CC BY
178
ИСТОРИЯ ФИЛОСОФИИ
УДК 930.1 ББК 87.3(2)
ОБЩЕСТВЕННЫЙ ИДЕАЛ В РОССИИ И ЕГО ОСНОВНЫЕ ЧЕРТЫ
Е.М. АМЕЛИНА
Государственный университет управления Рязанский пр., 99, г. Москва, 109542, Российская Федерация E-mail: [email protected]
Прослеживается эволюция общественного идеала в России с ХI в. по ХХ в. Определена зависимость трактовки общественного идеала от интерпретации социальным субъектом смысла и хода исторического процесса, а также от объективно-практических задач. С позиции историзма рассматриваются основные трактовки общественного идеала в России, особое внимание уделяется консервативной, радикально-революционной и либеральной традициям. На основании взглядов отечественных мыслителей выявляется своеобразие российского общественного идеала в духовном, политическом, социальном и экономическом планах. В качестве объекта исследования выступают взгляды мыслителей, благодаря которым сформировались основные мифологемы русского государства (Иларион, Сергий Радонежский, Филофей), а также анализируются концепции славянофилов и западников, позиция русского просвещенного консерватизма, взгляды А.И.Герцена, М.А. Бакунина, народников, представителей русской философии всеединства, марксизма, философии права, евразийства и др. Выделяются общие черты, свойственные российскому общественному идеалу.
Ключевые слова: идеал, общественный идеал, диалектика идеала и действительности, официально-ортодоксальная линия, консерватизм, славянофильство, соборность, всеединство, западничество, народничество, революционный радикализм, анархизм, марксизм, цивилизационная специфика, универсализм, всечеловечность, этическое измерение, государ-ствоцентричность.
SOCIAL IDEAL AND ITS MAIN FEATURES IN RUSSIA
E.M. AMELINA
State University of Management 99, Ryazansky Avenue, Moscow, 109542, Russian Federation E-mail: [email protected]
In the article the author considers the evolution of social ideal in Russia from 11th to 20th centuries. The author defines the dependence of the interpretation of social ideal upon social subject's rendering of the meaning and passage of historical process and objective and practical problems. From the point of historicism the author researches the main interpretations of social ideal in Russia paying special attention to conservative, radically revolutionary, and liberal traditions. Based on the theories of the Russian thinkers the author underlines the peculiarity of Russian social ideal in spiritual, political, social, and economical contexts. The object of the research is the views of the thinkers,
as due to them the main mythologemes of the Russian State were formed (Hilarion, Sergius of Radonezh, Philotheus). Concepts of Slavophiles and Westernizers, views of Herzen and Bakunin, Narodnics, Russian philosophy of All-Unity, Marxism, philosophy of law, Eurasianiam et al. are also analyzed. Main features of Russian social ideal are established.
Key words: Ideal, social ideal, dialectics of ideal and reality, official orthodox line, conservatism, Slavophilia, Sobornost, All-Unity, Westernism, Narodnichestvo, revolutional radicalism, anarchism, Marxism, civilizational specificity, universalism, universal humanism, ethical dimension, state-centric position.
Актуальность исследования проблемы общественного идеала в России определяется тем, что вопросы о форме и содержании политической, социальной, экономической, правовой и духовной жизни страны по-прежнему вызывают дискуссии и ещё окончательно не решены. Идет продуктивный поиск такой модели социального устройства, которая бы опиралась на традиции нашей истории, на опыт духовных исканий ее лучших представителей и вместе с тем отвечала бы общемировым тенденциям развития. Обращение к традициям прошлого, с его архетипи-ческими ценностями и идеалами, призвано способствовать формированию социальных стратегий, адекватных российской цивилизационной сущности. Это тем более важно, поскольку в истории отечественной мысли накоплено много идей и технологий, сохраняющих свой познавательный и практический потенциал.
Предметом нашего исследования является проблема общественного идеала в России на протяжении её длительной истории. Конечно, в рамках одной статьи мы не сможем осуществить детальный анализ всех без исключения существовавших идейных направлений в интерпретации общественного идеала. Поэтому первостепенное внимание будет уделено тем из них, которые в значительной степени повлияли на развитие русской мысли и на русскую историю. Постараемся выделить те черты общественного идеала, которые в наибольшей мере свойственны российской цивилизации и важны в плане социально-философской рефлексии. Для этого необходимо определить содержание понятий «идеал» и «общественный идеал».
В работах классика отечественной философии Вл.С. Соловьёва находим такую трактовку понятия «идеал», которая в большей или меньшей степени разделялась большинством отечественных мыслителей. Соловьёв считал, что это понятие означает «представление о высшем совершенстве в каком-нибудь отношении», применяемом, в широком смысле слова, одинаково и к отвлеченным, и к конкретным предметам. «В этом общем смысле, - писал философ, - идеал обыкновенно противополагается действительности как чему-то несовершенному» [1, с. 138]. Идеал общественный, по его мнению, есть не что иное, как представление о наиболее совершенном общественном строе, где мысленно разрешаются существующие противоречия. «Всякий социальный идеал, - указывал философ, - предполагает настоящее, существующее общество во всем его действительном составе и затем требует, чтобы это действительное общество не только существовало, но существовало как должно, а так как должное вообще определяется нравственным началом, то всякий социальный идеал заключает в себе применение нравственных начал к существующему обществу» [2, с. 130]. Таким образом, понимание обще-
ственного идеала связывалось с требованием долженствования и процедурой це-леполагания. Мыслитель подчеркивал то обстоятельство, что идеал фиксирует цель, к которой нужно стремиться, а также и то, что общество без идеалов оказывается чем-то аморфным, неопределенным и распадающимся.
Следует иметь в виду, что в русской философии Х1Х-ХХ вв., опирающейся на традиции мировой классической мысли, особое внимание уделялось проблеме диалектической взаимосвязи идеала и действительности. В частности, классик народничества П.Л. Лавров обращал внимание на ту историческую закономерность, что национальность, оставаясь слишком долгое время представительницей одного и того же идеала или идеи, закостеневшей в своей неподвижности и оторванности от мировой социальной жизни, утрачивает потенциал к развитию и сходит с мировой арены. Чтобы сохраниться в истории, национальность должна, подчеркивал П.Л. Лавров, «держаться своей руководящей идеи до поры до времени, постоянно подвергая проверке новых обстоятельств, новых требований, новой мысли вопрос, насколько её идея остается прогрессивною» [3, с. 11].
К чести отечественной философской и государственной мысли, она всё время находилась в поиске адекватного социальному развитию страны общественного идеала и имела силы и мужество периодически его корректировать и изменять, в соответствии с меняющейся действительностью, что способствовало самосохранению России в истории. Задержка в этом процессе корректировки идеала всегда приводила к известным российским катаклизмам - смутам, крестьянским войнам, переворотам и т.п. Взгляды, связанные с поиском совершенного общественного устройства, в наибольшей степени способствующего развитию и процветанию страны, формировались и изменялись на протяжении всей истории отечественной мысли. Они находились в известной зависимости от особенностей интерпретации социальным субъектом хода и смысла исторического процесса.
Первоначальные представления об общественном идеале были тесно связаны с задачей формирования русской государственности, складывание которой происходило под вилянием Византии, как православной державы. Теократический общественный идеал Византии - союз государственной (монархической) и церковной (патриаршей) власти, в котором монарх подчиняется религиозной идее, а его верховная власть освящается церковью, - был воспринят и на Руси. Первоначальным церковным главой древнерусского государства был митрополит, присылавшийся из Константинополя, что создало условия для заимствования византийских церковно-политических концепций. Первые оригинальные идеи в Киеве возникли вне круга митрополита-грека и исходили от придворного княжеского священника Илариона, ставшего в середине XI века первым митрополитом из русских. В своём «Слове о законе и благодати» он утверждал общественный идеал единого, сильного православного государства, политически независимого от Византии.
В XIV столетии, благодаря деятельности Сергия Радонежского (1314-1392), Россия нашла вдохновляющий её художественный и догматический символ -Пресвятую Троицу, которая до этого на Руси вообще не была предметом умозрения. Усваивая идеал Троичности, Русь, по выражению П.А. Флоренского, обретала силы для «поры мужественного самосознания и духовного самоотрече-
ния, создания новой государственности, устойчивого быта, проявления своего активного творчества в искусстве, науке и развитии хозяйства» [4, с. 71]. Идеал Пресвятой Троицы стимулировал перенос литургического принципа на всё общество, когда всё происходящее в государстве представало как воплощение внутреннего сакрального христианского смысла, духовно превращая русское государство в «Святую Русь».
После захвата Константинополя турками начинает формироваться представление о Руси как о подлинном центре восточно-христианских стран, что нашло выражение в сформулированной старцем Филофеем (1465-1542) религиозно-политической доктрине «Москва - Третий Рим». Эта доктрина связывалась с эсхатологической идеей странствующего царства, сдерживающего приход антихриста. В историософской концепции Филофея установление христианского царства в Москве является третьей и последней попыткой остановить антихриста. В послании великому князю Василию III, а в дальнейшем и Ивану IV Грозному, он именует московского князя царём и заявляет о преемственности власти московского князя и византийского императора. «Так знай, боголюбец и христолюбец, - пишет он, обращаясь к Василию III, - что все христианские царства пришли к концу в великом царстве нашего государя, согласно пророческим книгам, и это - российское царство: ибо два Рима пали, а третий стоит, а четвертому не бывать» [5, с. 453].
В дальнейшем официально-ортодоксальная линия в понимании общественного идеала претерпела изменения, связанные с процессом обмирщения общественной жизни. Наиболее сильный толчок ему был дан в петровскую эпоху благодаря распространению просветительских теорий «естественного права» и «общественного договора». Государство приобретает статус высшей политической и моральной ценности, и высшими добродетелями становятся добродетели гражданские. Идея «Святой Руси» заменяется общественным идеалом «Великой России». Победа России в Отечественной войне 1812 г., рост её могущества способствовали подъему национального самосознания. На этом этапе наиболее ёмким выражением общественного идеала стала доктрина «православие, самодержавие, народность», сформулированная представителем просвещённого консерватизма, президентом Императорской Академии наук, графом С.С. Уваровым (1786-1855). В этой доктрине принцип «православия» означал требование от каждого русского быть православным христианином в высшем значении этого слова, а для иноверцев был ограничен усвоением совокупности общих нравственных и гражданских норм, вытекающих из православия и не противоречащих никакой другой религии; принцип «народности» подчеркивал коренную роль русского народа в жизни страны без ущемления других народностей; самодержавие трактовалось как проверенная историческим опытом политическая форма, при которой были созданы материальные условия для развития народа и его своеобразного духовного облика.
В условиях нарастания нестабильности в Европе и России происходил постепенный перенос центра тяжести в триаде «православие, самодержавие, народность» на идею «самодержавия» и формирование доктрины охранительно-государственного консерватизма, выражающего позицию сил, отстаивающих сохранение традиционных, сложившихся основ общественной жизни. Наиболее
ярким выразителем этой доктрины стал профессор права, социолог и политический деятель, обер-прокурор Священного Синода К.П. Победоносцев (1827-1907). В своих работах он последовательно проводил мысль о пагубности политических и юридических учреждений, оторванных от исторических устоев общества, не соответствующих быту и сознанию народа. К ним он относил институты западной демократии - парламент, так называемую «свободную» печать, суд присяжных и т.п. В статье из «Московского сборника» (1896) с примечательным названием «Великая ложь нашего времени» К.П. Победоносцев доказывал, что реальная жизнь выворачивает наизнанку декларируемые демократией принципы, а парламент есть учреждение, служащее для удовлетворения самолюбия, интересов и тщеславия избранных кандидатов, «разрабатывающих целое искусство играть инстинктами и страстями масс» [6, 35]. Руководящая сила в парламентах принадлежит людям с низкими интеллектуальными способностями, но с сильной волей «при безграничном развитии эгоизма и самой злобы, при низости и бесчестности побуждений» [6, 39].
Духу парламентаризма, паразитирующему на «неверном и случайном», превращающему жизнь в игру, где каждый стремится «успеть сорвать свой куш», К.П. Победоносцев противопоставлял силу традиции, вышедшей из самой жизни и освященной авторитетом истории, православную веру, стоящую выше всяких теоретических формул и выводов разума. В абсолютной монархии он видел олицетворение единства царя и народа. Воспитание православного мировоззрения, повышение нравственного и культурного уровня народа, реализация патронирующей роли государства по отношению к больным, слабым и не предусмотрительным должны были выступить, с его точки зрения, гарантом стабильности. Осознавая выдающуюся роль и влияние личности в управлении российским государством, К.П. Победносцев писал, обращаясь к Александру III: «Вся тайна русского порядка и преуспеяние - наверху, в лице верховной власти. Не думайте, чтобы подчиненные Вам власти себя ограничили и поставили на дело, если Вы себя не ограничите и не поставите на дело. Где себя распустите, там распустится и вся земля. Ваш труд всех подвинет на дело, Ваше послабление и роскошь зальет всю землю послаблением и роскошью, - вот что значит тот союз с землею, в котором Вы родились, и та власть, которая Вам суждена от Бога» [7, с. 53-54]. Политические и религиозные идеалы К.П. Победоносцева получили поддержку ряда русских писателей, философов и публицистов (Ф.М. Достоевский, К.Н. Леонтьев, М.Н. Катков, В.В. Розанов и др.)1.
Иная, неофициальная линия в интерпретации общественного идеала нашла своё проявление в произведениях русской либеральной интеллигенции. Представители западничества, идеологи так называемого дворянского либерализма (П.В. Анненков, В.П. Боткин и др.)2, выступали за приобщение России к запад-
1 См.: Достоевский Ф.М. Дневник писателя за 1877 г. // Достоевский Ф.М. Полн. собр. соч. В 30 т. Т. 25. Л.: Изд-во «Наука», 1983. С. 5-218; Леонтьев К.Н. Византизм и славянство. М.: АСТ: Хранитель, 2007. 572 с.; Данилевский Н.Я. Россия и Европа. СПб.: Глагол, 1995. 513 с.
2 См.: Анненков А.П. Критические очерки. СПб.: Рус. христ. гуманит. ин-т, 2000. 415 с.; Боткин В.П. Литературная критика. Публицистика. Письма. М.: Сов. Россия, 1984. 320 с.
ной цивилизации и связывали её будущее с развитием буржуазных отношений, необходимых и возможных только после ликвидации крепостного права. Они подчеркивали значение экономического фактора в развитии общества, критиковали славянофилов за романтические фантазии, связанные с сохранением национальных предрассудков и забвением «политико-экономического и государственного принципа». В.П. Боткин говорил о «заскорузлости» и консерватизме русских, о второстепенности «славянского племени», о его слабой способности осуществлять самобытную историческую деятельность. Он был убежден, что взаимодействие европейской и русской культур, первоначально имеющее разлагающий характер, в конечном счете поможет России построить цивилизованное общество. Западнический идеал включал в себя представление об эволюционной перспективе развития страны и понимание того, что европейский опыт должен быть использован не механически, а творчески.
Славянофилы (И.В. Киреевский, А.С. Хомяков, К.С. Аксаков и др.), разрабатывая свой общественный идеал, исходили из веры в особый путь русского исторического развития и значительную роль отводили народу как главному деятелю истории. В дискуссиях славянофилов и западников впервые на теоретическом уровне начинает разрабатываться идея самостоятельного пути России и русской мысли, а значит, и связанный с этим вопрос о цивилизационном своеобразии России и её общественного идеала. К.С. Аксаков утверждал, что русский народ - это народ не государственный, то есть не стремящийся к государственной власти, не желающий для себя политических прав, не имеющий в себе даже зародыша народного властолюбия. Поэтому он не интересуется вопросами государственного и общественного устройства. Устремления русского народа философ связывал с тем, что он, «отделив от себя государственный элемент, предоставив полную государственную власть правительству, предоставил себе жизнь, свободу нравственно-общественную, высокая цель которой есть общество христианское» [8, с. 27]. Для обоснования своего общественного идеала славянофилы апеллировали к богословским и историко-философским доказательствам. Их идеал соединялся с началом «соборности», «свободной общинности», характеризующей жизнь христианской православной церкви, и с общественными отношениями, сложившимися в русской поземельной общине. Они провозглашали идею первенства задач социальных над задачами политическими, утверждали надсос-ловный и надклассовый характер монархии.
Славянофилы считали, что допетровская Русь являла собой единство народа и царя, «земщины и власти». Они критиковали петровские реформы за их насильственность и подражательность. Именно с Петра I, по их мнению, в стране началась дотоле неизвестная на Руси межсословная вражда и та система управления, которая превратила русского подданного в раба. В 50-е годы XIX в. славянофилы призывали царское правительство обратиться к опыту земских соборов XVI-XVII вв. При этом они предлагали учитывать современность и критически переосмыслить европейский опыт. Мыслители выступали против дворянского конституционализма и стремились разработать систему государственного устройства в «славянском духе». Они были убеждены, что «окончательное решение» вопроса о справедливом общественном устройстве будет най-
дено именно в России, а не на Западе, так как западные народы, «оставив внутренний путь веры и духа, увлеклись тщеславными побуждениями народного властолюбия, поверили в возможность правительственного совершенства <...>, развили в себе гордость и тщеславие мира сего» [8, с. 31].
Славянофильская трактовка общественного идеала оказала глубокое влияние на последующую отечественную философскую мысль - от М.А. Бакунина до Вл.С. Соловьёва и Н.А. Бердяев. Их взгляды подвергались всестороннему осмыслению и критическому обсуждению. В частности, Н.А. Бердяев находил негативную сторону общественного идеала славянофилов в отрицании частной собственности и римского права и расценивал его как идеал с сильным антигосударственным и анархическим элементом. «Они, - указывал философ, характеризуя общественный идеал славянофилов, - защищали монархию на том основании, что лучше, чтобы один человек был замаран властью, всегда греховной и грязной, чем весь народ. Царь не имеет права на власть, как никто не имеет, Но он обязан нести тяготу власти, которую возложил на него народ. Русский народ славянофилы считали не государственным. Русский народ имеет призвание религиозное, духовное и хочет быть свободным от государствования для осуществления этого призвания» [9, с. 25-26].
В конце XIX - начале ХХ века русская религиозная философия в лице В.С. Соловьёва выдвинула идеал «свободной теократии», т.е. такого общественного устройства, где церковь признавалась высшим началом общественной жизни. Этот идеал родился у Вл.С. Соловьёва как следствие анализа западноевропейской цивилизации, отмеченной, по его мнению, распадом, атомизацией, на-сильственностью в международных отношениях и утратой высшей цели человеческой деятельности. Этому состоянию всеобщей раздробленности он противопоставил идеал «всеединства», или «соборности». «Духовное общество, или Церковь, -писал В.С. Соловьёв, - в свободном внутреннем союзе с обществами политическими и экономическими образует один цельный организм - свободную теократию, или цельное общество» [10, с. 175]. Единство светской власти и церкви Вл.С. Соловьёв, а в дальнейшем и его последователи Е.Н. Трубецкой, П.А. Флоренский, С.Н. Булгаков считали залогом того, что на земле возникнет истинная социальная справедливость, чуждая языческому государству. Тогда каждая составная часть великого целого - нация, общество, индивид - будет обладать внутренней ценностью, не позволяющей обращать себя в простое средство к достижению внешних целей. Критикуя ряд идей Вл. Соловьёва, в частности идею союза Римского папы и русского государя, Е.Н. Трубецкой особо подчеркивал не-насильственность свободной теократии. По его мнению, церковь, как таковая, призвана не вмешиваться в государственные и экономические дела, а лишь задавать безусловную норму, влияя на мир через воцерковленную управленческую элиту и народ.
Идеал «свободной теократии» связывался в русской философии всеединства с выявлением как человечеством, так и отдельным народом своего одухотворенного «софийного» содержания. Его реализация предполагала активную человеческую деятельность, способствующую восхождению общества «от зве-рочеловечества к Богочеловечеству». Именно на этом пути, как полагали рус-
ские мыслители, лежал идеал «внутренней тихой жизни» (Вл. Соловьёв), той долгожданной эпохи «нового средневековья» (Н.А. Бердяев), которая будет ценна обретением единого духовного центра и универсального сакрального мироощущения, утраченного человечеством в Новое время. Эта новая эпоха и реализует такой идеал, в рамках которого, по выражению С.Н. Булгакова, будет преодолена дилемма аскетизма и гедонизма и осуществится искомый, позитивный синтез Востока и Запада.
Последователи философии всеединства - С. Булгаков, С. Франк, вошедшие в историю как либерал-консерваторы, в качестве экономического идеала предлагали: плюрализм форм собственности при патронирующей роли государства; обеспечение частной собственностью наибольшей части населения; охрану свободы и хозяйственной самостоятельности граждан; сочетание элементов капиталистической и социалистической форм хозяйствования. Их общественный идеал ставился в зависимость от конкретно-исторических условий и потребностей существования страны. «Для данного народа, в данном его состоянии и в данных условиях его жизни, - писал С.Л. Франк, - хорош тот общественный порядок, который, с одной стороны, наиболее соответствует органически-жизненной основе его бытия, его живым верованиям и сущностно-нравственному складу его жизни и, с другой стороны, более всего содействует дальнейшему развитию творческих сил. <...> Хороша та экономическая политика, которая содействует наибольшей производительности труда; хороши те социальные отношения, которые при данных условиях и формах, соответствующих нравственному сознанию общества, обеспечивают наибольшую возможную социальную справедливость, и т.п.» [11, с. 105].
Общей особенностью, свойственной официально-ортодоксальной, славянофильской и религиозно-философской интерпретациям общественного идеала, несмотря на существенные расхождения, была мысль о постепенном и эволюционному пути развития страны. Однако деспотические крайности самодержавия привели к появлению в общественной жизни России так называемой освободительной тенденции, являвшейся в дальнейшем постоянной спутницей её исторического бытия. Поэтому значительное влияние на формирование понимания общественного идеала оказывали представители радикальной интеллигенции (Н.А. Радищев, декабристы, П.Я. Чаадаев, А.И. Герцен, Н.Г. Чернышевский и др.). Радикально-демократическая линия, начавшаяся с резкого осуждения самодержавия и прославления «великого примера» европейских революций (Радищев), привела, в конечном счете, к социалистическому пониманию задач, стоявших перед Россией.
Исходя из идеи многолинейности исторического развития, А.И. Герцен пришел к мысли о том, что западноевропейский путь с его мещанством и пауперизмом не является фатально предопределенным для России. «Я не вижу причин, почему Россия, - писал он, - должна непременно претерпеть все фазы европейского развития, я не вижу также, почему цивилизация будущего должна неизменно подчиняться тем же условиям, что и цивилизация прошлого» [12, с. 205]. Связав своеобразие России с поземельной общиной, философ стал разрабатывать такой проект «русского крестьянского социализма», который позволил бы стра-
не миновать капиталистическую стадию развития. Он исходил из факта противоречивости крестьянской общины, понимая, что она, развивая коллективизм, ограничивает свободу личности. В снятии этого противоречия - сохранение коллективизма в сочетании с развитием свободы лица - и заключалась, по его мнению, задача социализма.
Социалистический проект Герцена, в отличие от марксистской концепции, носил, скорее, либерально-просвещенческий, нежели пролетарско-якобинский характер. Ему сопутствовала вера в особую духовную энергию и стойкость русского народа, способного к преобразованию исторически сложившихся форм жизни. «Я говорю, - писал он в статье «Россия», - о той внутренней, не вполне сознающей себя силе, которая так чудодейственно поддерживала русский народ под игом монгольских орд и немецкой бюрократии, под восточным кнутом татарина и под западной розгой капрала; я говорю о той внутренней силе, при помощи которой русский крестьянин сохранил, несмотря на унизительную дисциплину рабства, открытое и красивое лицо и живой ум, который на императорский приказ образоваться ответил через сто лет громадным явлением Пушкина; я говорю, наконец, о той силе, о той вере в себя, которая волнует и нашу грудь. Эта сила независимо от всех внешних событий и вопреки им сохранила русский народ и поддержала его несокрушимую веру в себя» [12, с. 199-200].
В отличие от Герцена, разочаровавшегося в конце жизни в революционных средствах переустройства общества, Н.Г. Чернышевский соединял свой социалистический идеал с более радикальными методами решения социальных проблем: ликвидацией наемного труда, помещичьей собственности на землю; развитием коллективного владения и промышленности. Ещё более радикальной позиции придерживался анархист и активный деятель международного революционного движения М.А. Бакунин3, призывавший к радикальной «социальной ликвидации». Он связывал путь России и человечества к царству свободы не только с идеалами социализма, но и с повсеместным исключением из жизни народов принципа власти. Вместо него после революционного свержения старых правительств должна мгновенно появиться «свободная федерация» земледельческих и фабрично-заводских ассоциаций. Несправедливое государство планировалось заменить идеальным, которое управлялось бы не «сверху вниз», путем бюрократически-принудительного соединения и централизации, а от периферии к центру, путем добровольного вступления в федерацию автономных общин, провинций, народов. Идея, которая с рядом дополнений и изменений была развита позднее П.А. Кропоткиным4.
Особые надежды на реализацию своего идеала М.А. Бакунин5 возлагал не на европейский пролетариат, а на русский народ и крестьянство, исполненные, по его мнению, бунтарской силой и ненавистью к отчужденной и подавляющей
3 См.: Бакунин М.А. Государственность и анархия // Бакунин М.А. Философия. Социология. Политика. М.: Правда, 1989. С. 291-527.
4 См.: Кропоткин П.А. Анархия, её философия и её идеал: соч. М.: ЭКСМО, 2004. 864 с.
5 См.: Бакунин М.А. Кнуто-германская империя и социальная революция // Интернационал, Маркс и евреи. М.: Вече-Азъ, 2008. С. 11-129.
его царско-бюрократической государственной власти. С позиции святости идеалов свободы Бакунин критиковал марксизм за «социальный расизм» по отношению к крестьянству и не соглашался с его однобоким экономическим детерминизмом, упускающим из виду историческую роль культурного и психологического своеобразия народов.
Социалистическую направленность приняли представления о будущем России и у представителей русского народничества (П.Л. Лавров, Н.К. Михайловский и др.), которые свой общественный идеал соединяли с требованием «солидарности всего человечества». Исходным пунктом исторического развития и высшим мерилом общественного прогресса, с точки зрения П.Л. Лаврова, является личность («неделимое»), поэтому социалистический строй должен быть основан на гармонии личного и общественного начал. «Необходимо ..., чтобы общественная среда, - писал П.Л. Лавров, - дозволяла и поощряла развитие самостоятельного убеждения в личности; надо, чтобы для ученого и мыслителя существовала возможность высказать положения, считаемые им за выражения истины и справедливости; надо, чтобы общественные формы допускали изменение, лишь только окажется, что они перестали служить выражением истины и справедливости»[3, с. 11].
Н.К. Михайловскому6 принадлежала идея активного воздействия общественного идеала на действительность в целях изменения общественного развития в избранном передовой интеллигенцией направлении. При этом он делал акцент на рассмотрении истории с точки зрения «нравственного, справедливого и должного». По его мнению, общества, подавляющие личность, сводящие её роль к роли простого винтика в большом механизме, нежизнеспособны. Признание им решающего значения в историческом процессе идеалов и «субъективно-телеологической» деятельности человека вызывало критику со стороны русских марксистов.
Русские марксисты (Г.В. Плеханов, В.И. Ленин) разрабатывали свой общественный идеал, связав его с идеями революционно-преобразующей практики, ликвидации эксплуатации и отчуждения труда. Они доказывали, что смена общественных идеалов зависит от развития производительных сил общества. В ходе революционной смены производственных отношений и классовой структуры общества осуществляется и смена господствующих идеалов. В.И. Ленин, в отличие от представителей этически и эволюционно ориентированного легального марксизма (П.Б. Струве, М.И. Туган-Барановский), опираясь на теорию неравномерности развития капитализма и идею «слабого звена в цепи империализма», провозгласил возможность победы социализма «первоначально в одной или нескольких странах». Зарекомендовав себя в качестве известного критика народничества и анархизма, Ленин фактически взял на вооружение ряд их идей, в том числе бакунинскую ориентацию на немедленную революцию, а также идею о возможности «перескочить» капиталистическую стадию развития. Развив уче-
6 См.: Михайловский Н.К. Что такое прогресс? Борьба за индивидуальность. Пг.: Колос, 1922. 223 с.
ние о диктатуре пролетариата, а также разработав технологию захвата власти и план осуществления её первых шагов, он взял курс на социалистическую революцию. С ним не соглашался Г.В. Плеханов, который как ортодоксальный марксист считал, что Россия, являясь слаборазвитой страной с чертами восточного деспотизма, должна предварительно пройти достаточно длительную фазу капиталистического развития, несущего с собой культуру. В противном случае в ней в новых формах произойдет возрождение старого деспотизма и «азиатчины». «Капитализм, - писал он, - плох, но деспотизм ещё хуже. Капитализм развивает в человеке зверя; деспотизм делает из человека вьючное животное. Капитализм налагает свою грязную руку на литературу и науку, деспотизм убивает науку и литературу, а стоны рабов заглушаются свистом бичей» [13, с. 38].
Особой страницей в понимании общественного идеала стали взгляды представителей русской либеральной философии права конца XIX - начала XX вв. (П.И. Новгородцев, И.А. Ильин и др.)7. Они выступали за эволюционный, постепенный путь реформирования страны и сохранение православных основ жизни России. Их идеал включал в себя сильный либеральный элемент и предполагал движение к образу «нерепрессивного» общества, в котором сильная государственная власть сочетается с уважением к личному началу. Идея «духовной солидарности и выражения отдельных воль» являлась центральной в их размышлениях об общественном идеале. Мыслители этой когорты были сторонниками правовых реформ. Особую роль они отводили проблеме воспитания и формирования элиты, духовной российской аристократии, или «лучшего меньшинства». Однако их идеи, так же как и идеи философии всеединства, носили, в конечном счете, центристский характер, поэтому не были приняты и поняты в эпоху резкой революционной поляризации русского общества.
Особое место в формировании общественного идеала занимает философия евразийства (П.Н. Савицкий, Г.В. Вернадский, Н.Н. Алексеев и др.)8. Мыслители этого направления, будучи эмигрантами первой волны, были обеспокоены вопросом самосохранения России в истории. Уже в начале XX века они оставили в стороне разрывающую страну марксистскую идею классовой борьбы и сосредоточились на цивилизационном подходе к историческому прошлому и будущему России. Философы этого направления обратили внимание на существенную роль «месторазвития» в жизни государства и общества и создали учение о России как особом этнокультурном мире, самобытном и самодостаточном с точки зрения географии, экономики, культуры, исторического, языкового развития. Евразийцы, не акцентировавшие, в отличие от славянофилов, роль славянства в мировом историческом развитии, ставили задачу формирования общеевразийского национализма, трактуя его как общий наднациональный интерес народов
7 См.: Новгородцев П.И. Об общественном идеале. М.: Пресса, 1991. 639 с.; Ильин И.А. Наши задачи. Статьи 1948-1954 гг. М.: Айрис-пресс, 2008. 527 с.
8 См.: Савицкий П.Н. Избранное. М.: РОССПЭН, 2010. 775 с.; Вернадский Г.В. Начертание русской истории. М.: Айрис-Пресс, 2002. 359 с.; Алексеев Н.Н Русский народ и государство. М.: Аграф, 1998. 635 с.
России-Евразии. Братство народов Евразии они связывали, в первую очередь, с общностью их исторических судеб.
Свой идеал евразийцы не мыслили без сильного демотического государства («демотии»), с особым типом отбора элиты («правящий отбор»), способствующего органическому синтезу управляемых (народа) и управляющих (элиты) на основе «идеи-правительницы». Они рассматривали православие в качестве духовно-нравственной основы общественной жизни страны и выступали против копирования Запада. Предвидя опасность колониального пути развития России, они ратовали за экономическую независимость страны, её известную автаркичность и указывали путь социального развития, преодолевающий крайности капитализма и социализма. Так, Н.Н. Алексеев9 предлагал такой тип хозяйства, в котором экономическая свобода хозяйствующего субъекта не противоречила бы экономической программе «гарантийного» государства. Приверженцы этого течения внимательно анализировали способы прихода к власти евразийски настроенной элиты, надеясь на её постепенное «просачивание» в управленческий слой.
Итак, анализ проблемы понимания общественного идеала представителями наиболее влиятельных направлений русской философской мысли Х1Х-ХХ вв. показывает, что она разрабатывалась в русле достижений мировой и отечественной социально-философской традиции. Сформированные представления о совершенном общественном устройстве, как правило, не были чисто теоретическими. Они являлись ориентирами в практической государственной и общественной деятельности определенных политических групп.
Палитра размышлений об экономическом, социальном и политическом будущем страны варьировалась от радикально революционных до центристских и консервативных, а мировоззренческие основания изменялись от религиозно-идеалистических до атеистических и материалистических. В ряде концепций присутствовал определенный элемент утопии. При всей разнице мировоззрений и политических позиций существует и то общее, что объединяет рассмотренные нами направления во взглядах на социальный идеал. Это общее поможет выделить то, что является актуальным и пригодным для выявления конструктивного вектора развития современной России.
Первая общая черта в трактовке общественного идеала связана с преобладающим признанием цивилизационных и геополитических особенностей России, которая представляет собой особую, специфическую цивилизацию, самобытный этнокультурный мир с точки зрения географии, экономики и культуры. Эта мысль, хотя и оспаривалась рядом радикалов, в своей теоретической заостренности прослеживается у представителей различных направлений философской мысли, от славянофилов до евразийцев. На основании этого положения в отечественной философской и политической мысли, как правило, делался вывод о том, что успешные социальные реформы должны сочетаться с верностью историческим корням, преемственностью и последовательным отстаиванием своих интересов, как внутри страны, так и на международной арене. Даже у такого вид-
9 См.: Алексеев Н.Н Русский народ и государство. М.: Аграф, 1998. 635 с.
ного марксиста, как Г.В. Плеханов, классовый анализ общества и размышления о социальном идеале соседствовали с признанием особенностей географических условий и спецификой исторического бытия России, претерпевшей сильное влияние цивилизаций Востока и Запада.
Вторая общая черта связана с этическим измерением общественного идеала. Русская философия была ориентирована на этическую концептуализацию общественного идеала, на создание такой общности, где был бы реализован идеал солидарности и осуществлено «разотчуждение» человеческих отношений. В этом идеале преобладает сильная гуманистическая составляющая. И хотя выдвигаемые русскими мыслителями конкретные идеалы оказывались преходящими, но лежащие в их основе ценности, изменяясь по форме выражения, были неизменными по своей сути. Это такие взаимодополняющие друг друга ценности, как соборность, добро, любовь, истина, правда, свобода. Российский общественный идеал был нацелен на реализацию великой гуманистической идеи общего блага, справедливого устройства и высоконравственного человека.
Третья общая черта - это выявление смысла бытия России в мире. Это размышления о том, что принято называть «русской идеей» (совокупность специфических черт, присущих русской культуре и русскому менталитету на протяжении истории). От Филофея до теоретиков XX столетия в отечественной философии прослеживается мысль об уникальности миссии России в мире, о том, что Россия - это «ось мировой истории» (С.Н. Булгаков). Эта миссия соединялась, в первую очередь, с задачей объединения и даже «спасения» человечества, придания внутреннего духовного импульса жизни. Лейтмотивом русской философии стал тезис о том, что Россия преодолевает крайности Запада и Востока как особая «сила истории» и духовно объединяет человечество (В.С. Соловьёв). В ценностном выражении русская идея предстает как борьба за достойную человеческую жизнь, как борьба за униженных и оскорблённых (Ф.М. Достоевский), как скачок из царства необходимости в царство свободы (марксизм), как стремление к постижению и осуществлению всемирной правды и социальной справедливости (П.Л. Лавров), обретение которых принесет спасение России и человечеству. Эта идея остается неизменным компонентом общественного идеала в России по настоящее время.
Другой важной чертой, объединяющей разнонаправленные поиски отечественного общественного идеала, является выявление и обоснование особой роли субъективного фактора в жизни и судьбе России, а значит, в оформлении и реализации общественного идеала. Отечественная философская мысль всегда утверждала приоритет ясного, четкого и понятного всем слоям общества социального идеала, призванного объединить лучшие силы к творческой работе по созиданию, преодолению отсталости и других негативных явлений. Она подчеркивала выдающуюся роль подвижников, героев, святых, пророков, харизматических вождей, «критически мыслящих личностей», передовых классов и народа в целом в созидании будущего страны. Можно сказать, что подавляющее число мыслителей вводило в исторический процесс реализации идеала человеческую волю, как элемент, равный по значению экономическому фактору. Даже приверженцы экономического детерминизма вынуждены были под влиянием на-
родничества признать роль субъективного фактора в истории и то, что достижение идеала есть не просто результат «естественно-исторической необходимости», а сознательный и великий труд поколений, в процессе которого преображается сама Россия, движущаяся от предыстории к подлинной истории.
Следующая общая черта учений об общественном идеале связана с осмыслением роли государства. Значительная часть русских мыслителей сходилась в утверждении громадной конструктивной роли государства в жизни страны, обусловленной в первую очередь геополитическим и природными факторами. Поэтому отчасти можно говорить об известной государствоцентричности российского общественного идеала. Однако поскольку в реальной жизни российское государство имело практически неограниченные полномочия, то его деятельность нередко сопровождали самовластье и произвол, выражающиеся в деятельности бюрократии, чиновничества и узкоэгоистически ориентированных элит. В этих условиях коррелятивом государствоцентричности стал достаточно сильный безгосударственно-анархический и либеральный элемент, развитый в про-тестных идеалах. Первый указывал на то, что государство с его чиновничеством вырождается в антинародного паразита и что помимо неэффективного управления сверху существует ещё и эффективное самоуправление на местах. В целях радикального решения проблемы представители анархического направления призывали к бунту и революции. Либеральный путь предполагал постепенное правовое ограничение всесилия государства, а также ориентировался на отстаивание и защиту прав личности.
И наконец, общим в понимании общественного идеала являлось то, что он на протяжении всей российской истории был чужд национальной замкнутости и связанному с ней этноцентризму. Он призывал к подчинению узкого эгоизма (как личного, так и национального) задачам единения, духовного творчества и возрождения. И в религиозной, и в светской, и в радикальной, и в консервативной своей форме общественный идеал включал в себя идею универсализма и всече-ловечности.
Проведенное нами исследование показывает, что поиск общественного идеала и вытекающего из него жизнеспособного проекта социального развития, адекватного современным условиям российской цивилизации, может и должен опираться на выдвинутое отечественной мыслью положение о том, что объединяющий страну четкий и ясный идеал играет важнейшую роль в ее эволюции, а любые серьезные решения, принимаемые политической властью, должны исходить из цивилизационного своеобразия России и учитывать традиционные духовные предпочтения россиян. Без формирования в процессе социального строительства трудовой этики, правового сознания, идей служения и патриотизма невозможны плодотворные начинания государственного масштаба. Осуществляемые реформы не должны носить катастрофического характера, а, напротив, должны сочетать обновление с верностью историческим корням, преемственностью и последовательным отстаиванием национально-государственных интересов.
Идея сильного государства, являющаяся исторически важной для самосохранения России, не должна абсолютизироваться, ибо влияние государства имеет свои границы, связанные со свободным развитием человеческой личности. Для
этого нужна особая система воспитания и подготовки государственного кадрового аппарата, «лучшего меньшинства», обладающего политической волей и развитым правовым сознанием. Во внутриполитической жизни страны должен быть обретен непротиворечивый баланс между гражданским обществом и государством, между интересами русской национальности и правами народов, населяющих Россию. Национальные противоречия должны разрешаться через их переориентацию в область культурного творчества и созидательных инициатив. Наконец, экономическая политика государства должна исходить из идеи социальной справедливости, понятой применительно к конкретно-исторической ситуации. В соответствии с опытом, накопленным Россией и человечеством, она может опираться на плюрализм форм собственности и использовать преимущества как социалистической, так и капиталистической форм хозяйствования. Ни формы собственности, ни формы правления не должны быть предметом фетишизации и разделения общества на противоборствующие лагеря.
Проведенный нами анализ представлений об общественном идеале в русской философии лишь отчасти раскрывает то многообразие мыслей и предложений, которые могут быть востребованы на нынешнем этапе общественного развития. Взгляды отечественных классиков должны стать активным компонентом современного философского дискурса о будущем России. Без их актуализации невозможно теоретически правильно обосновать оптимальную модель общественной жизни страны. Разработанные русскими мыслителями концепции по своей теоретической насыщенности и нравственному потенциалу представляют собой выдающийся творческий вклад в сокровищницу мировой мысли. Они вдохновляют своими исканиями справедливости, добра, правды и свободной солидарности. Наше исследование показало актуальность и теоретическую значимость целого ряда идей отечественного философского наследия в деле разработки конструктивного вектора развития России сегодня.
Список литературы
1. Соловьев В.С. Идеал // Философский словарь Владимира Соловьева. Ростов н/Д: Изд-во «Феникс», 1997. С. 138-141.
2. Соловьев В.С. Критика отвлеченных начал. М.: В университетской типографии (М. Катковъ), 1880. 435 с.
3. Лавров П.Л. Национальность в истории. СПб., 1906. 15 с.
4. Священник Павел Флоренский. Троице-Сергиевая Лавра и Россия // Священник Павел Флоренский. Собр. соч. В 4 т. Т.1. Paris: Ymca-press, 1985. 399 с.
5. Послания старца Филофея: 1. К великому князю Василию; 2. К Мисюрю Мунехину // Памятники литературы Древней Руси. Конец XV - первая половина XVI века. М.: Худож. лит., 1984. С. 436-456.
6. Победоносцев К.П. Великая ложь нашего времени // Московский сборник. Издание К.П. Победоносцева. М.: Синодальная Типография, 1896. С. 31-53.
7. Письма Победоносцева к Александру III. В 3 т. Т. I. М.: Новая Москва, 1925. 448 с.
8. Аксаков К.С. Записка о внутреннем состоянии России, представленная императору Александру II // Теория государства у славянофилов: сб. статей. СПб.: Типография Порохов-щикова, 1989. С. 22-45.
9. Бердяев Н.А. Истоки и смысл русского коммунизма. М.: Наука, 1990. 224 с.
10. Соловьев В.С. Философские начала цельного знания // Соловьев В.С. Соч. В 2 т. Т. 2. М.: Мысль, 1988. С. 139-288.
11. Франк С.Л. Духовные основы общества. М.: Республика, 1992. С. 13-470.
12. Герцен А.И. Россия // Герцен А.И. Собр. соч. В 30 т. Т. 6. М.: Изд-во АН СССР, 1955. С.187-224.
13. Плеханов Г.В. Бернский реферат // Плеханов Г.В. Философско-литературное наследие Г.В. Плеханова. В 3 т. Т. 1. М.: Наука, 1973. С. 37-40.
References
1. Solov'ev, VS. Ideal [Ideal], in Filosofskiy slovar' Vladimira Solov'eva [Dictionary of Philosophy of Vladimir Soloviev], Rostov n/D: Izdatel'stvo «Feniks», 1997, pp. 138-141.
2. Solov'ev, VS. Kritika otvlechennykh nachal [Criticism of Abstract Beginnings], Moscow: V universitetskoy tipografii (M.Katkov»), 1880, 435 p.
3. Lavrov, EL. Natsional'nost' v istorii [Nationality in History], Saint-Petersburg, 1906, 15 p.
4. Svyashchennik Pavel Florenskiy. Troitse-Sergievaya Lavra i Rossiya [Priest Pavel Florenskiy. Trinity-Sergievaya Lavra and Russia], in Svyashchennik Pavel, Florenskiy. Sobraniesochineniy v41., 1.1 [Pavel Florenskiy. Collected Works in 4 vol., vol. 1], Paris: Ymca-press, 1985, 399 p.
5. Poslaniya startsa Filofeya: 1. K velikomu knyazyu Vasiliyu; 2. K Misyuryu Munekhinu [The Elder Filofei's Epistles: 1. To Great Prince Vasilii II; 2. To Misiur'-Munekhin], in Pamyatniki literatury Drevney Rusi. Konets XV - pervaya polovina XVI veka [Monuments of Ancient Russia's Literature. The End of the 15 th century - first half of the 16th century], Moscow: Khudozhestvennaya literatura, 1984, pp. 436-456.
6. Pobedonostsev, K.P Velikaya lozh' nashego vremeni [The Great Lie of Our Time], in Moskovskiy sbornik [Moscow Collection Stories], Moscow: Sinodal'naya Tipografiya, 1896, рр. 31-53.
7. Pis'ma Pobedonostseva k Aleksandru III, v 3 t., 1.1 [Pobedonostsev's Letters to Alexander III, in 3 vol., vol. 1], Moscow: Novaya Moskva, 1925, 448 p.
8. Aksakov, K.S. Zapiska o vnutrennem sostoyanii Rossii, predstavlennaya imperatoru Aleksandru II [The Note about the Internal State of Russia, presented to the Emperor Alexander II], in Teoriya gosudarstva u slavyanofilov. Sbornik statey [Slavophiles' Theory of State. Collected works], Saint-Petersburg: Tipografiya Porokhovshchikova, 1989, pp. 22-45.
9. Berdyaev, N.A Istoki i smysl russkogo kommunizma [Origins and Meaning of Russian Communism], Moscow: Nauka, 1990, 224 p.
10. Solov'ev, VS. Filosofskie nachala tsel'nogo znaniya [Philosophical Beginnings of the Entire Knowledge], in Solov'ev, VS. Sochineniya v2 t., t. 2 [Works in 2 vol., vol. 2], Moscow: Mysl', 1988, pp. 139-288.
11. Frank, S.L. Dukhovnye osnovy obshchestva [Spiritual Foundations of Society], Moscow: Respublika, 1992, pp. 13-470.
12. Gertsen, AI. Rossiya [Russia], in Gertsen, AI. Sobranie sochinenij v 30 t., t. 6 [Collected Works in 30 vol., vol. 6], Moscow: Izdatel'stvo AN SSSR, 1955, pp. 187-224.
13. Plekhanov, G.V Bernskiy referat [The Bern Report], in Plekhanov, G.V Filosofsko-literaturnoe nasledie G.VVPlekhanova, v3 t., t.1 [Philosophical and Literary Heritage of Plekhanov, in 3 vol., vol. 1], Moscow; Nauka, 1973, pp. 37-40.
