CC BY
82
Беларусь этот вопрос решен однозначно. Согласно указанной статье граждане Республики Беларусь, у которых отсутствует документ о предоставлении земельного участка либо документ, удостоверяющий право на земельный участок, или которые используют земельный участок, граница и (или) размер которого не совпадают с границей и (или) размером, указанными в документе о предоставлении земельного участка либо документе, удостоверяющем право на земельный участок, но которые добросовестно, открыто и непрерывно владеют земельным участком как своим собственным в течение пятнадцати и более лет, имеют право в соответствии с законодательством приобрести этот земельный участок в частную собственность или получить его в пожизненное наследуемое владение, аренду в сложившейся границе и (или) размере, не превышающих установленного ст. 36 Кодекса о земле. Добросовестность, открытость и непрерывность владения земельным участком подтверждаются сведениями, внесенными в земельно-кадастровую документацию, либо строительным паспортом и (или) паспортом домовладения и (или) документами об уплате земельного налога. Думается, что включение (дословное) такой статьи в российский ЗК РФ положительно отразилось бы на гарантировании земельных прав граждан.
В целом же можно сказать, что многое в правовом регулировании земельных отношений двух стран очень похоже (или прямо совпадает), особенно в части отдельных полномочий органов государственного управления, содержания прав и обязанностей землепользователей, процедур предоставления земельных участков (наличие аук-
циона), ограничений по предоставлению отдельных, особо ценных видов земельных участков и т. д. Такое совпадение обусловлено как общим опытом исторического развития двух государств, так и объективными причинами, связанными с необходимостью борьбы с коррупцией (появление аукционов при предоставлении земельных участков), обеспечении государственного суверенитета и преимуществ граждан страны перед иностранными гражданами и юридическими лицами, а также иными объективными и субъективными причинами. В связи с этим представляется, что дальнейшее проведение сравнительно-правовых исследований позволит улучшить взаимопонимание и диалог между представителями научного сообщества, а также государственными органами обеих стран.
Литература
1. Дерюгина Т. В. Теоретические проблемы в сфере осуществления субъективных гражданских прав: автореф. дис. ... д-ра юрид. наук. Волгоград, 2011.
2. Чикильдина А. Ю. Гражданско-правовой режим дачных, садовых и огородных земельных участков: дис. . канд. юрид. наук. Волгоград, 2010.
3. Землякова Г. Л. Значение категоризации земель в свете совершенствования нормативно-правового регулирования предоставления государственных услуг в области градостроительной деятельности // Материалы международной научно-практической конференции «Государство и право: вызовы XXI века (Кутафинские чтения)»: сборник тезисов. М., 2010.
© 2014 г. Л. П. Рассказов, А. С. Жиленко
ОБСТОЯТЕЛЬСТВА И ПРАВОВЫЕ АСПЕКТЫ УЧРЕЖДЕНИЯ ВЕРХОВНОГО ТАЙНОГО СОВЕТА В 1726 ГОДУ
Авторы анализируют обстоятельства и правовые аспекты учреждения Верховного тайного совета в 1726 г. Делается вывод о том, что движущей силой в процессе создания Верховного тайного совета была борьба за власть в высших политических кругах, а это предопределяло субъективизм в деятельности Верховного тайного совета, что можно расценивать как негативный фактор.
Ключевые слова: Верховный тайный совет, Сенат, орган государственной власти, порядок престолонаследия.
Период конца XVII - первой четверти XVIII вв. ознаменовался Петровскими реформами. Деятельность преобразователя России по-разному оценивалась историками и общественными деятеля-
ми. О деятельности Петра I можно и нужно спорить. Но одно ясно. За период его деятельности из отсталой Московии Россия превратилась в мощное государство, с которым вынуждены были счи-
таться сильнейшие страны Европы [1, с. 40-41]. Царствование Петра I в истории Российского государства знаменательно не только тем, что первый император России существенно продвинул страну в социально-экономическом развитии, но и тем, что с него начались неопределенности в вопросе наследования престола. В этом смысле следует отметить Указ Петра «О праве наследования престолом» от 15 февраля 1722 г. [2, с. 62], которым отменялся обычный до того времени в Московском государстве порядок престолонаследия, а точнее, монарху предоставлялось право назначения наследников. При таком порядке большое значение приобретало завещание монарха.
Как известно, Петр I умер 28 января 1725 г. и при этом не оставил никакого завещания. В этой связи возник достаточно сложный вопрос - каким образом определять следующего монарха. Реальными претендентами на престол после смерти императора оказались его супруга Екатерина и внук Петр - сын казненного царевича Алексея. При дворе явно обнаружились две группировки правящей элиты. Одну из них составляли высшие сановники, выдвинувшиеся при Петре I, которые высказывались за Екатерину I. В воцарении Екатерины, а не в придании ей роли регента при малолетнем Петре II (ему тогда было десять лет) они видели залог того, что уцелеет установленный Петром порядок и их личное положение. Во главе этих новых людей, приверженцев Екатерины, стояли А. Д. Меншиков, П. И. Ягужинский и П. А. Толстой. Другую группировку представляли родовитые аристократы во главе с князем Голицыным, выдвинувшие кандидатуру Петра II. Реакционные стремления к старым московским порядкам, жившие в них, заставляли их чуждаться Екатерины, а в Петре II - еще мальчике - видеть такого же представителя старых начал, каким был его отец.
Исход дела был решен с помощью гвардии, вставшей на сторону Екатерины I. А если точнее, во дворец в нужный момент по указанию Меншикова пришли вооруженные офицеры, что, собственно, и предопределило расстановку сил перед принятием важнейшего решения [3, с. 558]. Однако такое решение нуждалось в соответствующем объяснении, что и было сделано в манифесте от имени Синода, Сената и Генералитета «О кончине императора Петра I и о вступлении на престол Императрицы Екатерины I» [4], где основным доводом было то обстоятельство, что 7 мая 1724 г. было объявлено коронование и помазание Екатерины Алексеевны, осуществленное, в свою очередь, на основе высочайшего Манифеста от 15 ноября 1723 г. Такое толкование было неоднозначным, поскольку имелось и другое суждение: речь при короновании шла о том, что Ека-
терина становится императрицей как супруга императора Петра I, а не как глава государства.
Для нас важно то, что Сенат (а именно этот орган готовил проект манифеста) провозгласил Екатерину I императрицей. Однако с учетом острой закулисной борьбы за влияние вокруг трона, где немало преуспел Меншиков, фактически решения императрицы предопределялись влиянием именно этого вельможи. Несколько позже Мен-шикову, как и его сторонникам, созданный Петром I Сенат стал помехой, поскольку сенаторы хорошо знали Меншикова и многие его прегрешения, и были, к тому же, препятствием для далеко идущих планов Меншикова по «освоению» царского трона, которые он, вероятно, имел.
И вскоре А. Д. Меншиков, П. А. Толстой, Ф. М. Апраксин посоветовали Екатерине I учредить специальный орган, который бы возвышался над всеми государственными учреждениями империи и был бы ее опорой, учитывая, что в Сенате были члены, которые проявляли недовольство воцарением Екатерины на трон.
Судя по всему, Екатерина I данную рекомендацию приняла к сведению, и 8 февраля 1726 г. состоялся Именной Указ «Об учреждении Верховного тайного совета» [5]. Здесь отмечалось, что еще в 1711 г «Государь Император, Наш любезнейший Государь Супруг», т. е. Петр I, учредил Правительствующий Сенат для того, чтобы этот орган управлял делами государства во время отсутствия Петра I. В новый орган Петр I определил «знатнейших и поверенных персон», которые должны были быть «при своем деле неотлучно». Однако как «усмотрела» Екатерина I, в Сенате заседают также и иные военные люди, в том числе президенты военных коллегий, которым в их деле из-за необходимости рассматривать вопросы в Сенате чинятся «помешательства» (т. е. помехи, препятствия), связанные с важностью военных и внешнеполитических дел; кроме того, в самом Сенате творится «в делах остановка» ввиду того, что сенаторы «за многодель-ем не могут скоро чинить резолюции» по важнейшим внутренним делам государства.
Сформулировав в целом весьма нелестную оценку деятельности Сената, который, по ее мнению, оказался не готовым одинаково эффективно решать вопросы внешней и внутренней политики, Екатерина I перешла к главному вопросу, ради чего и издавался данный Указ - она «рассудила и повелела» как для внешних, так и для внутренних важных государственных дел учредить Верховный тайный совет. Тут же следовала принципиальная новелла, суть которой заключалась в том, что при этом Совете, отмечала императрица, «Мы будем Сами присутствовать». Предписывалось также, что в Верховном тайном совете
должны заседать «первые сенаторы», вместо которых в Сенат следовало избрать других лиц.
В этом же Указе были сформулированы и основные принципы деятельности Верховного тайного совета, достаточно четко определявшие иерархию государственных органов власти. В частности, предписывалось, что в Сенат, равно как и во все коллегии, равно как и во все прочие места, в которые следовало посылать Ее Императорского Величества указы, последние должны иметь следующее поименование: «Указ Ее Императорского Величества, состоявшийся в Верховном тайном совете», и далее должна следовать конкретизация органа или лиц, в отношении которых издается Указ. Одновременно из всех других органов, в том числе и из Сената и из коллегий, предписывалось по всем важным делам направлять в Верховный тайный совет «доноше-ния». Кроме того, по итогам заседаний Верховного тайного совета следовало «крепить» протоколы и резолюции всем назначенным особам Верховного тайного совета, да еще «за закрепкою» члена Иностранной Коллегии Действительного статского советника Василья Степанова, «обретающегося» в Верховном тайном совете (т. е. за подписью секретаря, который не являлся членом Верховного тайного совета).
Как видно, государственный статус Верховного тайного совета был необычайно высоким и очень приближенным к полномочиям самой императрицы. Одновременно был понижен статус Сената, который в рассматриваемом Указе уже не именовался «правительствующим», как ранее. Помимо этого, в части взаимоотношений между органами государственной власти Сенат был приравнен к Военной, Сухопутной, Морской и Иностранной Коллегиям, которые должны были друг другу «писать промемории».
Таким образом, партия Меншикова значительно укрепила свои позиции, поскольку все политические конкуренты, хотя и сохраняли звание сенаторов и руководителей коллегий, уже не имели прямого выхода на императрицу и должны были пропускать свои предложения и проекты через вновь созданный Верховный тайный совет.
В состав Верховного тайного совета тем же Указом были определены следующие персоналии: генерал-фельдмаршал, светлейший князь и Тайный действительный советник А. Д. Меншиков, Тайный действительный советник граф П. А. Толстой, государственный канцлер и Тайный действительный советник граф Г. И. Головкин, генерал-адмирал и Тайный действительный советник граф Ф. М. Апраксин, Тайный действительный советник барон А. И. Остерман (немец, начавший службу в России при Петре I), а позже, через месяц, в него был включен Карл Голштинский - муж
дочери Петра I [6, с. 74]. Этот состав, бесспорно, представлял политическую элиту российского государства, однако не всю, а только ее часть, причем оставшиеся в стороне и проигравшие этот раунд государственные деятели, разумеется, затаили обиду и стали строить планы по дискредитации и отстранению от реальной власти Менши-кова и его сторонников, и им это довольно скоро удастся (в частности, Меншиков после смерти Екатерины I будет отправлен в ссылку).
Обращает на себя внимание то обстоятельство, что Верховный тайный совет являлся органом власти общей компетенции, т. е. он был полномочен решать любой вопрос государственной жизни. Представляет интерес формулировка «Указ Ее Императорского Величества, состоявшийся в Верховном тайном совете». Мы полагаем, что трактовка этого законодательного положения сводится к тому, что императрица санкционирует, т. е. дает согласие на решение, принятое не ею, а Верховным тайным советом. Вместе с тем, данная формулировка сохраняла за императрицей главенство в системе властеотно-шений, учитывая, что Указ от 8 февраля 1726 г. сохранял за ней все полномочия, в том числе она могла не санкционировать проекты законов, исходящих из Верховного тайного совета.
Следует заметить, что идея создания небольшого по составу, но более мощного, чем Сенат, органа принадлежала еще Петру I. Именно в его царствование были созданы так называемые негласные советы, главной задачей которых было сосредоточение власти в руках монарха [7, с. 434]. Как бы то ни было, а новый государственный орган был сформирован. О его значимости говорит, например, тот факт, что стали издаваться указы, «объявленные из Верховного тайного совета», т. е., по сути дела, Верховный тайный совет занимался законотворческой деятельностью [8], а также правоприменительной деятельностью по управлению различными сферами социально-экономической жизни страны.
В литературе по-разному оценивается сам факт учреждения нового органа государственной власти в Российском империи. Распространенной точкой зрения является указание на то, что Верховный тайный совет был создан потому, что Екатерина I не имела навыков государственной деятельности, и новый орган был нужен ей для того, чтобы члены Верховного тайного совета оперативно помогали ей в решении возникавших государственных задач. Однако такое объяснение представляется слишком упрощенным.
Так, по мнению Н. Б. Голиковой и Л. Г. Кисля-гина, на протяжении ряда лет, т. е. еще со времен Петра I имела место «недостаточная оперативность Сената», которая стала ощущаться все
сильнее и сильнее, и такое положение требовало создания более мобильного в принятии управленческих решений органа, что и было реализовано путем создания Верховного тайного совета, возникшего на основе совещаний советников, которые систематически собирались императрицей [9, с. 63]. А. Д. Градовский полагал, что учреждение Верховного тайного совета следует отнести к разряду наиболее «неожиданных государственных переворотов», а деятельность этого органа привела к тому, что вся система власти, созданная Петром I, разрушилась настолько, что практически очень трудно было определить «исходную точку администрации» [10, с. 47]. Согласно позиции А. Н. Филиппова, основным недостатком созданной Петром I системы была невозможность совмещения принципа коллегиального управления с характером задач, решаемых исполнительной властью. Поэтому Верховный тайный совет был образован для улучшения исполнительной деятельности - как орган, «стоящий в непосредственном отношении к верховной власти» [11, с. 61]. Мы полагаем, что каждая позиция содержит в себе рациональное зерно.
Действительно, и Правительствующий Сенат, и Коллегии функционировали на основе коллегиальности, а ведь это были, после императора, высшие органы власти. Коллегиальность не позволяла достаточно быстро решать возникающие повседневные вопросы, поскольку специального исполнительного органа общей компетенции (правительства) у Петра I, а затем у Екатерины I не было. В этом контексте можно говорить о том, что создание при императоре как абсолютном монархе высшего исполнительного органа обуславливалось объективной необходимостью.
Однако бесспорно то, что имели место дворцовые интриги. Поэтому мы полагаем, что основным стимулом для создания Верховного тайного совета была борьба внутри правящих кругов за власть, а стремление к совершенствованию системы государственного управления было на заднем плане. Не случайно в отмеченном выше акте об учреждении Верховного тайного совета акцент делался на конкретных личностях, причем в состав Верховного тайного совета вошли и бывшие сенаторы - те, разумеется, которые поддерживали партию Меншикова - Екатерины I, а те новые сенаторы, которые должны были заменить сенаторов, перешедших в Верховный тайный совет, уже не могли совмещать сенаторство с постоянным членством в Верховном тайном совете, и тем самым закрывалась возможность попадания в Верховный тайный совет лицам из оппонентов партии Меншикова.
Нужно учесть также и то обстоятельство, что членами Верховного тайного совета в его перво-
начальном составе стали только бывшие ранее тайными действительными советниками вельможи, т. е., фактически, уже тогда, принимая во внимание, что императрица указала и на свое собственное «присутствие» в Верховном тайном совете, этот орган консолидировал фактическую власть олигархии. Кроме того, этот орган нельзя отнести к исполнительной власти, поскольку он функционировал также на основе коллегиальности. Другое дело, что в силу малочисленности и личной приближенности к императрице Верховный тайный совет решал вопросы, конечно, более оперативно, и, что не менее важно, в комплексе, и в этом смысле данный орган имел позитивное значение. Вместе с тем, как мы отмечали, движущей силой в процессе создания Верховного тайного совета была борьба за власть в высших политических кругах, а это предопределяло субъективизм в деятельности Верховного тайного совета, что можно расценивать как негативный фактор.
Литература
1. Рассказов Л. П. Карательные органы в процессе формирования и функционирования административно-командной системы в советском государстве (1917-1941 гг.). Уфа, 1994.
2. Указ от 15.02.1722 «О праве наследования престолом» // Законодательство Петра I / под ред. Т. Е. Новицкой и А. А. Преображенского. М., 1997.
3. Соловьев С. М. История России с древнейших времен. М., 1963. Кн. 9.
4. Манифест от 20.02.1725 «О кончине императора Петра I и о вступлении на престол Императрицы Екатерины I // ПСЗ-1. № 4643.
5. Именной Указ от 08.02.1726 «Об учреждении Верховного тайного совета» // ПСЗ-1. № 4380.
6. Алексеев А. С. Сильные персоны в Верховном тайном совете Петра II и роль князя Голицына при воцарении Анны Иоанновны. М., 1898.
7. Таловеров С. Ю. Верховный тайный совет в системе высших государственных учреждений Российской империи (1726-1730 гг.) // Пробелы в российском законодательстве. 2008. № 1.
8. Белова Т. А. Законодательная деятельность Верховного тайного совета (1726-1730 гг.): дис. ... канд. истор. наук. Омск, 2004.
9. Голикова Н. Б., Кислягина Л. Г. Система государственного управления // Очерки русской культуры XVIII в. М., 1987. Ч. 2.
10. Градовский А. Д. Высшая администрация России XVIII столетия и генерал-прокуроры. СПб., 1966.
11. Филиппов А. Н. История Сената в правление Верховного тайного совета и Кабинета. Юрьев, 1895.
