CC BY
93
М.А. Михайлова
ОБРАЗЦОВЫЕ ХОЗЯЙСТВА И ИХ РОЛЬ В ИЗМЕНЕНИИ ДВОРЯНСКОЙ УСАДЬБЫ ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ XIX — НАЧАЛЕ XX вв.
(НА ПРИМЕРЕ ВЕРХНЕВОЛЖСКОГО РЕГИОНА)
Ярославский государственный университет им. П.Г.Демидова
Rational economies of Tver, Kostroma and Yaroslavl, that are situated in the non-black soil belt, were taken as examples. Using the documentary sources the author came to the conclusion that during the post-reform period there appeared some model farms. Their successful experience became the example for neighboring landowners, what expressed in the increasing of rational farms number at the beginning of the 20th century.
После отмены крепостного права и буржуазных реформ 1860 — 1870-х гг. как в России в целом, так и в Верхневолжском регионе, наметилось снижение деловой активности дворян. Многие из них, как, например, костромские помещики, по воспоминаниям В.Апушки-на, «бежали из своих «дворянских гнезд» в города, как при землетрясении люди бегут из своих жилищ, боясь быть погребенными под их развалинами» [1]. Лишившись бесплатного труда крестьян и испытывая неуверенность в завтрашнем дне, многие дворяне заколачивали свои имения, сдавали в аренду или распродавали земельные владения и промышленные предприятия. В то же время среди тех дворян, кто остался жить в деревне после 1861 г., выделились такие, которые вели или пытались вести хозяйство, старались приспособиться к новым капиталистическим условиям.
Развитие товарно-денежных отношений и потребность в наличных средствах, отсутствие бесплатной рабочей силы, необходимость платить поземельный и земский налоги, нежелание жить в городе и заниматься государственной службой — все это толкало помещика к активной хозяйственной деятельности. К 1880-м гг. более широкое распространение по сравнению с первой половиной XIX в. получили усадьбы, в которых был сделан шаг на пути к модернизации своей экономии, через введение травосеяния и перехода на многопольную систему земледелия и использование усовершенствованного инвентаря.
К 1890-м гг. можно говорить о появлении «образцовых» или рациональных хозяйств. К этому времени уже, во-первых, были определены границы крестьянских и усадебных владений, установлены повинности временнообязанного сельского населения. Во-вторых, те владельцы, которые не покинули своих имений и попытались перестроить свою экономию, получили первые результаты, которые помогали определить наиболее подходящие к данной местности способы обработки почвы и необходимые удобрения.
Складывались образцовые экономии непросто. Первоначально понятие «рационального» хозяйства обозначало наличие специального сельскохозяйствен-
ного инвентаря, замену трехпольной системы на многопольную с посевом трав, выращивание породистого скота и употребление искусственных удобрений [2]. После отмены крепостного права и получения выкупных свидетельств многие дворяне как рассматриваемого региона, так и страны в целом попытались модернизировать свои экономии. Этот процесс нашел отражение в мемуарной литературе. Л.Е.Оболенский пишет о своем зяте Иване Звягинцеве, который о хозяйстве «имел понятие по какому-то старинному словарю «общеполезных сведений», оказавшемуся у отца диакона», и из нескольких сельскохозяйственных журналов, которые выписывал. Он заложил землю, чтобы иметь средства для приобретения инвентаря и удобрений. Через некоторое время «все эти заграничные плуги и машины валялись в сарае, частью поломанные, частью разобранные за негодностью, причем железные и чугунные части их были проданы» [3]. Хозяин обвинил во всем рабочих, которые не умели обращаться с новой техникой. При этом помещик хвастался, что изучил «итальянскую бухгалтерию» и вел запись каждой копейке. Подобных случаев рационализаторства было много. Помещица Е. П.Кривоногова, например, из Костромской губернии приобрела жнею, но не могла найти рабочего, которому можно было бы ее доверить. Встречались и примеры специальной порчи машин крестьянами: в имении Кузьминки этой же губернии при молотьбе хлеба специально ставились два человека при подаче снопов в машину, чтобы предотвратить ее от порчи камнями, завязанными в снопы [4].
Такое непродуманное вкладывание денег без специальных агротехнических знаний и навыков пользования иностранными механизмами, разумеется, не могло привести к улучшениям. Поэтому «рациональным» стали называть такое хозяйство, которое при данных естественных и экономических условиях «хотя бы очень просто, но дает наивысший доход от почвы без ее истощения», даже если «растения и животные были не улучшенных пород и разводились бы не по заграничным системам» [5].
Каждая крепкая экономия была уникальна. При ведении дел помещик учитывал природно-
климатические условия, площадь имения и состав угодий, конъюнктуру рынка и прочие объективные и субъективные обстоятельства. Анализ состава частновладельческих угодий и описаний образцовых экономий позволяет нам определить наиболее развитые отрасли хозяйства (специализацию) по губерниям Верхневолжского региона (Костромской, Тверской и Ярославской) [6].
Пахотные земли. По площади пашни в конце XIX в. на первом месте стояла Тверская губерния, на втором — Ярославская, на третьем — Костромская. Во всех трех губерниях занимались полеводством (выращивали хлеба, овощи, кормовые и технические культуры) и, в ограниченном масштабе, садоводством (в местностях с относительно благоприятным климатом сажали фруктовые деревья и ягодные кустарники). Выращенная в усадьбе продукция употреблялась для собственных нужд семьи помещика, на семена, для откорма скота, а также шла на реализацию и служила сырьем для своих обрабатывающих предприятий.
Выращенные в рассматриваемом регионе хлеба были дорогими по своей себестоимости. Они не выдерживали конкуренции с хлебами из губерний Среднего Поволжья, которые в большом количестве ввозились в Ярославскую губернию, откуда поступали затем в центральные нечерноземные районы. Поэтому в образцовых усадьбах Верхневолжского региона хлебопашество не доминировало в структуре хозяйства.
Огородничество в промышленном масштабе существовало только в одной экономии, владельцем которой был ярославский дворянин Ростовского уезда А.М.Ошанин, который извлекал из выращивания овощей, лекарственных трав и их переработки (сушки и консервирования) основной доход [7].
Что касается садоводства, то в силу природноклиматических условий оно не было сильно развито в Верхнем Поволжье. Заложены плодовые деревья и кустарники были еще до 1861 г., а ягоды и фрукты выращивались для собственного потребления. В конце XIX — начале ХХ вв. некоторые помещики решили посадить или расширить существующие сады. Стали устраивать питомники плодовых деревьев. По количеству хозяйств, в которых были значительные по площади сады и питомники, первое место занимала Тверская губерния, расположенная в более благоприятных климатических условиях (37% землевладельцев занимались садоводством), второе место — Костромская (16%), а на последнем месте — Ярославская губерния (12%) [8]. Тем не менее, садоводство ни в одном из усадебных хозяйств не приносило основного дохода, а было лишь дополнительным источникам получения прибыли.
Таким образом, земледелие не доминировало в структуре хозяйства экономий нечерноземного региона, и устраивалось с целью поддержания других отраслей хозяйства, например животноводства.
Луговые площади. По размеру занятых земель под лугами, выгонами, сенокосами первое место занимала Тверская губерния, последнее — Костромская, т. е. имело место то же соотношение площадей, что и в распределении пашни. Эти угодья имели главное значение при разведении скота, поэтому можно определить губернии с наибольшей степенью
развития животноводства (в основном молочного скотоводства) [9]. В Костромской губернии животноводство было наименее развито, что было связано с недостатком кормовых площадей.
Разведению крупного рогатого скота способствовало, с одной стороны, обилие рек, которые, разливаясь, вели к образованию поемных лугов, дающих прекрасные урожаи сена. С другой стороны, его развитие было залогом ведения сельского хозяйства, так как давало необходимые органические удобрения. Иногда помещики держали скот как «фабрику навоза», но это было не очень выгодно [10]. Поэтому рационализаторы стали обращать особое внимание на породу скота — они тщательно отбирали его, приобретали хороших производителей, обращали внимание на их питание и содержание [11]. Тверские и ярославские дворяне предпочитали разводить молочных коров, а не мясных. Спрос на молочные продукты на местных рынках и особенно в столицах был довольно высок. Развитые пути сообщения (водные и железнодорожные) обеспечивали сбыт продуктов. Переработанное молоко дольше хранилось, а произведенная продукция стоила дороже. Поэтому в Тверской, Ярославской и (в меньшей степени) Костромской губерниях в усадьбах строились сыро- и маслодельные заводы.
В образцовых хозяйствах Верхневолжского региона разводили также мелкий рогатый скот и птицу (уток, кур, гусей, индюшек). Так, в Костромской и Тверской губерниях разводили в большом количестве свиней и домашних птиц, а ярославские помещики занимались еще и овцеводством, развитие которого находилось на таком же уровне, что и птицеводство. Содержали в основном породистых животных, которых выращивали для получения шкур, кож, шерсти, мяса, сала, яиц, пера, а также для продажи «на племя»: свиней держали «йоркширской» и «беркшир-ской» пород, кур — «плимут-рок», «брама», «кохинхины», «палевые кохинхины», овец — в основном «романовской» и «оксфордширдоунской» пород [12]. Однако не следует переоценивать значение разведения мелкого скота и птицы, так как стада даже в 50 голов овец и свиней были большой редкостью. Разведение птицы было ограничено наличием кормов. В целом же во второй половине XIX — начале ХХ вв. совокупное количество разводимых как крупных, так и мелких животных сократилось по сравнению с дореформенным периодом [13].
Кроме животноводства многие помещики Верхневолжского региона занимались лесным хозяйством. В нечерноземной полосе лесные угодья доминировали в составе имения, они были очень важны для землевладельцев, так как давали топливо для поместья и возможность получения средств к существованию. Костромские леса в конце XIX в. занимали около 2604,5 дес., тверские — 1113,7 дес., ярославские — 735,7 дес. [14]. Само распределение лесных богатств предопределило, что костромские помещики больше других занимались эксплуатацией имеющихся ресурсов: разработкой лесов, деревообработкой, смолокурением и дегтярным производством, «выделкой гонта».
Лесное хозяйство не требовало больших капи-
таловложений, поэтому именно к этим ресурсам обратились дворяне в первую очередь, когда им понадобились средства: после реформы 1861 г. и в период аграрного кризиса конца XIX в. Чаще всего землевладельцы довольно примитивно пользовались лесом — вырубали деревья без всякой системы и без искусственного возобновления своих делянок. Правительство в 1888 г. было вынуждено принять специальный закон, чтобы приостановить быстро исчезающие лесные массивы и способствовать устройству «правильного хозяйства». Теперь для рубки леса необходимо было разрешение лесоустроительного комитета, если такового не оказывалось — взимался денежный штраф и налагались другие взыскания. Помещики-рационализаторы понимали, что хищническое пользование лесом не может долго продолжаться и давать хороших доходов. Их хозяйства отличались небольшим размером пашни, наличием деревообрабатывающих производств и правильно заведенным лесным хозяйством (с наличием питомников, с искусственным возобновлением лесов и со строго определенным оборотом рубки). Однако таких имений было совсем немного. По свидетельству современников, даже в Костромской губернии это были «единичные хозяйства» [15].
Ни одна из названных отраслей хозяйства в нечерноземном регионе не могла дать хороших доходов без технической переработки полученных в усадьбе продуктов. Помещики понимали, что переработанную продукцию легче транспортировать, она дольше хранится и за нее можно выручить больший доход. Развитие промышленности не находилось в прямой зависимости от природно-климатических условий, как, например, хлебопашество. Тверская, Ярославская и, в меньшей степени, Костромская губернии относились к числу развитых в промышленном отношении губерний. Еще до реформы 1861 г. многие помещики осознали выгодность развития обрабатывающей промышленности и заводили в своих имениях предприятия [16]. Отличительной чертой крепких нечерноземных усадеб было наличие почти в каждой из них промышленных предприятий.
Во второй половине XIX в. основная масса усадебных заводов принадлежала к так называемым «традиционным» отраслям. Они перерабатывали сельскохозяйственную и животноводческую продукцию на винокуренных, пивомедоваренных, маслодельных и маслобойных, сыроваренных предприятиях, мукомольных и крупчатых мельницах, на заводах по переработке картофеля. Помещики активно пользовались имеющимися в имении ресурсами: лесными и минеральными. Они устраивали деревообрабатывающие заведения (смолокуренные, дегтярные, лесопильные заводы и пилорамы), а также кирпичные и изразцовые предприятия [17]. Производство и реализация полученной продукции в усадьбах Верхневолжского региона давали возможность их владельцам поддерживать все отрасли своего хозяйства и получать прибыль.
На наш взгляд, образцовые экономии можно разделить на две группы по тому значению, которое придавалось существующему на их территории предприятию. 1. Имения, где существовала «заводская»
система хозяйства (основной доход их владельцы получали от промышленности). Это усадьбы костромских дворян А.В.Михалкова, А.Н.Куломзина, В.Ф.Лугинина, Шиповых, тверских — Мещерских, Д.Х.Вейдемана, Г.Х.Штемпель, А.Б.Врасского, ярославских — И.В.Лихачева, Ф.А.Некрасова, Д.С.Тих-менева, С. Д.Шереметьева [18]. 2. Поместья, где промышленности отводилась вторичная роль (заведения были небольшими и носили сезонный характер). Это была самая многочисленная группа экономий.
Вся эта активная хозяйственная деятельность имела для каждого помещика одну главную цель — получить прибыль. К сожалению, в архивных и литературных источниках довольно мало сведений об успешности предпринятой модернизации экономий, а если ионии и есть, то чаще всего касаются валового дохода. Немногочисленные данные о чистом доходе позволяют нам сделать вывод о том, что в результате активной предпринимательской деятельности при всех имеющихся благоприятных факторах владелец усадьбы в конце XIX в. мог получать от 900 руб. до 30 тыс. руб. дохода. Чаще всего он ограничивался диапазоном от 900 до 4000 руб. При этом стоимость пуда ржи составляла от 70 коп. до 1 руб., овса — от 50 коп. до 1,25 руб., а корова, проданная на племя, стоила от 80 до 120 руб. [19].
Опыт помещиков-рационализаторов со временем стал пропагандироваться, а их усадьбы считались «рассадником прогрессивных новшеств» [20]. С целью популяризации улучшенных методов ведения хозяйства в печати появлялись описания этих поместий. Результатом пропаганды удачных опытов дво-рян-рационализаторов стало увеличение числа хозяйствующих помещиков. В Костромской губернии в 1898 г. образцовых экономий было 11, в 1899 г. — 17, а в 1902 г. — 25. Подобных ярославских имений в 1898 г. было 13, в 1899 г. — 32, а в 1902 г. — 42. В Тверской губернии улучшенных усадеб в 1899 г. было 21, а в начале ХХ в. — 35 [21].
Итак, в Верхневолжском регионе, как и в стране в целом, во второй половине XIX в. выделились помещики-новаторы, которые старались приспособить свое хозяйство в усадьбе к получению максимальных доходов. В рассматриваемом районе землевладельцы кроме полеводства занимались животноводством и лесным хозяйством. Промышленное предпринимательство дворян было связано с переработкой полученной в имении продукции или имеющихся ресурсов. В пореформенный период наметилась специализация экономий по отраслям. Несколько изменился и облик самой усадьбы: расширился в крепких поместьях состав хозяйственных построек.
1. Апушкин В. О дворянских гнездах. (Воспоминания, впечатления, мысли) // Тр. Костромского науч. о-ва по изучению местного края: Ист. сб. Кострома, 1917. Вып.7. С.118-119.
2. Советова А.В. Рациональное хозяйство // Энцикл. словарь Ф.А.Брокгауза и И.А.Ефрона СПб., 1899. Т.26. С.388.
3. Оболенский Л.Е. Типы недавнего прошлого // Ист. вестн. 1900. Т.80. №4. С.92.
4. Описания отдельных русских хозяйств. Вып.11: Костромская губерния. СПб., 1898. С.20, 47.
5. Советова А.В. Указ. соч. С.389.
6. Вся Россия: Русская книга промышленности, торговли, сельского хозяйства и администрации. Адрес-календарь Российской Империи. СПб.: Изд. А.С.Суворина, 1899. Т.2. С.509, 958, 1071; Описания отдельных русских хозяйств. Вып.11, 13; Краткие справочные сведения о некоторых русских хозяйствах. Б. м. и г. (1902 г. — ММ.). С.37-60, 79-121.
7. Описания отдельных русских хозяйств. Вып.13: Ярославская губерния. СПб., 1898. С.5-10.
8. Подсчеты произведены по: Краткие справочные сведения... С.39, 43, 45, 47, 50, 51, 54-57 и др.
9. См.: Сов. энцикл. словарь. М., 1979. С.442.
10. Описания отдельных русских хозяйств. Вып.13. С.36.
11. Там же. С.23-24, 30-31.
12. Подсчеты произведены по: Краткие справочные сведения... С.37-60, 79-121.
13. См.: Обзор Ярославской губернии. Вып.1. Ярославль, 1892. С.36, 66; Краткий стат. обзор Ярославской губернии. Ярославль, 1901. С.25; Стат. сб. по Ярославской губернии. Вып.8. Ярославль, 1901. С.46-47.
14. Вся Россия. Т.2. С.509, 958, 1071.
15. Описания отдельных русских хозяйств. Вып.11. С.45.
16. Сретенский Л.В. // Ученые записки ЯГПИ: Гуманит. науки. 1958. Вып.25. С.486.
17. Государственный архив Ярославской области. Ф.79. Оп.7. Д. 1841, 1892-1895, 2044; Ф.73. Оп.1. Д.5227, 5352, 6937; Ф.80. Оп.1. Д.625, 956, 937, 1346; Государственный архив Тверской области. Ф.131. Оп.1. Д.381, 423, 461, 489, 497.
18. См.: Описания отдельных русских хозяйств. Вып.11, 13; Краткие справочные сведения. С.37-60, 79-121.
19. Описания отдельных русских хозяйств. Вып.11, 13; Сб. стат. сведений о Тверской губернии. Тверь, 1893. Т.8: Тверской уезд. Вып.1. С.192-193, 248-249, 320-323; Т.4: Старицкий уезд. С.18-19, 32-33, 85-99; Сводный сб. стат. сведений по Тверской губернии. Тверь, 1897. Т.13. Вып.1. С.292-293.
20. Полферов Я.Я. Очерки крестьянского хозяйства // Русская мысль. 1913. №8. С.67-68.
21. Описания отдельных русских хозяйств. Вып.11, 13; Вся Россия... С.329-330, 351, 395-396, 411-412; Краткие справочные сведения. С.37-60, 79-121.
