CC BY
172
УДК 796.032.2
ОЛИМПИЙСКИЕ ЭКОЛОГИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ КАК НАСЛЕДИЕ
ЗИМНИХ ИГР
З.М. Кузнецова - доктор педагогических наук, профессор Набережночелнинский филиал ФГБОУ ВПО «Поволжская государственная академия физической культуры, спорта и туризма» Набережные Челны Джин-Луп Чаплит Великобритания
OLYMPIC ENVIRONMENTAL CONCERNS AS A LEGACY OF THE
WINTER GAMES
Z.M. Kuznetsova - Doctor of Pedagogical Sciences, professor Naberezhnye Chelny Branch of FSBEI HPE Povolzhskaya State Academy of
Physical Culture, Sport and Tourism Naberezhnye Chelny Jean-Loup Chapplet Great Britain
e-mail: [email protected]
Ключевые слова: олимпийские игры, концепция, МОК, спортивное наследие, экологические проблемы.
Аннотация. В данной статье рассмотрены экологические проблемы проведения зимних Олимпийских игр.
Keywords: Olympic Games, concept, MOC, sports legacy, environmental problems.
Abstract. In this article environmental problems of carrying out winter Olympic Games are considered.
Олимпийские экологические проблемы и зимние Олимпийские игры - это также позитивное наследие зимних Олимпийских игр. Действительно, хотя принципы охраны окружающей среды в настоящее время применяются как на летних, так и на зимних Играх, они постепенно завоевали признание после первоначально рассматриваемых в отношении к зимним. После краткого определения концепции наследия, постепенное формирование экологических идей в рамках Олимпийской саги будет проходить через три периода, что свидетельствует о неоспоримом вкладе зимних игр. Заключение адресуется будущему этого наследия в свете последних событий в олимпийской истории и первой игры зимой двадцать первого века.
Зимние Олимпийские игры частично проводились на горнолыжных курортах и, следовательно, ближе к природе, это тот факт, который вызывал сопротивление со стороны экологических организаций. Данная статья ссылается на эти эпизоды и исследует, как идеи защиты окружающей среды и устойчивого развития были включены в олимпийскую риторику Игр. Она показывает набор экологических принципов, разработанных на опыте местных организаторов на зимних Олимпийских играх 1970-х годов, и то, как Международный олимпийский комитет принял их в 1990-х годах и включил в «Олимпийский идеал». В статье также объясняется, почему олимпийские экологические проблемы можно
рассматривать как одно из основных нематериальных наследий, которое зимние Игры завещали олимпийскому движению.
В 1994 году, ровно 100 лет с момента своего создания, Международный олимпийский комитет (МОК) принял окружающую среду как «третий столп» олимпийского движения. Олимпийская идеология способствовала МОК с момента ее создания, отныне больше не основывалась только на единстве спорта и культуры, как прославлял барон Пьер де Кубертен в начале двадцатого века, но завершилась в двадцать первом веке - по экологическим соображениям. Пять лет спустя МОК принял «Повестку-21» для олимпийского движения, то есть ряд принципов жизнеспособного развития, которые будут уважать все организации, координируемые им в целях проведения олимпийских летних или зимних Игр каждые четыре года. По этому случаю он добавил тринадцатую миссию в длинный список Олимпийской Хартии. Новая миссия направлена на поощрение и поддержку ответственности в экологических вопросах, на продвижение устойчивого развития в спортивной сфере и требование, чтобы Олимпийские игры проходили соответствующим образом [1].
Тринадцатая миссия МОК представляет собой важный пункт в рамках олимпийской идеологии. Забота об окружающей среде - не только знак времени, но также положительное наследие зимних Олимпийских игр. Фактически, хотя принципы защиты окружающей среды на сегодняшний день приняты как летними, так и зимними Играми, они прогрессивно завоевали признание после того, как были сообщены средствами массовой информации. После письменного определения концепции наследия, постепенное появление экологических проблем в пределах Олимпийской саги демонстрирует бесспорный вклад зимних Игр в эту проблему. Заключение относится к будущему этого наследия в свете текущих разработок в олимпийской истории и первых зимних Играх XXI века.
Концепция наследия.
Концепция наследия является относительно новой в олимпийских кругах: она появилась в 1990-х годах в ходе организационного этапа Игр 1996 в Атланте. Частные организаторы этих Игр столетия были вынуждены подчеркнуть, что они оставят после Игр городу-организатору. Например, во время церемонии инаугурации водного центра «Джорджия Тех» - бассейна, построенного для олимпийских соревнований по плаванию в 1996, президент университета назвал в присутствии президента комитета Олимпийских игр Атланты, наследия, которые Игры оставят для кампуса: наследие, которое будет не только наследием из «кирпича и раствора», но также наследием опыта и знаний, полученных для академического сообщества города [2]. Через год после Игр в Атланте экономист Дэвид Сджоквист /Sjoquist/ опубликовал редакционный сборник «Олимпийское наследие: строительство на том, что было достигнуто» [3]. Концепция наследия, естественно, была принята Сиднеем для организации Игр тысячелетия в аналогичном англоязычном контексте. Те, кто стоял за кандидатурой австралийского города, уже подчеркнули эту тему [4]. Во время своей успешной заявки на Игры-2004, Афины представили свой проект под названием «Наследие олимпизма» [5]. В своем докладе оценочная комиссия, созданная для оценки кандидатов на проведение Игр- 2008, видимо, вдохновила Хуана Антонио Самаранча, который во время своего последнего года в качестве президента МОК горячо желал увидеть Игры присуждёнными самой густонаселенной стране в мире и заявлял: «По мнению комиссии, Пекинская олимпиада оставит уникальное наследие в Китае и в спорте [6].
В 2002 году университет Центра олимпийского образования Барселоны организовал симпозиум в Олимпийском музее в Лозанне под названием «Наследие Олимпийских игр 1984-2000» [7]. Новый президент МОК Жак Роге посетил некоторые дискуссии. Рогге подчеркнул: «Рекомендации, сформулированные на этом симпозиуме, следует рассматривать в качестве отправной точки для устойчивого и полезного наследия Олимпийских игр» [8]. Первый обзор наследия зимних Игр был представлен на симпозиуме Джином-Луп Чаплит, в его работе прямо говорится о повышении осведомленности об экологических масштабах как нематериальном наследии зимних Игр
Опираясь на «олимпийский переполох» и проблемы принимающих городов, МОК в 2003 году изменил свой устав, чтобы включить четырнадцатую миссию: «содействовать позитивному наследию Олимпийских игр для принимающих городов и принимающих стран» [10]. Таким образом, концепция наследия заняла свое место среди официальных решений МОК. Некоторые исследователи опубликовали работы по этой теме [11].
После исторической работы Ричарда Кэшмэна по Олимпийским наследиям возникли различия между твердым и мягким наследиями, то есть между материальными наследиями, такими как спортивные объекты, которые относительно просто определить, и нематериальными наследиями, такими как социально-культурное развитие, которые труднее различать. Согласно Кэшмэну, наследия могут быть разбиты на шесть категорий: экономическое наследие; наследие строительной и физической среды; наследие информации и образования; наследие общественной жизни, политики и культуры; наследие спорта; а также наследие символики, памяти и истории. Появление экологических идей в рамках мирового олимпийского движения можно рассматривать как наследие общественной жизни, политики и культуры. Это может также рассматриваться как информационно-просветительское наследие, поскольку это, прежде всего, причина для приобретения новых знаний организаторами Игр и передачи их наследникам, возможно, с МОК в качестве посредника [12].
По словам олимпийского ученого Джона Мак Алуна /McAloon/, следует проводить различие между традиционным наследием и культурным наследием. Наследие Игр состоит из тех аспектов, которые остаются положительными долгое время после их организации и которые, следовательно, вносят вклад в экономическое, социальное, культурное развитие олимпийской столицы. С 1990-х идеи жизнеспособного развития, бесспорно, являются частью этого капитала, который передается от одной олимпиады к следующей. Мало-помалу этот капитал накапливается и становится частью олимпийской традиции [13]. Экологические компоненты олимпийской традиции можно проследить на фоне создания зимних Игр больше, чем на возрождении летних Олимпийских игр.
Первые 40 лет зимних Олимпийских игр.
Первые зимние игры состоялись в Шамони (Франция) в форме недели международных зимних спортивных соревнований, организованных в январе 1924 года в качестве прелюдии к Олимпиаде, состоявшейся в Париже летом того же года. И только через год МОК должен был официально ратифицировать идею цикла зимних Олимпиад. В то время Шамони был ведущим французским курортом зимних видов спорта и продвигался в качестве такового железнодорожной компанией «Париж-Лион-Марсель» (ПЛМ/РLМ), сеть которой проходила на юго-востоке Франции с конечной станцией в Шамони. Курорт, построенный по случаю наличия здесь очень большого открытого катка, крупнейшего в то время в мире, а также круговой лыжни рядом со спортивным павильоном, треком для бобслея и лыжным трамплином. Эти первые игры пользовались спортивными и политическими успехами, но оказались финансовой катастрофой [14].
Шамони ознаменовал собой начало роста популярности лыжного спорта и других зимних видов спорта во Франции, что привело к организации зимних Игр 1968 в Гренобле. Эта популярность также внесла вклад в прогрессивное развитие объектов во французских Альпах, с тем, чтобы сделать их более доступными для жителей города, в основном, в виде строительства дорог, горных железных дорог, канатных дорог, а также строительства гостиниц и курортных квартир для размещения новых туристов [15]. Развитие происходило без какого-либо реального учета экологических идей, которые до 1960-х годов практически не существовали во Франции. В контексте международной конкуренции в период, когда туризм зимних видов спорта был молодой отраслью, преобладающими были соображения экономического характера, то есть, как развивать лыжные районы.
Неслучайным, без сомнения, было то, что вторые зимние Игры проходили в Сент-Морице (Швейцария) в 1928 году, в стране и на курорте, который с девятнадцатого века завоевал репутацию ведущего места для туризма зимних видов спорта. Этот город в кантоне
Граубиинден /Graubiinden/ был логичным выбором для МОК, так как организаторы Игр 1928 в Амстердаме не смогли провести зимние Олимпийские игры в Нидерландах, но - в соответствии с правилом МОК о том, что такие игры должны были состояться в той же стране, что и их аналоги летом - они имели бы право сделать это. Кроме того, Швейцария являлась нейтральной территорией для того, чтобы немецкая команда приняла участие в Играх еще раз после первой мировой войны. По этому случаю в Сент-Морице построен был лыжный трамплин, который в то время был самым крутым в мире. Он все еще используется сегодня, является хорошим примером жизнеспособности. Бобслей и скелетон строительства не требовали сооружений, так как они были проложены на снегу и льду района Челерина, где они остаются сегодня практически без каких-либо негативных воздействий на местную окружающую среду. Единственным темным пятном соревнований было отсутствие снега, которое позволило некоторым журналистам предсказывать обреченность зимних Игр [16]. Зимние игры 1932 года проходили в США на курорте Лейк-Плэсид (Нью- Йорк), в то время как летние Олимпийские игры проводились в Лос- Анджелесе. Некоторые промоутеры предпочли бы поддержать проведение зимних Игр в западной части Соединенных Штатов -в Лейк Тахо, в долине Йосемити или в Денвере. Американский Запад был вынужден ждать, пока МОК отдаст зимние Игры 1960 г. Скво-Вэлли, штат Калифорния. Курорт был создан специально и полностью к этому событию. Игры в Лейк-Плэсиде были первыми, которые подняли экологические вопросы. Курорт Лейк-Плэсид был в государственном парке Адирондак, устав которого подчеркивал, что он должен оставаться «вечно диким». Закон штата Нью-Йорк запретил вырубку деревьев или любые другие изменения в «естественном» состоянии ландшафта. Строительство трека для бобслея, однако, требовало вырубки 2500 деревьев [17]. В марте 1930 года местная группа активистов (Ассоциация по защите Адирондак) обратилась с протестом против строительства трека [18]. Альтернативный объект был расположен в горах Южный Мидоус, позднее переименованный в Маунт Ван Хоэвенберг. Это место было перепрофилировано в треки для бобслея и саней для зимних Игр 1980 года. Тем не менее, организаторы отказались строить скелет трека, поэтому дисциплина, которая состоялась в Санкт-Мориц в первый раз, вернулась в Игры только в 2002 году на Юте, комбинированная треком для бобслея и саней. Организаторы Лейк-Плэсида, однако, загнали сельские власти в долги в результате строительства крытого катка. Размер катка, по мнению правительства Нью-Йорка, не был пропорциональным его использованию после Олимпийских игр, так что государство отказалось финансировать его, как другие объекты, которые были построены [19]. Каток, тем не менее, позволил курорту стать известным центром подготовки для катания на коньках после Второй мировой войны и был восстановлен в качестве части ледового спортивного комплекса для Игр в 1980 году [20].
Грандиозный фон Баварских Альп служил в качестве места для проведения зимних Игр в 1936, порученных Гармиш-Партенкирхен. Нацистская Германия не жалела усилий, чтобы сделать соревнования как вступление в Берлинские игры - успехом. Были построены огромные арены, в частности, стадион вместимостью 60000 человек для лыжного трамплина и искусственный, открытый каток на 10000 зрителей [21]. Монументальная арена лыжного трамплина с 1936 года была одним из объектов, предложенных в заявке Мюнхена на зимние Игры-2018 [22]. Эти и другие объекты, которые использовали уже существующие места, не вызывали протестов, с экологической точки зрения, в рамках режима чувствительной экологии, как подчеркнул французский философ Люк Ферри [23].
Такое же явление повторного использования объектов произошло после Второй мировой войны, когда цикл зимних Игр возобновился. В 1948 году Санкт-Мориц использовал свои оригинальные места Олимпийских игр 1928 года, слегка расширив и улучшив их [24]. Зимние Игры в третьей четверти двадцатого века были проведены в городах (в Осло в 1952 году, в Инсбруке в 1964 и Гренобле в 1968), а также на горнолыжных курортах (Санкт-Мориц в 1948, Кортина-д'Ампеццо в 1956 году и Скво-Вэлли в 1960). Этот шаг был сделан несколькими хозяевами, чтобы выбрать город в соответствии с уже
значительной величиной события - аспект, который по состоянию на 1964 год, в конце концов, привел МОК к выбору более крупных городов. Зимние курорты были уже не в состоянии справиться с большим количеством участников Олимпиады и зрителей. В течение 1950-х и 1960-х споры вокруг строительства различных объектов, сосредоточены больше на их стоимости и размере, чем на экологических решениях. Это проблема появилась только в конце указанного периода [25].
Игры 1968 в Гренобле были символическим примером непринятых во внимание экологических проблем. Бобслейный трек на Альп-дЮез был слишком подвержен солнцу, а это означало необходимость проводить соревнования по ночам. Трамплин в Санкт-Низье был слишком подвержен ветру, который сорвал Олимпийские тренировочные сборы. Лыжный пуск Шамрус был подвержен туману, и находился слишком низко по отношению к высоте снежного покрова, который был гарантирован. Трек для санного спорта на Вилар-де-Лан был на слишком низкой высоте, чтобы гарантировать лёд. Большинство спортивных сооружений для этих гор были отклонены спустя несколько лет, а здания для Олимпийской и пресс-деревни в «новом городе» быстро опустели [26]. Около 40 лет спустя Гренобль, тем не менее, готовится представить свою кандидатуру на Игры в 2018, с тем, чтобы отметить пятидесятую годовщину Игр 1968 года, которые превратили город в региональную метрополию благодаря многим неспортивным инфраструктурам, построенным для Игр.
Период с 1970 по 1980 гг.
Политическая экология возникла в конце 1960-х годов и на протяжении 1970- х годов, особенно после публикации доклада Римского клуба под названием «Пределы для роста», который должен был стать бестселлером [27]. Идеи, представленные в нём, быстро нашли свое место среди олимпийских идеалов, которые говорили о масштабах Игр. Некоторые считали, что Игры уже достигли пределов того, что было возможно, и открыто говорили о гигантизме в отношении летних Игр. Размер Игр, однако, не рассматривался в то время в качестве угрозы для окружающей среды. Сегодня мы можем, конечно, интерпретировать студенческие демонстрации, которые предшествовали Играм 1968 года в Мехико и привели к десяткам смертей, как критику отсутствия жизнеспособности в рамках разработки политики, проводимой правительством Мексики. В то время, однако, демонстрации были рассмотрены скорее как чисто политическое противостояние [28].
Первые зимние Игры, принимавшие во внимание окружающую среду самым серьезным образом, имели место в Саппоро в 1972 году. Выбор японского города в 1966 году был неожиданностью, так как Банф из канадской провинции Альберта был убежден, что он будет проводить Игры. Некоторые источники увидели в решении оргкомитета ключевое влияние окружающей среды, так как Канадская Ассоциация дикой природы активно выступала против места вблизи озера Луиза в Национальном парке Банф. Члены МОК отметили назревающий конфликт с канадскими экологическими группами незадолго до того, как они проголосовали. Кроме того, главным промоутером японской заявки был инженер, бобслейдер и глава института комплексного развития Хоккайдо. Он обещал развивать свой регион, защищая его природу [29]. Как и Гренобль, Саппоро получил значительные выгоды от общей инфраструктуры, которая была создана для зимних игр, в том числе метро, железнодорожные станции, строительство новых дорог, а также улучшение системы городского отопления, водоснабжения и очистных сооружений. С другой стороны, Саппоро выбрал для организации всех спортивных соревнований максимальный радиус 35 км от Олимпийской деревни, при этом большинство из них проходили в самом городе. Это означало сокращение транспортной системы и повторное использование объектов после окончания Игр. По экологическим причинам малый трамплин был перенесён с первоначально предложенного места. Спуск Маунт Энива - единственный с достаточной высотой в регионе, должен был быть выведен на склон национального парка Сикоцу-Тоя. Его освободили после Игр, чтобы засадить деревьями, которые были срублены для создания спуска [30].
Инсбрук (Австрия) своей возможностью организации зимних Игр во второй раз в
1976 году обязан выводу Денвера (США) после референдумов, проведенных в городе и на государственном уровне по инициативе группы активистов под названием «Граждане за будущее Колорадо». Массовое участие в этих референдумах (93%) привели к более чем 60% голосов против выделения общественных средств на Игры в Денвере [31]. Помимо финансовых аспектов, лица, выступающие против организации Игр, также боялись их экологического воздействия на хрупкие горные зоны. Соревнования по беговым лыжам, например, должны были состояться в Эвегрин, имя которого указывает на редкость снежного покрова. Курорт Аспен уже был исключен из досье кандидатов в результате противодействия со стороны определенных жителей, которые выразили озабоченность по поводу экологических проблем [32].
Когда Инсбрук получил в 1976 право на проведение Игр после неудачной заявки Денвера, он заявил, что его целью было провести «простые Игры» и что он утилизировал бы объекты 1964 года. В самом деле, зимние Игры значительно выросли за 12 лет и поэтому нуждаются в более развитой инфраструктуре. Инсбрук счел необходимым, например, создать в перспективе за огромную стоимость - искусственный трек для бобслея и саней. Задача Инсбрука впоследствии повторялась в каждом выпуске зимних Игр, за исключением Лейк-Плэсида в 1980 году, где усовершенствования были сделаны в 1932 г. Действительно, треки для бобслея и саней проходит являются главными «белыми слонами» среди олимпийских объектов. Конечно, трудно оправдать этот тип объекта с учетом небольшого числа спортсменов в этих видах спорта, количества аммиака, необходимого для заморозки этих треков и потенциальной опасности для окружающей среды в случае его утечки [33]. Этот вопрос должен был быть особенно волнующим для Игр в Альбервиле в 1992 году.
Эти проблемы, наряду с другими, которые влияют на летние Олимпийские игры (гигантизм, бойкоты, терроризм), стали широко известными и привели к нехватке заявок на проведение зимних Олимпийских игр. Лейк-Плэсид был единственным кандидатом на Игры в 1980 году, так как Ванкувер (Канада) снял свою кандидатуру всего за несколько дней до принятия решения МОК. С 1932 года эта маленькая деревня в Адирондак росла гораздо медленнее, чем зимние Игры, и здесь возникло много экологических ассоциаций. Заявление Федерального экологического комитета было опубликовано после решения оргкомитета о проведении Игр в Лейк-Плэсиде. Некоторые из предлагаемых объектов (трек для бобслея Маунт Ван Хувенберг, новый трек для саней, дорожки и спуски для кросс-кантри и биатлона) были расположены на землях, принадлежащих Адирондак Парку и находящихся под управлением государственного Департамента Нью-Йорк по охране окружающей среды (ENCON), который занимался строительством и эксплуатацией этих объектов. Решительные оппозиции возникли, в частности, на поводу высоты больших и малых трамплинов, которые считаются расположенными слишком близко к историческим местам; расширения спусков на Уайтфас Маунтин и размера нового катка в центре деревни. Оппозиция была окончательно снята, но со значительной задержкой строительных работ, поэтому организация Игр находилась под угрозой. Журналист Джейн Келлер дал очень четкий анализ экологических дебатов вокруг Игр в Лейк-Плэсиде в 1980 году [34]. Кроме того, основные транспортные проблемы превратили начало Игр в хаос [35].
Через несколько месяцев после Игр в Лейк-Плэсиде, подавляющее большинство граждан Швейцарского кантона Граубиинден /Graubiinden/ проголосовали против кандидатур Давоса и Сент-Морица, а также Кур и Apo3a /Arosa/ для Игр в 1988, основываясь на экологических и культурных проблемах. [36] Та же участь была у планируемых кандидатур Цюрих - Хохибриг и Интерлакен для проведения зимних Игр в 1976 году. После Лейк-Плэсида, Игры в Сараево (Югославия) в 1984 и в 1988 году в Калгари (Канада) были менее замечательными с экологической точки зрения. В Югославии политическая экология с трудом набирала вес в лице решимости правительства стать первым социалистическим государством по организации зимних Игр. Большинство участков было завершено за год до начала Игр без каких-либо задержек и опозданий, связанных с оппозицией. В Калгари деловой стиль оргкомитета оставил мало места для экологических соображений, несмотря на
мощные местные и национальные ассоциации по защите природы. В 1988 году трасса скоростного спуска была перенесена в Ален Маунт, несмотря на хорошо известное отсутствие снега, этот вид спорта опирался на сооружения из искусственного снега. Бобслей, сани и прыжки с трамплина были организованы в подверженном воздействию ветра парке, построенном по этому случаю на краю города. Это было лучше, чем более соответствующее место Брэгг Крик, которое находилось слишком далеко от Калгари. Впервые соревнования по скоростному бегу на коньках прошли в крытом стадионе. Это арена затем стала стандартом для будущих зимних Игр и тяжелым бременем для новых городов-организаторов зимних Олимпийских игр, которые часто были в убытке и не знали, что делать с таким огромным покрытым пространством, когда Игры кончатся [37].
1990-е года.
Зимние Игры вернулись в Европу в начале 1990-х годов. Они состоялись в Альбервиле в 1992 году и в Лиллехаммере в 1994, утвердив понятие экологии в сознании оргкомитетов, и прежде всего, МОК. Обе Олимпиады были проведены в малых городах в самом сердце гор, и они были отделены лишь двумя годами, так как МОК решил изменить практику проведения зимних Игр в том же году, что и их аналоги летом. Это были игры, которые первоначально призвали Олимпийское движение развивать осознание важности экологических вопросов, а затем решать вопрос об устойчивом развитии. Летние Олимпийские игры в Барселоне и Атланте, которые состоялись в тот же период, не сделали тот же акцент на этих вопросах, поскольку они были проведены на некотором расстоянии от природы. Тем не менее, Барселона, в меньшей степени, Атланта воспользовались Играми для восстановления некоторых промышленных пустырей, но ни один из этих городов не подчеркнул экологический аспект этих проектов городского развития. Экономическое развитие превалирует над окружающей средой и, прежде всего, социальными аспектами. Й те, и другие летние Игры на самом деле привели к многочисленным переселениям жителей, с тем, чтобы построить олимпийские объекты [38].
Как только заявка на Игры была выиграна Альбервилем в 1986 году, Мишель Барнье, сопредседатель оргкомитета и будущий французский министр по делам окружающей среды, пообещал образцовые Игры с минимально возможным воздействием на окружающую среду, несмотря на распространение конкурсных объектов более чем 13 альпийских общин [39]. Эти игры были как кульминацией в период интенсивной разработки туристических объектов в регионе Савойи, так и прелюдией в фазе повышения качества туристических продуктов, рекламируемых на международном уровне [40].
Альбервильские олимпийские проекты приняли во внимание экологические соображения. Например, беговые дорожки в Ле Сэзи были эвакуированы в целях защиты высотного торфяного слоя. Маршрут и строительные работы на автомагистрали между Шамбери и Альбервилем были предметом особой заботы с целью защиты хрупкой среды. Новый спуск Bellevarde включал так называемый поворот «водосбор», чтобы избежать лугов, где росли альпийские цветы. Тем не менее, лыжные трамплины и трасса для бобслея и саней были очень спорными. Экологические организации высказывали многочисленные критические замечания, которые были рассмотрены прессой в подходе к качеству Игр. Экологическая группа - Федерация Рона-Альп по защите природы (FRAPNA) - поднимала много вопросов и организовала марш до церемонии открытия, неся гробы как представление экологических убытков, причиненных Играми [41]. МОК не мог позволить себе повтор экологической критики в Альбервиле в последующих Играх.
В 1988 году, когда подготовка в регионе Савойя уже шла полным ходом, МОК получил право на проведение зимних Игр в Лиллехаммерс (Норвегия) в 1994 году после впечатляющего выступления премьер-министра Норвегии с призывом к «чувству солидарности с нашими нынешними и будущими поколениями, ответственности за глобальное экологическое равновесние в природе и пониманию нашей роли в нем [42]. После неожиданной победы норвежское правительство решило сделать событие рекламным материалом своей экологической политики. В 1990 году парламент страны решил расширить
первоначальные цели Игр в Лиллехаммере, чтобы включить 5 «зеленых целей». Законодательство было необходимо норвежским олимпийским организаторам, чтобы повышать осведомленность международной общественности в экологических вопросах; сохранять и развивать качество окружающей среды в регионе; вносить вклад в экономическое развитие и устойчивый рост; адаптировать архитектуру и землепользование в топологию ландшафта, а также для защиты качества окружающей среды и жизни во время Игр [43]. Некоторые группы, однако, решительно выступали против Игр, и не только по экологическим причинам [44].
Следует напомнить, что премьер-министром Норвегии в то время был Гро Харлем Брундтланд, бывший президент Всемирной комиссии по окружающей среде и развитию, который популяризировал фразу «жизнеспособное развитие» и организовал известный Саммит по проблемам Земли в июне 1992 года в Рио, на котором Представитель МОК принял участие в рамках форума неправительственных организаций (НПО). В январе 1991 года в Давосе президент Самаранч также приняла участие во Всемирном экономическом форуме, посвященному той же теме, в сопровождении Жан-Клода Килли, сопредседателя оргкомитета Альбервиля (и Себастьяна Коу). В сентябре 1991 года вопрос о проведении крупных мероприятий в горных зонах, и частности в Альпах, широко обсуждался в присутствии президента МОК во время первой Международной конференции городов-организаторов зимних Олимпийских игр в Шамбери, вблизи Альбервиля. Эти конференции повышали осведомленность Самаранча об экологическая проблемах [45].
В том же году в Олимпийскую хартию были внесены поправки: что Олимпийские игры должны проводиться в условиях, уважающих окружающую среду [46]. В руководство для городов, желающих принять у себя Игры, были внесены соответствующие изменения. Впервые кандидаты на год должны были ответить на несколько вопросов по «защите окружающей среды», которые образовали 5 главу документов для кандидатуры, которые должны быть представлены в МОК. Город Сион (Швейцария) сопровождал свои ответы, которые в соответствии с инструкциями МОК не могли превышать шесть страниц, дополнительным документом - «зеленым документом» [47].
Такой документ, кроме того, требовался от кандидатов на 2004 год. Т.е., кандидаты на заявку Сион- 2002 продвигали его как устройство для страхования «сбалансированных Игр», основанных на существующих объектах, уважающих окружающую среду в кантоне Валаис, известном в то время в связи с принятием законов по развитию земель и охране окружающей среды. Чтобы закрепить эту «зеленую» стратегию, промоутеры подписали «природный договор» с кантональными властями и 4 экологическими объединениями в январе 1995 года. Сион, тем не менее, легко был выбит Солт-Лейк-Сити, который не особенно подчёркивал свои экологические проблемы, а сосредоточился на лоббировании среди членов МОК. Это преувеличенное лоббирование привело к скандалу в 1999 году, который вынудил МОК ввести: санкции в отношении около 20 своих членов и провести крупные реформы [48].
Скандал в вопросе, вызванном швейцарским членом МОК, в значительной степени нёс ответственность за провал заявки Сиона в 2006 году. Помимо охраны окружающей среды, второй год подряд швейцарская кандидатура подчёркивала «жизнеспособное развитие». «Зеленый документ» уступил «Радужному документу», заявляя о намерениях в отношении Валаис, представляющего сбалансированное развитие с помощью Игр в экономической, социальной, политической и культурной окружающей среде. Эти идеи были приняты регионом Пьемонт для города, который победит Сион и Турин [50].
Идея «зеленых» зимних Игр, которые стали обычным явлением в заявках в начале двадцать первого века, укоренилась в 1994 году в Олимпийском движении в Норвегии. Игры в Лиллехаммере были успехом со многих точек зрения. Маленький снежный городок в идиллическом месте в какой-то степени был ответственен за предоставление некоторой девственности олимпийского движения. На церемонии открытия Самаранч говорил о белых и зеленых Играх. В течение всех лет подготовки оргкомитет провёл много обсуждений на эту тему, а мировые средства массовой информации обратились к ней всесторонне.
Экологический координатор был назначен в комитете на очень ранней стадии для рассмотрения всех олимпийских проектов. Норвежское правительство ежегодно выделяло 100000$ США экологическим организациям, для того, чтобы ассоциироваться с группой «Проект экологически дружной олимпиады» и таким образом сотрудничать с оргкомитетом. Одним из хорошо известных результатов этих действий было перемещение арены для скоростного катания на коньках в Хамар, чтобы защитить популяцию редких птиц. Оргкомитет, как и его спонсоры, принял решение оперировать своими чиновниками и работой напрямую с чёткими экологическими стандартами (зелёный официальный протокол): протокол, который позднее был принят более чем норвежских муниципальных администраций. Тем не менее, следует заметить, что огромные территории лесов были вырублены для прокладывания лыжных треков [51].
Лиллехаммер выходит за рамки концепции охраны окружающей средь: направлению к жизнеспособному развитию, как подчеркивал МОК в 1992 году в заявлении о принципе, который был утвержден исполнительным советом и составлен канадским членом Ричардом Паундом [52]. В 1993 специальное издание «Олимпийское сообщение», официально опубликовав их в МОК, было посвящено той же теме. [53] В 1994 году Международная федерация лыжного спорта приняла зеленый манифест на своем съезде в Рко [54]. В Лиллехаммере решимость содействовать жизнеспособности выражалась в постолимпийском использовании олимпийских объектов, не только спортивных центров, но и как школ и конгресс-центров. Деревянные дома в Олимпийской деревне были демонтированы после Игр и распроданы по всей Норвегии. Организаторы также пожелали отметить свою солидарность с городом Сараево, разрушенным во время гражданской войны, путем создания программы Олимпийской помощи. Эта программа сегодня находится в ведении организации, известной как «Право на Игру». Она вдохновила МОК на запуск программ гуманитарной помощи и развития посредством спорта совместно с рядом учреждений Организации Объединенных. Наций [55]. Зимние игры 1994 года были первыми, которые извлекут выгоду из олимпийского перемирия после резолюции Генеральной Ассамблеи ООН, которая также объявила 1994 год Международным годом спорта и олимпийских идеалов [56]. Год совпал со столетием МОК, и по этому случаю МОК организовал Олимпийский конгресс в Париже, городе, где он был основан в 1894 году. Лидеры МОК выбрали спорт и окружающую среду в качестве одной из подтем съезда. Среди 26 предложений по этому разделу Джин-Луп Чаплит предложил изменить девиз «Быстрее, выше, сильнее», так как он служил в качестве синонима для неограниченного роста и стал несовместимым с идеями жизнеспособного развития [57]. Предложение не было принято, но в 2005 году выбранный латинский девиз Кубертена тихо исчез из документов МОК. В итоговой декларации съезда МОК также создал постоянную комиссию по спорту и окружающей среде и решил организовать конференции на эту тему один раз в два года в сотрудничестве с Экологической программой Объединенных Наций (ЭПОН), с которым он подписал специальное соглашение. Первая конференция состоялась в Лозанне в 1995 году. В 1995 году ЭПОН совместно подписали брошюру с норвежским министром по делам окружающей среды, которая отметила превосходные результаты Игр в Лиллехаммере [58]. Эта межправительственная организация была во влечена в Олимпийскую охрану окружающей среды [59].
В 1998 году Игры в Нагано (Япония) продолжались по пути, намеченному Альбервилем и Лиллехаммером. Уважение к природе было упомянуто в качестве одной из трех целей оргкомитета, наряду с продвижением и участием детей, миром и дружбой [60]. Места, предложенные в заявке для катания на лыжах и биатлона были изменены, а существующие были использованы. Начало спуска, тем не менее, было весьма спорным накануне Игр из-за чувствительной экологической зоны, в которой он находился. Много молодых деревьев было посажено на олимпийских объектах. Особое внимание было уделено вторичному сырью и отходам от Игр. Например, униформа волонтеров была сделана из вторсырья. Не все было идеально, однако, и после Игр определенная критика была высказана в отношении экологической политики, принятой организаторами и правительством [61].
В самом конце этого десятилетия решающим с точки зрения включения понятия жизнеспособности на основе олимпизма было принятие МОК в июне 1999 Программы действий 21 для олимпийского движения. Ее новая политика имела три основных направления. Она была направлена на улучшение социально-экономических условий, сохранение и рациональное использование ресурсов в интересах жизнеспособного развития, а также укрепление роли основных групп (женщин, молодежи и коренного населения) в олимпийском процессе принятия решений. Этот основополагающий документ, однако, полностью был омрачен «кризисом Солт-Лейк», из-за которого МОК переживал в то время [62]. Спустя шесть лет после Программы действий 21 МОК принял более практическое руководство, составленное теми же авторами, по осуществлению жизнеспособного развития на основе различных олимпийских видов спорта, и в частности, зимних видов [63]. В 2000 году МОК начал программу MBOH/OGGI (Мировое влияние Олимпийских игр, позже -Воздействие Олимпийских игр), которая призывает оргкомитеты использовать около 150 показателей по всем трем направлениям жизнеспособного развития в целях оценки их достижения [64]. МОК в настоящее время создал инструмент, который будет использоваться в течение 10 лет, охватывающих выборы кандидатуры и организацию проведения Игр, обязательные для всех принимающих городов [65].
Будущее экологического наследия Олимпийских игр.
Первые зимние Игры двадцать первого века продолжили новаторскую экологическую политику, проводимую в ходе 1990-х. Естественно, организаторы летних Олимпийских игр в Сиднее (2000), Афинах (2004) и Пекине (2008) также приняли во внимание экологические проблемы 1990-х годов. Например, в сентябре 1993 года Гринпис разработал концепцию «Зеленой олимпиады» для заявки Сиднея [66]. Организаторам Сиднея необходимо было также решить многие другие проблемы, такие как обеспечение того, чтобы олимпийские объекты были готовы в срок и защитить свои планы на формирование имиджа своего города и страны. Зимние Игры в Солт-Лейк-Сити (2002), Турине (2006) и Ванкувере (2010) представляют собой прогресс с точки зрения экологической организации Игр и повышения их экологического наследия.
Омраченный коррупционным скандалом, связанным с их заявкой и проблемами безопасности, вклад Игр Солт-Лейк-Сити в экологические проблемы не получил большого внимания. Организационный комитет, тем не менее, с самого начала представлял эффективную систему экологического менеджмента для всех аспектов Игр, в том числе строительства, экономии воды и энергии, транспортной и жилищной системах, а также образовательных программ. План оргкомитета включал 4 цели. Они настаивали на нулевых отходах, с нулевым уровнем выбросов, на защите городских лесов, не окружающей среды и соблюдении безопасности. В соответствии с Оргкомитетом, план Солт-Лейк-Сити достиг первых двух целей, в частности, путем переработки или компостирования 95% отходов. Более 100 тысяч деревьев были посажены в штате Юта учениками начальных классов школы в рамках программы «Дерево-кология» («Тгее-cology»), которая осуществлялась в сотрудничестве с Охраной лесов США. Спонсоры, поставщики и подрядчики Игр принимали участие в различных инициативах. Оргкомитет был сертифицирован как климатически нейтральный Клаймит Неутрал Нетвёк, NGO, которая больше не существует, но была в списке компаний и организаций, чья продукция и услуги имели чистый ноль воздействия на окружающую среду [67].
Игры Турин-2006 пошли еще дальше. В соответствии со своими намерениями заявил в ходе этапа выбора кандидатуры план под названием «Пастил-Верде» (зеленая карта), организационный комитет (TOROC) принял Хартию о намерениях и осуществил стратегическую экологическую оценку как того требует итальянский закон от 9 октября 2000 г. Оргкомитет Турина принял также систему экологического менеджмента, что позволило ему получить сертификацию ISO 14001 в марте 2004 года и быть зарегистрированным в соответствии с Европейским союзом, ЭМАС (экологический менеджмент и аудит) спустя шесть месяцев. Это было первое крупное спортивное мероприятие для получения такой
сертификации. Организаторы также начали программу ГЕКТОР (Наследие климата Торино), направленную на компенсацию производства 100 тысяч тонн парниковых газов в период Игр и повышение осведомленности по вопросам изменения климата. Более 7 миллионов евро было потрачено на эти меры, предназначенные для восстановления альпийских земель в провинции Турин и создание долгосрочного наследия, в частности, в виде уборки строительного мусора и очистки сточных вод и искусственных бассейнов пресной воды в горных участках [68].
Кроме того, туринский оргкомитет (TOROC) сотрудничает с ЮНЕП в связи с публикацией годового отчета жизнеспособности, который является основным инструментом для проверки того, что принципы Хартии о намерениях уважаются, и для передачи своих обязательств в отношении экономических, социальных и экологических последствий Игр-2006 [69]. TOROC также является первым оргкомитетом, опубликовавшим доклад по Олимпийской социальной ответственности в рамках проекта Европейской комиссии «Этика и социальные ценности в спорте» [70].
Организационный комитет по подготовке Игр 2010 в Ванкувере (BAHOK/VANOC) до сих пор полностью не раскрыл свои намерения, но четко поставил свою кандидатуру и ее организационные планы на Игры в категорию жизнеспособного развития путем определения для себя 6_целей, а именно: ответственности, экологического руководства и уменьшения его воздействия, социальной интеграции и ответственности, участия коренных жителей и сотрудничества, экономических выгод от жизнеспособной практики и спорта для жизнеспособного существования [71]. Эти цели сочетают классические экологические темы с новыми, такими как управление (отчетность), разнообразие и социальная ответственность. Параллельно плану ВАНОК провинциальное правительство создало компанию «Наследие сейчас», чтобы внедрить и поддерживать действия, направленные на обеспечение того, чтобы каждый регион Британской Колумбии получал выгоды от Игр на организационном этапе и, конечно же, за его пределами [72]. Идея работы, направленной на немедленное наследие стало возможным в экологической практике зимних Игр.
МОК наградил проведением зимних Игр-2014 побережье курорта Сочи (Россия). Зимние соревнования пройдут на курорте Красная Поляна, расположенном в горах Кавказа около 1 часа езды от города пребывания. Цель правительства России - развитие этой маленькой горной деревни с помощью массивных денежных инъекций в курорт, который может соперничать даже с самыми известными альпийскими городами зимних видов спорта. Несколько экологических организаций выразили обеспокоенность в момент рассмотрения кандидатуры, поскольку некоторые местности были запланированы для Сочинского национального парка (более 800 гектаров).
Олимпийская деревня в Поляне и треки для бобслея и саней были даже запланированы для расположения в буферной зоне Кавказского государственного биосферного заповедника - всемирного наследия ЮНЕСКО, где ввиду зонирования Сочинского национального парка, строительство инфраструктуры для туризма и отдыха не было разрешено [73]. В сентябре 2006 года, до избрания города Сочи, Гринпис России решил подать жалобу в Верховный суд России в отношении организаторов и МОК относительно планов олимпийского развития в регионе. В 2008 году эта жалоба не была рассмотрена.
Шансы на успех Гринписа России считаются низкими, несмотря на интенсивное освещение в СМИ. Сочинские Игры могли бы, таким образом, представить в экологической истории олимпийского движения шаг назад. Однако, как заявил президент МОК Жак Рогге в комментарии относительно этой ситуации для «Файнэншл тайме» /Financial Times/: «Олимпийские игры должны бороться как за экологию, так и за золото» [74].
Заключение
Возникновение проблем, связанных с охраной окружающей среды и жизнеспособным развитием, имеет значительно более важное значение в связи с зимними Олимпийскими играми, чем с летними. Эти проблемы, которые стали появляться в начале 1930-х годов, стали полностью интегрированы в Олимпийские правила и идеологию. После довольно
шаткого старта, в частности, по случаю Игр в Лейк-Плэсиде в 1932 году, который впервые показал, что экологические вопросы были учтены в реальной степени организаторами зимних Игр, экологические проблемы приобретали все более важное значение в 1970-1980-х годах, в частности для Саппоро-1972 и Лейк-Плэсида-1980, хотя и без принятия МОК каких-либо заметных или прямых действий. В 1990-х эти вопросы появились в центре внимания средств массовой информации и были приняты во внимание организационными комитетами: ё частности такими, как Альбервиль (1992) и Лиллехаммер (1994). По случаю своего столетия в 1994 году МОК сделал окружающую среду «третьим пунктом» Олимпийского движения. Через несколько лет МОК принял экологическую политику, полностью интегрированную в его философию [75]. Почти одновременно концепции жизнеспособного развития были представлены в заявках нескольких кандидатов на проведение зимних Игр, в частности, Сиона в 2006 году. Эти новые концепции были объединены последовательными оргкомитетами как зимних, так и летних Игр, а также и МОК. Олимпийские лидеры утвердили План действий 21 для олимпийского движения в 1999 й в 2007 году, учитывая жизнеспособное развитие и окружающую среду одним из трёх основных ценностей олимпийского движения [76].
Эта эволюция, которая длится уже более 70 лет, произошла параллельно с прогрессивными изменениями: зимние Игры отошли от горнолыжных курортов (Шамони, Сент-Мориц, Лейк-Плэсид, Гармиш, Кортина) к городам в альпийских долинах (Инсбрук, Гренобль, Нагано), а затем в крупные города на равнине (Калгари, Солт-Лейк-Сити, Турин), или даже в приморские города (Ванкувер, Сочи), которые находятся относительно далеко от гор. Это изменение произошло в результате увеличения размеров зимних Игр, а также могло быть воспринято как следствие самого понятия долговечности, так как крупные города легко могут гарантировать жизнеспособное использование постолимпийских установок.
Олимпизм постепенно включал, главным образом благодаря зимним Играм, господствующие идеи в области жизнеспособного развития, которые появились в конце двадцатого века. Олимпизм принял аналогичный подход, когда он был сформулирован Кубертеном в конце девятнадцатого века, поэтому он и стал в значительной степени ассоциироваться с миром, как продемонстрировал олимпийский ученый Дитрих Кванц [77]. Жизнеспособное развитие стало присоединяться к мирному сосуществованию в синкретизме, чем и является современное олимпийское движение. Это нематериальное наследие, которое должно помочь ему пробиваться через другой век, теперь, когда исчезла гроза «холодной войны».
Literature
1. International Olympic Committee, Olympic Charter, 12.
2. Clough, 'The Atlanta Olympics and Academia', 1.
3. Sjoquist, The Olympic Legacy.
4. McGeoch, with Korporal, The Bid.
5. Athens Bid Committee, A Legacy for Olympism.
6. International Olympic Committee, 2008 Evaluation Commission Report, 95.
7. De Moragas, Kennett, and Puig, eds, The Legacy of the Olympic Games.
8. Rogge, 'Message from the President of the IOC', 13.
9. Chappelet, 'The Legacy of the Winter Games', 63.
10. See rule 1.14 in IOC, Olympic Charter, 12.
11. See, for example, Cashman, The Bitter-Sweet Awakening; Ong, 'New Beijing, Great Olympics', 35-49; Ross, Olympic Homecoming.
12. Cashman, 'What Is "Olympic Legacy"?, 35.
13. McAloon, ' Cultural Legacy', 271-8.
14. Arnaud and Terret, Le Reve blanc.
15. Ibid., 89-106.
16. Simmons, 'St. Moritz 1928', 228-31.
17. Fea, 'Lake Placid 1932', 232-6.
18. Essex and Chalkey, 'The Winter Olympics', 48-58.
19. Ortloff and Ortloff, Lake Placid.
20. Fea, 295-301.
21. Stauff, 'Garmisch-Partenkirchen 1936', 237-41.
22. Available at http://www.gamesbids.com/forums/index.php7showtopic = 9303&st =.0, accessed 5 March 2008.
23. Ferry, Le Nouvel Ordre ecologique.
24. Simmons, 'St. Moritz 1928', 228-31.
25. Ashwell, 'Squaw Valley I960', 263-9.
26. Arnaud and Terret, Le Reve blanc, 220-1.
27. Meadows, The Limits to Growth.
28. Arbena, 'Mexico City 1968: The Games of the XlXth Olympiad', 139-47.
29. Addkinson-Simmons, 'Sapporo 1972', 284-5.
30. Kagaya, 'Infrastructural Facilities Provision for Sapporo's Winter Olympic of 1972', 61.
31. Essex and Chalkley, 'The Winter Olympics', 48-58.
32. Kennedy, 'Innsbruck 1976', 289.
33. Ibid., 289-94. Landry and Yerles, One Hundred Years, 286.
34. Keller, 'Olympics Illuminate the Long War over the Future of the Adirondack', 42-51.
35. Fea, 'Lake Placid 1980', 298.
36. Bridel, 'Les Candidatures suisses aux Jeux olympiques d'hiver', 37-44.
37. Wamsley, 'Calgary 1988', 310-17.
38. Centre on Housing Rights and Evictions, Mega-Events, Olympic Games, and Housing Rights, 97-113.
39. Landry and Yerles, One Hundred Years, 286.
40. Ponson, 'Les XVIe Jeux olympiques d'hiver d'Albertville et de la Savoie', 109-16.
41. Lellouche, 'Albertville and Savoie 1992', 319.
42. Mathisen, 'Are We Using This Golden Opportunity?, 15.
43. OL'94, 'Olympic Games with a Green Profile', 2.
44. Klausen, Olympic Games as Performance and Public Event, 34.
45. Landry and Yerles, One Hundred Years, 286.
46. Rule 2.10 at the time.
47. Chappelet, Le Reve inacheve ou les candidatures de Sion aux Jeux olympiques d'hiver, 12.
48. Chappelet, The International Olympic Committee and the Olympic System, 21.
49. Chappelet, Le Reve inacheve ou les candidatures de Sion aux Jeux olympiques d'hiver, 53-60.
50. Chernushenko, 'Sion 2006 Olympic Bid Creates Sustainability "Rainbow Paper'".
51. United Nations Environmental Programme, Olympic'94: A Showcase for Environmental Policy in Norway 19881994.
52. Landry and Yerles, One Hundred Years, 288.
53. Olympic Message, March 1993, 35.
54. Available at www.fis-ski.com/uk/insidefis/fisandtheenvironmentl.html, accessed 5 March 2008.
55. Available at http://rtpca.convio.net/site/PageServer?pagename=rtp_History, accessed 5 March 2008.
56. Resolution A/RES/48/10, adopted on 25 October 1993.
57. Chappelet, 'Olympism, Culture and Nature', 39-40.
58. United Nations Environmental Programme, Olympic '94.
59. Available at www.unep.org/sport_env/01ympic_games/index.asp, accessed 5 March 2008.
60. Nagano Olympic Committee, Official Report of the XVIII Olympic Winter Games, 11.
61. Matsumura, 'Nagano Olympic Wastes'.
62. International Olympic Comrfiittee, Olympic Movement's Agenda, 21.
63. International Olympic Committee, Guide on Sport, Environment and Sustainable Environment, 142-60.
64. Dubi et al, 'Olympic Games Management', 403-13.
65. International Olympic Committee, '2016 Candidature Procedure and Questionnaire', 11.
66. Greenpeace Australia Pacific, How Green Are the Games?
67. Salt Lake Olympic Committee, Official Report, 194-203.
68. Torino Olympic Committee, Sustainability Report - 2004/05, 109-48.
69. Torino Olympic Committee, Sustainability Report, 2004/2005, 6.
70. Torino Olympic Committee, Olympic Games and Social Responsibility in Sport.
71. Vancouver Olympic Committee, Vancouver 2010 Sustainability Report 2005-06, 4-9.
72. Ibid., 119.
73. International Olympic Committee, 2014 Evaluation Commission Report, 14.
74. Jacques Rogge, 'Olympics Must Go for Green as Well as Gold', Financial Times, 25 Oct. 2007.
75. Cantelon and Letters, 'The Making of the IOC Environmental Policy as the Third Dimension of the Olympic Movement', 294-308.
76. Maass, 'The Olympic Values', 30.
77. Quanz, 'Civic Pacificism and Sports-Based Internationalism', 1-24.
Статья поступила в редакцию 18.05.2012 г.
