CC BY
43
С. А. Иванов
ОБЩЕСТВЕННАЯ САМООРГАНИЗАЦИЯ И МИЛИЦИЯ НА ТЕРРИТОРИИ ИРКУТСКОЙ ГУБЕРНИИ В 1917 г.
Работа представлена кафедрой социально-экономических дисциплин Сибирского юридического института МВД России (г. Красноярск). Научный руководитель - доктор исторических наук, профессор С. Н. Рубцов
В статье показано, что уровень развития самоорганизации российского общества в 1917 г. не соответствовал сложности задач демократического формирования милиции как эффективно действующей правоохранительной структуры.
Ключевые слова: общественная самоорганизация, российская милиция, Иркутская губерния.
As shown in the article, the level of self-organisation in the Russian society in 1917 did not match the complexity of tasks that faced those who wanted to create militia as a law enforcement agency.
Key words: social self-organisation, Russian militia, Irkutsk Governorate.
На основе общественной самоорганиза-ции попыталось реализовать ключевые мероприятия либеральной модернизации страны Временное правительство России после падения самодержавия в марте 1917 г. Важное место среди них занимало демократическое формирование милиции как эффективно действовавшей правоохранительной структуры. Однако достичь желаемого не удалось даже в условиях относи -тельно стабильной социально-экономической обстановки Иркутской губернии.
Впервые о необходимости милиции Временное правительство заявило 3 марта 1917 г. Придя на смену ранее действовавшей полиции, она должна была, согласно опубликованной тогда Декларации, формироваться из представителей широких слоев населения и находиться под руководством выборных начальников, подчиненных местному самоуправлению1 . Учредив милицию, Временное правительство 17 марта 1917 г. утвердило «Временное положение о милиции», квалифицировав ее как «исполнительный орган государственной власти на местах, состоящий в непосредственном ведении земских и городских общественных
самоуправлений»2. Уездные земские собрания и городские Думы должны были определять состав, число и оклады содержания чинов милиции, а городские и уездные земские управы - избирать и увольнять начальников милиции без определения срока службы.
Выборности милицейского начальства придавалось особое значение, поскольку от нее зависело положение милиции в системе местного самоуправления. Исходили из того, что при назначении начальников милиции центральной властью в эту систему вводилась бы «известная фигура исправника, или полицмейстера», склонного считать себя высшим представителем государства в уезде, который явно и скрытно оказывал бы соответствующее воздействие на весь ход местной жизни3.
Взаимодействие между Министерством внутренних дел и милицией на местах, согласно «Временному положению», должен был обеспечивать правительственный инспектор милиции, состоявший при губернском комиссаре. Вместе с тем руководить местной милицией и контролировать ее в полной мере правительственный инспектор
не мог, поскольку его деятельность ограничивалась главным образом наблюдательными функциями.
Зависимость милиции от местного самоуправления обусловливалась и установлен-ным порядком ее финансирования, при котором рассчитывать нужно было не столько на государственный бюджет, сколько на суммы, отпускавшиеся городскими Думами и уездными земскими Собраниями из местных источников.
Согласно распоряжениям центральной власти, Исполнительный комитет общественных организаций г. Иркутска, будучи, как писали тогда в местных газетах, «Временным правительством на территории губернии», 12 марта 1917 г. обязал уездные комитеты создать народную милицию из представителей широких слоев населения, подчинив ее уездным комиссарам. В свою очередь, местная власть организовала в селах, волостях и уездах сходы, собрания и съезды, принявшие соответствующие решения.
Проделанная работа дала свои результаты. Уже 15 марта 1917 г. начал действовать состоявший из 40 сотрудников первый отдел городской милиции, возглавлявшийся С. Д. Ряховским4. Появились милиционеры и в сельской местности, правда, в целом ряде случаев - после настойчивых требований губернской власти. Например, в селе Тунка бывшие служащие полиции Российской империи продолжали выполнять свои обязанности вплоть до середины июня 1917 г., пока, как сообщали газетные хроникеры, туда не «приехал из Иркутска комиссар и растолковал, что нужно сделать и кто друг, а кто враг народа». После этого бывшего пристава немедленно («в 24 часа») выслали из Тунки, «дружно выбрав милиционером инвалида прапорщика Куркина»5.
Милиция должна была стать решающим фактором общественной стабильности, защищая новую власть от реакционных посягательств, а также гарантируя выполнение ее решений и защиту граждан от преступников. «Первой и самой насущной» задачей милиции Комитет общественных
организаций г. Иркутска считал «охрану завоеванных свобод от всяких покушений со стороны реакции, надзор за соблюдением порядка, спокойствия и безопасности граждан и за соблюдением требований и обязательных постановлений новой власти, противодействие всякого рода погромам и черносотенной агитации»6. В свою очередь, волостные самоуправления «на обязанности милиции возлагали охрану личности и имущества граждан, общественных организаций и государственных учреждений»7.
Однако выполнить эти обязанности милиция не могла. Местное финансирование, обусловленное децентрализованной системой управления, не только не стимулировало правоохранительную деятельность милиционеров, но и практически оставляло их без средств к существованию. Исполнительный комитет общественных организаций г. Иркутска, напоминая уездным властям о том, «что милиция должна содержаться на местные средства»8, уже в первые дни своего существования обратился к руководству Временного правительства и Петроградского Совета за финансовой поддержкой. Он просил разрешения использовать «все кредиты, открытые по смете Министерства внутренних дел» еще императорской России для жандармского и полицейского управлений9.
Согласие получили, но инфляция обесценила эти деньги. Не оправдались и расчеты на то, что местное самоуправление обеспечит изыскание «источников для покрытия большей или меньшей части расходов по охране и безопасности граждан»10. Даже Иркутская городская Дума, традиционно в финансовом отношении весьма состоятельная, не могла этого сделать. По расчетам начальника охраны города Е.Ф. Рогов-ского, милиции ежегодно требовалось не менее 250 000 руб., в то время как Дума не располагала даже 54 000 руб., отпускавшимися ранее на содержание полиции11 . Вместе с тем усиливалась инфляция и, как следствие, увеличивались цены, о чем ежедневно извещал население губернии Иркутский
продовольственный комитет. В частности, к середине августа 1917 г. на 200% повысился железнодорожный тариф, в связи с чем сообщалось: «Куль муки стоил при старом тарифе 23 руб. (без мешка), при новом же тарифе 34 руб. Кроме того, за истекшее время поднялись цены и на все остальное: рабочую силу, дрова, соль, освещение и т. д.»12. При этом невысоким оставалось денежное содержание милиционера. Его ежемесячное жалованье составляло 75 руб., в то время как чернорабочему платили до 240 руб. в месяц, т. е. втрое больше13.
Милиция не справлялась со своими обязанностями и по другой причине. Демократизм процесса ее формирования, способствуя развитию общественно-политической инициативы широких слоев населения, порождал хаос, в результате которого, как отмечали представители местной власти, «идейная часть милиционеров тонет в массе несознательного элемента, среди которого констатируется даже факт наличия бывших уголовных преступников»14. Анализ распоряжений начальников правоохранительных учреждений Иркутской губернии показывает, что «некорректное обращение с гражданами при исполнении обязанностей службы, остроты, замечания и усмешки во время обыска и др. случаях» были очень характерны для сотрудников милиции15.
Характерным стало для них и противоправное поведение. Так, в апреле 1917 г. корреспонденты местных газет сообщали о том, что «как только была введена милиция, в городе появилась группа подростков в количестве 3 человек, которые, одев на рукава белые повязки, обходили мелкие лавочки и китайские кварталы и здесь производили обыски, причем в лавочках искали спирт, отбирали деньги, при этом самозван-цами-милиционерами заявлялось - «у нас, мол, переворот, кредит на содержание еще не открыт, а поэтому по распоряжению Исполнительного комитета с вас столько-то и столько-то в месяц»16. Характерна в связи с этим реакция властей. Ее представители заявили не о том, что действитель-
ные милиционеры так не поступают, чему, вероятно, никто не поверил бы, а о том, что они иначе выглядят, поскольку «каждый милиционер, состоящий на службе, имеет особый отличительный знак» и т. д.17
На следующий день история повторилась, но теперь уже с настоящим милиционером. В газетах писали: «Днем милиционером Забайкальской ж/д Ф. Завьяловым совместно с амнистированным Г. К. Каменевым и неизвестным мужчиной была подослана Кастолина купить спирту в молочной лавке на Понтонной улице в доме №13 у лавочницы А. А. Ермаковой. Когда Кастолина купила 1/20 ведра маньчжурского спирта, заплатив 12 рублей, вышла из лавки и передала ее милиционеру, то милиционер с товарищами зашли в лавку Ермаковой и, прикрыв дверь, потребовали возвращения 12 руб., полученных за спирт, а затем также под угрозой, что Ермакова будет водворена в тюрьму, 300 руб.»18. Или другой пример, относящийся уже к осени 1917 г. «Нравственным уродом оказался милиционер первого района Григорий Либа, - писали в газете «Сибирь» 26 сентября 1917 г., - Этот милиционер, не имея полномочий комиссара, произвел обыск в квартире китайца Кен-Син-Уна и, обнаружив у него около фунта опиума, потребовал взятку. Китаец, желая избежать наказания за хранение опиума, дал милиционеру 150 руб.»19.
В связи с этим неудивительно, что через месяц после начала формирования милиции в Иркутской губернии жители, обращаясь в Исполнительный комитет, писали: «Скоро ли мы дождемся хорошую милицию, как была прежде образцовая городская полиция. В настоящее время масса грабежей, убийств, поджогов и пр., между тем патрулей конных теперь нет, не мешало завести, как было прежде. Солдаты (имевшиеся милиционеры. - С. И.) все равно ничего не делают»20.
Еще через месяц газеты сообщали о том, что «со всех сторон идут жалобы на бесчинства дезертиров, на конокрадов, самогонщиков», что «нужна скорейшая
организация милиции, носящая в настоящее время случайный характер, иначе мы никогда не избавимся от самосудов и кровавых расправ всем миром с нарушителями порядка»21. Тем не менее сложившееся положение принципиально не менялось, и соответствующих публикаций в прессе становилось все больше. Типичным являлось письмо жителей села Залари Балаганско-го уезда, опубликованное 10 октября 1917 г. в газете «Наша деревня». Его авторы писали: «Наряду с развитием пьянства растут хулиганства и грабежи, так что теперь у нас не только в праздники, но и в будни небезопасно пройти по улице, со стороны же милиции - полная бездеятельность и заявления о торгующих самогонкой пропускаются мимо ушей. Бог знает, когда это все кончится, надежды же на лучшее с каждым днем тают и облетают, как цветы под ветром. А про милицию даже в народе поговорки сложились: это, мол, старая шуба навыворот - была полицией, назвалась милицией»22.
Вскоре после этой публикации власть призвала население к самообороне, фактически утратив контроль над развивавшимися событиями. Иркутская городская Дума выступила с воззванием следующего содержания: «Вооруженные грабители и мародеры все еще грозят мирному населению погромами и поджогами. Немедля ни минуты граждане должны организовать самооборону. Учреждайте домовые и квартальные комитеты, вооружайтесь. Оружие будет выдаваться надежными людьми через организации. Только самодеятельность граждан, только организованное противодействие способно удержать темные силы от разгрома города. Организуйте же квартальные и домовые комитеты»23. Милиция противостоять «темным силам» не могла. Более того, в известном смысле она становилась их частью. Уровень развития самоорганизации российского общества в 1917 г. не соответствовал сложности задач демократического формирования милиции как эффективно действующей правоохранительной структуры.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Баранов В. В. Организационно-правовые основы деятельности народной милиции Временного правительства России в 1917 г.: Дис. на соис. учен. степени канд. юрид. наук. М., 1993. С. 49.
2 Соловей Ю. П. Правовое регулирование деятельности милиции в Российской Федерации. Омск: ВШМ МВД РФ, 1993. С. 22.
3 Там же. С. 24.
4 Городская милиция // Вестник Иркутского Совета рабочих депутатов.1917. 17 марта. Л. 2.
5 Хроника // Сибирь. 1917. 14 июня. Л. 3.
6 Городская милиция //Вестник Иркутского Совета рабочих депутатов. 1917. 17 марта. Л. 2.
7 Хроника // Известия Иркутского комитета общественных организаций. 1917. 2 мая. Л. 2.
8 Государственный архив Иркутской области. Ф. Р-756. Оп. 1. Д. 12. Л. 130.
9 Телеграммы // Известия Иркутского комитета общественных организаций. 1917. 15 марта. Л. 2.
10 Муниципальная милиция // Вестник Иркутского Совета рабочих депутатов. 1917. 7 апреля. Л. 2; Телеграммы // Известия Иркутского комитета общественных организаций. 1917. 15 марта. Л. 2.
11 Хроника // Единение. 1917. 20 мая. Л. 3.
12 Хроника // Сибирь. 1917 . 15 августа. Л. 3.
13 Там же; Баранов В. В. Указ. соч. С. 83.
14 Хроника // Сибирь. 1917. 13 сентября. Л. 2.
15 Хроника // Иркутская жизнь. 1917. 3 июня. Л. 3.
16 Хроника // Сибирь. 1917. 30 апреля. Л. 3.
17 Городская милиция // Вестник Иркутского Совета рабочих депутатов. 1917. 17 марта. Л. 2.
18 Хроника // Сибирь. 1917. 20 мая. Л. 2.
19 Там же. 26 сентября. Л. 2.
20 Хроника // Единение. 1917. 20 мая. Л. 2.
21 Хроника // Наша деревня. 1917. 15 июня. Л. 1.
22 Нам пишут // Там же. 10 октября. Л. 1.
23 Хроника // Сибирь. 1917. 24 ноября. Л. 2.
