Дидро, различающего гения, в своих произведениях исходящего из собственного внутреннего мира, и подражателя, копирующего внешне заданные образцы и паразитирующего на гениальности других творцов: «Гений властно притягивает к себе все находящееся в сфере его деятельности, отчего она приходит в небывалое движение. Подражатель ничего не притягивает -он сам притягивается» [23. С. 466].
Исторически детерминированные дефиниции подлинного и мнимого творчества
Таким образом, на основании выявленных в рамках восточной, ренессан-сной и просветительской философии онтологических подходов к творчеству, а также с учетом прослеживающейся в рассмотренных историко-философских этапах тенденции амбивалентного понимания сущности творчества следует представить исторически детерминированные понятия подлинного и мнимого творчества. Итак, творчество с онтологических позиций целесообразно обосновать как космический (природный), божественный и человеческий процесс созидания уникального и оригинального бытия, неотделимый от глубинного познания сущности явлений, раскрытия субъектом своих потенций и нравственного самосовершенствования. В противовес этому мнимое творчество следует представить как подражательное и имитационное делание, способствующее конституированию внешне оригинального и формально уникального бытия, исходящее из механистических когнитивных актов и не требующее наличия существенных творческих потенций и нравственных доминант субъекта. Разработанные понятия подлинного и мнимого творчества, безусловно, являются рабочими и нуждаются в дальнейших корректировках в том числе за счет исследования феномена творчества в рамках других историко-философских эпох и сквозь призму иных аспектов (в том числе гносеологического, аксиологического, социокультурного, антропологического, праксиологического, этического и эстетического). Тем не менее содержащиеся в данных дефинициях аспекты могут быть в перспективе использованы как основа для выработки критериальной базы дифференцирования творчества и различных форм его имитации и симуляции.
Список источников
1. Moruzzi C. Measuring creativity: an account of natural and artificial creativity // European Journal for Philosophy of Science. 2021. Vol. 11, № 1. P. 1-20.
2. Раитина М.Ю. Философские концептуализации творчества: социокультурный анализ : автореф. дис. ... д-ра филос. наук. Красноярск, 2021. 41 с.
3. Золотухина-Аболина Е.В. Философские проблемы творчества: попытка обзора // Гуманитарий Юга России. 2023. № 1 (59). С. 75-87.
4. Blok V. The Ontology of Creation: Towards a Philosophical Account of the Creation of World in Innovation Processes // Foundations of Science. 2022. P. 1-18.
5. Костюк А.А. Процесс творческой самореализации в условиях информационного общества // Вестник Воронежского государственного университета. 2020. № 1 (35). С. 71-76.
6. Качай И.С., Петров М.А. Проблема творческого воображения. Кантианская и шеллин-гианская концепции продуктивного воображения как гносеологического и онтологического источника творчества // Философская мысль. 2022. № 7. С. 36-46.
7. Канарейко Д.А. Трансформация культуры в цифровой среде // Эргодизайн. 2022. № 2 (16). С. 108-113.
8. Weiming T. Special Topic: Creativity in Christianity and Confucianism // Dao. 2007. Vol. 6. P. 115-124.
9. Wang С., Chen Q. Eastern and Western Creativity of Tradition // Asian Philosophy. 2021. Vol. 31, № 4. P. 402-413.
10. Дао дэ цзин // Древнекитайская философия : в 2 т. М. : Мысль, 1972. Т. 1. С. 114-138.
11. Мальцев Я.В. Культура как форма самопознания бытия // Вестник русской христианской гуманитарной академии. 2022. № 3-2. С. 142-155.
12. Качай И.С. Онтологическая детерминанта феномена творчества в концептуальном пространстве неклассической философии // Философия и культура. 2022. № 7. С. 44-55.
13. Упанишады. Древнеиндийская философия. М. : Соцэкгиз, 1963. С. 83-260.
14. Качай И.С. Онтологический фундамент творчества в контексте философии конфуцианства // Контекст и рефлексия: философия о мире и человеке. 2016. № 5А. С. 12-20.
15. Сюнь-цзы. Древнекитайская философия : в 2 т. М. : Мысль, 1972. Т. 2. С. 141-209.
16. Николай Кузанский. Об ученом незнании // Сочинения : в 2 т. М. : Мысль, 1979. Т. 1. С. 48-184.
17. Валла Л. Об истинном и ложном благе. О свободе воли. М. : Наука, 1989. 476 с.
18. Бруно Дж. О героическом энтузиазме. М. : Гос. изд-во худ. лит., 1953. 212 с.
19. Монтескьё Ш.-Л. Опыт о вкусе в произведениях природы и искусства // Избранные произведения. М. : Госполитиздат, 1955. С. 735-758.
20. Вольтер Ф. Статьи из философского словаря // Эстетика. Статьи. Письма. Предисловия и рассуждения. М. : Искусство, 1974. С. 173-294.
21. Гердер И.Г. Идеи к философии истории человечества. М. : Наука, 1977. 703 с.
22. Дидро Д. Принципы нравственной философии, или Опыт о достоинстве и добродетели, написанный милордом Ш*** // Сочинения : в 2 т. М. : Мысль, 1986. Т. 1. С. 58-163.
23. Дидро Д. Последовательное опровержение книги Гельвеция «О человеке» // Сочинения : в 2 т. М.: Мысль, 1991. Т. 2. С. 342-506.
References
1. Moruzzi, C. (2021) Measuring creativity: an account of natural and artificial creativity. European Journal for Philosophy of Science. 11(1). pp. 1-20.
2. Raitina, M.Yu. (2021) Filosofskie kontseptualizatsii tvorchestva: sotsiokul'turnyy analiz [Philosophical conceptualizations of creativity: a sociocultural analysis]. Abstract of Philosophy Dr. Diss. Krasnoyarsk.
3. Zolotukhina-Abolina, E.V. (2023) Filosofskie problemy tvorchestva: popytka obzora [Philosophical problems of creativity: An attempted review]. Gumanitariy YugaRossii. 1(59). pp. 75-87.
4. Blok, V. (2022) The Ontology of Creation: Towards a Philosophical Account of the Creation of World in Innovation Processes. Foundations of Science. 2022. pp. 1-18. DOI: 10.1007/s10699-022-09848-y
5. Kostyuk, A.A. (2020) Protsess tvorcheskoy samorealizatsii v usloviyakh informatsionnogo obshchestva [The process of creative self-realization in the information society]. Vestnik Voronezhskogo gosudarstvennogo universiteta. 1(35). pp. 71-76.
6. Kachay, I.S. & Petrov, M.A. (2022) Problema tvorcheskogo voobrazheniya. Kantianskaya i shellingianskaya kontseptsii produktivnogo voobrazheniya kak gnoseologicheskogo i ontologicheskogo istochnika tvorchestva [The problem of creative imagination. The Kantian and Schellingian concepts of productive imagination as an epistemological and ontological source of creativity]. Filosofskaya mysl'. 7. pp. 36-46.
7. Kanareyko, D.A. (2022) Transformatsiya kul'tury v tsifrovoy srede [Transformation of culture in the digital environment]. Ergodizayn. 2(16). pp. 108-113.
8. Weiming, T. (2007) Special Topic: Creativity in Christianity and Confucianism. Dao. 6. pp. 115-124.
9. Wang, S. & Chen, Q. (2021) Eastern and Western Creativity of Tradition. Asian Philosophy. 31(4). pp. 402-413.
10. Anon. (1972) Dao de tszin [Tao Te Ching]. In: Litvinova, L.V. (ed.) Drevnekitayskaya filosofiya: v 2 t. [Ancient Chinese Philosophy: in 2 vols]. Vol. 1. Moscow: Mysl'. pp. 114-138.
11. Maltsev, Ya.V. (2022) Kul'tura kak forma samopoznaniya bytiya [Culture as a form of self-knowledge of being]. Vestnik russkoy khristianskoy gumanitarnoy akademii. 3-2. pp. 142-155.
12. Kachay, I.S. (2022) Ontologicheskaya determinanta fenomena tvorchestva v kontseptual'nom prostranstve neklassicheskoy filosofii [Ontological determinant of the phenomenon of creativity in the conceptual space of non-classical philosophy]. Filosofiya i kul'tura. 7. pp. 44-55.
13. Anon. (1963) Upanishady. Drevneindiyskaya filosofiya [Upanishads. Ancient Indian Philosophy]. Moscow: Sotsekgiz. pp. 83-260.
14. Kachay, I.S. (2016) Ontologicheskiy fundament tvorchestva v kontekste filosofii konfutsian-stva [Ontological foundation of creativity in the Confucian philosophy]. Kontekst i refleksiya: filosofiya o mire i cheloveke. 5A. pp. 12-20.
15. Xunzi. (1973) Drevnekitayskaya filosofiya: v 2 t. [Ancient Chinese Philosophy: in 2 vols]. Moscow: Mysl'. pp. 141-209.
16. Nicholas of Cusa. (1979) Sochineniya: v 2 t. [Writings: in 2 vols]. Vol. 1. Moscow: Mysl'. pp. 48-184.
17. Valla, L. (1989) Ob istinnom i lozhnom blage. O svobode voli [About true and false good. About free will]. Translated from Italian. Moscow: Nauka.
18. Bruno, G. (1953) O geroicheskom entuziazme [On heroic enthusiasm]. Moscow: Gos. izd-vo khud. lit.
19. Montesquieu, Ch.-L. (1955) Izbrannye proizvedeniya [Selected Works]. Moscow: Gos-politizdat. pp. 735-758.
20. Voltaire, F. (1974) Estetika. Stat'i. Pis'ma. Predisloviya i rassuzhdeniya [Aesthetics. Articles. Letters. Preface and Reasoning]. Translated from French. Moscow: Iskusstvo. pp. 173-294.
21. Herder, I.G. (1977) Idei kfilosofii istorii chelovechestva [Ideas for the Philosophy of Human History]. Translated from German. Moscow: Nauka.
22. Diderot, D. (1986) Sochineniya: v 2 t. [Works: in 2 vols]. Vol. 1. Moscow: Mysl'. pp. 58163.
23. Diderot, D. (1991) Sochineniya: v 2 t. [Works: in 2 vols]. Vol. 2. Moscow: Mysl'. pp. 342506.
Сведения об авторе:
Качай И.С. - старший преподаватель кафедры философии Сибирского федерального университета (Красноярск, Россия). E-mail: monaco-24-ilya@mail.ru
Автор заявляет об отсутствии конфликта интересов.
Information about the author:
Kachay IS. - senior lecturer, Department of Philosophy, Siberian Federal University (Krasnoyarsk, Russian Federation). E-mail: monaco-24-ilya@mail.ru
The author declares no conflicts of interests.
Статья поступила в редакцию 20.10.2023; одобрена после рецензирования 15.11.2023; принята к публикации 13.12.2023
The article was submitted 20.10.2023; approved after reviewing 15.11.2023; accepted for publication 13.12.2023
