CC BY
21Т.А. Кирова, T.A. Kirova,
старший преподаватель кафедры Senior teacher of Criminal law and
уголовного права и прокурорского prosecutor's supervision department
надзора Пермского государственного Perm State National Research
национального исследовательского University
университета etanumtseva@mail.ru
Общественное мнение как фактор криминализации профессиональных преступлений медицинских работников
Аннотация: уголовная политика, выступая частью внутренней политики государства, для успешной реализации нуждается в одобрении нормативных установлений со стороны населения. Следовательно, уголовный закон должен учитывать существующие в обществе представления относительно тех или иных происходящих событий. В настоящее время значительный общественный резонанс вызывают преступления, совершаемые медицинскими работниками. Это обусловливает внимание автора к выявлению степени влияния мнения населения при принятии законодателем решения о криминализации отдельных деяний, совершаемых в сфере медицины. Установлено, что в современной уголовной политике РФ встречаются случаи тенденциозности при введении отдельных уголовно-правовых запретов. По мнению автора, недовольство населения качеством медицинской помощи требует реакции со стороны государства, однако конструирование новых составов «медицинских» преступлений не должно быть обусловлено только общественным резонансом. Исследование основывалось на общенаучном диалектическом методе познания, а также общих и специальных методах.
Ключевые слова: криминализация, ненадлежащее оказание медицинской помощи, общественное мнение, преступления медицинских работников, уголовная политика, уголовно-правовое обеспечение.
Public opinion as a factor of medical workers' professional crimes criminalization
Abstract: criminal policy, acting as a part of the state domestic policy, needs approval of normative establishments from the population for its successful implementation. As a result, criminal law should take into consideration current public view on a particular current event. Nowadays, considerable public interest is aroused over the criminal acts committed by medical workers. This causes author's attention on identification of the public opinion impact degree in case of taking decision on criminalization of the specific acts happened in the sphere of medicine by the legislator. During research it is established that biased nature of the legislator at introduction of the specific criminal restrictions is widely spread in modern criminal policy of the Russian Federation. In author's opinion, it is evident, that people's dissatisfaction on the quality of medical treatment should met any reaction from the state, but formation of the new elements of medical crimes should not be based only on a public response. The research was based on the general scientific dialectical method of cognition, as well as general and special methods.
Keywords: criminalization, insufficient medical treatment, public opinion, criminal act done by medical workers, criminal policy, criminal support.
75
«Единственным источником власти в Российской Федерации является ее многонациональный народ», — гласит ч. 1 ст. 3 Конституции РФ [1]. В связи с данным тезисом, бесспорно,
следует согласиться с мнением ученых, отмечающих органическую взаимосвязь государства и общества, в рамках которой органы власти «нередко апеллируют к общественному мнению при выработке и принятии особо важных политических и управленческих решений, обращаются к нему за поддержкой проводимого политического курса» [2, с. 5]. Рассмотрим этот аспект на примере сферы здравоохранения.
В последние годы многочисленные опросы общественного мнения демонстрируют стабильное недовольство населения качеством получаемых медицинских услуг. Так, по данным ВЦИОМ за 2014—2018 гг., в среднем около половины россиян, принявших участие в опросах, оценивают его как неудовлетворительное [3]. Более того, согласно официальной статистике Следственного комитета Российской Федерации (далее — СК России), в 2016 г. в связи с ненадлежащим оказанием медицинской помощи поступило 4 947 обращений, в 2017 — уже 6 050, в I квартале 2018 г. — 1 630 [4]. 20 марта 2019 г. на официальной страничке СК России в социальной сети «ВКонтакте» был выложен ^ опрос с целью выяснения общественного мнения о качестве оказа-^ ния медицинской помощи [5]. Повышенный интерес следственного О- ведомства к подобным фактам очевиден.
^ Глава СК России А.И. Бастрыкин и ранее в своих публичных О выступлениях неоднократно отмечал необходимость реформиро-
£
^ вания уголовного закона в части «медицинских преступлений» [6]. ^ Итогом стал законопроект, разработанный в результате взаимодействия представителей СК России и Союза медицинского сообщества _ «Национальная Медицинская Палата» и представленный для обще* ственного обсуждения на официальном сайте СК России. Данный I- законопроект предусматривает введение в уголовный закон ряда норм, фиксирующих определенные деликты профессионального оказания ^ медицинской помощи. Предлагаемые составы преступлений конкретизируют признаки деяний, признаваемых преступными, указывают в качестве субъекта преступления именно медицинских работников. § Так, ст. 124.1 предполагает уголовную ответственность за «не-Щ надлежащее оказание медицинской помощи (медицинской услуги)», ¡Х если оно повлекло по неосторожности гибель плода человека и (или) причинение тяжкого вреда здоровью человека. Статья 124.2 предусматривает уголовную ответственность за внесение недостоверных 76 сведений в медицинскую документацию, ее сокрытие либо уничтожение, а равно сокрытие, уничтожение либо подмену биологических материалов с целью сокрытия ненадлежащего оказания медицинской О помощи (медицинской услуги) другим медицинским работником, ¡^ деяния которого повлекли причинение тяжкого вреда здоровью либо ^ гибель плода человека, либо смерть одного или более лиц. Кроме того, предлагается изменить редакцию ст. 235 УК РФ, изложив ее следующим образом: «Осуществление лицом медицинской и (или) фармацевтической деятельности на основании поддельных (подложных) документов об образовании и (или) иных документов либо без
«Л
документов, предоставляющих право на данные виды деятельности» [7]. Наибольший интерес вызывает первая статья, предполагающая криминализацию ненадлежащего оказания медицинской помощи.
28 сентября 2018 г. данные предложения были опубликованы в официальном блоге А.И. Бастрыкина на сайте СК России. Руководитель ведомства призвал общественность изложить свои соображения относительно законопроекта. Большинство высказавшихся положительно отмечали внимание правоохранителей к преступлениям в сфере медицины, некоторые делились примерами противоправных действий медицинских работников из собственной жизни. Изучение комментариев приводит к выводу: реакция граждан на предлагаемые законодательные новеллы варьируется в зависимости от того, приходилось ли им сталкиваться с некачественной медицинской помощью. Таким образом, налицо явная субъективность в оценке необходимости введения новых составов преступлений.
Говоря о криминализации как начальном этапе уголовно-правово- 0 го обеспечения профессионального статуса медицинских работников, необходимо отметить безусловную важность принятия законодателем 0 на данной стадии взвешенного и объективного решения. В то же время | ]? следует напомнить, что одной из гарантий стабильности системы права § о является эффективное использование уже существующих правовых £ * средств, в том числе и при реагировании на отклоняющееся от нормы 55 § поведение. Стоит также упомянуть о сложившейся правопримени- 5 ® тельной практике привлечения медицинских работников к уголовной ^ ответственности за профессиональные преступления по уже суще- | | ствующим статьям уголовного закона (ч. 2 ст. 109, ч. 2 ст. 118 УК РФ Ц § и др.). Все это в совокупности порождает вопрос о том, действительно * ли существует объективная потребность введения в уголовный закон 1» нормы, предлагаемой представителями СК России и медицинским сообществом, либо это обусловлено только общественным резонансом? 5 »
В 5 -о
пояснительной записке к рассматриваемому законопроекту 55 |
отмечается, что данное предложение «обусловлено необходимостью § 1
исключения случаев спорной квалификации, имеющихся в след- § |
ственно-судебной практике», при этом его разработчики предлагают | &
оставить без изменений существующую редакцию ст. 124 УК РФ, | |
предусматривающей уголовно-правовой запрет на неоказание помощи
больному. По нашему мнению, видится разумным внести ряд изме- 77
нений в эту статью, оптимизировав ее содержание. Представляется
возможным предложить законодателю пойти по пути уточнения 2
признаков состава преступления, предусмотренного данной статьей. ^
Так, указание на вид помощи, не оказанной больному (первая § помощь), позволит более точно очертить круг правоисполнителей. § Часть 1 ст. 31 Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» относит к их числу, кроме медицинских работников, иных лиц, обязанных оказывать первую помощь в соответствии с федеральным законом или со специальным правилом
«VI
и имеющих соответствующую подготовку: это сотрудники органов внутренних дел Российской Федерации, сотрудники, военнослужащие и работники Государственной противопожарной службы, спасатели аварийно-спасательных формирований и аварийно-спасательных служб [8]. Далее, на наш взгляд, в рамках обозначенной статьи уголовного закона возможно осуществить дифференциацию уголовной ответственности за неоказание первой помощи данными лицами и за неоказание либо ненадлежащее оказание любого вида медицинской помощи со стороны медицинских работников [9]. Необходимость введения отдельной статьи 124.1 в случае внесения соответствующих изменений представляется не вполне целесообразной, поскольку это может привести к загромождению уголовного закона.
В качестве одного из аргументов в пользу предлагаемых изменений выступает сложность производства следственных действий по «медицинским» делам. Однако качество предварительного расследования не зависит от уголовно-правовых предписаний, это вопрос квалифика-
^ ции сотрудников следственных органов и использования в процессе
^ доказывания специальных познаний. Обоснование необходимости
О- криминализации тех или иных деяний не может строиться на кон-
^ кретных практических проблемах, недопустимо вносить изменения
О в уголовный закон только для того, чтобы облегчить деятельность
^ правоприменителей. Следовательно, такой аргумент видится как ми-^ нимум спорным. В первую очередь в сложившейся ситуации стоит обратить внимание на правоприменительную практику: разработать _ методики расследования преступлений, совершаемых медицинскими * работниками, с учетом сложности дел; сформировать единую судебную I- практику по данной категории дел.
Следующим доводом, которым объясняется обоснованность предлагаемых изменений уголовного закона, являются статистические данные о росте жалоб на некачественную медицинскую помощь и
увеличение количества заявлений по данным фактам в правоохрани-§ тельные органы. Значит ли это, что законодатель должен безмолвно и 0Q покорно удовлетворять общественный запрос на введение уголовно-
01 правового запрета на конкретное поведение? Представляется, что нет. Российское уголовное законодательство уже знает случаи отхода от принципа объективной необходимости в угоду реакции обществен-
78 ности на отдельные резонансные события. В качестве примера можно привести полное изменение статьи 148 УК РФ в 2013 г. после известных
2 событий с участием феминистской панк-рок-группы Pussy Riot [10]. О В пояснительной записке к законопроекту, в дальнейшем ставшему
федеральным законом, указано, что криминализация действий, оскорбляющих религиозные чувства, необходима «для устранения пробелов в правовом регулировании в части, касающейся ответственности лиц, оскорбляющих религиозные убеждения» [11]. Между тем выступление группы, ставшее поводом для принятия законодателем указанного решения, на тот момент было однократным, аналогичных действий
подобного масштаба не встречалось, что ставит под сомнение наличие в приведенном примере основания криминализации.
Рост числа жалоб на некачественную медицинскую помощь сам по себе еще не свидетельствует о действительной необходимости введения новых уголовно-правовых запретов. Более того, возьмем на себя смелость предположить, что правовое обеспечение повышения качества оказания медицинской помощи прежде всего должно осуществляться инструментами регулятивного здравоохранительного законодательства, например, путем введения института обязательного страхования гражданско-правовой ответственности медицинских работников.
В то же время стоит обратить внимание на ситуацию, до сих пор не ставшую предметом пристального внимания законодателя. В уголовно-правовой науке неоднократно поднимался вопрос о необходимости криминализации незаконных действий медицинских работников при проведении биомедицинских экспериментов, при О нарушении запрета на клонирование человека [12, с. 401; 13, с. 300 и др.]. В 2003 г. в Государственную Думу Федерального Собрания 55 0 РФ уже вносился законопроект, предлагающий введение уголовной | ]? ответственности за проведение медицинских экспериментов (опытов) § О на людях без их добровольного согласия, однако по итогам первого £ * чтения он был отклонен [14]. Такие злоупотребления со стороны 5 § представителей медицины не менее, а возможно, и более опасны 5 ® для пациентов, однако не привлекают столь пристального внимания ^ общественности, как случаи наступления вреда жизни или здоровью | | в результате непосредственного оказания медицинской помощи. § § Это можно объяснить высокой латентностью подобных нарушений, * поскольку потерпевшие либо не осведомлены о противоправности £5» совершаемых в отношении них действий, либо не ощущают на себе | О их негативных последствий. Как следствие, криминализация данных » » вариантов неправомерного поведения медиков так и остается в рамках 55 | научных обсуждений. Парадокс заключается в том, что на уровне § 1 регулятивного законодательства запрет на клонирование человека § | уже установлен, однако не обеспечен какими-либо санкциями [15]. | & Подчеркнем, что в ближайшем будущем не исключено значительное | | увеличение числа незаконных действий медицинских работников в сфере экспериментальной медицины. Обратит ли это внимание за- 79 конодателя на необходимость криминализации подобных деяний, или вновь потребуется общественный резонанс? На данные вопро- 2 сы пока нет однозначных ответов. Можно лишь порекомендовать ^ представителям власти принять к сведению данную перспективу § и предпринять превентивные меры для ее недопущения. Одной из § таких мер может стать введение в уголовный закон соответствующих составов преступлений.
С очевидностью следует признать, что законодатель при принятии решения о криминализации отдельных видов общественно опасного
поведения может и должен учитывать в том числе и тенденции общественного мнения. Тем не менее руководствоваться исключительно социальным запросом и реакцией населения на отдельные резонансные случаи нельзя. Подобная тенденциозность в уголовно-правовом поле неприемлема, поскольку может привести к отходу от объективности, что, безусловно, недопустимо в законодательной деятельности.
Список литературы:
1. Конституция Российской Федерации (принята всенародным голосованием 12 декабря 1993 г.) // Собр. законодательства Рос. Федерации. — 2014. - № 31, ст. 4398.
2. Мкртчан, А.С. Общественное мнение и власть: автореф. дис. ... канд. полит. наук / А.С. Мкртчан. — М., 2001. — 187 с.
3. Официальный сайт Всероссийского центра изучения общественного мнения. URL: https://wciom.ru/ (дата обращения: 30.04.2019).
-Q 4. Интервью Председателя Следственного комитета Российской
{¡^ Федерации Александра Бастрыкина газете «Известия» // Официальный § сайт Следственного комитета РФ. URL: https://sledcom.ru/press/interview/ ^ item/1243283/ (дата обращения: 30.04.2019).
5. Приемная Председателя СК РФ в социальной сети «ВКонтакте». URL: § https://vk.com/susk:perm?w=waU-49878783_15797 (дата обращения: 30.04.2019). О 6. Блог А.И. Бастрыкина на официальном сайте Следственного комите-
® та РФ. URL: http://sledcom.ru/blog/bastrikin/item/1258841/ (дата обращения: £ 30.04.2019).
7. Состоялось заседание межведомственной рабочей группы по вопросам расследования преступлений, связанных с врачебными ошибками // Официальный сайт Следственного комитета РФ. URL: https://sledcom.ru/news/ item/1240870/?pdf= 1 (дата обращения: 30.04.2019).
8. Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации: фе-С~ деральный закон от 21 ноября 2011 г. № 323-ФЗ (в ред. от 29 мая 2019 г.) //
Официальный интернет-портал правовой информации. URL: http://www. pravo.gov.ru
S 9. Кирова, Т.А. К вопросу о конкретизации мер уголовной ответственности
С
X
GQ медицинских работников / Т.А. Кирова, В.Г. Куранов // Медицинское право:
«Л
теория и практика. — М.: Национальный институт медицинского права. —
2018. — Т. 4. — № 2 (8). — С. 69-73. ^ 10. О внесении изменений в статью 148 Уголовного кодекса Российской
Федерации и отдельные законодательные акты Российской Федерации в целях противодействия оскорблению религиозных убеждений и чувств граждан: 80 федеральный закон от 29 июня 2013 г. № 136-ФЗ // Официальный интернет-портал правовой информации. URL: http://www.pravo.gov.ru
11. Пояснительная записка к законопроекту № 142303-6 «О внесении из-q менений в статью 148 Уголовного кодекса Российской Федерации и отдельные {V законодательные акты Российской Федерации в целях противодействия оскор-^ блению религиозных убеждений и чувств граждан» // Система обеспечения
законодательной деятельности. URL: http://sozd.duma.gov.ru/bill/142303-6 (дата обращения: 30.04.2019).
12. Блинов, А.Г. Учение об уголовно-правовой охране прав и свобод пациента: дис. ... д-ра юрид. наук / А.Г. Блинов. — Саратов, 2014. — 561 с.
13. Крылова, Н.Е. Уголовное право и биоэтика: проблемы, дискуссии, поиск решений / Н.Е. Крылова. — М., 2006. — 320 с.
14. О внесении дополнений в Уголовный кодекс Российской Федерации, предусматривающих уголовную ответственность за проведение медицинских экспериментов (опытов) на людях без их добровольного согласия: законопроект № 365581-3 // Система обеспечения законодательной деятельности. URL: https://sozd.duma.gov.ru/bill/365581-3 (дата обращения: 30.04.2019).
15. О временном запрете на клонирование человека: федеральный закон от 20 мая 2002 г. № 54-ФЗ (в ред. от 29 марта 2010 г.) // Парламентская газета. — 2002. — 23 мая.
И.А. Зырянов, I.A. Zyryanov,
кандидат юридических наук, доцент Candidate of Law, Associate Professor
кафедры конституционного права of Department of Constitutional Law
Саратовской государственной Saratov State Law Academy
юридической академии zyryanovv@yandex.ru
Цифровые права человека как проблема социально-юридического механизма обеспечения естественных прав и свобод
Аннотация: актуальность статьи обусловлена важностью роли цифро-визации общественных институтов при построении социального государства. В статье проанализированы новые цифровые институты, цифровые права человека и искусственный интеллект на предмет соответствия их Конституции РФ, задача которых — служить гарантией естественных прав и свобод в социально-юридическом механизме их обеспечения. Методология исследования основана на проблеме отхода государства от охраны естественных прав и свобод человека и от позитивного права по направлению цифровизации права, необходимости учета моральных и религиозных аспектов, общественного мнения при законодательном регулировании цифровых прав человека. В статье цифровое право исследуется как форма права, общественные отношения, межотраслевой правовой институт и субъективное (комплексное) право человека и гражданина.
Ключевые слова: Конституция РФ, цифровые права человека, естественные права человека, социально-юридический механизм, искусственный интеллект, киберконституция, правовая политика.
Cyber human rights as a problem of the socio-legal mechanism for providing natural rights and freedoms gj
Abstract: the relevance of the article is due to the importance of the role of digitalization of public institutions during the formation of social state. The purpose of the article is to analyze new cyber institutions, cyber human rights, and artificial intelligence for compliance with the Constitution of the Russian Federation, the purpose of which is to serve as a guarantee of natural rights and freedoms in the socio-legal mechanism for their providing. The research methodology is based on the problem of the state moving away from the protection of natural human rights and freedoms and from positive law to digitalization of the law, the need to take into account moral and religious aspects, and public opinion in the legislative regulation of cyber human rights. The article examines
