CC BY
57
принимательской деятельностью. Конкретные ставки этих налогов, взимаемых на всей территории РФ, определялись законодательными актами республик в составе РФ и решениями органов государственной власти административно-территориальных образований. Все прочие местные налоги могли устанавливаться решениями районных и городских органов государственной власти, сборы по ним зачислялись в местные бюджеты.
В соответствии с идеями налогового федерализма в последующем были установлены минимальные значения долей из поступлений от налогов в бюджеты разных уровней. Эти доли должны были ежегодно устанавливаться в федеральном бюджете, но они не должны были быть ниже минимальных официально установленных [2].
Наряду с законом «Об основах налоговой системы в Российской Федерации», важное значение имели также принятые в 1991 году законы «О налоге на прибыль предприятий и организаций», «О налоге на добавленную стоимость», «О подоходном налоге с физических лиц». Следует в полной мере согласиться с исследователями, которые считают, что именно «с введением этих системообразующих налогов были заложены основы современной налоговой системы» [3]. Веховое значение для российской налоговой системы имело принятие в декабре 1992 года закона, вводившего фундаментальный налог рыночных экономик - налог на добавленную стоимость, ставка которого первоначально составила 28%.
В дальнейшем Указами Президента 1993 г. [4] был осуществлен переход от принципа единства налоговой политики к налоговой децентрализации. В дополнение к налогам, установленным федеральным законодательством, органы власти субъектов Федерации и местные органы власти получили право устанавливать и вводить в действие любые налоги без ограничения их размера. Это решение принималось из самых хороших побуждений, а именно - в интересах развития бюджетно-налогового федерализма, но, на наш взгляд, нанесло серьезный удар по всей налоговой системе. Последствия Указа можно проиллюстрировать хотя бы тем, что к 1998 году в различных регионах существовало уже более ста налогов, введенных региональными и местными органами власти.
В то же время налоговая система России была чересчур отягчена разнообразием федеральных налогов. По признанию заместителя министра финансов С. Шаталова, общее количество налогов в России Минфин просто не знал [5]. По их подсчетам, общее количество налогов составляло примерно 160-180, что для цивилизованного государства являлось чрезмерным.
Основные положения налогового законодательства и налоговой системы вызывали острую критику, по сути дела, с самого начала его формирования. Руководитель государственной
налоговой службы России В. Гусев в феврале 1994 г. справедливо подметил: «В стране нет на сегодня другого такого экономического института, который подвергался бы столь резкой критике и был бы предметом столь жаркой дискуссии, как налоговая система» [6]. Смысл многочисленных критических замечаний в адрес налоговой политики выражен в словах Е. Строева: «... Налоговая система в России фактически не работает. Экстренные силовые действия по латанию бюджетных дыр не имеют ничего общего с нормативной налоговой политикой. Необходимо вывести налоговую политику из режима «чрезвычайщины», создать условия для нормальной работы честным налогоплательщикам и взять под налоговый контроль финансы «теневой» экономики» [7].
Это обусловило кризисное состояние всей российской налоговой системы к 1998 году. Тем не менее Налоговый кодекс РФ (часть первая), принятый в 1998 г., закрепил сложившуюся в России налоговую систему.
В данной связи в целом можно согласиться с идеологами налоговой системы России 90-х годов, что по общей структуре, принципам построения и перечню обязательных налоговых платежей она, в основном, стала соответствовать общепринятым в рыночной экономике системам налогообложения [8].Однако по сути она так и не избавилась от порока, присущего многим тоталитарным государствам. Он заключался в том, что процесс сбора средств осуществлялся в основном снизу вверх, а распределение их проводилось сверху вниз.
Литература
1. Закон РСФСР от 27 декабря 1991 г. № 2118-1 «Об основах налоговой системы в Российской Федерации» // Ведомости Съезда народных депутатов РФ и Верховного Совета РФ. -1991. - № 15.
2. Указ Президента Российской Федерации от 8 мая 1996 г. № 685 «Об основных направлениях налоговой реформы в Российской Федерации и мерах по укреплению налоговой и платежной дисциплины» // Российская газета. - 1996. - 23 мая.
3. История налоговой политики России: конец XIX, XX и начало XXI столетия / Отв. ред. И.В. Караваева. - М., 2008.
4. Собрание актов Президента и Правительства РФ. - 1993. -№ 52; Собрание актов Президента и Правительства РФ. - 1994. - № 1.
5. Дайджест-Финансы. - 1997. - № 1.
6. Промышленный вестник. - 1994. - № 2.
7. Финансово-кредитная система и налоговая политика в России. Круглый стол Совета Федерации. Вып. 4. - М., 1996.
8. Пансков В.Г. Действующая налоговая система России -фундамент экономической стабилизации // Налоговый вестник. -1996. - № 2.
УДК 94 ББК 63.3(2)
ОЛИГАРХИЧЕСКИЙ КАПИТАЛ И СТАНОВЛЕНИЕ ПОЛИТИЧЕСКОЙ СИСТЕМЫ РОССИЙСКОЙ
ФЕДЕРАЦИИ (1993-1999 ГГ.) К.В. Хлебцевич, Институт технологии туризма, (495) 496-35-44
В статье исследован феномен политической активности крупного российского капитала на начальном этапе становления новой политической системы Российской Федерации.
Ключевые слова: олигархия, конституционный строй, политическая система Российской Федерации, лоббизм.
THE OLIGARCHICAL CAPITAL AND FORMATION OF POLITICAL SYSTEM OF THE RUSSIAN FEDERATION (1993-1999)
Hlebtsevich K. V.
The article explored the phenomenon ofpolitical activity of Russia's largest capital at an early stage of formation of a new political system of Russia.
Keywords: oligarchy, constitutional system, political system of Russia, lobbying. ^^^бращаясь к истокам формирования политической систе- формирование предпринимательского сектора. Между тем в
мы современной России, следует признать, что ее становление в немалой степени определялось спецификой взаимоотношений российской власти и крупного бизнеса. Связывая начальный этап данного процесса с принятием Конституции РФ 1993 года, следует учесть специфику ситуации, сложившейся в Российской Федерации к началу 1994 года.
С распадом Советского Союза общественно-политическая и социально-экономическая ситуация в Российской Федерации в 1992-1993 гг. изменялась стремительно. Прежде всего, в стране развернулись радикальные рыночные реформы, шло быстрое
условиях, когда фактически произошло оформление нового суверенного государства, система государственной власти по сути осталась прежней. В данной ситуации объективно существовала потребность в более четком и ясном определении статуса различных органов государственной власти и управления, порядка их взаимодействия и взаимоотношений. Кризис советской политической системы в конечном счете привел к ее неизбежному краху. Причем данный процесс развивался не в конституционно-правовом поле, а, напротив, в полной мере определялся деградацией бывших структур, в конечном счете
завершившейся серьезным политическим конфликтом осени 1993 г.
С победой радикальных реформаторов к началу рассматриваемого периода российский политический процесс получил большую определенность, позволил осуществить системную конституционную реформу, определившую характер политического строя России как президентской республики. В данной связи заметим, что это было воспринято позитивно далеко не всеми силами. Примечательно, что одним из наиболее последовательных и жестких противников принятия президентского варианта Конституции вместе с коммунистами стала Демократическая партия России. Ее критика проекта конституционной реформы основывалась прежде всего на том, что она предоставляла неограниченные полномочия президенту и исполнительной власти в целом, практически устраняя в качестве противовеса им представительную власть. В целом конфликт приобрел такую остроту, что верховная власть даже пригрозила исключить ДПР из избирательной кампании 1993 г. Тем не менее позиция партии довольно адекватно отражала политические реалии. В принципе, данные трактовки были признаны небезосновательными и юристами [1].
В данной ситуации высшая исполнительная власть, все более теряя популярность в широких слоях населения, во-первых, в связи с «расстрелом Белого дома», а затем - в связи с небывалым углублением экономического кризиса в стране, нуждалась в серьезных союзниках. Объективно, наиболее надежным ее партнером стал крупный капитал, уже ощутивший плоды «ваучерной приватизации». Неслучайно он самым активным образом поддержал исполнительную власть в конфликте 1993 г. Заметим, что именно представители крупных бизнес-структур получили также и основные плоды победы 1993 г., оказавшись в авангарде того раздела «общенародной» собственности, который приобрел по-настоящему грандиозный размах именно с этого времени.
Основное содержание нового этапа развития российской приватизации, связанного с залоговыми аукционами и приватизационными конкурсами, стало логическим завершением кризиса 1993 г. - наградой крупному бизнесу за поддержку в 1993 г. Именно они, по мнению А. Мухина, явились «формирующими и мобилизующими» для будущих «олигархов», заложив основу их будущих «империй». Кроме того, по мнению аналитика, на них «обкатывались» и «новые технологии воздействия на власть», а сами крупные предприниматели перешли в категорию «протоолигархов» [2] (или, по выражению Бориса Березовского, в «семибанкирщину», получившую это название по количеству бизнесменов, осуществлявших в 1996 г. контроль более чем над половиной российской экономики).
Максимально усилившись, бизнес-элита не могла остаться лишь инструментом экономической политики. Она обнаружила стремление определять политику государства. При этом выявились различные группы интересов, показавшие ее неоднородность и определившие разные способы воздействия на власть. С одной стороны, это нашло отражение в доминировании в правительстве мощной группы старых хозяйственников и проникновении во властные структуры значительного числа своего рода «бизнес-чиновников». С другой стороны, все большее значение стали приобретать различные формы внешнего воздействия на власть через формировавшиеся институты демократического государства (СМИ, политические партии и т.д.).
Дальнейшее течение российского политического процесса было связано с парламентскими (1995 г.) и президентскими (1996 г.) выборами, которые стали первой проверкой надежности складывавшейся президентской республики. В целом они подтвердили несомненный приоритет исполнительной власти,
сумевшей не только провести необходимые персональные кадровые решения, но и осуществить дополнительную корректировку политической модели, фактически лишившую реальной самостоятельной политической роли Совет Федерации ФС РФ, в связи с переходом от выборов его членов к практике назна-ченчества.
Одновременно в ходе отмеченных избирательных кампаний произошло резкое усиление политической роли крупного капитала, уже в ходе их проведения сумевшего получить от власти колоссальные дивиденды - первоначально в виде решений о государственной поддержке формируемых финансово-промышленных групп, а затем в виде залоговых аукционов.
В июне 1995 г. состоялась встреча Б.Н. Ельцина с руководителями ряда финансовых групп, а уже 30 ноября 1995 г. Президент подписал Федеральный закон «О финансово-промышленных группах», принятый Федеральным Собранием России. Всего в 1995 г. образовалась 21 группа, в которых участвовало более 450 предприятий [3].
Фактически, как верно заметил М. Делягин, данные корпорации стали выполнять роль той «государственной скрепы», которая компенсировала угрозу распада властной вертикали [4]. При этом в проведении указанной линии сторонники «государственной линии» опирались на мощнейший финансово-экономический альянс крупных государственных структур, включавший Центральный и Сберегательный банки Российской Федерации, Внешторгбанк (ВТБ) и Внешэкономбанк (ВЭБ), контролирующуюся Центральным банком систему бывших советских заграничных банков, а также ряд других финансовых и промышленных структур. Некоторые из исследователей именовали этот альянс не иначе как «сверхкоалицией» [5].
Центральным пунктом взаимодействия власти и бизнеса стали различного рода исполнительные структуры, превратившиеся в объект борьбы между бизнес-группами, в основном преследовавшими личные и групповые интересы. Главным при этом было получение привилегированного положения, что, собственно, и достигалось созданием ФПГ, «уполномоченного банка» и пр. В то же время общественное мнение последовательно дезорганизовывалось внедрением в него мифа о борьбе в руководстве страны по вопросу определения «курса реформ». Парадоксально, но в основном она изображалась аналитиками и СМИ как столкновение старого и нового, причем первоначально нередко трактовалась как борьба «линий Черномырдина и Чубайса». При этом Чубайс и возглавлявшаяся им «команда молодых реформаторов», вплоть до ухода из правительства осенью 1997 г., выступали сторонниками самого радикального варианта реформ, вплоть до полного отстранения государства от участия в регулировании экономики.
Между тем, максимально объединяясь с исполнительной властью, представители финансовой олигархии не просто максимально сблизились с нею, но и стали олицетворять собой настоящую власть в России.
Литература
1. Конституция Российской Федерации: Проблемный комментарий // Отв. ред. В.А. Четвернин. - М., 1997.
2. Мухин А.А. Бизнес-элита и государственная власть; кто владеет Россией на рубеже веков. - М., 2001.
3. Финансово-промышленные группы в России: состояние, перспективы, нормативно-методическое обеспечение. - М., 1996.
4. Делягин М.Г. Олигархиада // Совершенно секретно. - 2001. - № 4.
5. Черников Г.П., Черникова Д.А. Кто владеет Россией? - М., 1998.
УДК 94 ББК 63.3(2)
ИСТОРИЧЕСКИЙ ОПЫТ И УРОКИ БОРЬБЫ ОРГАНОВ ГОСУДАРСТВЕННОЙ БЕЗОПАСНОСТИ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ С МЕЖДУНАРОДНЫМ ТЕРРОРИЗМОМ (1992-2003 ГГ.) М.З. Холамханов, соискатель кафедры истории Московского педагогического государственного университета, (495) 438-17-41
В статье на материалах Северного Кавказа рассматриваются вопросы борьбы с международным терроризмом, их значение для обеспечения национальной безопасности Российской Федерации на рубеже ХХ-ХХ1 вв.
Ключевые слова: международный терроризм, экстремизм в Российской Федерации, антитеррористические структуры.
