CC BY
47
УДК 81’36
ОБЩЕРУССКОЕ СЛОВО В АСПЕКТЕ ТЕОРИИ РЕПРЕЗЕНТАЦИИ РЕГИОНАЛЬНОЙ КОНЦЕПТОСФЕРЫ ОНИМОВ1
© Антонина Семеновна ЩЕРБАК
Тамбовский государственный университет им. Г.Р. Державина, г. Тамбов, Российская Федерация, доктор филологических наук, профессор, зав. кафедрой русского языка, e-mail: [email protected]
Статья посвящена осмыслению проблемы изучения ономастической единицы и ее значения, тесно связанной с вопросами изучения общерусских слов, которые, будучи ядром словарного фонда, характеризуются тем, что активно участвуют в формировании регионального ономастикона и в репрезентации региональной концептосферы онимов.
Ключевые слова: русская ономастика; общерусское слово; антропоним; региональная концепто-сфера онимов.
Исходя из того, что имена собственные отражают концептуальную информацию с помощью языка и способны хранить и отражать результаты ментальной деятельности человека, корректно использовать термин «концептосфера онимов» [1]. Речь идет о том, что предметом изучения может быть как концептосфера национального языка в целом, так и концептосферы отдельных фрагментов языковой картины мира, в частности, концептосфера онимов, которая представляет собой совокупность ономастических концептов.
Как известно, термин «концептосфера» в свое время был введен Д.С. Лихачевым для обозначения ментальной сущности, отражающейся в словарном составе языка [2, с. 3-10]. Считаем уместным напомнить, что термин «концептосфера» впервые был использован Д.С. Лихачевым в 1992 г. при чтении доклада и в 1993 г. в одноименной статье по типу терминов В.И. Вернадского: ноосфера, биосфера и др. «В совокупности потенции, открываемые в словарном запасе отдельного человека, как и всего языка в целом, мы можем назвать концептосферами» [2, с. 5].
По мнению Д.С. Лихачева, концепты составляют весьма разнообразные сферы и в совокупности создают концептосферы национального языка; в словарном запасе языка им выделяются четыре уровня: 1) сам словарный запас языка; 2) значения словарного
1 Работа выполнена в рамках реализации ФЦП «Научные и научно-педагогические кадры инновационной России на 2009-2013 годы», проект № 16.740.11.0287.
типа; 3) концепты - некоторые подстановки значений, скрытые в тексте «заместители», некие потенции значений, облегчающие общение и тесно связанные с человеком и его национальным, культурным, профессиональным, возрастным и прочим опытом; 4) концепты отдельных значений слов, которые зависят друг от друга, составляют некие целостности и определяются как концептосфе-ра [2, с. 8].
Мысли и рассуждения Д.С. Лихачева послужили основой для рассмотрения вопроса о взаимосвязи лексикона и ономастикона в аспекте понятия концептосферы, поскольку ономастическое богатство русского языка обнаруживается именно на уровне концептов и концептосферы онимов.
Концептосфера онимов служит для отображения определенных типов знаний о мире, репрезентированных различными языковыми единицами и формами (единые нормы произношения, написание групп имен, объединенных по какому-либо признаку, словообразовательные типы и грамматические структуры), тем самым способствуя двусторонней связи концептуального содержания с языком.
Концептосфера онимов как совокупность концептов включает в себя знания различных концептуальных областей и язык как часть концептуальной системы. В область регионального ономастикона перемещается только часть общеупотребительной бытовой лексики, относящаяся к разным тематическим группам. Речь идет о том, что концеп-тосфера онимов отбирает из концептосферы национального языка то, что становится зна-
нием об имени собственном и находит отражение в совокупности всех языковых средств. В этом случае следует признать тот факт, что концептосфера онимов отражает в языке не все сведения о мире, которые имеются в распоряжении человека, а только те, которые наиболее востребованы в его жизнедеятельности.
Неоднородность концептуальной системы является одним из важнейших ее свойств. Эта неоднородность находит отражение в концептуализии окружающего мира человеком посредством имен собственных. Соответственно ономастика репрезентирует наиболее важные единицы концептуальной системы, которые являются доминирующими в организации концептосферы онимов.
Отправной точкой в изучении концепто-сферы онимов нами признается ономастический концепт как единица ономастического знания, определяющая семантику имен собственных вообще, знания об ономастическом фрагменте действительности. Наличие ономастических концептов в концептосфере национального языка позволяет не только хранить знания об имени собственном и знания о мире, но и отражать наиболее существенные аспекты концептуальной картины мира, сведения о менталитете отдельного человека, сообщества людей, народа, нации, иллюстрируя специфику языкового сознания и форм освоения мира в языке.
Как особый тип знания ономастический концепт «встраивается» в концептуальную систему, без чего немыслимо мышление о мире и формирование самой картины мира, помогая выйти человеку за границы его актуального опыта (Р.И. Павиленис), и способствует формированию ономастических категорий в языке.
Рассматривая онимы и имена нарицательные в аспекте понятия концептосферы, следует разграничивать понятия концепто-сферы имен нарицательных и концептосфе-ры онимов. Совокупность концептов национального языка, которые отражают общие знания о мире человека определенной культуры, национальной принадлежности, той или иной территории, представляет собой концептосферу имен нарицательных, имеющую относительно устойчивый характер в системе национального языка.
Этот относительно устойчивый характер в системе национального языка обеспечивают общерусские слова. Исключительную научную ценность в выявлении категориальных признаков общерусского слова имеют данные диалектной системы, в частности, тамбовские говоры, поскольку они иллюстрируют достаточно сохранившуюся, самодостаточную микросистему в общей системе русского языка, отражающую характерные черты народной речи и помогающую объективному решению проблемы общерусского слова.
Тамбовский ономастикон (при поддержке апеллятивов, т. е. общерусских слов) объективирует основные общечеловеческие концепты человек (мужчина / женщина), пространство, время, число (счет), сакраль-ность, а также другие (память, знание, обычаи и обряды), которые отражают духовность и опыт человека, сельского жителя, его этнические, социальные, гендерные характеристики, его эмоциональное состояние, этические воззрения и нормы поведения, процессы чувственного, эстетического восприятия мира. При этом различные концепты в их вербализации связаны друг с другом, в частно -сти, антропонимический и топонимический концепты.
Заметим, что, в нашем понимании, ан-тропонимический концепт - это единица знания о человеке и его свойствах, определяющая семантику имен собственных, топонимический концепт - это единица знания о пространственных и их географических характеристиках, определяющая семантику имен собственных.
Концептосфера онимов включает как современные, так и архаичные структуры, отражающие культурологическую ситуацию в тот или иной исторический период. Она служит для отображения определенных знаний о мире в виде организованных ономастических концептов, репрезентированных различными ономастическими знаками. Будучи порождением концептосферы национального языка и одной из ее составляющих, концептосфера онимов может оказывать и оказывает преобразующее воздействие на концептосферу национального языка.
Выстраивание концептосферы онимов определяется инвентарем концептов и неслучайностью его компонентов. Для ее форми-
рования отбирается то из концептосферы национального языка, что становится знанием об имени собственном, что имеет особый статус в формировании ментальных доминант этноса, их языковых репрезентаций.
Следует признать, что индивидуальная концептосфера онимов играет существенную роль в создании региональной концептосфе-ры онимов. Диалектный ономастикон в некоторых своих сферах выступает как локальная рецепция относительно стандартизованного национального ономастикона. Это мы видим в личных именах, которые в русском национальном ономастиконе не соотносимы с диалектными словами, и в качестве диалектного материала в этой группе онимов могут выступать лишь диалектные формы уменьшительных имен или вторичные онимы, образующиеся от личных имен, например, фамилии, названия населенных пунктов и т. п. Массу диалектных слов мы находим в диалектной топонимике и складывающейся на ее основе региональной топонимике, а также в составе прозвищ, инвентарь которых черпает свои ресурсы в диалектной речи. Например: Пекшев (Пекша), Петеров (Петер), Петичев (Петик), Петошин (Петоша), Петраев (Петрай), Петраков (Петрак), Петрашов (Петраш), Петриков (Петрик), Петрунин (Петруня), Петрухин (Петруха), Петрушин (Петруша), Петрушкин (Петрушка), Петрынин (Петрыня), Петрянин (Петряня), Петьков (Петько), Петянов (Петян).
Большая часть региональной концепто-сферы онимов репрезентирована мотивированными ономастическими единицами. Мотивированность ономастических знаков - это средство компрессии ономастикона и его систематизации. У одних онимических знаков мотивированность чисто смысловая (если эти знаки возникли в процессе номинации средствами данного языка, а не относятся к субстрату или к другому языку), невыраженная в языке и записываемая в сознании без поддержки формы (озеро Чистое, болото Круглое, река Черная).
Мотивированность ономастических знаков может быть смысловой и структурной, поддерживаться языковой формой, но быть неоднозначной. До сих пор учеными ведутся споры о названии многих топонимов и гидронимов.
Возможны и случаи присутствия народной этимологии, мотивированность чисто структурная (ср.: Тамбов = Там Бог/х как народная интерпретация. Мотивированность онима, независимо от того, имеет ли она структурный характер, т. е. имеет ли под собой некий лингвистический фундамент, или она имеет понятийно-смысловой характер, воплощающий в ониме признаки денотата, не отменяет главного принципа лингвистической семиотики - принципа произвольности языкового знака.
В связи с этим проявляется неоднородность концептосферы онимов, которая заключается в том, что ее отдельные области имеют различную значимость в общей концептуальной системе. В разных русских говорах основные принципы семантической мотивации наименований идентичны, однако выбор конкретных способов мотивации названия в разных микросистемах не всегда одинаков. Это связано с различиями в восприятии окружающего пространства, в способах мировидения носителей говоров. В ономастических пространствах обнаруживаются диалектные единицы, с той или иной степенью полноты отражающие отдельные тематические группы говоров. Эти единицы вербализуют диалектные концепты, которые получают представление в языке с помощью диалектных категорий и форм.
В данном случае следует говорить о наличии в концептосфере онимов диалектных концептов как особых ментальных структур хранения и передачи диалектной информации. «Диалектный концепт представляет собой особый тип языкового знания - знание о диалектных особенностях в языке» [3, с. 12]. Он имеет устойчивый характер и фиксируется в ономастических явлениях, представляющих собой типичные и характерные для региона языковые репрезентации. С помощью диалектных концептов структурируется знание о регионах, их культурной и языковой специфике. Репрезентацию диалектного концепта в языке сводят к трем основным типам: фонологический, лексический и грамматический [3, с. 12].
Для нас принципиально важен тот факт, что диалектные формы могут служить средством репрезентации ономастического знания, поскольку диалектные концепты маркируются в концептосфере региональных они-
24S
мов и обеспечивают концептуальную основу для возникновения оппозиций на разных языковых уровнях.
В тамбовском ономастиконе отмечаются общерусские лексемы, типичные как для данной местности, так и для других территорий. В большинстве своем общерусские имена нарицательные, составляющие ядро лексического состава языка, обозначают основные понятия, существенные предметы и явления действительности, необходимые для передачи мыслей друг другу. Определённый интерес в данном случае представляет рассмотрение общерусских слов в качестве ключевых слов, служащих основой для образования имен собственных и в то же время вербализующих т. н. ономастический концепт [4, с. 201-205; 5, с. 215-220].
Прозвище Дуб, которое некогда родители давали ребенку в надежде, что он вырастет таким же могучим и сильным, как дуб, послужило основой фамилий: ДУБАЧёВ от одной из уменьшительных форм этого имени - ДУБаЧ; ДУБеНСКИЙ - фамилия украинского либо польского происхождения, на что указывает формант -СКИЙ; по прозвищу ДУБиНА; ДуБИН от уменьшительной формы этого имени - ДУБиНКА - образована фамилия; ДуБНоВ, ДуБОВ; ДУБОВиК, ДУБОВиЦКИИ - по прозвищному имени ДУБОВиК - «посвященный дубу». Видимо, этим именем родители нарекали ребенка в надежде, что он станет сильным и стойким, как дуб. ДУБОЛаЗОВ - по прозвищному имени ДУБОЛаЗ, которое давали ребенку в надежде, что он вырастет сильным, крепким, смелым.
Фамилия ДУБАСОВ, известного тамбовского краеведа, восходит не к слову «дуб» и не к глаголу «дубасить» - «сильно бить». Она возникла на той территории России, где когда-то носили старинные сарафаны особого цвета и покроя - дубасы. Традиционная же одежда крестьянского населения на территории Тамбовской области принадлежала к южновеликорусскому бытовому комплексу, т. н. «поневному».
Народное языковое сознание ставит в зависимость название черного сарафана-дубаса с процессом его изготовления. Например, в тобольских говорах: «Дубасы шьют из синего холста, а прежде шили из дубленого», от чего и название произошло». То же самое и в
пермских, и в пензенских («Старинный женский сарафан из холста, окрашенный в черный цвет корой дуба. Сейчас это слово исчезло вместе с дубасом»), а также в челябинских и новосибирских говорах [6, с. 232-234].
В полном соответствии с народным толкованием находятся и некоторые толкования ученых. Г.С. Маслова приводит ряд примеров традиционных названий сарафанов, образованных по способу окраски ткани: «ма-ренник», «сандальник», матурник», «трое-красочник», «дубасник» [7].
В этнографическом Атласе «Русские»
Н.И. Лебедева и Г.С. Маслова уточняют происхождение местного термина «дубас», прямо связывая его с глаголом «дубить», т. е. «красить в черный цвет» [8, с. 636, 638; 9, с. 211]. В.И. Даль объясняет глагол «дубить» как «класть в дуб». Холст, окрашенный дубовым корьем, по Далю, и есть дубас [10, с. 498]. К списку названий сарафанов у Г.С. Масловой можно добавить еще распространенное в тамбовских говорах «кубо-вик» - «синий сарафан, окрашенный кубовой краской, т. е. краской из особого растения куба.
Видимо, в каких-то русских говорах бытовало, но не было зафиксировано глагольное слово «дубасить», синонимичное слову «дубить». Во всяком случае имеются совершенно явные его семантические дериваты: в свердловских и новосибирских говорах есть слово «дубасить» в значении «много и энергично работать»; ср. также общерусское «отдубасить» - «избить»; сюда же, видимо, следует отнести и псковское «дубаса» -«драчун, забияка», а также вологодское «ду-бас» - «дурак, балбес»; отмеченное в тамбовских говорах прозвище Дубас отнюдь не их приятных.
Обращает на себя внимание тот факт, что в новосибирских говорах словом «дубас» называется не крашенный в какой-то цвет, а белый сарафан» («Они белые, как сарафаны, на покос в них ходили»). В томских и новосибирских говорах дубасом называют особого покроя одежду, в которую обряжали покойника («Дубас широкий из тонкого холсту, белого, перед смертью его приготовила бабушка»; «Дубас только на покойника надевали, он с башлыком был, без рукав, в две полосы сошьешь, холщовый был») [6, с. 233].
Поскольку в данном случае речь идет о древнейшей ритуальной (погребальной) одежде, видеть в данном случае какой-либо перенос названия нецелесообразно. Ритуальный дубас был и на Тамбовской земле. Тамбовская мордва обожествляла силы природы, олицетворяла их в сверхъестественных существах женского пола Вирь-ава [11, с. 11]. Мордовская Вирь-ава (Вирява) имеет образ человеческий с длинными на голове волосами, роста неопределенного: когда идет лесом - лесу равняется, полем, хлебом - полю, хлебу, лугом - лугу. Вирява относится к числу тридцати сестер-лихорадок.
В пермском заговоре от лихорадки говорится: «По морю Синайскому плывут двенадцать дев Иродовых - косматы, волосаты, блудницы, простоволосы, распоясаны, безду-басницы, безрубашницы» [12, с. 212].
Итак, слово дубас, будучи первоначально названием белой одежды, не могло происходить от глагола «дубить» / «дубасить» -«сильно бить», отмечает М.В. Горбаневский [13, с. 84], а от существительного «дуб» тем более. Это слово, судя по данным, приводимым М. Фасмером, заимствовано из какого-то финно-угорского языка, близкого к пермским. В.И. Лыткин древнепермский корень «дуб» определяет как «сила, крепость» [14, с. 97].
Трудно предположить, каким образом слово дубас оказалось в тамбовских говорах -привнесено ли оно сюда переселенцами из других русских областей или заимствовано от исконных жителей Тамбовского края, говорящих когда-то по-мордовски. Важно одно, что общерусское слово дуб и заимствованное слово дубас фонетически увязались в сознании жителей данной местности, и слово дубас через прозвище попало в фамилию.
Таким образом, структура концептосфе-ры имен нарицательных и концептосферы онимов в принципе идентична. Как одна, так и другая репрезентируются тремя группами слов: иноязычные слова, слова национального языка и диалектные слова. Однако в области пересечения лексикона и ономастикона, на которую приходится использование имен нарицательных в функции онимов или производящих основ онимов, лексические единицы трех различных групп не имеют однозначной соотнесенности.
Если концептосферу имен нарицательных репрезентируют лексемы, обладающие
свойством неравномерной изменяемости, то концептосферу онимов в большей степени репрезентируют диалектные слова и общерусские слова (языковые архаизмы), которые обладают более устойчивым характером и имеют свойство сохраняться без радикальных изменений в течение достаточно длительного времени. Регулярность и частотность употребления тех или иных нарицательных существительных в нормированном языке и диалектной речи позволяет им перемещаться в область ономастикона и служить знаком для обозначения одушевленных существ (людей и животных) и неодушевленных объектов (местности, водоема). В этом случае имена нарицательные начинают передавать содержание концептов, формируя концептосферу онимов.
1. Щербак А. С. Региональная ономастика в когнитивном аспекте: монография. Тамбов, 2008.
2. Лихачев Д.С. Концептосфера русского языка // Известия АН СССР. Серия Литература и язык. 1993. Т. 52. Вып. 1. № 1.
3. Болдырев Н.Н., Куликов В.Г. Диалектный концепт в когнитивной системе языка // Известия РАН. Серия Ллитература и язык. 2006. Т. 65. № 3. С. 3-13.
4. Щербак А. С. Общерусское слово как базовая единица в когнитивной системе носителя языка (на материале тамбовских тополексем) // Вестник Тамбовского университета. Серия Гуманитарные науки. Тамбов, 2011. Вып. 4 (96).
5. Щербак А.С. Формирование ономастических значений и смыслов региональных ономастических единиц на базе общерусских слов // Вестник Тамбовского университета. Серия Гуманитарные науки. Тамбов, 2011. Вып. 9 (101).
6. Словарь русских народных говоров. Москва; Ленинград, 1972. Вып. № 8.
7. Маслова Г.С. Народная одежда в восточнославянских традиционных обычаях и обрядах XIX - начала XX в. М., 1984.
8. Восточнославянский этнографический сборник. М., 1956.
9. Историко-этнографический атлас. Русские. М., 1967.
10. Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка. М., 1978. Т. 1.
11. Черменский П.Н. Прошлое Тамбовского края. Тамбов, 1961.
12. Зеленин Д.К. Очерки русской мифологии. Спб., 1916.
13. Горбаневский М.В. Иван да Марья. Рассказы о русских именах, отчествах, фамилиях, прозвищах, псевдонимах. М., 1987.
14. Лыткин В.И., Гудяев Е.С. Краткий этимоло- Поступила в редакцию 19.01.2012 г.
гический словарь коми языка. М., 1970.
UDC 81 ’36
GENERAL RUSSIAN WORD IN ASPECT REPRESENTATION THEORY OF REGIONAL CONCEPT SPHERE OF ONIMS
Antonina Semyonovna SHCHERBAK, Tambov State University named after G.R. Derzhavin, Tambov, Russian Federation, Doctor of Philology, Professor, Head of Russian Language Department, e-mail: [email protected]
The article is devoted to the consideration of the problem of studying of onomastics unit and its meaning linked with questions of studying of general Russian words which are the core of word fund are characterized by active participation in formation of regional onomasticon and in represention of regional concept-sphere of onims.
Key words: Russian onomastics; general Russian word; anthroponym; regional concept sphere of onims.
