CC BY
64
А.Г. Репьев
Репьев Артем Григорьевич — кандидат юридических наук, доцент кафедры административного права и административной деятельности органов внутренних дел
Барнаульский юридический институт МВД России
Ограничения, преимущества и исключения в праве: новый взгляд на теорию, практику и технику
В современных государственно-правовых и экономических условиях одним из перспективных направлений повышения эффективности производственных, трудовых, рыночных, административно-хозяйственных отношений, выступает сочетание императивных и диспозитивных норм. К средствам реализации первых традиционно относятся ограничения, запреты, обязанности, а вторых — дозволения, поощрения и стимулы. Вместе с тем, лишь обозначенными явлениями правовое регулирование не может ограничиваться. В современном законодательстве присутствуют и иные средства, место и роль которых не в полной мере изучена юридической наукой. Речь идет о правовых преимуществах.
Ученое сообщество, занимающееся исследованием теории равенства, дифференциации, правового регулирования, специальных правовых статусов, предпочитают, как правило, не использовать дефиницию «преимущество» именно в качестве юридического понятия. Скорее, как синонимичный термин, позволяющий избежать лексической тавтологии при употреблении в текстах своих работ таких форм объективного неравенства, как «льгота», «привилегия», «иммунитет», «особые процедуры» и пр.
Так было не всегда. На определенных исторических этапах и в доктринальных источниках права, и в законодательных нормах широко использовалось понятие «правовое преимущество». Затем, по-видимому, объективные обстоятельства, связанные с усложнением общественных отношений, их многообразием, привели к тому, что стало затруднительным описывать особенности и некоторую специфику правового регулирования именно дефиницией «преимущество». Потребности в увеличении норм, обогащении языка права и законодательства, детерминировали процесс вытеснения этого понятия.
Профессор Т.Н. Радько точно подметил, что «юридическая наука создала большую систему юридических понятий, отражающих различные стороны сущности и формы права», которые, «с одной стороны, закрепляют достигнутый уровень познания права, с другой, являются своего рода исходными ступенями для дальнейших исследований, для выработки новых категорий, понятий»1. Такой отправной точкой для концептуального исследования правовых преимуществ стали труды периода построения коммунистического государства, а следом — и перехода от советской модели государственно-правового развития к российской.
В.А. Шабалин, один из виднейших представителей Саратовской школы философии права, видел в правовых преимуществах в первую очередь регулятивное и социальное начало: «Преимущества дают праву возможность воспринимать внутренние императивы развития общественных отношений и структур, действовать в соответствии с ними»2.
Ученым, впервые начавшим рассматривать на теоретико-правовом уровне правовые преимущества как самостоятельную категорию, был представитель Свердловской школы правоведения профессор С.С. Алексеев. И пусть в его работах названный институт изучался в аспекте более широкой категории — «дозволение»3, тем не менее это заложило несомненный научный интерес и фундамент для дальнейшего развития данного направления.
В числе первых из современных отечественных авторов, осознанно употребивших категорию «правовое преимущество» для раскрытия сущности льгот и привилегий, был судья Конституционного Суда РФ профессор Н.С. Бондарь. В своей работе он представил ее в виде положительного изъятия из общего правового статуса, которое оказывает стимулирующее влияние на поведение человека и гражданина, и поэтому «...общественно значимый результат установления оправдывает допускаемое исключение из общего режима равноправия»4.
Профессора А.В. Малько, И.С. Морозова при концептуальном исследовании льгот употребляли термин «преимущество» как в самой дефиниции «льгота», понимая под ними дополнительные, особые
1 Радько Т.Н. Теория функций права: монография. М., 2014. С. 59.
2 Шабалин В.А. Методологические вопросы правоведения. В связи с теорией и практикой социалистического управления. Саратов, 1972. С. 135.
3 См.: Алексеев С.С. Общие дозволения и общие запреты в советском праве. М., 1989. С. 64—66.
4 Бондарь Н.С., Капранова Ю.В. Конституционное измерение равноправия граждан Российской Федерации. Ростов н/Д, 2002. С. 50.
права, так и применяли конструкцию «правовые преимущества» в понимании юридического средства реализации ограничений1. Полностью солидарны с такой точкой зрения, если бы не одно обстоятельство. Авторы, к примеру, при описании материальных и процессуальных льгот в одном ряду использовали и термин «преимущество», и термин «исключение»: «льготы — это преимущества, исключения из единых требований нормативного характера»2.
Подобная широкая трактовка категории «правовое преимущество» без должного учета ее смысловой и юридической многогранности нами не поддерживается. Безусловно, хорошо известно, что термин «преимущество» часто используется именно в общесоциальном, экономическом, обыденном значениях. Вместе с тем, иммунитеты, привилегии и льготы, будучи давно сложившимися юридическими понятиями и категориями, не могут искусственно рассматриваться вне права. В таком случае нас ожидает отход от формализованности, терминологической четкости, точности при построении норм в системе законодательства. Кроме того, нами в рамках данной работы преследуется цель доказать различие в понимании и юридическом содержании категорий «исключение» и «преимущество».
Наиболее часто термин «преимущество» употреблялся в работах ученых, как правило, представителей отраслевой юридической науки, для обозначения изъятия из режима всеобщего равенства3. Некоторые авторы, при изучении различных форм неравенства и фактического различия в положении субъектов, в том числе льгот и привилегий, считали последние «юридическим выражением социальных преимуществ»4.
Все перечисленные и многие другие работы значительно обогатили терминологический аппарат теории правового регулирования, создали необходимый базис для комплексного исследования такой межотраслевой категории, как «правовое преимущество». Следующим шагом должно стать определение места преимуществ в системе правового регулирования и соотношения их с такими явлениями, как ограничение и исключение.
Наиболее интересным методом относительно изучения понятия правовых преимуществ и соотношения его со схожими правовыми категориями является, на наш взгляд, инструментальный подход. Юридическое средство, выступая ключевым элементом инструментальной теории права, позволяет сравнить преимущества с иными правовыми формами социальной дифференциации. К слову сказать, на это нас подталкивают и имеющиеся научные труды в данной области. Их авторы чаще всего при описании общественных отношений, которые не могут быть урегулированы однотипными правилами, что обуславливает необходимость установления пределов отклонения от нормы посредством приемов юридической техники, предлагают для этого предусмотреть в законодательстве различные правовые средства, характеризующиеся прилагательными «исключительный», «специальный», «особый». Применительно к этому, учитывая количество работ, посвященных в последние годы исключениям5, и возрастающий интерес ученых к этой теме, попробуем остановиться на элементах единства и различия исключений и преимуществ, выделив тем самым аспекты их взаимодействия и существующие противоречия.
Единство:
— обе категории, во-первых, обладают свойствами социальных регуляторов, а во-вторых, выступают в определенном смысле в виде изъятий из более общих правил. Зачастую законодатель в одной норме устанавливает несколько правовых преимуществ (в примере, приведенном ниже, это иммунитет от изъятия собственности и льгота в форме компенсации за понесенный ущерб) и юридическое исключение, формулируя его при помощи технико-юридического приема — «в случае». Так, собственность стран Содружества Независимых Государств, согласившихся на взаимное признание прав, «не может быть подвергнута принудительному изъятию, кроме как в исключительных случаях, предусмотренных законодательными актами. В случае принудительного изъятия упомянутой собственности ее владельцу
1 См.: Малько А.В., Морозова И.С. Льготы в российском праве (Проблемы теории и практики): монография. Саратов, 2004. С. 49, 51, 54—55, 68.
2 Там же. С. 76—77.
3 См.: Петухов Е.Н. Иммунитеты в уголовном процессе России: лекция. Барнаул, 2006. С. 8; Добровлянина О.В. Особенности производства по уголовным делам в отношении отдельных категорий лиц: дис. ... канд. юрид. наук. Екатеринбург, 2010. С. 17, 41, 48; Швыркин А.А. Равноправие в аспекте реализации уголовной ответственности // Вектор науки Тольяттинского государственного университета. Серия «Юридические науки». 2011. № 4. С. 151.
4 Ветютнев Ю.Ю. Аксиологический статус правового равенства // Философия права. 2012. № 1. С. 94.
5 См., например: Муравьев И.А. Законодательное исключение (теория, практика, техника): дис. ... канд. юрид. наук. Н. Новгород, 2009; Мазуренко А.П. Правотворческая политика и исключения в праве: вопросы юридической техники // Право и политика: теоретические и практические проблемы: сборник материалов 3-й Международной научно-практической конференции (14 ноября 2014 г.). Рязань, 2014. С. 49—51; Малько А.В., Роман Е.А. Исключения в праве и правовые фикции: технико-юридический аспект // Право и управление. XXI век. 2015. № 4. С. 15—19; Аничкин Е.С., Кутявина М.Н. Законодательные исключения в конституционном праве Российской Федерации // Юридическая наука и практика. 2016. Т. 12. № 1. С. 30—36; Роман Е.А. Исключения в праве и правовые аксиомы: вопросы соотношения // Современное общество и право. 2016. № 1 (22). С. 18—23; Давыдова М.Л. Правовая норма, нормативное предписание, законодательное исключение — разнопорядковые категории // Юридические исследования. 2016. № 4. С. 37—44; Суменков С.Ю. Исключения в праве: теоретико-инструментальный анализ: монография / под ред. докт. юрид. наук, проф., засл. деят. науки РФ А.В. Малько. М., 2016; и др.
государством выплачивается компенсация»1. Приведенные доводы подтверждают известную формулу — «их общность в их различии», поскольку во многом преимущества и исключения, имея наивысшую ценность с точки зрения инструментальной теории, как эффективные юридические средства воздействия на отношения в обществе все же представляют собой различные «слои, ярусы»2 правового регулирования;
— к сожалению, и нормы-преимущества, и нормы-исключения, как правило, излагаются при помощи бланкетного или отсылочного способа. С исключениями этот прием весьма оправдан, поскольку оно выступают все же нетипичным правилом, и не распространяются на всю систему регулируемых отношений. Например, «заработная плата каждого работника зависит от его квалификации, сложности выполняемой работы, количества и качества затраченного труда и максимальным размером не ограничивается, за исключением случаев, предусмотренных настоящим Кодексом»3. Совсем иная ситуация с правовыми преимуществами. Поскольку они зачастую выступают дополнением специального правового статуса лица, тем самым налагая определенные обязанности, ограничения и запреты на действия других, думается, должны быть прямо закреплены в отправной норме. В противном случае это снижает эффективность их применения, создает дополнительные сложности для реализации. Пример, когда отсылочная норма содержится сразу в нескольких нормативных правовых актах: «В случае выявления сотрудником достаточных данных, указывающих на наличие события административного правонарушения, совершенного иностранным гражданином, предъявившим документы, подтверждающие наличие иммунитета от административной юрисдикции Российской Федерации, вопрос об административной ответственности указанного лица согласно статье 2.6 Кодекса в соответствии с федеральными законами и международными договорами Российской Федерации разрешается в соответствии с нормами международного права»4;
— и правовые преимущества, и исключения тесно связаны в процессе регулирования общественных отношений с правовыми ограничениями. Но если для исключений эта связь имеет взаимообуслав-ливающий характер (см. следующий тезис о различиях), то для преимуществ ограничения несут в себе роль дополнительного элемента сдерживания нежелательного поведения. К примеру, преимуществом в форме свидетельского иммунитета обладают арбитры (третейские судьи), а в отношении лиц, производящих предварительное расследование, действует ограничение по их допросу в качестве свидетелей об обстоятельствах, ставших известными в ходе арбитража (третейского разбирательства)5. В этом ключе преимущества и ограничения выступают в виде дополнительных гарантий независимого и беспристрастного механизма процессуального судопроизводства.
Из названных выше сходств вытекают и различия исследуемых феноменов:
— исключения — это инструмент реализации ограничений в праве, возможно, даже его ликвидация6, а правовые преимущества — одно из высших проявлений дозволения, то есть форма максимальной свободы выбора поведения субъекта (разумеется, в рамках нормы права), опосредованная его социальной и гражданской активностью, профессиональными и личными качествами, способствующая наиболее полному удовлетворению интересов личности, общества и государства. В таком виде тезис не противоречит общетеоретическому пониманию категории «дозволение»7. Исключения же в праве — это всегда отделение одного от другого: дозволенного от недозволенного, преступного от неприступного. При ограничении прав и свобод граждан может происходить их умаление, а последнее как раз и осуществляется путем либо исключения, либо сужения объема и содержания прав. К примеру, разновидностью привилегии как формы правового преимущества выступает получение земельного участка для ведения сельского хозяйства, жилищного строительства. Однако данное дозволение может быть ограничено на основании неиспользования по целевому назначению собственником в течение трех лет. Отделить возможность использования участка по назначению от невозможности призвано исключение: «В этот период не включается время, в течение которого участок не мог быть использован по целевому
1 О взаимном признании прав и регулировании отношений собственности: соглашение стран Содружества Независимых Государств от 09.10.1992 (с изм. от 24.12.1993), ст. 15 // Бюллетень международных договоров. 1993. № 10.
2 См.: Алексеев С.С. Общие дозволения и общие запреты в советском праве. М., 1989. С. 116.
3 Трудовой кодекс Российской Федерации от 30.12.2001 № 197-ФЗ (в ред. от 03.07.2016) (с изм. и доп., вступ. в силу с 01.01.2017), ст. 132 // Собрание законодательства РФ. 2002. № 1, ч. 1, ст. 3; 2016. № 27, ч. 1, ст. 4172.
4 Об утверждении Административного регламента Министерства внутренних дел Российской Федерации исполнения государственной функции по контролю и надзору за соблюдением участниками дорожного движения требований в области обеспечения безопасности дорожного движения: приказ МВД России от 2 марта 2009 г. № 185 (в ред. от 22.12.2014), п. 227 // Российская газета. 2009. 7 июля.
5 Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации от 18 декабря 2001 г. № 174-ФЗ (в ред. от 03.04.2017), п. 7 ч. 3 ст. 56 // Собрание законодательства РФ. 2001. № 52, ч. 1, ст. 4921; 2017. № 15, ч. 1, ст. 2135.
6 См., например, основания аннулирования (исключения) записи из реестра акционеров: постановление ФАС Западно-Сибирского округа от 16 октября 2007 г. № Ф04-7350/2007(39441-А70-11) по делу № А70-9665/10-2006 // СПС «Консультант Плюс» (дата обращения: 30.04.2017); постановление Тринадцатого арбитражного апелляционного суда от 24 февраля 2014 г. по делу № А56-40458/2013 // СПС «Консультант Плюс» (дата обращения: 30.04.2017).
7 См: Братко А.Г. Запреты в советском праве / под ред. профессора Н.И. Матузова. Саратов, 1979. С. 9—11; Алексеев С.С. Общие дозволения и общие запреты в советском праве. М., 1989. С. 54.
назначению из-за стихийных бедствий или ввиду иных обстоятельств, исключающих такое использова-ние»1. Мы в своих рассуждениях относительно подобного подхода к рассмотрению ограничений и исключений вопроса не одиноки. Семенюта Н.Н. пишет по этому поводу: «Правовое ограничение представляет собой установление исключений, изъятий из конкретного запрета или дозволения, введение различных обременений или дополнительных условий для возникновения возможности пользоваться каким-либо правом или исполнять какую-либо обязанность»2. Стоит отметить, что есть и противоположные точки зрения относительно того, что исключения также могут проявляться в виде дозволения3;
— юридические исключения являются, в том числе, элементом судебного правотворчества и могут быть закреплены в актах правосудия. Об этом пишут ученые4, это доказывает практика5. Правовые преимущества как формы дополнения и, если можно так выразиться, «усиления» основных прав человека на жизнь, свободу, личную неприкосновенность, собственность не могут устанавливаться решениями судебных органов;
— исключения могут быть выражены в форме запрета, а преимущества — это всегда дозволение, предоставление больших возможностей. Так, временный запрет деятельности — это применяемая только в исключительных случаях мера обеспечения производства по делам об административных правонарушениях, за совершение которых предусмотрено назначение наказания в виде административного приостановления деятельности, заключающаяся в принудительном кратковременном, установленном на срок до рассмотрения дела судом или иными уполномоченными должностными лицами, прекращении деятельности филиалов, представительств, структурных подразделений юридического лица, производственных участков, а также эксплуатации агрегатов, объектов, зданий или сооружений, осуществления отдельных видов деятельности (работ), оказания услуг6;
— правовые преимущества — это всегда форма одобрения государством деятельности субъекта, его места и роли в обществе, желаемого наступления последствий, а исключения — дополнительное условие предоставления благ. Так сложилось исторически: «В ободрение мануфактур, а наипаче суконных фабрик Высочайшая воля Государя Императора есть, чтобы вольным фабрикантам позволить выдаваемые на их фабриках сукна обращать по их изволению, но с тем, чтобы прежде всего выставлено ими было ежегодно все количество сукна для Комиссариата потребное»7;
— правовое преимущество, помимо института регулирования общественных отношений, — еще и один из элементов специального правового статуса (военнослужащих, государственных служащих, осужденных и пр.); исключение по своей природе не является элементом правового статуса, а выступает юридическим средством регламентации нестандартных общественных отношений за счет создания альтернативного правилу варианта поведения, путем соответствующих приемов юридической техники — «за исключением», «кроме», «помимо» и т. д. Сказанное обуславливает и дополнительное различие — адресность. Правовые преимущества, как правило, обращаются на конкретную категорию субъектов, а исключения — на неопределенный круг лиц, характеризуются ситуативностью, корректируют общие для всех правила.
Взаимодействие исключений и преимуществ:
— преимущества могут, а в ряде случаев и должны сопровождаться исключениями из них, а исключения преимуществами, полагаем, нет. В частности, мы уже указывали на необходимость установления исключения из правового преимущества в форме иммунитета судей8. Норма части 5 статьи 16 Закона РФ «О статусе судей в Российской Федерации» устанавливает, что судья, задержанный по подозрению в совершении преступления, если его личность не могла быть известна в момент задержания, после ее установления подлежит немедленному освобождению9. С одной стороны, обозначенное категоричное требование не совсем оправдано с позиции воплощения в жизнь целей уголовно-процессуального права. Оно может снизить эффективность процесса раскрытия и расследования преступления, препятство-
1 Гражданский кодекс Российской Федерации. Часть первая от 30 ноября 1994 г. № 51-ФЗ (в ред. от 28.03.2017), ст. 284 // Собрание законодательства РФ. 1994. № 32, ст. 3301; 2017. № 14, ст. 1998.
2 Семенюта Н.Н. Запреты и ограничения в правовом регулировании трудовых отношений в Российской Федерации: дис. ... канд. юрид. наук. Омск, 2000. С. 33.
3 См.: Суменков С.Ю. Исключения в праве: теоретико-инструментальный анализ: монография. М., 2016. С. 71.
4 См.: Гук П.А., Суменков С.Ю. Правовые исключения и их реализация в судебной деятельности // Журнал российского права. 2006. № 8 (116). С. 123—130.
5 См: Обзор практики рассмотрения арбитражными судами споров, связанных с исключением участника из общества с ограниченной ответственностью // Вестник Высшего арбитражного суда. 2012. № 8.
6 Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях от 30 декабря 2001 г. № 195-ФЗ (в ред. от 17.04.2017), ст. 27.16 // Собрание законодательства РФ. 2002. № 1, ч. I, ст. 1; 2017. № 17, ст. 2460.
7 О дозволении вольным фабрикантам выдаваемым на их фабриках сукна обращать в вольную продажу: именный указ, объявленный Генерал-Прокурором Главному Директору Мануфактур-Коллегии от 18 сентября 1800 г. // Полное собрание законов Российской Империи. Собрание Первое. С 1649 года. СПб., 1830. Т. XXVI. 1800—1801. С. 313.
8 См.: Репьев А.Г. Иммунитет как категория российского права: дис. ... канд. юрид. наук. Саратов, 2011. С. 68.
9 О статусе судей в Российской Федерации: закон РФ от 26 июня 1992 г. № 3132-1 (в ред. от 03.07.2016, с изм. от 19.12.2016) // Ведомости СНД и ВС РФ. 1992. № 30, ст. 1792; Собрание законодательства РФ. 2016. № 1, ч. 1, ст. 29.
вать производству неотложных следственных действий, закреплению следов преступления и т. д. С другой стороны, данное положение полностью соответствует реализации юридической природы иммунитета, направленного на защиту судей. На наш взгляд, адекватной и компромиссной мерой законодателя стала бы следующая редакция нормативного правового акта: «5. Судья, задержанный по подозрению в совершении преступления или по иному основанию либо принудительно доставленный в любой государственный орган, если личность этого судьи не могла быть известна в момент задержания, после установления его личности подлежит немедленному освобождению, кроме случаев задержания на месте преступления».
Присутствуют при взаимодействии данных средств правового регулирования и противоречия. Подтверждением сказанного служит наличие в законодательстве не только исключений из правовых преимуществ, но и исключений из исключений. К примеру, свидетельский иммунитет родственников как разновидность преимуществ может быть ограничен исключением исходя их категории дела. Член Совета Федерации РФ или депутат Государственной Думы РФ, обладающие широкими правовыми преимуществами в виде иммунитета от задержания, ареста, досмотра, обыска, все же могут быть подвержены мерам государственного принуждения в случае задержания на месте преступления1. Оговорка «в случае» выступает наиболее типичным средством закрепления в текстах нормативных правовых актов такого технико-юридического средства, как исключение. Если следовать ранее обозначенной логике, исключение ограничивается исключением. Не слишком ли сложная сентенция?
В ракурсе сказанного полагаем, что исключение — это все же прием юридической техники, в чем-то схожий, к примеру, с такими, как примечание и дополнение. Объединяет их то, что представляют они собой государственно-властное, нормативное установление, закрепляющее определенные правовые положения, сопутствующие отправной норме, вместе с тем, являясь обязательными для исполнения в процессе правоприменительной деятельности2. С одной только поправкой — исключение есть нетипичное установление, альтернативное правилу, благодаря чему все же сохраняется всеобщность нормативного и правового регулирования.
Сказанное выше позволило нам предположить, что:
— правовое преимущество, почти всегда сочетается с правовым ограничением. Данное средство дополняет процесс мотивации поведения субъекта и является неотъемлемым элементом правового регулирования. Важной стороной правового ограничения является его дуалистичная природа;
— несмотря на кажущийся сдерживающий стимулирование характер, ограничение также выступает побудителем желаемого для государства поведения субъектов общественных отношений. При этом механизм регулирования добавляется некоторыми условиями наступления благоприятных для субъекта последствий (сроки, правовой статус, характер совершаемых действий и др.);
— ограничение выступает важным информационно-психологическим средством, не допускающим получение социальной, правовой и материальной выгоды субъектами, не выполняющими наряду со всеми условия предоставления преимущества.
Тесная взаимосвязь категорий «правовое преимущество» с таким антиподом, как «ограничение», на изложенном не заканчивается. К примеру, своеобразным дополнением к базису поведения человека, выступают ценности3 как элемент ограничения, ориентируя его на ту систему установок, которая заложена воспитанием, влиянием социума. А.Г. Братко, а позднее С.С. Алексеев писали об этом как о так называемых «моральных аналогах запретов»4. Такое воздействие происходит на подсознательном, ментальном уровне, когда субъект не знает и не задумывается о правовой норме. Мы не раз подчеркивали применительно к сфере юридических преимуществ, что необходимо стремиться не к уменьшению количества иммунитетов, привилегий, льгот должностных лиц, обладающих данным особым правом, а к повышению уровня правовой культуры, правового сознания, укреплению высоконравственных ценностных установок, формированию сознательного отношения к гражданскому и служебному долгу, совершенствованию антикоррупционных стандартов поведения, культивированию моральных и этических принципов на государственной службе и в быту5.
В связи с изложенным укажем, что наиболее отчетливо связь преимуществ с ограничениями проявляется в конструкции специального правового статуса. Объясняется такая позиция тем, что правовые
1 О статусе члена Совета Федерации и статусе депутата Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации : федеральный закон от 8 мая 1994 г. № 3-ФЗ (в ред. от 19.12.2016), ст. 19 // Собрание законодательства РФ. 1994. № 2, ст. 74; 2016. № 52, ч. 5, ст. 7500.
2 См.: Бокова И.Н. Юридическая техника в уголовном законодательстве (Теоретико-прикладной анализ главы 22 УК РФ): автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Н. Новгород, 2002. С. 15.
3 О ценностном подходе в системе прав человека и правовой политике см. подробнее: Мордовец А.С., Рагузина О.В. Уважение как принцип и ценностное явление правовой политики // Правовая политика и правовая жизнь. 2016. № 1. С. 22—28.
4 Братко А.Г. Запреты в советском праве / под ред. профессора Н.И. Матузова. Саратов, 1979. С. 43; Алексеев С.С. Общие дозволения и общие запреты в советском праве. М., 1989. С. 47—48.
5 См.: Репьев А.Г. Правовая культура — неотъемлемый элемент права на иммунитет должностного лица государства // Правовая культура. 2011. № 2. С. 102—105.
преимущества субъектам, обладающим властными полномочиями, предоставляются для беспрепятственной реализации своих прав, однако тем самым лицо неизбежно берет на себя и дополнительные обременения, вынуждено сдерживать себя в свободе действий. Очень точно об этом написано у римлян: qui sentit commodum sentire debet et onus (пер.: тот, кто приобретает преимущество, должен принять на себя и обязанность).
Подведем некоторые итоги изложенного материала:
— исследование правовых преимуществ показало связь с такими категориями, как «ограничение» и «исключение». На сегодняшний день закономерности государственно-правового развития требуют от нас воссоединить разорванные связи этих явлений, придать им целостность, единство. Вся эта мыслительная деятельность привела к обоснованному, как нам представляется, тезису о присутствии в праве и законодательстве системы правовых преимуществ, органично включающей в себя отдельные виды и формы отступлений от равенства, установление между ними связей, взаимодействия, единства и противоположностей;
— правовые преимущества выступают антиподом ограничений. Если последние корреспондируют уменьшение объема возможностей, свободы реализации прав, законных интересов, то преимущества увеличивают потенциальный объем дозволений и благ. Реализуясь, в первую очередь, в форме льгот, привилегий, иммунитетов, правовые преимущества выступают мерой государственного одобрения деятельности субъектов, устанавливаются в зависимости от имеющихся заслуг и вклада в развитие общества и государства и в связи с необходимостью учета различий в статусах с позиции справедливости и дифференциации.
