CC BY
97
ДИАГНОСТИКА СОЦИУМА
УДК 37.013 (517.3)
Образовательное пространство бурят-монгольской кочевой цивилизации
В статье рассматривается влияние природно-климатических, этнографических, культурно-исторических факторов, определяющих своеобразие хозяйственной деятельности, образа жизни и развитие этноса на становление образовательного пространства бурят-монгольской кочевой цивилизации. Автор анализирует процесс самоопределения личности, выделяет ценности и смыслы образования, основанного на этнокультурных традициях.
Ключевые слова: кочевая цивилизация, номадизм, образ жизни, тип культуры, гармония, пространство и время, макрокосм и микрокосм, созерцательное восприятие мира, образовательное пространство.
И.А. Маланов
Рассмотрение специфики образовательного пространства региона в условиях бурят-монгольской кочевой цивилизации предполагает обращение к понятию «кочевая цивилизация». Если исходить из логики исторического процесса, под «цивилизацией» следует понимать не уровень развития того или иного общества, а определенный «мир» как пространственновременной культурно-экономический континуум, у которого есть «своя собственная идея, собственные страсти, собственная жизнь, желания и чувствования и, наконец, собственная смерть» [8; 6].
Кочевничество становится основным направлением хозяйственно-культурного развития евразийских племен, как минимум, с середины I тыс. до н. э. Выделение этой цивилизации вполне можно назвать степной революцией, которая имела не меньшее значение для человечества, чем городская или земледельческая. Кочевая цивилизация — это особый мир, отличающийся как от западной, так и от восточной цивилизации, а степной образ жизни — такой же исторический феномен, как и городской, сельский.
Кочевой (номадный) тип хозяйствования определяет особый образ жизни, формирует особые жизненные ценности, самобытную культуру.
Образ жизни — это характеристика деятельности общества, живущего в определенных социально-
© Маланов И.А., 2015
81
Образовательное пространство бурят-монгольской кочевой цивилизации
экономических и культурных условиях и представляющего собой определенный этнос или этносоциальную общность. Образ жизни представляет собой устойчивое явление, обладающее большой традиционностью и инерцией, существующее вследствие этого длительный отрезок времени. Все элементы образа жизни как из сферы экономической и материальной, так и этнической и духовной должны рассматриваться с позиций их качественного значения для образа жизни в целом. Однако только некоторые из них являются решающими и их можно определить как качество (характер) жизни [5].
Образ жизни и способ хозяйствования оказали влияние на выбор веры и особенности развития материальной и духовной культуры. Одной из самых ранних форм религии автохтонного населения этнической Бурятии (эвенков и бурят) является особая специфическая система верований и культов, в основе которой лежат одухотворение и обожествление объектов и явлений природы, вера в возможность магического воздействия на окружающий мир, других людей с помощью духов, с которыми в состоянии мистического транса общается человек, наделенный особой магической силой.
Мифологическое сознание кочевника связывало в одно целое природу (макрокосм) и человека (микрокосм), а образ горы выполнял в этом сознании очень важные функции, играя роль медиатора (посредника) между различными началами и силами (стихиями) мироздания — человеком и природой, небом и землей и т.д. [4].
Почитанием и различными ритуальными обрядами характеризуется отношение бурят к животным и птицам, в основе которого идея общности мира людей и мира животных. Наиболее ярко это выражено в тотемах бурят, согласно которым прародителями некоторых бурятских родов были волк, орел, лебедь, налим, собака и др. Соответственно этому и строился весь сложный ритуальный, обрядовый и поведенческий комплекс отношения как к своим тотемам, так и вообще к животному миру.
В основе многих обрядов лежит чувство благодарности, благоговения, что подчеркивает, возможно, еще не осознанное глубинное понимание хрупкости экологической среды. В связи с этим можно говорить о наличии рациональных механизмов адаптации к среде обитания, умении сохранять длительный баланс во взаимоотношениях со средой, главным образом путем осуществления стихийных природоохранных мер. Хорошо известны системы строгого ограничения времени, места и масштабов охоты на животных, сбора растений.
Элементы экологического сознания и образность многих шаманских заклинаний, гимнов, призываний буквально пронизаны экологической информацией. Создатели шаманских мифов, легенд, призываний, осмысливая окружающую природу, давали живое, красочное ее описание, обращаясь к владыкам гор, рек, озер, создавали возвеличенные, гипербо-
82
Образовательное пространство бурят-монгольской кочевой цивилизации
лизированные образы, представляющие большой эстетический интерес. В устном народном творчестве бурят можно обнаружить удивительные по поэтической силе лирические и эпические произведения о природе.
Культурологи различают типы культур, которые, как и личности, ориентированы преимущественно на экстравертную модель жизнедеятельности (активность направлена на внешнюю предметную деятельность, общение и активное познание окружающего) или на интравертную, ориентированную на самопознание, на анализ явлений внутреннего мира как высшей ценности. Экстравертный тип культур (условно западная культура) подвижнее и динамичнее, но обладает недостаточным иммунитетом к вирусу потребительства, более прагматичен в своих творческих устремлениях.
Культуры интравертного типа (условно восточная культура) более насыщены духовно, но зачастую их жизнедеятельная активность ослаблена. К традиционным чертам восточной культуры относятся аккумулирующий опыт предков как высшая ценность, взгляды и концепции, базирующиеся на канонизированных стилях мышления, синкретический подход к ментальности без разделения мира на мир природы и социума, естественный и сверхъестественный, материальный и нематериальный.
Рассматривая факторы развития западной и восточной культур, ученые-востоковеды выделяют проблемы пространства и времени. Приоритетность понятия пространства в западной культуре сыграла выдающуюся роль в формировании методологии науки и экономики, религии, общественном устройстве.
Достижения западной культуры общеизвестны — проникновения в тайны микромира и макрокосмоса путем изобретения микроскопа, телескопа, открытие новых земель.
Восточная же культура развивается с приоритетом фактора времени. Самая главная особенность — рассмотрение мира с точки зрения целостности. Выдающимся достижением восточной культуры является открытие периодичности явлений, то есть перехода в микромир. Время непосредственно связано с существованием материи в виде поля. Поскольку материя не возникает и не исчезает, то время не выступает мерой материи: в микромире властвуют законы симметрии, понятие же времени появляется в макромире. Такой подход к миру через призму времени определяет особенности повседневной жизни отдельного человека и государства.
В работах Г. Гачева, исследующего национальные образы мира, также затрагивается проблема пространства и времени. Он считает, что кочевники делят плодородящую силу (жеребца, кобылы), то есть потенцию, и их жизнь протекает в расчете на время; земледельцы же делят место, пространство. Космос земледельца звучит непрерывно и многообразно. В степи для кочевника нет природной подосновы, прообраза звучаний; музыка не эмоциональна, а информационна [2].
83
Образовательное пространство бурят-монгольской кочевой цивилизации
Кочевым народам присущи своеобразные представления о времени. Время для кочевника — понятие не векторное, а цикличное. Интересно не течение времени, а то, что в нем происходит, время — не пустая деятельность, а промежуток жизни, наполненный событиями. С понятием цикличности времени связывается и представление о неразрывной связи прошлого, настоящего, будущего. Статическое восприятие времени определяет этические, эстетические оценки и характеристики мира кочевого народа. Символика мира ориентирует на ценности традиционного мировосприятия, прежде всего на созерцание как способ отношения к миру и с миром [8].
Созерцание как культурная исконная традиция этноса предполагает многоуровневое содержание. Это и способ освоения природы, и восприятие красоты Вселенной, ее бесконечности, и осознание движения. Кочуя, цивилизация сохраняет равновесие между ценностями, усвоенными человеком из естественных закономерностей природы и созданными творческой деятельностью человека. Только природа, ее естественные законы определяют всю суть и ценностное содержание кочевой цивилизации и культуры.
Человек является сотворцом природы, и поэтому он ее досконально изучает, подражает, следует ей, что обусловливает тип мышления, образ жизни и быта, всю систему ценностной мотивации и деятельности человека, а также всю специфику и особенности этического, эстетического освоения человеком окружающего мира. Природа, космос — это источник этической и эстетической идей, совершенный идеал для кочевника, вся жизнь которого протекает в таинственной безграничной степи под вечным синим небом. Гармония, упорядоченность, ритм, исходящие от природы, определяют весь строй эмоциональных чувств и представлений человека, кочующего в степи.
Гармония — единственная, всеобщая, неповторимая — есть основная этическая и эстетическая ценность кочевого народа. Ею определяется не только мир прекрасного и искусства, но и вся кочевая культура: ее ценностное содержание и способ выражения. Гармония и возвышенное, как основные эстетические понятия, сконцентрированы в образе неба — Тэн-гэри. Для кочевого народа Тэнгэри — единственная опора в его нелегкой жизни в безграничной степи, и потому оно — главный объект преклонения и почитания [6].
Другим не менее важным носителем гармонии и возвышенного является сам человек. В нем отражается единство противоположных начал, как и в природе, — единство телесного и духовного. Человек — самая высокая ступень одухотворенности в природе. Очеловечивание всего мира — неотъемлемая черта мышления кочевников. Принцип гармонизации всего предопределяет основополагающий и глубокий символизм кочевой культуры.
84
Образовательное пространство бурят-монгольской кочевой цивилизации
Поскольку идея гармонии детерминировала мировосприятие кочевника, то процесс со-бытийности, определяющий сущность образовательного пространства, был направлен на постижение подростками образа мира и своего места в нем, которое достаточно гармонично сочеталось с образом жизни и основной хозяйственной деятельностью.
Представление о пространстве и времени складывалось в процессе диалогического взаимодействия природы (макрокосм) и человека (микрокосм), что и определяло нравственные основы воспитания кочевников. Мифологическое мышление, складывавшееся у подрастающего поколения, давало представление о едином одухотворенном мире, в котором каждый представитель рода может вступать в диалогическое взаимодействие как с миром живых существ, так и с миром неживых, что давало некоторую уверенность в будущем, если предки и боги рода благоволили человеку. А для этого необходимо с детства усвоить обрядовую традицию. Собственно, уважение к старшим во многом было обусловлено тем, что старейшины рода аккумулировали в себе огромный социальный интеллект, выражавшийся в способности выживать и адаптироваться в условиях суровой природной среды. Эта способность и передавалась подрастающему поколению, а верность традициям обеспечивала успех в видах деятельности, присущих кочевому образу жизни.
Созерцательность, как уже отмечалось выше, исконная культурная традиция бурят-монгольского этноса, обусловленная особенностями образа жизни, природного окружения и историей, отразилась на особом образном восприятии мира. Эта особенность восприятия окружающей действительности отразилась на эстетическом воспитании детей, привитии им песенно-поэтической, изобразительной культуры, носящей прикладной характер и отражающей мировоззрение кочевника.
Таким образом, сложившееся в условиях кочевого образа жизни образовательное пространство способствовало становлению личности — носителя традиционной кочевой культуры. Трансляция социального опыта подрастающего поколения осуществлялась с помощью богатой устной культуры, аккумулированной этносом в процессе своего многовекового развития.
Некоторая замкнутость образа жизни, ограниченность межкультурных и социальных контактов, ориентация на ценности своей этнической культуры и родовые отношения бурят-монгольской кочевой цивилизации обусловили особенности образовательного пространства. Опыт передавался подрастающему поколению преимущественно локальным способом, то есть в процессе включения детей в жизнедеятельность семьи и рода, что определяло невысокие темпы культурно-цивилизационного прогресса кочевого сообщества. Человек фактически образовывался в естественной среде.
Вместе с тем такое воспитание способствовало восприятию жизни как некоего гармоничного целого, когда жизнь человека, семьи, рода, этноса
85
Образовательное пространство бурят-монгольской кочевой цивилизации
была вплетена в целостный мир природы, подчиняющийся могучему закону цикличности жизнедеятельности, во многом формировало представление о вечности, гармоничности, величии и устойчивости окружающей социально-культурной реальности и ее незыблемости.
Феноменология образовательного пространства, основанная на идеях гармонии, единства и целостности мира, определяла созерцательность, самодостаточность ментальности кочевника, особую этику и эстетику кочевой культуры.
Такое воспитание формировало стержневое качество личности кочевника — умение выживать в суровых природных условиях, гибкость, подвижность мышления, способность выстраивать отношения с соседями, что во многом определило устойчивость, живучесть базовых основ кочевой культуры в течение многовековой истории.
Дети в традиционной системе ценностей бурят занимали особое место и считались главным богатством человека, и чем больше было детей в семье, тем счастливее были родители.
Рождение ребенка, особенно сына, было одним из самых значительных событий в жизни семьи. В мальчике видели не только наследника, будущего хозяина и продолжателя рода. Он с самого рождения зачислялся как мужчина в состав общины и при переделах общинных покосных угодий получал «душевой» надел, в чем немало была заинтересована семья. Рождение девочки, хотя и оно было важным событием в семье, встречалось менее радостно, чем рождение сына.
Большая любовь к детям, стремление сохранить их жизнь при существующей высокой смертности порождали и поддерживали у бурят веру в различного рода обереги и магические действия. Соблюдение и их исполнение в представлениях бурят были столь обязательными и существенными, что их придерживались повсеместно с момента рождения ребенка. Из всего комплекса обрядов и церемоний чрезвычайно ответственным и заботливым было отношение к последу, поскольку считалось, что послед — это душа ребенка, и жизнь новорожденного зависела от того, какие предосторожности предпринимались относительно последа. Потому захоронению последа, его убережению буряты придавали исключительно важное значение. Действия, связанные с этим обрядом, основывающиеся на архаичных религиозных представлениях, соблюдались в различных вариациях всеми бурятами.
У всех локальных групп бурят был известен праздник милаангууд (ми-лаага, милаагад), посвященный ребенку.
Милаангууд — древний обычай, его первоначальный смысл, вероятно, представлял собой посвящение, прием в члены родового коллектива нового человека. Для милаангууд — обязательного празднества — обряда в честь каждого ребенка — необходимо было приготовить столько мяса и угощений, чтобы их не только хватило на всех присутствующих, но и
86
Образовательное пространство бурят-монгольской кочевой цивилизации
каждая семья непременно могла бы получить определенную долю домой. Каждый пришедший на милаангууд, в свою очередь, обязательно приносил подарок, чаще деньги, или дарил какое-либо животное из своего хозяйства, причем подарок был не от семьи в целом, а от каждого участника. На протяжении столетий этот древний обычай трансформировался, претерпел в каждой локальной группе свою эволюцию. И потому в дореволюционные годы он в разных местах имел свои особенности [9].
Поскольку основной сферой социализации детей в традиционном обществе была семья и семейно-родственная группа, то у бурят дети с малых лет приобщались к труду, усваивали весь комплекс народных знаний, выработанных предшествующими поколениями, необходимых для ведения скотоводческого, земледельческого, промыслового хозяйства, постигали своеобразные экологические знания во всем их разнообразии очень бережного, осторожного, внимательного отношения к окружающей природе.
В формировании нравственных принципов, привычек решающую роль играли нравы, традиции и обычаи народа. Дети в повседневной жизни на примере соблюдения старшими принятых в обществе норм и правил взаимоотношений, проявления доброты, чести и справедливости воспринимали и усваивали эстетические и этические идеалы народа, его представления о человеческих добродетелях и пороках. Высоко ценили в народе такие качества, как трудолюбие, честность, справедливость, доброжелательность, скромность, мужество, которые родители старались воспитать в детях. Огромную роль в воспитании этих качеств играли произведения устного народного творчества, во всех жанрах которого ярко отражена народная система ценностей и жестоко высмеиваются и осуждаются лень, трусость, эгоизм и другие человеческие пороки. Вообще знакомству с фольклором у бурят придавалось большое значение. Слушая рассказы стариков, дети проходили своеобразную домашнюю школу, усваивали богатейшее наследие устного народного творчества, знакомились с историей и генеалогией рода, племени [3].
Последовательное усвоение этих богатств, норм социального поведения в духе этнических установок, приобщение к новым условиям жизни было основой социализации подрастающих поколений. Таким образом, семья выступала в качестве стабилизирующего начала в функционировании и развитии этноса, что особенно ярко проявлялось в трансмиссии этнокультурного наследия.
С точки зрения современной педагогической науки воспитательная практика, сложившаяся в условиях бурят-монгольской кочевой цивилизации, носила ярко выраженный гендерный контекст.
Генезис семейного воспитания на протяжении многовекового развития бурятского этноса сформировал содержание системы воспитания, основанной на представлениях об идеальном образе мужчины и женщины: «Девять наук настоящего мужчины» и «Семь талантов женщины».
87
Образовательное пространство бурят-монгольской кочевой цивилизации
Система воспитания мальчиков «Девять наук настоящего мужчины» предполагала овладение следующими умениями: 1) агнаха (охотиться); 2) эбэр номын хубшэ татаха (уметь натягивать тетиву рогового лука);
3) урилдаанай мори унаха (уметь быть наездником); 4) барилдаха (уметь бороться); 5) дархалха (уметь выполнять кузнечные работы); 6) урлаха (уметь мастерить); 7) наймаар могойшолоод минаа гурэхэ (уметь плести 8-ременной бич); 8) гурбилаа шудзр томохо (уметь вить путы-треножники); 9) hээр ^эер) шааха (уметь ломать одним ударом остистую кость позвонка крупного рогатого скота). Перечень требований, заложенный в системе воспитания мальчиков, говорит о его древнем происхождении [1].
Воспитание мальчиков с 5—6 лет в основном осуществлялось отцами. Поэтому в воспитании и развитии мальчиков личность отца оказывалась решающим фактором. Обучение под руководством самого близкого, любимого, авторитетного в глазах детей человека оказывало сильное влияние на качество восприятия и осмысления информации, принятия целей деятельности. Авторитет отца повышал не только активность детей, стимулировал добросовестное, ответственное выполнение поручений, заданий, дел, но сказывался и в восприятии сыновьями его значимых личностных качеств. Таким образом, отец продолжал себя в них, транслировал свой «творческий потенциал». В таком случае дети рано приобретали самостоятельность, инициативность, способность к поиску гуманных решений [10].
Основополагающим в воспитании девочек является идеал добропорядочной жены, умелой хозяйки, заботливой матери. Эти идеи обусловили содержание их приучения к женским обязанностям.
Практическая подготовка девочек, охватывающая профессиональный, психологический, этический, эстетический, интеллектуальный, коммуникативный, поведенческий аспекты, осуществлялась через систему «Эхэнэр хунай долоон (юhэн) шанар» («Семь (девять) талантов женщины»),
В соответствии с названной системой девочки должны были овладеть семью (или иногда говорят — девятью) умениями: 1) умением оказывать родителям почтение речами, угощением и мягкой постелью (эхэ эсэгэдээ гур-бан зеелэниие шутеехэ — угын зеелэн, эдеэнэй зеелэн, ун-тариин зеелэн); 2) умением воспитывать детей хорошими людьми (ухибуу-дээ hайн хунгууд болгохоо хумуужуулхэ); 3) умением вести дом, хозяйство, поддерживать семейный очаг (гэр байраяа, гал гуламтаяа hайнаар сахиха);
4) умением ухаживать за домашними животными (мал адуугаа тобир тар-ганаар адууhалха); 5) умением готовить молочные блюда ^оор сагаан эдеэ бэлдэжэ шадаха); 6) умением уважать мужа и принимать гостей (эрэ нухэ-роо, айлшадаа хундэлхэ); 7) быть хозяйкой серебряного наперстка — владеть искусством шитья (мунгэн хурабшын эзэн болохо) [1].
Как видно, приобщение детей в семье к труду с раннего возраста имело сильный воспитательный эффект оттого, что взрослые и дети были
88
Образовательное пространство бурят-монгольской кочевой цивилизации
объединены одними и теми же заботами, делами и преследовали довольно прозаичные цели — обеспечить материальную, экономическую основу жизни. Главным условием становилось постепенное приобщение к традиционным видам занятий с выполнением самых простых поручений и заданий, серьезное и требовательное отношение к детскому труду. Сильное опосредованное влияние на интеграцию личности в семейный коллектив оказывал характер традиционных межличностных отношений в процессе значимой для всех совместной деятельности. Педагогическое руководство со стороны родителей разносторонним развитием детей, в основу которого были положены методы внушения, приучения, убеждения, требования, получающие мощное идеологическое обеспечение через фольклор, традиции, обычаи и обряды, обеспечивал непрерывное, дифференцированное, профессиональное образование подрастающих поколений. Трудовая занятость детей всегда была связана с определенными перспективами, близкими или далекими, но всегда привлекательными. Это могла быть публичная и справедливая оценка вклада детей, реальное изменение отношения к ребенку, признание его на равных, подарок, поездка к родственникам. Необходимо отметить, что дети в бурятской семье рано взрослели и становились самостоятельными. Когда сын входил в подростковый возраст, то отношение отца к нему заметно менялось и устанавливались «мужские» взаимоотношения на равных. Отец мог делиться с ним заботами, планами, бедами. Доверие, совместное выполнение дел, уважительное отношение отца к мнению сына сближало их, и между ними устанавливалось взаимопонимание. С 13—14 лет, когда сын достигал совершеннолетия, отец посвящал его во все семейные дела, часть их полностью передоверяя ему.
Несколько иначе выглядели взаимоотношения матери с дочерью. Вообще, общение и поведение женщины было строго регламентировано, поэтому к девочкам предъявлялись повышенные требования и со стороны матери, и со стороны общества. Чрезвычайно поощрялось как можно быстрое и раннее приобретение требуемых семи специальностей, умение принять, угостить гостей, вести беседы на стандартные темы, послушание, аккуратность, доброта, то есть те умения и качества, которые одобрялись этносом в женщинах.
Таким образом, анализ становления образовательного пространства бурят-монгольской кочевой цивилизации позволяет сделать следующие выводы.
Специфика образовательного пространства архаических сообществ, каким являлось кочевое этническое бурятское общество на заре своего цивилизационного развития, определялась образом жизни, аккумулирующим в себе хозяйственно-экономические, материальные, культурно-этнические и духовные основы общества. Образ жизни скотоводов (номадов) формировал особые жизненные и образовательные ценности, самобытную кочевую культуру, в том числе и педагогическую.
89
Образовательное пространство бурят-монгольской кочевой цивилизации
1. Образовательное пространство бурятской кочевой цивилизации было наполнено событийностью, носящей циклический, устойчивый характер, обусловленный биологическими циклами жизни животных. Образовательными ценностями, детерминированными номадным образом жизни, является воспроизводство в детях соответствующих способов хозяйствования, выживания в суровых природно-климатических условиях степи, освоение ими этнической духовной и материальной культуры.
2. Мировосприятие кочевников определялось космогоническими воззрениями, сформировавшимися в древней религиозной культуре бурятского этноса — шаманизме, основанной на представлении о гармонии между природой (макрокосм) и человеком (микрокосм). Особое место в шаманизме занимал культ горы, на которой держалось мироздание, а также вечно синего неба — Тэнгэри. Отсюда происходят ритуальные обряды почитания природных объектов, стихий, животного мира. Обряды и традиции детерминировали этику и эстетику кочевой культуры и определяли поведение детей.
Этические представления детей формировались на основе гармонии человека с природой, у детей воспитывалось особое бережное отношение к природе, почитание божеств, охраняющих природный мир, уважение к родовым традициям, обрядам, к старшим как носителям социальной мудрости.
Эстетическая культура, формировавшаяся у подрастающего поколения на основе созерцательности, была во многом обусловлена особенностями образа жизни, природного окружения, этнической истории и отразилась на особом образно-поэтическом восприятии мира. Детям прививались соответствующая песенная и изобразительная культура, носящая прикладной характер и отражающая мировоззрение кочевника.
3. Педагогическая культура, сформировавшаяся в образовательном пространстве кочевой цивилизации, характеризуется гуманизмом, абсолютно ненасильственным воспитанием, обусловленным культом детей, естественной его организацией путем органичного включения детей в ткань жизнедеятельности, гендерной дифференциацией в связи с существовавшим разделением труда, большим доверием к детям в процессе их хозяйственной деятельности, что стимулировало формирование у них самодостаточности как важнейшего качества личности кочевника.
4. Представления об идеальном образе мужчины и женщины, имеющие вековые этнокультурные корни, определили содержание системы воспитания мальчиков и девочек. Хотя содержание образования подрастающего поколения носило утилитарный характер, было ориентировано на формирование знаний, умений по организации хозяйственной деятельности, поддержание образа жизни, вместе с тем оно также давало прочную основу в выработке умений и качеств по выживанию кочевника в природно-климатических условиях степи как стержневого качества представителя этноса.
90
Образовательное пространство бурят-монгольской кочевой цивилизации
Литература
1. Васильева М.С. Этническая педагогика бурят. Улан-Удэ: Изд-во Бурят, гос. ун-та, 1998. 134 с.
2. Гачев Г.Д. Национальные образы мира. Космо-психо-логос. М.: Прогресскультура, 1995. 480 с.
3. История Бурятии: в 3 т. Улан-Удэ: Изд-во БНЦ СО РАН, 2011. Т. 2. 624 с., ил.
4. Манзанов Г.Е. Религиозные традиции в культуре бурятского народа. Улан-Удэ: Изд-во БНЦ СО РАН, 2005. 192 с.
5. Мартынов А. И. Модель цивилизационного развития в степной Евразии // Социально-демографические процессы на территории Сибири (древность и Средневековье). Кемерово, 2003. С. 7—15.
6. Михайлов Т.М. Бурятский шаманизм: история, структура и социальные функции. Новосибирск, 1987. 287 с.
7. Морохоева З.П. Личность в культурах Востока и Запада: к постановке проблемы. Новосибирск: Наука, 1994. 206 с.
8. Никифоров К.А. Пространство и время как факторы развития западной и восточной культур // Наука и культура региона: концепции развития: Сб. науч. тр. Улан-Удэ: Изд-во БНЦСО РАН, 1993. С. 3—12.
9. Обряды в традиционной культуре бурят. М., 2002.
10. Хангалов М.Н. О бурятах, населяющих Иркутскую губернию // Ханга-лов М.Н. Собр. соч.: в 3 т. Улан-Удэ: Бурят, кн. изд-во, 2004. Т. 1. 508 с.
