CC BY
6
Вестн. Моск. ун-та. Сер. 13. Востоковедение. 2022. № 1. С. 44-51
Moscow State University Bulletin. Series 13. Vostokovedenie, 2022, no. 1, pp. 44-51
ЛИТЕРАТУРОВЕДЕНИЕ
ОБРАЗЫ ЦАРЯ И ПОДВИЖНИКА В ЛИТЕРАТУРНОЙ САНСКРИТСКОЙ ДЖАТАКЕ
А.Г. Гурия, А.В. Фивейская
Московский государственный университет имени М.В. Ломоносова, Москва,
Россия, nastiafiva@gmail.com
Аннотация: В статье рассматриваются особенности изображения подвижника и царя в литературной санскритской джатаке. На материале двух «Гирлянд джатак» Арья Шуры и Харибхатты (III-IV и IV-V вв. н.э. соответственно) показана неоднозначность образа царя, который может быть как праведным, так и совершающим дурные поступки. Архаический образ подвижника претерпевает в гирляндах джатак некие трансформации. Как и царь, подвижник может изображаться и как воплощение буддийского идеала нестяжательства, сдержанности и отказа от жизни в миру, и как антагонист героя, носитель отрицательных качеств. Прослежена связь между архаическим образом подвижника-подателя даров и синтетическим образом пратьекабудды, который функционально замещает брахманического лесного подвижника, подателя даров. Показано, что оценка персонажа, зависит не от его статуса, а от того, в каких отношениях он находится с бодхисаттвой. Идеализированные изображения царя и подвижника выступают как разновидности одного и того же идеального образа бодхисаттвы. Буддийские авторы приспосабливают для своих целей традиционные образы царя и подвижника, акцентируя в них лишь те мотивы и связанные с ними сюжетные ходы, которые соответствуют их идеологии и творческому замыслу.
Ключевые слова: санскрит; джатака; буддизм; царь; подвижник; историческая поэтика
Для цитирования: Гурия А.Г., Фивейская А.В. Образы царя и подвижника в литературной санскритской джатаке // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 13. Востоковедение. 2022. № 1. С. 43-51.
IMAGES OF THE ASCETIC AND THE KING IN THE LITERARY SANSKRIT JATAKA
Anastasiya G. Guriya, Anastasiya V. Fiveiskaya
Lomonosov Moscow State University, Moscow, Russia, nastiafiva@gmail.com
Abstract: The article studies the images of the ascetic and the king in the literary Sanskrit jataka. Based on the two "Jataka-malas" by Arya Sura and Haribhatta
(III-IV and IV-V centuries AD respectively) we observe the ambiguity of the image of the king, who can be both righteous and guilty of bad deeds. As well as the image of the ascetic who undergoes transformations in literary jatakas. We have shown that, like the king, the ascetic can be portrayed both as the embodiment of the Buddhist ideal of non-possession, self-restraint and renunciation, and as the antagonist of the hero, sometimes portrayed as a villain. The connection between the archaic image of the gift-granting ascetic and the synthetic image of the pratyekabuddha is traced: he functionally replaces the brahmanical forest ascetic capable of granting boons. It is shown that the assessment of a character does not depend on his status, but on his attitude to bodhisattva in a particular jataka. The idealized image of both king and ascetic appears as just one of many versions of the same ideal image of a bodhisattva. Buddhist authors adapt for their own purposes the traditional images of the king and ascetic, emphasizing in them only those motives and associated plot moves that correspond to their ideology and creative intention.
Key words: Sanskrit; jataka; Buddhism; king; ascetic; historical poetics
For citation: Guriya A.G, Fiveiskaya A.B. Images of the ascetic and the king in the literary Sanskrit jataka. Moscow State University Bulletin. Series 13. Vostoko-vedenie, 2022, no. 1, pp. 43-51. (In Russ.)
Литературная санскритская джатака - новый этап бытования достаточно старого жанра джатак, самый большой сборник которых до нас дошел в составе палийского канона «Типитака». Палийские джатаки были критически изданы и переведены на английский язык уже в XIX в., на русский язык избранные джатаки переводились, в частности Б.А. Захарьиным, В.В. Вертоградовой, В.Г. Эрманом и А.В. Парибком1. Изучению палийской джатаки посвящена также работа Л.В. Хохловой2. История исследования палийских джатак, однако, выходит за рамки задач нашей работы, поскольку она посвящена джатаке санскритской, сложившейся на несколько веков позже и принадлежащей уже авторской художественной литературе.
В двух сохранившихся сборниках санскритских литературных джатак первых веков нашей эры зачастую используются сюжеты, заимствованные из палийского канона. Первый дошедший до нас образец данного жанра - сборник Арья Шуры «Гирлянда джатак» (ja'taka-ma'la', III-IV вв. н.э.), включающий 34 истории о прошлых
1 Джатаки. Из первой книги «Джатак» / Пер. с пали Б. Захарьина. М., 1979; Поэзия и проза Древнего Востока. М., 1973. С. 372-388 (пер. В.В. Вертоградовой); Джатаки: избранные рассказы о прошлых жизнях Будды. СПб., 2003 (пер. А.В. Па-рибка и В.Г. Эрмана).
2Хохлова Л.В. К композиции палийских джатак // Классическая литература Востока. М., 1972. С. 105-114.
рождениях Будды. В одноименном сборнике последователя Арья Шуры - Харибхатты (IV-V вв. н.э.) - есть сюжеты, которые за свою основу берут истории также из санскритской «Авадана-Шатаки»3. Сборник Арья Шуры, критическое издание которого вышло еще в 1891 г., переведен и на английский язык4, и на русский5. «Гирлянда джатак» Харибхатты, заново открытая и изданная М. Ханом в конце XX в.6, переведена на английский язык7.
Литературная джатака отличается от долитературной по стилю, но в большой мере наследует ее идеологию. В частности, ей присуще последовательное противопоставление жизни в миру и жизни отшельника, удалившегося от мира. (В Индии такой уход обычно связывался с темой леса.) Конечно, это имеет своим первообразом уход из мира самого царевича Сиддхартхи, будущего Будды.
В то же время ни палийские, ни санскритские собрания джатак не обходятся без царской темы, хотя большинство из них не рассчитаны на придворную аудиторию. Часто бодхисаттва8 в джатаках является царем или царевичем. Иногда с ним связываются сюжеты об уходе героя из мира (так в АШ 32); часто он рисуется просто как образец праведности, щедрости или жертвенности, не жалеющий своих богатств, а иногда и жизни ради блага других. Таковы цари Шиби, отдавший свои глаза слепцу (АШ 2), Майтрибала, накормивший лю-доедов-якшей своей плотью (АШ 8), Чандрапрабха, не пожалевший для просителя своей головы (ХБх 5), царевич Вишвантара, отдавший всё имущество, детей и жену (АШ 9). Арья Шура делает акцент на официальной стороне царской жизни, торжественных приемах, заседаниях совета; особенно подчеркивается образ царя-дарителя, судьи и государя, его взаимодействие с подданными. Царь, восседающий на троне посреди собрания, изображается в 11 из 34 историй. Тема дарения устойчиво связывается с образом царя и у Харибхатты, но
3 Далее в тексте АШ - «Гирлянда джатак» Арья Шуры; ХБх - «Гирлянда джатак» Харибхатты.
4 Aryasüra, Jätakamälä or Garland of Birth-Stories. Translated by J.S. Speyer. Cre-ateSpace Independent Publishing Platform, 2018.
5 Баранников А.П., Волкова О.Ф. Арья Шура. «Гирлянда джатак или сказания о подвигах Бодхисаттвы». М., 1962.
6 Hahn M. Poetical Visions of the Buddha's Formal Lives. Seventeen Legends from Haribhatta's Jätakamälä. New Delh, 2011.
7 KhorocheP. Once a Peacock, Once an Actress. Twenty-four Lives of the Bodhisattva from Haribhatta's Jätakamäla. Chicago, 2017.
8 Бодхисаттва - ("тот, чья природа содержит в себе <возможность> просветления") - наименование Будды до момента просветления.
он наряду с внешней, парадной стороной жизни царя рисует и его частную жизнь.
С другой стороны, в джатаках встречается и образ неправедного царя, которого бодхисаттве приходится наставлять, иногда безуспешно. Подвижник может навещать царя, чтобы его наставить. В свою очередь, царь, посещая лес, может взаимодействовать с подвижниками как мирно, так и враждебно. Нередко он оказывается в лесу с целью охоты, на которую буддизм смотрит крайне негативно, видя в убийстве животных великий грех. Ряд джатак сталкивает между собой царя-охотника и благородное говорящее животное, которое его либо спасает (олень в АШ 25), либо жертвует собой ради других, вызывая у него восхищение и муки совести (царь обезьян в АШ 27, царь оленей в ХБх 11 и 22). Царь-охотник в сборниках буддийских джатак - всегда грешник, нуждающийся в исправлении.
Образ подвижника известен со времен долитературной словесности9. Среди аскетов эпоса есть те, кто совершает тапас10 лишь временно для достижения конкретной цели, и те, для кого подвижничество - образ жизни: накопленный тапас позволяет им даровать дары почтившим их или проклинать проявивших неуважение. В литературе подвижник рисуется обычно как миролюбивый мудрец, предающийся аскезе в лесу. И этот образ легко смыкается с буддийским идеалом человека, который оставляет жизнь в миру и уходит в лес в поисках просветления.
В джатаках, где царь вредит подвижнику, их образы резко противопоставлены друг другу. Кшантивадин, которого царь калечит и убивает (АШ 28), сознательно отказывается от самой идеи мести и гнева в ответ. Чуддабодхи (АШ 21), чью жену царь хочет похитить, считает важнее не поддаться гневу, чем сохранить жену. Гонимый и убиваемый, бодхисаттва-подвижник по-прежнему желает царю добра, скорбит о его грядущих бедах, пытается наставить на благой путь. И это различие между ними подчеркивает нравственную победу бодхисаттвы.
В функции подвижника - подателя даров джатаки используют образ пратьекабудды, «пробужденного-для-себя», мудреца-аскета, осознавшего буддийские истины до прихода Будды Шакьямуни,
9 Образ подвижника подробно разбирает Ю.М. Алиханова в статье «Образ ашрамы в древнеиндийской литературной традиции» (Алиханова Ю.М. Литература и театр древней Индии. М., 2008. С. 105-149).
10 Аскеза (от корня "tap" - нагреваться). Тапасом называется как сама аскеза, так и накапливаемая в ее результате магическая энергия (имеет огненную природу, описывается как жар).
но не проповедующего другим. Этот образ «буддийского аскета в добуддийскую эпоху», очевидно, был искусственно создан буддийскими авторами11. В ХБх 24 лекарь Мулика самоотверженно ухаживает за «больным» аскетом, который оказывается пратьека-буддой и являет ему чудеса (летает по воздуху и т.п.), укрепляя его намерение достичь просветления. В ХБх 19 ревнивая слониха поклоняется пратьекабудде, чтобы получить от него волшебный дар -перерождение царицей, способной отомстить царю слонов. В АШ 4 бодхисаттва шагает по воздуху через пропасть ради того, чтобы дать подаяние пратьекабудде-просителю. Возможность каждый день угощать неиссякаемой пищей сотни мудрецов-пратьекабудд, накапливая тем самым благие заслуги, получает в дар от царя богов Индры и подвижник Агастья за свою самоотверженность (АШ 7). Иными словами, здесь пратьекабудды функционально замещают в сюжете брахманов, угощение которых традиционно считалось в эпосе приносящим благую заслугу-пунья; только конечной целью накопления благих заслуг является уже не перерождение человека в мире богов, а приближение к просветлению.
Можно было бы исходно предположить, что в буддийском жанре гирлянды джатак царь, носитель мирской власти и богатства, будет всегда изображаться отрицательно, а подвижник, носитель аскетических ценностей - положительно. Однако этого не происходит. Джа-така изображает и благородных, и жестоких царей; и благостных, и коварных подвижников. Думается, что основной в литературной джатаке оказывается другая оппозиция: бодхисаттва и тот, с кем он вступает в противоречие. При этом если бодхисаттва является царем, то именно он будет носителем нравственных ценностей, образцом самопожертвования, щедрости, терпения и сострадания. Будучи подвижником, он демонстрирует полноту всех тех же добродетелей; только власть, позволяющая ему их проявлять, имеет иную природу - магическую или чисто нравственную. Иногда он изображается как архаический подвижник-тапасвин, способный творить чудеса (Шьенака, ХБх 34), но чаще авторам интересна сама готовность героя к самопожертвованию, к благодеянию другим в ущерб себе (царь Падмака, ХБх 8; разорившийся купец Авишахья, АШ 5; подвижник Агастья и семья лесных аскетов, АШ 7 и 19). Бод-хисаттва везде одинаков, каждая история лишь высвечивает разные грани одной сущности.
11 Подробнее см.: Ray R. Buddhist Saints in India, N.Y., 1994. С. 235-241.
Большинство джатак изображают бодхисаттву во взаимодействии с кем-то, чаще всего как учителя, благодетеля или великодушного страдальца, не воздающего злом за зло. Поэтому три основные роли его, условно говоря, собеседника - ученик, проситель или злодей. Между этими ролями нет непроходимой границы, проситель и злодей легко переходят в разряд учеников.
В паре с бодхисаттвой-царем обычно оказываются просители, как нуждающиеся, так и желающие злоупотребить его щедростью. Наряду с брахманами подвижники могут выступать как антагонисты героя или примеры дурного поведения. Так, в знаменитой истории о царевиче Вишвантаре (АШ 9) именно подвижник забирает у главного героя детей.
С другой стороны, если царь в джатаке не является бодхисаттвой, то ему остается одна из перечисленных выше ролей его оппонентов. Учеником он оказывается, когда бодхисаттва является ко двору наставить его; в роли злодея нередко выступает, оказавшись в лесу. Иногда бодхисаттва может убедить его исправиться.
Что касается бодхисаттвы-подвижника, здесь можно отметить, что буддизм, как правило, не одобряет подвижничество. Видимо, поэтому мы почти не найдем в литературной джатаке его монументальных изображений. В целом подвижник интересен авторам санскритской джатаки в четырех ситуациях. Особое внимание привлекает начинающий аскет, т.е. тот, кто только принял решение оставить мирскую жизнь. Дублирует историю самого Будды «Ай-огриха-джатака» (АШ 32); в центре «Джатаки о бездетном» (АШ
18) стоит диспут о правомерности ухода из мира и отказа от продолжения рода; решает покинуть мирскую жизнь царский казначей (АШ 20), когда его жена и теща, неверно услышав какие-то слова, начинают оплакивать его мнимый уход в лес. В лесу поселяются всей семьей осиротелые дети в «Джатаке о лотосовых стеблях» (АШ
19). Становится выдающимся подвижником министр, покинувший царский двор из-за клеветы (ХБх 34).
Второй аспект образа подвижника, который интересен авторам джатак, - образ мудрого наставника. Однако в роли наставника в разных джатаках может выступать и небожитель, и царь-бодхисаттва, и юноша-брахман, и говорящее животное - практически кто угодно, особенно если этот персонаж - бодхисаттва. В связи с этим, как ни странно, роль наставника, произносящего проповедь, не зарезервирована за подвижником. Среди джатак, где он выступает именно как учитель, можно отметить «Джатаку о Махабодхи» АШ
23, в которой аскет остроумно побеждает в диспуте всех царских советников, носителей лжеучений.
Третьей можно отметить ситуацию испытания. Героя часто испытывает царь богов Индра, забирая у него блага, чтобы проверить его стойкость в добродетели. К отшельнику Агастье (АШ 7) он приходит как гость, и тот отдает ему всю свою скудную пищу. В АШ 19 Индра тайно похищает пищу героев, проверяя, станут ли они винить друг друга. В «Шакра-джатаке» (ХБх 33) бодхисаттва-царь богов Индра вразумляет аскета, умертвив и воскресив его ручного слоненка.
К этой ситуации примыкает четвертая - открытый конфликт, в котором аскет-бодхисаттва может быть жертвой неправедного царя, но в конечном счете злодей раскаивается либо наказывается. Для таких историй характерно противопоставление царя и подвижника. Царь совершает злодеяние, движимый страстями: в АШ 28 его охватывает ревность и гнев, в АШ 21 - похоть, в ХБ 34 он поддается подозрительности и слушает дурных советников (как и царь в АШ 23), в ХБх 14 - убивает юношу по ошибке во власти азарта охотника. Царь выступает как обидчик, но сам оказывается пострадавшей стороной, поскольку его постигает кара за содеянное. Бодхисаттва-аскет никогда не пытается покарать обидчика сам, зная о неизбежном кармическом воздаянии, а также от незлобивости. Аскет выступает как мудрый наставник даже в тех джатаках, где царь пытается навредить ему.
Буддийская традиция прежде всего изображает Будду как вероучителя, главу общины монахов, отрешившихся от мира. Однако она никогда не забывает и о его царском происхождении. Возможно, именно в этом корни того факта, что литературная санскритская джа-така, изображая бодхисаттву, в равной степени охотно использует традиционные образы царя и подвижника, модифицируя их согласно своим идейным и художественным задачам.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Алиханова Ю.М. Литература и театр Древней Индии. М., 2008. 287 с.
2. Арья Шура. Гирлянда джатак, или Сказания о подвигах Бодхисаттвы / Пер. с санскрита А.П. Баранникова и О.Ф. Волковой; предисловие и примечания О.Ф. Волковой. 2-е изд., доп. М., 2000. 367 с. Серия: «Памятники литературы народов Востока». Переводы. Вып. VII.
3. Джатаки: избранные рассказы о прошлых жизнях Будды / Пер. с пали А.В. Па-рибка и В.Г. Эрмана. СПб., 2003. 416 с.
4. Джатаки. Из первой книги «Джатак» / Пер. с пали Б. Захарьина. М., 1979. 350 с.
5. Поэзия и проза Древнего Востока. М., 1973. С. 372-388.
6. Хохлова Л.В. К композиции палийских джатак // Классическая литература Востока. М., 1972. С 105-114.
7. Aryasura. Jatakamala or Garland of Birth-Stories. Translated by J.S. Speyer. Cre-ateSpace Independent Publishing Platform, 2018. 488 с.
8. Hahn M. Poetical Visions of the Buddha's Formal Lives. Seventeen Legends from Haribhatta's Jatakamala. New Delhi, 2011. 377 с.
9. Haribhatta. Once a Peacock, Once an Actress. Twenty-four Lives of the Bodhisattva from Haribhatta's Jatakamala. Translated by P. Khoroche. Chicago, 2017. 258 с.
10. Ray R. Buddhist Saints in India. N.Y., 1994. 508 с.
REFERENCES
1. Alikhanova Yu.M. Literatura i teatr Drevnei Indii. [Literature and Theatre of Ancient India] Moscow: "Vostochnaya literatura" RAN, 2008. (In Russ.)
2. Ar'ya Shura "Girlyanda dzhatak ili skazaniya o podvigakh Bodkhisattvy". ["The Jatakamala or the stories of Bodhisattva's Great Deeds"] Translation from Sanskrit by A.P. Barannikov, O.F. Volkova. Foreword and notes by O.F. Volkova. 2nd Expanded Edition. Seriya "Pamyatniki literatury narodov Vostoka", Perevody. Vyp. VII. [Monuments of the Literature of the East]. Moscow: "Vostochnaya literatura". 1962. (In Russ.)
3. Dzhataki: izbrannye rasskazy o proshlykh zhiznyakh Buddy. [The Jatakas: selected stories of Buddha's former lives] Translation from Pali by A.V. Paribok and V.G. Er-man. Sankt-Peterburg: MEOO "Vozrozhdenie" - Kul'turnyi tsentr "Uddiyana". 2003. (In Russ.)
4. Dzhataki. Izpervoiknigi "Dzhatak". [The Jatakas. From the first book of "Jatakas"] Translation from Pali by B. Zakhar'in. Moscow: "Khudozhestvennaya literatura", 1979. (In Russ.)
5. Poeziya iproza Drevnego Vostoka. [Poetry and prose of the Ancient East] Moscow: "Khudozhestvennaya literature". 1973, pp. 372-388. (In Russ.)
6. Khokhlova L.V. K kompozitsii paliiskikh dzhatak. [On the composition of the Pali Jatakas]. Klassicheskaya literatura Vostoka. Moscow: "Nauka", 1972, pp. 105-114. (In Russ.)
7. Aryasüra Jatakamala or Garland of Birth-Stories. Translated by J.S. Speyer. Cre-ateSpace Independent Publishing Platform. 2018. (In Eng.)
8. Hahn M. Poetical Visions of the Buddha's Former Lives. Seventeen Legends from Haribhatta's Jatakamala. New Delhi: Rajkamal Electric Press. 2011. (In Eng.)
9. Haribhatta Once a Peacock, Once an Actress. Twenty-four Lives of the Bodhisattva from Haribhatta's Jatakamala. Translated by P. Khoroche. Chicago, 2017. (In Eng.)
10. Ray R. Buddhist Saints in India. New York, 1994. (In Eng.)
Статья поступила в редакцию 23.06.2021; одобрена после рецензирования 09.07.2021; принята к публикации 27.12.2021
The article was submitted 23.06.2021;
approved after reviewing 09.07.2021; accepted for publication 27.12.2021 ОБ АВТОРАХ
Гурия Анастасия Георгиевна - кандидат филологических наук, научный сотрудник, преподаватель кафедры индийской филологии ИСАА МГУ имени М.В. Ломоносова, agguria@gmail.com
Фивейская Анастасия Васильевна - аспирант кафедры индийской филологии ИСАА МГУ имени М.В. Ломоносова, nastiafiva@gmail.com).
ABOUT THE AUTHORS
Anastasiya G. Guriya - Candidate of Philological Sciences (2009), Research Officer, Lecturer at the Department of Indian Philology, Institute of Asian and African Studies, Moscow State University, agguria@gmail.com
Anastasiya V. Fiveiskaya - Post-graduate student, teacher at the Indian Philology Department, Institute of Asian and African Studies, Moscow State University, nas-tiafiva@gmail.com
