CC BY-NC-ND
47
В.М. Лобеева
ОБЪЕКТИВАЦИЯ СВОБОДЫ ЧЕЛОВЕКА В ПРАВЕ: АНАЛИЗ ФИЛОСОФСКОЙ КОНЦЕПЦИИ Б.Н. ЧИЧЕРИНА
В статье рассмотрена философская концепция прав человека, созданная Б.Н. Чичериным. Проанализированы основные группы прав, выделенные ученым: право гражданства, личные и политические права. Раскрыто существо его трактовки права как объективации свободы человека. Акцентировано внимание на положениях, представляющих интерес для современной науки и общественно-политической практики.
Ключевые слова: свобода, право, гражданство, личные права, политические права.
Развивая идею о формах и способах объективации свободы человека в обществе, Б.Н. Чичерин не мог обойти вниманием вопрос о воплощении феномена свободы личности в праве. Ученый рассматривает свободу как метафизическую сущность человека и поэтому считает свободу «истинным основанием всякого права»1. В связи с этим Н.А. Бердяев отмечал, что «Чичерин понял метафизическую природу права и глубокую внутреннюю связь свободы политической со свободой метафизической»2.
Мыслитель выделял право гражданства (подданства), группы личных прав и политических прав. В самом принципе построения классификации правовых групп (на первом месте находятся личные права) Чичерин исходил из классической либеральной традиции, согласно которой в течение долгого времени политические права виделись вторичными по отношению к личным правам. В то же время политическая сфера всегда воспринималась сторонниками классического либерализма не только как существенно отличающаяся от гражданской сферы, но и как потенциальный источник угрозы личным правам человека. Объективной основой такого
© Лобеева В.М., 2011
восприятия политической сферы является выраженная во все времена претензия политической сферы преобладать над частной жизнью, а общественные интересы ставить выше личных интересов.
Важно подчеркнуть, что перечень прав, о которых писал Чичерин, во многом совпадает с современным представлением о правах и свободах человека. Перечень провозглашенных и гарантируемых современным законодательством цивилизованных стран прав и свобод граждан, несомненно, шире, чем это было в XIX в., когда создавал свою концепцию Чичерин. Однако следует помнить об исторических особенностях того времени, а также обратить внимание на то, сколь объемно семантизируются и толкуются ученым названные права. При этом условии становится понятным, что обозначенные правовые векторы, в случае их адекватной реализации, могли бы обеспечить достойное существование и комфортное самоощущение человека.
Исходным правом человека в цивилизованном обществе Чичерин считал право гражданства (подданства). Гражданство рассматривалось как важнейшее право человека и определялось по распространенному в прошлом и сохранившемуся до настоящего времени общему критерию как принадлежность лица к государству, выражающаяся в сочетании прав и обязанностей. Основным способом приобретения подданства ученый полагал сам факт рождения от родителей определенного подданства.
Подданство трактуется Чичериным как
отношение всецелое, которое делиться не может. Человек может пользоваться теми или другими правами в разных государствах; он всегда обязан подчиняться законам той страны, где он находится; но своим лицом он принадлежит только одному отечеству3.
Из признания подданства целостным неделимым феноменом вытекает отрицательное отношение ученого к двойному подданству. Показательным здесь является то, что ученый с либеральными взглядами входит в противоречие со своими же убеждениями в свободе человеческой воли, когда, соглашаясь с существующей традицией, утверждал, что «свободное присоединение, которое совершается посредством акта человеческой воли, составляет исключение. Отечество дается человеку, а не избирается им» (с. 206). Однако если принять во внимание православную составляющую мировоззрения мыслителя, то все становится объяснимо. Свободный выбор человека кончается там, где явила себя воля Бога. Отечество дается человеку Небесами, стало быть, своевольный выбор рассматривается как проявление греха гордыни.
Российское законодательство второй половины XIX в. предусматривало возможность смены подданства рядом способов. Это означало, что свободная воля человека применительно к данному вопросу отчасти могла быть реализована. Но такой выбор свободной воли, как поступление на службу к иностранному государству без согласия правительства своей страны, рассматривался как нарушение верноподданнического долга и считался уголовным преступлением. Отдельные комментарии к западному законодательству позволяют увидеть несогласие ученого с позицией официального законодательства в этом вопросе. Так, он замечал, что
большая часть новых европейских законодательств отреклись, однако, от этой принудительной связи. Они позволяют подданным свободно выселяться и вступать в чужое подданство. Признается, что человек, как свободное существо, может отрешиться от общественных условий, связывающих его от рождения, и создать себе новые (С. 209).
Чичерин выделял большую группу личных прав, которые принадлежат гражданам как отдельным физическим лицам, подчиненным государственной власти. Поэтому сущность личных прав состоит в том, что ими определяется отношение личной свободы к государственной власти. К личным правам ученый относил право на личную свободу, право на неприкосновенность дома, бумаг и писем, право на свободу перемещения, право на защиту чести, право на свободу совести, право на свободу и неприкосновенность собственности, право на свободу промыслов и занятий, право на свободное заключение договоров, право на свободу слова, включающее в себя свободу преподавания и свободу печати, право на свободу собраний и товариществ, право прошений.
Персонализм в трактовке человека в философии Чичерина, по всей видимости, обусловил то обстоятельство, что анализ личных прав начат им с права личной свободы. Понимание этого права исходит из общего принципа толкования свободы как метафизической сущности человека. Ученый считал, что все виды частной зависимости одного лица от другого (рабство, крепостное состояние, обязанное состояние) возникали в процессе исторического развития. Однако все они противоречат свободной природе человека. Показательно, что, даже проявив нередкое в ту пору высокомерие белого человека и признав чернокожих людей «менее способными к духовному развитию», Чичерин не отступил от своего главного принципа и утверждал, что
какова бы ни была низшая способность черного племени, отрицание у него всяких человеческих прав есть унижение человеческого
достоинства. Оно не совместно с нравственным развитием христианских народов. Поэтому отмену невольничества в Соединенных Штатах нельзя не признать великим успехом человеческой гражданственности (С. 213).
Крепостное право, сущность которого есть отсутствие личной свободы, было признано пережитком средневекового порядка организации общественных отношений. Отставание России в общественном развитии перенесло существование крепостного права в Новое время, тогда как другие страны сбросили это состояние еще в конце Средневековья. Крепостное право явно противоречило метафизическому началу свободы, положенному в основу понимания человека. Поэтому оно трактовалось только в качестве временного состояния, которое исчезнет в процессе развития общества.
Вопрос об объеме власти государства над личностью Чичерин решал в духе основополагающих либеральных норм. Поэтому его суждения можно рассматривать в качестве принципов гражданского и уголовного законодательства, которые во имя общественного порядка допускают различные законные ограничения личной свободы вплоть до полного лишения свободы. Чичерин оставлял за властью право на аресты и штрафы за различные правонарушения, в которых он видел ущемление прав других лиц, угрозу обществу и государству.
При этом философ настойчиво проводил идею о том, что главной задачей цивилизованного законодательства и системы правосудия становится недопущение произвола со стороны власти. В цивилизованном государстве и гражданском обществе невозможны незаконное лишение свободы, административные ссылки без суда и другие подобные санкции. Он утверждал, что «главная гарантия личной свободы заключается в независимом и беспристрастном суде. Поэтому хорошее устройство суда составляет дело первостепенной важности» (С. 17). Таким образом, очевидно, что его надежды на закрепление гарантий прав и свобод человека связывались с построением правового государства.
Личная свобода человека может реализовываться через право свободного перемещения и право выбора места проживания. Мыслитель рассматривал их как выражение естественной свободы. В этой связи он резко критиковал существовавшую в России практику установления черты оседлости для евреев. Эту политическую практику властей он рассматривал как дискриминационную, только усугублявшую этническую замкнутость и чувство религиозной исключительности еврейского народа. Подтверждая свою приверженность фундаментальным либеральным ценностям, Чичерин
подчеркивал, что в странах, вступивших на путь гражданской свободы, к которым на рубеже XIX-XX вв. он относил и Россию, ограничение свободы передвижения и выбора места проживания противоречит началам гражданской свободы и выглядит как пережиток крепостничества.
Еще одним важнейшим личным правом признавалось право свободы и неприкосновенности собственности. Формулируя основной юридический постулат в отношении этого права, Чичерин утверждал, что «дух законодательства нового времени состоит в том, чтобы предоставить собственности полную свободу» (С. 219), поскольку этим возвышается свобода лица и цена самой собственности. Из принципа свободы собственности выведены право на свободное приобретение собственности лицами всех сословий, право выкупа всех лежащих на земле обременений. В связи с требованием свободного приобретения и движения собственности Чичерин однозначно высказывался в отношении общинного владения землей, называя его «остатком отжившего порядка и крепостных понятий» (С. 220).
Задача закона усматривалась в установлении общих правил приобретения, пользования, распоряжения собственностью. Закон должен предусматривать систему гарантий от произвола властей и самих граждан при реализации права собственности, направленных на защиту свободы лица и его собственности от любых посягательств, а также на обеспечение интересов и безопасности общества.
Тесно связанным с правом свободы и неприкосновенности собственности Чичерин считал право на свободу промыслов и занятий. Сущность данного права образует то, что в нем находит свое выражение свобода труда. Отмечалось, что вмешательство государства в эту область путем принуждения заниматься определенными занятиями есть не что иное, как посягательство на личную свободу. Однако реализация этого права стала возможной лишь в Новое время, когда бытие гражданского общества приобрело сравнительно самостоятельный характер по отношению к политическому бытию государства.
Задачей государства при реализации данного права является не только предоставление возможности свободного выбора занятий, но и создание системы контроля за тем, чтобы эти занятия не ограничивали индивидуальную свободу других лиц и не вредили обществу в целом. Выступая за правопорядок как таковой, Чичерин подчеркивал важность государственных мер по пресечению противоправной деятельности во всех сферах общественной жизни.
В качестве прямого продолжения права на свободный выбор занятий и рода деятельности им рассматривалось право на заключе-
ние гражданских договоров. Чичерин отмечал, что договор есть своеобразное выражение человеческой свободы, поэтому свободный человек вправе заключать договоры, определяя по своему усмотрению их условия и содержание. В связи с этим делался вывод, что «свобода договоров составляет коренное юридическое правило, вытекающее из самого понятия о свободе лица»4. Заключая договоры, люди реализуют свою волю, располагают своими средствами независимо от воли других людей. Внешними ограничениями данного права выступают закон, чужое право и нравственное начало. Чичерин высоко оценивал право на свободное заключение договоров и вместе с неприкосновенностью собственности видел в соблюдении договоров фундаментальное основание свободного и цивилизованного человеческого общежития.
Среди важнейших личных духовных прав философ называл право на свободу совести. Он трактовал это право как один из основных законов всякого образованного общества, как «неприкосновенное святилище человеческого духа, которого государство не вправе касаться»5, без которого невозможна полнота жизни и прочность общественных отношений. Право на свободу совести неизбежно влечет за собой церковную и общественную толерантность, поэтому в цивилизованном государстве наряду с господствующей церковью могут существовать иные конфессии. Задачей государства в вопросах вероисповедания становится обеспечение реальной свободы совести, в том числе и для религиозных и этнических меньшинств. Такая политика призвана способствовать не только возможности свободного существования и проявления религиозного чувства, но и благотворно действовать на все разнообразие духовной жизни народов и общественную стабильность.
К числу личных духовных прав, согласно Чичерину, следует отнести и право на свободу мысли. Всесторонний анализ этого права с необходимостью привел к рассмотрению практически не отделимых от него прав на свободу преподавания и печати. Ученый прекрасно осознавал, что свобода мысли в преподавании имеет огромное значение, так как формирует не только интеллект, но и нравственность, а также понимание задач государственной жизни. Основу преподавания в государственной школе он видел в свободном развитии науки.
Свобода мысли проявляется и в свободе печати. Чичерин рассматривал ее как пограничную между личной и политической свободой, что закономерно, так как в печатном тексте неразрывно сосуществуют свободное творчество и свободная публичная мысль, имеющая целью воздействовать на общество. Свобода печати оценивается как одно из значительных позитивных достижений циви-
лизованного общества, поскольку она открывает широкие возможности для индивидуального и общественного самовыражения. Кроме того, свобода печати служит благу общества тем, что становится важным способом просвещения, инструментом в борьбе со всевозможными злоупотреблениями, орудием цивилизованной политической борьбы.
Однако ученый обращал внимание и на противоречие в реальном существовании свободы печати в обществе. С одной стороны, она нуждается в защите, прежде всего посредством суда, от различных притеснений властей, излишнего рвения цензуры. С другой стороны, Чичерин утверждал, что в неразвитых, далеких от просвещенности обществах свобода печати «превращается в пустую болтовню, которая умственно развращает общество»6. Исходя из этого, ученый твердо оговаривал невозможность абсолютной свободы печати в обществе, определял задачи государственной власти по гарантии разумной свободы в данной сфере. Эти задачи он видел в разработке и принятии законов о печати, в создании судебных и административных мер пресечения, не допускавших нарушения самой печатью прав личности, государственных интересов, общественной нравственности и стабильности. В этой связи вполне объяснима реакция Чичерина на общественную ситуацию в России, когда после убийства Александра II он утверждал, что «периодическая печать требует у нас сдержки, а не простора»7. Такое категоричное заявление было вызвано тем, что после убийства императора многие печатные органы своими публикациями только подогревали общественные страсти, сеяли панику и страхи в обществе, иногда даже пытались оправдывать откровенное злодеяние и возлагать всю ответственность за него на правительственный лагерь.
Анализируя право на свободу собраний, Чичерин писал, что оно является важной формой реализации свободы человека. Но и в этом случае он подчеркивал необходимость соблюдения законности при проведении собраний, например выдвигал требования обязательности предварительного разрешения властей на их проведение, соблюдение общественного порядка во время их проведения. Чичерин усматривал в публичных собраниях сильное и легковозбудимое образование, поэтому и утверждал, что у власти есть законное право на роспуск собраний, не соблюдающих установленных правил их организации и проведения.
Требование установления норм, ограничивающих названные права, продиктовано осознанием важности цивилизованного общественного порядка и верностью Чичерина своей идее достижения разумной общественной стабильности, без которой он не мыслил развитие социума.
Свобода товариществ оценивалась как более эффективное в сравнении со свободой собраний право. Но при этом ученый обращал внимание на то, что в России в основном получили распространение экономические товарищества. Действительно, политические товарищества (партии, иные объединения) в то время, в условиях самодержавной монархии, не могли иметь широкого распространения. Государственная власть не спешила создавать политические и правовые условия становления потенциальной оппозиции.
Право прошений рассматривалось как важное личное и политическое право. Мыслитель подчеркивал, что «в свободных же государствах право прошений считается одним из существенных прав граждан» (С. 238), содержащихся в конституциях. Однако специфика российского законодательства в условиях самодержавного государства, обращал внимание Чичерин, заключается в том, что оно не допускает возможности коллективных политических прошений.
Показательным является то обстоятельство, что, говоря о трех последних из названных прав и свобод (свободе собраний, свободе товариществ, праве прошений), ученый подчеркивал невозможность их существования в самодержавных государствах. С одной стороны, этим он выражал явное сожаление по поводу политической отсталости России. С другой стороны, считая, что будущее России за конституционной монархией, говорил об этих правах как о политической перспективе, которая может быть реализована в процессе реформирования политической системы страны.
Следующей группой прав, выделяемой Чичериным, являлись политические права, принадлежащие гражданам как участникам власти. Политические права открывают народу доступ к властным и управленческим решениям и действиям. В качестве таких прав квалифицируются и рассматриваются право на участие, личное или через представителей, в решениях, иначе говоря, право избирать и быть избранным, а также право на доступ к должностям.
Эти права существуют и реализуются в публичной правовой сфере, где господствуют принципы преобладания общего над частным. Главный смысл политических прав и их неразрывная связь с личными правами состоит в том, что политические права дают возможность защищать личные права. В связи с этим Чичерин подчеркивал, что до тех пор, пока власть независима от граждан, права их не могут быть защищены от ее произвола, а человек в отношении к власти будет оставаться бесправным. Поэтому личные права защищены, а свобода гарантирована только при развитии политических прав и свобод.
Система избирательного права моделируется ученым таким образом, чтобы перевес в избранном народном представительстве имела наиболее мыслящая и образованная часть общества, способная вместе с монархом быть выразителем интересов всего народа. Следовательно, Чичерин видел важнейшее условие предоставления избирательного права в наличии политических способностей, под которыми понимается способность и готовность людей к государственному мышлению, профессиональным и ответственным властно-управленческим действиям.
Что касается низших классов, то Чичерин высказывался за постепенное расширение их избирательных прав и резонно связывал это расширение с ростом политической культуры и политического сознания народа. Если этого нет, то «невозможно дать участие в управлении человеку, не понимающему государственных интересов»8. Необходимо подчеркнуть, что Чичерин оговаривался: такое правило действует там, где народные представительства только начинают формироваться, а уровень политической готовности масс невысок или отсутствует вовсе. По мере роста готовности масс политическая свобода и права также становятся их достоянием.
В анализируемой модели избирательного права есть и явно устаревшие элементы. К ним можно отнести, например, осторожные высказывания о праве голоса для женщин, идею ограничения их права на участие во власти только административной сферой, со ссылкой на то, что в этой сфере у женщин могут быть имущественные интересы. Таким образом, женщины недвусмысленно отстраняются от политической власти. Очевидно, что в этом вопросе Чичерину не хватило научной и политической дальновидности, чтобы полностью уравнять женщину в правах с мужчиной хотя бы в правовой теории, критически отбросив утвердившиеся в жизни и науке стереотипы.
Придавая большое значение качеству власти, философ высказывался о системе необходимых цензов: оседлости, возрастном, имущественном, образовательном. Если два первых вида цензов носят очевидный характер, то два последних следует пояснить.
Общественная практика давно и многократно доказала, что владение определенным количеством имущества обеспечивает известную степень независимости избранного во власть человека в процессе осуществления им представительной деятельности. Отрицание этой истины есть либо скрытое лукавство, либо откровенное политическое фарисейство. Чичерин сделал интересное замечание относительно имущественного ценза: «В отношении к отдельным лицам имущественное мерило может нередко быть
ошибочным: бедный бывает способнее богатого. Но в приложении к целым классам этот признак весьма существенный»9.
Важным признается и образовательный уровень кандидатов. На первый взгляд, требование образовательного ценза применительно к условиям России второй половины XIX в. было требованием предоставления права быть избранными только для представителей высшего сословия. Но Чичерин уточнял, что по мере распространения образования в обществе такой порядок постепенно изживет себя.
Этот же принцип действует и при назначении на государственные должности в системе исполнительной власти. Подчеркивалось, что
польза государства требует назначения способнейших, к какой бы категории граждан они ни принадлежали. Поэтому высшее политическое развитие рано или поздно ведет к тому, что государственные должности делаются одинаково доступны всем при исполнении известных условий. Главное заключается в достаточном образовании. Вследствие этого, даже при сохранении сословий, установляется общий для всех ценз образования. Посредством него доступ к должностям становится всеобщим правом (С. 46).
В этом мыслителем усматривалась политическая целесообразность и перспектива общественного развития.
Отдельные суждения Чичерина по вопросу образовательного ценза представляются спорными. Так, ученый считал, что поскольку государственные (политические) дела более важны и сложны, чем административные (местные), то кандидаты на государственные должности обязательно должны иметь хорошее образование (в то время таковым признавалось университетское образование), чтобы иметь возможность адекватно понимать и успешно реализо-вывать государственные интересы. В числе аргументов Чичерина есть и такой: уровень ответственности в системе государственной власти выше, чем в местном самоуправлении. Разумеется, это верно лишь отчасти, поскольку власть должна быть ответственной на любом уровне, а местное самоуправление требует от человека столь же хороших знаний и умений, как и высшая государственная власть. Впрочем, Чичерин и сам неоднократно прямо или косвенно подчеркивал это в «Воспоминаниях», характеризуя образовательный уровень депутатов в тамбовском земстве и Московской думе.
Необходимыми условиями успешной реализации избирательного права признавалась организационная сторона его функционирования: всесторонне продуманное формирование избирательных
округов, составление списков избирателей и их предварительное опубликование, свободное проведение предвыборных собраний и свобода печати. Чичерин отдавал предпочтение тайному голосованию, но подчеркивал необходимость процедуры контроля в момент голосования и при подсчете голосов избирателей. Необходимой правовой составляющей реализации избирательного права признавалась также и возможность проверки результатов выборов административными или судебными властями.
Проведенный анализ философской концепции Б.Н. Чичерина об объективации свободы человека в праве свидетельствует о том, что мыслителем разработано конструктивное, не потерявшее своей актуальности учение. Его социальное и правовое значение состоит в том, что ценности индивидуальной свободы, права, общественного правопорядка рассматривались в единстве и трактовались как основа общественной целостности и стабильности. Нравственная ценность учения заключается в том, что оно способствовало формированию в отечественном общественном сознании духовной традиции уважения к личности, свободе и правам человека.
Примечания
1 Чичерин Б.Н. Философия права. СПб.: Наука, 1998. С. 94.
2 Бердяев Н.А. Н.К. Михайловский и Б.Н. Чичерин // Опыты философские, со-
циальные и литературные (1900-1906 гг.). М.: Канон+, 2002. С. 232.
3 Чичерин Б.Н. Общее государственное право. М.: Зерцало, 2006. С. 210. В дальней-
шем ссылки на это издание даются в тексте с указанием номера страницы.
4 Чичерин Б.Н. Собственность и государство. СПб.: РХГА, 2005. С. 195.
5 Чичерин Б.Н. Наука и религия. М.: Республика, 1999. С. 243.
6 Чичерин Б.Н. Задачи нового царствования // Чичерин Б.Н. Философия права.
СПб.: Наука, 1998. С. 526.
7 Там же. С. 527.
8 Чичерин Б.Н. О народном представительстве. М.: Товарищество И.Д. Сытина,
1899. С. 13.
9 Там же. С. 14.
