CC BY
63
19. Кацапова И.А. Идея национального и универсального в русской философии права: Б.Н. Чичерин и П.И. Новгородцев // Вопросы философии. 2007. № 4. С. 137.
20. Чичерин Б.Н. Задачи нового царствования // Чичерин Б.Н. Философия права. СПб.: Наука, 1998. С. 532-537.
21. Чичерин Б.Н. Несколько слов о философско-исторических воззрениях Грановского // Вопросы философии и психологии. 1897. Кн. 1 (36). С. 5.
22. Абрамов А.И. О русском кантианстве и неокантианстве в журнале «Логос» // Кант и философия в России. М.: Наука, 1994. С. 227.
23. Чижевский Д.И. Б.Н. Чичерин // Чижевский Д.И. Гегель в России. СПб.: Наука, 2007. С. 327.
24. Сыромятников Б.И. В.О. Ключевский и Б.Н. Чичерин // Дурновцев В.И., Тихонов В.В. Жизнь и труды историка Б.И. Сыромятникова. М.: Канон +, 2012. С. 156.
25. Лосский Н.О. История русской философии / пер. с англ. / Н.О. Лосский. М.: Высшая школа, 1991. С. 176.
26. Чичерин Б.Н. История политических учений. Т. 3. СПб.: РХГА, 2010. С. 245.
Lobeeva V.M. System ideological grounds of social philosophy by B.N. Chicherin. In article stand and analyze the main elements ideological system B.N. Chicherin. Formulated and proved the conclusion of the close relationship worldview and philosophy scholar.
Key words: outlook, the basic elements of ideology, philosophical ideas, relationship, determination.
УДК 17.02
ОБЩЕСТВЕННОЕ БЛАГО И ПРОБЛЕМА СООТНОШЕНИЯ
ГРАЖДАНСКИХ И ПОЛИТИЧЕСКИХ ПРАВ В ПОЛИТИКО-ФИЛОСОФСКОМ УЧЕНИИ Б.Н. ЧИЧЕРИНА
С.Л. Чижков
В статье рассматривается эволюция концепции взаимосвязи гражданских и политических прав. Политические права в ранних работах понимались преимущественно как способ защиты гражданских прав. Ранние работы Чичерина содержат также противоречие между личной свободой и общей пользой, при этом личная свобода может ограничиваться по соображениям общей пользы. В своих поздних работах Чичерин отходит от утилитарной интерпретации понятия общей пользы и вырабатывает концепцию общественного блага, понимаемого в первую очередь как единство права и нравственности в публичной сфере. При этом гражданские и политические права начинают пониматься как формы реализации духовных начал в человеке.
Ключевые слова: гражданские права, политические права, свобода, гражданское общество, государство, общественное благо.
В вопросе о соотношении гражданских и политических прав классическая либеральная доктрина неизменно отдавала приоритет правам гражданским. Политические права, то есть права на определение власти, на участие во власти и ее отправлении в течение долгого времени виделись вторичными, лишь обеспечивающими гражданские права. Чичерин отмечал, что даже революции, как это ни покажется странным, демонстрируют вторичность политических прав и свобод: они, подчеркивал Чичерин, начинаются с выдвижения политических требований,
но заканчиваются, когда реализованы основные гражданские права и свободы. С этого момента требования политических прав, даже если они остаются не реализованными, уходят на второй план или о них и вовсе забывают.
Политическая сфера всегда представлялась либерализму как предельно противоречивая: с одной стороны, она призвана служить защите и обеспечению гражданских прав и свобод, с другой, именно в этой сфере формировались главные угрозы данным правам и свободам.
Действительно, политическая сфера претендует на выражение неких общественных интересов. Она говорит как бы от лица общества о том, что этому обществу нужно, а также о том, как и в чем частное лицо должно быть подчинено общественному целому, интересам этого целого. Приоритеты при этом в основном выстраиваются довольно односторонне: интересы общества неизменно ставятся выше частных интересов граждан. Публичное право и в своих принципах и в позитивных нормах закрепляет приоритет общего над частным. Если в гражданских правоотношениях все субъекты равны, то в публичных - субординированы, при этом характер и пределы субординации определяет сама политическая власть. Субординация субъектов и интересов с неизбежностью деформирует гражданско-правовую сферу с ее принципом равенства субъектов, равноценности интересов и мотивов.
Идеи ограниченного государства, государства-«ночного сторожа», принцип невмешательства (laissez-faire) - все это различные варианты одной идеи, идеи отграничения и надежной защиты гражданских отношений от политических и вообще от сферы политического и публично-властного.
Посмотрим, как Чичерин решал эту проблему с учетом того, что он, как мы знаем, всегда стоял за признание за государством активных позитивных функций.
К сфере действия гражданских прав и свобод он относит семью, гражданское общество и отчасти церковь, то есть три из четырех типов человеческих союзов. Все вопросы хозяйственной и экономической жизни, владения, распоряжения, наследования, договорных отношений, образования, принадлежности к той или иной религиозной группе, а также многие другие вопросы решаются на основе свободы личного выбора и равенства субъектов. Поэтому развитие гражданских прав и свобод существенно состоит в реализации принципа равенства субъектов правоотношений и в обеспечении максимальной свободы личного выбора в обозначенной выше сфере.
Развитие гражданских прав и свобод формирует реальную автономию лица. Последняя является не просто существенной, а сущностной задачей либерализма, его смыслом. Поэтому Чичерин всегда и неизменно на протяжении всего своего творческого пути выступал за расширение и упрочение гражданских прав и свобод. Единственным исключением, пожалуй, можно считать только его отношение к свободе печати. Это гражданское право, по мнению Чичерина, в действительности тесно связано с правами политическими и только в рамках политического процесса получает «правильное содержание» в качестве органа политических сил и партий. Без этого свобода печати превращается в «умственное казачество», готовое вести войну со всеми и по каждому поводу, тем самым лишь «сея смуту в головах граждан».
Публично-правовая сфера - это сфера, где господствуют иные принципы: здесь целое и его интересы господствуют над частным. Как в этой ситуации может быть защищено частное лицо, его гражданские права, его интересы? Каждый человек должен иметь возможность защищать свои права, а единственный путь, считает Чичерин, - это участие во власти или реальная возможность воздействовать на нее.
Чичерин пишет в своей работе «О народном представительстве» (1866), что «пока власть независима от граждан, права их не обеспечены от ее произвола; в отношении к ней лицо является бесправным. Общественный характер, приобретаемый свободою в человеческих обществах, ведет, следовательно, к тому, что личное право должно искать себе гарантии в праве политическом, посредством которого каждый, участвуя в общих решениях, приобретает такое же влияние на других, как и те на него. При взаимности прав и обязанностей, политическая свобода является последствием личной, как высшее обеспечение последней» [1].
Как мы видим, главный смысл политических прав - защита прав гражданских. Однако, не только в этом. «Политическая свобода вытекает из свободы личной, не только в виде гарантии права, но и вследствие того, что граждане, как члены союза, участвуют в общих всем делах. Государство есть соединение свободных людей, и его интересы суть вместе интересы граждан, не как частных лиц, а как членов целого. Деятельность лица вращается здесь уже не в частной, а в общественной сфере; в его свободе и правах выражается уже не одно личное начало, а отношение к союзу. Политическая свобода состоит в том, что гражданин, как член государства, участвует в общих делах, а это дает ему участие и в управляющей делами власти. Он получает влияние на других вследствие того, что он участник общего дела, которое касается и его самого» [1, с. 12] «Таким образом, - считает Чичерин, - политическая свобода является высшим развитием свободы личной» [1, с. 13].
В работе «О народном представительстве» он отстаивает также идею цензов на участие в политической жизни, поскольку полагает, что участие во власти - это деятельность, которая требует определенных знаний и способностей. Поскольку невозможно проверить каждого на наличие способностей к такой деятельности, идея цензов может быть реализована только через косвенные признаки - через состояние его собственности. Чичерин при этом ссылается на то, что такова реальная практика всех стран, вставших на путь политических свобод.
Идея цензов, однако, вносит серьезный разлад в его концепцию политических прав. Если защита своих гражданских прав - главный смысл прав политических, а равенство гражданских прав - основа гражданских правоотношений, то введение цензов в корне противоречит самому смыслу политических прав. К тому же цензы делают власть независимой от значительной части населения, против чего сам Чичерин так жестко выступал и в чем сам видел главный источник произвола власти.
Откуда же взялась эта идея цензов, какое понимание природы политических прав на самом деле лежит в ее основе? Идея цензов вытекает из консервативной
концепции политической жизни [1, с. 9-10], где речь идет не о политических правах, обеспечивающих права гражданские и автономию лица, а об общественном долге и соответствующих обязанностях, налагаемых на граждан. Понятно, что это две противостоящие системы ценностей, два разных подхода к интерпретации природы политического. В консервативной системе исполнение гражданами своих обязанностей перед обществом носит характер «общественной должности». Не всякий может ее исполнять, поскольку для этого требуется наличие определенных способностей.
На первый взгляд разница между этими подходами невелика, но она крайне существенна. Действительно, публичное право вводит массу самых разнообразных цензов для кандидатов на занятие государственных должностей или на исполнение гражданами своих обязанностей: ценз на образование, на возраст и т. д. Однако это совершенно не то же самое, что имеет в виду консервативная концепция. Она исходит из того, что все граждане имеют долг перед обществом и этот долг носит моральный характер. В консервативной концепции при этом устанавливается определенная иерархия ценностей: ценности поддержания общества и служения ему ставятся выше ценностей автономии лица и неизмеримо выше личного интереса. Имущественный ценз, за который так ратовал ранний либерализм и в котором он видел главную гарантию защиты целого ряда гражданских прав, в консервативной концепции понимается как ценз на умение успешно управлять делами, то есть как ценз способностей.
Итак, работа «О народном представительстве» отличается наличием двух самостоятельных концепций политических прав и сферы политического как такового. Либеральной, основанной на идее защиты гражданских прав, и консервативной, основанной на интерпретации природы политических прав как моральных обязательств человека перед обществом. Право на участие в отправлении власти интерпретируется как проявление обязанности человека перед обществом, но предоставляется это право далеко не всем.
В более поздних работах Чичерин несколько меняет направленность своих размышлений: сфера политики ему представляется более обстоятельной, более фундаментальной, в большей степени связанная со смыслом человеческого существования. Анализируя историю и обнаруживая в ней определенные тенденции, он углубляет свой взгляд на политику. Политика - это не просто сфера реализации общих интересов и защиты своих кровных, это также и не сфера реализации нравственного долга лица перед обществом. Политика - это сфера развития и утверждения правды в общественных отношениях, это область реализации духовного начала в человеке. Именно это внутреннее содержание политики и ведет к поступательному прогрессу, в противном случае ему неоткуда взяться. Именно так понятая политика объясняет прогресс права, прогресс в утверждении свободы и «человеческих прав».
Подняв планку рассмотрения политики на такую высоту, Чичерин обретает возможность по новому и весьма критически взглянуть на современное ему состояние российского государства и его внутреннюю политику. В широком смысле слова, считает Чичерин, «политика есть наука о способах достижения государственных целей», однако, политика, как она существует в действительности,
всегда имеет дело не с некоторой теорией, а с фактическим положением дел. Поэтому политика есть не наука в точном смысле этого слова, а есть практическое искусство.
В этом заключается фундаментальное противоречие внутренней политики любого государства и касается оно в первую очередь вопросов отношения политики и права: в своей практической деятельности государство смотрит на право исключительно как на средство, причем как на средство, им самим порожденное для достижения своих целей, тогда как право в действительности - это основание возможности самого государства. Это приводит в свою очередь к тому, что «политика, имеющая в виду осуществление государственной цели, склонна признавать право лишь настолько, насколько оно может служить для нее средством» [2]. В реальности политическая теория и политическая практика довольно сильно расходятся. Власть, как правило, не видит ничего зазорного в том, чтобы писать законы, обеспечивающие ей простое удобство работы. Она с опаской смотрит на принятие каких-либо законов, которые могут ограничить ее компетенцию или расширить гарантии частным лицам в их отношениях с государством. Действуя таким способом, государство подрывает собственные основы, считает Чичерин.
Государство есть союз, но имеющий задачи, сильно отличающиеся от задач, стоящих перед тремя другими союзами: семьей, гражданским обществом и церковью. «Государство есть союз, призванный исполнять известные общественные цели... Совокупность их сводится к понятию об общем благе, осуществление которого есть, вместе с тем, раскрытие самой природы, или идеи государства, ибо, проявляя свою идею в действительном мире, государство делает все то, что оно способно сделать для общего блага. В этом состоит его назначение» [2, с. 1].
Цель государства - общая польза. Этот тезис содержится во многих его работах, исследующих как историю политических идей, так и теорию государства. Эта цель по «существу своему есть цель нравственная, ибо нравственное требование состоит именно в деятельности на пользу других, следовательно, и на общую пользу» [2, с. 25]. Однако сама общая польза может быть понята односторонне или превратно. Чаще всего это выражается в понятии так называемой «государственной пользы», которая по существу есть ни что иное как практический интерес определенной группы лиц.
Требование общей пользы - это требование, предъявляемое к любому человеческому союзу, но в приложении к государству оно обретает особую остроту и даже некоторую конфликтность. Дело в том, что в отличие от других союзов, государство может внедрять то или иное понимание общей пользы принудительно. Таким образом, при конкуренции принципа свободы и принципа общей пользы именно свобода может оказаться под вопросом, поскольку именно свободой чаще всего приходится поступаться.
Эту проблему отмечал Иосиф Викентьевич Михайловский, один из ближайших последователей Чичерина. В своей обстоятельной статье «Чичерин, Борис Николаевич» в словаре Брокгауза и Ефрона он так охарактеризовал противоречие, которое возникает от введения принципа общей пользы: «Если Чи-
черин совершенно ясно и точно установил один принцип ограничения свободы личности, а именно чужую свободу, то другой выставленный им принцип -«требования общей пользы» - отличается неопределенностью и из него могут быть сделаны выводы прямо противоположные учению Чичерина о свободе и самоцельности личности» [3].
Чичерин постоянно подчеркивал, что исходя из соображений общей пользы, в обществе могут вводиться те или иные ограничения свободы. Он не только признает известную автономию этих принципов, но также видит и противоречия, которые неизбежно при этом возникают. Чичерин, однако, не считает, что эти противоречия деструктивны. В конечном счете, полагает он, ничто так не способствует развитию свободы в обществе, осуществлению людьми своих прав и обеспечению их защиты как разумно устроенный общественный порядок.
В то же время Чичерин отдает себе отчет в том, что общая польза может пониматься очень узко или даже превратно. Критикуя взгляды А. де Токвиля на причины крушения монархии во Франции, Чичерин обращает внимание на то, что ее гибель была связана не с чрезмерной централизацией власти, а с тем, что в условиях серьезного социального конфликта монархия подменила общую пользу интересами одного из сословий и встала на защиту этих ограниченных интересов, что и взорвало французское общество. Чрезмерная централизация, рост и расширение полномочий специальных ведомств, полиции, сыска были не причиной, а следствием: государственная политика не смогла встать на высоту своего предназначения, и вынуждена была компенсировать это усилением репрессивных функций. Поэтому для Чичерина очевидно, что рост и расширение полномочий в государстве репрессивных структур - это явное свидетельство слабости государства и его внутренней политики.
В более поздних работах Чичерину уже не нужно было обращаться к анализу иностранного опыта. Политическая практика России сама давала большое число примеров узкого и одностороннего понимания общей пользы и беззастенчивого попрания прав и интересов подданных. Именно осмысление российского опыта потребовало внести корректировки в понимание принципа общей пользы.
В этом отношении особый интерес представляют его поздние работы: «Курс государственной науки» в трех частях (1894-1898) и «Философия права» (1900). В них он отходит от утилитарной трактовки принципа общей пользы, более того, в своем «Курсе» он встраивает этот принцип в более широкий принцип общего или общественного блага, который включает в себя, согласно Чичерину, не только материальные (утилитарные), но также нравственные и правовые составляющие. Такой подход, с одной стороны, сужал возможность для произвольного или одностороннего толкования общей пользы, поскольку, полагает Чичерин, именно утилитарные аргументы чаще всего для этого используются. С другой, правовые и нравственные составляющие принципа общественного блага лучше корреспондируются с принципом свободы.
Такой поворот в размышлениях Чичерина позволил ему несколько иначе взглянуть и на государство и на природу публичного права. В отличие от физических лиц, права которых «прирожденны», государство приобретает права как
юридическое лицо, то есть все его права суть только установленные законом права и обязанности. Это очень важная идея, без нее невозможно понять те требования, которые Чичерин предъявляет к государству, и то противоречие, которое содержится в самом государстве, как человеческом союзе. Все было бы замечательно, если бы право и по форме и по содержанию было единственным элементом государства, им определялось все «строение политического организма, права и обязанности высших и низших властей, а также и подчиняющихся им граждан. Но, по существу своему, это начало чисто формальное: оно определяет то, что каждый может делать или требовать; содержание же самой деятельности предоставляется усмотрению. Здесь господствует начало целесообразности, которое есть руководящее начало политики. Государство установ-ляется в виду высшей цели - общего блага, и к этой цели должны быть направлены все его действия. Самая юридическая его организация должна служить этой цели» [2].
Свобода является источником права, именно развитие свободы определяет и развитие права, и развитие государства. Таким образом, представления государства о себе как о творце права - представление явно преувеличенное. Государство, можно сказать, есть производное от права, а защита права - его главная цель. Само государство при этом может «думать» о себе что угодно, однако, его развитие определяется тем, что оно есть, а не тем, что оно о себе «думает».
«Право для государства есть не только средство, но и цель. Охранение права составляет одну из первых и самых существенных его обязанностей. Установить в обществе правомерный порядок и охранять права граждан от нарушения, такова первая задача общественной власти. И чем выше стоит государство, тем глубже и полнее оно понимает эту задачу. Высшая цель внутренней политики в истинном ее значении состоит в большем и большем водворении правды в общественных отношениях, соображаясь с условиями жизни и с обстоятельствами, но постоянно имея в виду идеальное начало. Это требование относится не только к отношениям граждан между собою, но и к отношениям органов власти к гражданам. Уважение к закону составляет одну из самых крепких опор государственного порядка, а уважение к закону неразрывно связано с охранением права» [2, с. 18].
Логичным становится и вопрос о нравственности в политике. Политика, считает Чичерин, должна быть нравственной и в своих целях и в своих средствах. Поэтому, «какова бы ни была практика, что бы ни говорила нам история, чем бы ни обусловливался политический успех, государственная наука в ее полноте не может не ставить идеальною целью политической жизни осуществление нравственной цели нравственными средствами. Чисто практическая политика, хотя бы она проповедовалась таким гениальным писателем, как Макиавелли, есть всегда признак низкого нравственного чувства и ограниченного понимания. Она имеет в виду только настоящее и прошлое; будущее для нее закрыто, а в будущем лежит вся надежда человека, как практического деятеля на земле» [2, с. 33].
Чичерин видит эту ограниченность понимания именно в том, что за точку отсчета берется настоящее, так называемая «реальность», а не весь процесс развития, который и показывает направление движения содержания политики.
«Изучение истории в постепенном ее ходе убеждает нас, что нравственное начало более и более становится политическою силой у новых народов и через это самое приобретает значение в практической политике» [2, с. 34].
Значит ли это, что верно и обратное, что государство может проводить политику воздействия на нравственную сферу, активно содействовать установлению нравственных начал в обществе. Категорическое «нет» принципиально отделяет либерализм от других политических течений: консерватизма, социализма и демократии. «Государство, как принудительный союз, не должно вторгаться в область чисто нравственных отношений. Оно не призвано водворять нравственный порядок на земле» [2, с. 25].
Если защита нравственной сферы от различных форм принуждения всегда была в центре внимания Чичерина и в самых ранних и в последних его работах, то тема нравственности политики - это тема последних лет. Она, вне всякого сомнения, есть результат размышлений не только о России, но и о тревожных тенденциях в Германии: «реальной политики» Бисмарка с одной стороны, и признания силы и интереса в качестве «истоков» права у немецких юристов, в частности у Иеринга.
Как мы видим, в последних работах Чичерина политическая сфера значительно повышается в своем статусе. Соответственно и политические права не столько обслуживают права гражданские, сколько являются выражением и развитием свободы личности в самом широком ее понимании. Чичерин уже не подчиняет одни права другим, он видит в развитии и политических и гражданских прав проявление человеческой свободы и стремления к установлению «правды в общественных отношениях». Эта концепция преодолевает довольно ограниченный взгляд раннего либерализма как на природу и назначение государства, так и в целом на политическую сферу.
Литература
1. Чичерин Б.Н. О народном представительстве. М.: Тип. Тов-ва И.Д. Сытина. 1899. С. 12.
2. Чичерин Б.Н. Курс государственной науки. Часть III. Политика. М.:Типо-литография Т-ва И.Н. Кушнерев и Ко. 1898. С. 17.
3. Михайловский И.В. Чичерин, Борис Николаевич // Энциклопедический словарь. Репринтное воспроизведение издания Ф.А. Брокгауз - И.А. Ефрон. Т. 76. «Тер-ра». 1993. С. 897.
Chizhkov S.L. Public good and the relationship between civil and political rights in the political philosophy of Boris Chicherin.
The article describes the evolution of the concept of the relationship of civil and political rights. Political rights in the early works were understood primarily as a way to protect civil rights. Early work Chicherin also contain a contradiction between individual freedom and the common good , whereas personal freedom may be limited for reasons of general good. In his later works Chicherin departs from the utilitarian interpretation of the notion of the common good and develops the concept of the public good, understood primarily as a unity of law and morality in the public sphere. At the same civil and political rights are beginning to be understood as a form of realization of spiritual principles in man.
Key words: civil rights, political rights, freedom, civil society, government, public good.
