CC BY
11
УДК 37(470.57) 001 10.24412/1728-5283_2022_3_30_39
ОБЩЕОБРАЗОВАТЕЛЬНАЯ ШКОЛА: ВИДЫ И ВОЗМОЖНОСТИ ПОЛУЧЕНИЯ ОБРАЗОВАНИЯ. БАШКОРТОСТАН -ДВАДЦАТЫЕ ГОДЫ XX ВЕКА
© Сулейманова Лена Шагидулловна
Уфимский государственный нефтяной технический университет Уфа, Российская Федерация
Сфера отечественного образования только за последние 30 лет постсоветского времени пережила до семи реформаций. Специалисты отмечают, что многие из них содержат коммерческую направленность в ущерб качественной и воспитательной стороне. В сфере просвещения назрела потребность в восстановлении внутрироссийских, т.е. национальных интересов и ценностей. Возврата к прежней школе уже не получится. Временной срез другой, безвозвратно утрачен пласт опыта; практически, не осталось тех учителей, беззаветно служивших своей профессии; изменились технологии познания и носители информации. Но ценностное содержание школьного образования может быть преемственным. Оно строилось на уважении к человеку труда, патриотизме, созидании. В данной статье показано, что в условиях 20-х гг. XX в. органы советской власти также учреждали различные формы обучения, вызванные финансовыми и другими материальными трудностями, преобразованиями в хозяйственной структуре страны, формированием модели школы в условиях становления и развития новой политической системы в стране. Наряду с всеобщей, бесплатной, политехнической общеобразовательной школой появились такие виды государственных школ, как договорные, опорные, школы крестьянской молодежи (ШКМ), имевшие временный характер. Раскрыты проблемы и пути решения обеспечения их материальной базы, учителями, учебниками, также методики обучения, связь с сельским производством. Особняком в этом ряду стоят мектебы - религиозные школы
мусульман, воссозданные как уступ-
Ключевые слова: договорные, опорные, школы крестьянской молодежи, мектеб, материальная база, учебные программы, государственная политика, отличия от общеобразовательной школы, материальная база, учебные пособия, методические пособия, учащиеся, учителя.
ка властей глубокой вере населения и настойчивости духовенства. Они открывались по инициативе верующих и мулл в их домах и действова-лидо 1929 года.
COMPREHENSIVE SCHOOL: TYPES AND OPPORTUNITIES FOR EDUCATION. BASHKORTOSTAN TWENTIES OF THE TWENTIETH CENTURY
© Suleymanova Lena Shagidullovna
Ufa State Oil Technical University, Ufa, Russian Federation
In the last 30 years of the post-Soviet period alone, the sphere of domestic education has experienced up to seven reformations. Experts note that many of them contain a commercial focus to the detriment of the quality and educational side. In the sphere of education, there is a need to restore domestic, i.e. national interests and values. There is no going back to the old school. The time slice is different, the layer of experience is irretrievably lost; practically, there are no teachers left who wholeheartedly served their profession; technologies of cognition and information carriers have changed. But the value content of school education can be successive. It was built on respect for the working man, patriotism, and creation. This article shows that in the conditions of the 20s. 20th century Soviet authorities also established various forms of education
..........ВЕСТНИК АКАДЕМИИ НАУК РБ /
' 2022, том 44, №3(107)
caused by financial and other material difficulties, changes in the economic structure of the country, the formation of a school model in the conditions of the formation and development of a new political system in the country. Along with the general, free, polytechnic general education schools, such types of state schools as contractual, basic, schools of peasant youth (ShKM), which were of a temporary nature, appeared. The problems and ways of solving the provision of their material base, teachers, textbooks, as well as teaching methods, connection with rural production are revealed. Mektebs stand apart in this row - religious schools of Muslims, recreated as a concession of the authorities to the deep faith of the population and the perseverance
Key words: contractual, basic, schools of peasant youth, of the cler9y- TheY were opened at the
mekteb, material base, curricula, state policy, differences from initiative of believers and mullahs in
a general education school, material base, teaching aids, theirhomesandoperateduntil1929. teaching aids, students, teachers. .
Исторически сложившиеся особенности края - чрезвычайно пестрый национальный и религиозный состав населения - вызвали необходимость организовать наряду с общеобразовательными школами 1-й и 2-й ступеней (начальной и семилетней) таких видов школ, как опорные, договорные, школы крестьянской молодежи (далее ШКМ). Все они по своим целям, задачам, содержанию и методам обучения соответствовали принципам единой трудовой школы. Такая необходимость разновидных школ объяснялась дисперсным расселением наций, различным уровнем социально-экономического развития народов, финансированием образования в нашей республике, глубокой перестройкой структуры хозяйственной экономики нового государства.
Также, в силу преобладания мусульманского населения, проживающего, в основном, в сельской местности с глубокими традициями и устоями, властями официально были разрешены религиозные школы при мечетях, в домах духовных и частных лиц. В начале XX века джадидистские (новометодные) мектебы и медресе по сути представляли национальные учебные заведения, сочетающие в себе современные научно-педагогические достижения с религиозно-этнической моралью, популярные и широко развитые в Башкортостане. Поэтому общественное сознание мусульманского населения не могло примириться с фактом преобразования мектебов и медресе в светские общеобразовательные школы.
Ограниченность в финансировании народного образования вынудила пойти на организацию договорных школ. Они в силу названных причин были временными, и по мере укрепления материальной базы народного просвещения республики, исчезли. Договорные школы стали открываться с 1922/1923 учебного года. В 1923 году их насчитывалось 170. Всего в 20-е годы было открыто 500-600 таких школ [1, С.126]. В середине 20-х годов они составляли 11,6% всех школ республики[2]. Показатель, довольно, существенный.
Материальное обеспечение в таких школах - предоставление и содержание школьного помещения, его отопление, оплата учителей и другое - производилось за счет населения. А методическое руководство, обеспечение учителями, учебниками, письменными принадлежностями осуществлялось органами народного образования. Не всегда этот вид школ создавался на чисто договорных началах. Так, в 1924 году в Уфе Башоб-комом было решено открыть такую школу «.. .за счет нетрудового элемента при полном невмешательстве их в воспитательную и хозяйственную работу школы и с приемом не менее 50% учащихся - детей трудового элемента бесплатно»[3]. По срокам обучения договорные школы были четырехлетними, и учебно-воспитательный процесс в них был организован, как в начальной школе.
Значительное распространение договорные школы получили среди башкирского и татарского населения, но были у всех
народов. За обучение платили родители учащихся. Зарплата у учителей в них была чуть ниже, чем в школах первой ступени. В договорных школах, например, в 1922/1923 учебном году учителя получали оплату продуктами: от 8-ми до 11-ти пудов хлеба в месяц, в 1923/1924 учебном году деньгами в размере 18 - 20-ти рублей в месяц. В школах первой ступени зарплата равнялась 19-ти рублям 91-й копейке в месяц, в школах второй ступени доходила до 30-ти рублей. Но оплата труда учителей в договорных школах производилась не систематически. Обычно, к весне взносы родителей совсем прекращались, и учителя оказывались в тяжелом материальном положении [4, С.204]. Содержание этих школ крестьянскому населению оказалось очень обременительным, поэтому с 1926 года Башнаркомпросом предполагалось сократить в них срок обучения до 2-х лет и взять на счет государства дополнительную оплату учителям[5, С.56].
В целом, договорные школы были очень плохо оборудованы, зачастую не имели подготовленных учителей, договора были обезличены, поэтому часто сельсоветами не выполнялись. Было принято решение об их ликвидации[6]. В отдельных местностях договорные школы просуществовали вплоть до 30-х годов. Хотя этот вид школ появился как мера, вынужденная и временная, договорные школы сыграли определенную роль в подготовке введения всеобщего начального обучения. Они создавались в самых отдаленных селениях, где государство открыть школы было не в состоянии, и помогли расширить охват начальным обучением детей школьного возраста повсеместно.
Еще один вид школ того времени - опорные школы. Они создавались среди народов, например, вотяков (удмуртов), совершенно не имевших школ второй ступени пли слабую сеть, как у башкир, марийцев. Так как молодежь из этих народов не могла поступать в техникумы, Совет по нацменам при Башнаркомпросе нашел необходимым в 1922 году создать для них сеть опорных
школ с 3-х летним курсом обучения, как надстройку школ 1-й ступени. Предполагалось, что школы 1-й ступени, опорные школы и техникумы составят сеть непрерывного обучения для подготовки национальных кадров [7].
Опорные школы выполняли и другую функцию. В связи с опубликованием единых комплексных учебных программ и трудностями планирования по ним работы на местах, возникла необходимость создания низового методического центра для руководства работой учителей. В каждой волости в одну из опорных школ выдвигались лучшие учителя, которые разрабатывали планы и программы с учетом местных особенностей. Они должны были стать для остальных учителей волости образцом. Для стимула учителей опорных школ, на которых возлагалась методическая работа со всеми учителями своей волости, вводилась повышенная оплата по ставкам учителей школ второй ступени. Сами школы должны были в первую очередь снабжаться учебниками, пособиями и другой литературой. Однако создать условия для их работы Башнаркомпросу не удалось из-за того, что финансовые органы наложили вето на повышенную зарплату. Также не удалось создать методических кабинетов из-за общего недостатка учебной литературы и пособий.
О количестве этого вида школ в разные годы в материалах органов просвещения сведений не имеется, в литературе только констатируется факт его существования. Селезнев H.A., исследователь национальных школ в Башкортостане в первые советские годы, пишет, что в 1925/1926 учебном году в республике действовало 1170 опорных школ [8, С.173]. Их большинство ничем не отличалось от обыкновенных массовых школ, ведущей роли в постановке учебно-воспитательной работы не имело. Через три-четыре года этот вид школ сошел с истории развития просвещения.
Возрождение сельского хозяйства, широкая пропаганда агротехнических знаний,
развитие сельскохозяйственной кооперации стимулировали во второй половине 20-х годов создание школ крестьянской молодежи (ШКМ). В Башкортостане с абсолютным сельским населением ШКМ получили широкое распространение. Отметим, что в городах в условиях индустриализации была создана сеть школ рабочей молодежи (ШРМ).
С 1930 по 1934 годы в ходе массовой коллективизации ШКМ называли школами колхозной молодежи. По формулировке документов тех лет «их цель заключалась в том, чтобы подготовить из батрацкой и крестьянской молодежи культурных хлеборобов и воздействовать на население поднять его культуру сельского хозяйства»[9, С.257].
Организовывались ШКМ по инициативе комсомола с 1924/1925 учебного года. Первая ШКМ была создана при Чишминской сельскохозяйственной опытной станции. В 1925/1926 учебном году в республике насчитывалось уже семь ШКМ: названная Чишминская татарская, Киргиз-Миякинская в Белебеевском кантоне чувашская, Мухаме-дьяровская в Зилаировском кантоне для башкир и татар, Федоровская в Стерлитамакском кантоне для русских и мордвы, Верхнеки-гинская в Месягутовском кантоне для татар и русских, Казанкуловская в Тамьян - Катай-ском кантоне для башкир, Буринская Арга-яшского кантона для башкир. Всего они охватывали 419 учащихся [10]. По сути, на каждый кантон приходилась одна школа рабочей молодежи. Для остальных наций открытие ШКМ планировалось в 1926/1927 учебном году. По договоренности с Башнаркомземом для них были выделены участки в размере от 10-ти до 15-ти десятин, а также с местных прокатных пунктов выделены необходимые сельскохозяйственные орудия. Для руководства земледелием и преподавания сельскохозяйственных дисциплин для каждой ШКМ в качестве преподавателя был выделен один из выпускников в 1924/1925 учебном году сельскохозяйственной Аксеновской школы[11, С.178].
ШКМ организовывались, как школы целого года обучения (без обычных летних
каникул). По возрасту охватывали детей от 12-13-ти лет до юношей и девушек 18-19-ти лет. По программе обучения они представляли продолжение четырехлетней начальной школы с сельскохозяйственным уклоном и длительностью не более трех лет. Учебно-воспитательный процесс в них складывался из трех достаточно равноправных основных составляющих: общеобразовательная подготовка, производственная практика в подсобном хозяйстве, общественная работа. Зимой обучение занимало до 60% времени, около 20% выделялось на производственную практику. Весной, летом и осенью это соотношение менялось[12]. Обучение с сельскохозяйственным уклоном не препятствовало общеобразовательной подготовке учащихся. Ряд воспитанников ШКМ получили высшее образование, стали научными работниками, преподавателями вузов, врачами, педагогами, журналистами.
На практике ШКМ в постановке учебного дела мало отличались от обычных школ второй ступени. Таковы были выводы результатов обследования ШКМ в 1926 году. Как для всех типов школ того времени им были присущи недостаточность материальной базы, слабость оборудования, бесхозяйственность, отсутствие правильной организации хозяйства. Была слаба связь с населением. С квалифицированными национальными учителями в ШКМ картина обстояла такая же, как в школах второй ступени, т.е. их катастрофически не хватало. Только с середины 20-х годов после создания и равномерного распределения сети национальных педагогических техникумов по БАССР, постепенно стала решаться проблема обеспечения национальных школ подготовленными кадрами. Так в 1925/1926 учебном году в ШКМ работало всего пять башкирских, пять татарских учителей и один учитель мордвин [13, С. 112].
Хотя в ШКМ учащиеся получали стипендию, их оставляли многие учащиеся. Одна из весомых причин - дети, занятые и в летний период, не могли помогать по дому
и хозяйству своим родителям. А в сельской местности дети начинали работать с самого раннего возраста. Чтобы сократить уходы из ШКМ до их завершения принято решение об увеличении охвата стипендиями учащихся до 75% и доведения месячной стипендии до восьми рублей[14].
Первые выпускники некоторых ШКМ - Мухамедьяровской Зилаирского кантона, Чишминской Уфимского кантона целиком пошли на другие работы, но не в преобразование сельской жизни. Следовательно, они не отличались от деревенских семилеток.
По приему и социальному составу ШКМ должны были носить узкоклассовый особый характер и ограничиваться батрацкой, бедняцкой, малоимущей, середняцкой массой крестьянской молодежи. В ряде школ за плату на свободные места принимались дети мулл, кулаков, непманов, пытаясь таким образом решить материальные проблемы школ. Такой подход нашел осуждение 12-й Областной партийной конференции (1927 год), так как «...размывал характер ШКМ, которые должны явиться источником коллективизации крестьянского населения»[15].
С началом коллективизации роль ШКМ, как культурного центра в деревне и органа, мобилизующего сельскую молодежь на коллективный труд, создание всякого рода товариществ по совместной обработке земли должно было возрасти. Поэтому разворачивается процесс реорганизации сельских школ второй ступени в ШКМ. Практически, все существующие в сельской местности национальные школы второй ступени преобразуются в ШКМ. Так, решением конференции немецких учителей в 1929 году Давлеканов-ская немецкая семилетка переустраивается в ШКМ. К 1930 году их число увеличилось до 109[16].
Через призму политики коллективизации создание ШКМ в массовом количестве вполне понятное и даже необходимое явление. Но если учесть слабую материальную базу, недостаток квалифицированных преподавателей, отсутствие в школах специалистов
по агрономии, слабую связь с общественностью, вряд ли ШКМ могли оказывать эффективное воздействие на изменение форм и методов работы в сельском хозяйстве. В отчете Наркомпроса о Мухамедьяровской ШКМ по этому поводу написано, что были приняты меры по организации опытно - показательной подсеки, огорода и плодопитомника, но они так примитивны, что обратить внимание окружающего крестьянства не могут [17, С.172].
Под воздействием идеологической обработки подрастающее поколение массовую ломку традиционных укладов сельского хозяйства воспринимало, как вполне закономерное революционное явление. На наш взгляд, в ШКМ глубже нашли воплощение политическая и социальная направленность нового строя, нежели профориентационная.
В связи с продолжающейся профессионализацией школьного образования и индустриализацией школы второй ступени в фабричных и заводских районах с 1928 года стали реорганизовываться в фабрично-заводские, которые должны были дать основные навыки в данной отрасли и стать базой для ФЗУ (фабрично заводских училища). В архивных документах о нерусских фабрично-заводских семилетках не было обнаружено.
Названные виды школ вписывались в требования единой трудовой советской школы. Они явились порождением того времени, были совершенно новыми, доселе неизвестными и в последующем в системе советского народного образования не создавались. Выполнив своп функции, договорные и опорные школы исчезли в 20-е годы, ШКМ просуществовали до середины 30-х годов.
В 20-е годы в Башкирской республике существовали также традиционные мусульманские религиозные школы - мектебы, воссозданные из-за настойчивости духовенства и уступки центральных властей глубоким религиозным традициям мусульманского населения. Центральными властями они рассматривались, как временный и вынужденный компромисс с религией.
В первые советские годы на основании декретов об отделении школы от церкви и о передаче школ духовного ведомства в Нар-компрос религиозные учебные заведения закрывались или преобразовывались в советские трудовые школы. Хотя открытие новых конфессиональных школ не допускалось, но обучение религии частным образом не запрещалось. Обсуждая вопрос об отделении школы от церкви, Уфимский губком РКП(б) 4 марта 1919 года, осознавая силу влияния мусульманского духовенства на массы, принял решение не отказывать муллам временно преподавать вероучение в школах вне учебного времени. Влиянию духовенства в немалой степени способствовало нахождение в Уфе Духовного Управления Мусульман России. О степени влияния мусульманского духовенства можно судить по следующему примеру. Представитель Обкома РКП(б) в своем отчете о результатах проверки Зилаир-ского канткома партии писал: «...в ряде отдаленных сел кантона фактическая власть принадлежит местному мулле...нередки случаи, когда работники сельсоветов обращаются к духовенству для решения разных внутренних вопросов» [18, С.261]. Таким образом, власти понимали, что полное запрещение религии в обучении может вызвать резкое недовольство населения и вынуждены были пойти на уступки.
Активное реформирование школьной системы после гражданской войны, заостряет вопрос религиозного обучения. Республиканские власти заняли по этому вопросу жесткую позицию, и к началу 1920/1921 учебного года вероучение в школах было ограничено до минимума. Так, заседание ответственных работников центральных учреждений Баш-республики от 19 октября 1922 года в самой категоричной форме постановило: «1) никоим образом не разрешать преподавание религиозных вероучений в советских школах, как в татаро-башкирских, так и в русских; 2) не допускать никаких послаблений к открытию школ чисто религиозного типа; 3) поручить Башнаркомпросу изучить меры
борьбы против существования религиозного типа школ и борьбы с влиянием духовенства на массы башкиро-татарского населения, ставя данный вопрос боевой и внеочередной задачей»[19].
Республиканские власти продолжали отличаться непримиримостью отношения к религии и духовенству. Об этом свидетельствует протокол узкого совещания ответственных работников татар и башкир от 19 мая 1924 года, где обсуждался циркуляр ЦК РКП(б) о том, чтобы не чинить препятствий в преподавании вероучения детям, моложе 18-ти лет, окончившим советскую школу 1-й ступени. Религиозное обучение имелось в виду в мечетях или домах духовенства. «За преподавание никто не высказался, напротив, было решено, что в Башкортостане в этом нет необходимости и желательно партийную резолюцию ЦК РКП(б) по отношению к БАССР отменить»[20].
Но религиозные чувства в массах были сильны. Ислам составлял часть культуры мусульманских народов, лежал в основе их образа жизни. А новые идеалы, насаждаемые силой, и, как и в постсоветский период, через разрушение прошлых наследий, приживались болезненно. Поэтому движение мусульманского духовенства по открытию религиозных школ на дому у духовных лиц продолжало находить в населении активную поддержку, особенно в Уфимском и Стерли-тамакском кантонах, где раньше было много медресе и мектебов. Эти школы, в начале XX века развившиеся на основе джадидиз-ма имели уже светское содержание. Широко распространенные среди башкир и татар воспринимались, как национальные очаги образования и пользовались всемерным уважением, так как пробуждали стремление к знаниям, добропорядочности, осознание себя, как самобытно развивающейся нации, имеющей свою историю, язык, литературу и искусство. Из стен крупных медресе вышло немало талантливых, образованных людей, писателей, общественных и политических деятелей.
Религиозные школы стали открываться с 1923 года. В 1924-1925 годах их насчитывалось 26 [21]. В них детей школьного возраста обучали не только религиозным, но и общеобразовательным предметам. Подробно осветить учебный процесс в них не представляется возможным из-за отсутствия документальных данных. Надо полагать, что программы в них были приближены к программам прежних мектебов и медресе. Этот традиционный вид школ также регламентировался властями. 9 июня 1924 года вышло постановление Президиума ВЦИК (Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета), официально допускающее преподавание мусульманского вероучения не только лицам совершеннолетнего возраста, но и подросткам с 14 лет. В развитие этого постановления 27 сентября этого же года Нар-компросом и НКВД РСФСР была издана инструкция, детально регламентирующая условия преподавания религиозных дисциплин.
Аналогичная инструкция была составлена правительственными органами БАССР (Баш ЦИКом, СНК и НКВД республики) в декабре 1924 года. Преподавание мусульманского вероучения в советских школах на территории республики не допускалось. Общеобразовательная школа была организована как светская. Религиозные предметы могли преподаваться только в мечетях и лицам, окончившим полную начальную школу, либо достигшим 14 лет. Все расходы возлагались на родителей. Преподавание общеобразовательных предметов в мечетях не допускалось. Программы занятий по вероучению составлялись центральными и башкирским духовным управлением с ведома Наркомро-са и НКВД [22].
Нетерпимое отношение к вероучению и жесткая его регламентация обострили недовольство мусульман. Центральное Духовное Управление Мусульман в конце 1925-26 годов провело среди верующих республики собрания и выработало определенные требования к властям. Среди многих по вопросам магометанского учения они сводились к следующим:
- детей духовных лиц принимать в государственные учебные заведения наравне с другими гражданами;
- отменить национализацию зданий мечетей и мектебов, а также всего их имущества;
- предоставить полную свободу вероучения, не ограничивая ни возрастом, ни временем, ни местом обучения;
- прекратить антирелигиозную пропаганду в школах;
- отменить взимание гербового сбора за разрешение вероучения[23].
Но органы внутренних дел республики не удовлетворили ни одного из требований. Напротив, численно растущие религиозные школы закрывались Башнаркомпросом и местными органами просвещения. В 1926 году число магометанских школ в частных домах и домах духовенства достигло 37. А всего по сводкам Башобкома партии за 1925/1926 учебный год по линии ЦДУ (Центрального Духовного Управления) функционировало 125 приходских школ с количеством учащихся 2328 детей (1159 мальчиков и 1169 девочек); по линии БДУ (Башкирского Духовного Управления) было открыто 70 школ с количеством учащихся до 1500[24]. Это количество магометанских школ весьма внушительно для середины 20-х годов, когда начинается продуманное и планомерное строительство и развитие широкой сети светского образования. На инициаторов открытия религиозных школ было обращено внимание следственных органов. Выяснилось, что они руководствовались копией удостоверения ВЦИКа, выданного Духовному Собранию мусульман в Уфе в январе 1923 года, которое разрешало преподавание основ религии на частных квартирах детям школьного возраста и подчеркивало, что закону РСФСР это не противоречит[25].
Мусульманское духовенство республики выдвигало также вопрос о предоставлении ему прав преподавать Коран в начальных башкирских и татарских школах. При этом утверждали, что между коммунизмом и исла-
мизмом нет разницы «...и, что поэтому нужно теснее сплотиться под знаменем учения Магомета»[26]. С заявлением в Президиум ВЦИКа с этим вопросом обратились муфтий, граждане Н.Асфандияров и А.Бариев. Но им было отказано.
Открытие религиозных школ вызывало серьезные опасения Башнаркомпроса. Так, в отчете за 1923/1924 учебный год он сетует, что с получением разрешения ВЦИКа о преподавании вероучения в мечетях и частных домах усиливается работа и влияние духовенства на воспитание детей, и это ставит под угрозу начавшееся сочувствие населения к советской школе. БашЦИК, Башнар-компрос и НКВД республики циркулярным письмом от 7-го февраля 1924 года ко всем кант(кантонным) и волисполкомам (волостным) требовали строго руководствоваться «основным законом, запрещающим преподавание религии детям, моложе 18-ти лет, а не указанным удостоверением, не являющимся декретом, разрешающим организацию религиозных групп и школ.»
В ряде местностей страны в это время в отношении мулл за обучение основ ислама в мечетях и частных домах применялись репрессии, в других - разрешали преподавание вероучения в советских школах. В связи с различным толкованием на местах декрета СНК об отделении школы от церкви Нарком-нацем (национальностей) СССР было издано его разъяснение, которое гласило: «1) недопустимы какие-либо репрессии в отношении мулл за проповедь ислама и догматов мусульманского вероисповедания в мечетях, на дому у себя, также в частных по приглашению граждан домах; 2) преподавание догматической религии в советских школах и в частных, где обучаются общеобразовательным предметам, не допускается декретом об отделении школы от церкви»[27].
Этот документ закреплял законность существующих религиозных школ, и они продолжали свою деятельность. Подавляющее большинство их функционировало среди
татарского населения. Просуществовали магометанские школы до конца 20-х годов. Со свертыванием нэпа и укреплением административно-командной системы с присущей ей единообразной коммунистической идеологией, развернулась антирелигиозная компания, началось широкомасштабное наступление на веру. Стали закрываться мечети, репрессиям и опале подвергались духовные лица, соответственно прекращали свое существование и религиозные школы.
Итак, новый советский строй создавал однотипную трудовую общеобразовательную школу. Но недостаток средств, порой их отсутствие порождали разные виды школ: в 20-е годы действовали опорные, договорные школы и ШКМ. По содержанию они не отличались от школ 1-й и 2-й ступеней кроме формы их организации. Школам крестьянской молодежи была придана профессиональная ориентация - они должны были деревенской молодежи дать аграрную подготовку в связи с начавшейся коллективизационной ломкой сельского уклада. Имея слабую материальную базу, по уровню организации и воспитания договорные и опорные школы не могли удовлетворять и к концу 20-х годов закрылись. ШКМ просуществовали до середины 30-х годов. Такие школы явились порождением того времени, были совершенно новыми, доселе неизвестными и в последующем в системе образования советского времени не создавались. Их подобия появились в ходе последних модернизаций. В 20-е годы на самое короткое время было допущено образование, альтернативное светскому: разрешено обучение детей школьного возраста в мусульманских религиозных школах, действующих в домах духовенства и отдельных граждан. Правительством они рассматривались, как временный и вынужденный компромисс с глубокими религиозными традициями населения. Но в конце 20-х годов в ходе антирелигиозной компании они были закрыты НКВД.
ЛИТЕРАТУРА
1 Саяхов Ф.Л. Осуществление ленинского плана построения социализма в Башкирии. Уфа: Башк. кн. изд - во, 1972. 240 с.
2. Национальный архив Республики Башкортостан (НА РБ) Ф.798. Оп.1.Д.1576. Л.19.
3. НА РБ.Ф.122.0п.З. Д.9.Л.11
4. Селезнев H.A. Нерусские школы в Башкирии во 2-й половине 19 -го и начале 20-го вв. Дис... канд. ист. наук. М., 1948. 173 с.
5. Сулейманова Л.Ш. Создание и развитие национальных школ в Башкортостане в послеоктябрьский период. Уфа: Башкирский университет. 1996. 79с.
6. НА РБ.Ф.122.0п.З. Д.9.Л.115.
7. Красная Башкирия. 1925. 29 марта.
8. Селезнев H.A. Указ. Соч.
9. Сулейманова Л.Ш. История становления и развития национальных школ народов Башкортостана в ХХв. Уфа: Нефтегазовое дело. 2011.455 с.
10. НА РБ.Ф.122.0п.6. Д.4.Л.222.
11. Сулейманова Л. Ш. Национальные учебные заведения в Башкортостане в первое сорокалетие XX века. Уфа: БашГУ, 2000. 212 с.
12. НАРБ.Ф.122.0п.1.Д.24.Л.77.
13. Котряхов Н.В., Холмс Л.Е. Проблемы трудового и политехнического обучения в советской школе и педагогике 20-30 -х годов. II Советская педагогика. 1999. № 10. С. 111 - 116.
14. НАРБ.Ф.798.0п.1.Д.1976.Л.17.
15. НАРБ.Ф.122.0п.6.Д.4.Л.159.
16. НАРБ.Ф.798.0п.1.Д.2144.Л.24.
17. Хасанов М. Культурное строительство в Башкирской АССР за 20 лет. II20 лет Башкирской Автономной Республике (19191939). Уфа, 1939.
18. Сулейманова Л.Ш. История становления и развития национальных школ народов Башкортостана в XX веке
19. НАРБ.Ф.22.0п.5.Д.255.Л.64.
20. Там же.Ф.122.0п.З. Д.24.Л.93 ЦГИА РБ.Ф.798.0п.1.Д.1566.Л.27.
21. Тамже.Д.732.Л.29.
22. НАРБРБ.Ф.122.0п.5.Д.35.Л.15
23. НА РБ РБ. Ф.798.0п.1. Д.1566.Л.27.
24. НАРБ Рб.Ф.122.0п.5. Д.35.Л.16;Д.186.Л.122-123.
25. НА РБ РБ. Ф.798.0п.1. Д.1084.Л.4.
26. НАРБ.Ф.341.0п.1. Д.765.Л.59.
27. Там же.
REFEREN CES
1. Sayakhov F.L. Implementation of the Leninist plan for building socialism in Bashkiria. Ufa: Bashk. book, ed - in, 1972. 240 p.
2. National Archive of the Republic of Bashkortostan (NARB) F.798. Op.l.D.1576. L.19.
3. ON RB.F.122.0p.3. D.9.L.11
4. Seleznev N.A. Non-Russian schools in Bashkiria in the 2nd half of the 19th and early 20th centuries. Dis... cand. ist. Sciences. M., 1948. 173 p.
5. Suleymanova L.Sh. Creation and development of national schools in Bashkortostan in the post-October period. Ufa: Bashkir University. 1996. 79p.
6. NA RB.F.122.0p.3. D.9.L.115.
7. Red Bashkiria. 1925. March 29.
8. SeleznevN.A.Decree.Op.
9. Suleymanova L.Sh. The history of the formation and development of national schools of the peoples of Bashkortostan in the XX century. Ufa: Oil and gas business. 2011. 455 p.
10. NARB.F.122.0p.6. D.4.L.222.
11. Suleymanova L. Sh. National educational institutions in Bashkortostan in the first forty years of the twentieth century. Ufa: BashGU, 2000.212 p.
12. ON RB.F.122.0p.l. D.24.L.77.
13. Kotryakhov N.V., Holmes L.E. Problems of labor and polytechnic education in the Soviet school and pedagogy in the 20-30s. // Soviet Pedagogy. 1999. No.lO.S.111-116.
14. NARB.F.798.0p.l. D.1976.L.17.
15. NARB.F.122.0p.6.D.4.L.159.
16. NARB.F.798.0p.l. D.2144.L.24.
17. Khasanov M. Cultural construction in the Bashkir ASSR for 20 years. II 20 years of the Bashkir Autonomous Republic (1919-1939). Ufa, 1939.
18. Suleymanova L.Sh. The history of the formation and development of national schools of the peoples of Bashkortostan in the
twentieth century
19. AT RB.F.22.0p.5. D.255.L.64.
20. Ibid.F.122.0p.3. D.24.L.93 TsGIARB.F.798. Op.l.D.1566.L.27.
21. Ibid. D.732. L.29.
22. ON RB RB. F.122.0p.5. D.35.L.15
© Сулейманова Лена Шагидулловна
доктор исторических наук, профессор Уфимский государственный нефтяной технический университет Уфа, Российская Федерация E-mail: fariha35s@mail.ru
23. ON RB RB. F.798.0p.l. D.1566.L.27.
24. RB RB. F.122.0p.5. D.35.L.16; D.186.L.122-123.
25. ON RB RB. F.798.0p.l. D.1084.L.4. 26 NARB.F.341.0p.l. D.765.L.59.
28 Ibid. Ibid.
© Suleymanova Lena Shagidullovna
doctor of historical sciences, professor Ufa State Oil Technical University Ufa, Russian Federation E-mail: fariha35s@mail.ru
УДК 93/94 001 10.24412/1728-5283_2022_3_39_48
ДЕЛОПРОИЗВОДСТВЕННАЯ ДОКУМЕНТАЦИЯ РОССИЙСКОЙ (РУССКОЙ) ПРАВОСЛАВНОЙ ЦЕРКВИ И ОТРЕЧЕНИЕ НИКОЛАЯ II:
ИССЛЕДОВАНИЯ И ФАКТЫ
© Стрельников Максим Александрович
Волгоградский государственный университет, Волгоград, Российская Федерация
Отречение Николая II стало основой для смены, а точнее — слома, прежней политической системы в России. В этой связи необходимо рассмотреть данное явление с различных сторон. Одной из которых является религиозно-догматический дискурс акта отречения. Одним из ключевых моментов является — рассмотрение делопроизводственной документации Российской (Русской) православной церкви. Его актуализация произошла в конце 1990-х гг. в связи с канонизацией императорской семьи РПЦ. Затем в исследованиях российского историка М. А. Бабкина появился тезис о «десакрализации» Российской православной церковью императорской власти и вообще о возвышении «священства» над «царством». В этой связи необходимо рассмотреть делопроизводственную документацию Российской (Русской) православной церкви. Действительно ли после Февральских событий церковные иерархи «десакрализовали» власть императора, т. е. «отрешили от престола» императорский дом Романовых до созыва Всероссийского учредительного собрания. Уместно ли реминисцирование концепции патриарха Никона о соотношении «священства» и «царства» на реалии начала XX в. Осуществляли ли представители Российской православной церкви возвышение «священства» над «царством». Из этого следует цель исследования — выявить правомерность отречения Николая II в контексте делопроизводственной документации Российской (Русской) православной церкви. Для достижения поставленной цели необходимо решить следующие задачи: рассмотреть делопроизводственную документацию Российской православной церкви; рассмотреть материалы Синодальной комиссии по канонизации святых РПЦ по вопросу прославления императорской семьи. В исследовании были использованы как общенаучные методы (анализ и синтез, системный подход, структурный и функциональный анализ),
|— —г так и частнонаучные. К последним
Ключевые слова: Николай II, отречение, Святейший .....................
, ' г ' , относятся — общеисторические ме-
правительствующии синод, обер-прокурор, делопроизвод- „
ство, документация, православная церковь, Февральская ТОДЬ|' такие как: наРРативныи. исто"
революция, Синодальная комиссия, канонизация святых. рико-генетическии, историко-срав-
