CC BY
49
КОМАНДЖАЕВ Е.А.
ОБЫЧАИ И ЗАКОНОДАТЕЛЬНЫЕ АКТЫ КАК ИСТОЧНИКИ ФОРМИРОВАНИЯ ПРАВОВОГО СОЗНАНИЯ КАЛМЫКОВ В ХУП-ХУШ ВВ.
Обычное право - это система норм, правил поведения, основывающаяся на обычае и регулирующая общественные отношения в данном государстве, в определенной местности либо для данной этнической или социальной группы (1). В праве под обычаем понимается правило поведения, сложившееся вследствие его фактического применения в течение длительного времени и вошедшее в привычку людей (2). Обычаи, санкционированные государством, становятся правовыми обычаями.
Обычное право формировалось на основе обычаев, существовавших еще в догосударственном обществе. Преобразуясь в систему обычного права, правила, сложившиеся в родовом обществе, значительно изменяются, отражая интересы государства и правящих социальных групп. Обычное право было широко распространено в рабовладельческом обществе и в период раннего феодализма. Ряд
памятников представляют собой записи обычного права отдельных племен. Некоторые законодательные акты, издававшиеся в период раннего феодализма, также представляют собой своды обычного права. В записях и сводах содержались правила, общие для обычаев разных местностей. Вместе с тем в каждой местности имелись свои обычаи, применявшиеся феодальными судами. Поскольку обычное право создавалось в различных племенных образованиях, то в результате миграции населения обычное право, сложившееся в определенных племенах, распространялось на другие этнические группы. Так, на определенной территории в отношении отдельных групп населения, в зависимости от их этнического происхождения, могут действовать различные нормы обычного права.
С централизацией государственной власти и созданием крупного государства обычное право перестает действовать (в пределах, допускаемых государством, могут применяться лишь отдельные обычаи). Государство санкционирует те обычаи, которые отвечают его интересам. Санкционированные обычаи приобретают характер общеобязательных правил поведения.
Правовое сознание можно определить как объективно существующий набор взаимосвязанных идей, эмоций, выражающих отношение обществ, групп, индивидов к праву и правовым явлениям в общественной жизни (3). Правосознание - это оценка права, существующая в сознании, формирующая мировоззрение человека и общества. Правосознание представляет собой основу правовой жизни государственно-организованного общества. Оно возникло вместе с формированием государства и присуще любому обществу и индивиду. Правосознание оказывает активное воздействие на поведение членов общества, способствует консолидации граждан, поддержанию и укреплению порядка. Здоровое правосознание общества, уважение граждан к закону являются основой стабильности государства.
На формирование и развитие правосознания как одного из форм общественного сознания оказывают воздействие социально-политические, экономические, культурные факторы, оно взаимосвязано и взаимодействует с моралью, культурой, религией, философией. Правосознание можно рассматривать как элемент культуры общества. Важные ценности правовой культуры мы можем найти в древнейших памятниках права, которые представляют собой первые проявления правового сознания людей. Правосознание народа находило свое отражение в нормативно-правовых актах, в юридической науке.
Правовые нормы оказывают воздействие на развитие правосознания населения, формирование обоснованных, справедливых суждений, о субъективных правах и обязанностях. В то же время в разработке правовых актов большую роль играет массовое правосознание народа.
Китайские и мусульманские источники указывают, что монголы происходят от племен хунну, которые с древности имели зачатки государственности и свои правила поведения. Так, у хунну были следующие законы: "извлекшему острое оружие и фут - смерть; за похищение конфискуется семейство, за легкие преступления надрезывается лицо, за важные - смерть. Суд не более 10 дней. Шаньюй утром должен выходить из лагеря на поклон солнцу, вечером - луне. К полнолунию идут на войну, при ущербе луны отступают. Кто в сражении отрубил голову неприятелю, тот получает в награду кубок вина и ему же представляется все полученное в добычу. Пленные поступают в неволю. Кто убитого привезет с сражения, тот получает все его имущество" (4). Гурлянд Я.И. указывает на то, что "главной задачей законодательства было развитие у них (хунну) военной доблести, столь для них необходимой" (5). Это объясняется тем, что хунну были кочевым народом, имуществом которого был скот, и им постоянно приходилось отражать набеги и самим производить таковые.
В истории племени Ухуань находятся некоторые сведения об их законах: "Неповинующийся приказаниям старейшины приговаривается к смерти. По воровству и убийству, между прочим, дозволяется селениям самим делать возмездие, а не доводить дело до старейшины. От смерти дозволено откупаться платой лошадей и овец. Беглых и изменников, старейшиной преследуемых, никто в стойбищах не должен принимать. Все таковые изгоняются в гибельную страну" (6).
Здесь мы видим стремление законодателя установить правила безусловного подчинения старейшим и выборным лицам, строжайшей дисциплины.
Также проявляются две особенности законов кочевых народов: 1) несмотря на строгость наказания (зачастую виновные приговаривались к смертной казни) от него, всегда можно откупиться пеней-скотом, причем воровство, лишающее кочевника средств существования, приравнивалось по тяжести к убийству; 2) разрешение баранты-самосуда или, в случае совершения кем-либо из чужих преступления, набега на племя виновного и возмездия. Подобного рода узаконенные обычаи встречаются у многих первобытных народов.
Во многом законотворческий опыт предшественников явился правовой основой, созданной в начале XIII в. в Монгольской империи. В 1206 г. на общем собрании князей Темучин (Темуцзин) объявлен
императором под именем Чингие-хан. Законодательная деятельность Чингис-хана, объединителя всего монгольского права, составителя "Ясака", представляет особый интерес для исследователей.
До Чингис-хана существовало немало законодательных распоряжений, но из них нам известны из летописей весьма немногие. Все эти определения основаны были на народных обычаях и, так как у древних монголов не было письменности, сохранялись устно. Они-то и представляли собой древний Ясак. По сообщениям персидских историков Монголии Джувейни и Хондемира, "все законы и постановления Чингисхана собраны им и написаны в книгах, называющиеся "великой Ясой", но, естественно, Чингис-хан никогда не решился бы обойти народный Ясак, который в действительности и служил основанием "великой Ясы" Чингис-хана (7).
Таким образом, очевидно, что Чингис-хан собрал все имеющиеся до него устные законы, основанные на народных обычаях, дополнил их, велел их записать, и этот законодательный акт и составил его "великую Ясу". Вполне ясного представления об этом законодательном акте, к сожалению, сделать невозможно, так как он целиком до нас не дошел. Можно судить о нем по отрывкам, имеющимся у разных историков.
Данная статья не имеет целью разбор "великой Ясы" Чингис-хана. Мы лишь упомянули о ней, как об очередной ступени в развитии права у монголов. Интересующихся данным творением великого завоевателя можем отослать к упомянутой работе Гурлянда Я.И.
"Великая Яса" Чингис-хана, вытекшая непосредственно из кочевой жизни и представляющая собой сборник обычного права, должна была урегулировать союзные отношения между различными племенами, должна была содействовать их объединению и сплочению под единой властью хана. Эта "великая Яса" отнюдь не должна была исключать возможность существования "Малых Яс" - норм обычного права у разных монгольских племен. Внутренний быт каждого племени нормировался своей особой системой местного обычного права - общие уставы не вторгались в эту неприкосновенную сферу, но лишь вкореняли правовые идеи в сфере межсоюзной жизни путем обобщения родовых обычаев и признания их общеплеменными законами (8).
До 1640 года в общественной сфере монголоязычных народов правовые отношения регулировались преимущественно правовыми обычаями, составлявшими устное обычное право, и некоторыми писаными уголовными законами (9).
В XIV в. постепенно распадается империя, созданная Чингис-ханом. После этого происходит борьба разрозненных племен за самобытность и преобладание. Но Яса Чингис-хана и его заветы еще не умерли в народе и в XIV в. у зюнгарцев принимаются меры к восстановлению утраченных сил и к утверждению единого монгольского государства. В это время образован союз трех монголо-зюнгарских племен: чорос, хойт и хошут, известный под названием ойратского; позже к этому союзу присоединилось еще племя торгут, отчего союз получил также название Дорбен-Ойрат (10).
Образование в конце XIV в. ойратского союза привело к необходимости создания общеплеменного устава, регулирующего отношения союзных племен. Академик Паллас относит древний Цааджин Бичик к законам монгольских народов, положенных в основу современного ему действовавшего обычного права калмыков (11). Профессор Ф. Леонтович относит появление древнего монгольского устава к первоначальной эпохе образования ойратского союза, как выражению политического компромисса, легшего в основу союза четырех ойратских племен, подобно тому, как позднейший Цааджин Бичик 1640 г. явился юридическим выражением более широкого союза монгольских племен.
Цааджин Бичик - не обрывок из Ясы и не основан на ней. Если сравнить статьи, говорящие о прелюбодеянии и налагающие слабые взыскания за этот проступок, то Яса устанавливает за прелюбодеяние смертную казнь. Паллас приводит некоторые фрагменты этого устава, представлявшего собой уложение обычного права монголо-ойратов, послужившего впоследствии в 1640 г. главным основанием для составления великого степного уложения.
По поводу источников Монголо-ойратских законов 1640 г. между исследователями имеются разногласия. Профессор Ф. Леонтович пишет, что "можно во всяком случае с достоверностью полагать, что в основу Устава 1640 г. легли два главных источника: йосун или юсун (древнемонгольская Яса) - племенное обычное право, а за тем старые племенные законы, входившие в состав устава взысканий, или уложения, действовавшего у всех ойратских племен еще в XV и XVI вв. Оба источника имеют один корень -одинаковое правовое сознание всех племен монгольской расы" (12).
Также к источникам Законов 1640 г. Ф. Леонтович относит: а) "Великую Ясу" Чингис-хана начала XIII в.; б) "обычаи, присловья и изречения", приписываемые Чингис-хану и его преемникам; в) местные или малые ясы - древние уставы отдельных племен; г) Цааджин Бичик - племенной устав Зюнгарии эпохи дербен-ойратства (XV-XVI вв.); д) монгольские ярлыки и пайзэ XIII в. и последующих веков; е) каноническое право ламаистских буддистов (с конца XVI в.) (13).
Профессор К. Голстунский решительно настаивает на невозможности указания каких-либо источников, кроме обычного права. По его мнению, ни великая яса Чингис-хана, ни пайзэ, ни ярлыки, ни каноническое буддийское право не были и не могли быть письменными источниками для законов 1640 г. Монголо-ойратские законы составлялись самостоятельно и имели своим источником: во-первых, устное обычное право, то есть собрание народных обычаев; во-вторых, обстоятельства политического и социального положения монголов-ойратов в период времени, предшествовавшего сейму, и в-третьих, может быть, на статьи законов 1640 г. повлияло религиозное движение вследствие распространения шелтошапочной секты Зункавы (14).
Гурлянд Я.И. считает также неправильным определение ясы, ярлыков, канонического права как письменных источников уложения 1640 г. По его мнению, ясно из самого текста уложения, что "князья сорока и четырех, положив начало великое Уложение написали" и что никаких письменных источников у них под рукой не было. Было лишь обычное право, которое, возможно, и служило источником для уложения, но ими, очевидно, по мнению Я. Гурлянда, сейм не пользовался, так как в этом не было надобности. Обычное право слишком им было известно. В то же время нам кажется неправильным утверждение К. Голстунского об отсутствии всякого влияния яс на уложение 1640 г. Хотя о том, что монголо-ойраты XVII в. имели понятие о ясах, не упоминается, но, так как яса есть продукт обычного права, а обычное право XIII и XVII вв. имеют очень много общего, то, естественно, что многие уложения-ясы были известны составителям уложения 1640 г. как требования их обычного права и были приняты ими во внимание при составлении уложения (15).
Важнейшим источником законов 1640 г. было, по всей вероятности, обычное право монголов, о чем свидетельствует анализ содержания законов. Так, в законах особое место уделяется институту круговой поруки и родовой ответственности; имеет место такой вид наказания, как изгнание; разрешена баранта -набеги с целью мести, отбоя угнанного скота и прочего, то есть самосуд; как способ дознания используется присяга. Данные законы действовали почти во всех монгольских и ойратских княжествах. Калмыцкие тайши очень дорожили этими законами и долгое время руководствовались ими в судебной практике, несмотря на новые условия их жизни в составе России. Ф. Леонтович сообщает, что "монгольские племена исстари жили под исключительными определениями дружинно-родового и теократического начал, в сильной степени квалифицировавших весь их общественный быт. Под теми же квалификациями развивалось у них племенное право: правовые обычаи и законы явились у них в виде заповедей высшего существа, переходивших в народное сознание, как веление племенных вождей. У всех кочевников монгольского корня не было большой разницы между обычаем и законом" (16).
Из текста Монголо-ойратских законов 1640 г. мы видим, что нормы устава вытекают из народных обычаев. Например, о праве наследования, урегулированном в ст. 34, говорится: "Отец должен выделить своим сыновьям наследство по положению", (17) то есть по сложившемуся обычаю. Или, например, "отец за битье своего сына, а свекровь своей невестки, ради нравоучения, не отвечают".
На то, что монголо-ойратские законы 1640 г. вышли из обычаев, указывает институт круговой поруки и родовой ответственности. Так, статья 13 гласит, что тот, кто, услышавши о значительном неприятеле или увидевши его, не сообщит, подвергается разорению и умерщвлению с его семейством, потомки же его потомков (очевидно, избежавшие смерти по каким-либо причинам) навсегда изгоняются".
Согласно ст. 62 о приводе следов, улус и его старшина отвечает за кражу, совершенную кем-либо из родичей. Сообразно с наказанием сородичей за правонарушение одного из их членов, все они пользуются и общностью премий и наград. Так, "родные убитого получают пеню за убийство". Ст. 15 определяет награду (возмещение его по положению) наследникам погибшего в бою человека.
Таких примеров можно привести великое множество, мы лишь ограничились несколькими. И эти примеры указывают на то, что монголо-ойратские законы 1640 г. были не чем иным, как сборником обычно-правовых норм.
До 1640 г. у монголоязычных народов правовые отношения регулировались преимущественно многочисленными правовыми обычаями. Поэтому законы 1640 г. преследовали цель вытеснить устаревшие обычаи и унифицировать законодательство и судебную систему. Единое правовое пространство должно было укрепить союз монгольских племен, а также повысить его статус на международной арене.
Своеобразие Монгол о-ойратских законов 1640 г. объясняется социально-экономическим и политическим развитием монголо-ойратского общества XVII в., они полностью соответствовали потребностям того времени и интересам правящего класса. Данные законы стали основным источником для дальнейшего развития права у калмыков в XVIII - начале XIX вв.
Н.Бичурин верно охарактеризовал монголо-ойратские законы 1640 г.: "Сие уложение есть зеркало, на поверхности коего со всею ясностию изображаются нравы, обычаи, образ мыслей, способы жизни и степень просвещения у монгольского народа" (18).
Таким образом, все правовые идеалы монгольского средневекового общества нашли свое отражение в данных законах.
Законодательство калмыков ХУП-ХУШ вв. регулировало общественные отношения в области заключения брака, наследования, усыновления, возмещения материального ущерба, обмена ценностями. Значительное число правовых норм было посвящено семейно-брачным отношениям. Так, законодатель уделяет внимание вопросам заключения брака, имущественным отношениям между супругами. Кроме того, определенное внимание уделено вопросам наследования, усыновления, удочерения. Следует отметить, что калмыки особое внимание уделяли созданию семьи и укреплению родственных отношений. Даже административно-территориальное деление строилось по родственному принципу.
Правотворчество калмыков периода феодализма всецело подчинялось нуждам кочевого общества, во многом оно было казуистично, поэтому некоторые понятия и конструкции не известны степному законодательству. При этом правовые нормы Монголо-ойратских законов 1640 г. мы лишь условно можем разделить на отрасли.
В Монголо-ойратских законах 1640 г. содержится значительная группа норм гражданско-правового характера, из которых прослеживаются обязательства по возмещению материального ущерба, вытекающие из правонарушений, компенсации за гибель людей и скота. Кроме того, многочисленны обязательства материального вознаграждения лиц, совершивших общественно полезные деяния, например, тушение костра в покинутом кочевье, спасение имущества во время пожара и т.д. Правовые нормы калмыков предусматривали материальное вознаграждение за содействие в раскрытии преступлений, изобличении преступника и выступление в качестве свидетеля. Так, у калмыков особо поощрялись смелость и мужество тех, кто отправлялся в погоню за грабителями, напавшими на кочевье и угнавшими скот. В случае успеха, воины награждались половиной отбитого скота. Если в бою воин убивал командира противника, то он получал его жену. Если удавалось сразить неприятеля, одетого в панцирь, то победитель имел право на его доспехи. Воины, помогавшие победителю в бою, также награждались доспехами убитых. Воин, спасший другого воина, получал две лошади и панцирь (19).
Раскрытие преступлений, наказание виновных не только укрепляли силу и престиж нойона, но и его казну. Эффективная борьба с преступлениями необходима была для упрочения власти калмыцкой знати, поддержания ее авторитета, усиления веры подданных во всесилие государства. Поэтому, наряду с уголовной ответственностью за укрывательство преступлений, предусматривались материальные вознаграждения за содействие в осуществлении правосудия.
Таким образом, в правосознание калмыцкого общества внедрялись идеи мирного общежития, взаимопомощи, соблюдения запретов и исполнения обязанностей.
Право калмыков ХУ11-Х1Х вв. было обусловлено социально-экономическим и политическим строем, особенностями национальных, религиозных, нравственных взглядов калмыцкого общества. Данные обстоятельства и определяли роль права, формировали правовую систему, правовое сознание монгольских народов. Поэтому законодатели считали важным сохранение в народе древних обычаев и традиций. Законы предписывают всем подданным обязанность соблюдать нормы права, декларируют принцип справедливости.
Следует сказать несколько слов о менталитете калмыцкого феодального общества. Кочевое общество всегда подвергалось центробежным тенденциям и управлять таким обществом было сложнее, чем оседлым населением. Калмыки издавна занимались так называемым "хищничеством", то есть нападением с целью угона скота, и это занятие считалось проявлением храбрости и удальства. Государство боролось с этим, пытаясь изменить сознание населения. Сделать это было достаточно трудно, так как сами феодалы организовывали своих подвластных для нападений. Пытаясь объяснить природу преступлений, связанных с отгонами скота в калмыцком феодальном обществе, некоторые исследователи утверждали, что "воинственный дух и страсть к удальству и молодечеству, выражаемые отгонами чужого скота, захватами и хищничеством, долгое время сохранялись в калмыцком народе" (20). Подобные действия вносили элементы беспорядка в общественные отношения, в систему управления и не способствовали укреплению законности. Поэтому монголо-ойратские законы 1640 г. большое внимание уделяли борьбе с грабежами и междоусобицами. Законы калмыцкого хана Дондук-Даши регламентируют ответственность калмыков за преступления против соседнего населения. Таким образом калмыцкое государство пыталось установить прочный правопорядок в обществе, изменить национальное сознание калмыков с целью привить законопослушание.
Исследователи памятников калмыцкого права отмечали, что данные правовые нормы отражали национальные особенности жизни калмыцкого общества ХУП-ХУШ вв. Бытовавшие в народе обычаи закреплялись в отдельных нормах. Разрешение феодальных усобиц, вопросов укрепления воинской
дисциплины, охраны имущества, пресечение угонов скота, регулирование права пользования пастбищами и другие социальные явления требовали правового закрепления. Совокупность добрых услуг и обязанность их материального вознаграждения также основывались на народных традициях, нравственности и сознании калмыков.
Так, погасивший открытый очаг костра, оставленный в покинутом людьми кочевье вознаграждался овцой. Появление такого правила объясняется тем, что пожар представлял повышенную общественную опасность для пастбищных угодий. Вознаграждения предусматривались за спасение жизни и здоровья человека, имущества, скота во время пожаров, наводнений, а также за спасение от гибели в водоемах. Например, "кто спасет человека, долженствующего умереть от пожара или воды, тот имеет получить пять скотин. Кто, желая помочь другому, сам погибнет от пожара или воды, то (наследники погибшего) имеют получить девяток с ценною" (21). За спасение раба, лат, панциря полагалось вознаграждение в размере лошади за каждую вещь.
За спасение юрты и имущества причиталась награда: лошадь и корова. Если во время пожара удавалось спасти скот, то полагалось вознаграждение в зависимости от количества спасенного скота.
За спасение чужих овец численностью более десяти от нападения волков полагалось вознаграждение в одну овцу. Спасший чужих овец получал также право воспользоваться тушами убитых овец. За высвобождение из грязи верблюда выдавалась трехлетняя кобыла, за спасение лошади - овца, коровы -5 стрел, овцы - 2 стрелы.
Кроме правовых норм, вероятно, существовали другие правила общежития в обществе, и подобное гуманное поведение всегда вознаграждалось. В законодательстве отражались наиболее важные с точки зрения государства и общества правила.
Таким образом, Монголо-ойратские законы 1640 г. точно отразили правовое сознание населения, а также играли важную роль в формировании и коррекции этого правосознания. Воздействие норм права на общественное правосознание проявлялось в том, что юридические акты придавали обязательное значение тем правовым взглядам, которые зародились в общественном сознании. Получив выражение в государственном правовом акте, взгляды, идеи обретали авторитет государственной воли, что позволяло играть активную роль в развитии правосознания.
1. Юридический энциклопедический словарь. -М., 1987. -С.266.
2. Там же. -С.265.
3. Венгеров А.Б. Теория государства и права. -М., 2000. -С.482.
4. Гурлянд Я.И. Степное законодательство с древнейших времен по XVII столетие. -Казань, 1904. -
С.8.
5. Там же.- С.9.
6. Там же. -С.10.
7. Гурлянд Я.И. Степное законодательство с древнейших времен по XVII столетие. -Казань, 1904. -
С.13.
8. Гурлянд Я.И. Степное законодательство с древнейших времен по XVII столетие. -Казань, 1904. -
С.23.
9. Сергеев B.C., Сергеев Б.В. Уголовное и гражданское право калмыков XVII-XVIII вв. -Элиста, 1998.
-С.15.
Ю.Гурлянд Я.И. Указ. соч. -С.33. И.Там же. -С.50.
12.Леонтович Ф.И. К истории права русских инородцев. Древний монголо-калмыцкий (ойратский) устав взысканий. -Одесса, 1879. -С.15-16.
13.Там же. -С.188.
14.Голстунский К.Ф. Монголо-ойратские законы 1640, дополнительные указы Галдан Хун-тайджия и законы, составленные для волжских калмыков при калмыцком хане Дондук-Даши. -СПб, 1880. -С.10-12.
15.Гурлянд Я.И. Указ. соч. -С.55.
16.Леонтович Ф.И. Указ. соч. -С. 16.
17.Монголо-ойратские законы 1640 г. // Голстунский К.Ф. Указ. соч.
18.Бичурин Н.Я. (Иакинф) Историческое обозрение ойратов или калмыков с XVстолетия до настоящего времени. -СПб., 1834. -С. 39.
19.Сергеев B.C. Сергеев Б.В. Уголовное и гражданское право калмыков XVII-XVIII вв. -Элиста, 1998. -С. 197.
20.Костенков К.И. Исторические и статистические сведения о калмыках, кочующих в Астраханской губернии. -СПб., 1870. -С.119.
21.Монголо-ойратские законы 1640 г. // Сергеев B.C. Сергеев Б.В. Уголовное и гражданское право калмыков XVII-XVIII вв. -Элиста, 1998. -С.36.
