CC BY
17
Шамрина Е.А.
Кандидат исторических наук, старший преподаватель, Старооскольский филиал Белгородского государственного
национального исследовательского университета
ОХРАНА МАТЕРИНСТВА И ДЕТСТВА В Г. ВОРОНЕЖЕ И ОБЛАСТИ В ПЕРВЫЕ ПОСЛЕВОЕННЫЕ ДЕСЯТИЛЕТИЯ
Аннотация
В статье анализируются основные направления развития системы поддержки материнства и детства в послевоенный период в Воронежской области. Выявлены и обобщены положительные стороны и характерные недостатки в данной сфере. Ключевые слова: Воронежская область, материнство, детство, семья, социальная политика.
Tshamrina E.A.
PhD in historical sciences, senior lecturer, Stary Oskol, Belgorod branch of the State National Research University
THE PROTECTION OF MATERNITY AND CHILDHOOD IN VORONEZH REGION DURING THE FIRST POSTWAR
DECADES
Abstract
In this article the basic directions in development of system ofprotection of maternity, and childhood during second half1940 - 1960th years in Voronezh region are analyzed. Positive sides and typical defects in this sphere are revealed and summarized.
Keywords: Voronezh region, motherhood, childhood, family, social policy.
Одним из важнейших показателей уровня социального развития государства является оказание помощи и поддержки семье и детям. В послевоенный период советская власть рассматривала проблему социального обеспечения семьи, материнства и детства как одну из первоочередных, от решения которой не только во многом зависела жизнеспособность социально-экономической советской социальной системы, но обороноспособность страны.
Воронежская область традиционно занимала ключевое положение в Центральном Черноземье, поэтому на примере развития системы социального обеспечения семьи, материнства и детства этом регионе можно проследить общие тенденции данного процесса. Во время Великой Отечественной войны область оказалась в тяжелейшем положении. Общий объем ущерба, нанесенного оккупантами Воронежской области, определен Чрезвычайной Г осударственной комиссией в сумму 15 млрд. рублей. При этом особые потери понесла социальная инфраструктура города и области. Однако, приоритетное развитие тяжелой индустрии, предусмотренное принятым в 1946 г. планом восстановления народного хозяйства привело к перераспределению в ее пользу средств из социальной сферы.
Важным направлением развития послевоенного общества выступала социальная сфера. Восстановление подорванного национального генофонда стало первоочередной задачей в этой связи. При чем государственная политика строилась, с одной стороны, исходя из общенациональных, стратегических интересов страны и ее существования в новых геополитических условиях, с другой - внутренними потребностями, так как от подрастающего поколения во многом зависела скорость восстановления народного хозяйства.
Существенные потери населения в военный период, резкое снижение рождаемости и повышение смертности, массовые миграции за пределы области привели к значительному сокращению численности населения.
В связи с этим, материнство, рассматривавшееся как важнейшая женская функция, подкреплялась рядом социальных гарантий, таких как организация и функционирование женских и детских консультаций, родильных домов, детских учреждений, предоставление оплачиваемого отпуска по беременности и родам и др. Так, уже в конце Великой Отечественной войны началась реализация Указа Президиума Верховного Совета СССР от 8 июля 1944 г., предусматривавшего увеличение государственной помощи беременным женщинам, многодетным и одиноким матерям, усиление охраны материнства и детства. Следует отметить, что дальнейшая политика советского государства в сфере поддержки материнства основывалась именно на реализации этого указа. К 1960 г. в Воронежской области было выплачено пособий одиноким и многодетным матерям на сумму 733 млн. руб.; 1030 многодетным матерям присвоено «Мать героиня», свыше 100 тыс. матерей награждены орденами «Материнская слава» и медалями «Медаль материнства» [1].
В рамках политики восстановления подорванного в годы Великой Отечественной войны национального генофонда проводилась широкая работа по укрупнению базы медицинского обслуживания населения. Как отмечалось в справке о выполнении Постановления Бюро ЦК КПСС РСФСР и Совета Министров РСФСР от 26.03.1960 г. № 427 «О мерах по дальнейшему улучшению медицинского обслуживания и охране здоровья населения РСФСР» за пять лет реализации Постановления была значительно расширена сеть учреждение здравоохранения и специализация коечного фонда по городским и сельским больницам [2]. Однако, в то время как прирост сети медицинских учреждений, обслуживающих мать и ребенка в период 1940-1960- е гг. в среднем по стране составил 2,04, в Воронежской области этот показатель был равен всего 1,6.
Низкие темпы роста сети медицинских учреждений выступали сдерживающим фактором восстановления демографического баланса области. Общий коэффициент рождаемости в 1950 г. составил 20,6 чел. на 1000 населения. Это ниже чем в среднем по стране на 6,3 чел. на 1000 населения. В связи с этим и естественный прирост населения в Воронежской области оказался ниже среднего по стране. Так, в области он составил 12,1 чел. на 1000 населения, в РСФСР - 16,8.
Сдерживающим обстоятельством выступала и неразвитость детских дошкольных учреждений. Так, к 1961 г. в городской местности приходится 7,6 ясельных мест, а в сельской - 1,9 на 10 тыс. населения. При этом существуют районы, в которых не развернуты ясельные места вообще. Это - Воробьевский, Репьевский, Терновский и другие. Неблагополучно обстоит дело и с дошкольными учреждениями. Количество детей в них превышает число мест на 19,4 %, по городской местности - на 25 %. Особенно острый недостаток в этом ощущался в г. Воронеже и Борисоглебске. В целом по области на 1 января 1961 г. 2972 ребенка стояли в списках в ожидании очереди для устройства в ясли [3].
Другой не менее важной задачей послевоенного общества стало обеспечение детей-сирот и борьба с беспризорностью. Отрыв огромного числа детей от своих семей по причинам военного времени вызвал необходимость принятия государственных мер защиты интересов детей. Постановление ЦК ВКП (б) и СНК СССР от 21 августа 1943 г. «О неотложных мерах по восстановлению хозяйства в освобожденных от немецких оккупантов районах» для Воронежской области был определен контингент детей детских домов в 3 000 человек. Решением пленума обкома ВКП (б) утверждена сеть детских домов для прибывших детей в 26 единиц с контингентом в 3 210 человек. С 1944 г. также продолжалась работа по оказанию помощи детям-сиротам и детям фронтовиков. Только в течение первого полугодия из государственных фондов было отпущено 25 000 продовольственных пайков для детей-сирот, сверх установленного принято на снабжение продовольствием по г. Воронежу 300 туберкулезных детей, за счет резервов, выделенных для города продовольственных карточек дополнительно принято на снабжение по г. Воронежу 600 человек остро нуждающихся детей [4].
Кроме государственной помощи в деле устройства детей, оставшихся без попечения родителей, большая роль принадлежит общественности. Так по линии комсомольских организаций для оказания помощи детям были созданы продовольственные и денежные фонды, 8 детских домов, которые получили от обкома ВЛКСМ дотацию в сумме 900 тыс. руб.
128
Устройство несовершеннолетних, оставшихся без родителей (соответственно, и без родительского попечения), в послевоенный период (1945-1965 гг.) в Воронежской области происходило преимущественно путем помещения их в специальные детские учреждения, либо передачи в семьи.
Несмотря на то, что работа детских домов в военные годы находилась под постоянным контролем государственной власти, проверки, проведенные областным комитетом ВКП (б) по выполнению постановлений установили, что ряд детских домов области находится в неудовлетворительном состоянии. Всего к 1946 году в Воронежской области насчитывалось 50 детских домов, в которых содержались 5 455 ребенка, в том числе 26 детских домов общего типа с количеством воспитанников 2 455, 24 специальных детских дома с 3000 воспитанников. Условия же содержания детских учреждениях были крайне тяжелыми. Несмотря на то, что работа детских домов находилась под постоянным контролем государственной власти, проверки, проведимые областным комитетом ВКП (б) по выполнению постановлений установили, что ряд детских домов области находится в неудовлетворительном состоянии: размещение в неприспособленных помещениях, нарушение норм питания детей [5]
В этой ситуации приоритетным направлением социальной помощи детям оставалось устройство в приемную семью. В Воронежской области к 1952 г. в порядке патроната, опеки, усыновления воспитывалось 7 502 ребенка, в том числе патронат -4 198, опека - 3 133, усыновление - 171 [6].
Подводя итог, следует отметить, что условия послевоенного времени как для страны в целом, так и для ее отдельных субъектов, в частности Воронежской области, определили основные направления социальной политики советского общества. Одной из приоритетных задач социальной политики советского государства являлось восстановление демографического баланса страны, укрепление семьи, материнства и детства. В целом, в рассматриваемый период система социальной поддержки семьи, материнства и детства претерпела значительные перемены в лучшую сторону. Развивается сеть женских и детских консультаций, родильных домов, проводится политика поддержки детей, оставшихся без родителей. Вместе с тем количественный рост не сопровождался качественными изменениями: темпы восстановления демографического баланс были ниже средних по стране, неравномерно развивалась сеть детских дошкольных учреждений, из года в год росли очереди в детские сады и ясли, неудовлетворительными оставались условия содержания детей в детских домах. В целом, анализ состояния системы поддержки материнства и детства в рассматриваемый период позволяет сделать вывод о наличии большого ряда нерешенного вопросов, нежели достигнутых результатах.
Литература
1. Г осударственный архив Воронежской области / ГАВО /. - Ф. Р. - 1440. Оп. 90. д. 130, лл. 11 - 20
2. ГАВО. Ф. Р. - 2605. - Оп. 11. - Д. 1900. - лл. 27 - 41
3. ГАВО. - Ф. Р. - 1440. - оп. 88а. - Д. 1368. - л. 162; оп. 90. - д. 130. - лл. 14 - 15
4. Государственный архив общественно-политической истории Воронежской области /ГАОПИ ВО/. - Ф. 3. - Оп. 5. - Д. 600 а. - л. 18
5. ГАОПИ ВО. - Ф. 3. - Оп. 1. - Д. 6588. - л. 23
6. ГАОПИ ВО. - Ф. 3. - Оп. 28. - Д. 715. - л. 92
ФИЛОСОФСКИЕ НАУКИ / PHILOSOPHICAL SCIENCES
Авдеева И.А.
Доцент; кандидат философских наук, доцент кафедры философии, Тамбовский государственный университет им.
Г.Р.Державина;
ГЛОБАЛЬНАЯ ЭТИКА ДЛЯ ГЛОБАЛЬНОГО ПРОСТРАНСТВА
Аннотация
В статье рассмотрена проблема возможности построения глобальной этики и создания глобального этоса в глобализирующемся мире. Приведены практические и теоретические аргументы, которые в современных условиях позволяют относится к данной возможности достаточно критически, хотя аксиологическая основа глобальной этики теоретически имеет место.
Ключевые слова: глобальная этика, глобализация, глобальный этос, прикладная этика, этика, ценности глобализации.
Avdeeva I.A
PhD in Phylosophy and Ethics, assosiate professor, Tambov State University;
GLOBAL ETHICS FOR THE GLOBAL WORLD
Abstract
The article consideres possibility of building a global ethic and a global ethos in a globalizing world. The practical and theoretical arguments that under current conditions is to enable this feature is quite critical, but axiological basis of a global ethic theory holds.
Keywords: global ethics, globalization, global ethos, applied ethics, ethics, values of globalization.
Проблема возможностей и перспектив создания глобального сообщества весьма широко обсуждается во многих сферах гуманитарного знания. При этом глобализация может пониматься весьма по-разному: начиная от необходимости создания единого экономического пространства, диктуемого расширением и развитием мирового рынка, и заканчивая попытками расширить имеющие место общеевропейские экономические процессы на мир в целом во всех возможных ракурсах «глобального» сближения. При этом сама философия глобализации, вернее, попытки ее создания, в результате которых под глобализационные процессы могло быть введено единое и внутренне непротиворечивое аксиологическое содержание, пока еще остается весьма перспективным в исследовательском плане проектом. В этой связи, сторонники концепций глобального общества не могли не инициировать не только идеи глобальной этики, но и попыток ее создания в плане практическом, посеяв поле для непрекращающихся споров относительно глобального этоса.
Так сложилось, что во второй половине ХХ века, в связи со всевозможными постмодернистскими кризисами метанарративов в философской этике, как и в целом в философии, стали брать верх именно партикуляристские теории. Процесс, безусловно, начался гораздо раньше, в период антиметафизического философского переворота середины XIX века, но мода на партикуляризм стала проходить к концу XX века именно благодаря глобализационным процессам. Более того, в конце XX века деонтологическая позиция, согласно которой в поступке следует воплощать, прежде всего, моральную обязанность, поступать только по долгу, а если кто-либо мотивируется собственным прагматическим интересом, то такой поступок уже не будет моральным поступком, получила «второе дыхание», обусловленное, в первую очередь, глобализацией. Этот процесс, наличие которого само по себе является дискуссионным, поднял на щит и так называемые «глобальные проблемы современности», которые с легкой руки Римского клуба и вне зависимости от реальности или надуманности, достаточно быстро превратились в онтологизированный феномен. В философском дискурсе вновь «воскресли» понятия долга перед обществом, перед человечеством, гуманистических идеалов, общечеловеческих ценностей и др.
129
