CC BY
24
Е.А. Юрина
АССОЦИАТИВНОЕ ВОПЛОЩЕНИЕ ПРИЗНАКА «ТВЕРДЫЙ» В ОБРАЗНОМ СТРОЕ ЯЗЫКА И ПОЭТИЧЕСКОМ ТЕКСТЕ1
Томский государственный университет
Настоящее исследование выполнено в традиции семасиологического подхода к описанию образного строя языка, представленного в работах Н.А. Илю-хиной [1], Г.Н. Скляревской [2], В.Н. Телия [3] и ряда других авторов.
Под образным строем языка понимается закрепленная в узусе национально и культурно-исторически обусловленная система образов, метафорически реализованная в семантике единиц лексико-фразео-логического уровня, регулярно воспроизводимая в актах коммуникации и формирующая языковую картину мира носителей языка.
Образный строй языка является частью когнитивной системы и языкового сознания личности говорящего, что обеспечивает адекватное понимание образа носителями одного языка и, напротив, вызывает затруднения в «дешифровке» образа представителями иной языковой культуры.
В качестве минимальной содержательной единицы образного строя языка выступает элементарное образное представление - устойчивая метафорическая модель («базовая метафора», по Дж. Лакоффу и М. Джонсону [4]), отражающая закрепленное в языке ассоциативное сближение разнородных объектов типа «время - вода», «чувство - огонь», «жизнь -строение», «сильный - твердый» и др. Подобные образные представления выступают в качестве инварианта по отношению к некоему множеству вариантов, представленных значениями языковых или речевых, в том числе и художественных, образных средств.
В данной работе осуществляется попытка проследить, как типовые образные представления, характерные для русского языкового сознания, выявленные по данным узуальных образных средств языка, воплощаются в индивидуально-авторском поэтическом творчестве, неся эстетическую нагрузку и формируя художественно-образный строй произведения. Рассматриваются образные представления, связанные с метафорическим переосмыслением признака «твердый» носителями русского языка, и их эстети-
ческие реализации в поэтических произведениях М.И. Цветаевой.
Материалом для анализа послужили две группы языковых данных. К первой отнесена совокупность узуальных образных средств - языковых метафор (кремень 'сильный, мужественный человек'), собственно образных слов с метафорической внутренней формой (твердолобый 'глупый, упрямый (о человеке)'), устойчивых образных выражений (как за каменной стеной (быть за кем-л.)), - которые системой своих значений воспроизводят ассоциативно-образное воплощение идеи «твердости» в русской языковой картине мира. Данный материал был систематизирован по принципу лексико-семантическо-го образного поля (подробнее см. в [5]), на основании чего были выявлены стереотипные для русского языкового сознания образы и образные представления, связанные с идеей «твердости». Ко второй группе языковых данных относится совокупность стихотворных текстов М.И. Цветаевой, в которых использованы словесные образы, выражающие идею твердости.
В задачи работы входит рассмотрение того, как реализуется в поэтическом тексте метафоризация признака «твердый» на основе соотношения типовых узуальных образных представлений (метафорических моделей) и их индивидуально-авторских реализаций в художественном поэтическом тексте. Для этих целей в статье используются как методы структурно-семантического и когнитивного (концептуального) анализа, так и методы лингво-стилистическо-го анализа художественного текста.
Всего в структуре ассоциативно-образного поля «твердый» обнаружилось семь образных представлений, сформированных на основе переосмысления различных качеств, объединенных общим свойством твердости (жесткости, крепости, прочности) и связанных с категориальным сдвигом из области физического мира в сферу идеальных (концептуальных) объектов. Ввиду ограниченного объема статьи
1 Статья выполнена в рамках проекта «Образный строй языка как фактор формирования культурно-исторического сознания (на материале описания ассоциативно-образных семантических полей русского языка)». Грант № КИ 033-2-02. Поддержка данного проекта была осуществлена АНО ИНО-Центр в рамках программы «Межрегиональные исследования в общественных науках» совместно с Министерством образования Российской Федерации, Институтом перспективных российских исследований им. Кеннана (США) при участии Корпорации Карнеги в Нью-Йорке (США), Фондом Джона Д. и Кэтрин Т. МакАртур (США). Точка зрения, отраженная в данном документе, может не совпадать с точкой зрения вышеперечисленных благотворительных организаций.
Юрина Е.А. Ассоциативное воплощение признака «твердый» в образном строе языка.
мы рассмотрим реализацию в поэтическом творчестве М.И. Цветаевой двух из них, наиболее частотных как в общеязыковом, так и в эстетическом употреблении.
Первое общеязыковое образное представление основано на ассоциативном сближении способности твердых предметов сохранять внутреннюю структуру под воздействием внешних факторов со способностью человека быть сильным и противостоять негативным влияниям, условиям. Например, крепкий человек 'сильный, здоровый', железные нервы 'здоровые, выносливые'. Категориальный сдвиг осуществляется в область психо-физиологи-ческой и интеллектуальной (ментально-речевой) сфер. Синонимичны по отношению к словам, реализующим данное образное значение, прилагательные сильный, уверенный, здоровый, выносливый, смелый, решительный, надежный, стойкий, упрямый. А основанием для образной ассоциации выступает такое качество твердых предметов и материалов, как сопротивляемость. Эмоционально-оценочные коннотации, сопровождающие реализацию данного образного представления, связаны с позитивной оценкой и одобрением, поскольку данные качества превышают верхние пределы нормы или соответствуют им. В поэзии М. Цветаевой образным эталоном, воплощающим эти качества, выступают металлы - сталь и железо:
.. Быть как стебель и быть как сталь В жизни, где мы так мало можем, Шоколадом лечить печаль И смеяться в лицо прохожим.
(«Легкомыслие! - Милый грех.») Красота, не увянешь за лето! Не цветок - стебелек из стали ты, Злее злого, острее острого, Увезенный - с какого острова?
(«Ты проходишь своей дорогою.»)
Интересно, что в двух поэтических контекстах качество душевной силы и прочности («быть как сталь») соединяется автором, казалось бы, парадоксально, с идеей душевной тонкости и гибкости («быть как стебель») и рождает внешне противоречивый образ «стебелек из стали», который органично выражает цветаевскую суть женского характера -единство душевной тонкости, нежности и гибкости (стебелек - внешняя форма) с внутренней силой, стойкостью, решительностью (сталь - духовная сущность).
Образ железа как эталона твердости является сквозным и выполняет текстообразующую функцию в стихотворении, посвященном Павлу Антокольскому:
Дарю тебе железное кольцо:
Бессонницу - восторг - и безнадежность. Чтоб не глядел ты девушкам в лицо, Чтоб позабыл ты даже слово: нежность.
Чтоб голову свою в шальных кудрях, Как пенный кубок возносил в пространство, Чтоб обратило в огнь - и в пепл - и в прах Тебя твое железное спартанство.
Когда ж к твоим пророческим кудрям Сама Любовь приникнет красным углем, Тогда молчи и прижимай к губам Железное кольцо на пальце смуглом.
Вот талисман тебе от красных губ, Вот первое звено в твоей кольчуге, -Чтоб в буре дней стоял один - как дуб, Один как Бог - в своем железном круге.
Ключевым образом, символизирующим идею духовной стойкости, противостояния жизненным соблазнам и верности избранным идеалам, выступает образ железного кольца, которое лирическая героиня преподносит в дар адресату поэтического послания в качестве своеобразного оберега, магического предмета, способного наделить его обладателя соответствующими личностными качествами. Железное кольцо изначально наделено символическим смыслом и символической функцией - хранить железное спартанство - силу духа, мужественную стойкость, способность противостоять соблазнам и искушениям; оно должно явиться первым звеном в его кольчуге, состоящей из множества железных колец, символизирующей, в свою очередь, еще более мощную и надежную защиту. В заключительной строчке стихотворения образ железного кольца перерастает, расширяясь, в образ железного круга, ограждающего героя и охраняющего его вдохновение, но в то же время обрекающего его на одиночество. Образом железного круга, символизирующего прочную границу между внутренним миром поэта и миром всех остальных людей, замыкается кольцевая композиция стихотворения, в котором идея железного кольца находит и композиционное воплощение.
На наш взгляд, пафосное выражение идеи духовной стойкости через образы множества «железных» защит сопровождается некоторой авторской иронией, поскольку основной соблазн, отвлекающий героя от поэтического творчества, - это женская любовь и нежность. В стихотворении твердость противопоставлена нежности («чтоб позабыл ты даже слово: нежность»), а железное кольцо выступает антиподом золотому обручальному кольцу, символизирующему любовь.
Еще один образ, символизирующий в этом стихотворении идею твердости духа, - это образ дуба («чтоб в буре дней стоял один - как дуб»). Интересно, что в языковой картине мира, выявленной по данным узуальной образной лексики, дуб как эталон твердости образно выражает глупость и упрямство (дуб, дубина, дубиноголовый 'о глупом и упрямом
человеке'), но в поэтическом тексте, вслед за фольклорной традицией, дуб символизирует мужественность, силу, стойкость. В целом же стихотворение по характеру используемых образов, по наличию предмета, наделенного магической функцией, по основной авторской интенции (стремлению уберечь, защитить) сближается с таким фольклорным жанром, как заговор.
В поэтическом тексте образное выражение признака или свойства практически всегда передается через апелляцию к эталонному носителю этого признака, во всяком случае, этот способ образного воплощения признака встречается в поэтическом тексте гораздо чаще, чем в текстах другой стилистической разновидности, поскольку он создает максимально яркие образы, активизирующие все возможные каналы конкретно-чувственного восприятия: зрительные, тактильные и т.п. Видимо, можно говорить о том, что для поэтического творчества Цветаевой характерен прием подобной апелляции к образам-эталонам в форме сравнения с союзом как, либо в другой форме, выражающей уподобление, при опущении в тексте признака - основания такого сравнения: «быть как стебель и быть как сталь», «кто создан из камня, кто создан из глины, а я серебрюсь и сверкаю...» и т.п. Подобные «эталонные» характеристики могут выстраиваться в синонимические ряды по принципу градации, а также противопоставляться по контрасту, как, например, в стихотворении о H.H. Гончаровой, начинающимся строчкой «Счастье или грусть - Ничего не знать наизусть...»:
Сон или смертный грех -Быть как шелк, как пух, как мех, И, не слыша стиха литого, Процветать себе без морщин на лбу, Если грустно - кусать губу...
Здесь образы шелка, пуха, меха, служащие в языковой картине мира эталонами мягкости и легкости и образно выражающие такие качества человека, как доброта, нежность, но в то же время - слабость, податливость, несерьезность, легкомыслие, характеризующие в данном случае образ героини, противопоставлены твердости пушкинского «стиха литого», словно «вылитого» из металла. В данном случае признак твердости в его проекции на ментально-речевую сферу выражает идею способности служить средством сильного воздействия, выражения внутренней смелости, решительности (ср.: твердый/железный/стальной взгляд, голос, слова, решения и т.п.).
Второе образное представление связано с ассоциативным сближением такого качества твердых предметов, как невосприимчивость к воздействиям извне (они не пропускают свет и влагу, их трудно, например, проколоть и т.п.) - с затрудненной способностью или неспособностью человека к воспри-
ятию информации рационального или эмоционального характера. Например, твердолобый 'упрямый, глупый', твердокаменный 'равнодушный, бесчувственный'. Необразными синонимами слов, обозначающих данные качества, выступают прилагательные глупый, бесчувственный, равнодушный, безучастный. Основанием образной ассоциации выступает такое качество твердых предметов, как непроницаемость (плохая проницаемость). Категориальный сдвиг осуществляется в область психической, этической, интеллектуальной и социальной сфер. Эмоционально-оценочные коннотации связаны с негативной оценкой, неодобрением и осуждением, поскольку данные качества и состояния находятся ниже интеллектуальной, этической и психологической нормы.
В поэтическом творчестве Цветаевой данное образное представление чаще всего характеризует психологическое состояние человека - безучастность, отрешенность, притупленность восприятия, - вызванное крайне сильным душевным потрясением, которое сделало человека как бы «твердым», невосприимчивым. В связи с этим отрицательные эмоционально-оценочные коннотации практически снимаются, а точнее - переносятся с характеристики субъекта, испытывающего данное состояние, на ситуацию, вызвавшую это состояние. Эталонами «твердости» здесь выступают столб, бревно, камень:
Я глупая, а ты умен, Живой, а я остолбенелая...
(«Две песни»)
Остолбеневши, как бревно,
Оставшееся от аллеи,
Мне все равны, мне все равно.
(«Тоска по Родине.») Автором используются собственно образные лексемы остолбенеть и остолбенелый в их общеязыковом значении: 'стать (ставший) неподвижным, замереть (замерший) от сильного удивления, потрясения'. Метафорическая внутренняя форма этих слов ('стать как столб') актуализируется в общем смысловом контексте стихотворений посредством художественных приемов контраста («живой — остолбенелая», т.е. уже 'не живая, замерзшая') и сравнения («остолбеневши, как бревно»), когда состояние отчужденности, равнодушия, невосприимчивости живописуется посредством сразу двух эталонов твердости (столб, бревно), дополняющих и усиливающих друг друга по принципу градации. Подобная ситуация встречается и в следующем стихотворном фрагменте:
Буду ждать тебя (в землю взгляд, Зубы в губы. Столбняк. Булыжник.) Терпеливо, как негу длят, Терпеливо, как бисер нижут.
(«Буду ждать тебя. »)
О.Г. Щитова. Процесс словообразовательной ассимиляции иноязычной лексики в русском.
Два образных эталона твердости - столб (воспроизводимый метафорический внутренней формой слова столбняк в переносном значении 'состояние полной неподвижности, оцепенения от сильного душевного потрясения') и булыжник - характеризуют уже не только психологическое состояние отрешенности, но и образно выражают волевое упорство, силу духа. То есть оба образных представления совмещаются в данном стихотворении в единый, более сложный и емкий в смысловом отношении образ. «Булыжник» не концептуализируется в русской языковой картине мира в качестве эталона твердости и выступает в данном стихотворении авторской вариацией эталонного концепта «камень», который также встречается в поэзии М. Цветаевой при выражении рассматриваемого образного представления: В бесстрастии Каменноокой камеи В дверях не помедлю -Как матери медлят...
Не крадущимся перешибленным зверем, -
Нет, каменной глыбою
Выйду из двери -
Из жизни. - О чем же
Слезам течь.
Раз камень с твоих
Плеч!
(Из цикла «Разлука») В заключение отметим, что общеязыковые образные представления, основанные на метафорическом переосмыслении признака качества (синэстетической метафоре), являются концептуальной базой для возникновения словесных художественных образов поэтического произведения и «дешифровки» этих образов при восприятии поэтического текста читателем. Индивидуально-авторское варьирование осуществляется в пределах общеязыковой модели при выборе образов-эталонов и их смысловой интерпретации, а также при отборе языковых средств и стилистических приемов, реализующих данные образные представления в художественном тексте.
Литература
1. Илюхина Н.А. Образ в лексико-семантическом аспекте. Самара, 1998.
2. Скляревская Г.Н. Метафора в системе языка. СПб., 1993.
3. Телия В.Н. Метафоризация и ее роль в создании языковой картины мира // Роль человеческого фактора в языке: Язык и картина мира. М., 1988.
4. Лакофф Дж., Джонсон М. Метафоры, которыми мы живем //Теория метафоры. М., 1990.
5. Юрина Е.А. Лексическая структура ассоциативно-образного семантического поля // Вестн. Томского гос. ун-та. 2003. № 277. Сер.: Философия.
О.Г. Щитова
ПРОЦЕСС СЛОВООБРАЗОВАТЕЛЬНОЙ АССИМИЛЯЦИИ ИНОЯЗЫЧНОЙ ЛЕКСИКИ В РУССКОМ ЯЗЫКЕ КАК ОТРАЖЕНИЕ КУЛЬТУРНЫХ И ЯЗЫКОВЫХ ТЕНДЕНЦИЙ
Томский государственный педагогический университет
Проблема языковых контактов является одной из центральных в лингвистике. Особую актуальность она приобретает в современной языковой ситуации, когда по многим социальным и психологическим причинам в русский язык активно заимствуются различные элементы иностранного происхождения. Усиление процесса заимствования иноязычных слов является одной из характерных черт, отличающих нынешний этап развития нашего языка от предшествующих [1, с. 29], и представляет собой естественное явление языковой эволюции. «Объем иноязычных заимствований в наше переходное время существенно вырос, и стремление поставить искусственные заслоны этому естественному процессу ни к чему не приведет. В условиях глобализации современного мира заимствования неизбежны и необходимы. Они не представляют опасности для национальной самобытности такого богатого языка, как русский,
но разумную меру соблюдать здесь тоже полезно» [2, с. 29].
«В первой половине 90-х годов (XX в.) новые иноязычные слова, а также слова, недавно образованные в русском языке с помощью иноязычных морфем и морфоэлементов, интенсивно использовались в рекламе для обозначений товаров, поступающих на российский рынок. Броские, экзотичные и вместе с тем респектабельные наименования, призванные поразить воображение потребителя рекламы, расширяли представление о богатстве и разнообразии вещного мира, манили перспективой комфорта и уюта, отлаженного быта» [3, с. 13].
Термин ксенолексика (греч. оЭнпт 'чужой, чужеземный') имеет более широкое значение по сравнению с термином заимствование. Если заимствования - это иноязычные лексические единицы, ассимилированные принявшим их языком, то ксенолексика опреде-
